В Бобровке все спокойно (Шпулечник-3)

– Мальчик, подойди сюда, – попросила она.

Я подошел. Естественно, что пока я сидел за столом со свисающей до пола бардовой скатертью никто из приезжих не видел моей обуви.

– Мальчик, ты сам придумал так решить или подсказал кто-то?

– Сам.

– А почему именно так?

– Ну… Мне показалось… Что так надо…

– Хорошо. Иди.

Я протопал обратно за стол. Приехавшие зашептались.

– А что у ребенка на ногах?

– Это лапти, да?

– Ребенок из трудной семьи. Тяжелое материальное положение, – шепотом стала оправдываться наша классная руководительница.

Не знаю, до чего они договорились, когда школьники вышли из класса, но вечером нам домой позвонил директор школы и попросил папашу купить мне ботинки.

– Конечно, куплю, Иваныч. Не сомневайся! – заверил в завершение разговора папенька. – Я бы и раньше купил, но сам понимаешь. Не минуты свободного времени: то посевная, то уборочная. Как говорится, то понос, то полпоноса. Куплю непременнейше.

И действительно, к началу октября я получил от вернувшегося из райцентра пьяного отца новые туфли.

– Видишь, как батя о тебе заботится, постреленок! Гля, какие модные туфли. Как у самого Алена Делона! Или у Бельмондо, Жан-Поля.

Я померил обнову. Обувь была тесной.

– Ну как? – покачиваясь, горделиво возвышался надо мной отец. – Салом еще натереть и будет шик просто!

– Тесные.

– Что значит тесные? Одеколоном моим смажь изнутри и разносятся. Завтра прямо в них и шуруй в школу, – принял решение родитель. – Теперь все девки будут твои.

– Вить, что ты несешь? Какие ему девки? – выглянула из кухни мать. – Ему учиться надо, а не о девках думать. Не плети ерунду!

– Я в его возрасте уже думал, как кому вдуть! – начал потрясать кулаком папаша. – А этот недоросль только книжки читает!

– Витя, успокойся! Покажи обновку, – мать приблизилась ко мне. – Нихрена себе колдыбы, – уважительно осмотрела обувь. – Вить, опять украл?

– Купил я их!

– Ну, хоть не со столба снял.

Назавтра я до крови сбил ноги и умудрился порвать правый туфель.

– Ты что творишь, ирод? – налетела на меня увидевшая порчу обуви мать. – Тебя что там треплют в школе? Значит так, денег нет тебе каждый день ботинки покупать – будешь ходить в рваных. Научишься вещи беречь, паскуда растратная!

Ходил я в порванных туфлях неделю. Потом мать где-то тиснула валенки и торжественно вручила мне, засчитав как подарок на будущий день рождения. В школе учителя не любили эти валенки из-за того, что подшитая к ним резина оставляла жирные черные полосы на светлом линолеуме.

– Носи сменную обувь! Техничка замучилась уже следы от твоих валенок оттирать, – говорила мне классная руководительница.

– А где я ее возьму? И следы не от валенок, а от галош.

– Не умничай, а то сам будешь пол мыть. У тебя разве нет сменной обуви?

– Нет.

– Не ври! Я сейчас позвоню твоему отцу и спрошу.

– Звоните.

– Вот прямо при тебе и позвоню, чтобы не обманывал впредь. Пошли в учительскую.

Мы спустились на первый этаж школы, зашли в учительскую.

– Какой у отца рабочий номер?

Я назвал номер, она набрала.

– Здравствуйте. Виктор Владимирович? Это вас беспокоит классный руководитель вашего сына, Наталья Ивановна.

– И что? – донесся из трубки грозный рык папаши. – Что этот урод натворил в этот раз? Школу поджег?

– Нет, ничего особо не натворил, – смешалась классная.

– А чего вы тогда звоните? Как вас там, Мария Ивановна?

– Наталья Ивановна.

– Вам заняться нечем?

– Хочу упомянуть один постыдный факт, – перешла на казенный язык Наталья Ивановна.

– Я об этом хулигане и вредителе столько могу рассказать, что вы поседеете! Так что он натворил-то?

– Ничего страшного, просто не носит сменную обувь.

– Какую еще сменную обувь?

– Понимаете, он ходит в школу в валенках…

– Не босиком же ему ходить?

– Нет, не босиком, но от валенок на линолеуме остаются черные полосы.

– А я тут при чем?

– Вы же отец, а это же прямой недосмотр родителей. Повлияйте на ребенка, чтобы носил сменную обувь.

– Какую еще сменную обувь? Где он возьмет сменную обувь?

– У него нет сменной обуви? – не поверила Наталья Ивановна.

– А вы ему купили ее? – донесся из трубки полный неприкрытого ехидства голос.

– Я-то тут при чем?

– Вот и я не при чем! У вас еще что-то есть ко мне? А то мне пора совещание проводить.

– Нет.

– Ну, спасибо, что позвонили. Если что, то всегда можете мною располагать. Навозу там, молока парного, капусты или еще чего. Звоните, – он положил трубку.

– Я же вам говорил, – прервал я повисшую в учительской тишину.

– Дикость какая-то! У детей управляющего не самого бедного в районе отделения совхоза нет обуви сменной! Кому скажи – не поверят.

– Так я пойду?

– Иди. Ходи в валенках. Я директору и завучу сама скажу.

Потом отец выгодно загнал каким-то армянам все поголовье фермы, и мы свалили из Чуйкович посреди ночи по-английски, не прощаясь. Ушлые родители еще успели перед этим у половины деревни в долг денег взять. Не упустили своего, рвачи.

IV «Ночью все утки черны»

«Я иду на гуся как тореадор»

Я спокойно подтягивался в саду на турнике, никого не трогал, когда прибежал запыхавшийся и всклокоченный Пашка.

– Мы с Костиком гуся поймали!

– Какого гуся? – я спрыгнул с перекладины.

Брат был великим путаником и вполне мог спутать гуся и порося.

– Большого! – глаза Пашки бешено метались. – Матерого! Комлевого!

– Где вы его поймали? – я на всякий случай оглянулся. После истории с черной курицей в деревне Тансарино следовало быть бдительным вдвойне.

– В нашем заборе застрял, падла! – добавил Пашка любимое слово матери. – А мы с Костиком заметили.

– И что дальше?

– Его достать надо…

– Достаньте.

– Не можем, он шипит… Вдруг, укусит? Батя говорил, что они кусаются больно.

– Ясно, веди.

Гусь, сердито шипя, застрял меж штакетин за кустами ежевики.

– Капусту вашу хотел сожрать, – радостно сообщил Костик, хлеща птицу прутиком по серым перьям спины.

Гусь изогнул шею, тревожно рассматривая меня.

– Паш, неси мешок, – сказал я, прикидывая, как ловчее подступится. Клюв гуся внушал уважение. – И топор захвати.

– Рубить будешь? – деловито спросил Костик. – Голову мне отдашь?

– Зачем тебе голова?

– Засушу и буду Тишку пугать, чтобы не кричал.

Тишка – младший брат Костика, тихий черноглазый малыш и я ни разу не слышал, чтобы он кричал.

– Заикой станет.

– Думаешь? – Костик почесал затылок. – Это же пенсию ему дадут? Деньги в семье будут…

– Заикам не дают. Вроде… – насчет заик я сам толком не знал.

Прибежал Пашка с мешком, разделочной доской и топором.

– Доска зачем? – спросил я.

– Под шею подложишь, когда рубить.

– Я не буду рубить.

– А зачем топор? – удивился Пашка.

– Чтобы вытащить гуся. Вы держите края мешка, – я надел на тело гуся мешок, – а я оторву штакетину.

– Он не вырвется? – тревожно спросил Пашка.

– Как держать будете. Как только голову вытащит, накрывайте ее мешком. Ясно?

– Ясно, – дружно закивали негодники.

Я осторожно отжал топором штакетину. Гусь, рванулся к свободе и ущипнул Костика.

– А-а-а!!! – закричал укушенный, бросив мешок.

Гусь дернулся, но Пашка был начеку. Ударив ногой гусака в бок, брат ловко спеленал его в мешок.

– Поймал! – он ликующе потряс мешком.

– Он меня укусил, – сморщился Костик. – А если он бешеный?

– У гусей бешенства не бывает, – я заколотил штакетину на место и отдал топор Пашке. – Давай мешок, понесу.

– Тяжелый, – радостно приплясывал рядом брат. – Много мяса. Куда ты его несешь?

– В клетку посажу.

– А рубить?

– Батя с мамкой придут, пускай решают, что с ним делать.

Длинная клетка из мелкой железной сетки, где-то украденная отцом, стояла во дворе под яблоней рядом с прудиком, в котором отец мечтал развести карасей. Я закинул гуся в клетку и пошел к турнику. Шалопаи остались, просовывая прутик сквозь сетку и дразня плененного гуся.

К вечеру разжег очаг – варить свиньям. Пашка сидел на пеньке напротив клетки и смотрел гусю в глаза.

– Что ты делаешь? – спросил я.

– Я его дрессирую. Смотри, – Пашка повел головой вправо, склоняясь к клетке.

Гусь уклонился влево. Пашка сдвинулся влево – гусь скользнул вправо.

– Видел? – довольный Пашка повернулся ко мне.

Гусь злобно кинулся на сетку, пытаясь ущипнуть брата, но не смог. За этим нас и застала мать.

– Вы что делаете, падлы? – ласково спросила она. – Совсем от безделья опухли? Павел, что ты вытворяешь?

– Я гуся дрессирую, – боязливо похвастался брат.

– Тебя самого дрессировать надо. Зикаешь по деревьям, как обезьяна шелудивая, макака краснозадая, Гингемы на тебя не хватает! Как дикий бедуин на верблюде по грязным пескам пустыни.

– Ничего я не зикаю, – надулся Пашка.

– Не пререкайся с матерью, подлец! Молод еще голос повышать! Не дури мне мозги, скотина! Мозги ты своему гусю будешь дурить! Откуда в нашей клетке гусь, Бармаглотовы дети?

– Он в заборе застрял, мы с Костиком его нашли.

– Значит, Костик, падла кривоногая, про него знает? – нахмурилась мать и перевела обвиняющий взгляд на меня. – А ты куда смотрел, поганец?

– А что я?

– А то, что только пререкаться можешь! Я вас зачем рожала?

– Зачем?

– Чтобы было кому воды подать на старости лет, а вы, охламоны, с гусями тешитесь!

– Что вы мать доводите, компрачикосы? – над дощатым забором, отделяющим очаг от дома, словно голова Несси из темных вод Лох-Несса, показалась лысеющая голова отца. – Мало я вас в детстве порол, паршивцы. Могу добавить.

– Посмотри, Вить, – повернулась к нему мать, – гуся откуда-то притащили.

– Жирный? – звучно сглотнул слюну отец.

– Костик видел…

– С вами в разведку не пойдешь, гаврики замурзанные, – расстроился отец. – Что теперь с гуся проку?

– Я его дрессировать буду…

– Ты это, того, – папаша погрозил Пашке пальцем, – не хулигань. А как дрессировать собираешься?

– Смотри.

Пашка и гусь показали весь набор трюков.

– Ишь ты, уткобобики! – удивился отец, прошел в калитку, уселся на пень, на котором я рубил дрова, прикурил от костра «приму». – А еще так можешь?

– Могу.

– Показывай! Потешь почтенную публику, – папаша ласково погладил себя по животу. – Монтигомо, Ястребиный глаз, Верная рука – друг индейцев.

– Сумасшедший дом! – всплеснула руками мать. – Что старый – дурак, что малый – придурок.

– Бинки, гляди, – рассмеялся отец, – Гога прямо как Куклачев. А? – повернулся ко мне за поддержкой.

– Угу, – поддержал я. – Олег Попов. Только кепки нет.

– Но-но, – нахмурился отец, – вы оба циркачи еще те, не надо братика родного в говне вываливать. Он и так из него не выбрался еще.

– Я не вываливаю, – попятился я, – я просто из вежливости, чтобы разговор поддержать.

– Смотри мне, – отец погрозил увесистым кулаком. – Продолжай представление, Гога. Ты настоящий проныра и трезубец будды.

Проныра в устах отца было одной из высших похвал. Трезубец будды еще одна высшая отцовская похвала, правда непонятно почему. Но у отца было лучше не спрашивать: или обрушит на тебя часовой водопад самовосхваления и лжи или отвесит мощный подзатыльник. Или совместит это.

– Ну вас, холеры тифозные, – сплюнула мать и ушла в дом.

До самой темноты Пашка развлекал довольного отца.

– Жалко, что Костик видел… – задумчиво сказал отец, когда пошли в дом. – А ты молодец, – ласково погладил Пашку по макушке, – хорошую штуку придумал. Весь в меня, ха-ха-ха, – отец громко захохотал.

Лягушки в пруду возле дома главного инженера от этого хохота перестали квакать. От хриплого хохота задребезжала посуда на кухне.

– Вить, тебе лечится пора! – крикнула из спальни мать.

– Не мешай, я детей воспитываю, – отмахнулся отец и снова принялся за нас. – Я вас родил, а от осинки не родятся апельсинки, ха-ха-ха.

– Сам дурак и дети такие же, – вздохнула мать.

– Разбогатеем, заведем гусиную ферму.

– Гусь – птица важная, что твой депутат, погоду на три дня вперед видит. По гусям сразу видно, кто на селе голодранец или отрепье, а кто крепкий хозяин и собственник. С ним, гусем, так просто не совладаешь.

– Там главное сноровка. Я в детстве кучу гусей поймал. Мы картошку с гусятиной тушили – вкусная штука, цимес просто, – он чмокнул кончики сложенных в щепоть пальцев.

– Вот почему на селе гуси пропадали, – догадалась мать, – А все на лис грешили.

– Я хитрее любой лисы, – щербато улыбнулся отец. – Когда воруешь, гуся нельзя ни в коем случае пугать, иначе у них мигом портится весь нагулянный нежный жир, превращаясь в вонючее ноздреватое вещество. И голову гуся лучше не рубить, положив на колоду – как мы обычно делали, и не сворачивать, а отсекать острыми ножницами для стрижки овец так быстро, чтобы птица ничего не успела понять.

Среди ночи меня разбудил отец.

– Тихо! – зажал мне рот широкой ладонью, – одевайся, пошли.

Мы вышли во двор.

– Дело есть, – закурил отец, усаживаясь на широкую лавку под верандой. – Надо гуся оприходовать.

– Как?

– Сейчас свернем ему шею, а Гоге утром скажем, что гуся украли. Он Костику так и передаст.

– Жалко…

– Кого? Костика?

– Гуся…

– И запомни, если так гуся жалко, что может наступить такой момент, когда ежели проявишь слабость либо сочувствие, то вместо гуся сожрут тебя. В буквальном смысле сожрут, без всяких метафор. Так что лучше сейчас, пока выбор есть, выбрать гуся – потом будет поздно, можешь мне поверить, Густсон. Понял?

– Понял…

– Сразу видно, что твой опыт приобретен только на краже гусей. Сразу видно, что у тебя мозгов не больше, чем у этого гуся. Стратегически надо мыслить! Мы же не разбойники с большой дороги. Меня ведь знаешь, как мамка ваша подманила? – светлячок сигареты вспыхнул ярче.

– Как? – спросил, с трудом сдерживая зевоту.

– Гусиными потрошками жареными с луком, да под маринованные огурчики, – было слышно, как отец сглотнул слюну. – И бутылка «коленвала» холодной да лучок зеленый… Подумай только, если бы не потрошки гусиные, то тебя бы не было на свете.

Я промолчал.

– И братика твоего, бездельника, бы не было, – отец затушил окурок и встал. – Пошли за дичью, Гусена. Может, сестричка появится у вас…

Под покровом мрака, разбавленного слабыми бликами фонаря, висящего на столбе с другой стороны дома, отец умело придушил несчастную птицу.

– Рано утром, пока Гога будет спать, ощиплешь. Перья под яблоней закопай, чтобы наш дрессировщик ничего не узнал. Гуся сдашь мамке.

– А что скажем Пашке, когда есть будем?

– Скажем, что я на охоте утку подстрелил. Пашка все равно не отличит, – отец всучил мне остывающую тушку. – Распишись-ка в получении. Братец твой тот еще гусь, ха-ха-ха. Вот увидишь, будет лопать гуся за милую душу. И Родина щедро поила меня гусиною кровью, гусиною кровью, – пропел он и пошел спать.

V «Наша служба и опасна и трудна»

– Новые времена – новые возможности, дети мои, – отец постучал пальцем по столу, привлекая наше с Пашкой внимание. – Перестройка, ускорение, гласность, дали нам новые цели и методы, новое мышление.

– Вить, ты сегодня прямо как Горбачев, – уважительно сказала мать, – тебе только пятна не хватает, а так, язык подвешен, что твое ботало у коровы.

– Мастерства не пропьешь, – приосанился. – Так вот, про что я? Вам, дети, наше поколение вручает переходящее знамя.

– Какое? – заинтересовался Пашка.

– Переходящее, – раздраженно сказала мать. – Что тут непонятного?

– А где оно?

Мать, закатив глаза, посмотрела на отца.

– Это метафора, – начал объяснять отец, – временами переходящая в гиперболу. Понятно?

Мы ни черта не поняли, но послушно закивали.

– Вот и ладушки, сдохли бабушки, – отец кивнул. – Бинки, подавай на стол уху, обедать пора.

Мы начали хлебать жидкую уху из рыбы и лаврового листа с солью.

– Бинки, ты рыбки то оставь, – сказал отец.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Совхоз (акроним от советское хозяйство) – государственное сельскохозяйственное предприятие в СССР. В отличие от колхозов, являвшихся кооперативными объединениями крестьян, созданными на средства самих крестьян, совхоз был государственным предприятием. Работающие в совхозах были работниками, получавшими фиксированную заработную плату в денежной форме, в то время как в колхозах до середины 1960-х использовались трудодни. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BE%D0%B2%D1%85%D0%BE%D0%B7

2

Константин Устинович Черненко (11 [24] сентября 1911, село Большая Тесь, Минусинский уезд, Енисейская губерния, Российская империя – 10 марта 1985, Москва, РСФСР, СССР) – советский партийный и государственный деятель. Генеральный секретарь ЦК КПСС с 13 февраля 1984 по 10 марта 1985, председатель Президиума Верховного Совета СССР с 11 апреля 1984 года (депутат с 1966 года) по 10 марта 1985. Член ВКП (б) с 1931 года, ЦК КПСС – с 1971 года (кандидат с 1966), член Политбюро ЦК КПСС с 1978 года (кандидат с 1977). https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A7%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%BE,_%D0%9A%D0%BE%D0%BD%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%B8%D0%BD_%D0%A3%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87

3

А́вгустовский путч, он же Путч 1991 (Августовский кризис 1991 г.) – события 18 – 21 августа 1991 года в Советском Союзе, получившие оценку со стороны официальных лиц и органов государственной власти в СССР как заговор, государственный переворот и антиконституционный захват власти (путч). Начавшись как попытка группы высокопоставленных советских консерваторов предотвратить намеченное на 20 августа подписание Союзного договора (в лице делегаций РСФСР, Казахстана и Узбекистана), подводивших черту в истории СССР, переворот привёл к окончательной дискредитации союзных органов власти и Коммунистической партии. Во главе сопротивления заговорщикам встал Президент РСФСР Борис Ельцин и структуры российской республиканской власти, расположенные в «Белом Доме» в Москве. Также крупное сопротивление действиям путчистов оказывал Ленинград. Администрация США за несколько месяцев до путча располагала информацией о готовящемся перевороте и сообщила об этом Ельцину. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%B2%D0%B3%D1%83%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%BF%D1%83%D1%82%D1%87

4

Апулей (лат. Apuleius, родился в 124/125 н. э. в Мадавре, римская провинция Африка) – древнеримский писатель и поэт, философ-платоник, ритор, автор знаменитого романа «Метаморфозы» («Золотой осёл»). Сохранившиеся труды Апулея написаны на латинском языке. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BF%D1%83%D0%BB%D0%B5%D0%B9

5

Джованни Боккаччо (итал. Giovanni Boccaccio; 16 июня 1313, Чертальдо или Флоренция, Италия (по некоторым источникам), или Париж, Франция – 21 декабря 1375, Чертальдо, Италия) – итальянский писатель и поэт, представитель литературы эпохи Раннего Возрождения, который наряду со своими кумирами – Данте и Петраркой – оказал существенное влияние на развитие всей европейской культуры. Автор поэм на сюжеты античной мифологии, психологической повести «Фьямметта» (1343, опубликована в 1472), пасторалей, сонетов. Его главное произведение – «Декамерон» (1350 – 1353, опубликовано в 1470) – книга новелл, проникнутых гуманистическими идеями, духом свободомыслия и антиклерикализма, неприятием аскетической морали, жизнерадостным юмором, являющаяся многоцветной панорамой нравов итальянского общества. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%B6%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%BD%D0%B8_%D0%91%D0%BE%D0%BA%D0%BA%D0%B0%D1%87%D1%87%D0%BE

6

Владислав Николаевич Листьев (10 мая 1956, Москва, РСФСР, СССР – 1 марта 1995, Москва, Россия) – советский и российский телеведущий и журналист, первый генеральный директор телеканала ОРТ, предприниматель. Автор и первый ведущий телепередач «Взгляд», «Час пик», «Поле чудес» и «Тема». https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%B8%D1%81%D1%82%D1%8C%D0%B5%D0%B2,_%D0%92%D0%BB%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%B2_%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87

7

Табаки (англ. Tabaqui) – персонаж из сборника рассказов «Книга джунглей» английского писателя Редьярда Киплинга, шакал, неизменный прихвостень тигра Шерхана. Очень яркий и многомерный персонаж. Один из наиболее пронырливых обитателей джунглей. Обычно он не очень дружелюбен, если не считать фальшивой любезности, которую он проявляет, чтобы к кому-нибудь подлизаться. Он не прочь сыграть с кем-нибудь злую шутку. Вечно собирает и разносит сплетни, и это одна из причин, почему остальные обитатели джунглей его не любят. Кроме того, они его боятся, потому что он, согласно «Книге джунглей», чаще других заболевает бешенством; в припадках бешенства бежит по джунглям, кусая всех на своём пути. Табаки питается объедками как после Шерхана, так и после волков сионийской стаи. Ближе к концу «Книги джунглей» Серый Брат, волк, один из названых братьев Маугли, убивает Табаки, сломав ему хребет. В советском мультфильме Табаки – шакал. В американской версии 2018 года Табаки является гиеной. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D0%B0%D0%B1%D0%B0%D0%BA%D0%B8

8

«Люми» – советский художественный фильм, снятый в 1991 году. В своем роде пересказ истории о Красной шапочке на новый лад. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D1%8E%D0%BC%D0%B8

9

Хрен обыкновенный, или Хрен деревенский (лат. Armorácia rusticána) – многолетнее травянистое растение, вид рода Хрен (Armoracia) семейства Капустные (Brassicaceae). Популярное культурное растение; листья и корни используются в кулинарии и медицине. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A5%D1%80%D0%B5%D0%BD

10

«Чёрный Плащ» (англ. Darkwing Duck) – американский мультсериал 1991 – 1992 годов в жанре экшн-адвенчур, созданный студией Walt Disney Television Animation по идее Тэда Стоунсаruen и впервые транслировавшийся в 1991 —1995 годах в США в блоке «The Disney Afternoon» и по воскресеньям утром на канале ABC. Сюжет сериала вращается вокруг заглавного персонажа – загадочного супергероя-селезня, в обычной жизни – жителя пригорода и семьянина Кряка Лапчатого. В России мультсериал впервые был показан 3 января 1993 года на РТР, транслировался на протяжении 1993 – 1994 годов в дубляже Отдела кино и дубляжа, студий «Кадр», «Нота», фирмы «СВ-Дубль» и творческого объединения «Рост». Впоследствии выходил на телеканалах «СТС», «Первый канал», в настоящее время – на «Disney Channel Russia»https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A7%D1%91%D1%80%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D0%9F%D0%BB%D0%B0%D1%89

11

Яма или Йама (санскр. «близнец») – бог в индуизме, отказавшийся от своего бессмертия и совершивший первое жертвоприношение (самопожертвование), которое стало основой возникновения мира и человечества; «Владыка преисподней», «Миродержец юга», «Царь смерти и справедливости». По древнейшему натуралистическому представлению, это – божество Солнца, являющееся близнецом Луны. Яма называется братом Ями (или Йами). В Ведах сохранился диалог Ямы с его сестрой Ями, где та предлагает ему инцест, но он отказывается, мотивируя это близким родством; этот принцип впоследствии отражён в индийских правовых кодексах. Солнечное значение Ямы выступает в некоторых гимнах Ригведы. Он представляется сыном Вивасвата (или Вивасванта), то есть рассветающего (дня), и Саранью, то есть убегающей (ночи), дочери Тваштара. Дневное видимое круговращение солнца служило древним индусам символом человеческой жизни. Как заходящее солнце, Яма являлся в их глазах царём подземного мира и пребывающих в нём умерших предков людей (питары). По древнейшим понятиям индусов, в царстве Ямы умершие предки продолжают вести ту же жизнь, какую вели на земле, вкушая пищу и пользуясь чувственными наслаждениями. На дальнейшей ступени развития религиозной мысли Яма является уже мрачным, карающим богом смерти, который ходит по земле и намечает свои жертвы. Его сопровождают две страшные собаки, называемые его послами и уносящие обреченных на смерть людей. По верованиям индусов, мимо врат царства Ямы протекает река Вайтарини, которая преграждает душам умерших путь в его подземное царство; воды реки зловонны и загрязнены человеческими костями, волосами и кровью. Развиваясь в антропофизическом направлении, представление Ямы, как солнечного бога, перешло в представление о нём, как о первом умершем человеке, открывшем последующим поколениям людей путь в загробный мир. Особенно ярко это представление выражается в 14-м гимне Х мандалы Ригведы. Однако низведение Ямы на степень человека не заглушило и в позднейшей мифологии индусов божественности Ямы: он считается одним из 4-х или 8-и мирохранителей, наряду с великими богами Агни, Индрой и Варуной. Сопровождается Читрагуптой. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AF%D0%BC%D0%B0_(%D0%B8%D0%BD%D0%B4%D1%83%D0%B8%D0%B7%D0%BC)