Я вам не ведьма

– Ну, ты собираешь признаваться?

Аксель попытался ухватить меня за шиворот. Дернулась и плюхнулась на пол, да так неудачно, что разлила ведро с водой. От досады разрыдалась. Бывший чистый пол снова грязный, одежда окончательно пришла в негодность, намокшая ранка щиплет, а Акселю плевать, ему признания во всех грехах мира подавай.

– Я… я в другую страну поехала, – срывающимся голосом поведала о своих злоключениях. – Ходила, никого не трогала, повстречала соотечественницу. Она предложила гулять вместе, я согласилась. В итоге она меня ограбила. Распылила газ в лицо, забрала деньги, документы. Очнувшись, я набрела на деревню. Там меня избили, едва не изнасиловали и не утопили. Остальное вы знаете.

Аксель покачал головой.

– Кого ты обманываешь? – вкрадчиво поинтересовался он. – В твой рассказ не поверил бы даже ребенок. Давай я расскажу, как было? Ты открыто предавалась блуду, хулила Двуликого и угодила в тюрьму. Само собой, тебя выпороли, остригли, чтобы никто не спутал с порядочной женщиной, и выгнали из родного города. А вот дальше – загадка. Шлюхи так не одеваются, даже они боятся гнева Двуликого. И штанов такого цвета я никогда не видал. – Аксель ткнул в джинсы. – Сверху тоже странный лиф. Снимай!

Замотала головой. Я еще от прошлых фантазий сероглазого не отошла, а тут новые! Не стану раздеваться, пусть другую для бесплатных развлечений найдет. И платных тоже.

– Никакая я не шлюха! Хватит меня оскорблять! Или вы из староверов? Только они считают женщин в брюках исчадьем зла.

Ай! Аксель ловко поймал меня и бесстыже полез под футболку. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы его пальцы не наткнулись на лифчик. На лице сероглазого отразилось недоумение, и после минутного колебания он отпустил меня.

Оправив одежду, буркнула:

– Могли бы извиниться!

Но Аксель не собирался и по новой завел шарманку.

– Кто ты? У донашивает одежду за любовниками шлюхи низшего пошиба не хватило бы денег на корсет. Его носят только состоятельные женщины. Но у тебя короткие волосы, ты непочтительна с мужчиной и говоришь на непонятном языке. Выходит, таки ведьма. Обещаю сохранить тебе жизнь, если расскажешь, каким образом обманула мою магию.

По спине скатилась ледяная капелька пота.

Кто хотел книжного героя? Получи, Катя, и распишись. Вот он стоит, широко расставив ноги, прикидывает, как лучше тебя нашинковать.

Затравленно огляделась, даже подергала дверцу кладовки. Вряд ли Акселя остановит сомнительная преграда в виде хлипкой дверцы, но лучше она, чем ничего. Увы, небеса меня спасать не собирались, оставалось уповать только на собственное красноречие.

– Я… Вы… Вы меня убьете?

Вопрос удалось задать не сразу: во рту пересохло.

Знаете, и даже рана болеть перестала. Потенциальное заражение крови – чепуха по сравнению с перспективой стать на голову короче. Или меня и вовсе сожгут? Какое зло тут меньшее? Наверное, умереть от разрыва сердца.

Аксель отодвинул край плаща и выразительно положил руку на рукоять меча, самую простую, обтянутую кожей, безо всяких драгоценных камней.

– Удачно я забрал артефакт, очень удачно! – мурлыкнул он. – На такой экземпляр заряда не жалко.

Какой экземпляр? Меня?

Ноги затряслись, и я медленно сползла на пол. В пустой надежде, что все это мне снится, пощипала себя за руку, но заработала лишь пару новых синяков.

– Так будешь говорить? – обманчиво спокойно напомнил о себе Аксель.

Сглотнув, кивнула:

– Буду!

Лицо сероглазого сделалось вновь отрешенным, будто он надеялся на длительное сопротивление, а я обманула его надежды.

– Для начала назови свой круг посвящения.

– В прошлом году институт закончила, – растерянно пробормотала я.

В ушах пульсировала кровь. Может, шлюха – не самый плохой вариант? Подумаешь, потерпишь пять минут, зато голова на месте. И другие части тела тоже.

– Институт? – наморщил лоб Аксель и рявкнул: – Хватит морочить мне голову чужестранными словами!

В подтверждение серьезности намерения обезглавить ведьму он взмахнул мечом. Ойкнув, не успела даже пригнуться. Клинок прошел в опасной близости от шеи, но не задел ее.

На шум выглянула из кухни то ли супруга, то ли служанка. Напрасно я надеялась на женскую солидарность, чванливая особа с ухмылкой тут же захлопнула дверь. Мол, так тебе и надо, помыла полы и пора на тот свет.

– Школа! Школа для вас понятное слово? – заикаясь, пролепетала я.

Меня била крупная дрожь. Третий раз за сутки смерть дышала в лицо. Чем же я прогневила небеса? Обещаю, если вернусь домой, пойду работать экономистом! Пусть скучно, пусть совсем не мое, зато перестану расстраивать маму. Других грехов за мной, вроде, не водилось. Не пью, не курю, даже домашние задания не списывала.

– Ведовская? – живо уточнил Аксель и, к моему облегчению, убрал опасную железяку в ножны.

– Счетоводов, – с трудом подобрала подходящий эквивалент. – У нас девочкам дают образование. Они работают наравне с мужчинами.

– Ври да не заговаривайся! – осадил меня сероглазый. – Не всякого мужчину в школу берут, женщинам и подавно там делать нечего.

Понятно, о равенстве полов, даже теоретическом тут не слышали. Хороша сказочка!

– Меня дома учили, – соврала, чтобы не злить Акселя. – Считать там, писать. Соседский священник.

Вспоминай историю, Катя! Вроде, очагами просвещения были именно монастыри. Значит, обычный пастор тоже подойдет. Спасибо, «сосед» не ляпнула, а то бы сероглазый маму тоже причислил к особам легкого поведения.

В глазах Акселя мелькнул хищный интерес. Он снова медленно, очень медленно прошелся по мне взглядом и, гаденько улыбнувшись, вытащил из-под многослойной одежды медальон. Погладив его пальцем, сероглазый сунул украшение мне под нос и замер в ожидании. Он аж подрагивал от нетерпения. В недоумении покосилась на вещицу. Обычное украшение. Судя по потертостям, семейная реликвия. Гравировку разглядеть тяжело, отдаленно похоже на солнце, внутри которого полумесяц.

– Ну и? – вопросительно подняла брови. – Чего вы от меня хотите? Я не местная, традиций не знаю.

Лицо Акселя недовольно вытянулось. С громким вздохом сожаления он убрал медальон и пнул ногой лестницу.

– Тьфу, не ведьма! Хотя, – вновь оживился Аксель, – существует еще один способ…

Сероглазый не договорил и простер руки к потолку.

– Двуликий, свято имя твое, почему я должен вечно торчать в этой дыре, общаться с солдатней вместо того, чтобы спокойно ставить опыты в лаборатории? Еще и оборванка на мою голову! – Это он про меня. – Какое падение, какое унижение!

Продолжая сетовать на судьбу, Аксель зашагал наверх. Пусть он перешел на родной язык, интонация отлично передавала смысл слов.

Стоп, а я? Растерянно окликнула Акселя, но он не слышал. Только что грозился убить, мучил вопросами и бросил. И куда мне теперь? Я вдруг остро ощутила, что вокруг враждебный мир. Аксель – единственный, кто меня понимал, и то благодаря артефакту. Когда он разрядится, не вечный же, мне придет конец. И я приняла решение. Придется ненадолго обосноваться в этом мире, понять, где очутилась, можно ли отсюда выбраться. И поможет мне в этом Аксель. Взамен я все полы в доме перемою! Мне много не надо, ем тоже мало, сероглазый в накладе не останется.

– Тер Аксель! Тер Аксель!

Перепрыгивая через ступеньки, уже не замечая их крутизны, я понеслась вслед за хозяином дома. В голове крутилось: «Если ты его не уговоришь, погибнешь!» Аксель ясно дал понять, кем меня считали. Шлюха или ведьма – разница не столь велика, с обеими не церемонились. Только Аксель понял (понял ведь?), что я ни то, ни другое.

– Тер Аксель!

Не успев вовремя затормозить, я с разбегу влетела прямо в грудь сероглазому. Он таки услышал, обернулся. Аксель даже не охнул, зато я сильно ударилась и теперь потирала нос.

– Помогите мне! – пока не передумала, на одном дыхании выпалила я.

Сейчас он развернется, скроется в кабинете… Но сероглазый поднял бровь и с надменной усмешкой полюбопытствовал:

– Как именно? Я и так оказал тебе большую услугу, подарил жизнь.

– За это спасибо. Большое спасибо.

Рукава повязанной на поясе куртки пришлись кстати, нашлось, чем в волнении занять пальцы. Вцепившись в них, прибегла к небольшой хитрости:

– Я слышала, вы известный маг…

– Лучший в герцогстве, – без лишней скромности признал Аксель. – Дальше что?

– Тогда вы точно можете вернуть меня домой. Он в другом мире.

Услышь я такое, сама бы себя в Скворцова-Степанова сдала, а сероглазый ничего, только скептически усмехается. Может, не верит? Так я докажу!

– Ничем не могу помочь, – припечатал Аксель и досадливо поморщился, вскользь коснувшись заинтересовавшего меня шарика с молниями. – Я и так зря потратил на тебя кучу времени. Еще надо артефакт зарядить, подумать, как тайком вернуть его в хранилище.

– Ну пожалуйста!

Не найдя других аргументов, я бухнулась на колени, обхватила ноги упрямца. Он мой единственный шанс, надо, зубами в штанину вцеплюсь.

– П-шла вон!

Аксель с попаданками не церемонился, стряхнул как надоедливую собачонку.

– Ну хотя бы языку научите, – снизила я планку.

Тогда бы я поискала более сговорчивого мага, не все же такие гордые. Заодно бы к тому времени придумала, как расплачусь. Само собой, бесплатно никто возиться не станет, а без знания языка даже навоз убирать не устроишься. Опять же надо где-то достать одежду. Нечего и думать показаться перед местными в джинсах и футболке.

Аксель промолчал, и я заискивающе добавила:

– Я хозяйственная, чистоплотная, вы не пожалеете!

– У меня уже есть служанка, вторая без надобности. Что еще ты можешь мне предложить?

Щекам стало жарко. Ответ витал в воздухе, вдобавок сероглазый ухмылялся от уха до уха… Думал, стушуюсь, сбегу? Но у меня нашелся запасной вариант:

– Я бы вас нашему языку научила. И много чему еще. В нашей стране много наук, которых у вас нет. Я на все согласна, вы только назовите условие!

– А наукой ублажать мужчину ты владеешь? – Аксель многозначительно покосился на мою грудь. Он заранее праздновал победу, предвкушал удовольствие от моего позора. – Я как раз остался без любовницы, ты могла бы ее заметить. Разумеется, если бы я счел твои умения достаточными. Как, рискнешь, Катя?

На этот раз сероглазый произнес мое имя четко, без единой запинки.

– Ну же! – подначивал он. – Недавно ты сказала, что согласна на все. Или солгала? Солгала, даже не сомневался. Женщины трусливы, как доходит до дела, всегда берут свои слова обратно.

Ком подступил к горлу. Окаменев, я не знала, как поступить.

Вот кто тянул меня за язык, зачем я ляпнула ту двусмысленную фразу!

– Вы действительно этого хотите? – в надежде, что Аксель пошутил, уточнила я.

Сердце колотилось так часто, что не успевала дышать. Пальцы дернулись и замерли на узле рукавов куртки.

– Хочу. – Лучась самодовольствием, кивнул Аксель. – Прямо сейчас, чтобы раз и навсегда покончить с тобой. Уверен, все равно не справишься.

– А вот и справлюсь! – упрямо возразила я, знала о сексе в любом виде только в теории.

Просто взбесило его самомнение, хотелось щелкнуть Акселя по носу.

– Тогда ступай в спальню, разденься и жди меня. В углу, за занавеской, кувшин, ополоснись. Закончу, посмотрю, чего ты стоишь.

Аксель распахнул соседнюю с кабинетом дверь и сделал приглашающий жест рукой. Сглотнув, с высоко поднятой головой я переступила порог.

Мамочки, на что я подписалась?! В первый раз неизвестно с кем на спор!

Взгляд сразу уперся в кровать – место, где все должно было случиться. Добротная, такую не сдвинешь, она занимала ровно треть комнаты. Лоскутное покрывало, полог с кистями – все, как положено. С трудом отведя взгляд от горы подушек, обернулась к Акселю.

– Передумала?

Он только этого и ждал, вон как светился.

– Нет.

Глубоко вздохнув, я сделала еще один шаг и потребовала:

– Только поклянитесь, что взамен мне поможете!

– Вот еще! – фыркнул за моей спиной сероглазый. – Мои услуги дорого стоят, а я от тебя пока даже аванса не получал.

И он захлопнул дверь, оставив меня вариться в котле страхов и сомнений.

Глава 5

Вот зачем я согласилась!

От отчаянья хотелось побиться головой о сундук. Он у Акселя большой, кованный, заменял шкаф. Такой захочешь, с места не сдвинешь.

Время стремительно утекало сквозь пальцы, а я не сдвинулась с места. Взгляд снова и снова обращался к кровати, но не могла я! Убеждала себя, что миллионы женщин через это прошли, даже удовольствие получили – бесполезно. При одной мысли о том, что придется раздеться перед Акселем, раздвинуть ноги и прочее, меня била крупная дрожь. Может, не поздно сбежать? Вряд ли сероглазый расстроится, быстро найдет себе любовницу с длинными волосами и нормальной одеждой.

Увы, меня постигло горькое разочарование: старая рама заела. В тупом исступлении я дергала снова и снова, пока, отчаявшись, не разрыдалась. Проклятая деревяшка! Хотя, даже если бы рама поддалась, живой и невредимой я бы не выбралась. Нет ни водосточной трубы, ни карниза – хоть чего-то, что бы облегчило бегство. Спрыгнешь, непременно сломаешь ноги и, того хуже, угодишь под колеса телеги. Правил дорожного движения местные не знали, кто ловчее, быстрее и сильнее, тот и прав, переехали бы за милую душу.

Бросив тоскливый взгляд на улицу, отвернулась. Нечего дразнить себя пустыми надеждами.

Тяжко вздохнув, поплелась к кровати и стянула футболку. Чуть помедлив, избавилась от куртки и джинсов. Все, хватит, остальное пусть снимет сам! Кинула мокрую одежду на пол и устроилась в изголовье, среди подушек.

Эх, мне бы горячую ванну!.. Если уж меня собрались насиловать, пусть хотя бы вымоют, а то самой противно, воняет как от мусорного ведра. Стоп, помнится, Аксель говорил о кувшине за занавеской.

Вода оказалась ледяной. Как только сероглазый такой умывается! Кое-как смыла прилипшую грязь, вытерлась покрывалом, потому как полотенца не нашла, и в гордой позе замерла возле кровати. Холод взбодрил, я даже заготовила обличительную речь. Суть ее сводилась к избитому тезису: порядочные мужчины женщин не насилуют. Если пару минут назад я смирилась, то теперь собиралась бороться за свои права. Только вот нарушать их никто не спешил. Я успела назубок выучить пламенный монолог, а Аксель все не появлялся. Ну и наглость! Я тут мучаюсь, а ему даже не надо?

Насупившись, плюхнулась на сундук лицом к двери. Просто сидеть было скучно, и я принялась осматривать нехитрую обстановку. Часто она многое может сказать о человеке. Только вот объектов для изучения не хватало. Ни каминных полок, ни секретеров, ни картин, даже завалящего гобелена нет. Откуда только кровать взялась? Слишком она не вязалась с прочей аскезой, словно из другого мира. Явно дорогая, с балдахином, резной спинкой, а рядом грубо сколоченный табурет, линялая занавеска, сосновый стол, такой же одинокий стул. Ну и сундук, на котором я уселась. Небогато! Декоративные изыски заменяла паутина в углу. К счастью, без паука, иначе бы я всколыхнула весь город криком.

Когда время ожидания перешло допустимые границы, я, обернувшись покрывалом на манер тоги, занялась стиркой. Изнасилование изнасилованием, а мне надо в чем-то ходить. Не в покрывале же по улицам шастать! Чувствую, мне придется задержаться в новом мире. Однако не успела я погрузить футболку и джинсы в таз, как за спиной послышался источавший приторную сладость голос:

– Как, ты еще здесь?

– А где же мне быть? – фыркнула в ответ.

Вода щипала ранку, но я мужественно терпела.

– И даже разделась? – отчего-то удивился Аксель.

Воистину, странный мужик! Сам приказал дожидаться его обнаженной в соблазнительной позе. С обнаженной вышла промашка, зато поза имелась – я как раз наклонилась.

– Да чем ты там занята? – теряя терпение, гаркнул сероглазый и, дернув за занавеску, оторопело уставился на большую стирку.

– Кажется, я однозначно выразился: служанка мне не нужна, – нахмурился он.

– Так я не ваши вещи стираю.

Ну вот, кое-как выстирала, теперь нужно высушить.

Ай! Аксель дернул за край покрывала и оставил меня в неглиже. Судя по сползшей с лица сальной усмешке, сероглазый рассчитывал на обнаженные прелести. Оба, он с недоумением, я – со стыдом, уставились на мой повседневный комплект с мишками и горошинами. Сексуального белья я не носила, частенько даже комплектов не подбирала, вот и в день злосчастной прогулки напялила лифчик и трусики разных производителей.

– Это что? – Аксель с опаской поддел пальцем резинку на животе.

– Эээ… Трусы.

Я даже возмутиться позабыла. Взрослый мужчина, без пяти минут насильник, а задает глупые вопросы! Аксель вообще вел себя нелогично: пялился на белье вместо того, чтобы его сорвать.

– А сверху? – не унимался юный натуралист. – На корсет не похоже.

– Покрывало отдай!

Воспользовавшись моментом, вырвала свою «тогу» и прикрылась. Ну вот, теперь можем поговорить.

– Значит, так, – с апломбом начала я в непривычной для себя грубой манере, – я тебе не девушка легкого поведения и…

– Замолкни!

Меня самым грубом образом прервали, заткнув рот ладонью. Похоже, это входит у Акселя в привычку. Проигнорировав возмущенное мычание, сероглазый свободной рукой снова вытащил амулет с луной и солнцем и приложил к моему лбу, для верности даже надавил.

– Да кто ты такая?! – убрав руки, взорвался он.

Ну вот, пошли по второму кругу!

– Ты не ведьма и не шлюха, языка не знаешь, носишь одежду странного кроя и ведешь себя неподобающе, – продолжал сыпать обвинениями Аксель.

– По-моему, – справедливо возмутилась я, – неподобающе ведете себя здесь только вы!

– Да не нужна ты мне в любовницы! – со вздохом закатил глаза собеседник. – Я бы и одним разом побрезговал.

– Тогда почему?..

Я окончательно перестала что-либо понимать. То хочет меня, то брезгует. Хоть бы определился! Я вот точно знала, что спать с ним не стану.

– Я думал, ты откажешься, – неохотно признался Аксель и, на время оставив меня в покое, опустился на кровать. – Приличная женщина отказалась бы, и я благополучно бы от тебя избавился. Мне не нужны проблемы, слышишь?

Сероглазый неприязненно зыркнул на меня и, кажется, одарил проклятием.

– Верни покрывало и убирайся. Думал, ума хватит сбежать, так и его Двуликий не дал.

Вцепившись в «тогу», замотала головой:

– Не отдам!

Пока одежда не высохнет, не расстанусь с покрывалом.

– Сам возьму, – буркнул Аксель.

Он решительно поднялся и шагнул в мою сторону. Взвизгнув, юркнула за занавеску и ухватилась за пустой кувшин – все какое-то оружие. Но боец из меня оказался аховый. В ходе недолгой борьбы Аксель одержал сокрушительную победу, то есть и разоружил, и обобрал.

Прикрываясь руками, я зябко переминалась с ноги на ногу. Со стороны потешное зрелище: девица в белье и в кроссовках. Хуже только голой в короне. И этот еще смотрит… Прижал покрывало к груди, как родное, разглядывает. Разумеется, не лицо, а то, что ниже.

– Ладно, – всем своим видом Аксель дал понять, что делает великое одолжение, – если иначе не уйдешь, награжу семенем рода Ульвов. Но чтобы после глаза мои тебя не видели! Явишься снова, сдам солдатам как ведьму.

И ведь действительно с покрывалом расстался, потянулся к завязкам штанов.

Яркие эмоции сероглазый получил, пригодился таз с водой. Недрогнувшей рукой я щедро выплеснула его содержимое в лицо Акселю, даже одежды не пожалела. Пока тот отфыркивался, снимал с головы мокрую футболку, успела подхватить покрывало и рванула к двери.

Хватит, надоело! Ни минуты больше в доме этого озабоченного не останусь!

Кубарем скатилась по лестнице, распахнула входную дверь… и замерла. Стоило мне столь эффектно возникнуть на крыльце, как движение на улице замерло, все взгляды обратились в мою сторону. Матери торопливо закрывали детям глаза, женщины постарше осуждающе качали головами, одна и вовсе в меня плюнула. К счастью, промахнулась. Попятившись, юркнула обратно и прижалась спиной к двери.

Сердце мячиком подпрыгивало в груди, мысли лихорадочно сменяли одна другую.

И остаться нельзя, и на улице показаться.

Когда за дверью послышались шаги, забряцало оружие, нервы мои сдали, и я позорно бросилась искать защиты у любителя дармового тела. Обостривший слух подсказал: не зря, в дом действительно пожаловали солдаты. Пока они препирались со служанкой, но очень скоро доберутся до меня.

Аксель разочаровал. Вместо того, чтобы сокрушаться по поводу сорвавшейся близости, он работал! Разложил что-то на столе и внимательно разглядывал. Подойдя ближе, убедилась: он еще и фетишист. Сероглазый пристально изучал мои джинсы! Зато внешний вид мучителя пролил бальзам на раны. Мокрый петух, да и только! Волосы сосульками, с носа до сих пор капает…

Заскрипела лестница, и я решилась. К черту девичью гордость, не хочу на костер! Зажмурившись, расстегнула лифчик и патетично выдохнула:

– Берите!

Аксель и взял, но только не меня. Отважившись открыть глаза, убедилась, лифчик ему интереснее девичьих прелестей. Вот скотина! Я ему девственность на блюдечке, а он!..

В дверь спальни требовательно постучали, кто-то окликнул Акселя по имени.

Прокусив губу от страха, неуклюже прикрывая грудь руками, я заметалась по комнате.

– В кровать, дура! – страдальчески закатил глаза Аксель. – С головой накройся, заодно это спрячь.

Он всучил мне влажную одежду. Разумеется, чтобы это взять, пришлось кое-что показать. Моя грудь удостоилась лишь невразумительного: «Хм!» После сероглазый утратил ко мне всякий интерес, спрятал артефакт в сундук и пошел открывать.

Указания Акселя я выполнила в точности. Уткнувшись носом в перину, прижимала к животу одежду и гадала, обойдется ли. Местного наречия я не понимала, но беседовали явно на повышенных тонах. Не иначе, та высокоморальная бабка постаралась! Мало ей плевка, она еще за стражей сходила! Покрывало даже колени прикрывало, чего она придирается?

Постепенно я немного успокоилась, перестала судорожно цепляться за мокрые джинсы, даже рискнула поменять позу, аккуратно выглянуть из-под одеяла.

В гости к Акселю пожаловали двое. Один, по виду солдат, замер на часах у двери, второй беседовал с сероглазым. Градус разговора немного понизился, хотя соперничество никуда не делось. Мужчины не скрывали антипатии друг к другу. Тут и языка знать не нужно, по мимике и взглядам понятно. Гость, важного вида блондин, посматривал на Акселя свысока, будто между делом, то и дело касался перстней на руках. Мол, вот какой я богатый, весь в бархате с золотым шитьем. На его фоне сероглазый казался Золушком, но пасовать перед аристократом (сомневаюсь, будто обычному смертному полагалась охрана) отказывался. Гордая осанка, прямой взгляд, я даже залюбовалась, а ведь гость намного красивее. Только вот разлитая по лицу спесь сводила на нет все очарование.

Судя по раздосадованному виду, так ничего и не добившись, блондин что-то буркнул на прощание, явно не дружеский привет, и, махнув рукой, отчалил.

Выждав немного для верности, я перевернулась на спину и села, прикрыв грудь подушкой.

Так, нужно абстрагироваться, представить, будто на мне лыжный костюм. Только вот я практически голая лежу в кровати, пропахшей мужчиной.

Сердце замерло, ушло в пятки, когда Аксель сдернул с меня одеяло.

Прохладный воздух мурашками пробежался по телу.

Сейчас все случится!..

Но сероглазый лишь сердито буркнул:

– Как оденешься, ступай в кабинет. Поговорим.

В недоумении покосилось на мокрое пятно, стремительно расползавшееся по простыне. Во что оденусь? Во влажную футболку и рваные джинсы? Но Акселя подобные мелочи не волновали, прихватил мой лифчик и был таков.

Однако расхаживать топлесс мне не пришлось: сероглазый прислал служанку с одеждой. Мокрая постель ее не порадовала. Мое присутствие в ней тоже. Если бы могла, она испепелила меня взглядом, а так просто швырнула в лицо ночную рубашку до пят.

– Нья!

Уходить служанка не собиралась, сложив руки на груди, замерла перед кроватью. Губы презрительно поджаты, в глазах – неприкрытая злость. Что я ей такого сделала? Постель испачкала? Так это Аксель велел туда лечь, с него и спрос.

Кончики ушей пылали. Никогда прежде мне не приходилось одеваться перед посторонним человеком. Повернувшись к служанке спиной, быстро натянула рубашку. Она оказалась велика в груди. Еще бы у нас, со служанкой Акселя разные параметры. Она женщина налитая, сто сверху, сто снизу, а я… Прыщик самый настоящий!

– Норха! – от души припечатала служанка.

Стукнув крышкой сундука, она извлекла из него нечто, напоминавшее распашонку. Застегивалось странная одежда на два грубых крючка. Жестами показав, что распашонку тоже нужно надеть, служанка с чувством выполненного долга удалилась. Одолжить одно из платьев она пожадничала.