Шоу семейных секретов

Галина Романова

Шоу семейных секретов

© Романова Г. В., 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Глава 1

Распустившаяся сиреневая ветка билась в стекло. Ветер трепал ее из стороны в сторону, и Вадику она казалась мохнатой лиловой мочалкой. Просто мочалкой, никакой поэзии.

Присутствующая в гостиной семья из трех человек не казалась ему интеллигентной и уважаемой. Сын наркоман. Дочь шлюха. Папа алкаш. Мама сбежала.

Они могут сколько угодно позировать репортерам. Скалить свои холеные рожи в объектив, давать интервью, с глубокомысленным видом рассуждая о жизненных ценностях, экологии и положении беженцев в Европе, – он-то все про них знает и считает, что уважения они недостойны. А достойны как раз тех неприятностей, которые им устроила сбежавшая мамаша.

А мамаша что сделала? Перед своим побегом почти полностью опустошила счета фирмы мужа, переведя их на свой личный. А потом – в течение часа – все обналичила в банке по соседству с фирмой.

Умно?

Вадик считал, что даже очень. Не сними она деньги со своего счета, их бы просто заблокировали, и бежать было бы не с чем. Пришлось бы ей снова терпеть мужа-алкаша, который – по слухам – в последние годы начал распускать руки.

Он вообще проникся невольным восхищением к сбежавшей даме. Она единственная казалась ему достойной уважения, снисхождения и сочувствия.

Папа, когда отошел от шока, бросился к счетам сыновьей фирмы, что была «дочкой» его собственной, а сынок его тормознул. Нет, мол, папа, это мое. Сам расхлебывай свои неприятности. Не сумел бабу в узде держать. Допустил ее до бизнеса. Причем до такой степени, что она имела доступ к счетам. Вот теперь как хочешь, так и выкручивайся.

Отец, конечно, выкрутился. Он был алкашом, но не дураком. И себя подстраховал, заключая с сыном доверительный родственный контракт. Сынок по наивности полагал, что является хозяином, и папе поспешил отказать. А вышло, что он там вообще никто. Практически генеральный директор, и только.

Папа дела быстро выправил. На сына затаил злобу. Тот на него тоже обиделся. Считал себя полновластным хозяином, а на деле…

Но им пришлось объединиться в стремлении вернуть мамашу вместе с украденными деньгами. К ним примкнула и дочка, дожившая до двадцати восьми лет без определенного рода деятельности и менявшая половых партнеров со скоростью как у спортивного болида.

Вообще-то она мать любила. И всегда была с ней близка. После ее бегства папа с сыном дочке это припомнили и намекнули, что содержать ее из средств семьи более не станут. Пора вспомнить, что она окончила заграничный университет, имеет блестящее образование и полученные знания давно пора применить на практике.

– А ты семейные деньги на кокс спускаешь! – орала она брату в ответ на упреки.

– Он их отрабатывает, – вступался за вероломного сыночка папаша.

– А ты, папа, пропиваешь, между прочим, больше, чем я на тряпки трачу, – огрызалась дочка. – Твой элитный алкоголь стоит целого состояния.

– Моего состояния, – резонно замечал отец.

Вступать в конфронтацию с дочерью он опасался. Он ее очень любил и еще помнил те дни, когда она называла его дядей Женей.

Нет, он был ей самым настоящим отцом. Все тесты ДНК подтвердили бы. Просто однажды на ее глазах он сильно побил ее мать – свою жену – и упал в глазах дочери ниже всех уровней. Тогда из папули и превратился в дядю Женю.

Ему пришлось дорого заплатить, чтобы вернуть ее расположение, поэтому он не сильно на нее давил.

Виталик эту троицу не просто презирал, он их тихо ненавидел. Давно бы уже отказал им в своих услугах, да деньги платились хорошие. А он за минувший год сильно поистрепался, выплачивая отступные бывшей жене. Приходилось терпеть, делать вид, что продолжает активные поиски, и даже представлять отчеты в устной и письменной форме, подтвержденные документально.

Семья из трех человек привычно ругалась, на время позабыв о его существовании. Он продолжал рассматривать сиреневую ветку, распустившуюся минувшим майским утром. Она по-прежнему елозила по стеклу, размазывая частые капли дождя, что собирался всю неделю и сегодня наконец полил.

Очень, очень некстати. Он вырядился в светлые замшевые мокасины и белые льняные штаны. Машину был вынужден оставить за воротами. А там у них всегда грязные обочины. Если какой-нибудь лихач задумает промчать мимо него на скорости, обувь и штаны будут запачканы.

– Слышь, Коломбо. – Отец семейства поднял на него тяжелый мутный взгляд, отвлекая Виталика от невеселых размышлений. – То есть ты хочешь сказать, что она не пересекала границу?

– Если только по поддельным документам, что вряд ли.

– Чего это вряд ли? Сейчас паспорт даже школьник может состряпать, – фыркнул сынок.

– Нет, Эдуард Евгеньевич. Исключено. Загранпаспорта сейчас такой степени защиты, что подделать их весьма и весьма сложно. – Он улыбнулся одними губами. – Тем более школьнику. К тому же фотографии вашей мамы и супруги разосланы по всем вокзалам и аэропортам страны. Я не полиция, но подобное практикуется и частными детективами. Это не противозаконно. И если она не делала пластических операций, что вряд ли, ее бы уже давно вычислили.

– А почему она не могла сделать пластику? – изумленно выгнула аккуратные брови дочь. – У нее для этого достаточно средств и связей.

– Да… Но не думаю, что ради бегства она пожертвовала бы своей природной красотой. Она ведь очень красива. Очень! – подчеркнул голосом Виталик и уставился на портрет на стене.

На нем сбежавшая хозяйка дома позировала художнику, стоя на носу яхты. Портрет был восхитителен. Он невероятно точно отражал ее красоту, глубину взгляда и утонченность.

Хозяину дома было о чем печалиться. Он потерял не только деньги – много денег! – но и одну из красивейших женщин. Она была его украшением. Главным бриллиантом в короне, которую он не снимал уже полтора десятка лет.

Он должен был вернуть ее домой, во что бы то ни стало! И черт с ними, с деньгами. Она обязана вернуться и снова стать хозяйкой этого шикарного дома. Чтобы, как всегда, принимать важных гостей, блистая во всей красе, тем самым сводя их с ума. Вести с их женами светские беседы. Осторожно выведывать у них секреты мужей и доносить своему Жене. Наставлять его, направлять, подсказывать. Они, как и прежде, должны соответствовать друг другу. Вызывать зависть! Он же без нее…

Никто! Да, да, он ее любил и любит. И не прав был, что поколачивал за несговорчивость.

– Хорошо, если она в стране, то где?

Евгений Иванович протянул руку к журнальному столику, подхватил тяжелый стакан, доверху наполненный виски, поднес ко рту, глянул вопросительно.

– Страна большая, – последовал туманный ответ.

– Ты чего, Коломбо, охренел?

Он поперхнулся виски и сильно закашлялся. Эдик тут же подошел и услужливо постучал отцу между лопаток. Дочь Эльза, закатив глаза, беззвучно рассмеялась.

– В смысле? – Виталик оторвал взгляд от разлохматившейся ветки сирени. – В смысле, охренел?

– Я за что тебе такие бабки плачу?

Отец откашлялся, залпом опрокинул стакан, подышал и встал с дивана, на котором просидел, не двигаясь, последний час.

– Ты мне целого состояния стоишь, сученыш! Бумажки все какие-то носишь, отчитываешься. А по сути – дело ни с места.

Евгений Иванович шел прямо на него на нетвердых ногах. Виталик, сообразив, что может получить в лицо, поспешил отступить к двери.

– Я делаю все, что могу, Евгений Иванович, – быстро заговорил он. – Я восстановил по минутам ее последний день накануне бегства. Я нашел машину, в которую она села. Совершенно случайно…

– Совершенно случайно нашел? – хихикнул гаденыш Эдик.

Его все это забавляло. Он был бы крайне рад, если бы Виталику сейчас разбили нос и выкинули на ступеньки, как ссаного кота.

– Совершенно случайно села, – поправил он с кислой улыбкой. – Она подняла руку, машина остановилась. А я нашел и машину, и водителя.

– И что дальше? Стоящего ничего не смог из этого выудить, Коломбо! – возмутился глава семьи и неожиданно остановился на середине комнаты. – Ты даже узнал, где он ее высадил и куда она потом пошла. Но ее дальнейший путь так и не отследил. Или я заспал?

Он дурашливо принялся тереть глаза и широко зевать, будто только что проснулся.

– Нет, вы не заспали. – Виталик еще раз осторожно шагнул назад и уперся задом в торец открытой двери гостиной. – Я просто потерял ее след. Она очень умело шифруется. Дайте мне еще немного времени…

– И денег! – на тонкой ноте закончил за него Эдик.

– Все, Коломбо! На этом все! – Крепкая рука хозяина, с хорошо развитой мускулатурой и ухоженными ногтями, вытянулась в его сторону с огромным кукишем. – Больше ни копейки. Ты уволен. Пошел вон отсюда!

– Евгений Иванович, но как же так? – слабым голосом возмутился Виталик. – Вы со мной еще за предыдущие действия не рассчитались, и я…

– Расчет будет, не вопрос. Я уже распорядился, деньги в конверте получишь на выходе. Но больше я в твоих услугах не нуждаюсь. Пошел вон.

Глава семьи вернулся на диван, уперся локтями в колени, уложил лобастую голову в растопыренные ладони и застонал громко и протяжно.

Все, Виталику было пора. Он кивком попрощался с дочерью и сыном. И вышел из гостиной. На выходе его ждала горничная Маша. Сурово сжав губы, она на него едва взглянула. Сунула в руки довольно пухлый конверт и почти вытолкала из дома.

Виталик пересчитал деньги сразу за дверью. Его не обидели. Он был доволен. С делом покончено. Оно незаурядно и заведомо проигрышно. Элеонору Суворову он не найдет. Хорошо, что получилось на этом замечательно заработать. Теперь можно вернуться к текучке и полгода не забивать себе голову финансовыми проблемами. Он их решил.

А сбежавшую супругу Суворова пусть ищет полиция, если Евгений Иванович соблаговолит к ней обратиться.

Глава 2

– Илюша, привет. Чем занимаешься?

Жаркий шепот Верочки словно залил ухо горячим медом. Стало неприятно и липко.

Илья поморщился. Зачем так манерничать? Нормально говорить нельзя? Сидит дома. Одна. Никто подслушать не может. Зачем шептать, особенно так? Какой смысл корчить из себя Клеопатру, если ты простая девчонка, медсестра на «Скорой»?

– Привет. Работаю.

Для наглядности он зашуршал бумагами на столе.

– И что, для меня не найдется минутки? – последовал легкий смешок, еще более противный, чем шепот. – Хотела…

– Вера, что именно ты хотела? – перебил ее Илья. – Я на работе, понимаешь! Мне твои игрища… Вообще, почему ты шепчешь? Тебя подслушивают? Ты в толпе народа? Говори нормально, если дома и одна!

Кажется, он наорал на нее. И, кажется, она обиделась. Замолчала на пару секунд, а потом затараторила, по обыкновению проглатывая окончания. И невоспитанный он. И неотесанный. И вообще ничего не понимает в женщинах. В их посылах и знаках внимания.

Почему он с ней? Зачем?! Она раздражает его, с ней неловко, иногда стыдно. Зачем? Давно пора расстаться, а он малодушничает. Жалеет ее.

– Если, конечно, у тебя кто-то появился, и ты не хочешь вообще ничего, то…

Илья выловил в потоке упреков главное и оборвал ее словами:

– Да. Есть. У меня другая девушка. Давно хотел тебе сказать, да все никак не решался. Но раз ты сама знаешь…

– Не знала, – снова шепотом, на этот раз трагичным, ответила Вера.

– Но теперь знаешь.

– Знаю. И… – Она всхлипнула отчетливо и громко. – И как давно? Как давно ты меня обманывал?

– Это…

Он хотел сказать, что это не имеет значения, но быстро понял, что такой ответ повлечет за собой новые вопросы. И соврал в очередной раз, назвав месячный срок. Вера трижды назвала его нехорошим словом. Посоветовала обратиться к их штатному психиатру. Потребовала вычеркнуть ее из жизни, из сердца и памяти телефона. И, наконец, дала отбой.

– Не думаю, что тебе удастся от нее так просто отделаться, – тут же произнесла Кира Назарова – майор полиции, его коллега, хороший друг и наставник. – Есть женщины, которых невозможно завоевать. А есть такие, от которых невозможно отделаться. Сейчас она поразмыслит и позвонит тебе. Не знаю когда. Но первым вопросом будет: кто она? Твоя новая симпатия.

– А вторым?

Илья нервно улыбнулся. Он-то рассчитывал, что больше не услышит Веру.

– А вторым вопросом: чем та другая лучше. Ну, ты понял. Потом станет плакать, просить тебя начать все сначала. Обещать, что исправит все ошибки, на которые ты укажешь. И ты, возможно, размякнешь, дашь ей вторую попытку. Но это будет второй твоей ошибкой, Илюша. Вера никогда не изменится. Она просто такая. Не плохая, в сущности, но тебе не подходящая.

– Это вторая ошибка. А первая? Какая моя ошибка первая? – Он с интересом смотрел на Киру, не перестающую стучать пальцами по клавишам клавиатуры.

– Первая – ты связался с такой девушкой, как Вера. Она же не твой типаж. Зачем?

– А-а-а, понял. – Он кисло улыбнулся коллеге и помотал головой. – Если бы я был таким мудрым, как ты, Кира! Я бы и ошибок не совершал.

– Это вряд ли, – хмыкнула она, глянув поверх очков в тонкой, почти невидимой оправе. – Мудрость, юноша, это багаж, который пополняется лишь посредством прожитых лет и накопленных ошибок.

– Хочешь сказать, ты тоже ошибалась? Как я?

– Хуже! – Она едва слышно присвистнула. – Моим ошибкам нет счета. И я продолжаю их копить. К примеру…

Кира вдруг оттолкнула от себя клавиатуру, откинулась на спинку офисного кресла и мечтательно улыбнулась.

– К примеру, неделю назад я позволила одному своему бывшему пригласить меня на ужин. Знала, что мерзавец, а пошла. Зачем? От одиночества? И отвечу тебе, юноша. – Кира поставила локоть на стол, уложила подбородок на кулачок. – От одиночества. От него проклятого! Не выношу я его. Тоскую. Мама уехала к себе. Характер ей мой не нравится, несносный. Я говорю: какую воспитала. Она не согласилась, обиделась и уехала. И кошка еще пропала. Даже кабельное телевидение отключили на неделю. И что мне, скажи, было делать? В потолок выть? А тут он звонит. Мерзавец ведь! Знаю, что мерзавец, но пошла на свидание.

– И как?

Илья повеселел. Липкий шепот Веры, ее упреки и всхлипы, – все отошло на второй план. Блеск глаз Киры, которые он втайне считал прекрасными, был весьма заразителен. А ее колкий юмор в свой адрес всегда его восхищал. Умение подшутить и посмеяться над собой он считал уделом людей великих. У него так не получалось. Он к своей персоне относился весьма настороженно. Боялся обидеть и впасть в уныние.

– Свидание-то? – Кира запрокинула голову и рассмеялась. – Отстой, Илюша! Да и свидания как такового не было. Деловой ужин, скорее. Это я сама себе выдумала втихаря. Как Вера твоя.

– Ну вы, товарищ майор, сравнили. – Он рассмеялся с ней в унисон. – И как прошел деловой ужин? Что предложил мерзавец?

– Работу, не поверишь! Не трудоустройство, а поработать на него факультативно. Платить обещал по самому высокому тарифу.

– Может обмануть?

– Вряд ли. Но… – Она закинула руки за голову, обхватила затылок ладонями и со странной мечтательностью произнесла: – Но связываться с господином Суворовым… В общем, я не рискнула и посоветовала ему пойти официальным путем. Он обещал подумать.

– И подумал?

– Ага. Сегодня звонил. С минуты на минуту будет здесь… Возьми его, а? У меня к нему слишком предвзятое отношение. Не смогу быть объективной. Заколю его своими шуточками.

– Так точно. Возьму. А там что-то серьезное?

– Именно то, что у тебя получается лучше всего, капитан. Только ты способен отыскать иголку не в стоге даже, а в ангаре с сеном…

Илья с обожанием смотрел на коллегу. Общение с ней для него было как родниковая вода в жаркий полдень. Как у камина согреться в лютую стужу. Как манны перехватить в страшный голод. Кира была невероятной! Красивой, умной, рассудительной. Но когда он попытался за ней приударить пару лет назад, она четко определила свою позицию.

– Илья, мало того что разница в возрасте у нас с тобой в тринадцать лет, так мы еще и коллеги. Закрутим роман, повлюбляемся друг в друга, настрадаемся потом, поскольку будущего у таких отношений нет. И в итоге что: увольнение? Я не хочу менять место работы. Дом рядом. А ты?

Он тоже не хотел.

– Вот видишь. Так что запряги свои гормоны и контролируй их. А то ишь чего удумал: увлечься самой стервозной стервой Управления. Осади назад…

Он послушался. Пару ночей не поспал, искусал губы, но счел, что в каждом ее слове своя правда есть. Ни разу больше не намекал, что его к ней тянет. И себя убеждал, что нравится она ему не как женщина, а как коллега, профессионал. Получалось…

Дверь без стука широко открылась, и в кабинет шагнул мужчина.

– Разрешите? – вопросительно глянул он на них по очереди.

– Да, входите, – кивнула Кира и указала на стул возле стола Ильи: – К капитану, пожалуйста. Он предупрежден. Ждет вас.

Ага! Это и есть тот самый мерзавец. Илья впился в него взглядом.

На вид лет пятьдесят. Кряжистый, среднего роста. Голова лобастая, с высокими залысинами и почти полностью состриженной растительностью цвета соли с перцем. Глаза узкие, черные, взгляд пронзительный. Как у мерзавца, которого боготворят женщины, в прорубь за ним прыгают и со скалы, сделал вывод Илья.

На мужчине, который представился Евгением Ивановичем Суворовым, была белая рубашка, тесно обхватывающая крепкое тренированное тело. Синие узкие брюки, демонстрирующие игру прекрасных мышц при ходьбе. Походка осторожная, пружинящая, как у хищника.

Он был хорош – этот пятидесятилетний мерзавец – бывший возлюбленный Киры, Илья не мог этого не признать и почувствовал сразу тот самый укол в сердце, который именуют ревностью.

– Слушаю вас, – произнес он надменно и холодно, упорно игнорируя Суворова взглядом.

– В общем, дело такое… – Тот сцепил пальцы с такой силой, что белыми стали не только костяшки, но и кожа на кистях. – Моя жена кинула меня на деньги и сбежала. Я хочу написать заявление о ее пропаже.

– Изложите все подробно, – потребовал Илья. – Когда, как и при каких обстоятельствах.

– На бумаге?

Илья поймал легкий отрицательный взмах Кириной головы и сказал:

– Можете пока устно. А там решим, как квалифицировать вашу историю с исчезновением.

– История – полный отстой, капитан. – Кривая ухмылка тронула жесткий рот Суворова. – Непонятная, беспричинная, подлая история бегства моей жены.

Глава 3

Виталик Коломов с легкой улыбкой рассматривал молодого капитана, явившегося в его частную контору с раннего утра без всякого приглашения и предварительного оповещения. И мысли у него при этом были маетные, нехорошие.

Ну, вот начинается! Он так и думал! Вернее, не думал и не хотел, но предполагал, что так будет: Суворов пойдет в полицию и напишет заявление об исчезновении жены. А те первым делом навестят его – Виталика Коломова, потому что он уже работал по этой теме и у него имеется информация. Попробуй, докажи ментам, что она денег стоит! Они после такого ответа быстро палок натыкают меж каждой спицы в его легко вращающемся колесе. Дела-то у него шли неплохо, даже очень хорошо. Подумывал штат пополнить помощниками. Надоело самому мотаться с фотоаппаратом в поисках подтверждения неверности супругов. Случались другие дела, и он их раскрывал, да. Не сразу, но выходило обойти полицию. Пока они отчеты строчили и обрастали бумагами, Виталик действовал.

Все у него шло замечательно, пока не позвонил Суворов. Он сразу понял, что история дрянь, с какой стороны ни рассматривай. Если бы не щедрость заказчика, сразу бы отказался. И дело даже не в том, что он не надеялся на положительный результат – просто предполагал, что рано или поздно все закончится таким вот визитом представителей полиции.

Он очень не любил с ними сотрудничать. Очень! Почему? Да все просто! Он вкалывал, а они приходили и сливки снимали. И звезды потом на погоны получали на его разработках.

А разве он обязан?

Виталик перевел взгляд с молодого капитана за окно. Это всегда помогало отвлечься от маетных мыслей независимо от того, что там: солнечный день или хмурое ненастье. Сегодня с утра зарядил мелкий дождь, и сквозь окно одиннадцатого этажа, где он арендовал офис, город казался присыпанным мелко раскрошенным графитом. Виталик не очень жаловал такие пейзажи: серое небо, серые дома, серые деревья. Но это было все же лучше, чем смотреть на розовощекого капитана Галкина.

Почему-то он сразу не понравился Виталику. Какая-то жилка в подреберье дернулась, стоило малому войти в его офис и вежливо поздороваться.

– Присаживайтесь, – процедил сквозь зубы Виталик, понимая, что далее держать паузу невежливо и опасно. – Чем же я могу вам помочь?

– О, на помощь вашу очень рассчитываю, Виталий Васильевич. И не я один.

Парень тоже был мастак сохранять интонацию. Дождался, когда левая бровь Виталика вопросительно поползет вверх, и продолжил:

– А также майор Назарова Кира Сергеевна. Привет вам от нее, кстати.

– О, Кира! – не сумел удержаться от восторженного возгласа Виталик. – Она все еще в полиции? Не подцепила олигарха и не укатила за границу?

– Кира? – изумился капитан Галкин. – А собиралась?

– Нет, но… – Виталик вяло взмахнул руками. – Но при ее-то внешних данных просиживать не штаны, а юбку, в полиции… Странно, но время ее не меняет. Видел тут как-то репортаж по телевизору. По-прежнему… По-прежнему прекрасна. Она вас сюда направила?

– Так точно, – соврал Галкин.

Он здесь находился по совету и рекомендациям самого господина Суворова. Евгений Иванович был уверен: ушлый частный детектив что-то скрыл от семьи. Но самому детективу об этом знать совсем необязательно, не так ли?

– И что же хотела через вас узнать у меня Кира Сергеевна?

Виталик поставил на стол растопыренные пальцы и почти нежно глянул на капитана. Он вообще производил впечатление мирного, мягкого человека. Даже увальня, постоянно борющегося с лишним весом. Никто бы не смог догадаться, что происходит в его душе, какие мысли рождаются в голове, и какие побуждения он в себе душит.

– Что у вас есть по Элеоноре Суворовой?

– Я так понимаю, супруг все же явился к вам и написал заявление о ее исчезновении?

– Да.

– Спустя столько времени… – Виталик укоризненно качнул головой. – Прошло почти полтора месяца. Вы в курсе?

– Да.

– В тот день, когда она сбежала или исчезла, – как вам будет удобно трактовать, товарищ капитан, – Элеонора перевела деньги со счетов мужа на свой личный. И обналичила всю сумму в банке на той же улице.

– Как смогли собрать всю сумму так быстро? Думаю, средства были немалые.

– А Суворов не признался, сколько именно? – Серые глаза Виталика зажглись усмешкой.

– Нет.

– Там было очень, очень, очень много денег. Элеонора вывезла их из банка в чемодане для путешествий. С ними села в машину. С ними вышла. Денег было много! И да, вы правы. Сразу банк таких наличных средств не собрал бы. Она договорилась заранее.

– О как! У нее там был сообщник?

– Может, да, а может, и нет. – Виталик сложил растопыренные пальцы домиком и тронул кончиками нос. – Я узнавал… Этот банк не очень охотно работал с самим Суворовым. То ли личное что-то, то ли еще какая причина. Его бизнес там средств не держал. А вот супруга все свои личные сбережения хранила. И скажите на милость, кому взбредет в голову оповещать Суворова, с которым не было контактов, о состоянии ее счета? Думаю, она не случайно выбрала этот банк.

– Думаю, да, – согласился Галкин. – Она выбрала тот банк, где у супруга не водилось друзей. Умно.

– Очень! Элеонора вообще очень умна и образованна. Он без нее… Не скажу, что пропадает, но не блистает точно, – не без удовольствия констатировал Виталик.

– Кто забрал ее от банка?

– Совершенно случайный человек. Ехал на машине мимо. Она вскинула руку, он остановился. Довез до какого-то местечка в спальном районе. Высадил там, проводил взглядом, как он утверждает, завистливым, и уехал.

– Данные этого водителя вы мне предоставите?

Он почти не спрашивал. Этот розовощекий голубоглазый молокосос был уверен, что Виталик поделится информацией. А куда ему деваться?

– Вот, здесь все. Копируйте себе. – Он швырнул через стол папку с делом Элеоноры Суворовой. – Отчеты заказчику. Контакты.

Галкин поблагодарил и поспешил к ксероксу, что стоял на соседнем столе. Минут пять он делал копии. Бумаг было немного, и он спешил. Свернул свои копии трубочкой, сунул подмышку, папку вернул Виталику.

– Виталий Васильевич, мне очень важно знать ваше личное мнение, – медленно начал плести паутину лести молодой коллега Киры Назаровой. – Что вы думаете обо всем этом?

– Я? – фыркнул Виталик. – Полноте, капитан! С вашим рвением, инструментами и рычагами воздействия! Вы найдете ее мгновенно. Кто я?