S-T-I-K-S. Территория везучих

И страшный кусач, хитрый до невозможности, валится, будто подрубленное дерево, и лежит на асфальте, конвульсивно подергивая всеми четырьмя лапами. А черный тип спокойно через него переступает, направляется прямиком к воротам, проходит сквозь них и скрывается из виду за высокой бетонной стеной.

– Что это было? – завороженно спросила Диана.

– Понятия не имею, – ответил Карат. – Зато знаю, у кого есть ответ. Пора спускаться, пока хромой далеко не умчался.

* * *

Парнишка, сумевший вырваться с места побоища, по всем законам Улья должен был давно раствориться в желудках тварей. Слишком невезучий, все беды к нему липнут. Из окна спрыгнул неудачно, серьезно подвернув ногу, что для пешего чревато. При всем желании не получалось этот факт игнорировать, так что мчался не так уж и быстро, сильно прихрамывал. К тому же, перебираясь через стену, зацепился за нить ржавой колючей проволоки, уцелевшей там лишь местами. Полез именно на таком участке, а ведь мог чуть сместиться, и предплечье осталось бы невредимым, а не разодранным до кровавых потоков.

Да, теперь оно кровоточило вовсю, а запах свежей крови твари чуют прекрасно. Может, из-за этого, а может, по другой причине, но за беглецом увязался одиночный бегун. Не из самых развитых, но передвигается уже достаточно шустро, чтобы без проволочек догнать хромающего. И силы в таких зараженных хватает, врукопашную против них можно выходить, только если в руках сжимаешь убойный аргумент.

У этого горемыки в руках даже булавки не было. И нет рюкзака за спиной, из которого можно вытащить что-нибудь смертоубийственное. Разве что нож скрытно таскает в столь легкой одежке, но это не то оружие, с которым удобно отбиваться от почти безразличных к боли тварей.

Неудивительно, что в глазах у запыхавшегося беглеца, при виде вышедшего из-за угла Карата, вспыхнул огонек надежды. Сейчас он и с бандой маньяков готов начать обниматься, лишь бы те избавили его от урчащего ужаса, дышащего в затылок.

– Пригнись! – коротко скомандовал Карат, замахиваясь.

Паренек послушался, чуть не сложившись пополам. Карат вошел в состояние ускорения, повел ладонью в сторону бегуна, в конце разжал пальцы, выпустив сюрикен, и тут же вернулся в нормальный мир. Спасибо частым тренировкам, научился управлять своим даром до такой степени, что не терял попусту ни кратчайшего мига, благодаря чему растягивал скудные резервы на несколько активаций, а не сливал за один раз.

Увесистый кусок металла скрылся из виду, мгновенно оказавшись у твари между глаз. Разогнался до такой скорости, что кости черепа не выдержали, пропустили сюрикен дальше, где он размолотил мозговую ткань в кровавую кашу.

Пожалуй, перестарался. Теперь проще оставить звездочку в башке твари, чем доставать ее из столь омерзительного места – это тебе не в сухом и чистеньком, попахивающем грибами споровом мешке копаться. Ну да ладно, у него еще остались, да и наделать их – не проблема.

– Диана, затылок, – скомандовал Карат, разворачиваясь к остановившемуся рядом потенциальному пленнику.

Команда простая, в Улье ее все понимают. Подразумевает она то, что тот, к кому она обращена, должен быстренько обыскать споровый мешок твари на предмет трофеев. Не самое приятное занятие, даже с учетом того, что там нет ни твердых человеческих тканей, ни крови, ни чего-либо другого в том же духе – абсолютно чужеродное тело. Именно поэтому Карат раз за разом озадачивал разделкой девочку, сам до подобного почти не снисходил. Надеялся, что это поможет отбить у нее охоту развлекаться вдалеке от безопасных стабов. Пока что не помогало, Диана бралась за дело не сказать, чтобы с радостным визгом, но и наизнанку от отвращения ее не выворачивало. Даже пару раз лекции читала на тему того, что части тела паразита ничем не противнее сушеных грибов, брезговать глупо.

Но Карат не сдавался, посылал ее снова и снова.

Увидев, как спаситель со злобным видом замахивается вторым сюрикеном, парнишка побледнел больше прежнего и умоляюще залепетал:

– Чувак, не убивай! Пожалуйста! У меня ничего нет!

– А мне от тебя ничего и не нужно! Руки подними на затылок, ноги расставь! Шире расставь! Еще шире, не бойся, штаны не треснут!

– Но…

– Заткнулся! Не раскрывай рот, пока я ничего не спрашиваю!

Приблизившись, Карат быстро обыскал белобрысого пленника. Из кармана брюк вытащил увесистый складной нож, больше ничего похожего на оружие не обнаружил, о чем и доложил спутнице:

– Диана, он пустой, как зеленый новичок.

– Диана?! – опешил белобрысый, и глаза его предательски забегали.

Дошло, что, опознав девочку по имени, выдал себя с головой.

– Да ты, я вижу, с нами уже знаком, пусть и заочно, – ухмыльнулся Карат. – Пошли-ка за мной. И давай без глупостей, ничего хорошего от них не получится, а вот плохое – запросто. Для тебя плохое.

* * *

Пленник по дороге успел чуть успокоиться и даже попытался было прикинуться ничего не понимающей наивной жертвой не зависящих от него обстоятельств. Но Карат наивную уловку пресек на корню:

– Еще раз такое услышу, твоим же ножом перережу тебе жилы на ногах, вытащу на улицу, выстрелю в воздух пару раз и уйду по своим делам. Уверен, что это именно то, о чем ты мечтаешь?

– Да чего ты сразу наезжаешь? – разволновался парнишка, оценив крайне невеселые перспективы. – Чего тебе вообще от меня надо?

– Мне нужны ответы. Правдивые и быстрые ответы. Иначе я огорчусь. Ты все понял?

– Да понял я, понял, спрашивай.

– Кто ты такой?

– Скрипкой меня звать.

– Музыкант?

– Нет.

– Странно… Впрочем, это не мое дело, проехали. Кто вы? Что за банда?

– Мы не банда.

– Ну конечно, а я тогда, получается, святой старец с нимбом на всю голову. Скрипка, ты видишь надо мной яркий нимб? Нет? Вот и перестань недоумка из себя строить. Кто такие будете? Откуда взялись? Чем живете?

– Да живем, как все, по кластерам туда-сюда мотаемся, разные ништяки собираем, в стабы барыгам сдаем, надолго нигде не зависаем. Кто чего попросит, делаем. Как-то само по себе получилось, что друг к дружке постепенно подобрались, никто нас в кучу не собирал. В Полисе нас знают, мы группа Таксиста.

– А я вот в Полисе давно отираюсь, но о вас ничего не слышал.

– Таксистов много, популярное погоняло, и разных групп в Полисе тоже много бывает, а ты не барыга, всех знать не должен.

– Ну да, я и правда тебе ничего не должен. Кто приказал нас взять?

– Я про такое ничего не знаю.

– С какой ноги начинать резать твои жилы?

– Да что ты нервный такой?! Успокойся, все путем, ты меня не так понял. Таксист вчера сказал, что на одну парочку охоту объявили. Мол, гнилые людишки, если их не станет, от такого все только обрадуются, ну, и хорошие бабки за это дело солидные люди подгонят. Вроде как надежный человек ему об этом шепнул. И еще сказал, что дело верное, он знает способ, как вас из стаба в нужное место выдернуть. Вприпрыжку побежите – так и сказал.

– И ты до сих пор считаешь, что вашу группу нельзя назвать бандой?

– Ну а чего сразу банда?

– А как еще назвать тех, кто такими делами промышляет?

– Ну так это не в стабе, мы же не какие-нибудь беспредельщики. За стабом законов нет, там только понятия, да и не все по ним живут. Мы стараемся жить, а по понятиям такое решать можно, косяков как бы нет – нам заплатили, мы сделали, вы не дети и не новички свежие, как бы нормально все. Хотя я, конечно, был против.

– Ну да, верю, как самому себе, ты, без сомнения, яростно сопротивлялся, но тебя принудили. А в курсе, что мы оба граждане Полиса? То есть знаешь ли ты, что за такую охоту в Полисе могут в черный список внести?

– Не знал я ничего. Да и кто за такое вносить будет? Не бывает так, разве что вы бугры из самых крутых, те вообще неприкасаемые, нам с ними в одном котле не вариться. И вообще, я ничего не решаю, все Таксист решает, и еще Чахлый за некоторые дела подписывается.

– И где они сейчас?

– Да там оба остались… стрелять уже перестали.

– Мне кажется, что ты остался без руководства.

– Да уж…

– Что значит – «объявили охоту»?

– А ты не знаешь?

– Откуда мне знать, если я не охочусь на людей? И хватит отвечать вопросами на вопросы.

– Ну это когда кто-то кого-то хочет за что-то наказать и слух в народ пускает. Все, кому надо, узнают, что за этого типа или типов нормально отвалят.

– Слух по народу пошел? А вот до меня этот слух не доходил. Почему?

– Может, ты не с тем народом тусуешься, а может, не успел дойти, у нас Таксист шустро выгодные дела перехватывает, за ним тяжело успеть.

– Вы такие идиоты, что вам доверь унитаз надраить в нужнике посреди Полиса, так вы и на этом деле запросто кучу народа потеряете. Не надо мне рассказывать, что вы часто устраивали такие охоты, вы такие же охотники, как я подводный пианист, говори давай, что было на самом деле.

– Ну да, – согласился Скрипка. – На такое впервые подписались, не наше это, стремная тема. Вообще-то это не от Таксиста пошло, это Чахлый придумал, ему кто-то об этом нашептал. Таксист против был, говорил, что не потянуть нам – за тобой репутация серьезная, да и не делаются такие дела с бухты-барахты. Но Чахлый присел всем на уши и давай втирать, как много поднять можно и что дело плевое, за день сработать можно без напряга. А потом откуда-то Гробовщик нарисовался, а он нереально крутой, с ним и не такое может выгореть. Вроде как его к нам в усиление прислали.

– Гробовщик? – резко заинтересовался Карат. – Кто он такой? Откуда взялся?

– А хрен его знает, откуда такие кадры берутся? Он конкретный мочила, на нем столько кровищи, что еще один «Титаник» утопить можно. Говорят, он вроде как с войны сюда попал. В смысле, в Улей прямо из окопа свалился и тут же кого-то пришил, для него это все равно что «здрасте» сказать. Конкретный кадр, всю жизнь вроде провоевал или без войны кого-то гасил, только и умеет, что мочить. Такому человека вальнуть проще, чем высморкаться. Говорят, первый здешний клиент ему просто под руку подвернулся, а вторым он кончил того типа, который его крестным стал. Чем-то не понравилось погоняло, говорить против ничего не стал, лениво ему это, проще убить. И после этого сам себя окрестил Гробовщиком. Вроде у него такой позывной на войне был, потому как где он, там и кладбище. Но, может, гонят, я мало что знаю, я с ним вообще не говорил. Да с ним никто не хочет говорить, он отмороженный на всю голову, он убить может только из-за того, что ему скучно стало. Полный псих.

– Какие у него умения?

– Не знаю, Гробовщик никому ничего не рассказывает. Но точно не одно, он нереально крутой, давно здесь отирается, кучу лет, у таких типов много всякого. Его к нам приставили, потому что такие шустрые, как ты, против него вообще не играют. Ни скорость твоя его не возьмет, ни нимфа ему ничего не сделает. Вообще непробиваемый.

– Вот я и спросил – какие умения?

– Мертвяки на него ноль внимания, я сам видел.

– Это как?

– Не знаю, может, за своего принимают, типа брат старший, а может, что-то другое. Они его просто не трогают, ходят, как мимо дерева.

– Вообще не трогают? То есть вообще никогда внимания не обращают?

– Не знаю. Может, ему надо включаться в такой режим и поддерживать его все время не получится, может, как-то по-другому делается. И не факт, что от самых крутых тварей такой фокус помогает, с ними, говорят, свои сложности. А еще он может ударить тростью человека или мертвяка и завалить наповал.

– Что у него за трость? Чугунная, что ли?

– Не, она легкая. Черная, материал, будто в удочке.

– Углепластик?

– Не знаю, но Чахлый тоже так говорил. И еще он говорил, что Гробовщик валит ударом тока. Может ладонью по уху хлопнуть, и от человека дым пойдет, а самому ему ничего. Но обычно он тростью это делает. Трость у него как раз из углепластика, а тот хорошо электричество проводит. Врет, наверное, Чахлый, что он в этом деле понимает, сам хвастался, что даже школу не смог окончить, тупорылый во всем, что бухла и баб не касается.

– Гробовщик сидел в магазине до последнего, это он должен был нас оглушить?

– Не знаю, мне никто ничего не рассказывал, и вообще, там Таксист с Чахлым все перетирали. Но знаю, что вас должны были не просто завалить, вас надо было мертвякам отдать и снять это на камеру. То есть только тебя так оприходовать заказали, девчонку вообще трогать нельзя, сказали, что ее надо слегка оглушить и спек вколоть, чтобы не очнулась. Предупредили, что она нимфа. Таксист сказал, что всем руки отрежет и заставит съесть, если на ней хоть царапинка появится, и ты знаешь, я ему поверил – он так сказал, что мы руки сразу попрятали.

– Почему только Карата?! – не удержалась Диана.

Покосившись в ее сторону, пленник с неохотой пояснил:

– На тебя вроде бы заказ есть от каких-то барыг с юга. Ну, не в том смысле, что именно на тебя, а на таких, как ты. Фиолетовые глаза – редкость большая. Если тебя провезти за Песочные Часы, можно хорошо подняться. Там есть заведение, где редких девчонок в одну кучу собирают, учат их всему, а потом отдают крутым типам. Там у них все серьезно, дело четко поставлено. За фиолетовые глаза отвалят бабла столько, что потом можно долго ни о чем не думать, живи в свое удовольствие. В общем, хорошая тема для барыг.

– То есть меня в расход, а ее в бордель для извращенцев? – уточнил Карат.

– Да не, там не бордель, там вроде как не совсем шлюх, а жен выращивают, и малолеток никому не подкладывают, за возрастом следят, там с этим, говорят, строго. Хотя, может, и бордель, хрен их разберет, я разного наслушался: одни говорят, что там самые лучшие в мире девахи собраны, их там учат, как королев, пылинки с них сдувают; другие с этого ржут, типа это сказки, бабы везде одинаковые; ну а у третьих все темы к борделю сводятся. Не поймешь, где правда, но то, что за такие глаза заплатят хорошо – факт. Поэтому Гробовщик должен был вас аккуратно вырубить, чтобы тебя с ходу не завалить и не навредить девочке. Без него нам такое не провернуть, против нимфы у нас никто не играет. Он отморозок, конечно, но спец редкий. Гробовщик мертвяков глушил заранее, собирал их там в подвале. Тоже не до смерти, легонько, чтобы потом в себя приходили и вас дожидались. У него вообще оружия не было, только трость, и ему этого хватает, чтобы любого клиента сделать смирным. Он нереально серьезный кадр, вам это кто угодно скажет, его все знают.

– А я вот не знаю.

– Ну как его можно не знать?!

– Кто вас навел? Кто вам сказал, что мы появимся в этом магазине?

– Да я без понятия, я к этим делам никаким боком, чем хочешь поклянусь. Таксист говорил, что у него верные сведения, а того, кто ему их слил, не сдал.

– Кто-то остался в местах, где мы могли бросить машину?

– Что?

– Ты все прекрасно слышал.

– Да я знать ничего не знаю о таких местах, я даже не знаю, на чем вы сюда приехали. Мы с рассвета здесь сидим, и ни один за все время не заикнулся о вашей машине. Все наши вон в той стороне, плюс Гробовщик, есть другие или нет, я без понятия. Если вам нужен Гробовщик, можете найти его прямо сейчас, он так и торчит в магазине.

– Уже не торчит.

– А где он?

– Вышел.

– И куда это он пошел?! – резко заволновался пленник.

– А это надо у него спрашивать, нас в свои планы он не посвящал.

Скрипка испуганно огляделся и севшим голосом прошептал:

– Тогда вам лучше свалить отсюда подальше. Быстро свалить, он реально крутой, он прямо сейчас может появиться и всех привалить. Он же невменяемый, те, кто подвязал его на такое дело, вообще не в курсе, с кем связались.

Похоже, что Гробовщик и правда серьезная личность, раз пленник боится его куда больше, чем тех, кто его пленил. В любом случае место и правда не самое благоприятное для вдумчивого допроса, рядом только что изрядно нашумели, твари могут сбежаться со всех сторон, и по закону подлости очередная, не из простых, пройдет рядом и что-то почует.

Да хотя бы кровь из разодранной руки этой убогой пародии на охотника за головами. Какой-то статист из дешевого фильма, а не бандит, занимающийся такими делами. Для массовки взяли, чтобы привлеченный крутой спец не заскучал? Если, конечно, Гробовщик и правда такой спец, каким его выставляют.

Все, что угодно, можно предполагать, но одно несомненно – дело спланировали непрофессионально.

– Уходим, – решился Карат. – И ты пойдешь с нами.

– Может, отпустите меня? – залебезил Скрипка. – Зачем я вам, я ведь все рассказал, гадом буду, не вру – все до последнего слова.

– Мне понравилась твоя общительность, так что по дороге мы еще поговорим. А потом, в Полисе, поговоришь с другими людьми.

– С какими другими?!

– С нужными. Понимаешь, мне ваша банда не понравилась. Мало ли что у вас до этого было, сколько грехов за душой скопилось. Не удивлюсь, если с мурами якшались, а может, даже с внешниками. А в Полисе всегда рады, когда к ним такую публику в наручниках привозят.

– Не надо меня в Полис! – взмолился пленник. – Я вообще тут не при делах, да я к мурам на выстрел не подойду, на хрена мне такие косяки!

– Вот это в Полисе и расскажешь.

– Да ты что творишь?! Я же тебе все рассказал! Да ты пойми, нельзя меня под ментатов подставлять!

– Честные люди ментатов не боятся. Я вот честный и ничего не боюсь, а ты вот боишься. Получается, не все рассказал?

– Ну так Чахлый вроде как с мурами пару дел провернул, по синьке однажды проболтался. Ментаты за это легко и меня к нему пристегнут. И Гробовщик вообще во всех черных списках по шесть раз записан, его уже обыскались искать. Но вот я вообще ни при чем, я просто кручусь, как умею, тут все такие, кому не повезло за тихую тему зацепиться. А куда мне цепляться, если я тут новый и звать меня никак. Я вам все рассказал, отпустите, Христом Богом прошу, разбежимся, как люди.

– Вот в Полисе и убедимся, все или не все рассказал. Руки давай.

– Зачем?

– Затем, что свяжу их.

– Да куда я от вас денусь с такой ногой?! Я ее вроде бы вывихнул.

– Будешь хорошо себя вести, в Полисе ее вылечат. Ну а будешь плохо – отрежут. И в том, и другом случае о вывихе можно будет не думать. И прекрати дергаться, связывать мешаешь.

Глава 5

Финн в Полисе на особом положении. Вроде как вояка, по местным меркам далеко не последний, со всех сторон полезный, ценят его высоко. Но держится особняком, своенравный, авторитетов для него почти нет, способен запросто послать подальше любого, невзирая на его положение, начальство над собой терпит, скрипя зубами, в местные интриги старается не лезть, за должность обеими руками не цепляется, готов в любой момент променять сытую жизнь неплохо устроившегося наемника на бродяжью долю вольного рейдера. Его здесь уважают, не хотят потерять и потому стараются лишний раз не напрягать. Благодаря этому он, при сильном желании, может самым наглым образом игнорировать субординацию и уставные требования. Колоритные истории на тему того, как он трехэтажным матом обкладывал все руководство, включая самое высокое, ходят по стабу, как легенды, в которые верят все, кто хотя бы мельком сталкивался с этим человеком. Вот только слишком высоко он здесь не заберется, с начальством надо обращаться поуважительнее, дерзких оно не привечает…

…Финн вышел из здания, которое местные называли коротко – Арсенал. В нем и правда размещался один из складов амуниции и вооружения, но помимо этого имелись помещения другого профиля. В частности, комнаты для работы с подозреваемыми. В одной из них сейчас занимались Скрипкой. Нет, речь не идет о средневековых пытках каленым железом, все куда гуманнее, современнее и эффективнее. Для тех, кто не запирает рот на замок, приводят ментатов из службы безопасности, и они сами проводят допросы или это делают в их присутствии. Ментат легко отличит ложь от правды, это значительно упрощает процесс получения нужной информации.

Присев на лавочку, до этого облюбованную Каратом, Финн сплюнул так далеко, что едва не добил до начинающейся за полосой газона дороги, и раздраженно произнес:

– Давай поспорим, что этого обмочившегося сморчка выкинут минут через пятнадцать.

– В смысле – отпустят?

– А я разве не так сказал?! – Финн повысил тон.

– Не гуди, я не глухой. На что спорить будем?

– Да хотя бы на ведро белого жемчуга, так что срочно прикидывай, где можно столько достать.

– Значит, и правда выпустят.

– Как говорят русские – негрязная правда.

– Русские говорят – чистая правда. И вообще, хватит уже притворяться необтесанным скандинавом, сильно фальшивишь.

– Многим бабам нравится, они думают, что мама родила меня в ледяной воде фьорда. Им что Норвегия, что Финляндия, что Дания – одинаково.

– Мне жаль таких женщин.

– Ну да, не первосортные. Но мне важно количество, так что все нормально.

– Значит, к мурам они не имели отношения?

– Может, какие-то делишки и проворачивали сообща, есть скользкие моменты, не нравятся мне они. Хотя бы начать с того, откуда к ним вообще информация насчет вас пришла. Такие жирные каналы, так или иначе, почти всегда до муров дотягиваются, пусть и через десятые руки. Этим сынам собак все равно, на кого работать: на внешников или на местных заказчиков. Жадности много, принципы вообще отсутствуют.

– Я так понимаю, что заказчика он не назвал…

– Ага, правильно понимаешь.

– Но насчет нас во всем признался, а ведь мы не бродяги из леса, а граждане Полиса, то есть можем рассчитывать на защиту.

– Ага, верно, вы граждане, никто с этим не спорит. Вот только граждане какие-то не такие, не совсем правильные. Горькая правда заключается в том, что толку от вас мало, зато хлопот как волос в моей бороде. А еще не нравитесь вы многим, причем некоторым очень не нравитесь. Наша безопасность во все глаза приглядывает, чтобы в стабе никто не шалил и чтобы не шалили за стабом против наших официальных представителей. То есть нельзя трогать армию и снабжение. Тех, кто вывозит наших боровов на свежий воздух для профилактики трясучки, тоже трогать не надо. А вы у нас катаетесь на свой страх и риск, вам не выдают официальные задания, ни на одежде, ни на транспорте нет опознавательных знаков Полиса. Да, Полис – уважаемый стаб. Но даже такой стаб не может отвечать за безопасность тех его граждан, которые выискивают приключения по всему Улью. Улей – это не место для легких прогулок, если забрался туда, куда тебя не звали, будь добр решай свои проблемы самостоятельно, не надо напрягать город.

– Значит, я зря этого дурачка к вам притащил?

– Ну почему же зря? Даже такая мелочь может знать что-то, что не будет лишним узнать и нам. Надо только умеючи спрашивать. К тому же ты прав в том, что может тема с мурами всплыть, старшие в его шайке очень уж скользкие ребята. Такие вопросы всегда интересны, и тех, кто в этом замазался, у нас примут, как полагается. То есть так примут, что их биография на этом и закончится. Печально закончится. Вот Таксиста спросить не грех было бы, уж он точно при делах. И Чахлого заодно. Знали они интересное, зуб даю, что знали, намеки на это есть, паренек поет соловьем, и даже без ментатов видно, что дело говорит.

– Забудь, их больше нет. Эти придурки забрались в глухой тупик, после чего позвали туда ораву тварей.

– Я в курсе, что они не гении и закончили плохо.

– А что насчет заказчика?

– Заказчика этот кадр не знает.

– Я тоже в курсе. Я о том, что было бы, узнай мы, кто предложил деньги за наши головы.

– Мы такие дела не одобряем, но если заказчик из другого стаба, вряд ли что-нибудь сможем ему предъявить. Полис не лезет в большую политику, а лучший способ в нее влезть по уши – это начать требовать выдачи преступников со всех соседей. Так что о выдаче даже не думай, только если сам сюда заявится, но это вряд ли.

– А если заказчик из Полиса?

– В таком случае нам бы пришлось что-то с ним решать. У нас тут тихий мирный стаб, если нравится охота за головами, занимайся этим где угодно, но только не здесь.

– Готов на то же ведро жемчуга поспорить, что знаю заказчика.

– А я на два ведра готов поспорить, что у тебя нет доказательств.

– Верно – нет, но я знаю стопроцентно работающий способ их добыть. Смит – отличный ментат. Надо просто в его присутствии задать подозреваемому несколько простых вопросов. Насколько я понимаю, правдивые или ложные ответы считаются теми самыми доказательствами.

– Считаешь ты правильно. Только я на те же сто процентов знаю, на кого ты сейчас намекаешь. И сразу скажу, что это тухлый номер. Никто не потащит такого серьезного клиента на допрос, проще до неба доплюнуть, чем посадить его перед ментатами.

– А если я выйду с обвинением напрямую?

– Ты о том, чтобы стукнуть Карбиду?

– Ну, выше его здесь никого нет.

– Не факт. Карбид не в пустоте висит, он опирается на здешний народ. Не на весь народ, конечно, на весь всем всегда и везде плевать. Скажем так – на народец. Те, кто его держал и держит, себе на уме, и тот, о ком ты думаешь, в их числе. Карбид, конечно, по-разному умеет вопросы решать, только советую губу до неба не раскатывать, он, может, и незаменимый, но прижать его найдется чем. Все люди слабы, а Карбид пусть и урод, но остался человеком. Да, на нем почти все завязано, но веревочки от главных узелков в чужих руках, и все его потуги их прибрать выглядят конвульсиями подыхающего рубера. В общем, вряд ли дело дойдет до допроса, а вот нездоровый и вредный для тебя шум ты устроишь запросто. Вас здесь и без того не очень-то любят, уверен, что тебе это нужно?