Шоу семейных секретов

От того, с какой силой он снова растянул рот в улыбке, у Виталика заныло за ушами.

– Хорошо, – кивнула Алла, и купюра исчезла. – Что конкретно вас интересует?

– С кем, кроме вас и Пронина, общалась Элеонора Суворова?

Прежде никто ему на этот вопрос не ответил.

– Ни с кем. Только с Сережей. Они запирались в его кабинете и подолгу говорили. Ну и со мной, когда я выдавала наличные средства.

– О как! – выкатил глаза Виталик.

Сережа, стало быть. Пронин. Недаром он был у него под подозрением. Сообщник, значит…

– Сережа открывал ей счет, контролировал поступления. Он сам мне говорил. Потом принес бумагу на то, что клиентка хочет обналичить средства. Она была за подписью управляющего банком.

– Элеонора как себя вела, когда деньги складывала? Кстати, почему чемодан?

– Купюры мелкого номинала, поэтому их было много. И это не требование клиентки. Просто так получилось, – со вздохом произнесла Алла и нетерпеливо глянула на часы. – Вы простите, но мне надо работать.

– Спасибо, Алла. Спасибо. – Он сделал пару шагов назад, продолжая скалиться в улыбке. – И… И последний вопрос: как мне найти Сергея? Его кабинет заперт, а поговорить с ним просто необходимо.

– Боюсь, у вас ничего не получится. – Углы ее блеклого рта опустились. – Сережа умер. Вчера утром его тело было обнаружено в машине. Припарковался, а выйти уже не смог. Умер.

Он подождал, когда она прекратит всхлипывать, и спросил:

– Умер или убили?

– Умер. Полиция говорит, что смерть наступила по естественным причинам. Тромб оторвался.

Виталик кивнул и ушел. Все ее дальнейшие слова будут бесполезны и пусты. Только лишь собьют его с пути истинного, который у него молниеносно выстроился.

Первым делом надо навестить девушку Сергея. Потом всеми правдами и неправдами попасть в его съемную квартиру. Конечно, полиция там уже побывала, но он знает, насколько обыски могут быть поверхностными. Особенно когда смерть наступила по естественным причинам.

Глава 8

Он третий день в Москве, а дело ни с места.

Борис нервно повел подбородком, и в шее тут же хрустнуло, отдаваясь болью в ухе – последствия пулевого ранения в левое плечо. Это не пройдет никогда, как сказал хирург, который его штопал. Задет какой-то нерв.

– С этим жить тебе, парень, до самой смерти.

Хирург закатил глаза, намекая на долгую жизнь с мучительным недугом. Но не знал человеческий штопальщик, что жизнь Бориса могла быть как долгой, так и не очень и закончиться в любую минуту.

– Ты, Борис, все время находишься в переходном периоде, – укоризненно качал головой его хозяин. – С этого света на тот. Так нельзя!

– Риск оправдан, хозяин, – вежливо улыбался заботе Борис. И важно добавлял: – Оправдан результатом.

Седая голова Андрея запрокидывалась, и тот звучно хохотал. Он любил краткие изречения своего главного помощника. Находил их искрометными и правильными. Уверял, что умнее Бориса никто не скажет. И задание лучше его никто не выполнит.

Сегодняшнее дело, поначалу показавшееся Борису совершенно пустяковым, вдруг стало досаждать ему. Раздражать.

Во-первых, третий день он ждал, потому что ничего не происходило.

Во-вторых, его клиент, с которым он должен был пообщаться, не выходил на связь. А его контактов у Бориса не имелось. Тот сам обязан с ним связаться. Запрашивать их у Андрея нельзя. Это значило расписаться в собственной слабости и неумении решить вопрос на месте.

А в-третьих, ему пришлось съехать из гостиницы и снять себе квартиру, потому что расходы зашкаливали. Он никогда не думал, что номер в Москве может так дорого стоить. И не представлял, что обслуга гостиницы может быть настолько любопытной.

Внимание персонала было ему ни к чему. Он нашел по объявлению однокомнатную квартиру возле метро и оплатил за месяц вперед. По-другому вселять его не пожелали.

– Морда у тебя, парень, больно бандитская, – досадливо качал головой пожилой мужик, хозяин квартиры. – Не поселил бы ни в жизнь, если бы не обстоятельства.

Под обстоятельствами подразумевалось отсутствие плиты, стиральной машинки и телевизора. Борис безо всего этого мог прожить, люди семейные – нет.

Он тут же нашел по соседству вполне приличную прачечную. Так, на всякий случай. Если его ожидание затянется еще на несколько дней. Через дорогу хорошее кафе с вкусной едой и большими порциями. Ну а телевизор он вообще не любил. Не смотрел его почти никогда. Если только требовалось для дела.

Он еще раз осторожно повел шеей, прислушиваясь к боли в ухе. Будто стала тупее, не так досаждала. Покосился на мобильник на подоконнике – тот, что ему вручил хозяин, с московской симкой.

– Тебе позвонят, – инструктировал он Бориса на родине. – Назначат встречу. Передадут груз. Ты его доставишь. Все.

Ему не звонили. Встречи не назначали. Значит, проблемы с грузом. Догадаться не сложно, поскольку грузом были наличные деньги. Много! Их он должен переправить через границу и доставить хозяину. У него было с десяток контактов, которым следовало позвонить, как только груз будет у него на руках. Они должны сообща решить, каким будет маршрут и транспорт.

Эти люди тоже ждали. Не брали других заказов. Послезавтра крайний срок, когда он сможет к ним обратиться. Если ничего не выйдет, придется разрабатывать новый план. Перестраиваться на ходу. А этого Борис крайне не любил. Это как раз и тянуло его в ту самую зону риска, где он находился на волосок от гибели.

И опять же, рисковать в какой-то другой стране – это одно. Но в Москве! Как тут дела делать, если даже обслуга в гостинице шарит в твоем чемодане и подозрительно косится. А человек, которому ты заплатил деньги за жилье, подозрительно рассматривает и задает массу неудобных вопросов.

А что тогда в полиции происходит? Представить невозможно.

Борис прижался лбом к пыльному стеклу и глянул на мокрую от дождя улицу десятью этажами ниже. Автомобильная пробка растянулась длинным червем, медленно ползущим и изрыгающим выхлопные газы. Яркие пятна колышущихся зонтов. Ядовито-сочная зелень распустившихся деревьев и кустарников. Запестревшие клумбы. Май был богат цветением, но оживающая природа всегда раздражала Бориса. Он больше любил осеннее увядание. Оно напоминало ему естественный уход, от которого никому не спастись. Тусклые краски, приглушенные звуки, прохладный воздух. Это его стихия.

Телефон вдруг ожил. Но не тот, с которого он не сводил взгляда, не московский, а свой в кармане брюк.

– Борис, – окликнул его властный голос Андрея. – Ты?

– Я.

– Что за заминки? Мне звонят, спрашивают. Сроки истекают. – Голос хозяина был полон недовольства.

– Тишина. Не могу понять.

Повисла пауза, Андрей размышлял.

– Даже так? – наконец отозвался он. – Ну что же… Если Магомед не идет к горе… Я скину тебе контакты. Разыщи сам.

– Хорошо.

Борис подавил довольную улыбку, словно Андрей мог его видеть. Ожидание всегда выводило его из себя. Он был человеком действия.

– Аккуратнее, – тут же угадал его настроение хозяин. – Не высовывайся. Просто осмотрись, что и как. Сначала надо понять, в чем проблема.

– Я понял.

– Да ничего ты не понял, – угрожающе повысил голос Андрей. – Могут быть обстоятельства, а могут и… Короче, я не позволю себя кинуть без объяснения причин. Ты понял: наблюдаешь, докладываешь. О каждом!..

Ничего себе. Их несколько? Борис думал, что заказчик один. И тот должен был позвонить и доставить груз. А слова Андрея все это опровергают. Ему придется наблюдать сразу за несколькими? Целой группой лиц? Кто из них заказчик – вопрос, который он так и не задал Андрею. А может быть…

А может быть, тот и сам не знает?

Через десять минут на электронную почту пришло зашифрованное письмо. Борису понадобилось полчаса, чтобы расшифровать эту абракадабру. Столбиком он выписал на куске бумажного полотенца имена, адреса и номера телефонов. Письмо удалил. Текст зазубрил наизусть. Кусок бумажного полотенца смыл в унитаз. Еще раз прогнал в памяти все, что расшифровал. Запомнил отлично, только не понял ни черта. Какие-то девки, парни. Зачем они? Есть ли среди этой группы нужный человек, клиент, не объявившийся до сих пор, Борис так и не понял.

Но раз Андрей считает нужным, он проследит за ними. Составит собственное мнение обо всех движах и потом доложит. Его дело исполнительское, рассуждают пускай другие.

Но собираясь выйти из квартиры, он все же поймал себя на том, что сильно раздражен. Никогда у него так не было, чтобы он шел туда, не зная куда, и искал то, не зная что. Это как плыть в темной воде в тумане. Никогда не найти берега.

– Здрассте, – раздалось за спиной, когда он проворачивал ключ в замке.

Он обернулся, невнятно пробормотал приветствие. У него не было акцента, он хорошо говорил по-русски, но почему-то изобразил картавого. Природная осторожность сыграла роль, или просто пожилая женщина, разглядывающая его с подозрением, ему сразу не понравилась.

– Немой, что ли? – фыркнула она, брызнув слюной.

Он неуверенно кивнул, положил ключ в карман легкой куртки и пошел к лифтам.

– Что, Михалыч опять квартиру сдал каким-то обрыгам? – заорала женщина ему вслед. – Вот погодите у меня. Участковому пожалуюсь. Пусть они вас всех тут проверят. Взялся каждый месяц жильцов менять. А нам что делать? Вдруг это убийца какой-нибудь! Рожа вон какая преступная…

Не сказать, чтобы он испугался ее хая. Но тут же решил, что в эту квартиру больше не вернется. Хорошо, что перед уходом протер все, чего касался. Такая у него была привычка: подчищать в помещении перед уходом, словно уходишь навсегда.

Его отпечатки хранились в базе той страны, откуда он прибыл. Если вдруг что пойдет не так, его отпечатками поделятся с Москвой, сомнений нет. Вещей при нем было немного, и он всегда носил их с собой. Тоже привычка, выработанная годами.

– Так что, жилец? – Тетка не отставала, провожала его до лифтов. – Звонить участковому или договоримся?

Ее выразительный жест пальцами намекал на денежную мзду. Борис не отреагировал. Кротко улыбнулся и широко развел руками: мол, не понимает. Тут же нырнул в подоспевший лифт и нажал кнопку первого этажа. Уже в лифте дал волю ярости, трижды ударив кулаком по панели кабины.

Алчная русская сука! Из-за нее ему теперь придется искать другое жилье. А это минус определенная сумма. У него командировочных немного. Если поиски затянутся, он может оказаться на мели. У Андрея просить он не станет. Если тот решит помочь, он сам об этом скажет.

Словно услыхав его тревогу, Андрей снова позвонил:

– Ты где?

– Выхожу из дома. Работать, – уточнил он.

– Я понимаю, что тебе придется задержаться на неопределенный срок, – произнес хозяин немного виновато. – Деньги тебе передадут сегодня. Координаты сброшу. И ключи от тачки. Нечего светиться в метро. Там везде камеры.

Борис помолчал, оценивая ситуацию, а потом спросил:

– Считаете, что ситуация настолько вышла из-под контроля?

Слово «настолько» он многозначительно выделил интонацией.

– Все может быть, мальчик мой. Все может быть…

Философская печаль в его голосе не сулила добра клиенту и намекала на долгое пребывание в Москве, которое Борис проведет в больших хлопотах. Чем-то обидел Андрея клиент, не вышедший на связь. Серьезно зацепил.

– Лови координаты. И поезжай сейчас прямо туда. На автобусе. В метро не спускайся, – скрипучим голосом, намекающим на усталость, проговорил Андрей. – Там тебя найдут. Отдадут деньги на житие-бытие. И ключи. Кстати, что у тебя с жильем?

Борис раздраженно вдохнул, выдохнул. Еще час назад он думал, что жильем на ближайшие дни он обеспечен. Заплатил за месяц. Но после угроз соседки он туда уже не вернется. Свидание с участковым не входило в его планы.

– Пока в поиске, – не стал он врать хозяину. – Гостиницы дорогие. Персонал любопытный.

– Понял. Подумаю. Позвоню.

Борис вышел на улицу, залитую ярким светом. Черт-те что! То дождь, то солнце. Он недовольно поморщился, вытащил из кармана ветровки солнцезащитные очки, надел и медленным шагом двинулся к автобусной остановке.

До места наземным транспортом он добирался очень долго. Устал стоять на задней площадке, еще и пересаживаться пришлось пару раз. Через пару часов он был на месте, которое ему указал Андрей.

Площадь небольшая, с памятником и фонтаном. Таких в любом большом городе множество. Почему Андрей выбрал именно это место, Борис понял сразу: ни одной камеры по периметру. Упущение властей играло им на руку.

Он прошелся по кругу. Выбрал скамейку подальше от фонтана и, не успел сесть, как к нему подошел мужчина. Невысокого роста, сутулый, в дряхлой, истлевшей по швам рубашке, он опирался на трость и производил впечатление древнего немощного старца. Но на Бориса глянул поблескивающими от азарта глазами и заговорил голосом, совсем не соответствующим его облику.

– Как зовут тебя, юноша? – спросил он, усаживаясь на скамейку прежде Бориса.

– А что?

Он все еще был насторожен. Но мужчина сказал заветное слово, потом передал ему привет от Андрея. И он расслабился.

– Меня зовут Борис.

– Это я вижу, твой портрет мне нарисовали. На вот посылочку. – Он швырнул на скамейку истертый пакет из супермаркета. – Там все. Машина на стоянке через дорогу. Черный внедорожник. Потрепанный, конечно, чтобы не привлекать внимания. Но на ходу. Ну, бывай, Борис. Я побрел дальше.

Он исчез как-то вдруг и сразу. Борис покрутил головой и не нашел его сутулой фигуры среди прогуливающихся горожан и туристов. Он заглянул в пакет: тугая пачка денежных купюр, ключ от машины с брелоком сигнализации.

В машину он усаживался уже через три минуты. В козырьке над рулем нашел документы, доверенность, страховку. Прокатал в памяти список, присланный ему Андреем, и решил, что начнет с девки. Она была в самом конце, значит, для дела незначительная. Их сразу следовало вычеркивать, потратив намного меньше времени, чем на главных персон.

О чем он станет ее спрашивать, не зная всех деталей дела, Борис пока не представлял. Но думал, что девка сама знает, как отвечать. Главное, нажать на нужные кнопки, чтобы она заговорила. А это он умел. Заставлять людей говорить правду, даже вопреки их воле, было его призванием.

Именно по этой причине он оказался в команде Андрея.

Глава 9

– Светка то, Светка сё! Достали, блин!

Она вытащила из ведра мусорный пакет, отвратно завонявший еще пару дней назад. Затянула на нем завязки потуже и выставила из квартиры на лестничную клетку. Будет выходить из дома, выбросит. Пока необходимости в этом она не видела. Обе соседки – пожилые и сварливые – съехали на дачу до осени. За пакет с мусором ее никто не упрекнет.

Света вымыла руки в ванной, внимательно осмотрела себя в зеркале. Невзирая на двухдневную работу и бессонные ночи, выглядит она свежо и пристойно. А все почему? Потому, что голову имела. И на уговоры клиентов реагировала глупым хихиканьем и враньем:

– Да я только выпила!

– Вот моя пустая рюмка.

– Да вы что, я больше всех пью…

Умение выкручиваться помогало ей в жизни и особенно на новой работе, которую ей подогнала подруга Катя.

– Это что-то типа эскорт-услуг, но уровнем пониже. Понимаешь, Светик, девчонку в компанию многие хотят, но не все имеют знакомых. Вот мы им и помогаем. – В ответ на ее осторожные вопросы Катя округляла глаза. – Никакого секса! Ты что? Только выпить и поговорить. Или сопроводить. Жрать приготовить, в квартире убрать. В общем, помочь, чем можешь…

У Светы пока получалось отбрыкиваться от озабоченных клиентов. У Кати не вышло. За минувшие полгода та сделала уже два аборта, трижды попадала в травму и один раз отсидела в обезьяннике, когда соседи вызвали наряд к особо развеселившейся компании.

Их директор Нина Васильевна, которая категорически отрицала свою причастность ко всякого рода сутенерству, Свету особенно ценила за неприступность.

– Ты правильно поняла политику нашей компании, – с пафосом произносила она, вручая ей очередной конверт с премиальными. – Поэтому и ценна как сотрудник.

– Почему? – вежливо улыбалась Света, с благодарностью принимая тощий конверт.

– Потому что ты не шлюха, а именно сотрудник. И я на тебя могу положиться в самых ответственных делах. Уверена, ты ничего не испортишь. Клиенты будут довольны. Ты останешься неприкосновенной. Есть ведь такие, что…

Нина Васильевна тяжело вздыхала, опускала голову и сквозь зубы цедила:

– Берегов не видят. Их ни контракт не останавливает, ни устные договоренности. Для них, если девушка, то априори шлюха. Тем более что некоторые из наших уже так себя зарекомендовали. Уволить бы к чертовой матери, да и на нее есть желающие…

Двое минувших суток Светлане пришлось выполнять роль горничной, повара и массовика-затейника для охотников на дальней заимке в ближайшем к Москве заповеднике. Мужчин было четверо, она – одна. Но никто ее даже пальцем не тронул. Один принялся ближе к ночи второго дня делать недвусмысленные намеки, но Света тут же их отвергла.

– Да ладно, чего ты? – Он осторожно тянул руки к ее груди. – Никто же не узнает.

– Я… Я буду знать. И этого достаточно. – Она сурово свела брови к переносице, отступая к выходу из комнаты.

– Достаточно для чего? – Он плотоядно облизывался.

– Для того, чтобы считать и тебя и себя мразями.

Это гадкое слово его будто отрезвило. Он уронил руки. Постоял. Помолчал.

– Извини, – буркнул он недовольно и ушел.

Вот и весь секрет. А Катя вечно напридумывает что-то невероятное: то силы у нее иссякли отбиваться, то сама не поняла, как это вышло. А подруга наверняка обладает каким-то даром или секретом, отпугивающим особенно настырных.

Свете очень хотелось сказать, что секрета никакого нет. И дара тоже. Просто на работе пить нельзя. Это снижает уровень ответственности, стирает грани между нравственностью и падением. Но говорить об этом было бесполезно. Катя пила, и в последнее время все чаще и больше. Это сильно напрягало и мешало, если они работали в паре. Нина Васильевна обещала ее больше с Катей не ставить.

Света пропустила меж пальцев густые длинные пряди совершенно белых волос – предмет ее гордости и зависти коллег. Подхватила их резинкой и стянула на макушке в хвост, который тут же превратила в тугой пучок. Надвинула на голову повязку, спрятав под нее все до волоска, и нанесла маску из меда, сметаны и дрожжей. Эта смесь, которую Катя называла ужасной, помогала ее лицу светиться легким румянцем. Без него Света напоминала мертвую, настолько бледным от природы было ее лицо.

Через двадцать минут она смыла маску. Приняла контрастный душ. Вымыла волосы и пошла в кухню завтракать. Вообще-то с утра она не хотела есть и каждое утро через силу впихивала в себя какую-нибудь полезную кашу или омлет. Запивала теплой водой из чайника, и все – до вечера о еде забывала.

– Тебя никогда не заморишь голодом, – с завистью бормотала Катя, объедаясь гамбургерами. – Ты никогда не умрешь от истощения. Просто высохнешь, как клякса…

Вообще-то общение с Катей ей изрядно надоело. И работа хлопотная – тоже. Они ходили по грани, и все это понимали. Когда-нибудь у очередного отморозка сорвет крышу, и он натворит такое, после чего Свете просто не захочется жить. Она уже принялась искать себе работу и на следующей неделе у нее было запланировано сразу три собеседования. Ее кандидатуру хотели рассмотреть на должность делопроизводителя, специалиста по кадрам и даже начальника хозяйственного отдела.

Она никому об этом не рассказала. Отпросится, будто бы в больницу. Нина Васильевна отпустит. Она очень трепетно следит за их здоровьем. Кате даже оплачивала диспансер, когда у той случалась беда.

Звонок в дверь прозвучал так неожиданно, что Света замерла с ложкой, с которой капала жидкая овсянка прямо на стол.

Кто бы это мог быть? Катя на смене с утра. Отвозит вещи Нины Васильевны в химчистку. Да, и такие поручения ими выполнялись. Освободится не ранее трех часов пополудни, поскольку химчистка, где отлично чистили дорогой мех, располагалась за городом. Кто тогда названивает в ее дверь с такой настойчивостью?

Ответ стукнул ей в темечко на середине пути от кухни до прихожей.

Блин! Мусор! Одна из старых перечниц приехала, обнаружила вонючий пакет на лестничной клетке и спешит предъявить. Сейчас примется орать, грозить жалобами, хвататься за сердце и обвинять ее в нечистоплотности. Блин! На ходу придумывая объяснение и цепляя на лицо улыбку, Света закрутила головки замков.

– Здрассте, я все уберу сейчас! – выпалила она, широко распахивая дверь.

– Здравствуйте, Светлана.

На нее смотрел высокий, интеллигентного вида мужик, которому могло быть как тридцать, так и хорошо за пятьдесят. Он был очень стильно одет, тщательно причесан, старательно улыбался и настойчиво пер в ее квартиру.

Света на всякий случай поставила ногу под дверь, притормаживая незваного гостя. В голове газелями проскакали мысли: недовольный клиент, которого она не запомнила; обиженный Катин хахаль, пытающийся ее разыскать; родственник соседок, явившийся с претензиями из-за мусорного мешка на лестничной клетке.

Оказалось, ни то, ни другое, ни третье. Дядя слазил в маленькую кожаную сумочку, больше напоминавшую портмоне, достал визитку и сунул ее Свете.

– Частный детектив?

Она сначала вытаращилась непонимающе, потом нахмурилась.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.