Джан улыбается, а я поджимаю губы. Мне не до веселья, даже если и рвется наружу, всё равно не стану этого делать. Не в том положении, чтобы блистать улыбками.

– Спасибо большое… Еще бы решить вопрос с жильем.

– Решим, – уверенно говорит Джан, затем встаёт и вновь обещает вернуться. Ему необходимо поприветствовать своих знакомых гостей.

А я за это время изучаю помещение, в котором буду работать хотя бы для того, чтобы выжить. Мои резюме разосланы, я все равно буду ждать предложений.

– Значит так, – ко мне возвращается Джан, – на работу можешь выходить уже завтра. Деньги будешь получать в конце каждого дня, идёт?

Я лишь киваю, ошарашенная от внезапного потока слов.

– Скажи, а тебя устроит комната?

– Меня сейчас устроит любое жилье.

– Отлично! Тогда я отвезу тебя к моей тёте. Если все понравится, значит, заселишься уже сегодня.

«Он шутит? – думаю я. – Перспектива ночевать на кровати намного лучше, чем в машине, пусть это будет не отель с номером люкс, а захудалая комнатёнка. Это крыша, в конце концов».

– Фатма-тейзе живет со своим мужем на первом этаже, – рассказывает Джан по дороге к ее дому. – А на втором раньше жила их дочь, но она вышла замуж и переехала в Стамбул. Поэтому комната пустует. Я уже позвонил тейзе, и она с превеликим удовольствием примет тебя.

Не нахожу слов, чтобы ответить этому человеку. За каких-то полчаса он решил две мои проблемы разом. И неужели не попросит что-нибудь взамен? Турки любят помогать людям, это бесспорно. Однако я потеряла доверие даже к этой нации. А сейчас ведома собственной интуицией, которая велит мне заткнуться и довериться Джану.

***

Июль 2017

Феруза на правах младшей и единственной сестренки Ремзи поехала со мной в салон делать прическу. Я так и не смогла объяснить, что хочу, поэтому ткнула в журнале на понравившуюся прическу, но впоследствии оказалась ею недовольна. Хотя Феруза крутилась вокруг меня и восхищалась:

– Чок гюзель!* (Очень красивая)

Эти слова так въелись в память, что на протяжении следующего месяца, я почти всем и на всё отвечала «чок гюзель».

Мы готовились к «ночи хны», а сама свадьба и никях* (регистрация брака) должны были состояться на следующий день. Ремзи выбрал самые удобные дни – пятницу и субботу. Я ничего не знала о турецких свадьбах, да и на русских-то гуляла только однажды: на свадьбе моего брата Влада. И никто, даже сам мой будущий супруг, не соизволил рассказать, что меня ждет. По этой причине я сильно нервничала.

К приготовлениям меня не допускали. Я лишь ездила на примерку платьев, а больше ни о чем меня не спрашивали. Сказали: «Гелин* (невеста) должна быть скромной и не высовываться до свадьбы». Мне это было только на руку. Я и без того чувствовала себя не в своей тарелке, а Ремзи почти никогда рядом не было.

В тот день на мне было потрясающее платье – ярко-красное с огромным шлейфом, который был украшен аппликациями из цветов. Жаль, что мне испортили прическу, и волосы получились немного прилизанными, ну, хоть бы пару светлых локонов оставили! Ремзи не понравился макияж. «Мне кажется, они перестарались», – сказал он, пока мы ехали в фотосалон. Естественно, у меня испортилось настроение.

Но ближе к церемонии я нашла в себе силы улыбаться. Под воздействием музыки и немного таинственной атмосферы, не удержалась от слез. И не смогла объяснить: то ли это от впечатлений и старых традиций, о которых мне рассказывали, то ли от того, что наконец-то моя мечта сбылась, и Ремзи теперь мой муж.

Во время праздника мое лицо скрывала красная вуаль, украшенная блестками и бисером. В таком виде я и появилась перед собравшимися гостями. Молодые девушки со свечами в руках двигались по кругу, обходя гостей. В этот момент моя будущая свекровь стала одной из действующих лиц, так как именно эта женщина раскрывала в качестве подарка рулон красной ткани, а гости в это время осыпали меня монетами – как символ плодородия и процветания. Мне с трудом объяснили, что подойдя ближе, я должна поцеловать руку свекрови и приложить ко лбу. Очень хорошо, что никто не смеялся над моей заторможенностью.

Во время обряда свекровь попросила меня раскрыть ладонь, но Ремзи предупредил, что я могу это сделать только после того, как она или кто-то из родственников положат золотые монеты или наденут золотые браслеты. Тут же на подносе в зал внесли сухую хну с зажжёнными свечами, и все это сопровождалось турецкой музыкой. Позже я узнала, что это символизирует зажжённое сердце, в котором как огонь зажигалась любовь к будущему мужу.

После обряда Ремзи снял с моего лица вуаль и пригласил на танец жениха и невесты.

– Вот мы и вместе – муж и жена, – с улыбкой сказал он, и я широко улыбнулась, сияя счастьем. В этот миг, когда я смотрела в любимые глаза супруга, я забыла обо всех недоразумениях, случившихся утром.

– Поверить не могу! – задыхаясь, ответила я. – Жаль, что на ваших свадьбах целоваться нельзя.

– К сожалению, это айып, то есть «неприлично».

– Айып, – повторила я, затем с намеком бросила: – Ничего, после церемонии мы забудем обо всех приличиях.

– М-м-м… Не своди меня с ума, ашкым.

После танца нас посадили в центр зала, откуда мы наблюдали, как под звуки фольклорной музыки гости пританцовывали народный танец халай, всем разносили угощения и чай, а я пряталась от чрезмерных взглядов детей. После такой ночи сил совсем не осталось, а утром все началось по новой…

***

Настоящее время

Комната, в которую меня поселил мой новый знакомый и начальник Джан, отличается своей простотой. Она очень маленькая, поэтому там вмещается только кровать и небольшой старый комод. Пол застелен турецкими коврами, а если их убрать, то придется ходить по голому бетону, что не очень хорошо для женского здоровья. Моя бабушка всегда учила меня держать ноги в тепле и не ходить по холодному полу, чтобы было легче рожать. Так что ковры здесь – не украшение, а всего-навсего мера. Стены кажутся сырыми и холодными. Крохотное окошко закрывает бледно-желтая ткань, которая должна называться шторкой.

На тумбочке в углу вижу электрический чайник с заварником, а на полу стоит туристический газовый пропановый баллон, на котором можно что-то приготовить. Эта Фатма-тейзе позаботилась даже о кое-какой посуде.

Скрипучая кровать застелена чистым бельем, в чем мне повезло, ведь все мои вещи в машине, а она припаркована на набережной.

Фатму-тейзе и ее мужа я почти не буду видеть, а всё потому, что вход в мою комнату находится снаружи. Чтобы попасть домой, я должна пройти мимо двери Фатмы-тейзе, обойти дом и подняться по деревянной лестнице наверх. Меня это устраивает. Не хочу заводить никаких близких знакомств, присутствовать на байрамах* (праздниках) и прочее.

Когда Джан уехал, я устроилась на кровати и долго разглядывала наши с Ремзи фотографии со свадьбы. Просто пыталась понять, в какой момент он начал всё это планировать.

Не найдя ответов, отбрасываю телефон в сторону, выключаю свет и устраиваю голову на подушке, пусть даже она жесткая, как камень. Завтра мой первый день на работе, поэтому необходимо как следует отдохнуть.

Первый шаг сделан.

ГЛАВА 5

Март 2020 год

Итак, у меня есть крыша над головой и работа. Это не то, что поможет мне вернуть мою дочку, но назову это «началом пути». Мне необходимо набраться терпения, так как весь процесс займет много времени.

Я составила в уме кое-какой план, пока шла в кафе:

1. Продолжаю искать работу – высокооплачиваемую, меня не устроят гроши. Без денег я – пустое место в Турции.

2. Затем найму лучшего адвоката. Бракоразводный процесс – дело самое сложное. Имущества у нас практически нет, а машиной пусть подавится. Важнее дочери для меня ничего быть не может. Ремзи не отдаст мне ее без борьбы.

3. Необходимо купить квартиру. Аренда не пойдет. Я должна быть уверена, что суд меня ни в чем не упрекнет.

4. Самый главный пункт из всего списка – не нагнетать обстановку, то есть не скандалить. Эти люди способны обвинить меня в неадекватности. Что им стоит? Не пытаться их подкупить. Они возьмут деньги, но ребенка не отдадут. Прожив в этом обществе не один год, многие вещи для меня стали очевидными. Одно дело, когда улыбаешься им и делаешь все, что они пожелают. Другое – стать врагом. Отсюда следует, что нельзя вестись на провокации.

5. Последнее, что закрепила в своей голове, – я буду искать встреч с Камелией, и все попытки будут запечатлены на камеру или диктофон. Сделать жертвенный вид, но ни в коем случае не воинственный, тогда мой план сработает. И суд встанет на мою сторону.

Движение к цели сделает меня сильнее. И этим утром я настраиваю себя только на лучшее, поэтому настроение на позитиве. В голове лишь мысль о том, что я не сижу сложа руки, я полна энергии, и во мне кипит жажда мести. Как только верну себе дочь, выясню, за что Ремзи так поступил со мной, тогда и решу, как быть дальше. Верю, что всемогущий Аллах на моей стороне, с его помощью я все стерплю.

Никогда не перестану думать о себе как о сильном человеке. Мне не привыкать терять близких людей – родителей, когда была совсем крохой, потом бабушку. Эти трагедии могли бы подорвать мои силы, особенно в момент, когда Влад женился и уехал, оставив меня справляться самой. И я не держу на него зла, потому что поступила бы на его месте точно так же. В конце концов, и я нашла своё счастье… так я думала.

***

Август 2017 год

Моя свекровь любила делать домашний хлеб, как она сама его называла, хотя по сути это просто огромные тонкие лепешки, похожие на лаваш. Она их высушивала, а потом подавала на обед или ужин, предварительно сбрызнув водой, чтобы размягчить. С помощью такого хлеба можно легко следить за фигурой, ведь от него нельзя потолстеть. И, тем не менее, я предпочитала магазинный, но не произносила это вслух. Позже Ремзи аккуратно сказал маме, что невестка любит белый хлеб.

В тот день, когда в гости пришла Хатидже, чтобы поболтать, я как раз помогала свекрови выпекать эти самые лепешки – сидела у специальной печи и переворачивала их длинной деревянной лопаткой.

Мой турецкий был уже не такой безнадежный, я отлично понимала людей и могла кое-что ответить.

– Готова ехать в Аланию? – спросила Хатидже, взяв откуда-то стул и разместившись на нем.

Я постаралась ничем не выдать удивление, хотя мне было любопытно: действительно ли Ремзи что-то такое упоминал или она решила меня подразнить? Все знали, что я не хочу жить с родителями мужа и мечтала о собственном доме в Алании. Ремзи только обещал, но конкретно ничего не говорил.

– Когда Ремзи найдет квартиру, тогда и буду готова, – ответила будничным тоном.

– Так он нашел… Верно же, Эмине-ханым?

Женщина кивнула, недовольно что-то пробурчав под нос. А Хатидже улыбнулась.

– Ваш дом будет недалеко от нашего. Здорово, правда?

– Да, наверное, – ответила я, а губы слабо дрогнули в улыбке.

Вечером того же дня я спросила об этом у Ремзи:

– Хатидже сказала, что ты нашел квартиру в Алании.

Ремзи притянул меня за талию к себе и начал целовать, приговаривая между поцелуями:

– Хотел сделать сюрприз, но мне все испортили.

Я расхохоталась.

– Значит, это правда?

– Да, ашкым, – сладко протянул он.

– Я люблю тебя!

И Ремзи закружил меня по комнате.

***

Настоящее время

Чем ближе подхожу к кафе, тем сильнее нарастает волнение, и будто волной накрывает возбуждение. Это мой первый день, и я должна сейчас думать о Камелии, чтобы всё прошло так, как надо. С этими мыслями открываю дверь.

Посетителей нет. У барной стойки стоит знакомый парнишка. Вчера нам довелось увидеться.

– Привет, – говорю я, любезно улыбаясь. – Я на работу пришла.

– Хлоя?

Киваю. Похоже, что здесь все уже в курсе о том, кто я такая.

– Посиди немного. Джан еще не приехал.

– Хочешь, я помогу? – спрашиваю на всякий случай, видя, что парень протирает бокалы.

– Нет-нет. Я сам справлюсь, а ты садись. Чай будешь?

– Если можно, – смущенно соглашаюсь. Люблю горячий чай с утра – это как глоток свежего воздуха! Через мгновение парень по имени Аслан приносит мне чай и симит* (круглый бублик с кунжутом). Так я сижу до самого обеда, ничего не делая.

Несколько раз спросила Аслана, нужно ли что-нибудь сделать, но ответ всегда один: «Дождись Джана». И, в конце концов, дождалась. Сегодня на нем приятного синего цвета футболка, потертые джинсы, белоснежные кроссовки и телефон традиционно в руке. Почему традиционно? Да все турки не выпускают мобильники из рук. Если кто-то позвонит, то все вокруг станут вдруг неважными, а дела будут стоять до китайской пасхи, потому что им надо поговорить. Мы с мужем часто ругались на эту тему, и со временем Ремзи стал более уважительно относиться ко мне, а также к людям вокруг, меньше разговаривая по телефону.

Вот, что еще мне бросилось в глаза, когда вошел мой начальник – цепи и подвески на шее. Их там как минимум шесть. И запястья все в браслетах.

Увидев меня, он улыбается и подходит ближе. В нос ударяет потрясающий запах его одеколона с нотками цитруса, мускатного ореха и чего-то еще, присущего только красивым мужчинам. А Джана можно отнести к таковым из-за нетипичной внешности и фигуры. Тонкая ткань футболки подчеркивает широкие сильные плечи и грудь. Сразу видно, что человек любит проводить много времени в спортзале.

Да и что это со мной? О чем я вообще думаю?

– Как дела? – слышу добрый голос начальника, а потом обнаруживаю, что у меня открыт рот. Неудобно-то как!

– Э… Пока дела никак не идут. Все утро прошу Аслана найти мне занятие, но он упрямо твердил дождаться вас.

Джан негромко смеется, показывая ровные белые зубы.

– Это я сказал. Потому что сейчас мы все вместе будем убирать территорию на пляже. Дел много, а до начала сезона нужно все успеть.

Работы я не боюсь, поэтому с готовностью беру тряпки, швабры, щетки и иду мыть столы и стулья. Замечаю, что и Джан не сидит, а помогает ребятам, пока Аслан обслуживает случайных посетителей.

К вечеру мы валимся с ног. Джан предлагает поужинать прямо на улице, за чистым столом. И мы устраиваем турецкий пир, главным блюдом которого, конечно же, становится Искендер-кебаб* (одно из самых известных блюд северо-западной Турции). За столом непринужденное общение, каждый подшучивает друг над другом, заодно рассказывает о себе. Я только ем и хлопаю глазами, пытаясь запомнить всю информацию.

Когда официанты расходятся по рабочим местам, я откидываюсь на спинку стула и любуюсь морским закатом. Это поистине завораживающее зрелище! А потом говорю:

– Веселая у вас компания.

– У нас замечательный коллектив, Хлоя. Уверен, ты тоже станешь его частью.

На секунду наши глаза встречаются, и я тут же зарделась, быстро пряча взгляд. Только теперь замечаю мигающий сиреневый свет на своем телефоне, оповещающий о чьём-то звонке. Первая мысль, что Ремзи наконец-то соизволил напомнить о себе, но меня тут же настигает разочарование. Звонила Света.

– Все в порядке? – видя мое беспокойство, спрашивает Джан.

– Да, – уверяю его. – Просто… ожидала звонка совсем от другого человека.

– Ну, – вздыхает парень и берет в руки ключи, тем самым давая знать, что уходит. – Может быть, еще позвонит.

И только когда остаюсь одна за столом, понимаю, что ляпнула.

***

Октябрь 2017

– Как думаешь, почему ты еще до сих пор не беременна?

Мы с Ремзи, обнявшись, лежали в постели и долго молчали, прежде чем он задал мне этот вопрос. Я вздохнула. После свадьбы эта проблема стала одной из главных.

– Не знаю, ашкым.

– Может, еще раз к доктору сходить?

– Мы же ходили! – занервничала я и села. Ремзи перевернулся на спину и заложил руки за голову, затем уставился в потолок. У него уже мания какая-то говорить о ребенке. – Я честно пью все витамины, которые прописал врач, – более ровным тоном сказала я. – Наберись терпения, ашкым. Давай поживем для себя?

– Мы и так живем для себя уже сколько месяцев. У нас женщины почти сразу беременеют после свадьбы, а ты…

– А я – не ваши женщины!

Повисла тишина, шло время. Ремзи успокаивался, обдумывая брошенную мной фразу. Он выбрал русскую жену и должен мириться с некоторыми вещами. Я ведь не виновата, что зачатие – не такое простое дело. В конечном итоге он извинился и заключил меня в объятия.

– Хочу полноценную семью, – слезно проговорил он. – Сплю и вижу дочку, похожую на тебя, или сына, похожего на меня. Я первый женился из братьев и на мне огромная ответственность.

– Не слушай никого вокруг, ашкым. – Я взяла его лицо в свои руки, заставляя посмотреть мне в глаза. – У тебя есть я, а ты есть у меня. И дети у нас будут. Видимо, Аллах оттягивает время для чего-то. Все будет, вот увидишь.

– Иншаллах!* (молитвенное восклицание «Дай Бог!») – тихо произнес он, а затем мы поцеловались.

Меня мучали сомнения, тревоги и переживания, которые тщательно скрывала от мужа. Я не меньше его хотела ребенка, но что бы мы ни делали, ничего не получалось. Хатидже советовала перед сексом принимать горячий душ, чтобы яичники заработали. Смешно! Но я делала! И ноги на стенку забрасывала после того самого. И даже отвар петрушки пила по совету свекрови. Ничего не помогало. А доктор говорил, что я здорова.

Однажды закралась мысль, что проблема в Ремзи, но как я могла сказать ему об этом?

В один из прекрасных дней во время завтрака рискнула заговорить на эту тему.

– Ремзи, – промурлыкала с улыбкой, – у меня появилась идея.

– Что за идея?

– Я читала, что в Стамбуле есть хорошая клиника по планированию семьи. Там муж и жена проходят тщательное обследование, затем им советуют, что нужно сделать для зачатия.

Он довольно долго изучал меня взглядом. Затем стал доедать омлет, что-то думая сам себе. А я так и осталась без ответа. Он понял, что я имела в виду, но решил не устраивать сцен. Такой он у меня – многие мысли оставлял при себе. А с этим жить было не так-то просто…

***

Настоящее время

Дома созваниваюсь со Светой по видеозвонку. У нее на заднем плане дети кричат. Комната вся в игрушках, а на диване вижу плед и подушку. Глаза у подруги больные, из чего делаю вывод, что она простудилась.

– Заболела? – уныло спрашиваю ее.

Света отвечает через нос.

– Представляешь, старший заразу притащил. Меня этот сад с ума сведет. Я заболела, потом еще и младший для полного счастья подхватит.

– Какой кошмар! Держись там, Светусь. Лекарства принимаете?

– Да, обычный набор. Вчера себе нурофен купила.

– О, нурофен от простуды хорошо помогает, – без тени сомнения нахваливаю лекарство. Мы говорим так, словно все как обычно, отчего мне на миг становится больно.

– Ты лучше расскажи, как устроилась, – беспокоится подруга.

– Нашла работу. Пока официанткой в кафе, но это хоть какой-то заработок.

Света закусывает нижнюю губу и смотрит куда-то в сторону. Затем на секунду отвлекается на старшего ребенка, так как он что-то натворил. Вернувшись, она разглядывает меня на экране.

За моей спиной серая стена, да и комната темная – ничего не разглядеть.

– Считаешь, что у тебя получится? Работая официанткой, много денег не заработать, Хлоя. А планы у тебя ого-го!

– Думаешь, я перестану искать хорошую работу?

– В каком ты городе? – Света становится серьезной. Мы договаривались, что ради моей безопасности, она этого знать не будет, но видимо все изменилось. – Я тут подумала, что должна быть в курсе. На случай, если нужна будет помощь… ну, не знаю. Ты же понимаешь, что совсем одна?

– Я в Анталии, – признаюсь без уговоров. – Но больше ничего тебе не скажу.

– А с братом говорила?

– Он верит, что я ложусь на операцию. Только прошу, не уговаривай меня сказать ему правду.

– Почему?

– Потому что он решит приехать разобраться с Ремзи и все испортит. Не хочу рисковать, Свет!

Ее дети кричат все громче и начинают лезть к телефону, закрывая подругу своими головами. Я отворачиваюсь, потому что тяжело смотреть на детей. Тогда подруга уходит на кухню, закрывает дверь, чтобы мы продолжили разговор в более спокойной обстановке.

– Ладно, Хлоя, я ведь не просто так тебе позвонила.

Сердце забилось чаще от волнения.

– Что случилось? Ремзи вернулся, да? С моей дочкой?

– Нет, Хлоя. Мой муж разговаривал с ним.

– Правда? И… что… что он ему сказал?

– Мне пришлось вилами вытягивать информацию из Хусейна. Знаешь же, как с ними непросто. Молчуны! В общем, Ремзи расспрашивал насчёт тебя. Я так полагаю, хозяин квартиры позвонил и потребовал платы за квартиру. Но это только мои догадки. Хусейн это не подтвердил.

– И что же твой муж сказал ему про меня?

– Ремзи расспрашивал, где ты, куда уехала и что говорила мне. Хусейн ответил, что не видел тебя, и я, его жена, не упоминала ничего про тебя. В принципе, он сказал правду. Единственное, он сделал предположение, сказав, что ты, возможно, вернулась в Россию. Представляешь? Я его за это расцеловать была готова!

– А Ремзи где?

– В Османели, но подумывает вернуться в Аланию вместе с матерью и Ферузой.

Ферузой? Лучшей новости я не ожидала! Вот и найдено решение головоломке, которую я сама для себя сочинила. Сестра Ремзи поможет мне устроить встречи с моим ребенком. Ну, конечно же!

ГЛАВА 6

Апрель 2020 год

Уже неделю как стартовал курортный сезон, и туристы постепенно прибывали в Турцию насладиться отдыхом. Ресторан, где я работаю уже месяц, находится на самом берегу средиземного моря. В него можно зайти и с пляжа, и с «улицы». Я очень люблю находиться именно со стороны пляжа, а когда посетителей нет, могу позволить себе помочить ноги в прохладной соленой воде и вкусить блаженство от песочного массажа. Джан разрешает работать в удобных шлепанцах, так что мои ноги никогда не устают.

С Асланом мы уже почти лучшие друзья: иногда хохочем, что аж животы болят, а иногда деремся не по-детски. Однажды я со злости вылила ему на голову айран, после чего получила серьезный выговор от Джана, но долго он на меня не злился, так как Аслан потом сам признался, что это его вина, и он просто вынудил меня сделать это.

– Надеюсь, что ты не повторишь такой фокус с каким-нибудь наглым туристом, – с усмешкой заявил как-то Джан. Я поняла, что это прямой намек на дальнейшее увольнение, поэтому старалась игнорировать наглецов.

В целом, всё идёт куда лучше, чем я себе это представляла. По выходным обязательно хожу на собеседования, пишу резюме и ищу хорошее место. Пусть не сразу, но я должна найти такую работу, которая пообещает мне карьерный рост. Джан знает, что однажды я покину их ресторан, и мне даже кажется, что эта перспектива его расстраивает. Хотя не исключено, что мне это только кажется.

Слышала, что Ремзи вернулся в Аланию и устроился в каком-то отеле. Муж Светы говорит, что моей Камелии с ним нет. Она до сих пор в Османели с его матерью. Но я терпеливая. Рано или поздно он привезет их к себе, вот тогда и начну действовать…

Очередной рабочий день подходит к концу. Я передаю смену другой девушке, которую недавно принял Джан, чтобы мы могли составить график. Она тоже русская и зовут ее Вика. Но я ее толком не знаю, так как мы перебрасываемся парой фраз и расходимся. Вот и сейчас она махнула мне рукой и скрылась в подсобке, а я продолжаю вытирать столы на улице.

– Хлоя, принеси мне чай, – слышу голос Джана. Он только что приехал и тут же сел за стол, продолжая говорить по телефону. Мне всегда не по себе, когда он нервный и неприветливый. Почему-то начинаю искать причины в себе, хотя понимаю, что у него такая работа.

– Твой чай, – громко сообщаю я, чтобы он немного отвлекся от телефона. Ставлю турецкую чашку перед ним и улыбаюсь. – Что-то случилось?

– Нет, – вежливо отвечает он. – Устал просто.

– Надо развеяться, прогуляться. Смотри, какой прекрасный вечер! Тепло и свежо. Уже в июне мы начнем жаловаться на сумасшедшую жару! – непринужденно восклицаю куда-то в сторону. По-моему, я старательно прячу от него взгляд.

Джан сухо усмехается. Из-под бровей на меня смотрят карие глаза, в которых затаилась грусть и ласка.

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

3 из 5