Империя Бермудской земли

– Тогда разведайте близлежащие деревни. Может, там найдете что-нибудь, – сказала я, после чего наше собрание закончилось.

И той же ночью меня посетило особое чувство. С помощью него я и узнаю, что в каком-то мире нарушено энергетическое равновесие. Когда приближаешься к этому очагу, оно усиливается и охватывает все тело, а когда отдаляешься – наоборот. Оно очень похоже на страх. Панический страх. Только тот появляется где-то извне и сидит стервятником на плече у человека. А это ощущение зарождается в сердце и навязчиво преследует везде. И чем хуже обстоят дела в том или ином мире, тем острее оно ощущается. А когда равновесие восстанавливается, то возникает ощущение облегчения и спокойствия. Пожалуй, вот одна из самых больших сложностей моих обязанностей: идти навстречу усиливающемуся страху и жить с ним, борясь за существование данного мира.

Я проснулась в своей палатке в холодном поту. Я не помнила сна, но отчетливо ощущала дрожь в теле. Как у испуганного зверя мои глаза быстро обвели палатку. Однако здравый ум в скором времени вернул меня к действительности.

Не помню точно, сколько я так просидела, пытаясь успокоить себя. Несколько раз я хотела выйти на свежий воздух, но что-то меня останавливало. Скорее всего, просто усталость и нежелание поддаваться магической атмосфере ночи, которая заставляет выйти наружу все то, что мы привыкли скрывать при свете дня. Вообще ночь, на мой взгляд, волшебное время: она наполняет жизнь каким-то особым, легким и неведомым чувством. Днем человек будто находится под защитой некого панциря, скрывающего его истинную натуру. Ночью же этот панцирь становиться легкой шелковой вуалью, через которую при большом желании можно рассмотреть всю сущность жизни.

Немного придя в себя, я опять откинулась в свое ложе и отдалась чарам сна.

На следующее утро я приказала позвать ко мне командира Найта, когда тот проснется. Сама я его ждала на окраине лагеря и смотрела на вражескую крепость, сидя на том камне, куда приземлился Уголь, когда мы впервые догоняли вражеского разведчика. Я сидела в облике кондра, подставив прохладному ветру мою черную шерсть. Сегодня утром он был особенно силен, а небо затянули тучи, предвещавшие дождь. За время нашего тут пребывания пожелтело много листьев – деревья были лишь наполовину зеленые.

Недолго я ждала. Как только послышался топот лап и лязганье брони, я повернулась, чтобы посмотреть на гостя. Найт приблизился к подножию камня и встал на одно колено, склонив при этом голову.

– Вы звали меня, госпожа? – не поднимая головы, проговорил он.

– Да, звала, – ответила я и одним прыжком оказалась около него. Приняв человеческий облик, я жестом велела ему подняться, – В этом мире есть источник гибели. И находится он там, – я указала жестом в сторону кратера, – Отзывай разведчиков от селений и прикажи тщательнее изучить стену. Там должны быть хоть какие-то лазейки.

Поскольку Найт, как и Темос, знал о моей способности, то кивнул и отправился обратно в лагерь без лишних вопросов. Я немного постояла на том месте, впиваясь взглядом в тот кратер, и тоже направилась обратно.

Последующие наши действия были, возможно, весьма очевидны, но единственно верны: надо было найти источник дисбаланса этого мира. Штурмовать эту крепость с таким небольшим количеством солдат мне показалось крайне не разумно. У них есть летающие сети, ледяные стрелы и много пехоты – они легко собьют драконов и добьют их уже на земле – а мои пешие войска они легко возьмут количеством. Я решила с парой драконидов проникнуть за стену и, по возможности, уничтожить источник опасности. За стеной нас будут перестраховывать драконы, которые, в случае нашего обнаружения, начнут штурмовать ворота (точнее сделают вид штурма), чтобы отвлечь большую часть охраны на себя.

Мой утренний приказ был исполнен, но дополнительная разведка не дала результатов. Мы решили дождаться смены солдат, когда карауливший отряд сойдет со стены, чтобы залететь на стену (дракониды могут пользоваться своими крыльями, чтобы запрыгивать довольно высоко, а я способна отращивать свои), расправиться с караулом максимально тихо, а потом этим же путем отступать.

Решено было идти этой же ночью. Наш отряд, состоявший из синего и бронзового драконидов, Катастроса, кентавра, Эйдона и меня, стоял в тени деревьев около стены там, где лес наиболее близко подходил к крепости. Отряд, который возглавлял Найт, и который должен был отвлекать охрану, уже был на позициях возле ворот.

Светила полная луна. Она очень ярко освещала блестящий доспех наших врагов на стене. Возле небесного светила кружили густые облака, периодически закрывая ее свет. Это было очень кстати. На стене не пользовались факелами, поэтому, если во время нашего проникновения пропадет лунный свет, то нас не увидят с других постов.

Пока стальные тучи вокруг ночного светила, мы сидели в тени лесного массива.

– Эх… Чудеснейшая ночь, не так ли, Госпожа? – начал вполголоса рассуждать Эйдон, – Особенно она была бы прекрасна, будь мы сейчас дома, на родных землях.

– Да, это было бы чудесно, – подхватила я, поглядывая на небо, – Около Мармашу сейчас должна стоять схожая погода.

– В это время года хорошо ходить на охоту, когда дичь покидает свои гнезда и уходит в теплые края на зимовку, – сказал кентавр.

– Вот сейчас мы и займемся охотой, только несколько другого плана, – буркнул бронзовый драконид.

В это время тучи начали наползать на луну, тем самым, закрывая ее свет и погружая все вокруг в беспросветный мрак. Был слышен топот ног сменяющейся охраны и лязганье их доспехов. Наконец сменщики начали уходить. Идеальный момент. Я напряглась всем телом и даже на мгновение перестала дышать, подняла руку, приказывая всем приготовиться. И вот часть стражи ушла и воцарилась тьма осенней ночи. Я сделал жест, давая команду драконидам, и ринулась первой на стену.

Момент, и я на крыльях в облике кондра, скрежета когтями по камню, запрыгиваю на саму стену и впиваюсь в шею зубами первому стражнику. Мои клыки смыкаются на шейных позвонках, легкий хруст и резкий поворот головы в сторону, и тело жертвы падает. Слева и справа слышно только, как выходят клинки из ножен и входят в тела жертв. Я поднимаю голову и вижу, как к нам приближаются еще двое пехотинцев с мечами с одной стороны и как один пехотинец убегает к соседнему посту с другой. Без лишних слов я побежала за последним, а дракониды занялись двумя. Однако преследуемый мной человек успевает сделать лишь пару шагов, как ему в бок вонзается стрела и падает его бездыханное тело. Я выпрямляюсь и принимаю облик человека. Прямо около леса стояли Катастрос и кентавр с луком, натягивавший еще стрелу на тетиву. Первый мне кивнул, и оба скрылись за деревьями. Сзади ко мне подошли дракониды и убрали мечи в ножны, откинув плащи.

– Нас никто не услышал и не увидел, – доложил бронзовый драконид.

– Пусть так и будет. Уходим! – отдала приказ я, и мы пошли к лестнице спускаться со стены. Началось выслеживание «дичи».

И тут на нас обрушились ветер, снег и мороз. Попав в крепость, мы оказались прямо в этой снежной буре. Хоть мы и были одеты в плотные плащи с капюшонами, холод все равно пробирал нас до костей.

Улицы тут были широкими, специально для нескольких рядов солдат. Здания располагались в виде лучей солнца, центр которого располагался на месте храма. Нам пришлось бы очень сложно продвигаться тут, если бы не телеги и ящики, располагавшиеся вдоль дорог, за которые мы прятались. Мой страх исходил прямо от храма, поэтому нам пришлось идти туда. Поскольку это сооружение располагалось в самой нижней точке кратера, мы могли оценить обстановку вокруг него с любого положения.

Ужасная видимость, дикий холод, сильный ветер… И продвигаться нам еще придется чуть ли не по открытой местности на территории агрессивно настроенных к нам жителей, число которых едва не в тысячи превосходит мой маленький отряд. Нам следовало бы повернуть назад и предпринять что-то другое. Но я прекрасно понимала, что для других действий понадобится время, а его у нас как раз может и не быть. Да и такой же возможности попасть сюда может и не представиться. Я бросила быстрый взгляд на стену, потом на драконидов и кивком приказала им следовать за мной к центру.

Глава 4: Живая легенда

Жаль, что я так и не научился стрелять: перебили бы больше стражников. В нашем отряде сейчас был всего один лучник – кентавр Дорс – а так было хотя бы два. Пока тот целился в убегающего человека, Эйдон прикрывал его со стороны леса, а я – со стороны спины. Точнее я даже смотрел за Императрицей. Если бы что-то пошло не так, я бы смог ее прикрыть, пока все отступают.

Сейчас мы сидели за небольшим холмом, чуть дальше от границы кратера, и следили за крепостью и тем участком стены, где перебили стражу. И ждали. Нам должны были подать сигнал, когда потребуется помощь – тогда мы поможем им прорваться через охрану, пока Найт ведет штурм.

Я очень хотел пойти с ней. Но меня не взяли, а перечить я так и не осмелился. Потребовалось перелетать через стену максимально незаметно. Ну да, огромной ящерице сложно остаться незаметной, даже если это будет всего миг. Дракониды подходили на эту роль больше. Да и опыта в проникновении и незаметном перемещении у них больше. И им можно доверять. Сказать честно, я до последнего не верил им. Вообще не хотелось иметь с ними ничего общего. Но потом увидел, как они отважно сражаются. И спасали дракониды не раз и меня, и госпожу. Не щадя жизни они бились с нами бок о бок и ни разу не заставили усомниться в своей преданности. Волновало меня только то, что она взяла их очень мало.

Сидя здесь среди деревьев и тишины ночи я вспоминал, как мы впервые встретились. Вообще до появления драконов и драконидов, а точнее до появления у меня драконьего камня, я мало что помню. Точнее даже помню, но в тумане. О своей лошадиной жизни я много узнал из рассказов.

«Катастрос – легендарный конь. Вероятно, принадлежал какому-либо богу, но сбежал от него. Отец его шторм, а мать его тьма. Самый быстрый конь из всех лошадей всевозможных миров. Приручить его сложно, но своему хозяину он верен до самой смерти его смерти. А конь этот, поговаривают, бессмертен и живет в тени, а появляется только перед тем, кто может попробовать его оседлать…»

Как вспоминаю это, улыбка наворачивается на лице, уж очень это забавно. Отца и мать я, конечно, не помню и где появился тоже. Помню только, что как попал во владения одного циклопа. Помню, что было много боли, очень хотелось пить и есть. А еще было страшно. Разумеется, и лицо моего мучителя затерялось где-то в отголосках прошлого. А потом пришла она. Не то зверь, не то человек. Она избавила от страданий. И потом хотелось тянуться к ней.

Что же до тьмы и бури… Тут наверное большую роль сыграла моя вороная масть и буйный нрав. А скорость… Да, без стеснения могу заявить: нет еще лошадей быстрее меня. Помню, как тогда мне нравилось бегать наперегонки. Не убегать, а именно бегать. Наперегонки с другими лошадьми, с ветром и ручьем, с преследуемыми нами существами.

Вся моя жизнь была, будто во сне. А потом я проснулся. Туман пропал, началось осознание того, что происходит вокруг. Если это можно назвать рождением, то именно это я и ощутил. Только дети рождаются без способности осознавать этот мир. В отличие от меня. Помню, как в первый раз увидел свое отражение в воде: черный волос, зелено-серые глаза, плавные, но в то же время мужские черты лица. Скажу честно, я тогда испугался, а потом осознал, что это я. А после началось осознание всего происходящего.

Было очень сложно как-то себя сдерживать, в частности злость: то, что вы называете «толерантностью», во мне никаким образом не проявлялось – я легко мог превратиться в дракона и сжечь неприятного мне человека. Тут мне во многом помогли Сумеречница (она попросила себя так называть) и Темос. Они терпеливо меня обучали быть человеком. Я постепенно стал преображаться из животного. Сначала это было для меня нереальным, но потом оказалось вполне естественным. Вы, люди, тоже через это проходите, только почему-то не все людьми становитесь. В мире моей госпожи, некий Чехов как-то сказал, что человеком недостаточно родиться, им еще надо стать. Думаю, у меня это получилось.

Меня назначили личным телохранителем госпожи, и я начал посещать все собрания и приемы. На них я тоже многому научился. Например, распознавать лицемерие и обман. Вскоре, чтобы облегчить мое обучение, Сумеречница показала мне библиотеку нашего замка. Там меня научили чтению и письму на нескольких языках. И с того момента для меня как будто второй раз открылся мир. Это представить невозможно, сколько знаний там хранилось! И я хотел владеть ими всеми, и начал приходить туда как можно чаще. Помимо обучения, меня заинтересовало также военное дело, с изучением которого мне любезно помог Темос.

Тогда в библиотеке мы очень сблизились с Сумеречницей. Как я очень скоро убедился, она очень много знает и с удовольствием делится своими знаниями. А также она рассказывала и о своем мире, но менее охотно. Мы научились понимать друг друга, что сыграло большую роль во многих битвах и миссиях.

– Ты уже минут десять в упор смотришь на стену. Ты зря переживаешь, что мы можем пропустить их сигнал, – прервал мои размышления Эйдон. Он стоял около своего грифона, которого мы оставили на холме, куда потом собирались вернуться.

– Просто задумался, – бросил я, переводя взгляд в сторону ворот, где были сгруппированы наши войска.

– Как скоро заметят, что шесть человек лежал мертвыми на своем посту? – спросил Дорс, пересчитывая стрелы у себя в колчане.

– Стражники меняют друг друга через каждые три-четыре часа. Если никто не подумает пройти и посмотреть, все ли на своих постах, то времени у них много, – ответил Эйтон, поглаживая своего питомца.

«Если никто не подумает пройти и посмотреть…»

Я прекрасно понимал, что наши попытки им помочь могут закончиться их обнаружением. Поэтому нам приходилось только ждать. Самое мучительное чувство на свете – осознание своей беспомощности.

Я продолжал следить за крепостью и вслушиваться в ночную тишину, ожидая свиста. Этот свист я помню отчетливо еще со времен, когда я получил драконий камень. Он как отголосок сна, в котором я жил прежде. Единственное яркое и отчетливое воспоминание. Этот свист особенный: трехчленный и прерывистый. Напоминает чем-то птичье пение. Однако ни одна птица так не поет, и это знают лишь лесные жители. Остальные на такие мелочи (тем более враги) не обращают внимание. А я его всегда и везде услышу и приду.

– Вы только посмотрите, – ахнул Эйтон, поднимая голову вверх.

Я обернулся сначала на него, а потом проследил за его взглядом. Тучи начали собираться в кучу над воронкой и выстраиваться каким-то круглым рисунком. Они двигались медленно, но было видно, что двигают их потоки ветра. Свет луны и звезд то гас, то снова появлялся на небе, периодически освещая землю.

В самой же воронке потоки ветра усилились. Снег там уже шел бураном. Теперь там сложно будет лететь. Хотя, если набрать скорость, то можно прорезать воздух и пробраться довольно далеко.

И вот язык пламени ярким огнем блеснул в толще этот снегопада. Этот огонь любой из нашей земли узнает везде. Я подпрыгнул и, обратившись в лошадь, галопом побежал к стене. Эйтон на грифоне и Дорс не отставали. Я бежал впереди, обозначая им путь сквозь ветви и камни, а они шли следом.

Только мы подошли к стене, как в нас начали стрелять. Нам пришлось на ходу разворачиваться и уходить в тень леса. Только Дорс не успел вовремя уйти от стрел: одна попала ему в плечо, но он не упал, а продолжал отступать дальше. Когда мы оказались в безопасности, он тяжелым вздохом опустился на землю за огромным камнем. Эйтон спустился к нему, а я с грифоном остался стоять наверху. Кентавр покрылся холодным потом и начал тяжело дышать.

– Они отравлены, – сказал Дорс, переведя дыхание.

– Дай вытащить, – сказал Эйтон и схватился покрепче за стрелу. Пока тот доставал ее, Дорс едва сдерживал крик, – Эта не похожа на ту, которую мы видели, – Эйтон потянул ее мне, чтобы показать наконечник.

Он отличался от той: в центре этой льдинки находилось зеленоватое пятно, которое плавно переходило в голубой по краям. Они поместили в центр яд.

– Проход для госпожи закрыт. Пехоты там нет, только лучники с ядовитыми стрелами. Видимо, мы их недооценили, и они все же обнаружили проникновение раньше, чем мы рассчитывали, – быстро проговорил Эйтон.

Они направятся именно туда, откуда пришли. Найт уже начал атаку, но, по всей видимости, нынешняя охрана не собиралась уходить. Им надо найти другой выход. Или перелететь через стену очень высоко, на уровнем стрел.

– Будь с ним, а еще лучше отведи в лагерь. А я пойду туда и помогу найти выход. Лед не должен пробить драконью чешую, – сказал я и направился на уступ, с которого проще будет набрать высоту.

– Нам запретили идти за ними! Катастрос! Мы должны помочь им с этой стороны стены! – кричал Эйтон, но я его не слушал. Зря только воздух сотрясает – им надо помочь, и, кроме меня, никто этого не сделает.

По моим жилам начала наполняться магическая сила, дающая возможность становиться черным драконом. Я чувствую каждый миг своего преображения. Тепло огня разносится до самых кончиков черных крыльев. Шея и морда вытягиваются и обрастают гребнем шипов. Копыта приобретают когти, а хвост становится длиннее и обрастает шипами и двухстороним воздушным плавником. Ярость клокочет внутри меня и дает мне еще больше уверенности. Одно мнгновение, и мир стал меньше и ничтожнее. А я больше и сильнее.

И вот я взлетаю, набираю скорость и врезаюсь телом в воздушный поток и стену снега.

Глава 5: Лицо страха

Обходными путями, скрываясь за любыми препятствиями, мы, наконец, достигли стен храма. Нам даже не пришлось никого убивать: нас никто так и не заметил. Эти солдаты маршировали как зачарованные, устремив взгляд в одну точку. Нам это показалось очень странным. Особенно то, что никто ими не руководил. Мы видели, как отряд вооруженных копьями пехотинцев двигался по улицам: как он собрался на одной из центральных улиц, как, не сбавляя шага, они двигались по ней, а потом расформировались ближе к стене.

Вблизи храм оказался куда больше. Это было квадратное сооружение, с круглыми башнями по четырем углам. На каждой стороне был огромный проем, по бокам которого возвышались колонны, и над которым возвышалась арка. За этими проемами мы увидели лестницу, уходящую прямо под куполообразную крышу. Само это здание мало чем отличалось от остальных по технике выполнения: камень, из которого был выложен храм, был грубый, росписи никакой на стенах, колоннах или арках не было, окна были только на башнях, да и те щелевидные. Однако это здание создавало бурю. Поток ветра и снега исходил прямо из крыши этого сооружения, происходило завихрение и дальнейшее распространение по всем участкам кратера созданного урагана.

Мы скрывались за углом здания, располагавшегося в нескольких метрах от храма. Метель усилилась, и нас начал пронизывать морозный ветер. Однозначно надо было спешить, пока нас не обнаружили или мы не замерли насмерть.

– Я пойду и попробую посмотреть, что там под крышей. А вы прикрывайте, – отдала я приказ и направилась к одной из колонн, стоявших около входа.

Улица вокруг этого храма была довольно большой, однако на ней не располагалось ни одной живой души. Я беспрепятственно прошла до нужного мне места. Это должно быть очень важным местом ввиду своего расположения и исходящей оттуда магии, но почему его не охраняют?

Я прижалась к колонне и начала смотреть вверх, под крышу. Это невероятно! Темный потолок, прямо под которым белоснежные ромбики поочередно составляют различные скандинавские руны. Я видела их прежде. Вот собралась одна из них, сделала небольшой оборот, потом она рассыпалась на маленькие ромбики, которые симметрично располагались по всей площади потолка, а потом появилась другая… Неописуемая красота! Пожалуй, это еще одна вещь, на которую можно смотреть вечно.

Также под крышей была небольшая площадка, на которую ведут эти лестницы с четырех сторон. Там разговаривали два человека. Одного я смогла отчасти рассмотреть. Это был большой солдат (больше тех, что мы видела как в росте, так и в ширине плеч) в меховом сером плаще с трехрогим шлемом. Он был закован в серо-черный доспех, на плечах красовались наплечники-черепа. Однозначно, то были черепа каких-то хищных животных, поскольку на них красовались клыки. Второго я узнала по голосу. О, этот голос я никогда не забуду и не успокоюсь, пока не услышу его предсмертный выдох.

– Надеюсь, ты все сделал, что тебе велели. Властелин больше не может ждать. Я хочу уже освободить его от сна, – говорил Хитч.

– Да. Оставшиеся люди уже обращены и вооружены. Мы ждем приказа, – проговорил солдат. Этот голос отдавал эхом и металлом. Как будто скрежещет железо где-то в глубине какой-то пещеры.

– Что до этой самодовольной выскочки? – спросил Хитч. Нетрудно догадаться, кого он имел в виду. Мои руки невольно сжались.

– Я только что направил охотников. Они ее убьют или, если будут убиты сами, смогут ненадолго задержать, – отчеканил солдат.

– Ты сам отправишься за ними, если она вдруг нам помешает! – проорал Хитч. Потом выдохнул и уже спокойнее сказал, – Собирай людей. Будьте готовы к приходу господина.

– Слушаюсь! – сказал солдат и начал спускаться, но тут с противоположной от меня стороны кто-то начал вбегать на ступени.

Они все же заметили наше проникновение. Что ж, ладно. Я узнала достаточно. Сейчас надо быстро вернуться и мобилизировать наши силы. Или… Хитч боялся, что я ему помешаю. Стало быть, он хочет провести обряд, который разбудит их спящего господина. Не тут-то было, изменник. «Надеюсь, наконец, ты отправишься на тот свет» – пронеслось у меня в голове.

Я остановилась в нескольких метрах от храма и развернулась. В руке у меня начала скапливаться энергия. Огненный шар рос, казалось, впитывая все мою злость и решимость против предателя. И, наконец, я замахнулась и кинула его прямо в крышу храма, где под куполом танцевали руны. Шар взорвался и огромным языком пламени устремился ввысь и погас. Крыша начала осыпаться и, наконец, провалилась. Предатель должен умереть. Не думаю, что он смог выдержать вес падающей крыши.

Я повернулась и направилась в сторону драконидов. Они встретили меня полными недоумения глазами.

– Там был Хитч. Он собирался провести обряд по призыву своего господина и боялся, что мы ему помешаем, – подходя к ним, сказала я и потом добавила, – Теперь он мертв и ничего не сможет сделать.

И тут у нас под ногами возникла дрожь. Земля затряслась на непродолжительное время, а потом замерла. Мы недолго простояли в оцепенении, а потом посмотрели на происходящее вокруг руин храма.

Возник большой круг яркого голубого света, окружающий остатки сооружения. Свечение исходило прямо из-под земли! Яркие лучи пробивались сквозь камни. Потом земля начала раскалываться и подниматься. Огромные камни пришли в движение. Что-то вылезало из недр земли. Здания, стоящие около храма, тоже начали трещать и рушиться. Выход был очевиден – надо бежать.

– Уходим! – во все горло заорала я, чтобы перекричать возникший шум разрушения, и мы ринулись к стене.

У драконидов лапы длиннее моих ног, поэтому они могли бежать быстрее, но не делали этого, держась около меня, чтобы в случае атаки защитить. Мне пришлось принять тут же облик кондра: галопом на четырех лапах я бегу раза в три быстрее. Теперь мы передвигались гораздо стремительнее.

По мере приближения к стене шум рушащихся зданий начал стихать, но усиливался другой, который я узнаю везде. Рев дракона и крики горящих пламени врагов. Катастрос! Он нарушил мой приказ: им нельзя было перебираться через стену – они должны были прикрывать нас со стороны леса. В это мгновение меня наполняли смешанные чувства: я просто в ярости от неподчинения своих солдат (в его случае это происходит не в первый раз), но я ему безмерно благодарна, ведь помощь такого мощного существа нам была бы очень кстати.

Вот последний поворот и мы видим, как Катастрос окружает беспомощных солдат пламенем, уклоняясь от стрел как змея. Он без труда отбивался и уничтожал врагов, умело орудуя крыльями, хвостом и пламенем. Вот оно – легендарное существо, во всей своей боевой красе.

Я увидела, как со стороны одной из улиц заблестела катапульта с железной сетью – орудие против мощного зверя. Надо ее обезвредить еще до того, как она выстрелит: железную сеть мы не сможет быстро снять с Катастроса. И увернуться от атак он в ней не сможет.

– Иди и помоги ему! – отдала я, не сбавляя темпа, приказ дракониду справа, а через левое плечо бросила, – А ты за мной! Нам надо обезвредить катапульту!

Мы резко повернули в сторону орудия. На языке я начала накалять сферу огня. Да, я, как и мои драконы, могла извергать пламя, а также концентрировать энергию в сферы, которые при касании с целью могли взрываться. Сфера возросла, я сделала прыжок и запустила ее прямо в катапульту (сферы стреляют, выбрасывая очень большой поток энергии, который может отбросить меня назад, поэтому мне приходиться или упираться о что-то крепкое, или делать мощный бросок вперед во время стрельбы). В мгновение ока она достигла снаряда и взрывом разнесла ее на мелкие куски. Я приземлилась на лапы неподалеку от взрыва. Бежавший со мной бронзовый драконид бросился на стражу, которую откинуло взрывом от катапульты. Не теряя времени, я присоединилась к нему.