Хорошие убийцы 3. Поход за колтаном

Проверили дома. Нашли двоих подростков с оружием. Оказалось – местные, охотники и защитники. Вообще, тут автомат в хижине – не редкость. Не так, как у скотоводов Судана, где у каждого мужчины есть старый «Калаш», но всё равно много.

Майор с краткой речью о смене власти выступил.

Дальше поехали.

Еще одна такая же деревенька попалась по дороге. Опять остановка, проверка, подростки с автоматами, разбирательство, краткая речь.

Разнообразие случилось километров за двадцать до выхода на шоссе. Там находился поселок покрупнее, и в нем – пост на въезде и казарма с боевиками.

Революционеры уже надеялись, что мы опять совершим чудо и очистим поселок без их участия. Но я обманул их ожидания. Объяснил майору, что обстреливать хижины не буду, и зачисткой их им придется заниматься самостоятельно.

Чтобы немного облегчить им работу, скомандовал Суслику подвести «Черепаху» с пулеметом. Она уничтожила постовых, вкатилась в деревню и прижала огнем разбегающихся из казармы боевиков. За ней въехали БТР революционеров, они завершили разгром. Дальше началась проверка домов.

И опять – суд над пленными, казнь, речь, небольшой отдых.

Следующая деревенька была бедной даже на фоне остальных. Хижины совсем крошечные, только чтобы лежанка поместилась. А вокруг – широкие поля. Оказалось – это что-то вроде поселения рабов. Они для боевиков выращивают бататы, кофе и маниок, а их за это не убивают.

Мы практически добрались до выхода на шоссе. До Ниамбы осталось километров пять.

9. Поход за золотом 1.3, Ниамба, бизнес и личные дела

Я отвел наш транспорт с дороги в сторону – чтобы не торчать в пристрелянном месте, если по нам попытаются ударить артиллерией.

Остановились. «Солнечного зайчика» отправили вперед, смотреть, что нам угрожает.

Локатор «Панциря» засек в воздухе чужой квадрокоптер. Подождали, пока он доберется на расстояние уверенного поражения, сбили его электромагнитным импульсом. Легкий аппарат, не имеющий никакой защиты, с выжженными цепями управления беспомощно поплыл по ветру.

– Господин Санта, – обратился ко мне Антонио. – Вы не могли бы помочь той группе, которая зачищала шоссе, ведущее на запад? Здесь недалеко, через реку от Ниамбы, большой поселок рабов, наши парни наткнулись там на сопротивление. Без вашей помощи будут большие потери.

Дальность позволяла, но не хотелось вести туда «Зайчика», а без наблюдения мы не сможем точно разметить цели. Хотя если цели неподвижные, то можно и по спутниковой карте…

– Куда бить?

Майор показал на экране три дома, уточнил что-то по радио, указал точку, где стоит пулемет. Я пометил маркером эти точки.

– Суслик, видишь отмеченные мной точки на том берегу? Отправь туда осколочные мины. Только сначала миномет отгони в сторону метров на пятьсот. Вдруг у них средства локации артиллерии работают.

– Понял, выполняю.

Взрывов мы в реальном времени не видели, спутниковые снимки обновлялись слишком медленно. Увидели результат. Пара домиков частично разрушены. Пулеметная ячейка вроде на месте, а жив ли пулеметчик – не поймешь.

– Что там говорят ваши бойцы?

– Всё, говорят, стрельба прекратилась. Они пошли вперед.

– Суслик, закончено, гони миномет к нам.

***

«Зайчик» летал над Ниамбой и двумя прилегающими небольшими поселками. Толстяк времени не терял, пометил для уничтожения несколько целей: пикапы с пулеметами или безоткатными орудиями, посты на въездах, большой дом, вокруг которого бродили вооруженные парни. Из дома какие-то люди выносили чемоданы и грузили их в машины, стоящие перед ним.

– Командиры бегут, – заявил скучающий Будда, заглядывавший мне через плечо.

– Думаешь?

– Уверен. У кого сила, у того и власть. У кого власть – у того самый красивый дом, дорогой автомобиль и много вещей.

– Это ты намекаешь, что командиры – приоритетные цели для удара?

– Как бы да. Правда, они с собой могут жен и детей потащить. Если у них они есть.

Жен и детей у командиров не оказалось. Или они просто не сочли нужным их забирать, понадеявшись найти в новом месте новых жен. В машины загрузились несколько человек в приличной, по сравнению с окружающими, одежде, и их охрана.

Я не удержался, пометил машины, как цели, и дал команду Суслику. Машины накрыла россыпь разрывов. Немногие раненые спрятались в доме. Тела остальных остались в машинах. Никто никуда уже не ехал.

– Суслик, уничтожай все подходящие цели, – минометы ритмично заработали. Я продолжил наблюдать.

Когда на виду не осталось больше ничего, достойного удара, я повернулся к Антонио:

– Всё, дальше вы.

Майор кивнул.

Потом я добавил:

– Я вам дам в помощь две «Черепахи» с пулеметами, в застройке помогут подавить гнезда сопротивления

Суслик передал управление этими машинами Пинку и Дублону. Большие потери среди союзников нам не нужны, лучше помочь им. Да и наши штурмовики соскучились уже без дела.

***

Зачистка прошла без эксцессов.

Сначала союзники взяли под контроль небольшой поселок, примыкающий к Ниамбе с востока, отделенный от нее притоком Лукуги.

Потом при поддержке «Черепах» перешли мост через приток, стали чистить дома Ниамбы.

В большинстве мест сопротивления не было, там присутствовали только женщины и дети. Где-то боевики просто сдались. Пару домов, из которых пытались отстреливаться, превратили в решето.

В хлипкой застройке пули пробивали дома насквозь, почти не замечая стен, так что среди мирных жителей тоже были раненые, не так много, но были. Малышка потом оказала им помощь.

***

Не затягивая надолго, революционеры провели народный суд для пленных.

«Народный» – в том смысле, что по большинству пленников решение принимали жители поселка. Жительницы.

Сначала, для затравки, выяснили, кто командовал гарнизоном. Из офицеров выжил только один. Его тут же показательно расстреляли.

Затем стали выводить пленников по одному и интересоваться у публики, достоин ли этот человек жить.

Некоторых женщины готовы были рвать на куски. Таким практично прострелили головы, не откладывая надолго.

У некоторых боевиков нашлись защитницы, причем довольно активные. Видно, какие-то постоянные и обоюдовыгодные связи между боевиками и жительницами поселка были.

Забавная история случилась с одним боевиком: у него нашлась активная защитница и не менее активная противница. В процессе дискуссии женщины вцепились друг другу в волосы. Революционерам пришлось проводить более детальное следствие, опрашивать свидетелей. Оказалось, дама, требовавшая смерти боевика, – его брошенная содержанка и мать стайки его детей, а защитница – ее более удачливая молодая соперница.

Трибунал приговорил боевика к жизни. И обязал, под страхом расстрела, содержать брошенную семью.

Зачистка и разбирательство заняли время до вечера.

Мы отвели технику в сторону от жилья, я распределил дежурства и вышел из тела – ушел отдыхать.

***

Когда я уже нацелился посмотреть с Ириной какую-нибудь фантазию, постучался в связь директор нашего горнорудного филиала в Мокамбо.

Мужик был в панике. Ему в филиал подсунули медный карьер, отжатый у европейцев и подаренный нам мэром. Еще и склады всякие, но склады – то дело терпимое. А вот карьер – нет.

Казалось бы – карьером больше, карьером меньше – какая разница? Есть разница.

В нашей шахте трудятся роботы. И руду возят автоматические траки. И даже ту руду, которую мы скупаем в соседних деревнях, принимают роботы, а дальше она попадает в нашу обогатительную установку и идет в общем потоке. Вся информация доступна. Все работает по понятным правилам. Перенастройка производства делается удаленно.

На новом карьере трудятся живые люди. Местные живые люди, которые непонятно разговаривают, непонятно, чего хотят, непонятно, как ими управлять.

Посмотреть на карьер наш директор не может, потому что он в Сибири, а карьер – в Африке. Лично с рабочими пообщаться он не может, потому что у них нет коммов. Комм есть только у местного управляющего. Получается, вся информация может быть получена и передана только через него. А можно ли ему верить?

Я пообещал зайти завтра на этот карьер, посмотреть, поговорить, решить, что делать.

Директор предложил полностью автоматизировать разработку.

– Зачем? – задал я сакраментальный вопрос.

– Повысим эффективность.

– Финансовая эффективность упадет. Труд местных так дешев, что замена их роботами не только потребует больших вложений, но и никогда не окупится. Наши роботы стоят больше, чем руда, которую они нароют.

– Зато мы не будем эксплуатировать местных. Они работают за копейки на вредных и тяжелых работах, многие вручную. Портят свое здоровье.

– А чем займутся местные, если мы их уволим?

Директор замялся.

– Чем-то они занимаются там, кроме работы на карьере?

– Там два занятия – работа в шахтах и выращивание маниока. Выращивание маниока позволяет не умереть от голода. Но не более того, даже белков в пище крестьянам не хватает. Вы хотите, чтобы все население нашего протектората копалось в земле без шансов на образование и правильное питание?

Директор смутился. Потом сделал попытку найти выход:

– Если мы поставим новую технику, сможем на порядок увеличить объем добычи. Тогда мы сможем не только окупить роботов, даже содержать местное население за счет доходов от руды.

– Вы предлагаете превратить население в толпу бездельников, которые живут на всем готовом? Знаете, чем они буду заниматься?

– Развлекаться? – несмело предположил мой собеседник.

– У них нет коммов. Нет сети. Нет развлечений, кроме танцев, выпивки и секса. Они будут трахаться, как кролики, и плодиться. И пить самогон из маниока. Многие сопьются. Или пойдут резать соседей, просто потому, что им скучно. К нашим бездельникам набегут еще и со стороны, те, кто захочет сладкой жизни с бесплатными продуктами. И чем больше бездельников будет, тем сложнее нам будет их содержать и удерживать в разумных рамках. А потом из-за высокой плотности населения они передохнут от болезней.

– Вы считаете, что мы должны продолжать их эксплуатировать? – аргументы у директора кончились.

Было у меня подозрение, что он просто пытался оправдать перевод карьера в тот формат работы, который удобен и привычен лично ему, без живых людей.

– Да, мы сейчас ничего не будем менять. А потом начнем учить рабочих управлять техникой или строить дома. И повысим им зарплату.

Разговор закончился.

Завтра надо сходить, посмотреть, что там за карьер. Придумать, как сделать, чтобы местный управляющий не воровал и не превышал полномочий. И что-то думать о поиске нового директора для горнорудного направления. Этот не потянет, его придется оставить директором нашей старой шахты. Он привык командовать роботами, с живыми людьми дела не имел. Где такого взять, который имел? Может, из местных?

***

Весь в задумчивости, я вывалился обратно в личную комнату, в объятия Ирины.

– Почему ты постоянно уходишь в закрытый режим, когда общаешься? – с подозрением поинтересовалась девушка.

– Это по работе. Секретность.

– У тебя почти все общение по работе и секретно. Это ненормально.

– Для общения, не связанного с работой, у меня есть ты.

Девушка потеряла воинственность.

– Всё равно, это ненормально. Вокруг тебя слишком много непонятного. А ты ничего не объясняешь. Меня это напрягает.

Я погладил Иру по спине. Надо что-то объяснить, да. Нужно быть очень доверчивой девушкой, чтобы всё еще считать, что я какой-то особо секретный дизайнер.

– Хорошо. Я тебя расскажу, что могу. Я не дизайнер. Я военный. Я управляю боевой техникой и командую небольшим подразделением.

– Но военных много, и такой секретности в их службе нет. Наоборот, каждый старается перед девушками распушить перья и показать, как он крут – умеет управлять танком или бегать с винтовкой по полигону.

– Я не просто служу, я участвую в боевых действиях. В реальных действиях. За границами нашего сектора. Это секретные операции, поэтому не могу тебе о них ничего рассказывать.

Ирина задумалась.

– То есть вот прямо участвуешь? И живых людей убивал?

– Да.

Смутилась.

– И много?

– Много. Я хороший убийца.

– И… как это? Убивать?

– Сначала переживаешь, пытаешься понять, как к этому относиться. Потом находишь ответы на все вопросы и успокаиваешься, дальше – это просто работа. Мы стараемся поступать справедливо и осторожно.

– Но это же неправильно. Люди не должны убивать.

– Как раз убивать – это нормальное состояние человека. Почитай историю. Всегда были те, кто убивал. И те, кто отдавал приказы убивать. Остальные им прислуживали и аплодировали. А если толпе дать хорошее оправдание и уверенность в безнаказанности – то пойдут убивать многие. Остальные будут смотреть и подбадривать криками.

– Ты страшные вещи говоришь. Люди не такие.

– Люди не такие, потому что их держат в клетках. Единственное, что может избавить их от агрессивности – необходимость все силы тратить на собственное выживание и борьбу за место под солнцем.

– Но были же поколения, которые войн не знали?

– Были. И эти поколения сами разрушали себя и свое общество. Потому что человек не умеет быть постоянно мирным и сытым. Ему надо за что-то бороться. Кто-то способен бороться за идею, но таких – единицы. Большинство тратят свою энергию на выживание или выплескивают ее, пытаясь получить больше, чем имеют. Получить что-то можно двумя путями, создать или отобрать. Мало кто может создать что-то значительное. А вот отобрать у соседа – могут все, особенно если собьются в группу.

Мы замолчали.

– Тебя пугает то, что я убиваю? – спросил я, когда молчание затянулось.

Ира задумалась над ответом.

– Нет. Если ты выбрал такую работу – значит, так надо. Я буду с тобой в любом случае.

– В печали и радости, богатстве и бедности, болезни и здравии?

– Да, – просто ответила девушка.

– Закончу одно задание, куплю нам дом. Или даже раньше.

– Правда? – глаза Иры заблестели, а на лицо непроизвольно выползла широкая улыбка.

– Правда. Я люблю тебя. Ты умеешь рожать мальчиков и девочек?

– Я тоже тебя люблю. Рожать не пробовала, но я обязательно научусь, – пообещала моя женщина и стала ластиться.

10. Поход за золотом 1.4, Ниенцу

Майор попросил нас задержаться в Ниамбе. Крупный поселок, надо было там обустроиться, провести митинг с жителями, объяснить им новые правила, власть какую-то организовать. И гарнизону дать возможность укрепить позиции: мы дальше пойдем по шоссе на запад, то направление очистим, а вот шоссе, входящее в поселок с юга, осталось непроверенным. Там тоже есть деревни и поселки, там тоже есть боевики. В том направлении надо держать серьезный заслон.

***

Я воспользовался этим временем, чтобы перейти в резервное тело, находящееся в деревне около нашей шахты в Катанге. Мне нужно было съездить на наш новый карьер, посмотреть.

Время выбрал, когда очередной транспорт шел забирать руду. Чтобы пешком не топать. Сел, доехал с комфортом. Когда тело механическое – мягкие анатомические кресла необходимостью не являются, сел на железку и сиди спокойно, лишь бы трясло не сильно.

Карьер ничем меня не удивил. Экскаватор снимал верхний слой грунта, дальше толпа рабочих вручную наполняла мешки породой и таскала их к бункеру обогатительной линии. Там порода измельчалась, проходила флотацию и фильтровалась. Содержание руды в породе было средним, может, пара процентов. Почти вся масса породы, измельченной и отработанной, сваливалась тут же, рядом. Установка была маломощной, питалась от дизельного генератора. Я сразу написал директору филиала, чтобы оценил, возможно ли протянуть сюда кабель от нашей электростанции. Она у нас компактная, но атомная. Так что мощность практически не ограничена. Мы купили ее недавно, чтобы убрать риски, связанные с поставками топлива. Заодно и подшефные деревни можно будет электрифицировать.

Оценив технику, я обратил внимание на людей. Они встали, с испугом смотрели на меня. Ну, еще бы – приехал на броневике, сам весь обвешан снаряжением и оружием, с закрытым забралом на лице.

– Кто тут главный?

Вышел мужичонка толстенький.

– Я управляющий.

– Я новый хозяин карьера. Зови меня Санта.

– Да, господин.

– Пока продолжайте работать, как работали. Подумай, что в работе карьера можно улучшить. С вами по связи уже связывался мой представитель?

– Да, господин.

Дал управляющему свой контакт, предупредил, что это для экстренных случаев, а так – пусть через директора филиала передает информацию.

Прошелся, осмотрелся.

Надо тут у входа поставить пулеметную вышку. Во-первых, как бы знак, что карьер наш и под защитой. Во-вторых – в комплект видеокамера входит, наш директор сможет поглядывать на работу карьера. Вдруг они левые машины тут грузить будут, или еще что удумают. Люди несовершенны. За ними приглядывать надо.

Предупредил управляющего, что теперь возить концентрат руды будем своим транспортом. Даже покупать ничего не надо, в промежутках между поездками на шахту уже имеющиеся траки сюда будут ходить.

***

Антонио Нету, пользуясь передышкой, пообщался с руководством Фронта в Анголе, попросил у них прислать бойцов и командиров. Те восприняли идею захвата новых территорий с радостью, готовы были помочь. Но переправить вооруженный отряд в пару тысяч стволов через Замбию не могли – там смотрели сквозь пальцы на перемещения малых групп, но не готовы терпеть целую армию.

Я предложил попробовать переправить напрямик через Катангу. Дорога из Анголы в провинцию прямая и хорошая, внутри провинции тоже дорожная сеть неплоха. Осталось договориться с правительством Лубумбаши.

Связался с губернатором. Объяснил ему, что есть у нас союзники, которым надо проехать через его земли. Намекнул, что это будет первый дружественный шаг, а в будущем эти ребята могут стать и его союзниками. Очень важными союзниками. Пообещал, что в дороге парни будут вести себя хорошо, а иначе я сам их накажу.

Уговорил.

Губернатор согласовал с майором протокол взаимодействия. Ангольцы въезжают в провинцию и следуют через нее одной колонной, их встречает и провожает полиция, маршрут идет в обход Лубумбаши. В дороге с местными ведут себя прилично, никого не грабят, не насилуют и не убивают. От такого требования майор даже оскорбился слегка. Стал доказывать, что они не бандиты, а революционеры. Губернатор согласился, хотя по глазам видно было – разницы между бандитами и революционерами он не видит.

Если всё пройдет по плану, бойцы прибудут дней через пять. Хорошо.

***

День прошел полезно и без стрельбы. И закончился приятной ночью.

Ирина после прошлого разговора была загадочной, слегка развратной и особенно ласковой.

***

А утром мы двинулись дольше.

Шоссе проходило по холмистой пустоши, местами на ней встречались рощицы. Саванной это назвать было нельзя – трава другая, и деревья не зонтичные, а обычной формы. Мы были в зоне влажных лесов, но из-за значительной высоты над уровнем моря растительность была беднее, чем на плоских равнинах.

Проехали какие-то брошенные карьеры.

Потом – небольшие деревеньки. Сопротивления нам там не оказали.

Потом – еще одна деревня, в которой вдоль дороги выстроились маленькие, метра три в длину, домики. И еще две такие же мелкие бедные деревушки. Нигде не было вооруженных постов. Им там просто нечего было охранять.

Постепенно растительность становилась гуще, и мы въехали в настоящие леса. Впрочем, иногда они прерывались широкими проплешинами.

Первых вооруженных людей мы встретили километрах в пятнадцати от Ниамбы. Несколько испуганных подростков с автоматами в небольшом поселке. Они сдались без сопротивления, когда увидели подъезжающие БТР революционеров. Мы огонь не открывали, вообще никто огонь не открывал. В этом поселке оставили небольшой пост и двинулись дальше. Задерживаться для общения с местными и суда не стали. Постовые пусть этим занимаются.

Здесь, в лесистой местности, поселки выглядели богаче, дома большие, добротные, хоть и дощатые.

В одном из таких поселков мы столкнулись с сопротивлением. Головное охранение бойцов Фронта обстреляли из автоматов какие-то подростки. Обстреляли и сбежали в лес. Мы оставили там группу бойцов, два десятка человек с БТР. Десяток останется в поселке гарнизоном, второй – поищет сбежавших партизан, если найдет и уничтожит – догонит основные силы. А не догонит – будет играть роль группы реагирования на этом участке дороги.

***

Так мы и продвигались. Кое-где союзники оставляли небольшие посты, кое-где вступали в мелкие перестрелки.

Мы в бой не вступали. Смысла не было. Да и мало чем могла помочь наша техника, когда вокруг леса, а противники убегают в них и прячутся.

После длинного лесного участка, где людей вообще не было, дорога вышла на хребет пологой гряды. И вот там, в очередной деревне, мы опять встретили сколько-нибудь серьезные силы. Пост с парой внедорожников и пулеметом, десяток бойцов. Чтобы не задерживаться, мы сходу обстреляли их из миномета, потом бойцы Фронта дочистили деревню.

Чуть дальше той деревни мы остановились.

Я пустил вперед «Солнечный зайчик».

До перекрестка с другим крупным шоссе осталось меньше десяти километров. Там находился поселок, и напрашивалась мысль, что в этом поселке должен стоять гарнизон, контролирующий перекресток. А чуть дальше находился городок, Ниенцу. Не то, чтобы крупный, но магазины там были, гостиница, церковь, больница, школа, аэродром даже. В городке, очевидно, тоже должны были находиться какие-то военные силы.

***

– Ну что там? – подсел ко мне майор Нету.

Я поводил курсором по экрану:

– Поселок небольшой. Обычные для этой местности домики. Только вот эти два здания выделяются. Около них какие-то вооруженные люди. Очевидно, тут и расположен пост. Удобно – прямо у перекрестка. Даже простреливать наше шоссе из окон могут. Да, они знают, что мы приближаемся, заняли огневые точки.

– Какой план?

– Еще чуть ближе подойдем, чтобы уверенно накрывать дорогу к Ниенцу, чтобы отсечь помощь. Выпустим несколько мин по зданиям, крыши там жестяные, должны пробить. Вы двинете вперед БТР, мы поддержим парой «Черепах» и дронами. Пока вы будете чистить поселок, мы перекроем огнем дорогу и выбьем огневые точки в городке. Закрепимся на перекрестке, двинемся к Ниенцу.

– Сейчас?

– Да, чего тянуть?

***

БТР-ы революционеров в сопровождении двух «Черепах» двинулись вперед.

Суслик уже привычно отогнал в сторону и чуть вперед минометы, чтобы по нам не прилетело ответным огнем.

Толстяк поднял в воздух дроны, ими управляли Малышка и Пинок, самые быстрые среди нас стрелки.

Будда размечал цели.

– Начали.

Серия мин ушла. Через несколько секунд здания и огневые ячейки накрыла россыпь разрывов.

– Переставляй минометы, – противник насторожен, вдруг у них в городке уже стоит заряженная артиллерия и работает система локации выстрелов?

Суслик перегнал машины на другое место.

Я угадал. В то место, откуда стреляли минометы, через минуту прилетел снаряд гаубицы. Мы пока не могли с ней ничего сделать, «Зайчик» висел над перекрестком и дорогой, городок не просматривался.

Толстяк взял управление «Черепахами», накрыл пулеметным огнем окна зданий.

Дроны начали охоту за разбегающимися, под прикрытием домов, боевиками.

– Суслик, дорога, – там почти сразу появилось подкрепление, два БТР и пикапы с пехотой.

Минометы отправили мины по ним. Суслик не пожалел высокоточных, ими бить по подвижным целям гораздо сподручнее.

– Перегоняй минометы! – напомнил я.

Опять прилетело от чужой гаубицы. Опять далеко от нас, в пустоту.

Я подождал пару минут. БТР высадили бойцов Фронта, те вошли в поселок и направились к зданиям. Помощь «Зайчика» там больше была не нужна, у «Черепах» и дронов есть свои камеры для выбора целей. Иногда они менее удобны, но работать через них можно.

– Я веду крыло в сторону Ниенцу, – предупредил я остальных.

***

Когда городок вполз в пределы экрана, куда транслировалось изображение с камеры «Зайчика», Будда начал искать цели. В первую очередь мы искали ту гаубицу, которая нас пыталась нащупать. Нашли.

– По перекрестку бьет артиллерия! – поторопил меня Нету.

– Суслик, убей пушку.

– Сделано, – после паузы на месте орудия расцвел взрыв. Большой взрыв, видно боеприпасы рванули.