А в строчках – вся история сама. Книга четвёртая

Любовь Ларкина

А в строчках – вся история сама. Книга четвёртая

«Кто счастье своё на стихи променял…»

Вашему вниманию, друзья, предлагается четвёртый том титанического, шестидесятилетнего поэтического труда (с 1962-го по 2022-ой) нашего замечательного автора Любови Фёдоровны Ларкиной. С первыми тремя книгами, кто ещё не читал, можете ознакомиться на этом же сайте «ЛитРеса» по ссылке: https://www.litres.ru/lubov-fedorovna-larkina/a-v-strochkah-vsya-istoriya-sama/ Все стихи здесь, как и в предыдущих томах, по их названиям расположены в алфавитном порядке, то есть от «А» до «Я» как своеобразная стихотворная авторская энциклопедия и во многом автобиографическая, отображающая вехи многолетней и плодотворной жизни автора. С подробными фактами её непростой биографии, изобилующей драматическими событиями, включая пребывание в раннем детском возрасте на оккупированной фашистами в годы Великой Отечественной войны территории Украины, можно ознакомиться в нашем издательском предисловии к трёхтомнику по вышеуказанной ссылке.

В одном из её стихотворений есть яркий образ, как раз удачно символизирующий Любовь Фёдоровну как «Дочь планеты Вселенной», живущей в другом измерении. И это действительно так: рожденная для песен, для любви и воспевания прекрасного, она искренне радуется успехам, достижениям человечества, очередным научным открытиям, природным красотам и другим положительным моментам и явлениям в жизни, и в то же время испытывает душевный дискомфорт и тоску от того, что в мире, увы, – по-прежнему немало насилия и вражды, человеконенавистничества и прочего негатива, с чем, разумеется, не может мириться, и как поэт-гражданин ведёт непримиримое противоборство, заручившись Божьей помощью и благословением. В этом, собственно, и заключается её благородная поэтическая миссия человека, отрекшегося от многих земных материальных благ. «Кто счастье своё на стихи променял, По жизни идёт налегке!» – так предельно коротко и понятно сформулировано её жизненное кредо, заслуживающее уважения и читательского признания. Основополагающим творением, характеризующим становление и развитие поэта (через тернии – к вершинам творчества, к созданию своих бессмертных вещей в поэзии) можно по праву считать вот это:

СРЕДИ РАЗВАЛИН

«Среди развалин века

С котомкой за спиной,

С улыбкой, звонким смехом,

С наивною душой

Прошла босой Полтаву

С ночлегами в стогу,

Не думая о славе,

Не кланяясь врагу.

Тропиночками горя

В снегу и по росе,

С пустым желудком споря,

Но с праздником в душе.

К ней грязь не приставала

В болотном смраде дней…

Шагала, словно пава,

Просторами полей,

Шагала неторопко:

Никто её не ждал!

В юбчоночке короткой,

Но чистой, как кристалл!

Всегда рассвету рада,

Прекрасному дивясь,

И ей была наградой

С природой Божьей связь.»

Более полувека Любовь Фёдоровна прожила в Туркмении, отсюда и и немало колоритных восточных мотивов и пейзажей в её стихах:

«…Не забывай, что жизнь – наше богатство,

Что ничего дороже в мире нет!

А счастье для народа – дружба, братство

И века золотого дней расцвет.

Халалом каждый день уже наполнен,

Слова священные ласкают слух,

Улыбкой ясною наполнен полдень,

И над землёй летает предков дух.

Кому, как ни тебе, народ пустыни,

Величие своё вновь возродить,

Отбросить недоверие, унынье,

И по заветам Нуха снова жить.

Забота Огуз-хана о народе,

Пророчества о будущем туркмен,

О чистоте и стойкости природы,

О неизбежности потерь и перемен.

Так будь, туркмен, достоин Огуз-хана,

Таланта Низами, любви Фраги,

Своей любви и звёзд Туркменистана,

Не замедляй в прекрасное шаги!»

***

«Я иду по тропинке песчаной.

Ноги колет янтак, словно ёжик.

Обожжённое солнца лучами

Копетдага дрейфует подножье.

Сухостой топчут белые шубы,

Курдюками, как флагом, махая,

И работают острые зубы,

Шашлыки нам с тобой обещая.»

***

«… Я долго шла пустыней жаркой.

Свои мне песни ветер пел,

И из-под ног песок сыпучий

Пустой породой уходил.

Что я могла найти в пустыне

Среди барханов и песков,

Где строки, как цветы живые,

Зачахнут даже без оков?!.»

***

«Когда мой лоб лучи терзают

И пот ручьём с лица бежит,

Я от жары изнемогаю:

Вот даже плавится гранит!

А ветер где-то затерялся,

И жажда мучает полдня…

Вот если б кто-то догадался

В Россию увезти меня!..»

***

«Отовсюду жар, как наваждение:

От домов и раскалённых плит.

В окнах увязает отраженье,

И от жажды всё внутри горит.

Мне б сейчас в Чулинку погрузиться!

Превратившись в краба, на весь день

Под булыжник ледяной забиться

Или оседлать подводный пень…»

***

«Солёный привкус, холод чала…

Ах, Ашхабад мой, Ашхабад,

Как часто я с тобой прощалась

И возвращалась вдруг назад.

Судьба ль тобою наградила

Иль я дарована судьбой?

Но есть в тебе такая сила,

Что не расстаться мне с тобой!..»

Наряду с восточными красотами, колоритными пейзажными красками, мы видим, улавливаем и грустные, печальные нотки, ностальгию по своей Родине (СССР, Украине и России), что и поныне является кровоточащей, актуальной темой:

***

«… Кто думал, кто знал,

Что не в годы войны,

А в мирное – смутное время –

В плену вдруг окажется

Русский народ,

В изгнании – русское слово!

Что русскую речь позабыть я должна,

Что русские песни

Мне слушать нельзя.

Распалась империя – слёзы из глаз!..»

***

«… А в саду «Виктория» – клубника.

Там над крышей ласточки летают,

Песня «…у садочку над ставочком…»

Далеко ты, родина святая,

Лунная украинская ночка…»

***

«Страну делили – не спросили,

Народ в неверности винят…

Как далеко теперь Россия,

Как далеки мы от внучат!

Так нашу старость осквернили

И разорвали связь времён…

Меж нами мили, мили, мили, мили

И равнодушия заслон.»

Воспоминания о жестокой войне, опалившей её детство, – это тема для отдельного разговора. Нет ни одного сборника Любови Фёдоровны, в котором бы она так или иначе ни возвращалась к ним, и такое действительно не забывается. Это надо читать осмысленно и с большим сочувствием и сопереживанием… Впрочем, как и всё её творчество, заслуживающее одновременно и восхищения, умиления, и сочувствия… В общем, четвёртый том, как и весь четырёхтомник, – достойное подведение итогов большого и тернистого жизненного пути автора.

Николай КРАЕВСКИЙ,

Сергей СОСНОВСКИЙ.

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ (От «А» до «Я»)

А ВДРУГ!

Не поддавайся сладким грёзам,

Пустой надеждой не питайся,

Не верь манящим, дальним звёздам.

Поверь своей судьбе скитальца!

Не будь ленивым, суетливым,

Не спорь, отчаявшись, с душою:

Коль суждено, уже счастливым

Ты будешь смертною любовью.

А вдруг! Другой удел постигнешь? –

Надежда сутью твоей станет!

И звёзды высветят твой финиш,

К Нему дотянешься устами

Для поцелуя и – растаешь…

И меж привычными звездами

Звездою новой заблистаешь.

АВГУСТОВСКАЯ НОЧЬ

Воздух медовый тут -

Многометровый жгут,

Чистый и благостный

В хижине августа,

Связан без ниточки

С каждой улиточкой,

С жёлтой купавкою,

С травкой-муравкою.

Небо высокое

Спит над осокою,

Ночью туманами

Спит над лиманами.

Светлыми точками

Синею ночкою

Смотрится в озеро,

Словно в молозиво,

Звёзды-горошины,

«Псами» обглоданы,

В воздухе тают

И снова мерцают…

_______

*Го́нчие Псы – созвездие северного полушария неба.

АДОВОЕ ПЕКЛО

Вот это адовое пекло! –

Всё раскалёно добела.

И так идёт от века к веку.

Звенит песок, как удила.

Пустыни знойное начало

Плывёт на временных волнах,

А миражи её качает

Рабочий в бронзовых руках.

АНГЕЛИНА

Ангелина-ангелочек –

Золотистая коса,

Мой ромашковый цветочек,

Васильковые глаза!

Так меня околдовали,

Заманили, завели,

Что готов просить у мамы

Твоей трепетной руки.

И отец твой не откажет:

Я давно ему, как сын!

Полотенцем руки свяжет,

Мне отцом станет вторым.

Ангелина-ангелочек –

Солнышко моё,

Мой ромашковый цветочек,

Люб ты мне давно!

АНГЕЛЬСКИЕ ФЛОТИЛИИ

Розовел вдали восток.

У черёмух белопенных

Тихо вьётся ручеёк,

Полный парусников белых.

Соловей ещё звенел,

Сумрак песней оглашая.

Луг таинственно бледнел

Под нахлынувшим туманом.

Я иду, спешу к нему

Сквозь зарю, рассвет и песню,

И ему лишь одному

Подарю тот миг чудесный.

На душе моей светло.

Все заботы отступили.

И ручей бежит легко.

Полон ангельских флотилий…

АТОМНЫЙ ВЕК

Опять предо мною преграда –

Неистовый шум площадей.

Я вырвусь из этого ада,

От яда аморфных дождей!

Весь в спазмах грохочущих линий

И в язвах больных и калек,

С дыханьем отравленных лилий

Корёжится атомный век.

Бездарные дни доживая,

Двусмысленность лихо кляня,

Что вместо всемирного Рая,

Всемирная душит резня.

Мне страшно!!! И я убегаю

От белых, плакатных речей

От линий и лилий без Рая,

Смертельных, кислотных дождей.

АФИШИ ВОЗВЕСТИЛИ

Ярко-рыжие афиши возвестили:

К нам московские поэты прилетели!

Сколько было красноречия и пыли,

Но в лицо мы никого не разглядели!

У подножия Фраги* толпа кипела,

Муравейнику подобная сновала,

А в сторонке я одна, бледнее мела,

В суеверном своём страхе трепетала.

Было слышно, как скандалили у стойки,

Как сырой шашлык отчаянно жевали,

Чернобровый микрофон трещал жестоко,

И встревоженные горлинки летали.

Впереди наряд милиции безлико

То каре, то серым ромбиком топтался,

Охраняя от толпы людей «великих»,

Чтоб никто до Музы снизу не поднялся!

________

**В Ашхабаде у подножия памятника Махтумкули (псевдоним –

Фараги или Фраги) – туркменского поэта, философа, классика

туркменской литературы.

БАНКЕТ

Когда спешу я на большой банкет,

Где будет много любопытных взглядов,

Я думаю: зачем мне этот свет,

Зачем его улыбки и наряды?

Никто из них мой не прочёл сонет,

Косой лишь взгляд певцу будет наградой.

Сквозь зубы кто-то скажет мне: «привет!»

И повернётся не спиной, а задом.

Со стен картины будут вдаль глядеть,

Звенеть бокалы и хрустеть закуска.

При лунном свете лиц туманных медь

Не разглядеть на фоне двери узкой.

Я самый скромный выберу наряд,

Чтобы ничей не привлекать мне взгляд.

БАРДОВСКИЕ ПЕСНИ

Год за годом быстро пролетают,

Но ничуть не старюсь я душой!

А душа такая ж молодая,

Как девчонка с чёлочкой смешной.

Всё б ей босяком, да на деревья.

Ближе к солнцу, с ветром говорить,

И в дыму весеннего веселья

В танце удивительном кружить!

Господи, какое наслажденье

Быть с природой в жизни заодно

И смотреть с любовь, с восхищеньем

На поля, созревшее зерно,

Восхищаться солнцем и дождями.

Синий снег, похрустывая, мять,

У костра походного с друзьями

Бардовские песни распевать!

БАРДОВСКИЙ БИЗНЕС

Где ж вы, барды дней текущих?

Или струны заржавели?

Или больше нет той цели,

Что звала вас в мир грядущий?

Вы бесплатно не поёте –

Бизнес бардовский открыли!

Вековые где мотивы,

Ваших душ святых полёты?

Где прекрасные порывы

Напоить мир добродушьем,

Уничтожить равнодушье,

Вскрыть безумия нарывы?

Неужель пришло забвенье

Вековым стремленьям бардов,

И иссякла правды жажда,

Откровения мгновенья?

БАЮШКИ-БАЮ

Расплескался тёплый вечер.

Спать, опята, спать!

Зажигает небо свечи

Для лесных ребят.

Ветерок, как кот Мурлыка,

Песенку споёт.

Волчьего не слышно рыка,

Спит в норе енот.

Вот и нам пора в кроватки!

Баюшки, баю.

Пусть вам сон приснится сладкий,

Баюшки, баю…

БЕДА- ИЗМЕНА

Госпожа беда-измена,

Ты опять меня настигла,

Увернувшись вновь от тлена,

Отнимаешь жизни силы.

Убаюканная счастьем,

Что и мне чуть-чуть досталось,

Проглядела я ненастье –

Время горькое настало.

Разве трепетное сердце

Было холодно весною?

Кто-то сочиняет дельце,

Строя козни за спиною.

И опять толпа сомнений

На меня идёт стеною.

От хулы, нравоучений

Вновь не вижу я покоя.

Окаянный груз измены

Не стряхнуть и не осилить…

Снова в жизни перемены!

Устоять дай, Боже, силы!

БЕДЛАМ

Потопом настиг бедлам.

В мире штормит!

Безумцы детей убивают.

Толпа изощрённо скулит,

Олимп – заседает…

А болтуны со всех сторон,

Как тараканы:

«Затмение! Затмение!»

Безутешные матери

В ладони выплакали

Свои глаза.

Старики умирают

От голода и позора…

Кто же ответит нам:

Откуда этот бедлам?..

БЕЗ ВЕНЧАНИЯ

Куст калины над крылечком

Пламенеет в злую стужу.

Без венчанья, без колечка,

Как назвать тебя мне мужем?

Зализал пороги ветер

И намыл сугробы в поле…

Ты уходишь на рассвете,

Прибавляя сердцу боли.

Подпирает вьюга двери,

И в окно лучится снежность.

Суждено мне ждать и верить

В доброту твою и нежность.

БЕЗ ВЕСТИ ПРОПАВШИЙ

Ни письма, ни фотографий дочке

В память не оставила война!

Лишь суровый, угловатый почерк

На листке казенном в два вершка.

Ни могилы – без вести пропавший…

Но ведь с кем-то был он на войне

И делил сухарь рукой озябшей,

Прижимаясь к матушке-земле.

С кем-то шёл в атаку в битве жаркой

И упал!.. Конечно, – не один!

Не прошли там вражеские танки:

На Москву им не было пути.

Ни письма, ни фотографий дочке

В память не оставила война…

Помните про дедушку, сыночки, –

Память для того всем нам дана…

БЕЗДАРЬ И ГЕНИЙ

Я стою на скалистой вершине

Точкой серой в сверкающем мире,

Как мишень. Солнце, день завершая,

Зависает закатом с обрыва.

Друг на друга взбираются скалы

Над чернеющей пропастью бездны…

Восхищенье моё расплескали

Скромный Гений и хитрая Бездарь.

Бездарь день меня носит по свету

И подёнщиной хлеб добывает,

Гений чаще приходит к рассвету

И на миг мою жизнь озаряет.

Я всю жизнь к той вершине стремилась,

Но пустынна она! Одинокой

Я стою и отречься не в силах

От любви, что порой так жестока.

Бездарь вниз меня тянет, под крышу.

Там душа меня встретит живая.

Гений – вверх! Только там стану лишней,

И для каждого – вечно чужая…

БЕЗМЯТЕЖНОСТЬ КРАСОТЫ

По полю, по полюшку

Ноженьки бежали.

Травушку-муравушку

Ноженьки примяли.

Перламутром жемчуга

На ноги летели,

Ароматная пурга,

Жаворонка пенье.

Безмятежность красоты,

Нежности услада.

Ангел смотрит с высоты –

За любовь награда!

БЕЗРУКИЙ ВОЕНКОМ

Во век нам не забыть, как провожали

Отцов на битву наши матеря,

Как у станков детей стране рожали,

Как целый фронт снарядами снабжали

И верили в Победу, как в себя!

А мы росли, того не замечая,

Как плечи вырастали с пиджаков;

На фронт повестки нам в цехах вручали,

А, матеря в отчаяньи кричали,

И хмурился безрукий военком…

БЕЗУМСТВО

В пламени алого гнева, безумства,

В пагубной злости

Как можно творить?

Вечная тайна святого искусства,

В Божьих руках твоя тонкая нить.

Максимум лести – таланта не густо…

Ты от подобных подальше держись:

Зависти полон, но возле искусства

Он отирается целую жизнь.

БЕЗУМСТВО ЗЛА

В июльскую, безлунную погоду

От духоты спасенья нет нигде!

Но я нашла спасительную воду,

И вот теперь барахтаюсь в ручье.

А звёзды сверху смотрят с удивленьем,

Ресницы светлые рассеивают свет,

И пахнет раскаленной древесиной

И тайнами кровавых прошлых лет.

Им всё равно, что на земле творится,

Лишь дарят свет и небо стерегут.

Уходят и приходят в мир наш лица,

А в промежутках – только боль и труд,

Вселенская повинность наших будней.

Убийства, войны, зависть и вражда

Жизнь на Земле когда-нибудь погубят,

И ручеёк нас не спасёт тогда!

Великий океан врагом нам станет:

Он смоет всё и память всю сотрёт,

Как затопил атлантов и «Титаник»

Иль превратит планету нашу в лёд.

Счастливые мгновенья растворятся

В безумстве зла, накопленном людьми,

А звёзды так же будут удивляться:

Они опять останутся одни!

БЕЗУМСТВО РАБОВ

Обезумев, презренные рабы

Сорвали якорь в море чёрный,

И пулями прошитые столбы

Заламывают руки обречёно.

Нас шторм несёт в бездонный океан,

Неведомый, ломая мачты в щепы,

И виселицы ставит красный генерал

Уже под лозунгом советов…

Вновь кабала на кабалу,

Как в море волны набегают,

Но никого нет на валу,

Кого увидеть так мечтали…

Всё растеряли злобные рабы:

И честь, и веру, и надежду!

Окровавленные столбы

На площадях стоят, как прежде…

БЕЛОЧКА

Я в лесу под елями,

Голубыми соснами

День гуляю бережком

И поляной росною.

Повстречала в вырубках

Синь волнушки, пышные,

На тропинке – рыжиков,

На сосёнке – рыжую.

Огоньком она в меня,

Не скупясь, метнула,

Но а я за сосенку

Спряталась – смекнула!

Рыженькая белочка

С веточки на веточку,

Как стрела, летела,

И сама не знаю, как

За сердце задела…

БЕЛЫЕ ШУБЫ

Я иду по тропинке песчаной.

Ноги колит яндак*, словно ёжик.

Обожжённое солнца лучами,

Копетдага дрейфует подножье.

Сухостой топчут белые шубы**,

Курдюками, как флагом, махая,

И работают острые зубы,

Шашлыки нам с тобой обещая.

_________

*Или джантак – верблюжья колючка,произарстающая в пустынях.

**Овцы.

БЕЛЫЙ ЛИСТ

Не поддаваясь слову-магу,

Ты сохраняешь гордый вид,

Слеза упала на бумагу,

На белый лист, как горсть обид.

Я на него смотрю с печалью.

Какие муки мне сулит?

Какое чувство станет данью

За слово, что во мне кипит?

БЕЛЫМ ГОЛУБЕМ

Юность, юность,

Ты вдруг вернулась,

Словно не было прошлых лет,

Белым голубем обернулась

И слетела на белый снег.

Что же делать с таким мне явлением,

Когда в зимнюю стужу сады

Зацвели, вопреки утверждениям,

Что назад не вернёшь той весны?

Что давно заросли травою

Те дорожки и те следы,

Где когда-то прошли с тобою,

И ласкали нам ноги цветы.

Только это осталось в прошлом,

Только это теперь не ты

По тропинке лесной подростком

Оставляешь кому-то следы.

БЕРЕЖЛИВОСТЬ

Моей осени дивный цвет

Белым инеем запорошен.

Звёзды гаснут. Встречая рассвет,

Я по саду иду осторожно:

Бережёного Бог бережёт!

Только молодость меры не знает:

Сей пословице наоборот

Поступают, в старости же – вздыхают.

БЕРЁЗОВЫЙ СОК

К берёзке тянется рука.

Я льну к стволу её губами,

И сок берёзовый слегка

Меня пьянит, как сон утрами.

И ни души! Лишь тишина

Стоит, охваченная ленью.

Вот снова рядышком она –

Весна, её я вижу тени.

Всё дальше, дальше я иду

Лесной тропинкой меж цветами.

Вот шмель купается в меду…

Ласкают взор родные дали.

Хочу здесь свой найти напев,

Чтоб в нём смеялось и любилось…

Я, руки праздные воздев,

Берёзкам белым поклонилась.

БЕСПОВОРОТНО

Последних встреч недосказанность,

Последний вздох в ночи глухой

Укрыла вечности туманность

За той последнею чертой.

И вот одна, в лучах сиянья,

Хожу с утра в толпе людской,

И наши скромные свиданья

Я вижу бурною рекой,

И ничего не понимаю!

Разрушен наш союз судьбой…

Я добрый взгляд твой вспоминаю,

И сердце рвётся за тобой!

Была тобою я любима,

Быть может, раз и навсегда,

Но разлучила нас могила,

Бесповоротно, навсегда!

БЕРУШИ*

Одни деревья стали выше, гуще, -

Других давно в помине нет.

Но мы с тобой не стали лучше

У нас на это есть запрет.

Стать лучше – значит не как все!

Чтоб строй чеканный не нарушить,

Но то, что все мы станем хуже

И глуше, как в ушах бируши.

_______

*Приспособления, вставляемые в слуховые проходы, защищающие

от шума, попадания воды и посторонних предметов.

БЛАГОДАТЬ

Тихо, без лишних хлопот

С гор опускается ночь.

Замер под ней небосвод,

Покрасоваться не прочь.

Мчится в свой улей пчела.

С гор опускается тень.

Плотно окутала мгла

Разгорячённую степь.

И ручейком благодать

Льётся прохладой с вершин,

Звёзд из-за мглы не видать,

Слышно шуршание шин.

БЛАГОСТНАЯ ВЕСТЬ

Над могильной сенью колокольный звон.

Подымайтесь, люди, свой прервите сон!

В мусульманском мире христианский храм

Богу помолиться кличет христиан.

Тянутся старушки в беленьких платках.

Подаянье в кружку… Седина в висках…

И по всей округе слышен перезвон.

Благовеста утро, праздничный канон.

Троица в пустыню с миром к нам пришла,

С песнями, с цветами, милость принесла.

С трепетом душевным в церковь я войду

И цветы к распятью тихо положу.

Отстою молебен, всем Святым молясь,

Между мной и Богом вновь возникнет связь.

Пред Отцом небесным буду вся, как есть.

Троицыно утро, благостная весть.

БЛАЖЕНСТВО БОРЬБЫ

Мир страшным громом заглушил

Мои младенческие звуки

И отнял всё, что дать сулил,