Черный список

– Бабушка, ну перестань, – Ромка одной рукой обнял Полину и потерся головой об ее плечо. – У меня теперь все хорошо. Я от Анжелики Юрьевны уезжать совсем не хочу. Ты не волнуйся за меня, а то опять давление высокое будет….-

– Ромочка, внучек, ну нельзя же тебе всю жизнь у чужих людей жить? – Полина гладила внука по голове. – У тебя свой дом есть….

– Анжелика Юрьевна не чужая, – упрямо повторил мальчик. – Она меня любит. Мы каждый вечер в шахматы играем. Она уроки у меня проверяет. И мама у нее хорошая. Я сказал, что чебуреки люблю, так она специально для меня их пожарила…. А здесь Марина эта, и папы никогда нет… Я не хочу назад.

– Ромочка, ну, а я как же? – потеряно спросила женщина.

– А ты тоже уходи отсюда. Давай, ты будешь в своей квартире жить, а я к тебе в гости ездить буду, – уговаривал мальчик. – Будем как семья.

– Семья? – Полина Львовна пыталась улыбнуться, но на глаза наворачивались слезы. – Она тебе как мама, да?

– Нет, – Роман покачал головой. – Анжелика Юрьевна мне давно объяснила, что маму никто не заменит. Ее надо любить и помнить. Соглашайся, бабушка. Тогда у меня будет сразу две бабушки и старшая сестра. А сюда я все равно не вернусь… Ой, папа… – Роман вскочил с дивана и быстро спрятался за кресло, в котором сидела Анжи.

*****

Так близко этого человека Анжи видела впервые. И про себя согласилась с Лидой Говорковой, которая не далее, как вчера вечером, три часа убеждала ее отказаться от Романа, покаяться в содеянном и навсегда развязаться со школой номер 23. Почему-то ей подумалось, что он сейчас раздумывает под каким соусом ее приготовить и какой собаке потом скормить.

– Что здесь происходит?

А голос очень даже ничего, машинально отметила Анжи, прикидывая про себя большой ли наглостью будет, если она останется сидеть в кресле. В конце концов, княжна из них двоих, определенно она. Но и учительница, зарабатывающая гроши, тоже она. Спасла Полина Львовна. Женщина, не мудрствуя лукаво, встала между ней и своим зятем, закрыв тем самым весь обзор, но и защитив от пронизывающего взгляда серебристых глаз.

– Твой сын вместе с Полиной Львовной пригласил на чашку чая свою гувернантку. Просто удивительно, насколько это невоспитанная особа, – пояснила снова появившаяся в комнате Марина. – Не понимаю, как можно было доверить ей ребенка?

– Марина, хватит! Разве у тебя нет своих дел? – Полина сделала шаг вперед. – Костя, разве Владимир ни о чем тебя не предупреждал?

– Анжелика Юрьевна, – Ромка вцепился Анжи в плечо. – Пойдемте отсюда.

– Спокойно, Ромка. Сейчас пойдем, – тихо пообещала она, решительно поднимаясь на ноги. Так как, пытавшаяся прикрыть ее собой, Полина Львовна заканчивалась там, где у Анжи начинался подбородок, девушка снова оказалась лицом к лицу со сверлившим ее недобрым взглядом родителем.

– Я предлагаю заплатить ей за оказанные услуги и попросить удалиться. Если так нужна гувернантка, я могу найти квалифицированный персонал в два счета.

– Марина, прекрати!

Судя по всему, слушать или участвовать в дамской перепалке господин Шеффер не собирался, потому как, бросив сквозь зубы:

– Идите за мной. – и даже не потрудившись проверить, бросилась ли Анжелика выполнять приказ, развернулся на каблуках и вышел.

Поскольку ей тоже было, что высказать данному господину, Анжи направилась следом. Судя по строгости обстановки, комната в которой они оказались, выполняла функцию кабинета. Дверь за ее спиной с грохотом захлопнулась и последовала новая команда:

– Садитесь.

Анжелика послушно села и даже вежливо улыбнулась. Впрочем, старалась зря. С мрачным выражением лица Шеффер оперся о крышку массивного стола из красного дерева и грубо осведомился:

– Ну?

Чуть ли не первый раз в жизни Анжи пожалела о том, что поддалась на провокацию Эвелины и отказывалась от титула и прилагавшихся к нему привилегий. Любопытно, как бы вели себя эти трое граждан, посети она этот дом, как дочь очень хорошо обеспеченного немецкого князя? Озвучивать свои мысли девушка не стала, вместо этого заметила:

– Воспитанные люди вначале говорят «здравствуйте».

В первую секунду Анжи показалось, что синяка под глазом ей ни избежать, но собой Шеффер владел идеально.

– Добрый день. Не подскажете, как долго вы намереваетесь играть этот спектакль? – ледяная вежливость и ни малейшего намека на предшествующую грубость.

– Значит, вот как вы это называете, «спекталь»… Знаете, чем дольше, тем лучше. Все детали уже обсуждались с Владимиром Андреевичем. Мне нужны деньги, вам не нужна обуза. Или я что-то не так поняла? У вас ко мне все?

– Все, – неожиданно легко согласился Курт. – Надеюсь, Влад заплатил вам вперед? Ваши услуги Роману больше не понадобятся.

– А это не вам решать, – Анжи встала. – Вы, кажется, слышали, что он не хочет здесь оставаться.

– Хорошо, – Шеффер согласно кивнул. – Сколько вы хотите, чтобы оставить нас в покое?

– Скажите, вы со всеми так общаетесь? – ей стало противно. – Понимаю, вы привыкли покупать все. Сначала купили себе образ жизни, подобрали женщину, которая ему соответствует, не понравилась – убили, из дешевого благородства подселили никому ненужную тещу, которая теперь работает бесплатной няней для вашего сына. Сына, про которого вы регулярно забывали. Вы очень заботливый отец. Просто слеза прошибает.

– Сколько вам дать, чтобы вы закрыли рот и убрались отсюда? – все с тем же спокойствием осведомился он.

– У вас не хватит, – доверительно сообщила Анжи и взялась за ручку двери.

Курт же смотрел учительницу и не мог определиться, что же ей на самом деле надо в его доме, в его жизни и от его сына. На опытную охотницу за деньгами она не тянула. Небрежная одежда, конский хвост на затылке, минимум косметики. Он до сих пор не мог выбросить из головы, как сын моментально спрятался за ее спину, увидев отца. Шеффера откровенно задело, что в этой пигалице Роман видел защиту от всех неприятностей в его лице. А ее дальнейший монолог и вовсе привел его в состояние тихого бешенства. Безнаказанно позволять посторонней барышне так отзываться о своей семейной жизни, он не собирался. Заметив, что противник нацелился покинуть поле боя, Курт почти безотчетно поймал ускользающую жертву за руку.

Анжи невольно ахнула.

– Да вы с ума сошли! Мне больно!

– Я вас не отпускал.

– А вы меня и не приглашали! – отрезала девушка. – Я вообще вас не понимаю. Вы не успели появиться в доме, и сразу начали разбираться со мной. Я вам зачем?! Неужели трудно было проявить хоть немного интереса к Роману?! Он ведь к вам ехал. Хоть и никогда в этом не признается, но надеялся, что вы будете его ждать. А вам опять не до него… – Анжи запнулась. Снова никакой реакции. Интересно, ему действительно все равно, или он, как выразился Белостоцкий, просто очень глубоко в себе переживает ситуацию? Треснуть этот сфинкс что ли? Может, оживет?

– Вы хоть знаете, как школьный дневник выглядит?! – предприняла она еще одну попытку. – Или помните, когда в последний раз на родительском собрании появлялись?! Знаете, чем Роман занимается? Что любит есть или пить? Что он мечтает стать художником, а вы, не спрашивая, просто дали команду записать его на бокс. А вы знаете, что все лето Роман почти каждый вечер оставался на внешкольной площадке, только чтобы не возвращаться домой?! Или что полгода назад я едва успела стащить его с крыши?!

– Что? – судя по всему за жизнь сына, этот субъект все-таки переживал, потому как на лице промелькнуло выражение, похожее на отчаяние. – С какой крыши?

– С крыши нашей школы. Четыре этажа плюс чердак, – вежливо пояснила Анжи. – Для ребенка вполне хватило бы. Он чуткий, одаренный мальчик, только вы не нашли времени увидеть это. Хватит врать себе, господин Шеффер. Если для вас существует только бизнес, признайтесь в этом честно. И не ищите конкурентов там, где их нет. Я просто пытаюсь помочь вашему ребенку.

Он потеряно кивнул и отступил назад.

– Всего хорошего.

Анжи внезапно почувствовала себя последней скотиной. Две стороны ее души – Лира и Анжелика продолжали многолетнюю борьбу. Чуткая Лира, которой повезло пожить в полной семье, робко советовала остаться и поискать компромисс, а, обиженная на весь свет, Анжелика, которую так же бросил отец, уверенно подавила ростки сомнений и вышла из кабинета, с грохотом захлопнув за собой дверь.

– Уходим, да? – голос Романа вывел из тягостных раздумий. – Он не против?

– Да, уходим. Всего хорошего, – Анжи машинально попрощалась с Полиной Львовной.

– Простите за этот кошмар. Если бы я знала… – женщина пожала ей руку. – Рома знает адрес городской квартиры. Я перееду в течение недели. Обещаю, такое больше не повторится.

Анжи кивала и думала: «Если я права, то почему мне так паршиво?»

Глава 7

Когда они удалились от гостеприимного дома Шеффера на порядочное расстояние, Анжи осведомилась:

– Ромка, ты не против, если мы на полчаса заглянем в гости к моей старой подруге?

– Нет, – мальчик покачал головой. – А она здесь живет?

– Да. Через три дома от вас.

– Мне бабушка рассказывала, что хозяйку по телевизору показывали, – Роман кивнул.

– По телевизору? – удивилась Анжи. – А что за передача?

– Не знаю. – Роман пожал плечами. – По-моему, это в конце июня было. Помните, вы нам рассказывали про Великую Отечественную Войну? Вот тогда и показывали.

Анжелика помнила, как раз потому, что тема была сложная, и ей здорово досталось за вольную характеристику правых и виноватых от проходившего мимо завуча. Анжи, как внучке чистокровного арийца, казненного своими же, за противостояние фашистам, было трудно признавать всех немцев чудовищами. Скотина-понятие, не имеющее национальности. Интересно, что за интервью брали у Мари, и как это она до сих пор не поделилась сей информацией?

– А откуда вы знаете эту бабушку? – спросил Ромка.

– Я дружу с внучкой этой дамы. Помнишь девушку, которая была со мной в школе?

– Да. Помню. – Роман полез в карман за жвачкой. – Хелена, да?

– Хелена, – подтвердила Анжи. – Не волнуйся, я недолго. Соскучиться не успеешь. Хочешь, побудешь в доме, хочешь, можешь во дворе поиграть. Там есть на что посмотреть.

Она несколько раз нажала на кнопку звонка.

Калитка распахнулась почти сразу, и в проеме появилась двухметровая фигура охранника. Идентифицировав блудную внучку княгини фон Гуттенберг, он расплылся в широкой улыбке:

– Добрый день, фрейлейн Лира.

– Здравствуйте, герр Шварц, – кивнула Анжи.

– Давно вы не заглядывали.– Шварц пропустил их во двор. – Много интересного проходит мимо вас.

– Это я уже поняла, – Анжелика кивнула. – Лучше, скажите, как сегодня обстановка?

– Фрау Мари откровенно скучает. Вчера весь вечер ругала вас. Сегодня утром ругала фрау Эвелину. Фрейлейн Хелена уехала в город к юристу фрау Мари. Будет только к вечеру, – деловито доложил Шварц. – А что за симпатичный молодой человек с вами, фрейлейн?

– Мой ученик. Присмотришь за ним, пока я поговорю с бабушкой?

– Конечно, – Шварц с готовностью кивнул.

– Только он по-немецки не говорит.

– Научим.

– И ничего обо мне не знает, – предупредила девушка.

– Учтем. Не волнуйтесь, фрейлен. Хотите посмотреть коллекцию старинных пистолетов, герр юнген? Или вам больше по душе холодное оружие?

Глаза Романа радостно вспыхнули.

– Спасибо. Да, хочу! Анжелика Юрьевна, можно?

– Конечно, – Анжи улыбнулась. – Теперь я уверена, что ты даже не заметишь моего отсутствия.

Оставив Романа под надежным присмотром, девушка направилась в дом.

– Лира! Какая радость! – домоправительница Мари с улыбкой встретила Анжи в гостиной, крепко обняла, но тут же неодобрительно покачала головой. —Ну почему ты так редко бываешь у нас, негодница? Мы, между прочим, по тебе скучаем… – она пригляделась к девушке. – У тебя такие грустные глаза, детка. Что-то случилось?

– Тетя Герда, – Анжи запнулась, формулируя вопрос. – Скажи, если бы в наш дом пришла абсолютно незнакомая женщина и попросила бы чашку чая. Что бы ты ей ответила?

– Я бы спросила, какой она предпочитает: зеленый или черный. – Герда Генриховна понимающе кивнула.– Значит, Шварц не ошибся.

– Шварц?

– Он видел, как ты с незнакомым мальчиком заходила в один из домов на нашей улице. Не бери в голову, детка. Здесь такой контингент, что встречает и провожает по одежке.

– Я это заметила, – Анжелика поморщилась и вдруг призналась. – Впервые мне захотелось быть Лирой фон Гуттенберг, тетя Герда. Только почему-то от этого не радостно, а противно. Ладно, забыли, – она махнула рукой. – Бабушка у себя? Пойду здороваться.

*****

Мари была в собственном репертуаре. Не успела внучка перешагнуть порог ее комнаты, она, вместо приветствия, осведомилась:

– Что ты потеряла в этом бандитском притоне?!

– Я тоже рада тебя видеть, фрау Мари, – Анжи поцеловала вредную старушку и устроилась в кресле. – Выглядишь потрясающе.

– Не подлизывайся! Там совершенно неподобающее общество! Я знала, что до этого дойдет! Я смирилась с твоей работой в школе. Бедно, но достойно! Но какие у тебя могут быть отношения с этим беспринципным торговцем?

– Бабушка, тебе не говорили, что нехорошо следить за своей внучкой?

– Лира-Ангелика, ты сведешь меня в могилу! – пошла с козырей Мари.

– Да тебя танком не переедешь, – парировала Анжи.

– Нахалка! – бабушка вытащила золотой портсигар. – Закуришь со мной?

– Нет, спасибо. Кстати, а почему ты называешь дом своих соседей бандитским притоном?

– Под покровом ночи можно купить и продать, что угодно, – Мари ласково погладила антикварный будильник, стоявший на каминной полке. – Шварц делал для меня несколько заказов, на товары, которые не купишь законным путем. Ты, наконец, расскажешь, что там делала или ждешь, когда я сдохну от любопытства, мерзавка? – вдруг гаркнула бабушка.

– Если коротко, то я разбивала семью.

– Дождалась! – восьмидесятипятилетняя кокетка затянулась и выпустила дым через ноздри. – Моя младшая внучка стала нормальной женщиной! Мужчина хоть стоящий?… На первый взгляд, вроде ничего, – сама себе ответила бабушка.

– Стоящий, – согласилась Анжи. – Девять лет, месяц назад исполнилось.

– Что? – Мари поперхнулась. – Ничего не понимаю?!

– Бабушка, я отобрала ребенка у отца. Пока отбирала, была абсолютно уверена в том, что поступаю правильно. А теперь, мне его почему-то жаль.

– Давай поменяем мальчика на Ренуара, который висит у него в гостиной, – подумав, предложила Мари. – Картина будет прекрасно смотреться у меня в библиотеке.

– Бабушка, не говори ерунду!

– Лира, прости, но ты первая начала нести чушь, – Мари усмехнулась. – Ты прекрасно понимаешь, что прав на ребенка у тебя нет, и отец может вернуть своего сына в два счета. Раз не делает этого, значит, одобряет твои действия. Зачем его жалеть? Так что, выбрось из головы свои глупости и послушай хорошие новости. Хелена выходит замуж, – старушка со вкусом затянулась. – Делает очень, подчеркиваю, очень хорошую партию. Жених-загляденье. Русский, к сожалению, но это его единственный недостаток.

– Странно, Хелли вчера мне звонила, но о своей свадьбе не упоминала, – Анжи подперла подбородок кулаком. – Или они будут знакомиться прямо у алтаря?

– Да хоть после венчания, – отмахнулась бабушка. – В отличие от тебя, Хелена понимает всю меру ответственности перед семьей. Род Гуттенбергов не должен угаснуть.

– Фрау Мари, ты от камина угорела? Куда такая спешка?

– Спешка? Мне скоро девяносто! – Мари раздраженно затушила сигарету. – Я хочу увидеть своего правнука до того как меня отпоют!

– А возможное отсутствие взаимной симпатии между женихом и невестой тебя не смущает?

– Нет, – бабушка покачала головой. – Брак – это грамотно продуманное соглашение.

– И когда ты планируешь их свадьбу?

– Через три недели. А потом я займусь тобой, – мечтательно прикрыла глаза Мари.

– Не выйдет. Твои женихи не прельстятся школьной учительницей.

– Опять двадцать пять, – смачно выматерившись по-русски, бабушка вытащила новую сигарету. – И все равно, я доживу до того момента, как ты назовешь себя Лирой фон Гуттенберг не только в этом доме, но и на широкой публике..

– Разве я против, живи сто лет, бабушка.

– Язва, – Мари хмыкнула. – Уделишь нам с Хелли час завтра? Пообедаем вместе, обсудим свадьбу.

– А Эвелина?

– Ее никто не прогонял. Она сама выбрала роль мученицы, – моментально посуровело лицо бабушки. – Я говорила Хелене, что давно нужно было расставить точки над i. Ведь на свадьбу приедет и Пауль. Ты представляешь, что это будет?

– Если мама придет? Как минимум, третья мировая, – Анжелика потерла переносицу. – Я попробую еще раз с ней поговорить. А ты займись Хеленой.

– Передай Эвелин, что я желаю ей провалиться, – буркнула Мари, подставляя внучке щеку для поцелуя. – Попытаемся. Береги себя, детка.

Уже в такси Анжи вспомнила, что так и не спросила у бабушки про интервью.