Фуршет в эпицентре рая

Совсем иначе обстояли дела со Штейном. После выигранной партии судьба его была предрешена. Если бы он понимал весь масштаб операции связанный с его изобретением, то скорее всего сдался бы в самом начале игры. После того, как гипотеза Штейна была проверена на практике, его заключили в тюрьму “Кричащая Тишина”.

Формула позволяла играть в шахматы на универсальном уровне любому, кто способен перемножать числа в уме и запоминать ответ. При определённой тренировке систему могли освоить даже дети. Началась операция спецслужб по созданию отряда агентов для внедрения в Нектарию под видом шахматистов.

На одном из региональных турниров Братства с одним из таких игроков произошёл курьёзный случай. Соперник решил играть до мата в абсолютно проигранной позиции. Любой начинающий мог бы довести выигранную партию до логического конца за минуту. Но хмурый шахматист спортивного вида, который блестяще провёл всю партию, думал по пять минут над каждым ходом прежде чем заматовал противника.

Это было по меньшей мере странно. Ошибка больше не повторялась. Сексотов научили играть в шахматы на элементарном уровне; теперь они понимали когда надо отставить в сторону формулы и просто заматовать соперника простыми ходами. Шахматы, как игра, была полностью дискредитирована в Братстве.

Штейна заперли в тюрьме “Кричащая Тишина” на неопределённое время, после того как он добровольно расписал открытую им формулу шахматных побед.

Уже через несколько месяцев шахматная олимпийская команда полностью состояла из агентов спецслужб и совершенно официально могла находиться в Нектарии.

III

Злой рок настигший Штейна не обошел и ещё одного талантливейшего биолога, математика и любителя музыки Ленца. До ареста Штейна они были друзьями. Ленц был в курсе экспериментов Штейна по поиску шахматной формулы. Ему в голову пришла не менее грандиозная и амбициозная мысль. В своих экспериментах он, по примеру Штейна, анализировал гармонии величайших музыкальных произведений с помощью квантовых компьютерных технологий. От Баха и Моцарта до современных композиторов.

«– В шахматах и музыке есть нечто общее, – рассуждал Ленц. Комбинации из тридцати двух шахматных фигур рождают почти бесконечное количество гениальных партий, комбинации из семи нот создают шедевральные музыкальные произведения. И фантастические по красоте шахматные партии и музыкальные шедевры уже существуют в природе. Надо только понять как правильно сформулировать глобальные принципы красоты и гармонии, чтобы научить нейронную квантовую сеть творить на гениальном уровне. С другой стороны, в шахматной партии есть чёткая цель, прописанная в правилах, – поставить мат королю. В музыкальном же произведении, напротив, никакой чёткой цели нет.»

Это существенно затрудняло подход к решению задачи. Чтобы понять как происходит рождение гениального музыкального творения, Ленц задумался над вопросом, – почему нам нравится та или иная музыка. Может и найдутся в мире люди не способные слушать лунную сонату Бетховена, но они будут в явном меньшинстве.

Ленц исходил из очевидного факта, – музыка, как и человеческая речь, является утончённым механизмом передачи информации. Информация активизирует определённые нейронные контуры, что в конечном счёте приводит к выбросу гормонов дофамина в организм. Лунная соната Бетховена, например, – образец сладкой меланхолии и философской рефлексии, вызванной ощущением бренности бытия. С помощью сложнейших экспериментов Ленцу удалось понять влияние музыкальных гармоний, на гиперсеть нейронных контуров головного мозга, вызывающих определенные человеческие настроения. К концу второго тысячелетия нейронные контуры были хорошо изучены и опубликованы. Фактически, их активная комбинация и отражала настроение человека.

«Когда мы смотрим на облака, почти всегда видим лица, – рассуждал Ленц. – Чаще всего это абстрактные лица монстров, которые расплываются, превращаясь в новые, ещё страшнее предыдущих. Нейронные контуры, отвечающие за их распознавание, достались нам от давних предков, занимавшихся охотой на диких зверей. Они заставляют нас видеть лица почти везде, – в облаках, груде мусора, даже в темноте. Мозг рождает образы, которые в реальности являются просто каплями воды, или обёртками от конфет. Музыка же, в силу своей цельной структуры, может вызывать любые ассоциации, в зависимости от того ,на какой нейронный контур воздействует сочетание нот.»

Но это была лишь теория. Чтобы создать заново Лунная Сонату и тем самым подтвердить правильность вычислений, необходимо было, ни много ни мало, понять в каком настроении находился Бетховен, когда являл миру свой шедевр.

Ленц обратился к своему другу специализирующемуся на квантовом исследовании исторических событий. С его помощью был проделан еще один грандиозный эксперимент. Друг ленца создал квантовую нейронную сеть для анализа исчерпывающей информации, касающуюся Бетховена, начиная с его детства и заканчивая последним днём жизни. Результатом этого опыта стало описание мельчайших тонкостей эмоционального состояния маэстро на момент написания «Лунной Сонаты».

Теперь оставалось проделать последний и самый интересный эксперимент, – перевести настроение Бетховена на язык нейронных контуров, по которым можно было проводить поиск серии музыкальных гармоний. В случае, если все вычисления Ленца были верны, одна из них должна была хотя бы отдалённо напоминать лунную сонату.

Ленц запустил программу поиска и сравнения мелодий с Лунной Сонатой поставив высокий коэффициент на их совпадение. Через три дня результата всё еще не было. Тогда он пригласил своего друга, чтобы обсудить некоторые тонкости, которые, по его мнению, могли негативно сказаться на результате эксперимента. Они сидели в кабинете Ленца, когда сладкая узнаваемая мелодия, как лунный свет разлилась по комнате. Ленц закрыл глаза и застонал, – свершилось величайшее открытие в истории музыки.

Ленц создал радиостанцию "Мелодии Братства" и волшебные сонаты зазвучали из каждой квартиры, отвлекая измученных людей от рабского труда на гетто- заводах. Это были настоящие шедевры, по сравнению с которыми меркли даже произведения великих композиторов прошлого. Музыка настолько не соответствовала сущности Поп Державы, что уже по этой причине могла считаться крамольной.

За Ленцом пришли через несколько дней после ареста Штейна. Радиостанцию закрыли, вместо неё был построен музыкальный завод “Ритм”. Изобретение Ленца в руках чиновников Братства оказалось оружием массового поражения слуха. Созданную квантовая нейронная сеть переконфигурировали на создание военных и религиозных гармоний, потратив немыслимые средства из пенсионного фонда.

Гимны Главнокомыслящшму звучали по утрам не давая опомниться, так называемая духовная музыка залезала в подсознание и травила своей депрессивностью. Всевозможные отделения завода создавали военные марши, поднимающие даже самых трусливых солдат в смертельную атаку, несмотря на шквальный огонь и артиллерийские обстрелы. Одной патриотической мелодии было достаточно, чтобы заставить молодых людей мечтать о военной карьере.

Бессвязная и косноязычная речь Папатриарха Мифодия вгоняла людей в транс только благодаря божественным гармониям созданным на заводе “Ритм”. Религиозно-гипнотическая музыка придавала полной бессмыслице его слов некое подобие проповеди. Гипнабельные люди принимали этот бред за закодированное толкование священного писания.

Музыка в Братстве навсегда превратилась в мощный инструмент психологического воздействия и пропаганды. Ни о каком научном применении созданном Ленцом музыкальном инструменте не могло быть и речи. Проект засекретили. Все без исключения работники завода были завербованы службой безопасности Братства. Им запрещалось вести разговоры о музыке не только с друзьями и родственниками, но и друг с другом.

Одно из отделений завода занималось созданием музыкальных ритмов для управления толпой. Вызвать неконтролируемую агрессию огромной массы людей было так же просто как и заставить её подчиняться. Привести толпу в состояние религиозного экстаза или вызвать в ней патриотический угар теперь не составляло особого труда. При необходимости музыка могла свести с ума или вызвать эмоции сравнимые с инъекцией героина; стать инструментом пытки или целительным средством для выздоровления.

Секретное отделение завода обслуживало частных клиентов. Члены Арист-Элиты наперебой заказывали романтические мелодии для своих жён и любовниц. Эту прекрасную музыку не было суждено услышать рядовым жителям Братства. Она звучала только в стенах Дворцов, на оргиях и свальных греховных вечеринках.

Аппетиты меломанов из аристо-элиты росли с каждым днём. На завод инкогнито поступали заказы музыки для проведения сектантских ритуалов и тайных обрядов. В некоторых недвусмысленно звучали намёки на жертвоприношение. Иногда работники завода, выполняющие подобные заказы, сходили с ума не выдержав эмоционального напряжения, вызванного леденящей душу музыкой. Страшные мелодии проникали в подсознание и лишали воли. То что должно было принести в мир радость и гармонию, власти Братства превратили в инструмент пыток и подавления.

Ленц испытал действие своего детища на собственной нервной системе, когда агентам, взявшим его в разработку, показалось что сотрудничает маэстро без должного энтузиазма. Несколько часов мрачных мелодий, которыми он принудительно "наслаждался" в тюрьме “Кричащая Тишина”, подавили его волю и заставили работать на совесть, раскрыв властям все тонкости своего открытия. Если бы он мог представить, как на самом деле распорядятся его изобретением власти, то скорее всего предпочёл бы просто родиться глухим.

Только в страшном сне музыка, созданная квантовой нейронной сетью, могла побуждать сектантов приносить в жертву клонированных индивидуумов или толкать молодых людей к совершению террористических актов замаскированных под самопожертвование во славу державных поллюций отчизны.

Теперь уродливый завод Ритм казался страшнее гетто-предприятия по синтезу искусственных драгоценных металлов или биохимического завода по производству человеческих органов. Ленц чувствовал что скоро сойдёт с ума, слыша погребальную музыку у себя в голове, которая звучала как призыв к путешествию в братские могилы. От нее не было спасение даже во сне.

Величайшее открытие сделанное им в конце жизни явилось величайшей бедой для жителей страны в которой ему посчастливилось родиться. Бедой вечной, как сама музыка.

IV

Дверь в камеру резко отворилась. Двое охранников вбежали, не дав Элис опомниться. Ей надели на голову мешок и поволокли к выходу с подчёркнутой жестокостью.

Пройдя по нескольким длинным коридорам и просчитав количество ступенек на лестницах, Элис легко поняла, что её ведут в медицинский центр. Голову закрыли для устрашения. Послушался скрип уже знакомой двери, её втолкнули в кабинет и грубо сорвали мешок. Пыточная медицинская камера больно ослепила глаза яркими люминесцентными лампами.

Доктор смотрел на Элис прозрачным равнодушным взглядом, она вызывала у него чисто профессиональные эмоции без тени какого-либо участия. Элис хорошо знала, – любая апелляция к человеческим чувствам, в стенах Теремов не могла вызвать ничего, кроме искреннего недоумения. Она не понимала только почему до сих пор находится в кабинете врача, а не в пыточном подземелье.

Окажись она под пытками, была бы видна логическая развязка; тогда тревога неопределённости сменилась бы скорбным принятием собственной участи.

– Я же сказал, что буду ждать Вас в медицинском центре, – сухо сказал Доктор. – Имею честь выполнять свои обещания.

Элис не сразу сообразила что ответить, но хорошо понимала, что имеет дело с конченным циником. Она решила вести разговор максимально рационально.

– Скажите, – Элис осеклась, не зная как называть этого человека.

Доктор приподнял уголки губ, изображая улыбку утопленника, отчего стал ещё более омерзительным:

– Доктор, милая. Называйте меня Доктором.

– Вы Доктор медицины? – Элис попыталась внести в свой тон уважительные ноты, в надежде хоть как-то умиротворить профессионального живодёра.

– Спасибо за вопрос, Элис, – теперь доктор улыбнулся уже по настоящему. – Докторская степень в области медицины и философии. Настоящие исследования мозговой деятельности человека, или даже клона, невозможны без глубоких знаний философии. Неграмотным профессорам из Института Нейронного Клонирования этого не обьяснить. Но вам, – Доктор опять скривил рот, – Вам, Элис, это скоро станет понятно.

От последнего замечания у Элис прошёл легкий холодок по нижней части спины.

– Вам даже не надо пытать меня, – сказала она, стараясь говорить ровно, неумело скрывая животный страх, который уже добирался до горла. – Вы можете просто залечить мне здоровый зуб без наркоза и я сама расскажу Вам все, в чём не участвовала, от нестерпимой боли. Вы сами прекрасно знаете, современный человек не в силах противостоять пыткам, тем более слабая женщина.

– Неужели? – цинично перебил Элис доктор, легко пустив пять сигарных колец, так что они проникали друг в друга и рассеивались прямо перед ее носом. – Во первых, я так не уверен в вашем постулате о физических муках. – Я читал, что вам, революционерам, делают маленькую операцию на мозжечковой миндалине, перед тем как послать на очередное задание.

– И вы, доктор с двумя степенями, верите в эту чушь, – усмехнулась Элис. – Кто мне сделает такую операцию? Знахарь из рабочего района? Вы часто бываете за стенами Красного Дворца, доктор? Медицина существует только в стенах ваших Теремов. За ними вам не смогут удалить даже ноготь вросший в палец, а скорее запишут в очередь на пересадку всей ступни. Да хоть в очередь на трансплантацию головы. Вы сами знаете, что все это фикция и кому в действительности пересаживают органы вплоть до детородного.

– Я не объясняю Вашу глупую храбрость одними медицинскими причинами, – равнодушно продолжил Доктор. Да и не надо делать из нас Святую Инквизицию. Это бы меня лично оскорбило. – Мы намного профессиональнее, если Вы понимаете что я имею в виду. Физическая боль закалит Вас, если не убьёт. Ни одно ни другое не соответствует нашим целям. Смертная казнь запрещена в Братстве, делать из Вас мученицу никто не собирается.

Доктор стал говорить медленнее, его тон стал более мягким:

– Вы сами, кротко, но с достоинством, расскажите правду всему миру, о Вас, вашей террористической организации, о её целях и задачах. Нашу, правду, разумеется, но если будите слишком упорствовать и решите проявить стойкость, сами в эту правду поверите. Правду о том, что единственная цель членов вашего Штаба Сопротивления, – борьба за личные блага, лидерство и устранение конкурентов. Признаетесь, что члены Вашей организации взорвали город на стыке геттополисов, устроили аварию на кварк-глюонном заводе и отравили детей кокаином, цинично заправив его в мат-рюшки. И будите говорить так что поверите в это сами. Под камеры стран Нектарии и Северо-Балистического Пасьянса. Вам не будут верить, но вы убедите их, так как сами уверуете в эту страшную правду.

Элис, наконец-то, доходчиво объяснили её дальнейшую судьбу. Не просто предать своего отца и весь Штаб Сопротивления, – лично опорочить революционеров, извратив цели организации перед всем цивилизованным миром. Сделать это искренне, демонстративно обозначив полный переход на сторону Спецслужб Братства.

– Вы не похожи на романтика, доктор – сказала Элис. – Нет, Вы, конечно, выбьете из меня под пытками всё что угодно. – Но, неужели Вы думаете, что я сяду с вами за один стол переговоров и, под вспышки телекамер, опорочу последних настоящих людей на этой проклятой территории, в которых еще живет человеческое достоинство? – Вы, не допускаете, что я, например, брошусь в зал, возьму, Вас в заложники или что-то в этом роде?

– Вы этого не сделаете, Элис – брезгливо вздохнул доктор. – Абсолютно исключено.

Элис почувствовала, глядя на этого спокойного, умного и уверенного подлеца, что именно он сможет дать ей ответ на давно мучащий вопрос:

– Скажите, доктор, как вы сами себе объясняете ваши, так сказать, цели. Каковы они вообще? Как оправдываете себя перед своими детьми, перед самим собой, наконец? Я не понимаю, но хочу понять. Очень хочу. Спрашиваю Вас как философа, если хотите.

Прошло пару минут прежде чем доктор начал говорить снова. У Элис создалось впечатление что он давно ждал подобного вопроса. Похоже, он колебался между серьёзным ответом и переходом на другую тему. В конце концов философ взял верх над медицинским следователем:

– Знаете, лет сто пятьдесят назад, или около того, на одной из территории сегодняшнего Братства закончилась очередная гражданская война. Дело обычное, – миллионы убитых, искалеченные судьбы, горе, страдания. Когда умер лидер одной из сторон, его забальзамировали каким то примитивным способом, построили гробницу, правда намного примитивнее гробницы Фараона, и положили под стекло на всеобщее обозрение. Этот древний экспонат, кстати, был похож на нашего многоуважаемого лидера. Всё это происходило не пять тысяч лет, а всего лишь полтора века назад. Я бы не поверил, но послал запрос в министерство исторических квантовых событий. Мне ответили, я посмотрел отсканированный в обсерватории горизонтальный временной фрагмент. Забальзамированного называли бессмертным. Более того, утверждали, что он жив и будет жить. И, что самое странное, – были уверены в том, что бездыханная мумия, законсервированный живчик, продолжает своё земное существование, и, в какой-то степени всё ещё живее всех живых. Кто то бы над этим посмеялся, но не философ. Именно тогда, моя милая маленькая девочка, и была сформулирована цель элит – Бессмертие. В руках тех несчастных правителей не было мощных научных инструментов какими обладаем сегодня мы. Примитивные политические деятели прошлого выдавали желаемое за действительное. Времена, были дикие, племенные, – верховных правителей называли вождями. И бессмертие для аристо-элиты они понимали также неотёсанно: вечная память и прославление потомками. Но, позвольте, какой смысл в абсолютной власти, если завтра ты отправляешься, нет, не в вечность – в прах, или ещё хуже – в стеклянный гроб, выставленный на всеобщее обозрение. Но, слава Богу, мы с вами живём в конце второго тысячелетия, – получив бессмертие мы отожмём у Господа вечность научно-медицинским рейдом и сами станем Богами, встав у руля вселенной. Не все, конечно, только избранные.

Профессор стряхнул пепел с сигары:

– Вы знаете сколько лет Главнокомыслящему?

Элис отрицательно покачала головой:

– Этого, не знает никто, с чего бы вдруг посвятили Вас?

Профессор пропустил оскорбление мимо ушей:

– Никто кроме нескольких человек. Вы поверите, если я скажу Вам что около ста тридцати?

– Да, – ответила Элис не задумываясь. – На него работает всё Братство.

– Не ожидал такого быстрого ответа, но дело не совсем в этом, – сказал доктор. – Наш лидер не долгожитель, и спорт тут не причем. Он – плоть от плоти собственный народ. В прямом смысле, без аллегорий и высокопарных фраз. Пересадка органов, отнятых у честных налогоплательщиков, продолжает его жизнь, если конечно это можно ею назвать. Можно ли назвать жизнью, пересадку сердца по два раза в день? – Вы думаете он специально обрек себя на вечные муки?

– Мне кажется он прекрасно жил бы без сердца, – парировала Элис.

– Милая шутка, но дело в другом, – наш бессменный лидер знает, что спасение близко.

– Его воскресит Мифодий, как Иисус Лазаря?

– Ценю Ваше остроумие – усмехнулся доктор, но не совсем он. Глубокоуважаемый Духоведец лишь благословит Главнокомыслящего на новую жизнь полную спецопераций, мирских удовольствий и лёгких геополитических побед. Мы уже сейчас можем создать его точную копию клеточным клонированием и даже составить нейронную сеть с памятью и знаниями. Но, несмотря на полную внешнюю и нейронную идентичность, сама личность лидера продолжит пребывать в старом бренном теле. Современной науке не хватает одного шага до окончательного решения проблемы бессмертия. По научному это называется «материальный экстракт сознания». Если бы мы знали, что роль волшебного элексира выполняют, например, нейроны спинного мозга или моторной памяти, то пересадили бы их в клон, и настоящий Главноломыслящий, состоящий из разваливающихся органов, отнятых у законопослушных граждан, сделал бы первый в истории нейронный переход сознания в здоровое молодое тело клонированное от себя самого. Он бы совершил транзит. Транзит Власти! Это касается не его одного, конечно. Все хотят жить вечно, но не все достойны получить в подарок небесный маятник.

– Мне кажется все вы этого и не достойны, – прошипела Элис. – Оставив миллионы людей в аду позади себя, а иначе всё Ваше Братство и назвать нельзя, вы собираетесь проскочить в рай на каком-то экстракте? – По моему это противно законам вселенной. Вы не должны там быть даже по чисто эстетическим соображениям. И мой Вам совет, – не рассказывайте Папатиарху ничего о душе, иначе он не согласится на квант-нейронный переход сознания, решив, что душу можно купить как орган для трансплантации.

Доктор пустил пять колец из сигары прямо в лицо Элис и продолжил, как будто не слышал ее детских причитаний:

– Давным давно, один из философов предложил такое философское понятие, как «Вечное Повторение». Он исходил из того что время не имеет верхней границы, а количество элементарных частиц во Вселенной, которую вы только что упомянули – конечно. Если это так, то все события в мире повторялись бы через определенные промежутки времени. Тогда нам всё приходилось бы начинать сначала. Ко всем событиям заново прикреплялись бы те же самые ярлыки, – добро, зло, счастье, трагедия. Но древний философ не знал про аннигиляцию материи, и ещё много о чём не имел представления. Сегодня мы знаем, что нет никакого повторения, есть Вечность, в которую мы войдем, как в операционную, а для вечности нет морали. Если параллельные прямые пересекаются в бесконечности, то вечность сводит добро и зло к одной общей точке. Этот нейронный переход сознания мы назовём транзитом, так будет записано в новейшей Библии. Действительно спастись смогут только члены “сплотившихся”, аристо-элиты, их дети и родственники; все остальные будут просто верить. Вы бы тоже могли спастись, Элис. С вашими талантами, Вы вполне могли бы войти в состав “сплотившихся”.

– А почему бы просто не пристрелить Главнокомыслящего? – спросила Элис проигнорировав комплемент. – Или Вы действительно считаете его протухший мозг сто тридцати летней давности чем-то сверх гениальным?

Доктор поднял указательный палец вверх и встал из за стола, первый раз за все время разговора:

– Вот тут мы приходим к самому главному, моя милая девочка. Хотя Вы, с Вашим умом, могли бы догадаться сами.

– Ву знаете где находится пульт управления от квантового оружия – кнопка реликтового излучения?

Элис посмотрела на сидящего перед ней изувера с недоумением. Доктор хотел что-то сказать, но она прервала его резким жестом. Затем обхватила голову руками, как будто поняла что-то очень важное:

– Вы утверждаете, что один сто тридцатилетний старик шантажирует весь мир квантовым оружием, продлевая таким образом свою жизнь?

– Скорее всю солнечную систему – ответил доктор. Если верить учёным, при применении квантового оружия она аннигилирует, рассыпется на кусочки и исчезнет, превратившись в волновую функцию. Он шантажирует даже научные станции Северного Пасьянса, находящиеся на Марсе, так как от них не останется ничего, кроме фотонов света, нажми он на кнопку запуска. Как и от самого Марса. Этой информацией обладают несколько человек из “сплотившихся”, и два высокопоставленных военных эксперта из генштаба.

– Для чего вы мне это рассказываете? – резко спросила Элис.

– Для того чтобы вы поняли как глупы или наивны ваши революционеры из Штаба Сопротивления. Вот уж кто толкает мир к исчезновению. Вы призываете прекратить работу одновременно на всех заводах Братства. И что произойдет в этом случае?

– У вашего Главнокомыслящего сгниют последние органы через час – прошипела Элис.

– Ну не через час, а через три с половиной – задумчиво ответил Доктор. – И это будут последние три часа всего человечества. Вы знаете, почему не происходит второе пришествие?

Элис с удивлением посмотрела на доктора:

– А почему Вы спрашиваете это у меня? Спросите у своего духовного лидера. Уж он то знает наверняка.

– Потому что евреи не соблюдают шабат, Элис. Не понимаете?

Элис начинала терять нить разговора. Кто то из них двоих сходил с ума.

– Сейчас поймёте. Второе пришествие наступит сразу же, как евреи дружно начнут соблюдать шабат. Понимаете? Все и одновременно! Если жители Братства сорвут с себя ошейники министерства трансплантации, Лидер нашей с вами Поп Державы умрёт через три часа, а скорее всего ещё раньше. Мы будем просто не в состоянии найти для него подходящий био-материал для пересадки. Но сорвать их должны все без исключения, вот в чём фокус! А теперь позвольте Вас спросить, знаете ли Вы что удерживает квантовую ракету Братства от немедленного старта?