Злопамятный

– О, слава Богу! – сестра крепко обняла ее. – Кьяра, я до сих пор не могу поверить, что осмелилась возразить. Этот Ноа Фицджеральд такой пугающий! Ты ведь тоже почувствовала? В нем очень сильна звериная аура, я никогда такого не встречала. На миг мне даже показалось, что его глаза затопила тьма, но это ведь невозможно?

– Конечно, нет, – отмахнулась она. – У него просто очень темные глаза. Почти черные. К тому же, все эти сказки о том, что Фицджеральды могут обращаться – чушь полная. После первородных, со способностью обращаться никто не рождался. Какими бы не были слухи, Фицджеральды не смогли бы сотни лет скрываться, будь это так.

– Ты права, я сейчас готова поверить во что угодно, лишь бы найти причину отменить этот брак.

Кьяра, наконец, задала интересующий ее вопрос:

– Так ты почувствовала, что совместима с ним? Он не ошибся?

Амелия еще больше сникла.

– К сожалению, не ошибся. Но все равно, я не обязана следовать чужому выбору! Мы с Роуманом тоже совместимы и что важнее всего, любим друг друга. Папа запретил мне говорить ему что-либо и я не могу напрямую его ослушаться, но ты ведь мне поможешь? Напиши ему или лучше позвони. Опиши ситуацию и скажи, что я безутешна, но не говори, что я вообще знаю о том, что ты звонила. Если я хочу его подтолкнуть, то он должен думать, что я смирилась с волей отца.

– А то, что я буду звонить чужому мужчине, не связанному со мной родственными узами, по-твоему, прилично?

Амелия закатила глаза.

– Кьяра, это же ты. Все давно привыкли к тому, что ты не самая традиционная леди. К тому же, ты  звонишь обсудить меня, а не для своего удовольствия. Роуман не будет думать о тебе плохо, а если попросишь не говорить, что это ты ему проболталась, то он не выдаст тебя отцу, когда приедет говорить о нас.

– Ты так уверена, что он приедет?

Хотя формально в Общине царила демократия, именно за Главой оставалось последнее слово. Не имея на руках никаких документов, доказывающих, что Амелия обещана ему, Роуман Хиггинс вряд ли осмелится пойти против Фицджеральдов. К сожалению, их отцы откладывали составление брачного договора до исполнения Роуману двадцати пяти лет, что должно было случиться уже этой осенью. Теперь было поздно.

– Он приедет, – уверенно сказала Амелия. – Я верю в него. Ты только позвони. Пожалуйста, Кьяра!

– Хорошо, – вздохнула девушка. – Надеюсь, папа об этом не узнает, или мне конец.

Она проверила коридор и убедившись, что поблизости никого нет, заперла дверь и взяв телефон, набрала номер, который продиктовала ее сестра.

– Хиггинс, – ответил Роуман.

– Привет, это Кьяра О’Ши.

– Мисс О’Ши, как поживаете?

«Какой вежливый» – хмыкнула Кьяра про себя. Будто это не она сторожила в саду, пока они с Амелией уединялись в беседке или за каким-нибудь кустом, чтобы поговорить без посторонних глаз и не он в шутку всегда называл ее маленькой сестренкой.

Общаться наедине, женщинам и мужчинам было запрещено категорически, потому что мужчины их вида по природе своей были собственниками и женились только на «чистых» женщинах, то бишь девственницах. Очень редко случалось, чтобы вдова вышла замуж повторно, даже среди бедного слоя населения. Разводов же у них в принципе не было. Если жена не могла родить, то мужчина не мог ее бросить, но имел право взять еще одну жену, неофициальную, конечно же. К счастью, такое разрешалось лишь в тех случаях, когда супругам после десяти лет брака не удалось родить ребенка.

– Нормально. Я звоню, чтобы сообщить важную новость. Тебе удобно сейчас говорить?

– Не совсем, – ответил Роуман. – Конечно же, наша семья получила приглашение, мы обязательно будем. Спасибо за звонок, я очень польщен тем, что Вы лично нас пригласили.

– Аааа, – до Кьяры, наконец,  дошло, что он не может в данный момент говорить свободно. – Я поняла, тогда позвони мне в девять вечера, я буду одна в это время.

– Конечно. И Вам всего доброго, до встречи!

– Ну вот, вечером все ему расскажу, – утешила она Амелию.

Однако вечером он не позвонил, а приехал лично вместе со своим отцом.

***

Они только закончили ужинать, когда дворецкий объявил о гостях:

– Мистер Эдвард Хиггинс и мистер Роуман Хиггинс.

– Проводи их в мой кабинет, – сказал Дункан.

Он строго посмотрел на дочерей.

– Идите наверх, чтобы я не слышал ни звука. И не смейте спускаться, пока гости не уедут!

Кьяра с Амелией поднялись из-за стола и направились к дверям, но их остановил оклик отца:

– Через лестницу для слуг, девочки!

Сестры тут же сменили направление. Дом Главы О’Ши был историческим памятником, обходившимся очень дорого и не отличающимся домашним уютом, но он был идеален, когда нужно было за кем-нибудь незаметно проследить или подслушать. Они с Амелией остановились на тесной лестничной площадке, находящейся близко к кабинету отца, который он организовал в одной из старых спален для гостей. Слышимость была плохой, но был шанс услышать обрывки разговора.

– Ты думаешь, они поссорятся? – прошептала Амелия.

– Тссс… Я ничего не слышу.

Вероятность того, что папа разругается в пух и в прах со своим другом детства была велика. Он ценил отношения с Эдвардом Хиггинсом, но власть и престиж ценил куда больше людей. Что бы не сказали ему Роуман с отцом, отец не передумает заключать сделку с Ноа Фитцджеральдом.

– …бессчестный… знал… сукин сын! – слышались возгласы Эдварда Хиггинса.

Недолго же они ходили вокруг да около.

– Я все сказал! – послышался громовой бас отца.

Хлопнула дверь. Девушки переглянулись и бегом направились в комнату для гостей, окна которой выходили на подъездную дорожку. Подбежав к окну, они выглянули из-за занавесок и увидели как Роуман и его отец, покрасневший от гнева и все еще ругающийся, садятся в машину. В последний миг Роуман поднял взгляд, будто почувствовав их присутствие и поднял палец вверх. Они тут же отпрянули в испуге.

– Бежим быстрее в твою спальню, – прошипела Кьяра, схватив застывшую на миг Амелию, за руку.

Они вышли в коридор и едва успели забежать в ее комнату, как послышались шаги отца.

– Амелия, я могу войти? – спросил он, постучав.

– Д-да, папа, заходи.

Дункан зашел и подозрительно посмотрел на нас. Девушки сидели на кровати, тяжело дыша от недавнего бега по коридору.

– Подглядывали, значит, – вздохнул отец. – Разве так ведут себя добропорядочные девушки?

Как ни странно, он выглядел не разозленным, как они ожидали,  а уставшим.

– Кьяра, выйди.

Кьяра встала и молча вышла, зная, что лучше не перечить. К счастью, ее спальня и спальня Амелии соединялись общим балконом, а окно сестры к тому же было открыто, так что, пройдя через свою комнату и притаившись под ним, она могла услышать их тихий разговор.

– … счастлив, если бы ты вышла замуж за Роумана. Я знаю его с рождения, и более того, считаю его таким же достойным человеком, как и его отец. Не хочу сказать, что Ноа – плохой, вовсе нет, но он жесткий человек. Для лидера это хорошее качество, для мужа же… В любом случае, если ты постараешься, то сможешь устроить свою жизнь самым лучшим образом. Поверь мне, при должной хитрости и смекалке, жена способна влиять на мужа. Чем быстрее ты это поймешь и прекратишь сопротивляться этому браку, тем лучше.

– Но папа, неужели ничего нельзя сделать? – заплакала Амелия. – Я не смогу, папа! Ведь в случаях, когда братья претендуют на одну женщину, право выбора дается ей. Почему мы не можем поступить так же?

Совместимость пар зависела от генетики, поэтому часто случалось, что братьям или сестрам соответствовал один и тот же человек. В таких случаях, право выбора предоставлялось тому, на кого претендовали более одного человека.

– У меня связаны руки, дочка, – вздохнул отец. – Эта практика применяется только, если на девушку претендуют родственники, чтобы не было раскола в роду. В нашем случае это невозможно. Что бы ты не думала, я ставлю твое счастье выше своего положения, но я также должен думать и о других своих детях. Мы могли бы отказать любому мужчине, попросившему твоей руки, но не ему. Скоро Ноа Фицджеральд станет Главой. Такому человеку нельзя отказывать, девочка, слишком большую власть он держит в руках. Боюсь, мы не оправимся после такого удара.

– Ты же глава нашего рода, папа! Если ты заручишься поддержкой Совета, то он ничего не сможет сделать.

Отец грустно рассмеялся.

– Как ты еще наивна, девочка. Поверь мне, Амелия, я сделал все, что мог. Совет не поддержит меня, каждый печется о своей шкуре. У нас нет выхода из этой ситуации. Тебе придется выйти замуж за Ноа. Чем быстрее ты смиришься, тем лучше для тебя. Не глупи. Роуман Хиггинс не станет идти против общества ради тебя.

– Это несправедливо. Я не хочу, папа!

Амелия разрыдалась и Кьяра поняла, что разговор окончен. Их отец не выносил слез.

Она осторожно пробралась обратно в свою комнату и села за стол, включив ноутбук. Как и ожидалось, через минуту папа стучал уже в ее дверь.

– Да, папа?

– Кьяра, в пятницу мы едем в загородное поместье Фитцджеральдов на три ночи. В воскресенье будет прием по случаю помолвки. Сообщи об этом своей сестре и выберите себе одежду. Вы должны выглядеть безупречно. Пройдитесь по магазинам, если чего-то не хватает. И, Кьяра? Никаких штанов. Я хочу видеть двух леди с безупречным вкусом.

– Хорошо, папочка.

– Кьяра! Сколько раз я просил тебя не называть меня так! Тебе уже не пять лет.

– Но тебе ведь нравится.

Он одарил ее строгим взглядом и вышел, но Кьяра увидела улыбку, мелькнувшую на его губах.

***

– И что ты предлагаешь делать? – спросила Амелия, когда они устроились на ее кровати позже вечером.

После целого часа рыданий, Кьяре наконец-то удалось ее успокоить. Амелия приняла душ и взбодрилась.

– Думаю, папа прав. Если мы не можем отказать Ноа, то нужно сделать так, чтобы он сам отказался от тебя.

– Но если от меня откажется жених, все подумают, что со мной что-то не так! – ужаснулась сестра.

– Тебе дороже чужое мнение или твоя жизнь? Роуман в любом случае тебя не бросит. Или ты в это не веришь?

– Конечно, я верю в него! Он уже знает четырех девушек, совместимых с ним, но выбрал меня. Однажды он сказал, что женился бы на мне, даже если бы я была вдовой. Немногие наши мужчины способны на такое.

– Предлагаешь убить Фицджеральда после свадьбы? – пошутила Кьяра.

– Никакой свадьбы быть не должно. Вот только, как заставить его отказаться?

– Судя по сегодняшнему разговору, уговорами его не проймешь, – задумалась девушка. – Может выставить тебя в плохом свете на приеме?

– И опозорить отца?

– А у тебя есть варианты лучше? Слушай, в первые два дня в их поместье будем только мы и семья Ноа. Гости соберутся лишь на прием в воскресенье. Ты могла бы вести себя, как  невоспитанная дикарка перед его семьей. Помнишь Хелен Фитцджеральд? Она всегда казалась мне очень высокомерной. Ее не устроит небезупречная невестка. А как последний штрих, мы можем опозорить тебя прямо на приеме. После публичного унижения Ноа Фицджеральд вряд ли поспешит объявлять о помолвке.

– Мне страшно, Кьяра. Как я переживу унижение? Я же умру от стыда!

– Стыдно будет только один раз, – утешила ее Кьяра. – Зато потом ты сможешь выйти замуж за Роумана и запереться с ним в его доме. Поверь мне, другого выхода просто нет.

Глава 4

Загородное поместье Фитцджеральдов было огромным и очень старинным. Мать Ноа, Хелен, провела для гостей экскурсию сразу после ланча, ведя по многочисленным коридорам и галереям, показывая комнаты, где когда-то останавливалась сама королева Виктория.

– Дизайн комнат с тех пор не менялся, его только обновляли, – с гордостью пояснила она, останавливаясь в спальне, прилегающей к личной гостиной.

Весь дом был декорирован в стиле барокко, так что, по мнению Кьяры, эти комнаты ничем не отличались от других. Она не слишком вслушивалась в болтовню миссис Фитцджеральд, которая, казалось, пребывала в экстазе от самой себя и своего огромного старого домища. Конечно, это было великолепное строение, даже она оценила его красоту и роскошь, но дом воспринимался как памятник истории, а не как место, где можно почувствовать домашний уют.  Лондонский особняк О’Ши был не в пример современнее, благодаря изменениям, которые произвела ее мать, когда вышла замуж за отца, хотя и был очень элегантным. Зря Кьяра считала, что их дом неуютный. По сравнению с музеем Фитцджеральдов, разница была очевидна.

– У Вас просто великолепное поместье! – восхищалась Луиза, идя рядом с хозяйкой. – Я обожаю барокко!

«Какое счастье, что папа запретил Луизе что-либо менять в нашем доме!» – подумала Кьяра, боясь даже представить, во что могла превратить их дом мачеха, не отличающаяся тонким вкусом.

Хелен благосклонно улыбнулась. Все полчаса, что они ходили по дому, сестры О’Ши активно делали вид, что их очень интересуют шелковые обои и китайский комод, шторы, пошитые во французском модном доме, названия которого они никогда даже не слышали и все-все, что старательно рассказывала им будущая свекровь Амелии. Молчание девушек было воспринято, как хорошие манеры, миссис Фитцджеральд даже не преминула восхититься их  прекрасным воспитанием, на что Луиза рассыпалась в благодарностях, будто это была ее заслуга.

Когда им  наконец-то показали их комнаты и оставили одних, Кьяра уже порядком утомилась и тут же рухнула на кровать и, сама не заметив как, уснула. Разбудила ее Амелия, тряся за плечо.

– Кьяра, вставай немедленно! До ужина десять минут, а ты еще не одета.

Девушка вскочила с кровати, как только слова сестры дошли до ее сознания.

– Черт, как же так!?

Побежав в ванную, Кьяра быстро умылась и понимая, что на макияж времени уже нет,  просто мазнула губной помадой по губам, а также накрасила ресницы тушью. Амелия уже достала из гардероба ее платье. Идеальное платье для леди, как и хотел отец – скромное, французской длины, из кружева светло-розового цвета. Оно плотно легло по фигуре, но грудь и спина были прикрыты, так что замечаний быть не должно.

– С волосами что делать? – в панике воскликнула она.

Прическа Амелии лежала волосок к волоску, кокетливый пучок из локонов, делающий ее лицо еще милее.

– Садись, я знаю, – ответила она, усаживая Кьяру за туалетный столик.

Амелия собрала ее длинные волосы в ракушку за две минуты, скрепив несколькими шпильками.

– Быстрый и строгий вариант, – довольно произнесла сестра.

– Амелия, ты гений!

Кьяра быстро натянула туфли лодочки  и они вместе вышли из спальни. К счастью, Амелия запомнила дорогу, в отличие от Кьяры. На новом месте она всегда терялась, а этот дом был таким огромным, с множеством разветвляющихся коридоров, что Кьяра могла бродить в поисках лестницы, ведущей вниз, неизвестно сколько времени.

По их плану Амелия должна была опоздать на ужин, поэтому, доведя Кьяру до лестницы, она зашла в ближайшую комнату, которая, вроде, являлась малой гостиной, а ее сестра спустилась вниз. Как раз вовремя.

Все собрались в гостиной для аперитива: родители Кьяры, мать Ноа и его дядя Джексон, исполняющий обязанности Главы общины после смерти своего брата, предыдущего Главы и отца Ноа, в одном лице. А вот самого Ноа не было. Стоило Кьяре зайти и извиниться за опоздание, как дворецкий объявил о том, что ужин подан.

– Давайте подождем, пока к нам присоединятся Ноа и Амелия, – сказала Хелен, давая знак дворецкому.

Через десять минут появились и они. Вместе. Причем Амелия выглядела нервной, а Ноа лучился самодовольством.

– Прошу прощения за опоздание, меня задержал важный звонок, – извинился Ноа, после приветствия. – Уже в коридоре я обнаружил, что моя невеста заблудилась и проводил ее.

– Как хорошо, что ты оказался там. У вас такой большой дом, что я сама чуть не заблудилась, – жеманно улыбнулась Луиза.

Хоть Кьяра ее и не любила, но в сглаживании углов Луизе  не было равных. Вот только в данный момент, она этому была совсем не рада, так как они с Ноа оправдали опоздание Амелии.

Все, наконец, отправились в столовую. Дам и джентльменов было равное количество и Дункан оказался сидящим между Хелен и Кьярой, а напротив, Ноа сидел между Луизой и Амелией. Его дядя  занимал место во главе стола. Это было традицией. В чьем бы доме не останавливался Глава общины, ему обязательно уступали место во главе стола.

Из-за малого количества гостей, беседа за ужином была общей, а не как обычно принято – с соседями по столу. Разговаривали, в основном, мужчины, обсуждая какие-то законопроекты. Скука смертная. Кьяра делала знаки Амелии, чтобы она начала уже воплощать в жизнь их план, но прошел уже час и три смены блюд, а сестра продолжала показывать отличные манеры. Кьяра совершенно не понимала, в чем дело. Наконец, когда подали ростбиф, Амелия каким-то образом умудрилась так неловко орудовать ножом и вилкой, что кусок мяса с ее тарелки вдруг взлетел и приземлился прямо на декольте Хелен Фитцджеральд.

***

Ноа почти опоздал на ужин с семьей своей невесты из-за звонка Лазаруса Хэйса. Хэйс был, пожалуй, единственным молодым членом совета. Его отец умер в прошлом году в автокатастрофе и Лазарус занял место главы рода в возрасте двадцати шести лет. На данный момент он был глазами и ушами Ноа в совете и новости, которые он сообщил, были неприятными.

Его дядя начал активно собирать сторонников и даже предпринял попытку на собрании совета, в качестве предположения, конечно же, предложить изменить несколько устаревших законов. Тупой ублюдок, естественно, имел в виду конкретный закон о наследовании, но это дало Сайрусу Ригану шанс заговорить о своей нелепой идее  по упразднению монархии. Риган давно выступал против назначения Главы в общине. Власть, которая принадлежала Фитцджеральдам, была для него как кость в горле, ведь его род был вторым по чистокровности и не будь Фитцджеральдов, именно Риганы правили бы общиной. Однако, оба этих идиота, в погоне за своей выгодой не понимали, что законы и традиции, свято хранимые и соблюдаемые общиной, служат для защиты и процветания их вида. Несмотря на то, что Ноа наслаждался своим властвующим положением, он также думал и о благе своего народа. Его семья издавна служила во имя защиты общины не только от внешнего мира, но и раскола между родами. Они мечтали о демократии, но забывали, что в них есть и звериная часть, которая нуждалась в предводителе. Если бы не твердая рука, держащая и направляющая их, они давно поубивали бы друг друга в борьбе за доминирование. Ноа не мог этого допустить. Придется поторопиться с назначением на пост, пока его дядя все не испортил.  У него даже возникла идея, как это сделать.

***

Одевшись, Ноа вышел из гардеробной и удивленно замер, обнаружив в своей спальне Амелию О’Ши. Девушка стояла у двери, вперив взгляд в наручные часы у себя на запястье. Его присутствия она, казалось, не замечала. Или, судя по покрасневшим щекам, делала вид, что не замечает.

– Добрый вечер, Амелия! – учтиво поздоровался он. – Какой приятный сюрприз! Соскучились по жениху?

Девушка подняла на него испуганные глаза и громко сглотнула.

– Я… я просто…

Ноа подошел ближе, врываясь в ее личное пространство, и она оказалась зажата между ним и дверью.

– Разве Вас не учили, что неприлично заходить в спальню к мужчине?

Амелия задрожала, когда  дыхание мужчины коснулось ее лица, и еще больше покраснела. Он почти наслаждался ее страхом.

– Я… я прошу прощения!

– И?

Малышка опустила взгляд. Ее пальцы нервно теребили рукава платья.

– Я больше не буду расхаживать по Вашему дому.

– О, расхаживай, сколько хочешь, милашка, только учти одну вещь: еще раз увижу тебя в своей спальне – восприму это, как приглашение.

Девушка недоуменно нахмурилась.

– Какое приглашение?

Из горла непроизвольно вырвался смешок. А она забавная.

– Приглашение сделать с тобой все, что мне заблагорассудится, конечно.

Амелия шокировано вскрикнула.

– Как вы смеете!?

– Смею, дорогая моя. Хочу напомнить, что ты моя невеста и наша свадьба состоится уже совсем скоро. Я решил перенести сроки.

– Вы не можете!

– Закрой рот, когда я говорю, и слушай!

Она тут же захлопнула рот и опустила глаза. Ему понравилась такая покорность. Ноа терпеть не мог требовательных женщин.

– Хорошая девочка. Пойдем, мы опаздываем на ужин. После того, как я поговорю с твоим отцом, он тебе сообщит об изменениях в процессе организации и дате самой свадьбы. Не волнуйся, милашка, платье сшить тебе успеют. В конце концов, ты невеста Фитцджеральда. Только пожелай и все получишь.

Девушка молча кивнула и он отошел, давая ей выйти за дверь.

***

Во время ужина он заметил, что Кьяра делает какие-то знаки сестре, но Амелия не реагировала. Она сидела рядом с Ноа, вяло ковыряясь в тарелке, и односложно отвечала на редкие вопросы его матери. Ужин проходил чинно и до невозможности скучно, пока не подали ростбиф. Неожиданно, кусок мяса из тарелки Амелии одним взмахом ножа перелетел через стол и приземлился прямо на декольте матери Ноа. На секунду все пораженно замерли, а потом Амелия, покраснев до невозможности, вскочила со стула и начала извиняться, бросаясь к Хелен с салфеткой в руке.

– Все в порядке, дорогая, не надо. Если вы меня извините, я, пожалуй, переоденусь, не то это пятно не вывести.

Хелен встала и удалилась из-за стола, а Амелия села на свое место. Посмотрев на Кьяру, Ноа заметил торжествующий взгляд, который она бросила на сестру. Чертовки явно что-то задумали и если они намеривались сорвать помолвку, то кому-то непоздоровится. И он, кажется, знал, кто зачинщик.

***

Все оказалось сложнее, чем они думали. Такой воспитанной девушке, как Амелия, было очень сложно забыть о манерах и стыде, выставив себя неуклюжей дурочкой перед такими снобами, как Фитцджеральды. Вот уж кого мог одобрить их отец! Эта семейка придерживалась тех же традиций и правил, о которых он так пекся.

Когда Амелия ушла в свою спальню после их разговора перед сном о дальнейших планах, Кьяра решила поискать что-нибудь съестное на кухне. На ужине она пропустила несколько перемен, так как была придирчива в плане еды и многие блюда из английской кухни не любила. К сожалению, она не учла, что может заблудиться в этом огромном доме. Все еще в вечернем платье, но без туфель, девушка осторожно выскользнула из своей комнаты в домашних мягких тапочках, которые предоставляли всем гостям, и двинулась по ветвляющему коридору. Кое-как найдя выход на лестницу, она спустилась вниз и направилась в ту сторону, куда обычно шли слуги. Наверняка, кухня там.

К счастью, так и оказалось. Нащупав выключатель на стене, Кьяра включила старинные бра, мягко освещающие большое помещение. Кухня была огромной и обставлена большим количеством техники, половины из которой она даже не узнала, но такой же помпезной и роскошной, как и весь дом. Подойдя к двухкамерным холодильникам, а их было два, она заглянула в каждый и нашла для себя йогурт. Прихватив ложку и яблоко со стола, Кьяра выключила свет и направилась обратно в свою комнату. Осталось только найти ее в этих странных коридорах. К сожалению, все двери были одинаковые, к тому же, она боялась ненароком заглянуть к папе и Луизе, которые точно не одобрили бы ее ночные  похождения по чужому дому. В конце концов, снова оказавшись на площадке у лестницы, Кьяра решила позвонить Амелии, чтобы она ее забрала.

– Амелия, я не могу найти свою комнату, забери меня, – зашептала девушка, как только сестра взяла трубку. – Буду в гостиной у лестницы, где ты сегодня ждала начала ужина.

И, услышав шум в коридоре, положила трубку, не послушав, что ответила сестра. Она тихо шмыгнула в комнату и закрыла за собой дверь, прижавшись к ней ухом. В коридоре были слышны удаляющиеся шаги. Фух, успела! Поняв, что находится в кромешной темноте, Кьяра двинулась вдоль стены в поисках выключателя и удивленно вскрикнула, когда ее рука наткнулась на чье-то тело. Рот девушки тут же зажала чужая ладонь.

– Вижу, вы с сестрой взяли за привычку навещать меня в спальне, – раздался мужской шепот рядом с ухом.

Волоски на затылке встали дыбом, а тело охватила дрожь страха. Этого не могло быть. Он не посмел бы! Кьяра оттолкнула руку, зажимающую ей рот, и вжалась в стену позади себя, пытаясь избежать прикосновения мужчины.

– Что Вы себе позволяете?

Нужно было бежать отсюда. От него и от этой, в высшей степени неприличной, ситуации.

– Вот только не надо прикидываться невинной овечкой, – раздалось совсем рядом. – Я раскусил тебя с первой встречи. Твоя сестра может и леди, но ты явно не прочь поразвлечься. Иначе, зачем ты пришла в спальню к мужчине поздней ночью?

Ноа внезапно включил свет и она, заморгав сначала от неожиданности, тут же влепила ему пощечину, от которой загорелась ладонь.

– Я знала, что ты невоспитанный грубиян и видит Бог, пыталась вести себя вежливо, но это переходит все границы. Никто не смеет так разговаривать со мной! Даже Фитцджеральд. Я высокородная леди. И я вовсе не искала твоего общества, а думала, что зашла в гостиную.