Спасательная шлюпка. Чума из космоса

Джайлс осторожно выпустил тело из хватки металлических пальцев. Затем быстрым поворотом стержней расположил манипуляторы под другим углом к инженеру и придвинул их, чтобы еще раз сомкнуть на нем все шесть пальцев.

Инженер уже начал отплывать от шлюпки, но Джайлс, сосредоточившись и действуя на адреналине, сумел точными движениями ухватить его всеми пальцами металлических рук. С секунду он переводил дух, а потом принялся медленно опускать инженера в воздушный шлюз.

Все прошло довольно гладко, однако заметная часть фала осталась снаружи и плавала в космосе. Он помешает люку закрыться, если не запихать его внутрь.

Джайлс решился на риск. Он прекрасно понимал, что не способен пользоваться двумя этими руками по отдельности, поскольку вообще не практиковался в этом. Но теперь, когда инженер уже был в шлюзе, нужно не позволить ему выплыть обратно наружу. Осторожно придерживая тело одной рукой, Джайлс другой потянулся к фалу.

На мгновение он ощутил отчаяние и раздвоение внимания, как любой человек, пытающийся одной рукой похлопывать себя по голове, при этом другой рукой потирая живот круговыми движениями. Затем его механические пальцы подцепили фал и затянули его в шлюз.

Как только они оказались внутри, внешний люк начал закрываться. Капитан явно наблюдала за происходящим и не собиралась терять ни секунды. Когда внешний люк задвинулся настолько, что стало ясно, что ни фал, ни сам инженер уже не выплывут наружу и не заблокируют его, Джайлс отвел оба уолдо, оторвал ноющие руки от стержней, высвободил их из отверстий, повернулся и привалился к корпусу спасательной шлюпки, тяжело дыша. Его одежда пропиталась потом и липла к телу.

Капитан была права. То, что он сделал, было недоступно для трудяги. Эта работа требовала не только здорового организма, но и стальных нервов и тренированной психики, чтобы хорошо координировать все движения своего тела… Внезапно Джайлс осознал, что он не один. Похоже, все трудяги, кто здесь был, с Марой и Бисет в первом ряду, сгрудились у начала прохода, образованного установленной вдоль шлюпки перегородкой, и молча наблюдали за ним.

Он открыл было рот, чтобы приказать им вернуться на свои места, но шипящий бейсик капитана опередил его:

– Назад! Прочь! Магнат, прикажите своим людям убраться с нашего пути и помогите мне, когда я открою люк.

– Вы слышали приказ! – выдохнул Джайлс. – Уходите. Сядьте на койки. Не мешайтесь на проходе. Через минуту мы пойдем с инженером, и я хочу, чтобы путь был свободен!

Они растаяли у него на глазах. Он повернулся, чтобы присоединиться к капитану, но та жестом остановила его.

– Стойте! – сказала она на своем языке. – Не касайтесь его, это опасно!

Джайлс понял, что она права, когда внутренний люк шлюза медленно открылся, и он увидел инженера. Скафандр его был покрыт инеем, как и все внутри шлюза, когда они открывали его перед этим. Капитан шагнула в шлюз и потянулась к инженеру руками, снова обернутыми в пластик. Неловко, но быстро она отсоединила фал и вытащила неподвижное тело через люк в спасательную шлюпку.

– Идите впереди меня, – сказала она Джайлсу. – Убедитесь, что в задней части корабля никого нет. Когда мы дойдем туда, его скафандр достаточно прогреется, чтобы к нему можно было прикасаться.

– Понятно, – сказал Джайлс. Он поспешно прошел впереди двух чужаков в заднюю часть спасательной шлюпки, и капитан, следуя за ним, положила тело инженера на койку, принадлежавшую ранее Ди, и зафиксировала на ней свисающими с пояса скафандра ремешками для инструментов.

– Теперь можно…

Она сняла с рук пластик, осторожно зажала в трехпалых руках шлем и стала поворачивать его, пока тот не отщелкнулся. Послышалось шипение всасываемого воздуха, и затем шлем, все еще покрытый инеем, выпал из рук капитана. Они с Джайлсом уставились на лицо инженера.

Джайлс мало что понял в увиденном. Глаза инженера были закрыты, и темная кожа приобрела пепельный оттенок, словно ее слегка припудрили. Человек не знал, по каким признакам определить, дышит инженер или нет.

– Как он? – спросил Джайлс.

– Нормально. Какая-то жизнь еще осталась, – почти рассеянно ответила капитан. Ее руки сновали по скафандру, раскрывая замки и расстегивая застежки. – Магнат, на койке позади вас лежат различные инструменты, среди них есть кусачки. Снимите с их помощью обвязки с рук и ног инженера. Не пытайтесь раскрывать зажимы, просто обрезайте. Это понятно?

– Понятно.

Джайлс обернулся и увидел кусачки, о которых говорила капитан.

Разрезая шнурки, он убедился своими глазами, что древний скафандр и впрямь не выдержал. В той части, где туловище, дырок не оказалось, но на руках и ногах, обвязанных шнурами, на каждой была по меньшей мере одна протечка. Обвязки в каждом случае сделали свое дело, однако в тех сегментах, где воздуха не было, тело оказалось вздуто и выглядело отвратительно. Разрезая стяжки, Джайлс невольно коснулся нескольких таких мест, и они легко проминались под его пальцами, как вздувшиеся волдыри.

К тому времени, как Джайлс разрезал все обвязки, капитан успела снять скафандр с верхней части туловища инженера. Через несколько секунд скафандр был снят полностью, и на инженере остались только пояс и пара перехватывающих тело ремней, составляющие обычную корабельную одежду альбенаретцев.

Глаза инженера оставались закрытыми. Он не проявлял ни малейших признаков понимания, что его вернули на спасательную шлюпку и о нем заботятся. Он не шевелился, только пару раз издал какой-то глубоко гортанный шипящий звук.

– Что с ним? Он жив? – спросил Джайлс.

– Он умирает, – ответила капитан. Затем резко повернулась к Джайлсу. – Теперь уходите. Держите своих людей подальше от кормы. Я не хочу, чтобы они здесь были. Не хочу, чтобы они заглядывали сюда. Это понятно? Последние минуты жизни альбенаретца – не зрелище для чужаков.

– Я ухожу и сюда, конечно же, никого не пущу. – Он повернулся и вышел из огражденной части шлюпки туда, где его ждали трудяги. Позади внезапно раздался металлический скрежет. Оглянувшись, он увидел, что проход к корме дополнительно перекрыт поставленной вертикально койкой Фрэнко, для чего ее опоры были варварски погнуты.

Однако койка не полностью закрывала проход. Со стороны корпуса шлюпки осталась достаточно большая щель, чтобы мог пролезть человек, если бы захотел. Но она не позволяла видеть чужаков, стоя в средней части шлюпки, и служила напоминанием о требовании капитана.

– Надеюсь, вы все понимаете, что это значит? – сказал Джайлс трудягам. При этом с удивлением обнаружил, что его язык заплетается от усталости. Он указал на койку, перегораживающую проход. – Капитан запретила всем заходить туда и даже заглядывать. Я добавляю к этому мой запрет делать это. Никто из вас не должен приближаться туда, а тем более украдкой…

Он вдруг замолчал. Впервые с того момента, как они вступили на борт шлюпки, бело-голубые светильники над головой, никогда не выключавшиеся, поскольку они требовались для поддержания лозы жизнеобеспечения, потускнели. Теперь они давали лишь слабый красноватый свет, и резкое уменьшение их яркости сделало всех людей почти слепыми на то время, пока глаза адаптировались.

– Повторяю, – продолжал Джайлс. – Держитесь подальше от кормы. Там нет ничего, что вам может понадобиться. – Он многозначительно кивнул на примитивный санузел в средней части корабля, огороженный панелями. – До дальнейших распоряжений все оставайтесь здесь и не шумите. Если кто нарушит приказ, вполне возможно, что ему придется иметь дело не только со мной, но и с капитаном, который, вероятно, примет свои меры – и не могу обещать, что в этом случае я смогу кому-то из вас помочь.

Джайлс повернулся, прошел, слепо выставив впереди руки, в огражденную часть и нашел там на ощупь свою койку. Взявшись руками за ее край, он сел на нее и откинулся назад. Сон моментально объял его.

Еще не успев проснуться, он уже вскочил на ноги и побежал. В воздухе стоял пронзительный человеческий крик. Освещение в шлюпке снова стало ослепительно-голубым. Неуверенно держась на ногах, он несся на крик – через выход из огражденного пространства и мимо группы трудяг, начинающих скапливаться возле перегороженного койкой прохода на корму. Проскочив мимо койки, отбросив ее в сторону, Джайлс ворвался в кормовую часть. Как только он это сделал, вопль прекратился, будто кричащему зажали рот.

Он оказался лицом к лицу с капитаном, державшей на длинных темных руках бесчувственную Ди, как сломанную куклу. Глаза девушки были закрыты, она безвольно обмякла. Инженера нигде не было видно, но капитан, пол вокруг и единственная оставшаяся здесь койка явно заляпаны темной кровью чужаков.

– Заберите ее, – сказала капитан, шагнув вперед и передавая ему бесчувственное тело девушки. – Она пришла сюда, несмотря на запрет, но я не причинила ей вреда.

Джайлс подхватил на руки Ди и остался стоять, глядя на капитана.

– А где инженер? – хрипло спросил он по-альбенаретски.

– Он с положенными почестями прошел в Последние Врата, – ответила капитан и вдруг перешла на бейсик: – Прошла та его часть, что составляла его личность. А оболочка, – она повернулась и кивнула в сторону конвертора, – могла быть использована и была использована.

Из-за перегородки донесся стон ужаса слышавших это трудяг. Джайлс посмотрел на конвертор. Его крышка была немного приоткрыта, и она достаточно велика, чтобы просунуть туда все тело инженера целиком. Необходимости расчленять труп не было. Он оглядел сваленные кучей инструменты и не заметил ни на одном из них следов крови.

– Чья это кровь? – спросил он по-альбенаретски.

– Человек! – сказала капитан. – Я устала от ваших вопросов и вопросов других людей.

Она резко устремилась в носовую часть корабля, едва не сбив его с ног. Трудяги расступились перед высокой фигурой, а потом все вошли в кормовую часть, разглядывая кровь, Ди и конвертор.

Джайлс осмотрел тело Ди сверху донизу. С обеих сторон шеи, ближе к затылку, начали проступать синяки: два с одной стороны и один с другой, явно оставленные очень сильной трехпалой рукой.

– Что случилось? – Это спросила Мара, стоявшая лицом к нему, поддерживая рукой голову остающейся без сознания Ди. – Фрэнко сказал, что ей снились кошмары. Должно быть, очнувшись от одного из них, она забыла, где находится, и отправилась искать свою койку. Но из-за чего же она кричала? Что она увидела?

– Бог его знает! – мрачно ответил Джайлс. И посмотрел на закрытые глаза на неподвижном лице Ди. – И если эти крики имели какую-то причину, вряд ли она захочет вспомнить, что это было, когда очнется. Возможно, мы никогда этого не узнаем.

6

Второй день, 16:15

Дилетантский прогноз Джайлса оказался верным. Когда Ди пришла в себя, на койке в средней части шлюпки, она ничего не помнила. Она казалась смущенной и неуверенной, как человек, пришедший в себя после приема сильнодействующего лекарства. Она плакала и прижималась к Маре или Бисет – кто был ближе. И пригрозила, что впадет в истерику, если к ней приблизится кто-нибудь из мужчин, даже Фрэнко, которого она словно бы совсем не узнавала.

В конечном счете две женщины стали сидеть с ней по очереди, и только так она смогла ненадолго погружаться в сон, иногда прерываемый криками. Постепенно яркость ее кошмаров, похоже, стала притупляться, и Ди удавалось спать дольше и при этом спокойнее. Но ей так и не удалось припомнить ничего из того, что она увидела в кормовой части шлюпки. Последнее, что она помнила – как инженера проносили на корму.

Фрэнко тем временем менее чем за сутки превратился из розовощекого подростка в бледного измученного мужчину на грани нервного срыва. Он не мог поверить, что Ди не желает его видеть, и готов был силой расчистить себе путь. Дошло до того, что Джайлсу пришлось поручить Хэму охранять Ди от посягательств Фрэнко.

Среди остальных же трудяг царил полный разброд. За исключением Хэма, которого ничуть не смущало использование тела инженера, и Джайлса, заставлявшего себя есть, никто не прикоснулся к ягодам лозы жизнеобеспечения. Естественно, никто не пил и сока, пока жажда не вынудила сделать это даже самых упорных. Но поскольку есть они по-прежнему отказывались, Джайлс собрал всех в огражденном панелями сегменте центральной части шлюпки.

– Послушайте меня, – сказал он. – Постарайтесь понять. Мы здесь одни, в межзвездном пространстве, вокруг световые года пустоты, и эта спасательная шлюпка – все, что у нас есть, наш единственный шанс попасть когда-нибудь снова на планету. Если нам удастся добраться куда-то живыми, то благодарить за это мы должны будем спасательную шлюпку и ее капитана… да и инженера тоже. Не отворачивайтесь, когда я говорю это! Постарайтесь выйти за рамки того, с чем вы росли, чему научились и что принимали как должное. Здешний замкнутый цикл с применением конвертора – по сути такой же, как на Земле в целом, только упрощенный… Смотрите на меня, я с вами разговариваю!

Бледные лица, смотревшие в разные стороны, повернулись к нему. Только это он и мог заставить их сделать – подчиниться прямому приказу. Удастся ли ему добиться того, чтобы они мыслили понятиями чуждых им обстоятельств? Что ж, хотя бы попытается…

– Я хочу, чтобы вы воспринимали происходящее, отбросив эмоции, – продолжил он. – Двигатель требовалось отремонтировать. Это непреложный факт. Инженер должен был выйти и отремонтировать его, даже сознавая, что, возможно, не выживет при этом. Это другой факт. Это стоило ему жизни, и капитан, чтобы вещества его тела не пропали даром, а пошли на пользу – нам, людям, а не исключительно только представителям его расы, – положил тело в конвертор, чтобы им воспользовалась лоза жизнеобеспечения. Вот таковы факты. Не чьи-то мнения, с которыми можно согласиться или нет, а факты. И кто не будет воспринимать их как факты, тому предстоит столкнуться с окончательным фактом: если вы не будете есть – вы умрете.

– Чтобы выжил он сам… – пролепетал кто-то.

– Кто это сказал? Эстевен? – Джайлс взглянул на говорящего. В отличие от прочих он не был бледен, а скорее даже слегка покраснел, и в глазах его читался вызов. – Что ты имеешь в виду – кто он сам?

– Да он – капитан! – сказал Эстевен уже громче. – Он тоже выживает благодаря ягодам лозы – и инженеру. Вот он и запихал того в конвертор, чтобы самому выжить, ваша светлость!

Последние слова были произнесены почти дерзко, но Джайлс не обратил на это внимания. Он старался привести в порядок собственные мысли, поскольку уже совсем забыл, что трудяги считают капитана мужчиной. На мгновение он задумался над идеей рассказать им правду об этом, но тут же отверг случайную мысль. Чем меньше на шлюпке внезапностей и смятения, тем лучше.

– Альбенаретцы не испытывают страха смерти, как мы, Эстевен. Ты же знаешь. Капитан руководствуется чувством долга, а не личным благополучием.

– Извините, ваша светлость, – обычно спокойный и смирный Эстевен вел себя почти враждебно, – но вы уверены в этом?

«Пора бы его осадить», – решил Джайлс.

– Если я что-либо говорю, Эстевен, – сказал он сурово и строго, – ты должен считать само собой разумеющимся, что я уверен в этом, иначе я бы этого не говорил. Теперь же, если не хочешь сказать мне что-либо более содержательное, сиди спокойно и помалкивай. Понятно?

– Да, ваша светлость… – Вся его воинственность внезапно исчезла. Он снова стал молчаливым и задумчивым, как обычно.

– Ну и отлично, – сказал Джайлс, поворачиваясь к остальным. – Я не собираюсь заставлять вас есть. Я призываю лишь попробовать пересилить себя и поесть, а пока вы этого не сделаете, вам придется дважды в день смотреть, как мы с Хэмом едим. Первая трапеза состоится прямо сейчас… Хэм?

Тот поднялся, сходил в кормовую часть шлюпки и принес две чашки с мякотью. Одну он отдал Джайлсу, а сам присел с другой на койку.

Джайлс ел невозмутимо, ничем не выдавая своих чувств, скрывая свое отношение к инженеру и мякоти ягод лозы под маской безразличия, что освоил в первый же год обучения в интернате. Хэму и в самом деле было все равно. Остальные сидели молча, стойко перенося наблюдаемое зрелище – до того самого момента, когда Хэм, доев, стал слизывать остатки мякоти со своих пальцев. Тут сперва Ди, а потом Фрэнко и Грос резко побледнели и заспешили к «туалету».

Почти такая же сцена повторилась шесть часов спустя, а затем еще трижды, прежде чем Мара и Бисет набрали себе в чашки не более столовой ложки мякоти ягод и поглотили ее. Еще два приема пищи спустя ели все, включая и Ди.

К этому времени Ди и Фрэнко вернулись в ложную уединенность в кормовой части, достав из-под пола другую койку вместо использованной капитаном в качестве ширмы. Все прочие остались в центральной секции, за исключением Хэма, который перенес свою койку поближе к носовой части, туда, где одиноко стояла койка Джайлса.

Довольно странно, что этот не уважаемый никем амбал смог совершить что-то по своей инициативе, но Джайлс не стал расспрашивать подробнее. Такие трудяги, как Хэм, обычно становились замкнутыми и косноязычными, когда их о чем-либо спрашивали, из боязни сказать в ответ что-то не то. После того как все люди приспособились наконец к условиям на спасательной шлюпке и снова правильно питались, жизнь потекла вполне гладко. Но Джайлс регулярно обдумывал ситуацию. Обычно он как-нибудь вознаграждал трудяг за хорошее поведение, усиливая этим положительный эффект. Но какие стимулы можно предложить здесь, на шлюпке?

Наконец он придумал возможность для этого. Надо переговорить с капитаном, и в ходе беседы наверняка представится возможность поговорить об особом снисхождении. Он выждал, чтобы прошло несколько корабельных дней после смерти инженера, прежде чем направиться для разговора к оставшемуся альбенаретцу. Выбрав время, когда все трудяги были либо в средней, либо в кормовой части спасательной шлюпки, он подошел к перегородке, за которой капитан после смерти инженера пребывала в изоляции почти все время. Стоя за перегородкой, он сказал на альбенаретском:

– Капитан, я хочу с вами поговорить.

Последовала секундная пауза, затем голос чужака ответил:

– Подходите.

Джайлс обошел перегородку и повернулся лицом к капитану, сидевшей в кресле перед пультом управления. Не вставая, она развернула кресло к нему.

– Капитан, может быть, теперь вы уже скажете мне, через какое время эта спасательная шлюпка куда-то приземлится?

– Мы достигнем Белбена чуть менее чем за сто восемь корабельных суток.

– Понятно, – сказал Джайлс. – Это очень долго!

– Столько времени для этого требуется, – сказала она. Джайлс не был способен на слух различать альбенаретские интонации и не заметил никаких изменений в том, как она сидела или говорила, но все же что-то создало у него впечатление, что она дистанцировалась не только от него, но и от спасательной шлюпки со всеми на борту.

– Разве нет более подходящего места назначения для полета шлюпки?

– Других мест назначения нет.

– Прошу капитана проявить терпение и выслушать. – У Джайлса возникло ощущение, что он идет по странному полю, усеянному минами и ловушками, причем такими, что он не мог их не только увидеть, но и даже вообразить. То, что ему предстояло сказать, опасно вторгалось в периметр эмоционального восприятия этих чужаков, их чести. – По нашим картографическим данным этой части космоса, на планете 20B-40 есть земная колония, специализирующаяся на добыче полезных ископаемых, и альбенаретский космопорт. Я из любопытства изучил карты перед тем, как отправиться в это путешествие. У меня, правда, нет опыта навигации, кроме пилотирования моей личной яхты в пределах Солнечной системы, но если я не ошибаюсь, в данный момент 20B-40 вдвое ближе к нам, чем Белбен.

– Возможно, – сказала капитан. – Но наш порт назначения – Белбен.

– Почему, если 20B-40 ближе?

– Нашим портом назначения был Белбен. Мой звездолет уничтожен, но моя честь может быть спасена, если я доставлю оставшихся пассажиров на Белбен, как было обещано.

– Но какая честь в том, чтобы доставить их в порт назначения мертвыми? Сто восемь дней – слишком большой срок, чтобы мои люди смогли выжить в таких условиях.

– Выжить? Ах да, я забыла, что вы, люди, не знаете Врат и Пути к ним и шарахаетесь в испуге при мысли о Переходе. Но выжить – это уже ваше дело. Мой долг – доставить вас, а живыми или мертвыми – для меня значения не имеет.

– А для меня имеет, – сказал Джайлс. – Я отвечаю за выживание моих соплеменников. Прошу вас доставить нас вместо Белбена на 20B-40.

– Нет, – ответила капитан и закрыла глаза, словно очень устала. – Я не могу позволить себе еще сильнее отклониться от пути.

– Капитан, – медленно начал Джайлс. – Я из дома и клана Стальных, этот клан обладает огромным богатством, частью которого распоряжаюсь я лично. Даю вам обещание, что если вы измените курс и доставите нас на 20B-40 – а обещание магната почти то же самое, что подписанный контракт, – либо заплатить вам столько, чтобы вы могли построить другой звездолет, такой же, как тот, что вы потеряли, либо заплатить вашей расе, чтобы его построили ваши соплеменники, а затем предоставили вам. Так что вы ничего не теряете.

Капитан открыла глаза и секунду смотрела на Джайлса.

– Но я теряю. Вам, чужакам, этого не понять. Вся моя команда, все мои офицеры, а теперь и инженер, ушли, заслужив смерть при разрушении моего звездолета. Сам звездолет – просто вещь, которая ничего не значит. Это всего лишь будет мне приятно, но станет оскорблением памяти всей моей команды, которая прошла через Врата, и мне не сделает чести, если я приму то, что не смогу разделить с ними.

Она замолчала. Джайлс стоял неподвижно, глядя на нее сверху вниз, на мгновение потеряв всякую надежду. По сути, он предложил нищему целое состояние, и в голове у него не укладывалось, как такое, величайшая цена из возможных, может быть отвергнуто.

– Вы совершенно правы, капитан, – медленно сказал он. – Я не понимаю. Но очень хотел бы понять. Возможно, если я пойму, мы сможем найти и другие пути взаимопонимания. Не объясните ли мне это так, чтобы я понял?

– Нет, – сказала она, – я не обязана обеспечить ваше понимание, и вы не обязаны понимать.

– Не могу согласиться. Я уже давно искренне верю, что человечество и альбенаретцев связывают не только торговые отношения и космические путешествия. У нас есть не только обязанность, но и реальная необходимость понимать друг друга, как в качестве самостоятельных личностей, так и в качестве представителей соответствующих рас.

– Ваше мнение не имеет значения. То, во что вы верите, не относится к области возможного. Вы не альбенаретец, не принадлежите к избранному народу. Поэтому никогда не сможете понять Путь, какие бы усилия я или кто другой для этого ни предпринимали.

– Я считаю, что сказанное вами сейчас – неправда. Это лишь ваше мнение, и это мнение ошибочное, в отличие от моего. Но я прошу лишь, чтобы вы попробовали.

– Нет. Пытаться – значит тратить силы. Их у меня мало, и я не желаю тратить их попусту.

– Не попусту. Это жизненно необходимо для вас и вашей чести. Это жизненно необходимо для меня и моей чести. Это жизненно необходимо для моих трудяг. Это жизненно необходимо для вашей и моей расы, которые могут обе погибнуть, если не достигнут взаимопонимания.

Капитан снова закрыла глаза.

– Этот вопрос больше не обсуждается. Вы хотели поговорить со мной еще о чем-то?

Джайлс открыл было рот, но тут же снова закрыл его.

– На шлюпке лозы жизнеобеспечения значительно больше, чем нужно для такой маленькой группы, какая на ней сейчас. Когда инженер умирал, свет был ослаблен до менее яркого. Для моих людей будет большим облегчением, если свет включать регулярно хотя бы ненадолго. Несомненно, лоза при этом сможет обеспечить нас питанием в достаточно количестве.

– Этот свет должен оставаться постоянным, – сказала капитан, не открывая глаз. – Все должно оставаться неизменным, пока мы не достигнем порта назначения. Магнат, я уже устала от разговора с вами и хочу побыть одна.

– Хорошо. Мне больше и нечего с вами обсуждать – по крайней мере сейчас.

Джайлс вернулся к своей койке и сел на нее, обдумывая разговор. Необходимо найти способ заставить капитана изменить порт назначения на колонию в ближайшем мире. Внезапно он осознал, что Хэм сидит на своей койке и молча наблюдает за происходящим.

– Не сиди здесь просто так! – раздраженно сказал Джайлс, выведенный из себя молчаливым взглядом амбала. – Займись хоть чем-то! Возвращайся к другим и поговори с кем-нибудь, слышишь? Если ты будешь сторониться людей, они так и не примут тебя в свою компанию.

Не сказав ни слова, тот встал и ушел в среднюю часть шлюпки, где сейчас были почти все остальные.

– А вы не уходите! – сказал Джайлс, повышая голос. – Хэм – один из нас, и я требую, чтобы вы относились к нему, как к равному! Запомните это!

Разумеется, он понимал, что просто вымещает на них свою злость из-за неудачи с капитаном, зная, что они ни в чем не будут ему противоречить. Он постарался приглушить эту мысль, растянулся на койке и прикрыл глаза рукой, чтобы не видеть немеркнущего света ламп. Может быть, если «переспать» с этой проблемой, удастся придумать, как убедить капитана.