Незаконнорожденный. Книга 1. Проклятие болот.

Ридон быстро перебросил сотню в соседнее подземелье и разбил ее на части. Забрав у Пирта, несмотря на его протесты, колчан с намотанной на стрелы пропитанной жиром тканью, он отправил того быстрее заканчивать укладку мешков с газом.

– Тебе пока не надо стрел, мешать будут, – сказал он, – ты давай, тягай быстрее.

В голове Ридона созрел хитрый план. Он сосредоточил оставшихся у него лигурийцев за поворотом в тоннеле второго снизу яруса и стал ждать. Десяток уже увел Пирт, еще десяток он отправил на усиление защиты верхнего яруса. Вскоре внизу показались спины отступающих бойцов скандинава. Когда они поднялись на половину пролета к третьему ярусу и выход из тоннеля был запружен глядящими вверх наступающими морохами, Ридон дал сигнал. Его лигурийцы ударила во фланг и тыл морохам, опрокинув их. Многие из них в возникшей суматохе были убиты. Оставшиеся в живых сбежали вниз, на первый ярус. Обрадованный успешным боем, Ридон направился к скандинаву, ожидая похвалы за успешно проведенное нападение.

– Тебе что приказано было делать? – внезапно спросил тот, вытирая пот со лба и зло глядя на Ридона.

– Сдержать морохов. Но ведь я…

Ридон помертвел. Он должен был держать верхние тоннели, а он спустился вниз, оставив верхние выходы почти без защиты. Что сможет сделать десяток лигурийцев против армии морохов?

Внезапно шум боя донесся откуда-то сверху. Скандинав ринулся туда. Вслед за ним бросились гвардейцы и лигурийцы. Рядом с Ридоном остался только один из гвардейцев, Фага, с которым ему как-то удалось найти общий язык, да десяток лигурийцев. Ридон замешкался, а когда он все же выскочил к третьему ярусу, из тоннеля второго, более высоко расположенного, яруса один за другим уже выскакивали морохи, отсекая его группу от скандинава, яростно бившегося уже где-то на уровне первого сверху яруса.

Отчаяние охватило Ридона. Мало того, что он не выполнил то, что ему было поручено. Из-за его оплошности морохи прорвали оборону и скоро вылезут наружу. Тогда ничто не спасет ни лигурийцев, ни людей, а среди них и его брата, которого он погубил собственными руками. Оказавшиеся в его группе лигурийцы с яростью обреченных сражались с теснящими их сверху морохами. А снизу уже раздавались крики других морохов, лезущих вверх по лестнице, пришедших в себя после флангового удара его отряда, удачного, но приведшего к трагическим последствиям вследствие его ошибки.

Блуждающий взгляд Ридона упал на лежащие во множестве на полу веретенообразные мешки – дорожку, устроенную Пиртом. И тут его осенило. Он знал, что ему надо делать дальше.

– Альрик! – что было силы закричал вверх Ридон,– Альрик, ты меня слышишь?

– Слышу! – донесся сверху ослабленный криками сражающихся прерывающийся голос, – Ридон, прорывайся наверх, мы ударим навстречу, вы сможете выбраться!

– Нет! – закричал Ридон, – уводи всех с острова за мост! Не мешкай! Сюда вам не прорваться, а нам долго не продержаться! Понял?

– Понял! – через паузу донесся ответ, – я все понял!

– Передай привет брату!

Ответ был заглушен яростными криками атакующих сверху и снизу морохов. Ридон, трое оставшихся к тому времени в живых лигурийцев и Фага медленно отступали к месту, где у наружной стены находились штабеля кожаных мешков. Тоннель был неширокий, они впятером довольно удачно отбивали атаки наседавших морохов, стараясь дать как можно больше времени скандинаву, чтобы он успел вывести людей и лигурийцев за пределы подводного моста. Но вот с разбитой ноловой упал один лигуриец, за ним второй и третий. Ридон и Фага отступили уже в тесное пространство между большими штабелями сложенных мешков.

– Мне надо зажечь стрелу, – отбиваясь мечом от наседавших морохов, сказал Ридон, – ты поможешь?

Фага кивнул головой, рванулся вперед и врезался в морохов, давая Ридону необходимое время для розжига факела на стреле.

Они действительно были лучшие солдаты, «бессмертные» личной охраны советника Орагура, вот только личным бессмертием они не обладали… Если бы кто-нибудь из понимающих видел этот бой одинокого залитого своей и чужой кровью гвардейца, он пришел бы в неописуемый восторг. Всевозможные приемы фехтования мечом – уклоны, нырки, обводки, ложные выпады, перебрасывание меча из руки в руку – каскад приемов увидел бы он в этом реальном бою, где убивали всерьез. Множество морохов с разрубленными животами, перерезанным горлом, отрубленными руками и даже ногами лежали, выли и ползали вокруг. А Фага все кружился в ограниченном пространстве, бил и колол без устали. Наконец, сильный удар дубины пришелся по его руке с мечом, раздробив ее. Он прижал руку к груди, перехватил меч другой рукой, успел нанести ответный удар. Но дубина разворотила и второе плечо. От невыносимой боли он упал на пол, повернувшись лицом в сторону Ридона, и, несмотря на боль, улыбка растянула его губы – он увидел факел, пылающий в руке Ридона. Он понимал – мало кто на земле мог провести такой бой, какой только что он провел, сам скандинав вряд ли сумел бы сделать это лучше. Он выполнил свой долг до конца, дал время зажечься огню и будет отомщен. И в следующее мгновение умер легко, с улыбкой на губах.

Ридон стоял возле штабеля кожаных мешков, сжимая в руке древко стрелы, на которой горел факел. Только что на его глазах Фага творил чудеса, сражаясь со всеми морохами разом. Ридон по приказу Гардиса пять зим назад проходил обучение владению мечом, тогда все в их армии учились этому. И учителя, как казалось тогда Ридону, были чрезвычайно знающими и умелыми. До сегодняшнего дня они казались верхом мастерства. И вот теперь Ридон увидел настоящее мастерство, Мастерство с большой буквы. И пожалел, что этот бой никто никогда не увидит, и никто не узнает, как прожили они последние отпущенные им мгновения.

Морохи подбирались все ближе. А он медлил. Не потому, что он боялся смерти. Вовсе нет. А потому, что с каждым выигранным мгновением все больше людей и лигурийцев могли покинуть опасную зону, и среди них мог быть его брат. Спасая их, он спасал и его.

Торжествующие морохи, настороженно следя за одиноким человеком, отрешенно и бесстрашно глядящим на них, подобрались вплотную к нему. Вот кто-то из них взмахнул дубиной, намереваясь нанести роковой удар. И в этот момент горящая стрела пронзила кожаный мешок, один из таких же мешков, зачем-то сложенных у стены.

34.

Скандинав понял, о чем кричал ему Ридон, понял то смятение в его душе, которое он вызвал, задав единственный вопрос – какое задание ему было поручено. Ридон самой дорогой ценой – своей жизнью – искупал вину, расплачиваясь за единственную допущенную им ошибку.

Бегущего вниз по лестнице мимо него Орагура скандинав, остановил, схватив за руку.

– Пусти! – яростно закричал тот, – надо прорваться к мешкам!

– Теперь это уже не твое дело! Есть кому сделать это, а нам надо быстрее уходить! Помогай уводить всех с острова!

– Кто?

– Там Ридон и Фага.

Скандинав развернул советника лицом к выходу и подтолкнул его вперед.

      Уже светало, когда скандинав, выскочив из подземелья, выбрался за ворота.

Лигурийцы, заняв позиции напротив ворот, единственного места, где был выход из подземелий, расстреливали всякого мороха, появившегося в их створе.

– Где пленные? – спросил он у подбежавшего Гардиса.

– Последние переходят мост. Туда убежал Орагур.

– Оставь здесь десяток тех, кто очень хорошо бегает. Остальных немедленно уводи за подводный мост. За ним занимай оборону.

Вскоре десяток лучников расположились напротив створок ворот. Скандинав приказал стрелять немедленно, если хоть кто-нибудь высунется из ворот. Но стрелять по очереди и только одиночными стрелами. Надо было затянуть время, дать возможность уйти в безопасное место всем лигурийцам. Морохов в дворике становилось все больше и больше. Скоро должен был наступить тот критический момент, когда они все разом выскочат из ворот. Тогда их будет не остановить. Однако и приближалось время, когда, по расчетам скандинава, пора было уносить отсюда ноги.

– Побежали! – вскочив на ноги, он бросился бежать. За ним изо всех сил помчались лигурийцы. Спотыкаясь и падая, разбивая в кровь руки и носы, они мчались к мосту через канал. Сзади уже вырвались из дворика морохи и, не обнаружив противников, тоже побежали к мосту. Конечно, их скорость нельзя было сравнить со скоростью бегущих людей или даже лигурийцев. Однако не этого боялся скандинав – он боялся, что не успеет уйти отсюда, так как не знал, сколько сможет еще продержаться Ридон там, в подземельях. А что жизни Ридона идут последние мгновения, он не сомневался.

Вот и мост. На нем поставлены вехи, чтобы можно было бежать, ориентируясь на них. Скандинав остановился, пропуская мимо себя тяжело дышащих лигурийцев. Когда последний из них, отстав от остальных, пробежал мимо, скандинав схватил его сзади за воротник и помчался вперед, толкая его перед собой. Они быстро догоняли остальных. Поднимая фонтаны брызг, обливаясь потом и болотной водой, от вехи к вехе бежали они на глазах всего войска, удивленно смотрящего на этот странный забег. Один за другим выскакивали лигурийские лучники на берег и падали в изнеможении.

Как только бегущий последним скандинав сделал шаг с моста на берег, швырнув вперед изнемогающего лучника, земля на всей поверхности острова позади него со страшным оглушающим шумом раскололась. В появивщемся огненном шаре руины поднялись в небо и тут же рухнули назад, провалившись куда-то в глубину. Сильнейший толчок, сродни самому сильному землетрясению, подбросил скандинава вверх и сбил с ног. Он, прикрыв глаза от пронесшейся по воздуху пыли, упал на край берега, одна из рук, потеряв опору, провалилась в ров с водой. Но воды там не встретила! Скандинав открыл глаза и, завороженный тем, что он увидел, замер, не в силах двинуться. Перед его глазами на сухом дне рва, в сотню шагов глубиной, стояли ряды опор моста. Как сумели древние строители сделать опоры такой высоты, остается загадкой. И сам мост виден был во всей своей красе. Черная вода еще стекала с его поверхности и водопадом улетала на дно рва. Мост обрывался перед чудовищным провалом, который был когда-то островом, фундаментом дворца, логова морохов. На месте острова образовалась огромная воронка, туда ушла вода из рва и туда же с ревом хлестала болотная вода. Ее уровень быстро поднимался, достигнув опор. Напор был такой силы, что мост на глазах вздыбился и разрушился. А на берег выплеснулась большая грязная волна, едва не смыв убегающих в панике лучников и самого скандинава в болото. Воплей морохов не было слышно.

Скандинав представлял, почему это произошло. Как только огненная стрела пронзила кожаный сосуд с газом, тот воспламенился и взорвался, вызвав взрыв остальных мешков. По дорожке, устроенной Пиртом, взрыв дошел до мешков у перегородки. Пирт был прав, когда говорил, что этот газ взрывается. Но и он не представлял себе, что может сделать взрыв такого большого количества, какое они принесли в подземелье. Чтобы затопить подземелье, хватило бы и половины примененного газа. Они же просто снесли его с лица земли.

Сперва огненные реки промчались по всем тоннелям подземелий, сжигая все на пути, затем сила взрыва размазала уцелевших морохов по стенам. После чего провалившиеся глубоко вниз руины закупорили все сохранившиеся выходы, а ворвавшаяся в образовавшуюся воронку болотная грязь заполнила все чудом уцелевшие тоннели, задушив находящихся в коконах морохов.

Потрясенные лигурийцы смотрели на место, где раньше был остров с ненавистными морохами. Теперь там была только болотная вода, еще покрытая волнами. Остров исчез, не оставив следа.

С морохами было покончено. Но оказалось, что не со всеми. Какой-то лигуриец, один из десятка, посланных с Аватураной к озеру, бежал по развалинам, что-то громко крича. Вся армия лигурийцев, не ожидая приказ, устремилась к озеру. Скандинав бросился вслед за ними, пытаясь понять причину бегства, и быстро нагнал бегущего вместе со всеми Пирта.

– О чем он кричал? – на ходу он задал вопрос Пирту.

– Морохи… в озере… – задыхаясь, ответил тот.

Скандинав прибавил шаг, и вскоре оказался впереди всей армии. Когда он выскочил на берег озера, полтора или два десятка морохов, выплывших из-под воды, уже лежали на берегу. Там же лежало десятка полтора лигурийцев с разбитыми головами. С полдесятка морохов плавали в воде, изрешеченные стрелами настолько, что похожи были на больших ежей. А впереди, боком к скандинаву, стоял огромный морох, сжимая в одной когтистой перепончатой лапе меч Сима, а другой прижимая к себе мокрую, полумертвую от ужаса лигурийку. Меч касался ее шеи, одно усилие лапы – и она была бы мертва. Перед морохом стояли, опустив оружие, Аватурана и еще трое уцелевших лигурийцев.

Морох, обнаружив скандинава, повернулся к нему, признав в нем самого опасного противника, и прижал меч к шее жертвы так, что из ранки потекла кровь. Сзади уже слышался топот сотен ног. Но первым на берег выскочил Пирт.

– Останови всех, пусть ни шагу не делают на берег, – скомандовал скандинав, не оборачиваясь и не отводя взгляд от огромных горящих красным светом злобных глаз мороха.

Сзади раздались выкрики Пирта, затем топот стал понемногу стихать. Закинув меч в ножны за спину, скандинав по дуге, выдерживая равномерную дистанцию до мороха, не спеша приближался к замершему Аватуране, краем глаза видя сотни лигурийцев, полукругом стоявших и напряженно следивших за происходящей на их глазах трагедией. Было настолько тихо, что слышен был звон комаров и шум листьев на деревьях. Сзади слышны были осторожные шаги Пирта. Скандинав, сделав небольшой крюк, обошел убитого мороха, подняв его дубину. Стоящий морох глухо зарычал.

Еще несколько шагов, и скандинав остановился сбоку от бледного Аватураны. Пирт тихо переводил:

– Они появились из-под воды, много, – голос Аватураны дрожал, – лигурийцы не выпустили никого. Ее он выволок оттуда же, чуть не утопив по дороге. Он видел, как она приходила в себя. Думал, что умерла. Да это же его жена!

Скандинав утвердительно кивнул и что-то тихо сказал Пирту. Тот так же медленно, обходя мороха стороной, направился к стоящей вдалеке армии лигурийцев. Морох что-то громко прокричал, угрожающе проведя мечом возле горла лигурийки.

– Я понимаю, ты хочешь уйти. Ну что ж, уходи. Когда будешь далеко, оставь ее, не убивай, хорошо? – успокоительно и миролюбиво сказал скандинав и повернулся к мороху боком.

– Пропустите его, – скомандовал он, повернувшись к Аватуране и лигурийцам, перекрывшим дорогу мороху, – пусть уходит!

Команда была подтверждена таким недвусмысленным жестом, который не оставлял места сомнениям. Трое недоумевающих лигурийцев сдвинулись немного в сторону. Скандинав прикрикнул на них, указав рукой, где им надо было стать. Они нехотя сдвинулись, открывая мороху дорогу к болоту, где он смог бы скрыться.

Скандинав сдвинул в сторону помертвевшего Аватурану, показывая жестом мороху – проходи, тебя не тронут. Морох презрительно расхохотался, обхватил лигурийку, приподнял ее и, закрываясь ею как щитом, сделал шаг вперед. Негромкий свист раздался сбоку от него, оттуда, куда ушел Пирт. Морох, слегка повернув голову, глянул в ту сторону. В этот миг скандинав стремительно взмахнул рукой. Морох тут же перевел взгляд на него, а в следующее мгновение его голова раскололась, как спелый арбуз, залив кровью лигурийку, потерявшую сознание от пережитого потрясения. Голова высокого мороха не закрывалась маленькой лигурийкой, и выпущенная мощной рукой, словно катапультой, дубина врезалась ему прямо в лицо. Руки мороха разжались, выронив лигурийку, и он, уже мертвый, завалился на спину, опрокинутый мощным смертельным ударом.

Аватурана бросился к жене. Сюда же, радостно крича, понеслась вся лигурийская армия…

Солнце еще только начинало путь по небосводу, когда армия лигурийцев и освобожденные пленники собрались на месте высадки десанта. Пока несколько лигурийцев вызывали тридий, скандинав большую часть армии, разбив на десятки, отправил проверить остров, не спрятался ли там какой-нибудь уцелевший морох. Уже были известны результаты вылазки. Логово морохов уничтожено. Никто больше не будет угрожать существованию племени лигурийцев. Освобождено свыше четырех сотен пленников, схваченных морохами в разное время, в том числе большинство уведенных в последнюю вылазку. Армия потеряла седьмую часть, немногим более пятидесяти лигурийцев. И лишь около двух десятков их возвращаются скорбным грузом вместе с живыми. Остальные погибли и остались в подземелье. Люди также потеряли двоих – Ридона и гвардейца Фага.

Над, узнав, как погиб его брат, уничтожив логово морохов, гордо выпрямился:

– Хотел бы и я погибнуть такой же славной смертью. Пусть душа его спокойно переселяется в чертоги Нин-Нгирсу. Я помолюсь о ней.

Он опустился на колени, склонил голову и зашептал слова молитв, которые знал. Ну и что из того, что он не знал, какая из них читается в этом случае? Там, на небесах, верховный бог Нин-Нгирсу сам разберется в них и заберут ту, которая причитается ему в этом случае.

Люди, склонив головы, отдали последнюю дань памяти павшим.

На прибывающих тридий усаживали пленников, а если кто-то был очень слаб, то и сопровождение, давали в дорогу еды и отправляли к деревне, домой. Когда отряды лигурийцев начали возвращаться с прочесывания, ни одного пленника здесь уже не было. Отряды прочесали остров вдоль и поперек и не обнаружили ни одного мороха. Теперь с уверенностью можно было сказать, что экспедиция выполнила свою задачу. Вскоре и армия покинула остров. Далеко растянулась цепь тридий, несущих на себе людей и лигурийцев. Целый день продолжалось медленное движение. От пережитого напряжения никому не хотелось спать. Все делились пережитым друг с другом.

Поздним вечером люди ступили на землю в деревне. Бывшие пленники и вся армия были уже здесь. Ликование лигурийцев, встретивших своих родных, которых уже считали погибшими и которых вырвали из лап морохов, переплеталось со скорбью по погибшим.

Получившими ранения тут же занялись шаманы, дав указания отнести их к себе.

– Он говорит, что наша девушка будет у шаманов еще день, – сказал Пирт Орагуру, спросив об этом вождя.

Этим же вечером лигурийцы устроили погребальный костер для погибших воинов, привезенных домой. Присутствовали жители всей деревни, воины, прибывшие издалека, и люди.

Сколько погибло воинов в сражении, столько раз выходили к костру лигурийцы и рассказывали о них, славили подвиги и желали счастливой жизни на небесах.

– Они верят, что после смерти в бою они будут пировать в чертогах небесного царя, – пояснил Пирт, переводя слова вождя, – там самые красивые небесные девушки будут услаждать их. На костре находятся не только тела привезенных погибших воинов, но и некоторые вещи тех, кто остался в подземельях. Они символизируют тела и будет считаться, что вместе с вещами и они были преданы очистительному огню. Душа такого воина спокойно может отправляться на пир небесного властителя.

После завершения обряда люди отправились в гостеприимный дом вождя, без аппетита поковырялись в тарелках и, страшно уставшие, быстро уснули.

35.

Орагур проснулся, когда солнце уже высоко стояло над горизонтом. До него доносились звуки торопливых шагов, стук, звон, разномастные голоса. Все это свидетельствовало о том, что жизнь в деревне била ключом. Он быстро оделся, плеснул на себя воду в качестве умывания и отправился в комнату, служившую им столовой. Вопреки ожидания, там почти никого не было. Только скандинав, Пирт и вождь лигурийцев сидели напротив друг друга и негромко разговаривали. На столах пока было пусто.

Поздоровавшись, Орагур присел рядом с ними.

– Я смотрю, сегодня у вас все чем-то заняты, бегают больше, чем обычно, – обратился он к вождю.

– Ты наблюдателен, – одобрительно кивнул тот, – это так. Они заняты подготовкой к вечернему празднеству.

– Празднеству? – удивился скандинав, – вчера погибли полсотни ваших людей, а вы устраиваете праздник?

– Ты не прав, чужеземец, – вождь задумчиво окинул их взглядом, – жизнь лигурийца тяжела и полна опасностей. Но мы здесь родились, это наша родина, и мы не хотим иной. Быть может, там, у вас, откуда вы пришли и куда вернетесь, все по-другому, хотя я и мало верю в это. Я думаю, что и у вас там не все гладко, иначе бы вы не оказались здесь, среди нас. Радость и скорбь идут рука об руку. Это двуединое составляющее жизни. Вчера мы скорбили по ушедшим от нас воинам и воздавали им последние почести. Но вчерашний день кончился, пришел новый день. Сегодня мы будем радоваться победе, радоваться тому, что удалось живыми вырвать из лап морохов многих наших людей. Вчера был день скорби, сегодня праздник жизни. Так было всегда, так будет всегда. Празднество будет вечером, сейчас женщины занимаются его подготовкой.

Тем временем начали подходить остальные люди. Одновременно на столах появились и блюда к завтраку. В общем разговоре вспомнили первые дни перехода, бой с болотными гигантами и живую реку, состоящую из огромных червяков-змей. Вождя чрезвычайно заинтересовала схватка с огромными созданиями. Он с удивлением и поначалу с недоверием слушал людей, вспоминающих ее подробности.

– Никому и никогда еще не удавалось победить болотных гигантов, так зовем мы их, – вождь не скрывал удивления и восхищения, – вы были бы выдающимися воинами, если бы убили хотя бы одного из них. Вы убили двоих – вы великие воины. Гиганты поджидают свои жертвы, погрузившись в болото и выставив к поверхности длинные зубастые руки-змеи. Они съедают все, что прикоснется к ним и что попадет им на глаза. Передвигаются эти гиганты быстрее, чем плывут тридии и чем может передвигаться по болоту лигуриец. Спастись от них невозможно. Их кожу не пробивают стрелы и не берут мечи. Вы первые, кому удалось убить их. Прошло уже с полсотни зим с тех пор, когда охотники случайно обнаружили в болоте мертвого болотного гиганта. Ни до этого, ни после мертвые болотные гиганты никому не попадались на глаза. Он лежал на спине, огромное тело уже погрузилось в болото, но два больших бочкообразных отростка на его животе еще не успели опуститься в грязь. Так мертвый болотный гигант, сам того не зная, подарил нам существ, обладающих удивительной силой лечения, которую умеют использовать шаманы. Один из вас видел этот удивительный способ лечения. Шаманы используют его только в безнадежных для обычного лечения случаях, потому что в результате лечения тело излечивается всегда, но при этом может быть поврежден мозг. Тогда лигуриец теряет сам себя, его разум покидает тело и никогда уже не возвращается обратно. Ваша девушка и наш воин сейчас у шаманов, это был единственный способ попытаться спасти их. И вам надо молиться своим богам так, как мы молимся своим, чтобы все закончилось благополучно. Где находятся убитые вами гиганты? Позже мы отправимся туда и попытаемся забрать существ, умеющих лечить.

Ему объяснили, где находится остров, у которого произошло сражение с болотными гигантами, отнявшее жизнь у полутора десятков «бессмертных».

– Что же касается живой реки, – улыбнулся вождь, – это, несмотря на большую длину, безобидные болотный черви, питающиеся травой. Время от времени они собираются вместе для брачных игр и тогда быстро съедают запасы травы и двигаются дальше, в поисках нового корма. Кстати, мешки для легкого воздуха мы делаем из их кожи. И одежда у нас во многом тоже из нее. Скажу больше – их мясо просто превосходно, надо только уметь приготовить его, а наши женщины умеют это делать, будьте уверены!

– А откуда болотный газ, ваш легкий воздух?

– Легкий воздух обнаруживают охотники за ним, имеющие большой опыт в этом деле. Находят им известным способом под слоем болотной земли и через полую трубочку наполняют веретенообразные мешки, имеющие такую форму, чтобы легче было транспортировать по болоту. Дальше из нескольких мешков воздух перемещается в один. Это несложно. Если соединить два мешка через трубочку, и затем сжимать один из них, легкий воздух уходит во второй. Вот и все. Лишь бы этот второй выдержал.

– Я покажу вам еще много интересного, – продолжал вождь, – оставайтесь, погостите еще у нас.

– Когда, ты сказал, закончится лечение нашей девушки? Завтра? – спросил его скандинав.

Вождь утвердительно кивнул головой.

– И еще ты говорил, что она будет здоровой, абсолютно здоровой, – подчеркнул скандинав.

– Да, она должна быть абсолютно здоровой. Если только…

– У нее не будет никаких если. И мы уйдем тоже завтра, – твердо сказал скандинав, – загостились мы здесь.

Весь день продолжалась подготовка к празднику. Из всех дворов неслись умопомрачительные ароматы готовящихся яств. Когда стемнело, на свободном пространстве недалеко от берега уже стояли десятки столов, ломящихся от всевозможных блюд. Вокруг них собрались все жители деревни и их гости, прибывшие с соседних островов. Вдоль берега горели костры, освещая все вокруг. Женщины вынесли большие плетеные фляги и начали разливать в кружки ароматный напиток.