Моя поневоле

Именно после этой истории я впервые попробовала наркотики. Никак не могла в себя прийти от ужаса. Не могла расслабиться, все время была напряжена, ждала подвоха, удара… От каждого, кто хотел со мной просто заговорить. Ходила к психологу, напивалась.

Самое страшное, что Волкова даже не задержали. Эрик объяснил мне, что судиться с ним – плохая затея.

Но это еще не все. Артем начал преследовать меня. Нет, как-то Эрик конечно с ним договорился, от меня отстали. Волков пообещал меня не преследовать. Но иногда звонил. Присылал цветы, подарки. После которых я на несколько дней снова впадала в шок.

Последнее время он успокоился.

Неужели Далхан решил отдать меня этому человеку?

– Откуда ты знаешь Артема Волкова? – спрашиваю безжизненным голосом. Сейчас мои мысли о том, что самоубийство не для меня, кажутся такими наивными и далекими. Я до ужаса боюсь Волкова. Это дикий, неконтролируемый, панический страх. Никогда мне не забыть его безумного лица, когда он крушил тот номер в гостинице, как рвал на мне одежду, бил меня, обещая сделать со мной самые отвратительные, немыслимые гадости. Он определенно сумасшедший, в прямом смысле этого слова. Он садист. Как я могла забыть о нем? Как могла сказать себе, что Далхан худшее из зол?

– Я все еще заканчиваю вопросы с твоим братом, – Далхан внимательно наблюдает за мной. Как за лабораторной мышью, которую угостил ядом.

– Что там можно заканчивать, ты его убил на моих глазах, – произношу с горечью. – Только не думай, я его не жалею. Да и не брат он мне. Сводный. У нас с ним свои счеты были.

– Я это уже понял. Волков утверждает, что Эрик тебя ему продал.

– Нет… этого не может быть, – говорю с ужасом.

Ноги не держат меня, голова начинает плыть. Едва успеваю дойти до шезлонга, буквально падаю в него. Далхан напротив, поднимается с кресла. Подходит к шезлонгу, загораживая собой слепящее глаза солнце. Но я все равно опускаю голову, уставившись на носки его дорогих ботинок.

– Информация достоверна, – снова холодная как лед фраза, звучащая как смертный приговор. Как я могла забыть про Волкова? Нужно было бежать из страны, пока была возможность. Как же я хотела бежать… Но сначала мама отговорила, плакала, умоляла не принимать поспешных решений. А потом, после случившейся трагедии, главным мучителем стал Эрик. Я не могла покинуть страну, он отобрал у меня паспорта, держал как пленницу в своем доме, пугая, обещая всякие ужасы, измываясь морально. Я была слишком раздавлена смертью мамы, чтобы суметь придумать какой-то план, выбраться на волю…

От осознания насколько же я слабая и жалкая к горлу подступает комок, меня начинает тошнить от отвращения к самой себе. Всегда презирала слабых женщин. Считала, что не бывает безвыходных ситуаций. И вот сама оказалась в такой.

– То есть, ты пытаешься меня убедить, что все это время не мстил мне за то, что было в подвале, а спасал меня? – спрашиваю, собрав остатки гордости и добавив в голос максимум язвительности.

– Месть бабе – стремное занятие. Хотя можешь называть как тебе угодно.

– Серьезно? Как ты великодушен!

– Ты хотела, чтобы я тебя трахнул, помнишь? Но только на других условиях. Тебя возбуждают привязанные к стулу мужики. Я это понял. Меня возбуждает голая баба, у которой нет возможности одеться. Разве мы не в расчете?

– Так все же месть?

– Я не хочу заниматься с тобой словесным поносом, – морщится Далхан.

– Тогда что ты хочешь от меня?! – этот вопрос почти выкрикиваю ему в лицо.

С минуту он молчит, внимательно разглядывая меня. Затем делает шаг к двери. По всей видимости наш разговор его утомил.

– Мне нравится тебя трахать, Марго, – произносит наконец. – Ты красивая, гибкая, сексуальная. Этого достаточно. К тому же, терпеть не могу извращенцев. Про Волкова ходят отвратительные слухи. Хочешь проверить их правдивость на себе – не буду удерживать. Как уже сказал, мы в расчете. Ты свободна.

– То есть либо я достанусь психу, либо продолжу…

– Сосать у меня. Ты верно поняла. Практики тебе набраться не помешает, но мне даже нравится, что ты не профи. Не под кучей мужиков валялась. Пару килограммов набрать, и почти идеальной будешь.

– И насколько? – спрашиваю охрипшим голосом. – На сколько времени ты предлагаешь этот новый контракт?

– Пока не надоест. Мне, разумеется.

– А что потом? Снова появится Волков на горизонте? – спрашиваю с горечью. – Ты просто мастер делать офигенные предложения.

– Когда надоешь мне, помогу уехать. Денег дам. Офшоры твоего Эрика – миф, забудь о них. Там все либо дружки выгребли ближайшие, либо не было ничего. Он бы не продержался долго, поэтому так жаждал найти сейф Шаха. Только тот тоже оказался пуст.

– Почему я должна тебе верить?

– Хочешь контракт на бумаге? – оскаливается мужчина. – Самой не смешно? Ну, давай. Опишем все позы, в которых буду иметь тебя. Да, сразу предупреждаю, в задницу тоже придется дать. Как у тебя с этим?

– Пошел ты!

Меня буквально раздирает от гнева. Этот урод переговоры ведет, словно кусок мяса на рынке выбирает. Причем, когда совсем не голоден, покупает впрок, нехотя. В эту минуту концентрация моей ненависти к нему запредельна. Я почти не могу дышать, настолько меня переполняют злость и отвращение. Зачем я вообще обсуждаю это? Он меня отпустил – значит надо бежать!

Далхан бросает на меня еще один внимательный взгляд, затем отворачивается, раздвигая двери.

– Можешь думать сколько захочешь. Выйдешь отсюда – никто не станет держать. Может повезет, сама от Волкова сбежишь.

Сказав это, уходит. Когда оказываюсь в комнате с зеркальным потолком, там уже никого нет.

Меня охватывает неконтролируемая ярость.

О да, я выйду, уберусь отсюда как можно скорее, не упущу такую возможность! Не собираюсь соглашаться на все эти мерзости, которые этот урод наговорил мне. Тоже мне, дал выбор, сволочь! Но что еще можно от него ожидать, после того как в бордель меня приволок? Как же меня колотит, трясусь от отвращения, когда выскакиваю из комнаты! Едва не сшибаю с ног Мадам. Вряд ли она подслушивала, с веранды нас невозможно здесь услышать. Наверное, он прислал ее, узнать о моем решении.

– Проводи меня к выходу! – приказываю надменно, и к моему глубокому изумлению, женщина кивает.

Пока иду за ней, размышляю, что делать дальше. Страшно ехать в особняк Эрика, где его убили прямо на моих глазах. Но разве есть другие варианты. Там хотя бы есть моя одежда, разные другие вещи, немного украшений.

Вот только ни копейки денег на такси. Как добраться?

Что в особняке сейчас творится тоже сложно представить. Я не уверена, что Далхан не прав, что я смогу найти какие-то заначки. Так что сиюминутная бравада, которую кавказец даже не увидит, возможно, еще обернется против меня, и я пожалею. Но что мне делать? Никто не станет останавливать меня. Мадам похоже рада моему решению, торопится проводить меня.

Страшно. Сомнения, паника начинают грызть, а ведь я еще не добралась до выхода из здания.

Но у меня все еще есть гордость, чтобы ползти к Далхану обратно.

Если бы он сделал свое предложение не настолько унизительно… Да, самой себе могу признаться, что всерьез подумала в какой-то момент согласиться. Пусть и ненавижу Далхана, но физически он не противен мне. Возможно я больная, испорченная, если так считаю, после всего что делал со мной.

Никому не призналась бы в таком даже под пытками.

Но смысл лгать самой себе?

Есть что-то в этом молчаливом мрачном кавказце. Что заводит меня. Привлекает.

Раньше и сама не поверила бы, что можно ненавидеть и одновременно испытывать возбуждение.

И все же это есть.

Но гордость сильнее.

Из-за проклятой гордости я оказываюсь за воротами особняка.

Без денег. Без нижнего белья. Без дома.

Опять же, во всем виновата гордость. Надменная Мадам, проводившая меня до входной двери, приказавшая охраннику выпустить меня, совала мне пачку купюр. На ее лице было написано презрение, она его не скрывала. Поэтому я гордо отвернулась и ушла без денег.

Дура? Ну конечно…

Мне довольно быстро удалось поймать такси. Попался молодой разговорчивый водитель, и хотя внешность у меня на данный момент была так себе, ни грамма косметики, волосы кое-как собраны в хвост, одежда на несколько размеров больше. Да и самочувствие – того хуже, голова кружилась, меня подташнивало. Но как ни странно я смогла расположить парня к себе. Когда подъехали к особняку, уговорила пойти со мной, рассказав наспех придуманную историю, о потерянных ключах и кошельке. Парень оказался отзывчивым и наивным. Помог мне взломать замок: оказалось, что все заперто. В доме было пусто, ни одного телохранителя, все разбежались. Обстановка – как после торнадо. Все разбито, поломано. Наспех пошарив по карманам своего гардероба, я нашла нужную сумму, добавив прилично сверху. Расплатилась с водителем. Предложила ему кофе. С облегчением выслушала отказ.

Парень явно чувствовал себя не в своей тарелке, наверное, решил, что я замужем за буйным алкоголиком, который разнес дом, словив белую горячку. Местами виднелись пятна, кое-где на стене брызги красного цвета. Кровь. Запах тоже был странный, неприятный. Мне до жути хотелось поскорее убраться подальше.

Водитель брякнул что-то, имея в виду семейную ссору. Я не стала его разуверять. Наверное, такое и правда бывает, и в это проще поверить, чем в то, что тут была стычка двух бандитских группировок, после которой меня привезли в бордель, где использовали как резиновую куклу.

**

Одной в этом огромном доме находиться невыносимо. Наспех собираю вещи, кидая все подряд в чемодан. Сейчас не могу думать о том, что мне понадобится, а что нет. Самое главное – я нашла свой мобильный.

Уже жалею, что отпустила отзывчивого таксиста. Придется вызывать другого. Но я не могла заставлять его ждать так долго, мне ведь еще надо добраться до тайника. Знаю пару заначек Эрика в доме. Мне везет – они нетронуты. Вот только свои паспорта не смогла найти. Без них куда уедешь? Придется заказывать новый… Еще неприятность – ноутбук Эрика валяется на полу, разбитый. До счетов можно добраться только с него. И все же, беру гаджет с собой, попробовать отдать в ремонт. Попытка не пытка.

Наконец, с двумя огромными чемоданами и внушительной дорожной сумкой стою у двери. Выхожу, получив сообщение что такси ждет, даже не оглядываясь. Этот дом самое мерзкое и жуткое место, в котором я не просто была несчастна. Здесь постепенно разрушалась моя личность, трансформировалась в нечто уродливое.

Есть только одно место, в которое могу поехать. Чудо, что оно существует. И это очень непохожая на меня история. Я крайне плохо схожусь с людьми. Особенно своего пола. Женщины обычно воспринимают меня с агрессией. Так повелось еще со школы. Мальчишки бегали за мной, кричали красивая. Девчонки люто ненавидели и всегда делали подставы. Я привыкла обходить стороной женский пол. Но с Галькой вышло по-другому.

Приезжая, из занюханного северного городишки, она мечтала покорить Москву как миллионы баб до нее. И как миллионы расквасила морду о суровую действительность. Мы оказались в одной компании, как раз я открыла для себя прелесть богатой жизни, и все ее сопутствующие моменты. Дорогие рестораны, богатые ухажеры. Мы не сильно много общались с Галькой, я смотрела на нее свысока. Но так вышло, что мы оказались в одном отеле в Анталии, когда любовник исколошматил ее до полусмерти. Совершенно случайно я увидела жуткую картину – Галя выползала из номера на четвереньках. Я забрала ее к себе в номер, вызвала скорую, оплатила лечение. Мне бы тогда задуматься, что из себя представляют эти богатенькие «буратино», обожающие провинциальных дурочек. Но я не соотнесла этот случай с собой. Я даже что-то пыталась объяснить Галине, свысока поучать. А она все равно была мне настолько благодарна, едва не молилась на меня. Я навещала, помогла купить билет обратно в Москву, устроила на работу в ресторан к своему другу. Через полгода Галюха наладила свою жизнь, начала встречаться с нормальным мужиком, зарабатывающим пусть небольшие, зато честные деньги. Главное, что относился он к Гале уважительно и заботливо.

За жизнью Галины я специально не следила, просто ресторан, в который ее устроила, очень мне нравился. Часто бывала там, поэтому невольно пересекались, перекидывались парой фраз.

Приятно чувствовать, что ты помог хоть кому-то в этой жизни. Вдвойне приятно, что это ценят. Особенно я переоценила всю историю, когда вляпалась с Волковым. Прочувствовала на своей шкуре весь ужас того, что пришлось пережить Галине. Мне хотя бы зубы не выбили… Галке пришлось много сил потом потратить, чтобы снова засиять улыбкой.

Она не раз повторяла, что теперь ее дом – мой дом. Что готова отплатить чем угодно. Благодарила при каждой встрече. Я отмахивалась, даже не подозревая что мне действительно понадобится ее помощь.

Сейчас Галя мой единственный шанс.

Глава 5

– Извини что приходится тебя стеснять, мне ужасно неудобно, – меня сжирает стыд, хотя понимаю, что это глупо. Кому как не Галине знать, как быстро жизнь может поменяться, и вместо блеска и мишуры ты окажешься на самом дне, в куче из дерьма.

– Ой, да ты что, перестань, Ритуля. Я так рада, что могу отплатить тебе хоть чем-то! Проходи, дорогая! Хоромы у меня скромные, но тебе уже свою комнату приготовила.

– Нет, ты что, зачем свою комнату? – мне становится не по себе. – Ты чего за глупости выдумала? Я не могу так, даже не думай!

– А я тебя на диване в гостиной не могу положить, – категорично отрезает девушка. – Так, давай не будешь спорить с хозяйкой? Пошли, размещу тебя. Я очень рада, очень. У меня вот только неделя как мамка уехала, месяц гостила. С ней бы, втроем конечно тесновато вышло, а так – замечательно. Я и ее в своей комнате устраивала, сама привыкла уже к дивану. Мужика у меня нет, с Мишкой разбежались, так что мне какая разница где спать.

Галина показывает мне комнату, помогает притащить в нее вещи.

– Я ненадолго, – продолжаю чувствовать неловкость.

– Что произошло, скажешь? Не обязательно, только если захочешь.

– Извини, это слишком длинная и малоинтересная история.

Не хочется обижать гостеприимную хозяйку, но даже если бы я и испытывала потребность поделиться своими злоключениями, боюсь рассказ вышел бы слишком диким. Зачем шокировать человека? Галина и так хлебнула в жизни дерьма. Еле выплыла, чудом не сломалась.

– Не понимаю, твой брат Эрик… Ладно если мужик кинет, но как брат может выгнать сестру из дома? – бормочет себе под нос Галя.

– Эрика больше нет. Я не могу оставаться в его доме.

– Что? Боже мой! Как же так! Ох, моя дорогая, как же я тебе сочувствую. Сначала родители, и вот…

– Спасибо. Могу я принять душ?

– Да, конечно. Сейчас, пошли. Полотенца, так. Халат нужен? Или ты с собой взяла?

– Я сейчас не в состоянии разбирать вещи. Если у тебя есть, буду признательна.

– Да, конечно. Пойдем. А я ужин приготовлю. Ты голодная?

У меня с трудом получается вспомнить, когда я ела в последний раз. Все так размыто в памяти. Сейчас события последних дней я вспоминаю как сон.

***

Под душем на меня набрасываются мысли про Далхана, яркие вспышки того, как стояла на коленях перед ним. Это безумие, но я возбуждаюсь. Боже, я видимо скрытая мазохистка, иначе не объяснить.

Я должна вытравить эти воспоминания. Вместо того, чтобы начать прямо с этой минуты, касаюсь себя между ног, вздрагивая от пронзительного удовольствия. Я порочна до мозга костей, раз мастурбирую в чужом душе, еще и в чужой квартире, вспоминая чудовище, которое принуждало меня к сексу.

Выхожу спустя полчаса, подавленная, разбитая. Полученная разрядка лишь добавила отвращения к себе. Пытаюсь объяснить свое поведение тем, что у меня давно не было оргазма. Я редко мастурбирую.

Странная из меня шлюха, полная противоречий.

Галина уже накрыла на стол, старается, суетится на маленькой кухне, заставленной разными штучками, цветами, посудой.

– Прости, я так устала… У меня нет сил для еды.

– Ты очень сильно похудела, Рит. Вся аж прозрачная. Кушать надо, сама знаешь. Насмотрелась я на анорексичек, врагу не пожелаешь.

– Утром, хорошо? Я валюсь с ног, прости.

***

 Меня будит запах свежей выпечки, с наслаждением вдыхаю носом, вспоминая старый дом любимой бабушки. Это было так давно! В прошлой жизни. Последний раз я была в том местечке в семь лет. Зато в память намертво врезалось. Маленький деревенский домик в глуши, под Калугой. Печка. Родниковая вода. Тогда все это казалось неустроенным, даже стыдным, бедным. Сейчас – все бы отдала, чтобы вернуться в то время. Беззаботное детство. Невинность.

Увы, понимаю, что этого не будет никогда. Надо собраться с силами и выбираться из дерьма, в котором застряла по уши. Первым делом восстановить паспорт. Потом сделать заграничный. Думаю, что на родине житья мне не будет. Я неплохо знаю английский, много путешествовала. Так что не пропаду. Деньги есть на первое время. Постараюсь заплатить, чтобы паспорт сделали побыстрее. Волков пугает до дрожи, но у Галины он не отыщет меня. Чтобы не сойти с ума от страха пытаюсь убедить себя, что Далхан меня просто пугал. Может не хотел отпускать? Усмехаюсь. Чего только в голову не придет.

Если бы не хотел, мог на сколько угодно себе оставить…

***

Подаю документы на восстановление, всего десять дней нужно подождать. Неудобно так долго стеснять Галину, но ускорить процесс, как мне объяснила неприветливая дама, принимающая меня, невозможно.

Ладно, не так много. Потерплю. Пока можно хорошенько обдумать, в какую страну купить билет. Мне всегда нравилась Италия. Наверное, попробую там построить что-то новое.

Возвращаюсь в квартиру Галины. Подруга открывает дверь, замечаю, что она очень бледная, на лбу капли пота.

– Как прошло? Все нормально? – спрашивает заботливо.

– Все отлично. Десять дней, и я свободна как птица, – натягиваю улыбку. – Слушай, ты как себя чувствуешь? Выглядишь неважно.

– Сама не знаю, живот разболелся. У меня последнее время часто, приступы прямо. Но потом отпускает. Сегодня, правда, похуже. Очень больно, тошнит.

– Ну как пойдем, тебе лечь надо.

– Да я лежала.

– Ела что-то?

– Только утром. И уж побольше тебя съела, ты клюешь как птичка, Рит. Скоро одежду в детском магазине покупать для себя будешь. К чему так себя ограничивать.

– Сейчас не обо мне речь, – помогаю девушке дойти до дивана. – Давай-ка температуру измерим.

У Галки тридцать восемь и семь, начинаю волноваться всерьез.

– Скорую вызвать надо.

– Ой, ты что, мне на работу в ночную смену. Не могу я. Такое место хорошее, чаевые шикарные.

– Ты все еще там же работаешь, в ресторане?

– Ой, нет. Туда пришла такая стервозная управляющая, ужасная баба. Не сработались мы. Я теперь в гостинице, в центре. «Эллипс», ты наверняка слыхала.

– Да, конечно.

Эрик любил ресторан при этой гостинице, очень хорошая кухня. Я там не раз бывала. Одно из самых дорогих мест в нашем городе.

– Понимаю, что ты волнуешься о работе. Но сейчас надо подумать о своем здоровье, – произношу, набирая номер скорой. – Может с тобой ничего страшного. Хотя, в любом случае, на смену в таком состоянии нельзя.

– Ох, нет, я сейчас обезболивающее приму, – ворчит упрямица.

– Галь, давай я за тебя выйду.

– Ты? В горничные?

– Думаешь я такая белоручка? – смеюсь.

– Прости, но это точно не для тебя работа.

– Разве ты не видишь, что и моя жизнь круто изменилась? – вздыхаю. – Может, мне даже на пользу пойдет. Денег у меня немного, придется работать. Может быть и правда устроюсь в Италии горничной. Или сиделкой.

– Ой, я тебя умоляю. С таким личиком? Тебя первый же мачо с руками оторвет, – кривится Галина, то ли от боли, то ли от моих планов.

– Я не планирую связываться с мужчинами, – произношу тихо. – От них одни неприятности.

– Да… но без них тоскливо.

Наши откровения прерывает звонок в дверь. Приехала скорая.

*********

– Ох, не нравится мне эта затея, – произносит женщина по имени Людмила Петровна, управляющая персоналом «Ellipse Hotel». Недовольно оглядывают меня с ног до головы. – Умеет же Галка уговаривать! Чувствую, попаду я с вами. Василию Сергеевичу это точно не понравится. У нас не принято вместо себя присылать работать другого. Медкнижки у тебя нет, конечно же? – хмурится, снова окидывая меня раздраженно-неприязненным взглядом.

– Это же всего на пару дней, – бормочу смущенно.

Мне самой эта идея совсем не нравится. Больше всего пугает то, что не справлюсь. Никогда не работала в этой сфере, да что там, я вообще никогда никем не работала и сейчас почему-то чувствую по этому поводу обжигающий стыд. Я готова сделать всё возможное, чтобы помочь, физический труд меня совершенно не пугает, но очень страшно подвести Галину.

– Ладно, – вздыхает вдруг женщина, успокоившись. – Василия пока нет, уехал на неделю в Европу, погреть свои старые кости на солнышке, а я тут пашу за двоих, все на мне. Персонала адски не хватает, так что выбора у меня нет. Пошли, покажу тебе твои владения. Работала когда-нибудь горничной?

Отрицательно мотаю головой, решив, что лучше быть откровенной и не врать. Тем более, раз женщина сама призналась, что у неё нет выбора и люди ей нужны. А я за работу денег не попрошу, единственное желание, это чтобы Галину не уволили.

– Мда уж, не повезло Галке, аппендицит значит? – спрашивает Людмила Петровна, качая головой.

– Да, сразу на операцию забрали. Она ещё терпела оказывается долго, у неё приступы уже случались. Вместо того чтобы пойти к врачу – обезболивающее пила. Так что сразу на операционный стол положили, и уже прооперировали. Все прошло хорошо, – рапортую бодро.

Когда приехала скорая, я поехала с подругой, так что присутствовала при всех событиях, старалась помочь чем могу. Когда Галку забрали на операцию, мне продиктовали список вещей, которые ей понадобятся. Я поехала обратно в квартиру. Привезла вещи, и как раз смогла наблюдать как бедняжка отходит от наркоза после операции. Прямо из больницы отправилась в «Эллипс». Но я даже рада такой насыщенности событий. Зато ни минуты не остается на страх. Как и на воспоминания о Далхане.

– Во дает Галка, позвонила мне прямо перед операцией, и уж так слёзно просила, рыдала в трубку, столько наговорила всего. Что и так тебе обязана, что не может тебя просить о таком, что работа горничной уж совсем не для тебя. Если честно, я не очень поняла, что она имела ввиду. Называла тебя своим ангелом хранителем, – старшая смены, Евгения, гораздо более дружелюбна. Объяснила мне вкратце все о работе и обязанностях.

– Я тоже не знаю, наверное, ей уже наркоз дали, – улыбаюсь смущенно.

– В наше время редко кто готов бескорыстно помогать. Это действительно качество, достойное уважения. Ну ладно, пойдём. Сейчас познакомлю тебя с коллективом. Марина объяснит более детально про все, а у меня и других дел выше крыши. Передавай своей Галке привет, как навестишь. Я, к сожалению, вряд ли смогу выбраться. Пусть выздоравливает поскорее. Аппендицит – это вещь довольно-таки быстро проходящая, насколько я знаю. Чик, отрезали и зажило как на собаке.

Я понятия не имела сколько проболеет Галина, но мне всегда казалось, что полостная операция требует долгого восстановления, а значит мне либо придётся задержаться здесь, либо все-таки бросить Галину в трудный момент. Нелегкий выбор. С одной стороны, я должна бежать как можно скорее из этого города, с другой на пол пути бросать ситуацию, тогда помощь теряет всякий смысл.

Работа действительно оказалась несложной, но физически довольно-таки тяжелой. Никогда не думала, что горничные настолько сильно устают. К вечеру первого дня я буквально разваливалась на части. У меня ломило спину, болели руки, кружилась голова от усталости. Конечно же, я забыла как всегда поесть. На следующий день мне предстояла ночная смена, а с утра я поехала в больницу к подруге. Заскочила в магазин купила фруктов, потом подумав решила, что Галине не помешает свежий куриный бульон. Вернулась домой и быстренько сварила немного бульона. Это единственное блюдо, которое я умею готовить помимо яичницы. Увидев меня на пороге палаты, Галка расплакалась. Сервис тут оставлял тягостное впечатление. Конечно, не частная клиника. Обшарпанные стены, хмурый персонал.

– Ужасно хочу домой, мне здесь так не нравится! Ты бы видела какие тут санузлы. Боже мой, надо же было так попасть, и тебя ещё напрягаю, – всхлипывает бедняжка.

– Прекрати немедленно, ничем ты меня не напрягаешь, – говорю строго. – Я живу у тебя, мне все равно заняться нечем, пока паспорт жду.

– Кормежка тут отвратительная, боже какой же вкусный суп! Огромное тебе спасибо!

– Напиши мне список, что тебе ещё купить, что приготовить.