Замуж за принца

–Привал. – Бес рвался идти дальше, но ночью в такой чаще леса можно сломать не только ноги, но и шею. А потому продолжить поиски решили с рассветом, искренне молясь всем богам скопом, чтобы Эстария эту самую ночь пережила. Все были мрачными, разговоры не клеились. Мысли посольства летали где-то там, впереди. Даррен был зол. На себя, на Эсту, на послов и стражей, которые не смогли предотвратить похищение, потому что он сам был не позволительно далеко от кареты в тот момент, когда один из нападавших просто решил вскочить на козлы и хлестнуть коней. Но менять что-то уже было поздно. Теперь оставалось только надеяться, что везение одной отчаянной принцессы не покинет ее еще хотя бы ночь.

– Ваше высочество, вам надо отдохнуть. – Влас выглядел не лучше чем все остальные, возможно даже еще более уставшим, потому что ему приходилось латать их небольшой отряд прямо на ходу. – Не забывайте, когда мы ее найдем, вам предстоит многое ей объяснить, и не думаю, что это будет просто.

– Такое забудешь. Ложись сам. Здоровый и выспавшийся лекарь нам нужен гораздо больше, нежели принц.

Влас ушел, неодобрительно качая головой, а Даррен продолжил сидеть у костра и думать. О том, что им предстоит разговор, он понимал, как и то, что вряд ли он будет легким. Но на данный момент главным было чтобы она была жива.

– Марк, на тебе животные. Стэн – распределить караул. Выходим с рассветом. Чем раньше мы найдем принцессу, тем лучше. – Тил четко отдавал команды, а сам нет-нет, а поглядывал на Беса, который с тревогой всматривался во тьму леса за границей костра. У него у самого было не спокойно на душе. А доверять своей интуиции прирожденный дипломат привык в любой ситуации. И сейчас интуиция просто кричала о том, что что-то идет не так. Причем совсем.

Толком этой ночью никто так и не спал.

Глаза я открыла резко. Сердце заходилось галопом где-то в горле. А все потому, что под деревом кто-то активно рычал и очень шумно обнюхивал землю. Кровь из раны конечно уже остановилась, но вот запах этой самой крови никуда не делся, собственно это была основная причина моего решения ночевать на дереве. Видимо, вполне обоснованная, судя по звукам снизу. В темноте было не видно, кто и сколько шарится у корней моего спального места, но мне хватало пока звуков. Я замерла, стараясь даже дышать через раз. Кто знает местную фауну, может они по деревьям как белки скачут. К сожалению, с тем же успехом я могла притвориться веткой. Запах крови, в том числе с моих ободранных рук, очень быстро привел животных к мысли, что достаточно будет задрать голову и посмотреть наверх. Когда на мне скрестились пять пар светящихся глаз, моя нервная система сказала тоже самое, что и ось в карете. «Кряк».

–На помощь! – И нет, на тот момент мне не было стыдно. Потому что твари, которым захотелось полакомиться благородной тушкой, оказались весьма умными. Когда они не смогли влезть по стволу, она начали пытаться влезать друг к другу на холки. – Кто-нибудь! Помогите!

Моя паника набирала обороты, ветка была не сказать, что высоко от земли, и я рисковала стать ранним завтраком. Конечно, в мои планы это не входило, поэтому сначала в морду показавшуюся сбоку полетело одеяло. Морда свалилась. Но, к сожалению, их там было пятеро. Собрав занемевшие конечности в кучу, мое высочество полезло вспоминать детство. На адреналине влезла я достаточно высоко. Остановилась только тогда, когда поняла, что темнота сыграла со мной еще одну злую шутку. Ветка, на которой я сидела, была очень тонкой. В этот момент я поняла, что больше не могу пошевелиться. По щеке стекла слеза, психика не справлялась со всем, что произошло за последние сутки. И в тот момент, когда я уже попрощалась с жизнью, внизу раздалось злобное ржание и тупой звук удара. Бес меня нашел! Правда, легче стало только самую малость. Ведь слезть отсюда я не смогу.

Первым странный звук услышал конь принцессы. Он встал в стойку и напряг уши. Когда звук повторился, Бес просто сорвался с места. Людям пришлось, ругая скотину, на чем свет стоит экстренно садиться в седла и мчаться следом. Все прекрасно понимали, что просто так конь не сорвался бы с места, значит, что-то случилось. Они успели вовремя. Пятеро волколаков активно пытались забраться на дерево, подставляя друг другу спины. На земле у корней лежало одеяло. Люди взялись за мечи. Даррен старался не думать о том, что ее могли укусить, если она спала под этим самым деревом. Когда с тварями было покончено, уже занимался рассвет.

–Эста! – Даррен стоял около дерева и пытался разглядеть среди листвы свою невесту. – Эстария!

– Я тут. – Тихий ответ, всхлип. Сердце сжалось от тревоги. Какой бы сильной она не казалась, она всего лишь женщина.

– Спускайся, я поймаю. – Всматриваясь в крону, он все -таки ее увидел. На тонкой ветке, отчаянно державшуюся за ствол руками и ногами. Проблема начала вырисовываться серьезнее, чем он думал.

– Не могу…– Все такой же тихий ответ, подтверждающий его самые худшие опасения. – Если я пошевелюсь, ветка сломается. Было темно, и от страха я не разбирала, куда лезу.

– Не оправдывайся, ты все сделала правильно. Не шевелись. Я иду к тебе. – Дальше все посольство замерло и с тревогой наблюдало, как наследный принц темной империи скидывает куртку и лезет на дерево, чтобы снять с него наследную принцессу светлых земель. Если бы не серьезность этой пасторальной картины, можно было бы посмеяться над нелепостью происходящего. Только вот смешно никому не было. – Не смотри вниз. Я уже иду. Не бойся, я не дам тебе упасть.

– Ага, скорее уж мы упадем вместе. – Даже в такой ситуации я не могла забыть, что он меня обманывал.

– Если ты не будешь брыкаться и драться, то у нас есть не плохие шансы оказаться на земле без потерь конечностей. – Кто-то тоже явно не в духе. А я что? Я ничего. Сижу, обнимаюсь с деревом, роняю тихие слезы.

– Я не самоубийца. И уж тем более в мои планы не входит становиться вдовой, минуя стадию жены. Я тебя потом попинаю…внизу. – От Даррена донесся смешок, который оказался гораздо ближе, чем я думала.

– Это вселяет некую уверенность, что до дворца мы все-таки доберемся. – Наглые серые глаза оказались в непосредственной близости от моих. – А сейчас прекрасная принцесса обнимет меня за шею, обнимет, а не придушит, и мы аккуратно отправимся в обратный путь.

Интересно, как он себе это представляет? Да мы полетим вниз сразу, как только я на него перелезу. Вернее ЕСЛИ я все-таки на него перелезу и не упаду первой. Видимо весь скепсис от его предложения отразился на моем лице, потому что Даррен решил пояснить:

– Если будем падать, я успею среагировать. К сожалению, я не воздушник, чтобы можно было снять тебя стоя на земле, но замедлить падение моих сил хватит. Поэтому просто доверься мне. – И вот столько не понятной печали было в глазах, что я не смогла сказать нет. Да, он обманул, не признался даже потом. Но он мой будущий муж и глупо хотя бы не попытаться доверить ему свою жизнь. Ну, или то, что от нее осталось после таких приключений.

Когда Эстария протянула трясущуюся руку, Даррен сначала не поверил своим глазам. Но быстро справился с удивлением и очень бережно взял руку своей невесты и завел себе на плечо.

– Теперь я тебя держу, я а ты отпускаешь вторую руку. – Он видел как ей страшно, ведь ветка, на которой она сидела реально была слишком тонкой, но и другого способа снять ее с дерева Даррен не знал.

В целом все прошло относительно не плохо. Не считая того, что я вцепилась в будущего мужа как клещ и уже стоя на земле, отказывалась отлепляться. Мне было очень страшно и плохо. Слезы текли просто градом и показывать свою слабость остальным мужчинам я не особо хотела. Хватит и одного принца. Которому, кстати, отдельное спасибо, он не стал меня снимать, а просто перетащил мою зареванную тушку наперед и укутал плащом. Бес ткнулся мордой мне в плечо и отошел. А я пыталась прийти в себя на руках у жениха и понимала, что после такого приключения убивать его уже не хочется.

Таким дуэтом мы и отправились к костру, который уже вовсю трещал неподалеку. Я так и оставалась на руках у Даррена, а он вроде не торопился меня сажать рядом. Не знаю, что это и как назвать, но именно у него на руках я чувствовала себя в безопасности. Моя нервная система начала приходить в себя после пережитого стресса и реагировать на внешние раздражители. А их, к слову, было не мало. Один Тил чего стоил.

– Ваше высочество, кто вас научил ближнему бою? – А глаза-то какие серьезные. Надо понимать, они нашли труп моего кучера? Отвечать не хотелось, но, боюсь, придется.

– Сейчас есть куда более важные вопросы. Эста, тебя укусили? – Влас присел рядом с нами и тревожно заглядывал в лицо.

– Нет, из ран у меня только на бедре от болта, пробившего карету, руки и лицо после покорения дерева для ночевки и гордость. – Смысла скрывать этого я не видела. Видимо моя роль и правда только в украшении балов и приемов молчаливым изваянием.

– Вы специально лезли на дерево для ночевки? – Опять этот посол. Вот реально змею в ясли везет, не иначе.

– Хорошо, я так понимаю, что вы не успокоитесь, а я не в том состоянии, чтобы соблюдать все дипломатические протоколы допроса. Да, я специально искала дерево с широкой веткой на нижних ярусах, чтобы переждать ночь. Ближнему и дальнему бою меня учил наш капитан гарнизона, которого, к сожалению, убрали из замка, как только это выяснилось. Но тренировки по его системе разработанной специально для меня, я не бросала. Еще вопросы? Не стесняйтесь, у вас же на лице написано сомнение, а стоит ли меня везти дальше.

– Ну не надо столь категорично думать обо мне, леди. – Посол смущенно кашлянул и отвернулся. – Но еще вопрос у меня все-таки, есть. Даже два. Первый, насколько хорошо вы владеете оружием и второй – у вас точно обычный конь?

– При чем тут Бес? – Вопросы начали меня напрягать и я начала выбираться из рук Даррена. Меня отпустили, хотя и не очень охотно.

– Видите ли, он не испугался боя, но это можно было бы объяснить тем, что он раньше был боевым жеребцом и его этому учили. Но то, что он как собака взял ваш след и явно понимает все, что говорится в его присутствии, поражает. И я обещал подобрать ему лучшую кобылу. – Мои глаза приобрели размер луны, наверное. Посмотрела на Беса, тот стоял и ехидно щурил свои прекрасные глаза глядя на посла. Сдается мне, посол попал. Потому что моему грозному другу пытались уже подводить кобылок совершенно разных мастей. Не то чтобы я была против, нет, наоборот, я очень хотела себе еще жеребенка, такого же сильного и красивого как его отец. Только вот Бес был против. Ни одна из приведенных лошадей ему не глянулась. Более того, парочку от весьма активно погонял по двору, прежде чем позволил их увести.

– Я не знаю его истории. Мы получили его в дар, в ужасном состоянии. Я выхаживала его месяц, потом еще три мы долечивали рубцы и приводили в порядок шкуру и гриву. Для меня он друг. Самый верный, самый лучший. И если было бы надо, я бы тоже как собака встала на след в его поисках. – Бес подошел ближе и сунул мне в руки свою огромную морду. Мой. До кончика хвоста, только мой. Пока мы стояли и молчали, меня ненавязчиво осматривал лекарь.

– Эстария! У тебя жар! – Я даже вздрогнула. Ну да. Я чувствую. Еще вечером на меня накатило. – Садись немедленно и закатывай штанину. – Влас полез в свою безразмерную сумку, быстро перебирая склянки. Ну а мне ничего не оставалось, как исполнять приказ. Только вот проблема заключалась в том, что закатать штанину не выйдет. Ибо рана на бедре. О чем я и сообщила всем присутствующим.

– Все отвернулись, увижу чьи-то глаза не там где надо – будет вызов. – Даррен встал передо мной, закрывая спиной. Все понятливо поухмылялись, но волю монаршую исполнили. А мне не оставалось ничего иного, как снимать штаны. Рана выглядела ужасно, царапина то, царапина, только вот по краям она явно воспалилась и горела. Еще заразу какую не хватало подцепить.

– Повезло, что она довольно свежая, иначе пришлось бы резать. Теперь терпите, Ваше высочество. – Влас начал обрабатывать и прочищать рану, а я старалась абстрагироваться от этих великолепных ощущений. На особо глубоком моменте сдержать стон и слезы не вышло. Даррен в момент оказался рядом.

– Влас, почему рана может так плохо выглядеть? – Меня держали за ручку, а вот глазами принц сам был на ране.

– Скорее всего, попала грязь, либо же сам болт был не совсем стерильный. Выбирайте тот вариант, который вам больше нравится. Так, теперь руки. – Когда с экзекуцией было покончено и мне, наконец, разрешили натянуть штаны, лекарь вручил мне кружку с чем то пахучим. – Это собьет жар и поможет очистить кровь.

Ну ладно. В моем состоянии выбирать не приходится. Выпила. После чего меня завернули в черный плащик и осторожно прижали к боку.

– Прости, что не сказал сразу, кто я. Понимаю, что это было не честно по отношению к тебе. – Даррен говорил тихо, словно взвешивая каждое слово. – Просто отец поставил меня в известность о помолвке накануне выезда посольства. И я не знал, что думать. О твоем характере слава бежит далеко впереди тебя. Собственно так же как и о моей внешности. И мне было важно понять, что из этого правда, а что слухи и сплетни.

– И как? Понял? – От зелья клонило в сон, но узнать помыслы своего потенциально мужа было интереснее.

– Отчасти. – Слабая улыбка промелькнула в этом ответе. – Ты даже не обратила внимания на то, что я без капюшона и маски. И перчаток. – Последнее он добавил тише и посмотрел на свои руки, в которых была зажата моя.

– Почему это принципиально? Вернее не так, почему не то, что скажем, я увидела тебя без штанов? – Мне стало смешно от своей фантазии, ведь, по сути, пока что без штанов меня видел как раз таки он.

–Ты правда ничего не замечаешь? Или просто жалеешь мою гордость? – И взгляд такой подозрительный. Ну и что я должна заметить? Шрамы? Ну, вижу, а дальше? Видимо мое недоумение слишком ярко было написано на лице, потому что мне решили пояснить со стороны.

– Видишь-ли Эста, до того, как Даррен пообщался столь тесно с ядовитой тварью, он был мало того, что наследником, так еще и знатным красавцем. После данной встречи от него отвернулся весь двор. Женщины даже не сдерживали ужаса и брезгливости и все такое прочее. После подобного отношения наш принц решил, что он не будет ходить с открытым лицом и руками по собственному дворцу. Любовниц, как ты понимаешь, у него тоже нет. – Влас умеет язвить. Этот божий одуван умеет язвить! Я не знаю от чего я больше в шоке.

– Не понимаю. У вас что, шрамы это признак уродства или метка? Даже в светлых землях воин со шрамами (если только конечно он их себе не сам нанес) уважаемый человек. Или я и правда не понимаю чего то? – я поочередно смотрела на всех мужчин и все они так же отводили взгляд. – Даррен?

– Все они видели меня до травмы. Кто-то считает, что я слаб, раз получил такие увечья, кто-то считает, что я сделал это нарочно, чтобы добавить мрачности в свой облик. Ты видишь только лицо и руки. Но еще грудь, шея и нога. Когда я появлялся на балах без полного костюма, некоторые леди считали своим долгом либо громко визжать, либо падать в обмороки. Сама понимаешь, самооценке такие выходки окружающих не способствовали. А тут женитьба. И не ясно как отнесется будущая жена к моему внешнему виду.

Сижу в шоке. Смотрю на Даррена и не понимаю, а как я могу к нему относиться? Толи сани не едут, толи у меня крыша уехала. Решила подтвердить свою догадку практическим опытом и пощупать, так сказать вживую.

Даррен сидел и смотрел на костер, погруженный в свои тяжелые мысли, когда его виска осторожно коснулись прохладные пальцы принцессы. Медленно они повторили узор шрамов на лице и остановились около воротника рубашки. Затем по рукаву, словно точно зная, где на руке расположена вязь памяти о сражении, они опустились на запястье и продолжили свой путь уже по ладони. Все на что хватило смелости наследника Темной империи, это повернуть голову и смотреть на реакцию той, кто через несколько дней станет его женой. Он не видел на ее лице и грамма брезгливости или ужаса, лишь спокойный интерес и где то в глубине глаз сочувствие, словно специально запрятанное поглубже, чтобы не ранить мужскую гордость. Даже появилось желание потом, чтобы никто больше не мог этого услышать, попросить ее не прятать своих чувств, какими бы они не были. Потому что перед самим собой можно признаться, не смотря на его возраст, Даррен уже давным-давно не видел в свой адрес сочувствия от кого-то еще, кроме отца. И это самое чувство от будущей невесты оказалось чертовски приятным. Как и тот факт, что она не будет падать в обморок от его вида и он, наконец, сможет избавиться от опостылевшего капюшона хотя-бы в своих покоях.

– У моего наставника был рваный шрам на половину лица, в том числе зацепив глаз. Он не рассказывал о его истории, но никогда не прятал его и с гордостью игнорировал любые взгляды собеседников, которые волей-неволей останавливались на его лице. Он сказал мне тогда одну вещь, после моего вопроса, неужели его не беспокоят взгляды. Что шрам это в первую очередь память. Память о том, что привело к нему. А еще это опыт. Раз ты получил такую отметину, значит, в чем-то просчитался. Если ты умный – ты больше не допустишь такого и сделаешь все, чтобы отточить навык, которого тебе не хватило тогда. Именно поэтому Стефан великолепно владел обеими руками и парные клинки у него летали непроницаемым щитом.

– Стефан??? – Стэн, один из стражей нервно дернулся в мою сторону. – Леди, откуда вы знаете моего отца? – Опачки.

– Он был капитаном нашего гарнизона, я уже говорила. После того как его выгнали из-за занятий со мной, я не смогла его найти, хотя очень старалась.

– Сколько вам лет, леди? – он склонил голову к плечу, как-то по новому меня рассматривая, оценивающе.

– Двадцать. Когда он начинал со мной заниматься, мне было всего двенадцать, и до моего восемнадцатилетия он был моим наставником. Тайно. А что? – Возникло странное чувство, что я влезла в какую-то дикую тайну.

– Все дело в том, что Стефан мой отец. Моя мать из темных уехала за ним, и уже на светлых землях родился я. На данный момент мне двадцать пять лет. Когда отец в один из дней пришел домой весь нервный и начал собирать вещи мы ничего не поняли. Уже потом, когда мы выехали со всеми вещами за границу города, он сказал, что нас там больше ничего не держит, но он жалеет лишь об одном деле, которое не успел совсем немного довести до конца. Что за дело мать из него до сих пор не может вытащить. Видимо вы и есть то самое дело, о котором мой отец не может забыть по сей день.

– Ваш отец.…Скажите, вы сможете передать ему, что я очень сожалею о том, что его выгнали из-за меня? – столько лет меня мучило чувство вины. Ведь если бы не я, он так и был бы при дворце.

– Я думаю, леди, вы сами ему все передадите. Вся империя в курсе о предстоящей свадьбе и мой отец как начальник пограничья не мог остаться в стороне этой новости. Собственно это по его указу мы дожидались вас на границе после смены. Теперь мне хотя бы ясно – почему. Мы поедем как раз через приграничье и сможем остановиться в нашем имении, вместо постоялого двора. Это будет безопаснее, и вы сможете поговорить. – Радость от новости, что я увижу Стефана, видимо, была слишком явно написана на моем лице, потому что все рассмеялись. – Но вот только меня мучает до зуда один вопрос. Вы не согласитесь показать, чему вы научились, в спарринге?

– Нет! – Одновременный выкрик принца, старшего посла и лекаря спугнул всех птиц в округе и думаю еще и волколаков в придачу. Глядя на такое единодушие страж заметно смутился, а я просто выпала в осадок.

– Эсте нужно восстановиться! Пусть рана не большая, но она уже вызвала температуру и воспаление. А нам ее еще показывать Императору. – Влас был непреклонен. – После полного восстановления и покажете друг другу ваши способности. Тем более, мне признаться самому интересно, чему твой отец смог научить наследную принцессу.

– А я вот понимаю, что не особо хочу это знать. Меньше знаешь, крепче спишь, говорят. – Тил нервно поправил ворот рубашки. – А я хочу спать спокойно.

Даррен молчал и свою позицию не озвучивал, кажется, он и сам не знал, чего он хочет больше.

Глава 3

День давно перевалил за середину, когда мы, наконец, двинулись дальше. Так как кареты у нас больше не было, все ехали вером, только вот одна принцесса вынуждена была ехать в коробочке. Справа от меня ехал Даррен, уже без своего вечного плаща и перчаток. Слева ехал лекарь и периодически совал мне свой пахучий отвар. Спереди ехали стражи и внимательно осматривали окрестные кусты, ну а позади ехали три посла, которых периодически хотелось именно послать. А все потому, что Тил активно мусолил тему, у кого на данный момент есть элитные кобылки подходящей стати. А младший из послов, который выдал великую тайну инкогнито его наследного высочества, Бран, оказалось, увлекается темой лошадей в свободное от политических дел время. И вот эта парочка активно обсуждала стать Беса, его примерный возраст (меня попросили открыть коню рот, чтобы оценить качество зубов, после чего зубы Бес показал добровольно, но не так как хотелось послам), качество шкуры и гривы пришлось оценивать на расстоянии, так как трогать себя жеребец не дал категорически.

– Эста, ну скажи ему! – На волне экспериментальной горячки Тил даже потерял весь дипломатический такт. – Если мы не поймем, сколько примерно ему лет, то не сможем грамотно подобрать кобылу! Ведь в этом деле не бывает мелочей, а в случае с Бесом стоит учитывать вообще любую мелочь, чтобы потомство переняло только лучшие качества родителей! – Когда он закончил фразу, то видимо и сам понял, что несколько увлекся. Потому что меня так просто перекосило.

– Скажите, господин посол, а меня тоже выбирали по каким-то вам одним известным характеристикам, чтобы потомство дать сильное и здоровое? Или все-таки в моем случае договор между землями перевесил все остальное? Хотя нет, погодите, не отвечайте. Знаете, я вдруг внезапно поняла, что совершенно не хочу это знать. Как вы там сказали? «Меньше знаешь – крепче спишь»? Вот-вот, именно эта фраза на данный момент очень подходит к ситуации. Прекратите рассматривать моего жеребца как объект для усиления популяции ваших лошадей и возможно, когда-нибудь, он и согласится подпустить вас ближе. – Бес согласно фыркнул, заставив нервно отшатнуться гварда Стэна. Никак бедный не отделается от повышенного внимания моего злопамятного друга. Возник вопрос, а есть-ли у них лекари для животных и лечат- ли те психические расстройства? Потому как лично мне несчастного было уже жалко.

– Даррен, а у ваших гвардов есть имена? – так как принц ехал рядом, он и стал объектом моего интереса. Потому что его транспорт был мощным, таким же черным, как и вся одежда наследника, с крупной пластинчатой броней и злыми глазами с алыми всполохами в глубине. У остальных мужчин животные были попроще, хотя и тоже весьма красивыми на мой субъективный взгляд. Хотя в стати и породах ездовых животных я разбираюсь на уровне «четыре ноги, голова, хвост», просто к гвардам добавляется в набор клыки, броня и дурной характер. Хотя, вот о последнем, мне сказали помолчать, так как у моей «скотины» характер оказался куда хуже, и вообще Ветерок (я чуть не выпала из седла! Ветерок!), гвард Стэна, уже боится поворачиваться к нам задом. Мы даже несколько обиделись, зад был все еще целым, ну а моральную травму не докажут.

– Для нас гварды так же как для тебя – Бес. Друзья, соратники, и конечно у них у всех есть имя. Даже два. Одно знает только табунщик. Это имя дается жеребенку, когда он только появляется на свет и держится в тайне даже от будущего хозяина. Второе собственно то, которое постоянно на слуху. Моего зовут Эландар, что означает «Мощь Неба». Как ты понимаешь, это имя ему дал я, когда только забирал его из табуна. Истинного его имени я не знаю, табунщик не открыл его даже наследному принцу. – Даррен усмехнулся моей отпавшей челюсти. И нет, дело не в том, что кто-то не открыл великую тайну имени. Просто мне было дико интересно.

– Ты рассказывай, рассказывай. Я тебя очень внимательно слушаю. – И покивать для убедительности. Жених рассмеялся и продолжил:

– Жеребенок рождается всегда слабым, вся его защита – это мать. На нем нет брони, нет клыков. До полугода по сути это обычный жеребенок, нескладный, нелепый, с тонкими ногами и длинной шеей. Через полгода наступает первая линька, переход в новую форму. Если ты посмотришь, то увидишь, что пластины не всегда идеально ровные, иногда вообще с загибами, если во время их роста была травма. На время линьки табунщик уводит табун в горы, в холоде молодняку легче менять гладкую шкурку на пластины, хотя и растут они изначально мягкими. Еще полгода потом они костенеют и встают именно в броню. И вот именно в год к табунщику приходят за гвардом. Когда он уже может без матери, но еще не встала привязка к единственному человеку – табунщику.