Твоя Мари. Призраки

Марианна Крамм

Твоя Мари. Призраки

Автор не пропагандирует, не старается сделать БДСМ популярным, не предлагает пробовать на себе.

Так хочется жить… Просто жить, не быть никому ничего должной, не ломать себя и не приносить в жертву. Просто жить – особенно когда знаешь, что тебе осталось не так уж много.

В последнее время такие упаднические мысли стали часто появляться в моей голове. Диагноз, звучащий как приговор, мне поставили много лет назад – на самом деле много, столько обычно с ним не живут. Но я – это я даже в таких моментах. «Слишком Мари» – так называет это мой Верхний.

Да, наверное, я слишком Мари, чтобы просто сдаться и ждать смерти. Я живу вопреки – вопреки прогнозам, вопреки здравому смыслу, вопреки препаратам и их побочным эффектам, которые порой убивают скорее, чем основное заболевание.

Если бы еще не эти призраки, так и лезущие со всех сторон в мою жизнь… От них нет спасения, нет укрытия, нет убежища. И есть только Олег, способный справиться со всем.

Ну, почти…

Есть еще моя память, с которой ничего не может поделать даже он. И есть обстоятельства жизни, ни изменить, ни исправить которые он тоже не может. Мои сложные отношения с бывшим Верхним – это как раз то, чего никто не понимает и никто не может поменять. Денис временами тоже проваливается в наш совместный ад – и тогда его поле зрения сужается до размеров, вмещающих только меня, и это, к сожалению, редко заканчивается хорошо.

Меня довольно часто обвиняют в том, что я держу его возле себя. Чушь… Его отсутствие было бы для меня самым лучшим подарком, но… И этих «но» так много, что каждому не объяснишь. Да и к чему?

Олег же искренне считает, что контролирует все, в том числе и Дениса. Нет – он ошибается. Но во многом Олег делает мою жизнь проще, а Тему – ярче, и мне становится безразлично, находится при этом Денис в непосредственной близости или на расстоянии.

Все живут со своими призраками, главное – сосуществовать мирно.

Осень 202…года.

– Ты сегодня как-то особенно хорошо выглядишь.

Олег сидит за рулем, мы уже почти час стоим в огромной пробке на выезде из города – так всегда, стоит задержаться хоть на десять минут, и все, остаток дня пройдет среди таких же бедолаг, мечтавших оказаться в пятницу вечером за городом.

– Особенно хорошо? Это что же – синяки под глазами меньше обычного?

– Мари, ну, вот что у тебя за язык такой?

– Ну, прости…

– Духота какая, – ворчит Олег, увеличивая мощность кондиционера. – Тебе не жарко?

Я, наоборот, постоянно мерзну, даже сейчас кисти рук засунуты в рукава кожаной куртки.

– Нет. Хотели в лесу погулять, – я смотрю в лобовое стекло и понимаю, что мы тут до вечера.

– Так, все! – злится Олег и выруливает на встречку, которая, как ни странно, совершенно пуста.

– Олег! – я вцепляюсь в ручку, а он увеличивает скорость.

Буквально за пару минут мы доезжаем по встречной до развилки, Олег ныряет влево, на проселок. Тут, конечно, немного дальше, зато совсем нет машин – три дня шли дожди, дорогу размыло, но огромный «китаец» легко преодолевает такие мелочи. До дачи доезжаем буквально за десять минут, Олег глушит двигатель, не заезжая в открытые ворота, поворачивается ко мне и тихо произносит:

– Мари, никогда не сомневайся в том, что я делаю. Я ни за что не подвергну тебя опасности, как ты до сих пор не поняла этого?

Я беру его руку и прижимаюсь к ней щекой:

– Ну, прости… я же не за себя, ты ведь знаешь…

Это правда – опасений за собственную жизнь, когда он рядом, у меня не возникает давно, я всегда боюсь, что произойдет что-то с ним.

Олег тянет меня к себе, целует, запускает руку в волосы сзади, осторожно поглаживает пальцами затылок.

– Ну, вы нормальные вообще? – дверь со стороны водительского сиденья распахивается, и в салон засовывается голова Дениса. – Мы их ждем, а они тут лижутся сидят…

– Отвали-ка, – не поворачиваясь, говорит Олег. – Сумки в багажнике, забери, а мы сейчас.

– Что – до койки не дотерпите?

Олег резко разворачивается, и Дэн, не успевший вовремя отпрянуть, бьется затылком о потолок:

– Да мать же твою… – однако послушно идет к багажнику, открывает и начинает шуршать пакетами.

– Заколебал! – цежу я сквозь зубы, но Олег отрицательно кивает головой:

– Не надо, малыш. Я сам. Пойдем-ка, пройдемся.

Мы закрываем машину и идем в небольшой лесок сразу за поселком. Там как-то успокаивающе пахнет мокрой опавшей листвой и сосновыми иголками. Дождя не было с начала августа, и те три дня, что он внезапно лил без передышки, сделали лес по-настоящему осенним. Мы идем в самые заросли, мимо стрелой проносится белка – прямо под ногами почти, быстро взлетает на сосну, усаживается на ветке и стрекочет что-то.

– Ругается, – смеется Олег, задрав голову. – Совсем как ты.

– А с людьми ты меня совсем не ассоциируешь? То лиса, то белка…

– Ага – то дятел, – смеется он, щелкая меня пальцем по носу – вспомнил летний разговор про собаку и дятла… но я не хочу вспоминать об этом. – А ведь ты тогда оказалась права, Мари. Если бы ты не ушла, я не решился бы.

– На что? «Торпеду» зашить? Я же тебя не раз предупреждала – будешь пить, я уйду. И не для меня ты это должен был сделать.

– А я и сделал не для тебя, – он вынимает пачку сигарет, но передумывает, убирает обратно. – Ты же не ставила мне условий, я мог свободно продолжать пить дальше – кто мешал? Так странно… я впервые в жизни не смог справиться с этим сам. Но так даже лучше, наверное.

– Вот скажи – как ты умудряешься всякий раз находить оправдания для любого моего слова или поступка?

Олег смеется, притягивая меня за плечи к себе:

– Наверное, я тебя люблю – нет?

– Знаешь, за что я тебе благодарна? – произношу тихо. – За то, что ты никогда от меня не требуешь ответного. Я ненавижу эти словесные практики, ненавижу.

– Мари… – Олег останавливается, разворачивает меня лицом к себе и смотрит в глаза. – Мне не надо, чтобы ты говорила. Мне надо, чтобы чувствовала. И я знаю, что это так и есть, я, наверное, летом это и понял. Ты испугалась, что я стану таким, как Дэн. Будь тебе все равно – разве ты боялась бы этого?

Вот – опять призраки. Призрак бывшего Верхнего, который всегда при мне, всегда рядом – потому что Олег так решил. Это – часть моей терапии, но где-то глубоко внутри я уже уверена, что это не помогает. Более того – Дениса эта близость ко мне тоже держит в напряжении, но, похоже, мое отсутствие рядом для него совсем непереносимо. А я бы, если честно, уже обошлась… Но психолог у нас – Олег, и ему решать, что и как.

– Я испугалась, что загнала тебя тоже. Я не хочу сломать тебя, мне это не нужно. Его я сломала с удовольствием – да, но посмотри, чем все закончилось? Для меня же, в первую очередь? И я не хочу, чтобы ты был как он. К счастью, ты совсем другой. Я иногда думаю – а вот что было бы тогда, если бы я не согласилась на разговор с тобой, помнишь, у администрации в сквере? Если бы не согласилась и не пришла потом?

– Я бы тебя силой увез, – смеется Олег. – Не согласилась бы она – ага, сейчас! Ехал специально, а тут облом? Ну, нет уж!

– Ты же мне сказал, что я тебя как женщина вообще не привлекаю! – нет ничего слаще, чем уколоть Верхнего его же собственными словами, произнесенными когда-то давно. Олег вздыхает:

– Ну, дурак был, чего? Теперь жалею, что так говорил. Видишь, малыш, все в мире устроено правильно. Мы могли вообще друг друга не найти – но нашли ведь. И могли потом потерять – но удержали, потому что нужны друг другу.

– Ты меня за этим в лес привел? Чтобы это сказать? – я улыбаюсь, задрав голову, чтобы видеть его лицо.

– И за этим тоже. Люблю лес осенью, когда вот так, после дождя… чувствуешь, как пахнет? Давай походим немного, здесь так тихо, нет никого…

Мы бродим в лесочке еще около часа, потом решаем вернуться.

Олег загоняет машину во двор, запирает ворота. Я вижу припаркованный джип Севера, морщусь, но молчу. Олег обещал, что в эти выходные не будет никого нянчить, так что на присутствие Севера мне в общем-то плевать.

Он курит на крыльце, приветственно машет нам.

– Как доехали?

– По проселку, – Олег протягивает руку для пожатия. – Так бы еще все стояли.

– Я не сообразил. Но мы с восьми утра тут, не было еще пробки.

– Сейчас колом все встало от самого города.

– Это, выходит, Лерка к ночи только явится? – на крыльце появляется Денис, вытирающий руки полотенцем.

– Похоже на то, – кивает Олег. – Я ей предлагал раньше уйти, сказала, что документы ждет из филиала.

Я знаю, какие документы и из какого филиала она ждет, но говорить, конечно, даже Олегу не стала. Ей надо заскочить к Лизе, а это тоже не на пять минут… Ох, доиграемся мы, конечно…

Тут, если разобраться, вообще все ненормальные – если попытаться применить к нашей компании общечеловеческие, так сказать, ценности. Олег – садист, Денис, Север и Историк – садисты в меньшей степени, они больше с уклоном в доминирование/подчинение. Лера – нижняя Дениса, пришла в Тему Верхней, к тому же она по девочкам, и Лиза – ее бывшая девушка, сбежавшая от Леры аж в Америку, когда ей вдруг открылись истинные Лерины предпочтения. Вниз Леру увел, конечно же, Денис, который никак не может признать факта, что и женщине может нравиться причинять боль кому-то, а не принимать ее из мужских рук. Лера, к несчастью, влюбилась – ну, это понятно, мой бывший – красавчик, это признают все, он хорош в постели, да и в Теме, если не заигрывается, тоже вполне годен. Но… у него большие проблемы с головой, и это делает его опасным. Лера с этим то согласна, то нет – зависит от того, как прошел у них очередной экшн. Ну, а я в качестве громоотвода – когда все плохо, Лера бежит ко мне жаловаться, когда хорошо – обвиняет меня в том, что я каким-то образом пытаюсь отнять у нее Дениса. Который мне, кстати, уже много лет вообще никуда не уперся.

У нас с ним своя история, очень болезненная и даже криминальная, но об этом знаем только мы трое – он, я и Олег. Именно Олег почти полгода вытаскивал меня из депрессии и психоза, в буквальном смысле лечил и душу, и тело – как мог, и ему это удалось. Я не вышла в окно, не сошла с ума, не завязала с Темой. Все это – целиком заслуга Олега. Мне повезло – но кто знает, повезет ли в случае чего Лере?…

– Решили с шашлыками сегодня не возиться, – говорит Север. – Мы из доставки забрали, там жрачки три пакета, а уж завтра мясо пожарим, никто не против?

Мне вообще все равно, я мясо не ем. Олег пожимает плечами:

– Да как хотите.

– А ты, Мари, чего в дом не идешь? Боишься, Ирка покусает? – ржет Север.

Я окидываю его насмешливым взглядом – можно подумать, не знает, что его нижнюю Иру я вообще никак не воспринимаю, и мне ее слова всегда мимо ушей. Кто ж виноват, что у нее такой комплекс неполноценности?

– Пусть воздухом подышит, – говорит Олег и усаживает меня на перила. – Целыми днями дома сидит.

– Чего так?

– Работаю, – коротко бросаю я.

– Дома?

– А ты думаешь, чтобы арендаторами рулить, надо каждый день на базу ездить?

– Ну, твой главный арендатор, я смотрю, всегда при тебе, – опять ржет Север, и Олег морщится:

– Не заводи ее.

– Да я ж так… – Север выбрасывает окурок в ведро. – С ней хоть поговорить есть о чем.

Ну, начинается… Такое впечатление, что им, бедным, кто-то сверху навязал баб, с которыми им не о чем простым словом перекинуться – только практики тематические, и все. Что мне еще всегда было непонятно в Д/с, так вот это – Доминанту сложно переключаться между сессией и реальной жизнью, потому зачастую живут они с одними, а Тема у них – на стороне. Ну, в принципе, это и понятно – только что ты унижал в сессии женщину, которую потом будешь вынужден считать равной себе. Это трудно.

Садистам в долгих отношениях легче – они не вовлекаются в процесс, не надевают корону, не чувствуют себя господами – ну, во всяком случае, нормальные садисты, из тех, кому интересны исключительно физические практики. У них с мазохистами вполне складываются отношения, такие, как у ванильных – потому что они изначально равны в Теме. У меня нет потребности уничтожать себя, нет потребности чувствовать, что мужчина выше меня, и я должна смотреть на него снизу – наверное, поэтому мне мазохизм зашел как родной, я боль люблю, а психику мою трогать не нужно. У Олега тоже так – ему важно получить физическое удовлетворение, выплеснуть адреналин, отмахав девайсами, а не вынуждая меня унижаться. Спину он мне в кровь обдерет с удовольствием, а вот в голову не полезет, если я сама не попрошу, и, конечно, не в экшене это будет. То, что мы иной раз позволяем себе все вот эти «господин» и «в ноги, Мари» – это никакой не Д/с, это так – баловство, и серьезно мы к этому не относимся.

Север другой. Он не получает от порки той разрядки, что Олег, например, ему обязательно нужно уничтожить попутно свою нижнюю, видеть, как она будет исполнять любые его прихоти – потому что он сверху, он главный, он хозяин. Конечно – как потом целовать в губы женщину, которую перед этим вместо пепельницы использовал или заставлял свои ботинки облизывать? И не в брезгливости тут дело, а в том, что это… ну, неправильно, что ли? Вот он и разделяет – для Темы Ира, для жизни – жена. Всех все устраивает.

Я это понимаю, и мне не кажется подобное таким уж абсурдным. А вот Ирка та же… ее, разумеется, бесит, что меня воспринимают как равную, а ее как вещь. Но такая уж у вас Тема – чего воспаляться? Будь я в Д/с – со мной вели бы себя точно так же. А так – я мазохистка, встала со скамьи и все, обычная баба, с которой и поговорить, и в люди выйти. И Олег – убрал в шкаф девайсы, переоделся из хакама в джинсы – и вот уже не Верхний, не садист, а просто мужик, который меня любит и носит на руках. Каждому свое.

Вот потому-то дээсникам немного проще в плане сессий без обязательств, они могут это разделить при желании. С садистом же банально опасно заводить знакомства с экшеном на разок – не зная человека, доверить ему в буквальном смысле жизнь.

– Мари, что с лицом? – негромко спрашивает Олег, а я не замечаю даже, что настолько задумалась, что ушла куда-то глубоко в себя.

– А? Нет, все хорошо… это так…

– Между прочим, дрова сами себя не наколют, – сообщает Денис, выбрасывая окурок. – А там машина целая, я в одного сразу не осилю.

– Так пойдем, время-то есть, – пожимает плечами Олег и сбрасывает мне на руки куртку. – Мари, иди в дом пока, полежи.

– Я тоже пас, – Север похлопывает себя по плечу, которое вывихнул в январе, упав со снегохода. – Как перенапрягу – все, спать не могу без таблеток.

– Да у меня и топора два всего, – отмахивается Денис, отпирая гараж. – Ты тогда камины пошевели в доме, я с утра протопил, но надо бы добавить, к вечеру похолодание обещали.

Они с Олегом уходят к бане, где действительно возвышается огромная гора березовых чурок, Север что-то ищет в джипе, а я, прихватив куртку Олега, иду в дом.

Иры не видно – наверное, в комнате лежит, да и черт с ней, я не соскучилась. Поднимаюсь на второй этаж, открываю комнату – там жарко, нечем дышать, надо проветрить, а то голова станет тяжелая, да и спать потом невозможно в жаре. По дороге к окну отворачиваю край покрывала, вижу свежее постельное белье, и это меня сразу раздражает. Нет, не факт наличия чистой постели, а вот то, что Денис всегда застилает ее сам – словно бы я не могу этого сделать. Но нет – мне кажется, что он получает какой-то извращенный кайф, меняя постель, на которой мы с Олегом чем только не занимались…

Фу, надо заканчивать с этими мыслями, ничего хорошего не будет. Олег верно иногда говорит – «ты слишком много думаешь, Мари, и тебе это не дает покоя». Я, конечно, огрызаюсь в стиле «ну, ты еще скажи мне не дышать», но в душе почти всегда с этим согласна.

Открываю окно, переодеваюсь в спортивный костюм и забираюсь на кровать с плеером. Голова кружится – свежий воздух дает себя знать. Я закрываю глаза, устраиваюсь поуютнее под пледом и начинаю дремать, но в голове вертится то, о чем мы с Олегом говорили в лесу.

Я иногда ловлю себя на том, как могло бы все пойти, если бы я тогда действительно отказалась встречаться с Олегом, не стала бы его слушать и не поехала бы к Денису на тот самый парный экшн. А ведь я могла – запросто. И теперь у меня не было бы Олега, который за столько лет совершенно меня изменил. Я потеряла бы лучшую Тему в жизни, адекватного Верхнего, который всегда точно знает, что мне надо и сколько, который слышит даже то, о чем я думаю, не говоря уже о произносимом вслух. Я никогда не узнала бы, что это такое – хотеть принадлежать человеку полностью и хотеть точно так же забрать его – до последней капли. И я еще говорю, что не люблю его…

Наши отношения начались странно, даже по тематическим меркам – не совсем правильно, но то, как они развивались и к чему привели, нас обоих, похоже, совершенно устраивает. И, кстати, я верю, когда Олег говорит, что все равно увез бы меня, даже если бы я сопротивлялась. Я это тогда еще почувствовала… мне кажется, он как-то подвел Дениса к тому, чтобы тот поехал с катушек и просто отдал меня, сам, добровольно, без особой борьбы сначала. Зная, как может влезть незаметно в голову профессиональный психолог, я вполне допускаю, что и Дэна он обработал так, чтобы тот и не понял, что не сам это решил. Ну, оно и к лучшему, несмотря ни на что.

Внизу какая-то возня, громко разговаривают Север и Ира, и я невольно встряхиваюсь, потому что слышу свое имя. Ну, конечно – что у нас раздражает Иру больше всего? Верно – мое присутствие, даже если его совсем незаметно. Однако сегодня она что-то разошлась…

– Эту суку даже болезнь не жрет! Когда она сдохнет уже… – орет Ира, и я слышу, как Север отвешивает ей оплеуху:

– Совсем рехнулась, тварь?! Как у тебя язык поворачивается?

– А что? – вдруг борзеет Ира, но в голосе уже слышны истеричные нотки. – Вы-то, хозяин, чего так возбудились?

Вторая оплеуха, судя по звуку, сбивает ее с ног.

– Дело даже не в Мари! Дело в том, что ты вообще можешь произнести вслух такое! – орет Север и явно что-то пинает, хорошо бы, если бы не Ирку, так и покалечить недолго. – Кто бы ни был на месте Мари – как можно смерти человеку желать?!

– Да Мари ваша не человек никакой! – сквозь слезы кричит Ира. – Не человек, как вы не видите? Она вас всех за нос водит, а вы как заколдованные – Мари, Мари!

Я втыкаю наушники поглубже и делаю звук на максимум так, что становится больно перепонкам – не хочу слышать, что сейчас скажет Север. И что сделает – тоже не хочу. Иркины слова меня вообще никак не задели, это честно. Я не хочу быть причиной того, что сделает с ней взбесившийся Север, хотя и понимаю – не скажи Ирка вот этого, он прицепился бы к чему-то другому, с нашего приезда какой-то взвинченный, искал повода сбросить раздражение, вот и нашел. Но мне неприятно думать, что это все из-за меня.

Беру куртку, обуваюсь и тихо спускаюсь по лестнице, чтобы выскользнуть из дома и подышать воздухом, а не слушать эти разборки. Денис с Олегом у бани колют дрова – рядом уже приличная куча. Мой Верхний с голым торсом, видимо, разогрелся, машет топором так, что раскалывает каждую чурку с одного удара. Денис что-то ему говорит, оба смеются. Олег останавливается, смотрит на крыльцо и машет рукой:

– Иди к нам, Мари!

Денис наклоняется, начинает подбирать упавшие далеко от кучи поленья. Я подхожу к Олегу, вытираю его лоб ладонью:

– Ты не простудишься?

– Нет. Не трогай, Мари, я весь мокрый. Сейчас добьем тут – в душ схожу.

– Баню надо растопить, скоро Лерка приедет, – говорит Денис, набрав полную охапку дров.

– Вода-то есть?

– Да, натаскал вчера – чем одному-то заниматься?

У него отпуск, две недели, удачно совпавшие на всех работах, и вот он сидит на даче уже дней пять. Зато привел в порядок весь участок, сжег всю листву и траву, обрезал деревья, разобрал теплицу – хозяин, короче. Лера работает, потому не с ним, но приезжает на выходные. Из гостей сегодня – только Север с Иркой. Вспомнив о них, поворачиваюсь к Олегу, который, покурив, снова взялся за топор:

– Там Север что-то буйный…

– Да ну его! – отмахивается Олег. – Надоели все… Живут же как-то, когда меня нет? Ну, вот и пусть.

Пожимаю плечами – меня это вообще не касается, просто сказала, на всякий случай. И в этот момент из дома показывается Север, за волосы выволакивающий за собой Иру. Та не сопротивляется, а он тянет ее по земле, как мешок, возле бочки с водой рывком поднимает на ноги и в тот же момент окунает в эту бочку головой.

– Вот, видишь? – киваю я.

– Не лезь, Мари. Это их дело. Ты же слышишь – она ни звука не издает, значит, помощь не нужна.

Олег продолжает колоть дрова, словно на другом конце участка ничего не происходит. Из бани появляется Денис, видит Севера, но только хмыкает и тоже берется за топор.

– Вы серьезно? – спрашиваю я, потому что мне кажется, что Ира так и захлебнется молча.

– Отвернись, – говорит Олег, опуская топор на очередную чурку.

– Ты на самом деле не вмешаешься?

– С чего ради? Сказал же – она не просит помощи, ты не видишь, что ли?

– Не встревай, Машка, – говорит и Денис. – Это нормально у них, он и дома так делает. Сейчас еще разок окунет – и на колени поставит, брюки спустит и…

– Вот вы придурки… – не выдерживаю я и ухожу за калитку, расположенную в самом углу участка, за баней.

Еще светло, можно немного пройтись, пока там весь этот беспредел не закончится. На самом деле Олег прав – до тех пор, пока Ира не дала понять, что ей плохо, никто вмешиваться не должен, это их практики, пусть даже лично меня такое шокирует. Но ведь и мы с Олегом, если со стороны посмотреть, тоже, бывает, заигрываемся, а уж вид того, как он дерет меня кнутом, вообще мало кто может выдержать. Но это же не значит, что в этот момент кто-то должен хватать его за руку – если я не прошу помощи. У каждой пары – свои практики, и если обоих они устраивают, то чужое мнение там лишнее. А практик, могущих шокировать даже опытных тематиков, вполне достаточно. Тем, кто практикует бондаж, не всегда понятны практики в парах «Доминант-сабмиссив», садистам не нравится изобретать упражнения для подчинения – ну, и много еще чего. Тема не ограничивается только плетью и наручниками, девианты весьма затейливы в выражении своих чувств друг к другу. Главное – найти свое и не делать того, что тебя хоть как-то травмирует, неважно, физически или морально.

Я никогда не смогу того, что может та же Ира, но ведь и она ни за что не выдержит, например, порку той силы и интенсивности, что легко выношу я. Так что давать оценки и вмешиваться – дело неблагодарное…

Пройдясь по улице вверх-вниз, возвращаюсь на участок. Дрова доколоты и убраны, из банной трубы вьется струйка дыма. Олег посреди участка делает какие-то упражнения, стоит, широко расставив ноги, и наклоняется то вправо, то влево, скручивая тело по талии. Я останавливаюсь в паре шагов и смотрю на него. Я восхищаюсь этим человеком искренне, вне зависимости от того, что это мой Верхний. Не в этом дело… он внушает уважение и восхищение одним своим видом, просто тем, как входит в помещение, как смотрит, как мало говорит, но много делает. Я не представляю уже себя отдельно от него, мне кажется, я умру в ту же секунду, как останусь без него.

Наворачиваются слезы, и в этот момент Олег оборачивается:

– Вернулась? Ну, что ты? Чего глаза на мокром месте?

– Нет, хорошо все… просто… ты…

– О, я понял! – хохочет он, подхватывая меня на руки.

– Ничего ты не понял, – я утыкаюсь лицом ему в шею, вдыхаю запах. – Но это даже хорошо.

– Появились тайны от меня?

– Ужасные.

Он обнимает меня еще крепче и идет в дом.

Ира сидит в кухне, на волосах – полотенце, вид довольный, хотя и измученный – Север, конечно, тот еще зверь, судя по всему. Удивительно, что Ира даже не кусает меня, хотя должна бы. Но нет, улыбается рассеянной улыбкой, глаза мутные:

– Чай будете? Свежий заварила.

– Да, налей, пожалуйста, мы сейчас спустимся, – уже с лестницы говорит Олег.

Он приносит меня в комнату и бережно укладывает на кровать, сам ложится рядом и заглядывает в лицо:

– Мари… мне когда-нибудь тебя хватит?

– А мне? Мне когда-нибудь ты достанешься весь, целиком?

– Я всегда весь твой.

– Ванииииль… – тяну я, переворачиваясь на живот так, чтобы не видеть его лицо, и Олег валится на меня сверху:

– Я тебе покажу ваниль сегодня!

– Не хочу.

– Не сомневаюсь! – хохочет он, переворачиваясь на спину и придерживая меня на себе. – Ваниль ты у меня не любишь, ты девка стальная, тебе пожестче подавай, чтобы кожа клочьями летела!

– Интересная мысль…

– Нет! Мысль плохая, но экшн хороший и без этого получишь, обещаю.