S-T-I-K-S. Рихтовщик 2. По ту сторону жалости

Снова заработала убойная хлопушка Груза, но перезарядить свою винтовку я даже не пытаюсь. Без раздумий отбрасываю трёхлинейку и поднимаюсь из укрытия навстречу толпе, выдёргивая из кобуры бесшумный «Стечкин».

Пятнадцать патронов первой обоймы отщёлкиваю за считанные секунды. Быстро тающая дистанция не позволяет сделать ни единого промаха. Расстреливаю бегунов навскидку, не целясь. Но, как ни тороплюсь, последние выстрелы по остервенело урчащим тварям делаю практически в упор.

Опустевший пистолет летит следом за винтовкой в траву, в правой руке появляется Шпора. И тут же шепчу под нос активатор всего час назад откатившегося дара:

– Круши!

От чудовищного прилива сил хочется по-медвежьи зарычать, но не успеваю, потому что в следующее мгновение врезаюсь в набегающую волну уцелевших бегунов.

Тяжёлая, как чугунный лом, длинная рукоять Шпоры сминает укреплённые черепа заражённых, как гнилые орехи. Вращающийся шипастый диск срубает всё, что попадается ему на пути – руки, ноги, головы… Я же так по-змеиному проворен и по-слоновьи силён, что ни одна из тварей в течение десяти секунд действия дара не может меня толком зацепить и удержать на месте.

Действие дара заканчивается, и я обнаруживаю себя единственным, кто остался стоять на залитой кровью траве. Вокруг агонизируют полтора десятка зверски изувеченных тел, не представляющих больше серьёзной угрозы. Но дело нужно доделать до конца и, кряхтя от выворачивающего суставы отката, опускаю вращающийся диск Шпоры на шею мертвяка, пытающегося уползти в лес на обрубках рук и ног.

Ещё несколько добивающих ударов Шпорой, и перед глазами загораются строчки длинного победного уведомления:

Внимание! Ликвидировано 38 бегунов.

Награда за ликвидацию:

Опыт: +5 114. Характеристики: +38 к Картографии (Интеллект +1), +35 к Наблюдательности, +8 к Удаче, +21 к Физической силе, +33 к Фехтованию, +42 к Меткости, +30 к Физической броне, +21 к Выносливости, +28 к Скрытности, +31 к Скорости (Ловкость +1), +29 к Реакции, +33 к Гибкости, +29 к Интуиции (Ловкость +1), +22 к Силе Стикса, +23 к Броне Стикса, +29 к Познанию скрытого (Дух Стикса +1). Навыки: +45 к Владению Шпорой, +38 к Кулачному бою, +33 к Лёгкой атлетике, +34 к Тяжёлой атлетике, +73 к Стрелку.

В процессе ликвидации активирован дар Сокрушитель преград.

Характеристики: +3 к Рукопашному бою, +10 к Физической силе (Атака +1), +12 к Силе Стикса. Навыки: +19 к Кулачному бою.

Повышение уровня +1.

Все показатели +1. Характеристики: +64 к Наблюдательности, +41 к Фехтованию, +36 к Скрытности, +42 к Реакции, +54 к Силе Стикса.

Одерживайте славные победы дальше! Удачной игры!

От повторного перечитывания отвлёк голос неслышно подкравшегося Груза.

– Хреново выглядишь, Рихтовщик.

– Сколько тварей завалил? – спросил я в ответ.

– Шестнадцать.

– А я тридцать восемь!

– Поздравляю, – хмыкнул напарник и беззлобно припечатал: – Зато я выгляжу как приличный человек. А ты и на вид, и на запах – как куча дерьма.

– Чистоплюй.

– Говномес.

Мы несколько секунд угрюмо таращились друг на друга, а потом, как по команде, одновременно расхохотались.

– Пошли, исчадие ада, будем тебя мыть, стирать и штопать. Короче, в божеский вид приводить, – объявил напарник, отсмеявшись. Подавая пример, вытащил из-под куста винтовку с оставшимися обоймами и мой рюкзак, и двинулся в сторону очищенной от тварей Киреевки.

Отыскав в траве пистолет, я сунул его обратно в кобуру и заковылял следом.

Глава 5, в которой вместо обычного душа получаю свинцовый и выживаю, совсем не как герои кино

Обшарив два крайних дома, только в третьем мы нашли искомое – цинковое корыто, стиральную доску и большой кусок хозяйственного мыла. Вода для мытья и стирки обнаружилась в стоящей во дворе бочке, откуда её можно было очень удобно черпать висящим на краю жестяным ковшиком.

Оставив меня чиститься, Груз ушёл собирать трофеи из перебитых тварей. Вот ведь хозяйственный мужик! У самого бабла до чёрта – плащ за двадцать три косаря сам за себя говорит, а трофейные споранчики не гнушается собирать. Хотя много ли там с бегунов-то накапает? Однако напарник не ленится, идёт и своими руками каждую тварюшку потрошит. Уважаю!

Я полностью разделся и, дрожа от холода, прямо во дворе дважды «принял душ» из опрокинутых на голову ковшей ледяной воды. В коротком перерыве между водными процедурами с помощью мыла худо-бедно оттёр кровь бегунов с открытых участков тела и лица. Волосы спасла камуфляжная кепка. Если б не она, моё уличное купание растянулось бы вдвое, а то и втрое дольше, потому как отмыть слипшиеся от крови патлы в ледяной воде – это тот ещё геморрой.

Вместо полотенца использовал найденную на скорую руку в шкафу белую, с виду чистую простынь. Сперва просто вытерся ею насухо, потом растёрся до красноты. Не обнаружив на влажной простыне кровавых разводов, остался доволен достигнутым результатом.

Натянув трусы с носками – единственную не изгвазданную в крови одежду – и обувшись, приступил к стирке.

Найденное в доме ведро избавило от необходимости многократно бегать к бочке с ковшом, наполняя корыто. Начать решил с наименее грязной шерстяной поддёвки, у неё запачкались только края рукавов и ворот. Окунул в воду, намылил, поскрёб по доске, снова окунул…

Из-за прилично развитых Физической силы, Выносливости и Скорости стирка понеслась, что называется, влёт. Через минуту на шкафу, распахнутые дверцы которого были на скорую руку приспособлены под перекладины для сушки одежды, висела практически досуха отжатая кофта. Ещё через несколько минут на соседней дверце оказались отстиранные от бурых пятен штаны. Минута – и на голову вернулась влажная, но без следов крови, кепка.

Дольше всего пришлось повозиться с основательно заляпанной курткой – целых пять минут. А когда размещал её, чистую и хорошенько отжатую, на третьей дверце, тишину снаружи вдруг разорвал хлопок выстрела. Нормального такого выстрела, громкого. Никак не вяжущегося с практически бесшумной «гаубицей» Груза.

Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, что снаружи опять завертелась какая-то нездоровая канитель. А у меня, как назло, оба ствола до сих пор были разряжены.

Проклиная досадную беспечность, подхватил винтовку, бросился к рюкзаку и лихорадочно зашарил внутри в поисках обоймы. Нащупал, но достать не успел.

– Слышь, ты, хрен в трусах! Винтарь с рюкзаком на пол и руки в гору! – громыхнул от входной двери незнакомый хриплый голос. – И без глупостей! Я шутить не умею, живо жопу тебе, педик долбаный, отхреначу к хрустам свинячим!

Пришлось подчиниться.

Развернувшись с поднятыми руками, я увидел мужика лет тридцати пяти со смешной бородой соломенного цвета, то ли порезанной, то ли прожжённой в нескольких местах, от чего она топорщилась в стороны клоками разной длины.

Рядом с мужиком тут же загорелся зелёный ряд строк описания:

Игрок Псих1624.

Статус: Отрицательный 0/-1589.

Уровень: 10.

Опыт: 6 159/7 680.

Показатели:

Интеллект – 19.

Атака – 28.

Защита – 20.

Ловкость – 18.

Дух Стикса – 24.

– Сука! Ты на кого лыбу давишь! – осерчал мужик.

– В натуре псих, – хмыкнул я в ответ, не удержавшись. За что тут же поплатился.

– Ты чё, сука, читаешь меня, что ли? Ах ты ж, гнида любопытная!..

Подскочив, Псих со всей дури ткнул стволом «калаша» мне в живот, угодив аккурат в солнечное сплетение.

От вспышки боли помутнело в глазах. Сгорбившись, я судорожно разевал рот, пытаясь глотнуть воздуха. Невольно схватился руками за живот, зажимая здоровенную дыру, которая просто обязана была появиться в теле после такого удара.

Вместо дыры нащупал болючую вмятину, быстро разглаживающуюся под пальцами. От облегчения даже смог снова начать дышать.

– А ну, руки поднял! – рявкнул мужик. – Не доводи до греха, сука! Ща на хрен завалю!

– За… что? – прокряхтел я, послушно исполняя приказ.

– Ненавижу обсосов заднеприводных, – ухмыльнулся бородач.

– Я натурал!

– Ага. А я, мля, балерина! – фыркнул псих с автоматом. – Сучка ты опущенная, а не натурал! Нормальный мужик никогда бы не опустился до стирки шмотья в одних труселях! Говори, гнида, куда твой дружок-педик смотался?!

Последний вопрос Псих сопроводил злобным поджопником. Вернее, попытался сопроводить. Потому что, доведённый до бешенства беспонтовыми обвинениями морального урода, я не дал себя пнуть. Наплевав на последствия, резко отскочил в сторону, призвал из Инвентаря Шпору и, одновременно с загрохотавшим автоматом Психа, ткнул шипастым диском уроду в лицо.

Левый бок опалило огнём. Удар пули отбросил меня к стене. Из широкой раны ручьём хлынула кровь. Но и Психу досталось знатно. Рассечённая надвое морда отморозка превратилась в кровавое месиво. Вырубленный болевым шоком бородач рухнул на пол, опрокинув корыто со стиральной доской.

Выстрелы и последовавший за ними грохот насторожили оставшихся снаружи подельников.

– Псих! Чё там у тебя?! – донёсся с улицы встревоженный голос.

– Нормально всё! – рявкнул я, стараясь хрипеть, как отмокающий в луже отморозок. – Крысу увидел!

Похоже, прокатило. В следующей реплике подельника тревога сменилась возмущением:

– Опять чудишь! Харэ впустую патроны переводить! Помоги лучше споровики тварям чистить! Их тут ваще немерено!

– Ща помогу!

Во время разговора кое-как на заднице дополз до Психа, зажимая безоружной левой рукой кровоточащие дырки в боку – пулевая рана оказалась сквозной – и, хлюпая пятой точкой по залившей весь пол кроваво-мыльной луже, рубанул диском Шпоры ему по шее, обезглавливая и наверняка упокаивая отморозка.

Разделавшись с Психом, вернул залитую кровью Шпору обратно в Инвентарь и поднял с пола выпавший из пальцев трупа автомат. Стряхнул с него воду и, наведя на дверь, крикнул подельнику:

– Глянь-ка, чё тут!..

– Да чё там у тебя опять?! – ожидаемо тут же откликнулся знакомый возмущённый голос.

– Опять Псих чудит, – неожиданно добавил незнакомый.

– Идите уже, гляньте, чё этот придурок опять натворил, – распорядился третий, ставший для меня совсем уж неприятным сюрпризом.

– Мля! Да сколько ж вас там? – прошептал я себе под нос, подхватывая автомат за изогнутую рукоять магазина оторванной от раны левой рукой.

Раздался грузный топот двух пар ног по крыльцу. Дверь резко распахнулась, и я плавно надавил на спуск.

Загрохотавший автомат задёргался в руках, как живой зверь. Рану в боку от невольной встряски тут же свело судорогой боли. Я до хруста сжал зубы, давя рвущийся из горла крик, но стрельбу не прекратил, выпустив в заметавшиеся на пороге фигуры длинную очередь, выстрелов из десяти.

Не ожидавшие такой жаркой встречи визитёры не успели отреагировать на атаку и рухнули, как подкошенные, под свинцовым градом.

В ответку сразу с четырёх сторон ударили автоматы товарищей невезучей парочки. Окна дома брызнули разлетающимися под градом пуль осколками битого стекла. С задержкой в несколько секунд к обстрелу присоединился пулемёт, крупнокалиберные пули которого запросто прошивали бревенчатые стены дома насквозь.

Позабыв о ране в боку, я шлёпнулся на живот и, по-змеиному извиваясь, рванул в угол под защиту массивной каменной печи.

Отовсюду летели щепки, осколки стекла и отбитая каменная крошка. Добираясь до укрытия, изрезал руки, грудь и живот десятками мелких ссадин и царапин, но на такую ерунду даже внимания не обращал. Свернувшись в углу в позе зародыша, укрыл голову руками и затаился, пережидая адский обстрел.

Пока ждал, невольно вспомнились фильмы про войну, где попавший в аналогичную ситуацию герой, засев возле окна, умудряется лихо палить в ответ наседающей толпе и валить врагов пачками… Да хрена лысого в реале ответишь на такое. В плотности огня над головой убедился, когда, эксперимента ради, решил приподнять подвернувшуюся под руку сковороду на длинной ручке. Её сбило шальной пулей буквально через секунду.

Ни о каком сопротивлении в таких условиях не могло быть и речи. Можно было только ждать, надеяться, и уповать на удачу.

Первым выдохся пулемёт. Потом друг за дружкой стихли автоматы. Повисла оглушительная тишина.

Я рискнул пошевелиться и сменить позу – перекатился на живот и выставил перед собой автомат, готовясь отражать штурм.

– Эй, Рихтовщик, ты как там? Жив? – вместо штурма донёсся с улицы озабоченный голос напарника.

– Да хрен знает! – откликнулся я, слизывая кровь с поцарапанных губ. – Вроде да!

– Тогда хватай барахло и валим резче отсюда!

– Резче не получится, – пропыхтел я, поднимаясь на ноги и охнув от прострела в потревоженном боку. Глянув в сторону шкафа, обнаружил вместо повешенного сушиться камуфляжа в щепу размочаленные дверцы и груду иссечённых пулями лохмотьев на полу.

– Постирался, мля!

Вбежавший в раскуроченный дом Груз окинул меня суровым взглядом и осуждающе проворчал:

– Твою ж, мать! Рихтовщик! Вот на хрена ты всю эту канитель замутил?!

Я даже поперхнулся от возмущения. А напарник, приняв молчание за раскаяние, продолжил чихвостить:

– Почему в таком виде? В баню собрался? Боюсь, потешиться с веничком в ближайшие дни шанса не представится…

– Ты, мля, в натуре охренел?! – заорал я, перебивая. – Бросил меня тут на растерзание каким-то хмырям! Сбежал!..

– Я не сбежал, а тут неподалёку на крыше дома затаился, полностью контролируя ситуацию. Решил использовать подвернувшуюся банду муров для сбора споранов. Они б всё спокойно собрали, а потом я бы их по-тихому зачистил…

– Охренительно придумал! – фыркнул я, от возмущения даже забыв о боли в боку. – А меня предупредить не судьба?! Я тут, считай, безоружный, спокойно стиркой занимаюсь, уверенный, что напарник тылы прикрывает! И на тебе! Вдруг без стука вваливается вот это чмо! – Я ткнул автоматом на отмокающую в чёрной луже одежду – остатки рассыпавшегося за минуты обстрела угольным прахом Психа. – Подначками тухлыми, гнида, бесить начинает! Нашёл, мля, терпилу, сука!.. Ой, мля! Больно же!..

Пока я говорил, Груз сбросил со спины рюкзак, достал аптечку и без предупреждения щедро полил перекисью из пластикового пузырька мой изуродованный сквозным ранением бок.

– Ну-ка, руки! – шикнул на меня напарник, когда, зашипев громче перекиси, растворяющей грязную корку вокруг ран, я попытался прикрыть ладонью больное место.

Груз сам осторожно ощупал гематому вокруг пулевого входа-выхода и вынес вердикт:

– Фигня. Пуля прошла через мягкие ткани. Ничего внутри не задела. Считай, царапина… Конечно, по-хорошему, дырки следует заштопать. Но сейчас на это времени нет. Поэтому пока ограничимся этим.

Он полил раны йодом и запечатал большими кусками широкого пластыря.

– Готово… На-ка, хлебни. – Груз передал мне фляжку с живцом.

Пока я жадно пил целительное снадобье, параллельно ощупывая рукой с автоматом пластырь и поворачивал из стороны в сторону туловище, проверяя герметичность нашлёпок, Груз развил бурную деятельность. Закинув обратно за спину свой рюкзак, он подхватил с пола мой, сунул туда кобуру с пистолетом и, пошвырявшись в останках Психа, бросил туда же добытый из мокрой одежды игрока кожаный мешочек-кошель. Потом вытащил с уцелевшей нижней полки шкафа серое байковое одеяло и поменял его у меня на фляжку с остатками живца.

– Накинь пока это!

– Вообще-то, у меня джинсы с кофтой в рюкзаке есть, – попытался я возражать.

– Переодеваться нет времени, потом! – отмахнулся Груз. – И так уже из-за твоего бока уйму времени потеряли. А после пальбы, что тут была, сюда, считай, со всей округи сейчас твари сбегаются. Так что валим отсюда, Рихтовщик! Резче валим!

Подхватив свободной рукой с пола мою винтовку, Груз первым рванул к выходу.

Неуклюже придерживая одной рукой края одеяла, накинутого на манер плаща, и сжимая в другой рукоять «калаша», я засеменил следом за напарником.

Глава 6, в которой я стреляю, летаю, падаю и снова стреляю

От упокоенных мною двух муров на пороге остался только ворох перепачканной чёрным прахом одежды и оружие – два «калаша», пройти мимо которых, несмотря на призыв напарника не отягощаться лишним барахлом, я не смог.

Задержался и, нагнувшись, сперва набросил на шею ремни бесхозных автоматов, потом, до кучи, пробежался по складкам одежды и, нащупав, извлёк из потайных карманов два увесистых кожаных мешочка. Переложив кошели в удерживающую одеяло левую руку, снова подхватил автомат и, разогнувшись, вместо спины сгинувшего в неизвестном направлении Груза увидел вбегающего в распахнутую калитку двора лотерейщика.

Наработанные за время скитаний по кластерам Континента инстинкты сработали быстрее мысли. Ствол метнулся навстречу врагу, палец надавил на спуск, и оживший в руке автомат изрыгнул в сторону опасной твари короткую очередь.

Нас с лотерейщиком разделяли считанные метры. На такой убойной дистанции костяные наросты на коже твари не смогли остановить выпущенные практически в упор пули. Четыре точных попадания в одно место разворотили левую часть широкой груди в кровавое месиво, пробили сердце и заставили рухнуть тварь возле крыльца, всего в полуметре от меня.

А калитка уже трещала под напором толпы урчащих пожирателей биомассы. Десять бегунов одновременно штурмовали узкий проход, и, на моё счастье, каждый жаждал ворваться во двор первым, мешая конкурентам.

Нацеленный в толпу автомат снова загрохотал. Из-за короткой дистанции промахнуться было невозможно. Каждая пуля находила цель. Увы, боезапаса хватило ненадолго. После шестого выстрела зацокали холостые щелчки.

Я швырнул пустой автомат в ноги первому прорвавшемуся во двор заражённому. Тут же подхватил подвернувшийся под руку запасной, висящий на шее, и, не целясь, навскидку, пальнул одиночным в оскаленную пасть уже почти дотянувшегося до меня бегуна.

Умирающая тварь изловчилась в падении цапнуть вытянутыми когтями за край одеяла и вырвала его из руки вместе с трофейными кошелями. Всё это богатство улетело куда-то под ноги. Я снова оказался голым и, увы, лишённым возможности нагнуться и подобрать выбитые вещи, потому что из завала тел на входе во двор вырвались ещё два бегуна и наперегонки понеслись ко мне. Я успел лишь поудобнее перехватить освободившейся рукой рожок автомата и выдал каждому шустрику по пуле. Мёртвые бегуны свалились на крыльце, едва не сбив меня с ног.

Из завала выбрался очередной монстр. Судя по ширине плеч и зачаткам костяного гребня на башке – лотерейщик. И тут же рухнул на землю с напрочь отстреленной головой. Его смерть – это уже не моя заслуга, а вмешательство наконец-то проявившего себя во всей красе напарника.

Подлетевший на монструозного вида внедорожнике с торчащими во всех направлениях полуметровыми арматурными пиками и закреплённым на турели над люком крупнокалиберным станковым пулемётом, Груз снёс колючим бампером напирающую на калитку толпу и тут же бесшумным выстрелом в соседнее пассажирское окно обезглавил лотерейщика.

– Рихтовщик! Мля! Живо в тачку!

Ещё до его команды я уже бежал к открывающейся навстречу двери.

– Пригнись! – гаркнул напарник, снова вскидывая винтовку.

Я сложился вдвое, рыбкой ныряя на сиденье, а над плечом сухо щёлкнул бесшумный выстрел. Обернувшись, увидел ещё одного лотерейщика, намного крупнее двух предыдущих, без пяти минут топтуна, ворвавшегося во двор со стороны огорода и почти нагнавшего меня, но упокоенного точным выстрелом напарника буквально в двух шагах от машины.

– Дверь! – выводит из шока крик Груза. Сорвавшийся с места внедорожник сносит с ног сразу троих бегунов. Я на ходу захлопываю дверь и в открытое окно выпускаю из автомата длинную очередь по ещё двум набегающим со стороны огорода тварям. Мелкого бегуна первой же пулей валю с ног, а в матёрого лотерейщика всаживаю добрую треть рожка, но лишь сбиваю тварь с ног. Живучий лотерейщик продолжает ползти и вскоре теряется в поднятом колёсами пылевом облаке.

– Откуда такая роскошь? – спросил напарника, сдёргивая с шеи ремни и переправляя на заднее сиденье, к уже лежащим там рюкзакам и винтовке, запасной автомат.

– У муров одолжил, – хмыкнул Груз, нанизывая на арматурную пику бампера очередного метнувшегося под колёса бегуна. – Этим козлам техника теперь без надобности. А нам пригодится.

Крутанувшись на небольшой площади перед церковью и сельсоветом, внедорожник свернул на улицу с наименьшей концентрацией тварей.

Я выдал в окно короткую очередь по заходящему сбоку бегуну, сбил тварь с ног и высунул наружу ствол в ожидании следующего смертника.

– Нет, автоматом здесь много не навоюешь, – покачал головой напарник. – Давай-ка, Рихтовщик, дуй наверх и осваивай пулемёт.

– Да как же? Я ж никогда… – стал возмущаться я.

– Предлагаешь остановиться и преподать тебе урок стрельбы? – зло перебил Груз.

– Не беспокойся, я подскажу, – раздался в голове голос наставницы.

– Ладно, попробую, – проворчал я, нащупывая под сиденьем кнопку регулировки спинки и опуская её горизонтально.

– Удачно пострелять, – хмыкнул Груз, когда я стал по-рачьи задом наперёд перебираться назад.

– За дорогой лучше смотри, – огрызнулся я.

Оказавшись на заднем сиденье, я оставил внизу автомат и, поднявшись на ноги, высунулся в люк к турели пулемёта.

Вблизи крупнокалиберная оружейная установка впечатлила меня чрезвычайно. Мощный, длинный и широкий ствол. Щитки защиты. Удобные ручка наведения со спусковым крючком и без калечащего плечо приклада, роль которого выполняла турель, намертво соединяющая пулемёт с кузовом машины и гасящая за счёт этого соединения львиную долю отдачи от выстрела.

В подведённой к пулемёту ленте, хранящейся в массивном стальном коробе слева, торчали патроны размером с небольшой огурец. Немудрено, что выстрелы такого калибра прошивали бревенчатые стены дома насквозь. Чудо, что они вообще устояли под градом таких «огурцов». Справа на боковой защите располагалась непонятная вертушка с рукоятью.

– Это для поворота ствола в вертикальной плоскости, вверх-вниз, – тут же пояснила Шпора. – Попробуй крутануть колесо вперёд… Видишь, ствол начал задираться вверх. Теперь в обратную сторону. Он вернулся вниз. Настрой удобное тебе положение и зафиксируй, чуть притопив ручку. Да, так. Видишь, как всё просто. Пулемёт готов к бою. Наводи на цель, снимай с предохранителя. Да, за этот рычажок вверх. Ну чего, Рихтовщик, готов? Да поможет тебе Стикс! Огонь!

Я навёл ствол на преградившего дорогу в дальнем конце здоровенного кусача, окружённого свитой из двух десятков бегунов и лотерейщиков и, плавно надавив на спуск, натурально оглох от грохота ожившего под моей рукой стального чудовища. Очередь прошила мощные грудные пластины костяного доспеха высокоуровневой твари, как яичную скорлупу. Уже мёртвый кусач ещё летел мордой в асфальт, а под тяжёлым градом сместившейся в сторону очереди уже разрывались на части заметавшиеся в панике бегуны и лотерейщики.

– Сзади! – вдруг запаниковала Шпора.

Подтверждая её запоздавшее предупреждение, машина дёрнулась вперёд от мощного удара.

– Рихтовщик! Мля! Не спи! – донёсся снизу раздражённый крик напарника.

Сместившись в широком люке вперёд, я развернул пулемёт на сто восемьдесят градусов и едва не околел от ужаса, перехватив полный лютой злобы взгляд трёхметрового, похожего на оживший кошмар чудовища, висящего на хвосте у внедорожника. Внешне тварь больше всего походила на закованную в костяной панцирь бесхвостую макаку. Быструю, как мангуст, юркую, как змея, зубастую, как крокодил, огромную, как слон и способную мчаться на четырёх лапах вровень с разогнавшейся до сотки тачкой.

Загипнотизированный лютым взглядом чудовища Стикса, я забыл о стрельбе и, как кролик перед удавом, замер в оцепенении перед настигающим нас монстром.

Ненадолго. Всего на пару секунд.

Из столбняка меня вывела сама тварь. Подпрыгнув на очередном скачке чуть выше обычного, она саданула лапой по пулемётному стволу. Рукоять вырвало из руки и, крутанувшаяся обратно конструкция от души врезала патронным коробом мне под зад, подбросив вверх на добрый метр.

Вылетая из машины, я рефлекторно шепнул фразу-активатор единственного доступного сейчас дара:

– Пухом!

И призвал из Инвентаря Шпору.

Перед глазами мелькнула оскаленная пасть твари, метнувшейся на перехват моей вывалившейся из люка тушки. Но, повернув в полёте ставшее невесомым тело, я избежал захвата страшных зубов, оседлал широкий лоб твари и рубанул диском Шпоры по очень удобно открывшемуся правому глазу.

Взревевшая от боли тварь яростно замотала башкой, первым же махом срывая со лба моё невесомое тело и отправляя в очередной полёт.

Используя полученное ускорение, я подкорректировал направление полёта и стрелой понёсся вдогонку за внедорожником. Сзади послышался треск деревянного забора, не выдержавшего столкновения с окривевшим монстром.