Хорошие убийцы 3. Поход за колтаном

Дмитрий Леонидович

Хорошие убийцы 3. Поход за колтаном

Пролог

– Милый, что происходит? – Ирина выглядела напуганной.

Она протягивала мне планшет с открытой новостной лентой. Я взял.

Заголовки новостей ползли по странице сплошным потоком.

В главном блоке высвечивалось: «Удар террористов уничтожил королевскую семью Англии и Уэльса».

Я начал просмотр с этой новости. Резиденция королевской семьи уничтожена ударом ракеты с ядерным зарядом. Погибли все: дряхлый король, престарелые принцы, седая принцесса, внуки, правнуки, родственники, слуги, комнатные собачки, – вообще все.

Система ПРО не защитила, потому что была к тому времени уничтожена. Террористы перехватили контроль над одним из старых военных спутников, запустили лазер с ядерной накачкой и уничтожили все объекты ПРО Англии и Уэльса.

Ира села мне на колени, заглядывая в планшет.

Следующее важное сообщение: «Администрации Русского, Китайского и Североамериканского секторов приняли решение о совместном ударе по разветвленной сети международных террористов. Среди руководителей террористов есть богатейшие люди планеты и представители английской аристократии».

Я погладил рукой спину моей женщины. Она чуть расслабилась. Бросил взгляд на столбец заголовков:

– Ракетным ударом уничтожена резиденция лорда… – таких было много, они отличались только фамилией лорда.

– Волна, возникшая из-за землетрясения, смыла все население небольшого острова в Тихом океане. Остров был полностью занят элитными поместьями. Риэлторы прогнозируют падение цен на тропические острова.

– Террористы запустили в сеть компьютерный вирус, который убил значительное количество английских военных и государственных служащих, лежащих в капсулах дополненной реальности. Вирус обманул датчики капсулы, из-за чего те впрыснули в кровь пользователей убойную дозу питательных веществ и медикаментов.

– Ракетный удар уничтожил базу террористов на Гибралтаре.

Я отложил планшет и выбрал плод из корзинки с персиками.

– Кучно пошло, – выразил я свое мнение о происходящем.

Интуиция мне говорила, что всё это – следствие одной нашей командировки. Той самой, перед которой нам вручили небольшой ядерный заряд и сказали, что возвращаться не нужно.

– Это что, война? – Ирина нервно кусала губы.

– Да нет, какая война, успокойся. Пишут же – террористы. Не могут же СМИ врать.

– Что это за террористы, если по ним три сектора ракетными ударами лупят?

Я вздохнул:

– Такие вот матёрые террористы.

1. Наши планы

У нас в столовой случилось стихийное собрание миноритарных акционеров. У нас – это в нашем виртуальном корпоративном пространстве.

Из операции в Судане нас вывели. Мы отдохнули после нее. «Звездочек» и премий нам отсыпали за ту операцию щедро.

В Конго кончался сезон дождей.

Пора было двигаться дальше.

Наша команда в полном составе собралась пообедать и обменяться новостями, но тут пришло сообщение о регистрации нашей военной компании «Реальные операции». Я вызвал Пупса, чтобы сообщить ему эту новость и обсудить ее в узком кругу.

– Итак, девушка и парни, наша военная компания зарегистрирована по законам Русского сектора. Лицензии на оружие и передача имущества оформляются, вопрос нескольких дней. Самое время определиться, что мы будем делать дальше.

– Так контрольный пакет у государства, что скажут – то и будем, нет? – это Толстяк выдал.

– Я сразу кое-что разъясню, – отозвался Пупс. – У государственных структур в сумме 51% акций. Но есть нюансы. Пятнадцать процентов находятся в собственности Службы санитарного контроля, десять – у Администрации сектора, у госкорпорации «Дополненная реальность» – десять, у «Новой реальности» – тоже, шесть – у Института кибернетики. Это контора, которая разрабатывала наши механические тела.

Парень сделал паузу, чтобы все вникли, и продолжил:

– Акциями ССК распоряжается Санитар, всем нам хорошо известный. При принятии решений, которые скажутся на финансовом благополучии и будущем нашей компании, он нас обижать не станет.

Пупс ехидно улыбнулся.

– Вы можете спросить – а если с Санитаром что-то случится? И я вам отвечу: при необходимости мы сможем продавить наши интересы через Институт кибернетики, потому что этот институт начал совместный с моей собственной компанией проект, мы будем заниматься гражданскими доработками к кибернетическим телам.

– Это какими именно? – полюбопытствовал Дедун.

– Мы разработаем тело с функционирующими органами для секса. Мужское на первом этапе.

– Я думал, ты просто трепался за пивом, когда говорил, что сначала любое изобретение пытаются применить для войны, а сразу после этого – для секса.

– Не трепался. Более того, в ближайшее время я не смогу активно участвовать в работе «Реальных операций», потому что мне придется лично заниматься разработками. У меня есть в этой теме кое-какой задел, еще со старых времен.

Парни немного пошутили на тему кибернетических членов, которые мы все будем ждать с нетерпением, и успокоились.

***

– Вернемся к нашим делам, – продолжил я. – Нам нужно определиться, куда мы хотим развиваться. Сначала предлагаю выслушать Будду. Он прикидывал, как превратить нашу перегруженную дорогой кибернетикой группу в максимально боеспособную и сбалансированную по затратам военную силу.

Будда сел ровно, собрался с мыслями.

– Эту тему мы уже обсуждали. Наши механические тела стоят безумных денег, а боевая эффективность у них ненамного отличается от хорошего солдата-человека. Частично эту проблему снимает использование самой современной техники. Тот же броневик или «Черепаха» в разы дешевле тела-робота, имеют более серьезное вооружение. Соответственно, если основной удар наносить техникой, наша группа становится менее затратной и более эффективной. Плюс к этому, у нас раньше не было в Конго средств против удара серьезного противника, даже не уровня соседних государств, а просто группы с серьезной артиллерией.

Будда сделал паузу. Промочил горло чаем.

– По этим причинам мы закупили новую технику. Она уже пришла. Сейчас у нас есть в наличии для обороны нашей базы: стационарная система управления боем, периметр с камерами и пулеметами, система ПВО – два «Панциря». Для борьбы с дальней крупной угрозой есть машина «Град» с запасом ракет различного назначения. В том числе – кассетного типа с высокоточными планирующими минами. Максимальная дальность – сорок километров. Есть более дешевые ракеты, в том числе обычные, неуправляемые, для удара по площадям. Кроме «Града» еще есть пять ракет типа «земля-земля», для уничтожения бронетехники, они бьют на двадцать километров.

Будда вздохнул. Все слушали.

– Из бронетехники у нас теперь пять броневиков со скорострельными 30-миллиметровыми пушками. Четыре гусеничных «Черепахи» с единым пулеметом, две с ПТУР, две с минометами. К минометам есть высокоточные мины и обычные. Обычные – в несколько раз дешевле.

Для поддержки операций на больших расстояниях от базы мы взяли машину управления боем, смонтированную на броневике. То есть броневиков у нас всего шесть, с этим вместе.

И авиация: два разведывательных крыла «Солнечный зайчик», одна универсальная машина поддержки БПЛА, восемь стрелковых дронов, пять ударных беспилотников-камикадзе.

Танки, крупнокалиберные пушки и монстров типа «Солнцепека» не брали – тут нет ни целей для них, ни дорог.

Как-то так, – закончил Будда перечень техники. – Такая техника делает нас доминирующей ударной силой в этом регионе. Но наши возможности контроля местности остаются низкими – у нас нет пехоты. Поэтому предлагаю не изобретать велосипед и начать обучение туземных войск.

– А где мы возьмем туземцев? – удивилась Малышка.

– Вот как раз с этим у нас проблем нет. После того, как мы спасли подшефные деревни от эпидемии, отношение к нам очень лояльное. Они реально готовы воевать за нас. В городке Мокамбо тоже, после того, как мы их от банды освободили. Мало того, что они нам благодарны, каждый местный парень с радостью пойдет под знамена тех, кто умеет побеждать. А если мы им еще денег заплатим – оружие возьмут вообще все, даже некоторые женщины.

Сравните: местный боец обойдется нам в пять монет в месяц, плюс боевые премии, плюс расходы на автомат и патроны. А одно кибернетическое тело, хоть и способно перебить десятки местных бойцов, но и стоит шестьдесят тысяч. Такая вот экономика – в контактной войне наши роботы нерентабельны.

– Кстати, в горнодобыче та же проблема, – очнулся Пупс. – У нас на шахте всё роботизировано. Конечно, сервисные роботы в разы дешевле наших тел, но если мы хотим расширять добычу и повышать ее рентабельность, придется или нанимать местных, или, по примеру китайцев, просто скупать руду у нелегальных копателей.

– С добычей чуть позже, – остановил его я. – Давайте решим по поводу туземцев.

– Надо набирать и учить. В этом сухом сезоне они будут просто мясом, а вот в следующем – станут нормальной боевой силой. Даже неплохой, по местным меркам.

– Сколько их нужно?

– От задач зависит. Но меньше сотни учить бессмысленно, а больше – не справимся.

– Есть возражения? – я обвел взглядом всех. – Значит, набираем и учим. Пинок – ты набираешь людей и организуешь, Дублон, Дедун, Бонус – преподаете, остальные по своей специальности поучаствуют.

***

– О наших военных возможностях поговорили, теперь о перспективах превратить их в прибыль. Пупс, ты вроде какое-то исследование обещал заказать?

– Сделали исследование.

Пупс развернул на стене большой экран с картой Конго.

– Наша база находится на краю Африканского медного пояса. Тут много месторождений меди, кобальта, олова. Ну и по мелочи всякое. Более того – от нас на северо-запад идет геологическая складчатая структура, в которой эти месторождения выпячиваются на поверхность. Поэтому многие разрабатываются карьерным способом. Вся наша провинция, Катанга, – это сплошные месторождения. До пяти процентов мировой добычи меди, больше половины – кобальта.

– Мы вообще-то военная компания, – выразил недоумение Пинок.

– Да. Мы – военная. Я уже говорил о распределении акций и контроле над «Реальными операциями». Контроль над акционерным капиталом у нас. Но сейчас государство держит нас за яйца двумя руками: с одной стороны оно может прекратить продавать нам патроны и оружие, с другой – мы зависим от его заказов. С патронами еще можно что-то сделать, хоть бы и у китайцев покупать. А вот с заказами – ничего. Поэтому нам нужно получить другие источники дохода. Здесь единственный крупный источник – добыча руды.

– И как ты предлагаешь получать источники доходов? Тут всё поделено.

– Для начала, я думаю, надо расширять зону нашего контроля. Увеличивать количество подшефных деревень. Они будут копать кобальт и продавать его нам, а мы – защищать их и лечить от эпидемий. Будем развивать идею военно-медицинского контроля.

Я бросил взгляд на Малышку. Та сидела спокойно, видимо, с ней Пупс это уже обсуждал.

– Откуда мы возьмем врачей? Силы Малышки не безграничны.

– Нам не нужны врачи, – ответила Малышка. – Я тут подумала, и вот: тут есть, конечно, туберкулез, последствия неправильного питания, отравления пылью в шахтах и прочие болезни. Но основные причины смертности – эпидемии. Их можно грубо разделить на две группы: тропические вирусные лихорадки, которые распространяются комарами, и вирусные болезни, которые распространяются при контакте. С первой группой настоящее лечение дорогое, сложное и неэффективное. Поэтому мы можем предложить только поддерживающие процедуры – выпаивание соляным раствором, жаропонижающие средства, снятие симптомов. Даже этого достаточно, чтобы снизить смертность в разы. В случае контактных болезней – всё то же самое, но еще и меры по карантину и изоляции больных можно применять, они еще важнее.

Девушка отпила из чашки, чтобы смочить горло.

– Ну и вот. Для всего этого не нужно врача. Нужны санитарки. И еще акушерки – рожают здесь часто и помногу. В подшефных деревнях я таких санитарок уже обучила. Могу и в других обучить. А дальше – при начале эпидемии я перепрыгну в резервное тело в деревню, поставлю диагноз. А потом уже санитарки будут помогать больным. Сложные случаи сама буду смотреть. В засуху можем договориться с деревнями, нанять и начать обучать медсестер, к сезону дождей еще штук пять деревень можем принять под свое крыло.

Я прикинул. Такими темпами мы будем расширять свою зону медленно. А ведь ее и защищать надо.

– Сейчас в каждой деревне мы держим по комплекту наших тел. Это очень дорого, доход от добываемой руды не сможет это окупить.

Ответил Будда:

– Просто нам не надо столько комплектов. Оставить в деревне два тела – одно для Малышки, второе для Суслика. И поставить одну «Черепаху». А еще обязать местных выделить людей в охрану, человек двадцать, и эту охрану учить. Заодно будут расширяться наши туземные войска.

Мысль была перспективная. При таком расширении имеющихся комплектов тел нам хватит на контроль двух-трех десятков деревень.

***

– Ладно, теперь я внесу новую струю в наше обсуждение, – заявил я. – У меня две новости. Во-первых, со мной связывался мэр Мокамбо. Наша разведка передала ему доказательства того, что европейцы участвовали в действиях банды, которая захватывала его город. Мэр оказался мужиком обидчивым и жестким, теперь той горнорудной компании больше в городе не рады. От нее остался складской комплекс около железнодорожной станции, большой карьер, где добывают медную руду, и обогатительное оборудование. Всё это мэр предлагает взять нам.

– Он такой добрый? – удивилась Малышка.

– Нет. Он просто совершенно правильно решил, что если у нас будут интересы в Мокамбо, следующая банда не то, что захватить, она до него даже не доедет.

– Надо брать, – отозвался Пупс. Остальные покивали головами.

– И вторая новость. Неоднозначная. Со мной связывались люди из столицы провинции, Лубумбаши. Они интересовались, поддержим ли мы их, если они захотят отделиться от Конго. Я изучил эту тему. Катанга пыталась отделиться от Конго неоднократно, начиная с момента признания независимости страны. Очень уж жирный кусок и далеко от столицы. Периодически сепаратисты брали провинцию, при поддержке иностранцев. Потом их обратно загоняли в общее государство. Сейчас правительство в Киншасе контролируют американцы, правительство Лубумбаши имеет плотные контакты с европейскими горнорудными компаниями, но Европа почти ничего в военном смысле не значит.

– Что предлагали? – Пупс поинтересовался.

– Как всегда. Мы им военную поддержку. Они нам концессии.

– Большие деньги. Тут, кстати, кроме меди и кобальта, в полутора сотнях километров за Лубумбаши, есть еще один интересный объект – самая большая в мире урановая шахта. Американцы в годы холодной войны из нее десятки тысяч тонн урановой руды получили. Официально шахта уже выработана и запечатана бетоном, но порода там настолько богатой была, что даже в отвалах содержание урана выше, чем в месторождениях других стран. Там сейчас местные кустарно добывают что-то, надо смотреть. Может, стоит саму шахту вскрыть и идти вглубь – технологии добычи с тех пор улучшились.

Будда вставил:

– Как бы мировую войну случайно не начать. Надо с Санитаром советоваться. Да и с военными – тоже. Без их одобрения нельзя в такие дела соваться.

– Зовем Санитара?

2. Задача, спущенная сверху

Санитар, что необычно, откликнулся и пришел сразу. Был он чрезвычайно задумчив.

– Катангу отделить от Конго? В принципе, можно. Только не сейчас. Эти хитро сделанные сепаратисты подставят вас под удар, а сами будут выжидать. А американцы пришлют технику для армии Киншасы, и что тогда? У вас сил не хватит. Пока отложите, скажите этим заговорщикам, что вопрос серьезный, требует подготовки и проработки. И предоплаты.

– То есть в принципе вы не против?

– В принципе – нет. Но не сейчас. Сейчас есть более важная задача. Критически важная.

Все притихли.

***

– Решено брать под ваш контроль добычу колтана в «кровавом треугольнике».

И замер, как будто мы должны понимать, о чем он.

Я кое-то читал об этом, но серьезно интересоваться тем, что происходит в тысяче километров, времени не было.

Санитар понял, что нужна подробная вводная.

– Колтан – руда, содержащая ниобий и тантал. Тантал необходим для производства миниатюрных электронных комплектующих. Без него любой комм или планшет будет иметь габариты небольшого чемоданчика. А тот блок связи, который встроен в ваши тела, вы будете носить в ранце.

Мы прониклись важностью этого ресурса.

– Сейчас 80% танталовой руды в мире добывают кустарным способом в треугольнике, который примерно соответствует границам провинции Киву на востоке Конго. На севере он чуть дальше заходит, до границы Уганды.

– Это тысяча километров от нас. И огромная территория.

– Уж как получилось. Если бы мы сразу сунули вас в тот район, вас бы сразу смели, это настоящая жопа планеты. А здесь места спокойные, цивилизованные, вы смогли привыкнуть к местной специфике.

– Цивилизованные? – больше всех удивилась Малышка. – Банды, нападающие на деревни и насилующие всех подряд?

– Именно. Здесь – цивилизованные и спокойные. Всё в мире относительно. Слушайте короткую историческую справку:

Как раз в то время, когда распространение мобильных телефонов вызвало рост спроса на тантал, произошла резня в соседней Руанде. Правительство Руанды, относящееся к народности хуту, вело гражданскую войну с народностью тутси. В один прекрасный момент они решили, что если вырезать всех тутси, их женщин взять в рабство и насиловать, а имущество отобрать – это будет отличная идея. Начался организованный геноцид, горячо поддержанный населением хуту. Вырезали порядка миллиона человек. Те тутси, которые не могли сопротивляться, бежали в Конго. Будущее показало, что соседи они неблагодарные и если бы конголезские войска встретили их на границе пулями, они избавились бы от многих проблем.

Дальше войска тутси, ведущие гражданскую войну в Руанде, перешли в наступление и захватили половину страны, а потом и власть. Но беженцы-тутси домой не вернулись, они остались в Конго. К ним добавились беженцы-хуту, которые спасались от мести новой власти.

Всего через несколько лет беженцы-тутси подняли мятеж в Конго. Их поддержало правительство Руанды, и они захватили треть Конго. Еще треть захватила Уганда. В войну за колтан втянулось девять стран, ту войну назвали Великой Африканской. Из-за боевых действий, голода и эпидемий вымерло пять миллионов человек. В конце концов, формальную власть правительства над этой территорией восстановили, но восстания повторялись еще неоднократно. По сути, война всех против всех в этом районе полностью не утихала десятки лет.

Санитар материализовал себе стакан с чем-то жидким, жадно выпил.

– Это все общие слова. Чтобы понимать, как это выглядит в жизни, посмотрите отчеты разведки и аналитиков. Если кратко, за полвека войны в регионе выбито практически все мужское население. Бегающие по лесам банды убили и сожрали всех слонов, жирафов и горилл. И пигмеями не брезговали. Теперь это страна женщин и детей. Женщины копаются на огородах, носят породу на шахтах, дети эту породу промывают. Когда дети становятся подростками, они уходят в одну из военных группировок. Им дают автомат и посылают убивать. Большинство вскоре погибает, мало кто доживает до совершеннолетия.

– А откуда тогда дети берутся? – Дедун удивился.

– А дети берутся, потому что там происходит поголовное сексуальное насилие. Боевики берут любую женщину, которую хотят. У них даже есть поверье, что тот, кто изнасиловал женщину, становится сильнее и не погибнет в следующем бою.

– Кошмар какой, – сделала круглые глаза Малышка.

– Феминистки мечтали жить без мужчин, но что-то пошло не так… – задумчиво произнес Толстяк.

– За полвека войн сменились поколения, и такая жизнь стала для них обычной. Они другой не знают.

Санитар замолчал, потом добавил:

– В этом регионе еще и постоянные эпидемии: климат влажный, комаров много, муха цеце, неограниченный секс, постоянная миграция. Смертность потрясающая, гораздо выше, чем в Катанге. Чтобы ее компенсировать, идет постоянный приток боевиков-наемников из Руанды и Уганды. Владельцы шахт покрывают нехватку людей, покупая рабов в Чаде, или захватывая их в прилегающих местностях. Местных жителей они облагают налогами. Не потому, что им нужны эти копейки, а чтобы заставить местных работать на шахтах – там это единственный способ заработать деньги. Вместо денег там часто используют колтан. Как-то так вот.

***

Мы приуныли. Печальная картина складывалась.

Санитар сделал паузу, материализовал себе крошечную чашечку с кофе, раскрыл на стене экран.

– Прониклись, в какую клоаку мы вас посылаем? Теперь слушайте задачу. Вы должны каким-то образом получить плацдарм в городе Гома на границе Конго и Руанды. Там и граница Уганды совсем недалеко. Сейчас в городе тысяч двести населения, в лучшие времена доходило до полумиллиона. Именно оттуда началась Великая Африканская война. Этот город стал логистическим центром для трафика колтана. Там его собирают с окрестных шахт и небольшими самолетами отправляют в Руанду. А уже оттуда развозят по перерабатывающим заводам, которых в мире всего несколько.

– Простите, – не удержал я любопытства. – А почему именно сейчас так обострился этот вопрос?

– Потому, что значительную часть колтана контролируют наши китайские партнеры. Раньше они часть потока направляли на переработку в Русском секторе, у нас есть завод на территории бывшего Казахстана. За переработку они расплачивались танталом. Всё было хорошо. Но потом китайцы построили себе еще один завод и прекратили сотрудничество. А продавать готовый металл отказываются. Американцам и европейцам самим не хватает, тоже не продают.

– Козлы, – ёмко сформулировал Дедун.

– Они хотели этот фокус и с кобальтом провернуть, лишив нас производства современных аккумуляторов. И с редкоземельными металлами, на которые у них тоже почти монополия, – эти для электродвигателей важны. Понимаете теперь, почему вы тут сидите?

– Понимаем, – все покивали головами.

Я уже открыл на планшете карту города Гома. Городская застройка расположилась между берегом озера Киву и склоном действующего вулкана. В длину – километров пятнадцать, в ширину – шесть. Одним краем Гома примыкал к границе, а с другой ее стороны расположился руандийский городок чуть поменьше. Я обратил внимание, что на стороне Руанды местность была, как паутиной, пронизана сетью дорог, вдоль которых разбросаны домики. Со стороны Конго плотность дорог и жилья была заметно ниже.

– Давайте о военных силах противника, – предложил я Санитару.

Тот кивнул:

– В регионе представлены примерно двадцать крупных военных группировок. Часть из них действует под крышей мировых игроков. Есть неизвестное количество мелких банд, которые просто грабят, кого могут. В городе в общей сложности тысяч десять боевиков.

Многовато. С другой стороны – Эль-Фашер брали, а там не меньше было. Хотя мы и брали не сами, были только авангардом…

– Первая и самая сильная группировка – тутси. Их повстанцы называют себя «М96». В городе у них две тысячи штыков, в регионе – тысяч пять. Действуют в интересах правительства Руанды. Если что, им на помощь придут руандийские войска, могут прислать тысяч двадцать, с бронетехникой и артиллерией.

– Снаряжение и вооружение? – уточнил Будда.

– Там у всех крупных групп примерно одинаковый уровень. У опытных наемников – тактические шлемы с целеуказанием, тепловизоры, современное стрелковое оружие, легкая броня, «Грады», пушки. Уровень навыков у командиров и бойцов средний. Техника старая, еще без автоматических систем управления боем. У пушечного мяса – просто старые автоматы и гранатометы. И мачете – они к ним неравнодушны, любят ими мирное население резать. Правительственные войска Конго и Руанды имеют танки и легкую авиацию.

Так вот, вернемся к тутси. Их контролируют из Руанды. А Руанду контролирует частная европейская горнодобывающая компания. Так как это не государство, мы с ними договариваться не будет – не тот уровень. Но вы от своего имени можете попробовать договориться. Стратегически Европа потеряла значение в политике и в военных раскладах, но в этом регионе они еще удерживают крупный кусок. Со временем имеет смысл этот кусок у них отобрать, и в Гоме, и в Катанге.

Опять пауза, ожидание вопросов. Мы внимательно слушаем.

– Следующий игрок – американцы. Они контролируют правительство Конго и правительственные войска. Войска – это их силовой кулак здесь. А свои коммерческие дела ведут через сектантов – общину Адвентистов седьмого дня. В принципе, нормальные люди, правда, иногда начинают резать католиков. Рядовые сектанты – фанатики, а руководство вполне вменяемо, договориться с ними можно. И с самим американцами у нас особых разногласий в этом регионе нет.