Невеста демона, или Крылья для двоих

От этих слов, сказанных хриплым шепотом, внизу живота снова предвкушающе заныло.

– Но почему ты никогда раньше…

Она пожалела, что задала этот вопрос, прежде, чем договорила его до конца, потому что демон выпустил ее запястья. Где-то в глубине сложной палитры его эмоций мелькнул страх.

– Мэл, ты боишься? Чего?

– Себя, – медленно ответил он. – Я видел к чему приходят демоны, которые следуют только за своей темной стороной, – он схватил ее, стиснул в объятиях, за которыми стояло не вожделение, а только отчаянный страх потери. – Я люблю тебя, Таисия. Не знаю, как буду жить, если ты уйдешь.

Тася обняла своего мужчину, пытаясь успокоить, передать этими объятиями свою любовь и безграничную веру в него.

– Я не уйду!

– А если я однажды перейду черту? Если напугаю по-настоящему, оттолкну, сделаю слишком больно?

– Не сделаешь. Ты же слышишь мои эмоции. И все контролируешь.

– Я боюсь пропустить момент, когда нужно остановиться. Но я могу не захотеть остановиться. Мой отец, он… – демон запнулся, и Тася замерла, чтобы не спугнуть его. Мэл слишком редко рассказывал про своих родителей, словно обсуждение этой темы причиняло ему боль. – Он долго ломал мою мать, пока не добился полного подчинения. Сейчас она ненавидит его, но готова выполнять любое приказание. Как дрессированная собачка.

Он стиснул Тасю так сильно, что девушка жалобно вскрикнула. И тут же побледнел, разжал руки и отпрянул.

– Прости.

– Мэл, все хорошо, – Тася подвинулась и склонилась над ним – таким взъерошенным и родным. – Ты не такой, как твой отец! У нас все будет по-другому. Я не верю, что ты сможешь сделать мне по-настоящему больно или страшно. Ты же сам говорил: это просто наша природа. Мне нравится, – тут она чуть покраснела и замялась, подыскивая подходящее слово для своей постыдной тяги, – подчиняться. Иногда. А тебе нравится приказывать. Мы дополняем друг друга. Можно просто договориться о границах допустимого.

– Думаешь?

– Конечно! – она нагнулась, потерлась носом о его нос и спрыгнула с кровати. – А теперь я хочу в ванную. И завтрак!

Демон поймал ее уже у двери. Подхватил, довольно визжащую, на руки и заявил непререкаемым тоном.

– В ванную ты пойдешь со мной.

Глава 2. Во власти врага

Наама. Тридцать лет назад

В новой камере были шелковые обои на стенах. И резная антикварная мебель. Двуспальная кровать с балдахином, ванная, целый шкаф платьев.

И окна. Огромные, в пол. Сквозь стекло был виден лабиринт сада внизу и узкая серая лента дороги меж холмами.

Свобода близко и далеко. Невидимые магические путы привязывали Нааму к поместью ди Небиросов верней кандалов. А если и получится сбежать, без магии и боевого облика надолго не скрыться от императорских ищеек.

Если не случится чуда, весь остаток жизни ей суждено провести здесь, игрушкой злейшего врага.

Первые дни она ждала Андроса, вздрагивая от каждого шороха. Каждый раз, когда щелкал замок и поворачивалась ручка двери, подбиралась, готовая сопротивляться до последнего, с отчаянием смертника.

Но появлялась служанка с обедом, или горничная с метелкой.

Наама съедала обед, обжигала горничную злым взглядом и возвращалась на свой пост у окна. Или принималась кружить по комнате, как запертая тигрица, изнывая от тоски и ярости. При мысли о своем невозможном унижении ей хотелось разорвать Андроса. Дочь Увалла ди Вине, превращенная в рабыню!

Скорее остынет Изначальное пламя, чем Наама забудет об этом. Она отмстит! О, как страшно она отмстит.

Она вспоминала уроки, полученные в отцовском доме. Кинжал, яды, уязвимые точки. Всех дочерей ди Вине учили этому. Опытный мастер сможет подарить смерть и тупым карандашом. Или листом бумаги. Но Нааме никогда не нравилась искусство тайного убийства. Она предпочитала танцы, сплетни, вечеринки.

Почему она была такой плохой ученицей?

Андрос пришел только две недели спустя. Вошел и встал в дверях, рассматривая ее с жадным выражением на лице. Наама подобралась и молчала. При виде врага ярость вдруг сменилась страхом. Сейчас она была полностью в его власти. Никто в целом мире не мог помешать ди Небиросу сделать с ней, что угодно и остаться безнаказанным.

– Выглядишь лучше, – наконец, хрипло сказал он.

– Не могу сказать того же о тебе. Ты выглядишь все таким же козлом, – колкость родилась раньше, чем Наама успела прикусить язык.

– Опять дерзишь? – он шагнул вперед, не отрывая от нее взгляда. Все такой же наглой, стервозной, недоступной. Все так же презрительно отвергающей его.

Следы заключения уже сошли, Наама снова была хороша. Невозможно хороша, в облегающем черном платье с соблазнительным декольте, целомудренно прикрытом сверху кружевом. Холодная бирюза глаз, пронзительней морских бесконечных просторов. И белая кожа, на которой так хочется оставить багряные засосы. Оставлять их снова и снова, помечая “Моя!”

– А чего ты ждал, ди Небирос? Думал, я встречу тебя на коленях, вопрошая, чего угодно господину?

– Еще встретишь! – выдохнул он. И вдруг рывком преодолел расстояние между ними. Вцепился в ошейник и дернул на себя, другой рукой распуская ей прическу, чтобы намотать черные пряди на руку. – Тебе идет ошейник, На-а-ама. Но рабыня должна почтительно обращаться к своему господину.

– Никогда! – прошипела она. – Ненавижу тебя!

– Знаю, – Андрос потянул за волосы сильнее, заставляя демоницу запрокинуть голову. И впился в губы, о которых грезил столько времени.

В этом поцелуе не было нежности. Только злость, животная страсть и желание подчинить. Он целовал ее подчеркнуто грубо, утверждая право хозяина.

Наама – имя безумия, Наама – клеймо больной одержимости. Андрос грезил этой женщиной с тех пор, как впервые увидел ее. Грезил и ненавидел за ту особую власть, которую она имела над ним.

Сперва демоница сопротивлялась. Совершенное тело в его объятиях трепетало не от желания, но от ненависти, и в том, чтобы принуждать ее, было особое удовольствие и странная горечь.

А потом Наама обмякла, словно готовясь лишиться чувств. Подозревая подвох, он разжал пальцы и выпустил ошейник.

Это спасло ему жизнь.

Он почувствовал ее движение и в последний момент успел отшатнуться. Обломок кости, в котором Андрос узнал остатки гребня для волос, лишь слегка рассек кожу на шее.

Наама взвизгнула от разочарования.

Промахнулась! Как она могла промахнуться?

Отпрянув, Андрос дернул ее за волосы, все еще небрежно намотанные на его руку. И, проклятье, это было больно! А еще это помешало ударить его повторно. Демон перехватил ее руку, вывернул и сжал так, что Наама охнула от боли, выпуская импровизированное оружие.

– Неплохая попытка, – мучитель улыбнулся и сжал сильнее пальцы. Боль стрельнула от руки вверх к плечу, на мгновение Нааме показалось, что он просто сломал ей запястье. Она закусила губу, чтобы не застонать. – Мне нравится эта игра, На-а-ама. Только давай играть вдвоем. За каждую неудачную попытку меня убить я буду тебя наказывать.

Она в ответ попыталась ударить его свободной рукой. Позабыв все, чему учили в доме отца про болевые точки и уязвимые места, просто ударить кулаком – куда получится дотянуться.

– Отлично, – он оскалился. – Значит, договорились, моя сладкая.

Он выпустил ее волосы только для того, чтобы оттащить ее – рычащую, осыпающую его оскорблениями и брыкающуюся к кровати. Связал магическими путами, легко преодолев сопротивление. И замер, разглядывая свою жертву.

Демоница тоже временно прекратила сопротивляться, набираясь сил для нового рывка. Ее грудь под тканью бурно вздымалась. Это зрелище заставило его совсем потерять голову.

Андрос нагнулся, поднял обломок гребня, которым она пыталась отправить его на тот свет, и провел вдоль кривой кромки, затачивая магией до бритвенной остроты. Потом поднес к груди, разрезая тонкое кружево.

– С-с-скотина! – прошипела демоница.

Он криво улыбнулся и провел лезвием ниже, обнажая черное атласное бюстье. Чуть пощекотал острием белый живот чуть выше ямки пупка, наслаждаясь отголоском страха, мелькнувшим в ее глазах, а затем склонился и лизнул восхитительно нежную гладкую кожу.

– Ты ведь не девственница, На-а-ама?

– Окажи миру услугу – сдохни, тварь! – прошипела демоница, еле сдерживая панику.

Невидимые нити магии, похожие на упругие ленты уверенно удерживали ее запястья. Такая удобная вещь – сколько ни дергайся – не вырваться. И при этом не травмируют кожу, даже синяков почти не остается. Наама знала это, потому что в той, прежней жизни, сама любила пользоваться ими, фиксируя своих человеческих любовников, прежде чем взять в руки плеть.

Они не возражали. Скорее наоборот – состязались за честь быть наказанными Госпожой.

Но она никогда и никому не позволила бы привязать себя по доброй воле.

Страх накатывал волнами, лишая разума. Заставлял биться в путах, терять силы, несмотря на всю обреченность сопротивления. От мысли, что сейчас случится, разум захлестывала беспомощность и отчаяние.

Нет! Этого не может быть! Не с ней, Наамой ди Вине, папиной дочкой, маленькой принцессой!

Мерзавец, привязавший ее, предвкушающе ухмыльнулся и провел лезвием ниже. Словно вскрывал упаковку подарка. Сильные ухоженные пальцы в россыпи перстней погладили ее бедра. Задыхаясь от ужаса и бессилия, она снова попыталась свести ноги, но получилось лишь слегка дернуть бедрами, словно подаваясь навстречу его прикосновениям. Глаза Андроса насмешливо сверкнули.

– Хочешь меня, На-а-ама?

– Не мечтай, – с тяжелой ненавистью откликнулась демоница. – Ты мерзок и жалок, ди Небирос. Способен взять женщину, только если она связана. Ни одна демоница не захочет тебя.

Его лицо мгновенно исказила гримаса злости, а потом, словно мстя за ее слова, пальцы скользнули под кружево трусиков и вторглись в ее тело.

– Ты сухая, – задумчиво заметил он, всаживая оба пальца до упора. – Надо бы это исправить.

Связанная откликнулась истерическим смехом. Пусть делает что угодно с ее телом, ничто в мире не в силах принудить Нааму возбудиться и желать его.

Он склонился над ее лицом, снова захватывая губы в жадном собственническом поцелуе. Наама попыталась укусить его, но Андрос в ответ ткнул куда-то ниже солнечного сплетения, заставив ее всхлипнуть от боли.

– Как дикая кошка, – произнес он, любуясь ею – покоренной, но не сломленной. Вид белого тела на темном покрывале сводил с ума, пробуждал самые грязные и низменные инстинкты. И в том, чтобы владеть ею – такой гордой и недоступной раньше, таилось особое, ни с чем не сравнимое наслаждение.

Наама ди Вине умерла вместе со своим кланом. Безымянная рабыня, подаренная ему императором в знак особого расположения, была никем. Она принадлежала Андросу полностью.

На словах и в бумагах. Взглянув в пылающие яростью глаза он осознал это. И понял, что если сделает то, что задумал: подчинит ее, заставит желать против ее же воли, то гордая дочь ди Вине никогда не простит унижения. Останется только ломать. Дрессировать демоницу, словно зверушку, добиваясь покорности.

Андрос заколебался. Вспомнил месяцы ухаживаний и мелких унижений, когда эта расчетливая сука держала его на расстоянии, превратив во всеобщее посмешище. Отказ ее отца. И снисходительное презрение в ее глазах.

Разве можно с ней иначе?

– Эта кошка растерзает тебя, ди Небирос! – пообещала распятая демоница.

– Или станет ласковой домашней кошечкой, – обещание в голосе мучителя напугало Нааму, но в настоящую панику она впала, когда Андрос дернул шнур колокольчика, призывая слугу.

Мысль о том, что слуги (слуги!) увидят ее связанной, полуобнаженной секс-игрушкой была невыносима.

Она задергалась еще отчаяннее, пытаясь вырваться.

– Принеси поднос из моей комнаты.

Служанка поклонилась и вышла, а Андрос снова повернулся к своей пленнице.

– Скоро ты станешь очень мокрой, Наама. Мокрой и послушной, – пообещал он. Затем взмахнул еще раз самодельным кинжалом, разрезая бюстье, и стиснул ее грудь, пощипывая и выкручивая соски.

Она поморщилась. Хозяйские наглые прикосновения прохладных пальцев не вызывали ни малейшего возбуждения.

– Не в этой жизни.

Вернулась служанка, с поклоном поставила поднос на стол у кровати. Наама поймала ее любопытный взгляд и оскалилась, пообещав взглядом девчонке мучительную смерть. Та побледнела и отшатнулась.

– Господин желает еще чего-нибудь?

– Нет. Можешь идти.

Дождавшись, пока девчонка отклоняется и скользнет за дверь, Андрос взял с подноса запаянную колбу и шприц. Щелкнул ногтем по тонкому стеклу, отломил горлышко опустил иглу в бледно-голубую жидкость.

– Твоя прежняя жизнь кончилась, Наама.

Она расширенными глазами следила за ним, догадываясь что происходит. И не желая верить своим догадкам.

Когда демон склонился над ней со шприцом, на конце которого угрожающе поблескивала капелька влаги, Наама взвизгнула и забилась, словно припадочная. Она дергалась, мотала головой, извивалась и голосила.

Андрос выругался и навалился сверху. Подмял так, что стало трудно дышать, дернул за волосы, заставляя вытянуть шею.

И все же вонзил шприц в плечо чуть выше ключицы.

– Вот и все, – раздраженно сказал он, выдергивая иглу. – Теперь нужно только немного подождать.

Наама замерла, тяжело дыша. Вслушалась в свое тело, но не ощутила в нем никаких перемен. Может, он просто пытается напугать ее?

– Ты блефуешь, ди Небирос. Экстазон запрещено применять без письменного согласия…

– К свободным женщинам, – с усмешкой закончил он. – Ты видишь здесь свободных женщин, моя сладкая?

Она побледнела, осознав всю глубину и весь масштаб подлой задумки. И словно откликаясь на эти безнадежные мысли по коже прошла первая пока еле заметная волна дрожи.

– Нет! – Наама всхлипнула.

Она же не животное! Она – демоница, дочь высшей расы. Это все – просто физиология, она не может уступить собственной похоти! Не превратится в воющую, готовую на все самку!

Но что-то происходило. По телу разливалось странное тепло, согревая и вызывая желание. Соски съежились и заныли, словно умоляя о прикосновениях жадных губ и рук, а внизу живота разгорался настоящий пожар. Наама снова попробовала свести ноги. Уже не сопротивляясь, но просто жаждая хоть немного притушить его. И вздрогнула, поймав взгляд нависшего над ней мужчины.

Андрос наклонился, с жадностью всматриваясь в ее прекрасное лицо, на котором ненависть и гнев медленно уступали место иным чувствам. Производитель обещал эффект в течение трех-пяти минут и, похоже, не соврал. Глаза связанной женщины затуманились, влажные губы приоткрылись. Демоница часто дышала, отчего ее небольшая грудь поднималась и опускалась. Темно-розовые соски, похожие на спелые ягоды, неодолимо манили попробовать их на вкус. Он захватил пальцами один из них и слегка сжал, услышав в награду возбужденный стон.

– Хочешь, чтобы я продолжал, Наама?

Она закусила губу, давя слова согласия и мольбу продолжать, не останавливаться. Рот наполнился кровью, но Наама почти не почувствовала боли. Пожар в теле с каждым мгновением разгорался все жарче, путал мысли, не давал думать ни о чем кроме напряженного и мощного члена в ее теле.

– Хочешь меня? – его рука замерла над грудью, почти касаясь соска.

Наама прорыдала что-то невнятное. Дернулась вперед, все еще борясь и безнадежно проигрывая навязанному желанию.

Он отдернул руку.

– Не слышу.

Она хотела. Жаждала, умирала от желания. Но гордость, самоуважение и звериная ненависть к мужчине, который делал с ней это, были сильней навязанной наркотиком похоти. Наама замотала головой.

– Нет. Оставь меня, – с придыханием произнесла она.

– Ты уверена в своем ответе? – насмешливо растягивая слова переспросил он. – Подумай, сладкая.

Вместо ответа с губ сорвался возбужденный стон. По телу выступила испарина, волосы прилипли к шее. Андрос замер над ней, пожирая голодным взглядом, и демоница зажмурилась, чтобы не видеть его.

Но с закрытыми глазами было еще хуже. Усилившееся обоняние улавливало присутствие рядом сильного здорового самца. Она поерзала бедрами, раздвинула их шире, словно приглашая взять ее.

– Нет, так не пойдет, – от хриплого голоса над головой по телу снова пробежала сладостная дрожь. – Сперва признайся в своих желаниях.

И снова еле ощутимое прикосновение к болящим от возбуждения соскам. Пальцы – чуткие, прохладные, несущие избавление от сжигающего ее пожара – скользнули вниз, осторожно погладили нежную кожу с внутренней стороны бедра.

Наама всхлипнула и дернулась вперед, пытаясь поймать его руку.

– Прошу! – она распахнула глаза и поймала на его лице торжествующую улыбку.

– Что означает твое “прошу”? – пальцы снова поглаживали и ласкали ее сосок. Слишком нежно, едва ощутимо, а ей хотелось большего. Хотелось щипков, укусов, чувствовать тяжесть тела сверху и яростные таранящие удары большого члена внутри.

– Я хочу тебя, – прорыдала она, ненавидя себя за эти слова.

– Если чего-то сильно хочется, нужно как следует попросить, – подсказал глумливый голос над головой.

Да он издевается!

Но Наама уже перешла черту, за которой осталась сдержанность и гордость. Тело ломило от мучительного желания, перед глазами вспыхивали картины одна грязнее и непристойнее другой.

– Пожалуйста! Умоляю! Возьми меня!

– Другой разговор, – хмыкнул голос. И путы, удерживающие ее руки и ноги, исчезли.

Она мгновенно дернулась приласкать себя, за что получила хлесткий удар. Плеть оставила ярко-алую полосу на белых бедрах, а боль от удара пробилась даже сквозь одурманенный наркотиком разум.

– Удовольствие нужно заслужить, – с насмешливой ухмылкой пояснил ее мучитель, поигрывая хлыстом. И потянул ее с кровати.

Как во сне Наама сползла на пол. Ей по-прежнему хотелось только одного. Чтобы он вошел в нее, подарил наслаждение, притушил бушующее в ее теле пламя.

Андрос сел в кресло, расставил ноги и поманил ее пальцем.

– На колени.

Не веря, что она это делает, Наама опустилась на колени перед ним. Он медленно с наслаждением намотал ее волосы на руку и притянул женщину к своему паху.

– Ты знаешь, что делать.

Она знала. Но никогда не делала этого, считая в глубине души подобные ласки унизительными. Наама ди Вине была королевой, перед которой мужчины становились на колени, чтобы приласкать ее.

На мгновение она замерла, умоляюще глядя на своего мучителя.

– Пожалуйста, – шевельнулись губы.

– Сделай это, Наама. И если я буду доволен, я возьму тебя так, как ты этого желаешь.

Трясущимися руками Наама потянулась к пуговицам на ширинке. Медленно высвободила возбужденный член. Большой, огромный, как раз такой, какого жаждало ее тело.

Андрос выпустил ее волосы и расширенными глазами смотрел, как она медленно склоняется и округляет алые губы. Ощутив прикосновения юркого чуть шершавого язычка, он не выдержал и застонал.

Ее ласки не были искусными, но сильней них пьянило ощущение власти. Зрелище высокомерной гордячки, на коленях у его ног, ласкающей его естество, возбуждало настолько, что он еле сдерживался, чтобы не кончить раньше времени. Он дважды останавливал ее, чтобы продлить изысканное удовольствие, и все же не смог продержаться долго. Спустя всего десять минут излился со стоном и рычанием. И вцепился в волосы, не давая женщине отстраниться.

– Глотай все, Наама.

Демоница всхлипнула, покорно сглотнула и обмякла. Тело ломило от похоти и разочарования, между ног было невероятно влажно, а где-то в глубине души та прежняя свободная Наама содрогалась от гадливости и унижения.

Она чувствовала себя оскверненной, испачканной, обесчещенной. И, что хуже всего, до сих пор мечтала, ощутить его внутри.

– Хорошая девочка.

Ладонь по-хозяйски погладила ее спутанные волосы. Он потянул ее вверх, усадил к себе на колени и принялся играть с ее грудью, сжимая и выкручивая соски. Эти болезненные ласки отзывались во всем теле сладостными спазмами, но только их было недостаточно, чтобы притушить сжигавшее ее пламя. Наама всхлипнула и снова потянулась приласкать себя, но это не было ей позволено.

– Пожалуйста, – пробормотала она, почти не соображая, что несет. – Я хочу!

– Учись терпению, сладкая, – насмешливо промурлыкал ее мучитель. Его ладони стиснули ягодицы Наамы, а потом демон замер.

– Скажи, – медленно начал он таким тоном, словно ему в голову пришла мысль, которая ему очень нравилась. – Кто-нибудь из твоих любовников брал тебя сюда?

Демоница вздрогнула, ощутив страх даже сквозь отуманенный наркотиком разум.

– Нет.

Это грязно, унизительно и очень больно. Есть женщины, которым нравятся подобное развлечение, но Наама не из их числа.

– О, значит хоть где-то я буду первым.

– Не надо!

– Тебе понравится, – он вывернул сосок, заставив ее вскрикнуть от смеси боли и похоти. – Вот увидишь.

– Пожалуйста, – ее затрясло от страха. – Не надо!

Он вгляделся в испуганные глаза, а потом кивнул с хитрой усмешкой.

– Ладно, потом. Что-нибудь нужно оставить на следующий раз.

Упиравшийся в ее бедра член снова начал подавать признаки жизни, и демоница заерзала, пытаясь насадиться на него. Одурманенное сознание не в силах было вместить больше одной мысли. Теперь, когда угроза отодвинулась в будущее, испуг, зародившийся при мысли об анальном сексе, отступил, и всем существом Наамы снова завладело одно испепеляющее желание – отдаться.

– Не так быстро, – Андрос спихнул ее на ковер. – Сначала раздень меня. И постарайся сделать это нежно. Так, чтобы мне понравилось.

Она расстегивала негнущимися пальцами пуговицы и целовала мощное мускулистое тело, всхлипывая от невыносимой смеси возбуждения и отвращения. Крохотная не затронутая наркотиком часть души сознавала всю беспросветную унизительность происходящего, но не имела сил бороться.

Взгляд Андроса то скользил по ее сильному и гибкому телу, то останавливался на блестящих нездоровым блеском глазах и приоткрытых влажных губах. Они оказались такими нежными и сладкими. А может сладость была в том, чтобы владеть и повелевать ее желанием. Высокомерная и холодная гордячка прятала в себе бездну чувственности. Андрос до сих пор чувствовал ее скрытое противодействие, тайный протест и почти предвкушал, как за долгие месяцы дрессировки обучит ее покорности. Она усвоит, что приветствовать хозяина нужно на коленях, считая за счастье поцеловать хозяйскую руку. Однажды наркотик не понадобиться. Наама будет течь при одном звуке его голоса, и умолять взять ее.

Быть может, тогда эта черноволосая ведьма перестанет ему сниться.

Он снова усадил трепещущую демоницу к себе на колени, на этот раз лицом. Стиснул до синяков аппетитные ягодицы, приподнял и ворвался в нее с яростью, словно мстил за что-то.

С алых губ слетел восторженный стон.

– Да, – выкрикнула черноволосая женщина в его объятиях. – Да! Еще!

– Кто твой хозяин? – спрашивал он, с остервенением вколачиваясь в ее тело. И музыкой звучали ее ответные всхлипы и вскрики:

– Андрос! Андрос ди Небирос.

Глава 3. Вечер сюрпризов

У кабинета профессора Равендорфа демон ощутимо напрягся.

– Все равно не понимаю, почему это должен быть именно он, – пробурчал он, жестом собственника обнимая Тасю за талию.

– Мы уже обсуждали это, – терпеливо напомнила она. – Магов, способных наложить подобные чары, не так много. И только один из них знает кто я на самом деле.

Мэл мрачно кивнул и постучал в дверь.

– Адептка Блэквуд, входите. Адепт ди Небирос, какой приятный сюрприз. Вам тоже нужны чары, скрывающие истинную сущность?

Профессор – еще далеко не старый и очень привлекательный мужчина – смерил вошедшую парочку насмешливым взглядом. Тася счастливо улыбнулась в ответ. Она соскучилась по его спокойной иронии и странному чувству надежности, которое ощущала в присутствии Равендорфа.

Академия одобрила перевод адептки первого курса Таисии Блэквуд на факультет целителей. Не в последнюю очередь по личной просьбе демона-императора. Новое место учебы находилось в другом корпусе, и теормаг там читал совсем другой преподаватель. К тому же из-за ревности Мэла она опасалась заговаривать лишний раз со своим спасителем при встречах в столовых.

– Я ее сопровождаю, – очень хмуро отозвался демон, и прижал к себе Тасю, подчеркивая свои права на нее.

Профессор сложил руки на груди и сощурился.

– Уже сопроводили, адепт ди Небирос. Теперь можете подождать за дверью.

Демон набычился и не тронулся с места. Даже несмотря на фризер Тася ощутила его болезненную ревность. Когда речь заходила о Равендорфе всегда хладнокровный и разумный Мэл разом превращался в упертого ревнивца. Наверное, он даже вызвал бы профессора на дуэль, но правила Академии запрещали студентам сражаться с преподавателями, за что Тася не уставала мысленно благодарить лорда-протектора. При желании Равендорф мог размазать тонким слоем по арене десяток таких, как Мэл.