Твоя Мари. Призраки

– Ты меня заинтриговал.

– Все, пойду я в душ, а то… – он стряхивает меня на кровать, закрывает окно: – Я быстро, потом чайку спустимся попить, полежи пока.

Душ на втором этаже, за мастерской Дениса – небольшая комнатушка с кабиной. Дэн, конечно, хозяин, все умеет, все делает сам. Еще бы фляга не свистела – и цены бы ему не было, что в Теме, что в ванили. Но – нет. Было бы, но не было.

Чай к нашему приходу Ира налила, но вошедший с улицы Север берет со стола мою кружку и выливает содержимое в ведро, красноречиво глянув при этом на Иру. Та вспыхивает:

– Я ничего не сделала, хозяин.

– Очень сомневаюсь. Встань и налей новый.

Но вмешивается Олег, забирая у него кружку:

– Не надо, я сам.

Я не реагирую, мне все равно. Ира никак не может понять, что любые ее попытки зацепить меня выливаются в то, что Север злится и вымещает это на ней. Проще было давно меня игнорировать, и тогда все бы было ровно. Очень странно, что ее так не задевают многочисленные девки, которых Север периодически таскает то сюда, а то и к себе домой. Не мое, конечно, дело, но я бы скорее напрягалась по этому поводу, чем обращала внимание на чужую нижнюю, к тому же – мазохистку, непригодную к дээсным практикам.

Олег ставит передо мной кружку, садится рядом:

– Ты, конечно, опять с утра не ела?

Дергаю плечом – к чему задавать вопрос с совершенно очевидным ответом? Как будто вчера познакомились.

– Может, тебе ее бить начать? – смеется Север.

– Интересная мысль, – соглашается Олег. – Только беда в том, что она от этого удовольствие получит, а есть так и не начнет.

– Смените тему, – прошу я.

Олег только головой качает.

– Олег, мы сегодня решили откатать, – говорит Север, садясь за стол напротив нас.

– Я мешаю?

– Ну, ты же понял.

– Сами не справитесь?

– Да справимся, не маленькие. Я просто предупредил, чтобы ты знал.

– Север, я задолбался, – положив руку мне на плечо, говорит Олег. – Вы же катаете как-то поодиночке, да? Никого не приглашаешь? Ну, а здесь что?

– Да ты понимаешь… ну-ка, выйди! – бросает он, не глядя на Иру, но та мгновенно вскакивает и, поцеловав ему руку, испаряется. – Тут иначе все, – проводив ее взглядом, произносит Север. – Денис наэлектризованный какой-то делается. Мы ж катаем и без вас, ты прав, но он совсем другой. А когда ты здесь – он как будто с катушек летит, я иногда его боюсь. Мне кажется, причина в Мари.

– Мари тут ни при чем. Причина в том, что Денис привык полагаться на меня, на то, что я вовремя его остановлю, вовремя прослежу, чтобы он чего лишнего не сделал. Он так привык – я его учил, так вышло, ну, ты-то знаешь. И он так и катает – с оглядкой на меня, если я в комнате. Больше скажу – он и с Мари так работал. Так что дело не в нижней. Просто Мари сильная, она его удерживала на грани, а Лера не может, и он с ней течёт. Но я тоже больше не могу его за руки хватать всякий раз. Да и не хочу.

Север морщится:

– Не знаю… мне кажется, это Мари его так выводит.

– А хочешь, я тебе докажу, что это не так? – вдруг вмешиваюсь я. – Господин, вы разрешите? – смотрю на Олега.

– Что именно?

– Не то, что вы подумали. Я сяду в комнате, так, чтобы Мастер меня видел, а вы уйдете наверх.

– Мари, с ума сошла? – спрашивает Север. – Я, если что не так пойдет, не вывезу.

– Он меня пальцем не тронет. Я это к тому, что он с Лерой по-другому будет работать без сэнсэя. И я здесь совершенно ни при чем.

– Мари… – Олег разворачивает меня к себе. – Ты уверена в том, что предлагаешь?

– Я – да, уверена. Но если вы скажете, что против, – откажусь.

И вдруг Олег хмыкает:

– А это интересная мысль. Главное, чтобы тебе потом… – но я перебиваю:

– Но вы ведь знаете, как это предотвратить?

Олег кивает. Я вижу, как он удивлен моими словами, но замечаю и то, что он заинтересовался. Его провокативные методы иной раз дают хороший эффект, и вот это мое предложение как раз кажется ему одним из таких методов. Я никогда не смотрю экшены, которые катает Денис, но вдруг это на что-то влияет? Я не для Дениса это делаю, а для себя.

– Договорились, – Олег смотрит на Севера. – Она сядет на диван и с места не тронется. А вы не пытаетесь втянуть ее в экшн – понятно? Иначе я вам тут устрою и доминирование, и подчинение, причем коллективное, вам не понравится, – он вроде шутит, но в тоне есть что-то такое, чему я, например, верю мгновенно. – Ты же, – обращается он ко мне, – если только почувствуешь, что у тебя – у тебя, а не у Мастера, – что-то идет не так, сразу встаешь и уходишь. Понятно?

– Предельно.

– Угу, – отзывается и Север. – Но вы, конечно, извращенцы.

– Ух ты, – без тени улыбки произносит Олег. – А вы – нет?

– Да по сравнению с вами мы вообще ванильные, – ржет Север.

Лера приезжает около восьми, злая и замученная, кивает всем и просит Дениса:

– Загони, пожалуйста, машину, у меня аж ноги трясутся, такие пробки – думала – не доеду…

– Кофе хочешь? – спрашиваю я.

– Нет, Мари, спасибо.

Она садится за стол, кладет голову на скрещенные руки. Определенно, что-то не так…

– Ты документов дождалась? – спрашивает Олег, и Лера, подняв голову, спрашивает:

– Что? Каких документов?

– Из филиала, – уточняет Олег, и я слышу в голосе напряжение. Аккуратно за его спиной кручу пальцем у виска, давая понять Лере, что еще секунда – и мы с ней сгорим синим пламенем.

– А… да, дождалась, все нормально, – тут же включается она. – Устала за рулем, давно так долго не ехала, совсем не соображаю.

Я медленно перевожу дыхание и радуюсь, что Денис возвращается только сейчас, а не минутой раньше.

– Ты чего такая раскисшая? – спрашивает он недовольно.

– Да устала просто… всю неделю носилась, как угорелая…

– Ну, так соберись, будь добра. Не хочу смотреть на твое недовольное лицо, – произносит он, и Лера вымученно улыбается:

– Все в порядке, Мастер…

– Другое дело. Иди, полежи полчасика, да ужин надо накрывать.

– Я сама, – вмешиваюсь я. – Пусть отдохнет, ну, в самом деле, лица же нет.

Денис бросает на меня неодобрительный взгляд, но Олег предупреждающе покашливает:

– Тебе есть разница, кто тарелки расставит?

– Нет, конечно, – сникает Денис. – Занимайся, Мари.

– Спасибо за разрешение, Мастер, – не удерживаюсь я, и Олег закатывает глаза, давая понять, что я перебрала. – Простите, сэнсэй, умолкаю.

После ужина, пока Ира убирает со стола, мужики растаскивают мебель в комнате, чтобы было место для двух переносных крестов.

Дениса новость о моем «донжонстве» сперва приводит в бешенство. Он выкатывает глаза и орет:

– Совсем уплыли?!

– Что ты орешь? – спокойно спрашивает Олег. – Она тебе слова не скажет – катай в свое удовольствие. Но меня не будет, я устал, хочу полежать спокойно, а кто-то не практикующий вам нужен. Так почему не Мари?

– Она никогда даже не смотрит!

– Ну, а сегодня вот посмотрит. Ты стесняешься, что ли?

– Чего мне стесняться?! Или чего она-то там не видела?

– Тогда вообще не понимаю, чего ты взъелся, – Олег пожимает плечами, берет сигареты со стола.

Из Дениса словно выпускают воздух. Он смотрит на Севера, но тот корчит равнодушную морду и не поддерживает разговор.

– Ладно! – цедит Денис. – Но если она попробует вмешаться…

– Ты меня с первого раза не услышал? Она слова вам не скажет, просто посидит на диване.

– Ну, это что-то новое, – цедит Денис, – чтобы меня бывшая нижняя контролировала…

– Никто тебя контролировать не собирается, ты сам не маленький и не вчера плеть в руку взял. С нижними сами обговорите?

– Чего с ними обговаривать? – бросает Север. – Надо будет – роту солдат пригоню на просмотр. А тут – Мари.

– Ну, дело ваше, – Олег берет меня за руку: – Давай-ка выйдем на минутку.

Я иду за ним на улицу, накинув на плечи куртку и захватив свои сигареты. Усаживаюсь на перила, щелкаю зажигалкой:

– Ты что-то хотел мне сказать?

– Держи себя в руках, Мари.

– Серьезно? – моя рука с сигаретой останавливается в полдороге до губ. – Я – себя в руках держи?! Ты зачем тогда на это подписался, раз настолько мне не доверяешь?

– Тон смени. Я доверяю тебе, иначе бы не разрешил. Просто предупреждаю. Память – вещь непредсказуемая, может подкинуть что-то, с чем ты не совладаешь.

– Олег… ты думаешь, что я..? Ну, ведь знаешь, я пробовала – но где в итоге оказалась-то? Нельзя в одну реку дважды, нельзя повторно под ту же плеть, под ту же руку, что когда-то тебя изуродовала, понимаешь? Когда есть тот, кто тебя поднял в небо, уже не вернешься к тому, кто только и может, что на дно тащить.

– Красиво, Мари. Хорошо, что ты это понимаешь.

Я бросаю недокуренную сигарету в ведро, притягиваю Олега к себе и беру его лицо в ладони:

– Ты сомневаешься во мне. И мне это больно, Олег. Мне без тебя давно уже все больно. Мне дышать больно, если ты не рядом.

– Осторожно, Мари, – улыбается он как-то грустно. – Я ведь могу в это поверить.

Меня словно бьют хлыстом, я вздрагиваю и опускаю руки, но Олег тут же перехватывает их и подносит к губам, глядя мне в глаза:

– Я очень люблю тебя, Мари. Наверное, слишком.

– Да. Ты прав. Нельзя так с нижней носиться.

– Ага – корона свалится, – хохочет он.

В доме все уже готово, девки на крестах спиной ко входу, Север курит в кухне, Денис заворачивает до локтей рукава белой рубашки. Ну, вот так – мой Верхний работает в хакама и голый по пояс, а Денису непременно для настроя нужна белая накрахмаленная рубашка. Я это про себя всегда называла «менеджер на отдыхе». На диване разложены девайсы, такой же комплект – на полу возле креста, где зафиксирована Ира.

– Я наверх, – говорит Олег и уже в дверях напоминает многозначительно: – Мари!

– Не волнуйтесь, сэнсэй.

– Не мельтеши, найди место себе! – командует Денис.

– Спокойнее, Мастер, – прошу я. – Не отвлекайтесь на меня, я разберусь.

Усаживаюсь на диване так, чтобы он меня видел, а я при этом не видела лиц зафиксированных девок, потому что Ира уже дергается и пытается через кляп что-то сказать. Север обходит крест и врезает ей пощечину:

– Молчать!

Лера, кажется, тоже удивлена, но благоразумно не издает ни звука.

– Ну что, Мастер – отзеркалим? – предлагает Север.

– Ты или я?

– Давай ты.

Денис берет малые флоггеры, вращает кистями и резко опускает девайсы на спину Леры крест-накрест. Север повторяет движение, Ира взвывает через кляп. Денис всегда работает флоггерами крест-накрест, сперва спускаясь по спине вниз, потом снова поднимаясь к плечам. Я помню ощущение от этого – больно почти сразу, потом становится легче, а если увеличить темп, то может и накрыть. Но у Леры напряжено все тело, я это вижу, а значит, она не получает от этого вообще никакого удовольствия. Север проделывает все те же манипуляции с Ирой. Зеркальный экшн – это когда один Верхний повторяет то, что делает второй, каждое движение, каждый девайс. Обмен опытом, елки…

Денис распаляется все сильнее, расстегивает в перерыве рубашку до конца, берет полотенце и вытирает грудь. Север пьет минералку, повесив на плечо флоггеры:

– Ну как, Мари?

Я пожимаю плечами:

– Нормально.

– Сама не хочешь?

Я бросаю на него многозначительный взгляд, и он со смехом уточняет:

– Я не на крест предлагаю, а на мое место.

О том, что именно сжалось сейчас у Иры, я даже думать не хочу.

– На ваше место не хочу.

– Ну, и зря, – ржет Север, беря вслед за Денисом «кошки». – Тебе бы пошло.

– Север, хорош лялякать! – Денис опускает «кошку» на Лерину спину.

Удары сыплются с примерно одинаковой частотой, только вот я вижу, что Денис работает во всю силу, а Север все-таки придерживается – его флагелляция не особенно вставляет, это так, для разминки, и обычно вторую часть его сессии пропускает даже Олег. Мне бы тоже лучше тихо уйти потом…

Спустя какое-то время Денис откидывает «кошки», отцепляет Леру от креста и валит на пол, на спину, сам становится на колени над ее лицом и вытягивает кляп:

– Ну?

– Спасибо, Мастер… – еле выговаривает она.

По характерному движению руки я понимаю, что сейчас произойдет, и вот это видеть не хочу точно. Маню пальцем Севера и на ухо говорю ему, что ухожу.

– Да, давай, мы, похоже, ударными отмахали, незачем тебе тут…

Я догадываюсь, что вторую серию они превратят в порно, а я не любительница наблюдать, так что сеанс окончен. Но едва встаю с дивана, как Денис дотягивается до колонки на полу у креста и делает музыку на всю громкость. «Depeche Mode» – «Personal Jesus». Меня словно кипятком обваривает, я делаю шаг к выходу, и ноги подкашиваются, Север еле успевает меня подхватить:

– Ты чего это?

И меня снова передергивает, но уже от его прикосновения. Эту песню по кругу гоняли там, в подвале гаража, включив на всю громкость. В подвале гаража, куда меня однажды привез Денис, чтобы отдать в экшн трем каким-то мужикам, чьих лиц я не видела. Это была попытка «воспитать» меня, объяснить, что он – мой хозяин, потому делает, что хочет. И этот подвал – мой персональный внутренний ад, именно то, что накрепко повязало нас троих, то, из чего вот уже много лет тащит меня Олег, то, что мгновенно встает перед моими глазами, как сейчас – когда я слышу эту музыку, например…

Я, кстати, так и не удалила ее из плеера – всякий раз проверяю, прошло или нет, но всякий раз при первых же аккордах ощущаю себя голой и привязанной к крюкам на кирпичной стене. Вот как сейчас…

Север не в курсе наших сложных взаимоотношений и с Дэном, и с этой песней… Но со второго этажа уже летит Олег, хватает валяющуюся на полу «кошку» и со всей дури вытягивает Дениса вдоль спины. Тот выгибается от боли, а Олег пинком отправляет колонку в дальний угол комнаты, берет меня за руку и, вытолкнув к лестнице, захлопывает за своей спиной дверь:

– Все, хватит! Идем.

Я уже пришла в себя, даже руки перестали трястись:

– Все нормально, Олег… я в порядке…

За дверью орет Лера – явно не от удовольствия, но Олег запихивает меня на лестницу:

– Нас не касается! Идем! – и буквально тычками гонит наверх, в комнату, где сразу запирает изнутри дверь и с порога приказывает: – Шмотки на пол!

Я раздеваюсь как отличник боевой подготовки – секунд за десять. Мой Верхний успел выдохнуть и лечь на кровать:

– Белье оставь. Иди ко мне.

Скольжу по покрывалу к нему под руку, обнимаю поперек груди, закидываю на бедро ногу:

– Вы сердитесь, господин?

– За что? Ты все правильно сделала. А эту колонку я позже Дэну загоню, куда солнце не заглядывает. Меломан…

– Никак, понимаешь, не могу избавиться… только два аккорда слышу – все, перекрывает…

–Ш-ш-ш! – он закрывает мне рот ладонью. – Никого нет, только я. Я никому не позволю тебя трогать, ты ведь знаешь. Здесь только я… и сейчас я тебя буду любить так, как ты этого хочешь… Говори.

– Реши сам.

Он насмешливо смотрит на меня:

– Совсем нет предпочтений, Мари?

– Я хочу, чтобы ты сам выбрал.

– О, демонстрируем сабовскую покорность? Оригинально. Но ладно, сам – так сам.

Он поднимается с кровати, берет из саквояжа мешок с веревками, а из-за изголовья кровати вытаскивает толстый бамбуковый шест для подвеса. Крюк ввинчен в потолок над кроватью, Олег крепил его сам, потому я совершенно не думаю о том, как буду висеть связанная. Мой Верхний такие вещи проверяет собственным весом, так что можно расслабиться и не думать о безопасности.

– Иди ближе, – я перебираюсь к нему и ложусь лицом вниз.

Олег становится на колени надо мной, начинает связывать сперва руки, потом переходит вниз, к ногам, обвязывает их вместе, сгибает в коленях, фиксирует к закинутым назад рукам, делает плотную обвязку вокруг лодыжек и кистей, затягивает – я оказываюсь согнута почти пополам. Он перекидывает веревку через блок, подтягивает, начинает крепить к шесту и наконец поднимает всю конструкцию вместе со мной над кроватью. Я провисаю, опустив голову вниз. Олег чуть раскручивает шест, и я вращаюсь над кроватью. Он ложится прямо под мной и наблюдает за тем, как меняется мое лицо. В дверь стучат.

– Что надо? – гремит мой Верхний недовольно.

– Олег, открой на секунду, – это Север.

Олег вопросительно смотрит на меня, но я уже начала уплывать, так что мне все равно. Север в комнату не входит, но с порога оглядывает конструкцию:

– Ох ты ж… красиво!

– Что хотел?

– Есть наручи парные?

– Есть. Вы там в порядке? – Олег роется в саквояже, отыскивая наручи, которые вплотную крепят за запястья двух человек, бросает Северу.

– Да. Ты, кстати, был прав – не в Мари дело. Правда, он рассек Лерке бедро стеком.

– До крови?

– Да. Ничего, остановили, заклеили, сейчас уже без девайсов, страшного не случится.

– Ты смотри там, Славка, он кровь видит и дуреет.

– Да все, остановили, нормально. Как он так – во всю руку стеком…

– Все, иди, – Олег краем глаза замечает, что я зашевелилась, и шест опять раскачивается.

Север бросает в мою сторону взгляд, в котором нет ничего, кроме восхищения, и то, скорее, адресованного умению моего Верхнего, а не мне, и выходит из комнаты.

Олег же запирает дверь и возвращается ко мне, сдвигает, насколько может, чашки лифчика и берет зажимы. Те, что с лапками, цепляет по кругу, винтовые навинчивает на соски, проверяет, держатся ли, и снова ложится на кровать, прихватив стек. Время от времени он пошевеливает зажимы концом стека, и я всякий раз издаю какие-то странные звуки – что-то между стонами и истерикой.

– О, как тебя кроет-то, моя девочка, – смеется Олег. – Снимать?

– Н-нет…

Я знаю, что ему нравится вид моего вот так причудливо зафиксированного тела, потому готова провисеть так столько, сколько он решит. У Олега, к счастью, не так много фетишей, и подвесы, пожалуй, самый сильный из них. Иногда ему вообще ничего больше в экшене и не надо. А меня от шибари накрывает порой даже сильнее, чем от порки – как будто скрученное веревками тело дает свободу всему, что находится в моей голове.

Олег развязывает узел веревки, фиксированной к спинке кровати, и потихоньку опускает шест вместе со мной на покрывало. Зажимы впиваются в кожу, коснувшись поверхности, но я даже не чувствую этого – в голове шумит. Олег убирает шест, ослабляет веревки, переворачивает меня на спину и по одному сшибает стеком зажимы, кроме винтовых. Эти снимает рукой, внимательно глядя мне в лицо. Я запрокидываю голову, стараясь, чтобы он не видел, как меня буквально выносит от резкой боли в наполняющейся кровью груди.

– В глаза смотреть, – негромко говорит он, но я не могу справиться. – Мари, в глаза, я сказал.

Не могу… зажимы летят куда-то к подушкам, Олег сжимает грудь так, что я вскидываюсь вверх всем телом.

– Прекрасно. Стоять можешь? – киваю. – К стене.

Я пробую встать, но веревки на ногах не позволяют.

– Погоди, уберу совсем, – он разматывает обвязку и поднимает меня на ноги.

Делаю два шага к стене, поднимаю вверх руки, Олег надевает металлические наручники, крепит их короткой цепью к вращающемуся крюку в стене, разворачивает меня спиной к себе, садится на корточки и вынимает из саквояжа раскладную металлическую распорку с кожаными браслетами на концах.

– Ноги раздвинь немного.

На лодыжки крепятся браслеты, планка распорки регулируется так, чтобы свести ноги вместе я не смогла. Ооо, господин настроен играться… Мысль об этом как-то сразу приводит меня в готовность, и Олег смеется, скользнув запястьем вверх по моей ноге:

– Да что ж такое-то…

– Ну, простите…

– Это даже хорошо… даже хорошо, моя девочка… – бормочет он, поглаживая меня запястьем. – Так, все, стоять!

Он буквально отпрыгивает от меня, несколько раз шумно вдыхает и выдыхает, делая круговые движения руками.

– Что – и по девайсам нет предпочтений?

– Нет.

– Хо-ро-шо… – слышу, как за спиной коротко свистит, разрезая воздух, что-то однохвостое. – Ну-ка…

На спину сначала ложатся флоггеры – сперва один, потом другой, все быстрее и быстрее, я закрываю глаза, прислушиваясь к поднимающемуся снизу горячему ощущению. Когда я совсем расслаблена и ни на чем не сосредотачиваюсь, а доверяюсь Олегу, эмоции в экшене становятся более яркими, а тело лучше отзывается на любой девайс, я давно это заметила. Соответственно, и обратка Верхнему достается вполне полноценная, с Домспейсом.

Сегодня же Олег даже кляп мне не вставляет – кричать в голос я все равно не могу, что-то со связками в последнее время. Уронив флоггеры мне под ноги, он подходит вплотную, прижимается телом к спине – по разогретой коже бегут судороги, рукой входит внизу, я откидываю голову назад, ему на плечо, поворачиваюсь, насколько возможно, и с трудом открываю глаза:

– Дааа…

– Нет, дорогая, никакое не «да» еще, – смеется он, сразу убирая руку и отстраняясь. – Ты ж хотела, чтобы я делал то, что сам хочу? Ну, терпи теперь.

В другое бы время я зашипела, разозленная оборванным кайфом, но сегодня все как-то совсем иначе. Хорошо – я буду подчиняться и кончать, когда ты решишь. Лишь бы тебе было хорошо…

Сзади Олег щелкает по спинке кровати коротким, туго сплетенным из кожаных полосок бичом. Звук неприятный, ощущение на коже – тоже так себе, но если абстрагироваться…

– Цвет, Мари? – в перерывах между ударами спрашивает Олег.

– Зеленый…

– Выносливая девочка…

Но он всегда держит в голове, что я могу и соврать – а потом отключиться, не успев остановить его, потому после моего ответа наносит еще три удара и останавливается, снова придавливает к стене всем телом, снова входит рукой и убирает ее, когда мне остается полсекунды… Интересно, от этого можно сойти с ума?

Еще пара таких же сессий – и Олег отцепляет мои руки от крюка, снимает распорку и укладывает меня на кровать, не сняв, однако, наручники:

– Согни ноги. Руки за голову, – я подчиняюсь, и он наваливается на меня, вламываясь так, что мутится в голове. – Мари, куда?! – заметив закрытые глаза, легонько шлепает меня по щекам ладонью.

– Нет-нет… я… я здесь… – еле выдавливаю я, стараясь открыть глаза, которые словно клеем заливаются.

– Ну-ка… – он становится на колени, переворачивает меня и тянет к паху.

Это заставляет очнуться и даже как-то взбодриться. Но даже сейчас мне не удается подловить Верхнего и заставить утратить контроль над нами обоими. Он отпихивает меня буквально за секунду до конца, когда я уже мысленно торжествую и думаю, что выиграла.

– Э, нет, дорогая. Со мной такие фокусы практически не проходят, ты ведь знаешь. На колени спиной ко мне.

Его рука обхватывает меня сзади, ложится на грудь, колено раздвигает мои ноги, и я снова уплываю, чувствуя, как становлюсь совершенно невесомой. Олег дышит все тяжелее, я, собрав последние силы, делаю быстрое движение бедрами, рывком подтягивая одну ногу к другой, и нас одновременно накрывает такой волной, что нет сил сдерживаться. Олег орет так, что его, наверное, слышно на соседней улице. Он валится на бок, увлекая меня за собой, прижимает изо всех сил и бормочет в волосы:

– Моя Мари…

Я не могу ничего произнести – только хрипло дышу, вцепившись обеими руками в его руку, по прежнему обнимающую меня поперек груди. Олег набрасывает на нас покрывало, и еще через минуту его накрывает повторно, а я прижимаюсь к нему, словно стараюсь впитать каждую волну, в которых бьется его тело. И это ощущение не сравнимо ни с чем…

Среди ночи просыпаюсь, сажусь на кровати, чувствуя легкую тошноту – как всегда, если перебрала в экшене адреналина. Олег спит, обняв подушку, по его обнаженной спине пробегает тень – в окно светит уличный фонарь. Мне очень хочется прижаться лицом к этой спине, но я знаю, что Олег мгновенно отреагирует и проснется, а я хочу, чтобы он выспался хотя бы здесь.

Тихо выбираюсь из постели, натягиваю носки и спортивный костюм и на цыпочках выхожу из комнаты, надеясь, что не заскрипят половицы или ступеньки лестницы. Внезапно вижу, что на каждой из них вдоль стены приклеена светодиодная лента, которая загорается, едва моя нога опускается на ступеньку. Ну, ты смотри… Денис позаботился, чтобы я со своим отсутствующим зрением не разбилась как-нибудь ночью…

Внизу все спят, в комнате бардак после вчерашнего экшена – валяются девайсы, кресты сдвинуты просто к стене, а не разобраны, на подлокотнике дивана – полотенце в бурых пятнах. Господи, ну, хоть это могли бы и вынести….

Наливаю молоко в кружку, беру пепельницу, закуриваю, сажусь к столу и слышу, как где-то открывается дверь. О, черт… ну, хоть бы только не Денис – не хочу с ним разговаривать, совершенно не хочу.

К счастью, это Лера – идет, чуть прихрамывая, кутается в короткий махровый халат, на левой ноге выше колена – повязка.

– Ты чего не спишь, Мари?

– Не могу, проснулась. Ты как?