Падение. Том 2

– Дурак ты, Реванов, но если начал так шутить, значит, хандра прошла, дурацкая совесть не мешает больше. Она у тебя как австралийская дикая собака – вцепится и не отпустит, эта зараза через тебя даже и меня достает.

– Почему сразу дурак, и я не шучу нисколько, ты сначала хорошенько подумай над тем, что я сказал, потом осуждай меня. А если говорить о совести, то она и раньше особо не тревожила, отворачивалась, когда надо было, может, и австралийская собака по породе, но уже прирученная, хуже чем домашняя болонка. Тявкает по обстоятельствам. Женщины таких носят в сумочках.

– Ты при виде женщины не только совесть, но и голову теряешь, знаю. Скажи честно, ради них на что готов идти? Военную тайну выдашь? – смеется.

– Ты же знаешь, мы уже сколько лет с тобой собутыльники, как бы ни был пьян, язык не развязывается, лишнего слова не скажу, а как вижу округлые формы – все, пиши пропало. Так что любая военная тайна – тьфу, при виде хорошенькой не только свои, но и твои выдам, так что меньше болтай мне про свои БПК.

– Слушай, еще один вопрос. Почему ты «специализируешься» все по замужним женщинам? Не стыдно лезть в чужую семью, ты же вносишь разлад в нее?

– Нет, любезный, ты не прав, я не вношу разлад, как ты выразился, а, наоборот, укрепляю первичную ячейку коммунистического общества, а вот ты разбиваешь надежду на ее рождение.

– Во как ты загнул, объясните, пожалуйста, как это?

– Очень просто. Мои часто те, которым нужно просто приключение, игра, и они получают от меня то, чего хотят. С самого начала даю им понять, что на меня никакой надежды, и они, понимая это, берегут свой основной аэродром. Уйду я по какой-то причине – она убедится, что надежнее мужа никого нет, и держится за него. И мне проблем меньше, потом, самое главное – экономически выгодно. Купишь раз в три встречи какую-нибудь розу, она счастлива. Тут же начинает: «Ой, спасибо, муж никогда не дарит мне цветов». Знаешь, как гордость распирает!

– Знаю, гордость особенно сильнее тебя распирает, когда за работу хвалят.

– Не отвлекай, дай договорить. Вот ты поступаешь низко, убиваешь надежду той, которая хочет построить ячейку коммунизма. Как говорил мой родственник Остап Бендер, надежду женщины нельзя убивать, ради этого даже женился, помнишь?

– Во-первых, он такого не говорил, во-вторых…

Не дал договорить:

– Не говорил, значит, так думал, иначе бы не женился на той мадам, не помню, как звали, то ли Гриценко, то ли Грищенко, или Геращенко. Что во-вторых?

– Во-вторых, ты так же драпаешь, как твой родственник, от женщин. Кстати, почему ты его родственником называешь?

– Отвечу в твоем стиле: во-первых, я драпаю не от женщин, а от их мужей, а во-вторых, он мой родственник, потому что у меня папа тоже турецкий подданный, но ты об этом никому не говори.

– Слушай, когда ты хотел увольняться со службы, почему не сделал этот факт случайно известным? Тебя бы вмиг выперли.

– Да, выперли бы вмиг, но потом куда бы я устроился, разве что инженером по обработке верхних слоев асфальта! Они там у образованных дворников в трудовых такие записи делают. Туда приходят люди за квартирой, чтобы не портить книжку, делают такие записи.

– Понял тебя от и до, давай отправь тогда и сейчас свою совесть куда подальше, чтобы не путалась под ногами. Мы делаем доброе дело, а она нам мешает. Все равно миром правит добро, не унывай.

– Не знаю, к чему ты приплел эти понятия сюда, какое доброе дело мы делаем, а если по мне, то я вообще не понимаю, что оно такое. Во все времена миром правило и правит зло. Вспомни историю, был ли хоть какой отрезок времени, чтобы в мире было благоденствие? Одно зло сменяло другое, они вначале лозунги выдвигают благородные, а потом встают на путь своих бывших противников, только более жестоко двигаются, как говорится, учитывают ошибки, только не в сторону улучшения жизни масс, а чтобы удержать приобретенные позиции. Веками система правления в России приучала народ к мысли, что последующая форма будет гораздо хуже. Они это показывали на деле, и эта мысль уже осела в мозгах народа, в генетической памяти. Почему происходили события в соцстранах, как ты думаешь? Потому что у них в мозгах другая программа.

– Я тебе скажу немного по-другому. Система правления не приучала народ ни к какой мысли, она просто учитывала характер мышления народа и строилась сообразно с этим мышлением.

– Можешь яснее выразиться, какой образ мышления у народа?

– Могу и очень легко. Образ мышления рабский. «Славянин» переводится со многих языков – с английского, греческого и еще с какого-то – как «раб» и никак не по-другому. Рабам свобода не нужна, более того, они ненавидят ее. Раб мечтает только о хозяине, который кормил бы хорошо и, самое главное, чтобы был жестоким. Как бы жестоко хозяин ни наказывал раба, тот будет любить его, если только еще более жестоко накажет его соседа, то есть другого раба. В этом кроется суть опыта, о котором ты говоришь.

– У нас не все славяне, есть другие народы, названия которых не переводятся как «рабы», а они почему терпят? «Таджик», например, переводится как «носитель царской короны», что про них скажешь тогда?

– Потому что немного уже приучили репрессиями, и потом, братья-славяне не дадут им уйти. Рабы ненавидят не только свою, но и чужую свободу, извини за повтор. Ты лучше скажи о своем народе, кто есть вы?

– Я думаю, мы в самом деле азербайджанцы. Отец говорил, что раньше, до середины тридцатых годов, их называли тюрками, но я с этим не совсем согласен. В нас много разной крови течет: албанская, тюркская, персидская и арабская. Почему я так думаю, сейчас поясню, это чисто мое мнение. У нашего народа есть такой музыкальный жанр, называется «мугам». Его нет у других тюркских народов, есть у персов, практически один в один и у арабов, но не такой, как у нас. Кстати, исполнение Корана базируется на нашем мугаме. Инструменты сопровождения тоже одни и те же: тар, кеманча и нагара. Просто, наверно, процент албанской крови у нас больше. Еще один момент: у нас есть город Казах, кстати, я там родился, так вот, думаю, откуда это название? Может, там жили казахи, кто его знает, они есть потомки кыпчаков, вот еще одно доказательство к моим словам. Ладно, вернемся к тебе, а то я запутаюсь и навру тебе, будет нехорошо и некрасиво. Ты же вроде тоже славянин – и что, выходит, тоже раб?

Задав этот вопрос другу, наш герой задумался: «Интересно, откуда он вычитал такие вещи», – потому как об этом он знал только из записей старого учителя.

– Наша история тоже гораздо сложнее, и в ней не меньше вранья, чем в других. Я не все знаю о наших корнях, могу сказать только одно: история Киева вся выдуманная, и строился он не в десятом веке, как пишут, а гораздо раньше.

– Понятно, значит, корни всех бед в рабстве. Оно же источник зла. В истории много раз было восстание рабов, значит, не все потеряно, когда-нибудь восстанем и мы – современные рабы.

– Знаешь, почему столько зла в мире? Не знаешь! Мы ушли от религии – вот первопричина всех бед, мы потеряли христианскую добродетель, а вы свою, мусульманскую.

– Слушай, Достоевский, – он всегда к другу обращался таким образом, когда тот затевал разговор о религии, – запомни: ничто не принесло человечеству столько зла, сколько религия. Даже так: все беды человечества начались с возникновения религий. Как только возникали религии, их создатели сначала истребляли свой ближний круг, чтобы те уверовали, а потом выходили на широкие просторы проливать кровь других, чтобы обратить в свою. Ты забыл, что все войны происходили под знаменем креста и полумесяца. Запомни одно: религией тоже правят люди, и всегда у них есть личный интерес, и они подчиняют религию своим личным интересам. Каждый правитель переписывал священные писания в угоду себе.

– Насчет Библии с тобой соглашусь: переписывали, переиначивали на свой лад, и потому происходили расколы; но ваш Коран же никто не трогал, сохранен в первозданном виде, как диктовал ваш пророк, таким и остался неизменным.

– Ага, щас, ты просто не знаешь. После смерти пророка такая грызня развернулась между последователями, что мама не горюй. При этом каждый тут же переписывал Коран на свой лад, то есть как ему выгодно, даже умудрились исключить отдельные суры Корана – как ты думаешь, зачем? Затем, чтобы использовать религию для разжигания вражды между людьми. В Коране Мухаммеда были такие суры, как Муса, то есть Моисей, Марьям, то есть Мария, и Иса, то есть Иисус. Они признаются как пророки-предшественники, но суры о них нет, такого не бывает. Пророк говорил, что человек может принять ислам, но при этом остаться в своей вере. Что это означает, как ты думаешь? Я, например, все эти три религии представляю как телескопическую антенну – одна секция выходит из другой, то есть они неразрывно связаны между собой. Почему привел пример с антенной – потому что с выдвижением каждой секции приемник лучше принимает, а люди, в свою очередь, принимая душой все три учения, приближаются к Богу. Вот главный смысл учения нашего пророка, а не в противопоставлении людей друг другу. На деле получается, что у одного приемника три действующие антенны, что тогда происходит? Все верно, помехи. То же самое делает коммунистический режим: отвергает все и вся, обещая при этом счастье одним за счет несчастия других. Затеянная им классовая борьба – нескончаемая вещь, если не разрушить его самого. Еще одну вещь тебе скажу. Как известно, в Исламе два главных течения: сунниты и шииты. Так вот Коран, написанный шиитами, отличается от Корана суннитов, а ты говоришь – неизменность.

– Чем же они отличаются?

– Известно, что Мухаммад сам не писал Коран, а переводил с языка Бога на свой хашимитский, и помощники записывали с его слов. Его самая молодая жена Айша тоже была среди тех, кто запоминал и записывал. Шииты ее вообще не признают, называют известным словом, и записи ее тоже. Как может быть обеспечена полнота и точность Корана при такой постановке вопроса? Потом, другая сторона этого вопроса: вот, предположим, один человек диктует другим то, что он услышал, те запоминают, а потом, по прошествии многих лет, восстанавливают по памяти услышанное. Может ли быть в таких условиях полная точность? Конечно, нет, если еще учесть, что все участники «концерна» были абсолютно безграмотные. Так что там своих заморочек тоже хватает.

– Как они ее называют и почему?

– Видишь ли, во время поездки она отстала от каравана, потом объясняла, что потеряла любимое украшение – то ли колье, то ли серьгу – и всю ночь до утра искала его, а в поисках ей помогал молодой погонщик верблюдов, имени не помню, или Сархан, или Савфан, это и не так важно, самое главное – к утру нашли, что искали, и пришли к каравану. С тех пор шииты ее не признают. Их главный имам Али сказал, что ее лица коснулось дыхание чужого мужчины. Вот такие дела. Об этом очень красиво, с юмором писал Ахундов, философ девятнадцатого века, возьми, почитай, очень интересно.

– Теперь понятно, тогда надо начинать с язычества, по-твоему, их богов изучать, какие были у них нравы, как был устроен быт и так далее.

– Ты вообще знаешь, что такое язычество, язычник и, наконец, корень этих слов «язы?» Все кидаются словами «язычник», «языческие боги», «язычество», а ни один умник не задается вопросом, что такое само слово «язы», от которого образованы эти понятия. Объясняю в первый и последний раз, внимательно слушай. На тюркском в общем и на азербайджанском языке в частности «язы» означает степь. У нас в Азербайджане даже огромная территория называется Караязы, то есть большая степь. Так вот, когда тюрки пришли в Европу, принесли туда свою веру – тенгрианство. От него пошли все современные религии и, соответственно, такие понятия, как языческая вера, язычество, языческие боги и тому подобное.

– Почему же тогда последующие религии, мягко говоря, вступили в смертный бой против своих корней, то есть против язычества?

– Ты перебил, я как раз хотел рассказать об этом. Это, дорогой друг, была война между старым миром и новым, то есть те тюрки, которые обосновались в Европе и жили там, скажем, два, три и больше поколений, естественно, несколько изменились, ассимилировались с местными народами, и рождались новые народы, скажем, и не чистые тюрки, и не чистые римляне, например, а нечто смешанное. А тут приходят новые потоки тюрков, из степей, со своими старыми принципами, нормами, то есть языческими, степными законами, и к чему это приводит? Правильно, к войне на истребление. Отсюда берет начало и инквизиция, и последующий за ней Ренессанс. Вот такие дела, дорогой мой, откуда все исходит. Ладно, хватит; интересно, найдем ли кого-нибудь, чтобы стрельнуть хотя бы двадцатку? Слушай, Толя, до какой стадии пьянства мы с тобой дошли вчера?

– Какая к черту стадия, ты о чем?

– Родной, ты не кипятись, у пьянства четыре стадии развития, если хочешь знать, или протекания, понял?

– Нет! – с раздражением в голосе. – Поясните, пожалуйста!

– Слушай, поясняю: павлин, обезьяна, тигр и свинья. Теперь попрошу внимания, наш Нух, а по-вашему – Ной, когда построил свое корыто, то есть корабль…

– Ковчег, – вставил друг.

– Отстань, корыто большое, – перебил он друга, – взял туда виноградную лозу, чтобы потом получить виноград и, соответственно, коньяк. Видимо, был, как и мы с тобой, любитель закидывать за воротник. Короче, когда вырос куст винограда, Шайтан, или Иблис – по-нашему, а по-вашему – Сатана, поймал павлина, оторвал ему башку и кровь павлина полил на куст виноградной лозы. Затем, когда распустились листья, этот гаврик поймал обезьяну, свернул ей шею и кровью невинно убиенной обезьяны опрыскал листву винограда и стал ждать, когда расцветет сие растение. Как только распустились цветочки на лозе, этот гад поймал тигра, отрубил ему голову и кровь его полил на цветы. И наконец, когда появились ягодки, то есть виноград, этот кадр заколол свинью и ее кровь полил на него. Теперь ясно, откуда четыре стадии. На первой ступени, когда человек павлин, он хвастает; когда обезьяна – шутит, веселится, когда тигр – ему море по колено, лезет драться. И наконец, когда напивается в хлам, как вчера мы с тобой, превращается в свинью, теперь понял? Кстати, чтобы ты знал, Сатана происходит от тюркского «сатан» и переводится как «предавший».

– Понял, но мы в хлам не были пьяны и не валялись, драться не лезли, не шутили, не смеялись и не хвастали; наоборот, говорили об очень серьезных вещах, так что твоя градуировка не подходит.

– Очень хорошо, значит, подходит вариант парторга нашего колхоза, Мирзахида, он говорил: «От водки человек становится грамотным».

– Слушай, интересно, где ты вычитал это? Шутки в сторону.

– Дорогой друг, это есть в Библии и в Коране, хочешь, найди сам и прочти.

– Можно подумать, что ты уже прочитал и Коран, и Библию, а сейчас взялся за буддизм, – смеется.

– Нет, скажу честно, не читал еще ни того, ни другого, все это рассказывал мне один мулла из нашего села, дедушка Бадар, который приходился родственником отцу. Когда умер отец, я по четвергам ходил к ним домой, чтобы напомнить помолиться об отце; сначала он читал молитву, а потом рассказывал что-нибудь интересное из Корана. Все это он рассказывал, очень грамотный был мужик. После него я не видел подобных священников, ты же знаешь, я тут лазаю по всяким молитвенным домам. В детстве я боялся близко подходить к нему, когда тот шел по дороге: складывалось впечатление, что двигается в каком-то огромном шаре, то есть он шагает, а шар катится.

– «Аура» называется, может, у него действительно что-то такое божественное было.

– Слушай, не умничай, я не знаю, что такое аура или как ты там его называешь, говорю – шар, значит, шар. Вокруг него мне всегда виделся шар, и я боялся подходить к нему близко.

– Видишь, сам еще в детстве чувствовал, какой мерзавец, не зря боялся подходить к тому дедушке.

– Может, ты и прав, не спорю. Видишь, в селе все его уважали, может, действительно что-то было в нем божественное, святое что ли.

– Не соответствуешь статусу, еще в детстве общался с таким человеком, а сейчас алкашом стал. Пьешь беспробудно.

– Ты нисколько не отстаешь, потом, мы не алкаши, у нас есть определенное кредо: пьем только коньяк, не с кем попало, не где попало, так что нам не подходит слово «алкаш». Потом, сам сказал: мы не вписываемся в шкалу стадий пьянства, это нас выделяет из общей массы, как бы выразиться, подчеркивает индивидуальность и не может не радовать.

– Хочешь сказать, мы отдалены от общества, так?

– Вот именно, только не пойму, общество нас отдалило или мы его; факт остается фактом, мы с тобой не вмещаемся в обойму коммунизма, тесно в ней нормальному человеку.

– Потому что он обезличивает человека, не так ли? Так то же самое делает религия: есть один Бог, и ты должен верить в него, вот и весь разговор.

– Может быть, но учений о Боге множество, в мире куча религий, говорят о трех основных, а так их очень много, потом, сколько течений внутри каждой религии. В этом ее сила. Она развивается на внутренних и внешних противоречиях. Возьмем любую, например, христианство, сколько в нем течений: католики, православные, монофизиты и другие, потом, внутри каждой из этих ветвей уйма течений, то же самое в исламе. Это внутренние противоречия, а внешние – борьба между собой этих учений. Что касается коммунизма, то в нем только борьба с внешним миром, а внутри нет свободы мысли, только подавление инакомыслия, то есть всех под одну гребенку. Это приведет к гибели его.

– По-твоему, какое место занимает религия в развитии мира?

– В развитии материального мира – понятия не имею, может, никакого, а вот в развитии общественной мысли и науки – одно из самых главных, я бы сказал, все это развитие происходит благодаря ей, только не в смысле того, что муллы или попы делают открытия, как Ньютон или Эйнштейн, об их тупости и реакционности книги можно писать томами. В чем смысл самого главного вопроса человеческой мысли – есть Бог или нет Бога, все! Весь мир разделен надвое вокруг этого, ни в науке, ни в жизни нет вопроса, который бы охватил все человечество так, как этот вопрос о наличии или отсутствии Бога. Спор вокруг этого величия – а Бог для меня некое абстрактное величие, а не какой-то бородатый мужик, каким его выдают дебилы разных конфессий, – развивает и научную мысль; короче, одни пытаются доказать, что он есть, а другие – что его нет, и в конечном итоге развивается наука в различных направлениях. Я ввел такое понятие для себя – закон равновесия Вселенной, или великая Вселенская сила. Что же это такое? По мне, это все направления науки: физика, химия, математика, геометрия, геология, сейсмология, астрономия, зоология, физиология, космология – одним словом, все науки. Благодаря совокупности или гармонии законов этих наук существует и сохраняется Вселенная. А эти шарлатаны называют эту совокупность Богом – между прочим, очень удобная позиция, ни к чему не обязывает: жди, пока научное открытие сделается, тогда и припиши его себе, а пока нет, есть спасительная формулировка: «Пути господни неисповедимы».

– А что такое космология?

– Понятия не имею, взбрело в голову – и ляпнул, может, наука о космосе, не знаю.

– Ладно, что еще скажешь о вашей религии? Какая была ее роль в развитии тюркского мира вообще и вашего – азербайджанского – в частности?

– Вред, нанесенный религией ислам тюркскому миру вообще и азербайджанцам в частности, по своим масштабам ни с чем невозможно сравнить, даже коммунистическая оккупация на фоне ее выглядит благом.

– Ну ты загнул, чем можешь подкрепить? Только хвалил, «наш пророк» говорил и прочее, а теперь выдал!

– Он действительно наш пророк, и мне никуда не деться, если даже завтра приму буддизм, потому что я родился в мусульманской семье; сейчас попытаюсь пояснить свою мысль. По своим морально-этическим принципам мы с арабами находились и находимся на противоположных концах разных полюсов, по всем показателям. До ислама в арабском мире существовала женская полигамия, то есть одна женщина имела множество мужей – по причине того, что эти недоумки девочек при рождении убивали, живьем закапывали в землю, то есть в песок. Как ты думаешь, почему разрешается по исламу многоженство? Да потому, что создатели религии решили отыграться за унижения, испытанные ими от женщин. Ведь как было до ислама? Женщина принимала мужчин по очереди, пока она наслаждалась с одним в доме, примерно десять – пятнадцать, а то и больше голов мужчин стояли и ждали под дверью. Когда рождался ребенок, та собирала всех мужиков, с кем когда-то имела дело, и указывала на одного из них, таким образом назначала отца ребенка. У арабов есть приставка «абу», она означает «отец» («абу Ибрагим» – то есть «отец Ибрагима»), так вот, назваться «абу» было почетно, и это относилось только к мужскому полу, а почему вызывало гордость это слово «абу» – потому что женщина из множества мужчин назначала его отцом. Другой пример: женитьба на родственницах, просто кошмарные были и есть масштабы, и самое безнравственное – взятие в жены девочек, по сути, в детском возрасте и внедрение чадры. Чадру я считаю фактором оскорбления не только женщин, но в неменьшей степени мужчин, ведь облачая женщину в чадру, эти козлы уже заблаговременно из меня сделали насильника, по себе мерят: понимаешь, смотри, сколько вокруг нас ходят женщин, одетых, по их пониманию, не по нраву, мы же не кидаемся на них, как звери, а вот попади они в такие условия – наверняка бросаются.

– А почему ты сказал, что вы с арабами на разных полюсах?

– Ты не читал Виктора Гюго? Так вот, он говорил, что душа земли вселяется в человека, и дал подробную поведенческую характеристику человека в зависимости от места обитания. Очень много пишет о людях, родившихся и выросших в разных природных условиях, но я скажу только о двух: о тех, кто обитает в горах, и о тех, которые в пустыне. Он писал, что гора вдохновляет на отвагу, на подвиги, а пустыня делает человека бессовестным, тем более если он непросвещенный. Для человека непросвещенного пустыня – это царство призраков, и она толкает человека на бессмысленную жестокость. С горной вершины человеку открываются широкие горизонты, и потому он мыслит широко, а пустыня, наоборот, ограничивает. Теперь понял, чем мы отличаемся от арабов? Мы – дитя гор, а они родились в пустыне.

– Тебе не кажется, что эти твои слова отдают душком, нет?

– Упаси Боже, что ты! Я только попытался истолковать слова Гюго в своем понимании. Не веришь – читай его роман «Девяносто третий год», все претензии к нему, что касается меня, то согласен с ним полностью в том, что характер местности часто предопределяет, то есть подсказывает человеку почти все его поступки.

– Да, из тебя выйдет хороший коммунист, они тоже умеют очень убедительно говорить о том, о чем даже понятия не имеют. Характер человека формируется еще влиянием времени, в котором он живет, другими словами, событиями, происходящими вокруг.

– Насчет событий еще могу согласиться, а в остальном ты не прав; я всегда говорю то, что знаю или где-то вычитал у авторитетных. Думаю, Гюго для тебя авторитет, не так ли? Что касается хорошего коммуниста – конечно, стараюсь, расширяю практические навыки, видишь, в разговоре даже не заметили, как дошли до заветной цели. Подожди, зайду в часть, стрельну у кого-нибудь двадцатку, хоть в себя придем.

Конечно, они сумели взять в долг у сослуживцев тридцатку, но, думаем, нет смысла рассказывать, как бездарно она была истрачена. Ничем примечательным день не выделился, только пораньше ушли из заведения, друг – на корабль к себе, а наш герой – в общагу; в понедельник утром ждала обоих служба почетная.

Глава сорок восьмая. Первые пробы пера

Вскоре при очередной встрече Реван с Толиком сочинили первое письмо о несоответствии уровня зарплаты нормам потребностей для проживания среднего советского человека. Чтобы написать письмо, проделали определенную работу, рассчитали всю потребность по всем видам продуктов питания на одного матроса на месяц. Такой же расчет был проведен по всем направлениям потребления, и было сделано сравнение между уровнем зарплаты и расходами. Цены брали розничные, как говорится, прилавочные, и картина получилась удручающей. В начале письма как бы были адресованы редакции газеты или какому-нибудь советскому органу, а заканчивались почти всегда одинаково, словами: «Дорогой и горячо любимый Леонид Ильич, скажите, пожалуйста, как дальше жить в таких условиях?» Работа, конечно, была муторная, буквы выводили по трафаретным линейкам, их еще называли офицерскими, и по этой причине буквы получались квадратные или треугольные, одним словом, нестандартные. Наш герой всегда твердил: «Лучше немного помучиться, нежели угодить в психушку».

Такие письма по разным вопросам писались в разные газеты и журналы или советские органы с регулярностью два-три письма в месяц. Их старались отправлять из других областей, а еще лучше республик, передавали знакомым, отъезжающим за пределы края, также морякам, отбывающим в отпуск. Неоценимую помощь оказывала подруга Толика Надя, которая работала официантом в вагоне-ресторане поезда Харьков – Владивосток. При каждом ее приезде друзья передавали ей письма, и та сбрасывала их по пути следования в разных городах. Таким образом, как выражался в то время наш герой, начался период двуличности в жизни двух друзей.