Динка-малинка

Он схватил младшую из девчонок и тряхнул за плечо, отчего та упала и захныкала. Другую девочку он оттолкнул, ударив наотмашь, и погнался за мальчиком-подростком, который успел пуститься наутёк. Мишка быстро нагнал беглеца и нанёс ему сильный удар ногой по ягодице. Мальчишка громко вскрикнул от боли, выгнув спину. Схватив противника за шею, Мишка запрыгнул на него сзади и повалил на землю. Соседский мальчик уже почти не сопротивлялся, когда Мишка перевернул его лицом к себе, сел ему на грудь и принялся наносить тяжёлые удары по носу и челюсти, иногда промахиваясь и отбивая костяшки пальцев об землю.

– Оставь его! – кто-то схватил Мишку за плечо.

Это была одна из бабушек, которая пришла встречать коров. Воспользовавшись замешательством Мишки, мальчишка выскользнул из цепких рук соперника и, держась за разбитую губу и прихрамывая, устремился следом за своими сбежавшими сёстрами.

Родители узнали о случившемся сначала от соседки, которая пришла жаловаться на Мишку за то, что тот побил её сына. Однако, услышав подробности, отец едва сдержался, чтобы не отлупить саму женщину. С матами он вытолкал её за ворота, запретив навсегда появляться на пороге их дома.

В тот вечер мать украдкой вытирала то и дело наворачивавшиеся на глазах слёзы. Она не стала сепарировать молоко и почти всё споила телятам. Между домашними делами она обнимала каждого из попадавшихся под руку детей и проклинала железную дорогу, которая находилась так близко от их дома.

                                          * * *

На улице было темно, начинался дождь. Женщина брела по железнодорожным путям, освещая себе путь тусклым фонариком. В кирзовые сапоги, надетые на голые ноги, то и дело попадали мелкие камни. Хлопковая ночнушка промокла, военная ветровка больше не согревала и не спасала от ветра. Длинные растрёпанные волосы прилипали к лицу, лезли в глаза и нос.

– Динка! Доча! Доченька! – кричала мать в пустоту.

Ветер усиливался, в лицо вместе с дождём начали прилетать острые крупицы песка с железнодорожной насыпи.

– Мамуша… – совсем рядом раздался голос Динки, – мамочка, мама…

– Доченька! Доча! – в горле запершило, сапоги словно приросли к земле.

– Мама!!! – отозвался детский голос уже дальше.

Глаза ослепил свет быстро приближающегося поезда, уши заложило от стука колес и серии долгих гудков. Внезапно в слепящих бликах мелькнула растрепанная детская головка.

– Доча! Доча, уходи! Прыгай с моста! – мать хотела подбежать к дочери, но ноги в сапогах, до краёв наполненных камнями, не дали женщине сдвинуться с места ни на сантиметр.

Поезд шёл прямо на девочку, которая неуклюже топала по шпалам, не слыша криков матери. Через секунду Динка растворилась, превратившись в белое облако, а поезд продолжил свой путь, двинувшись в сторону женщины. Она почувствовала, как в долю секунды через её грудь прошли все тридцать вагонов, которые, словно тысячи мелких крючков, впились в сердце, а затем, взорвавшись внутри, разорвали его на части, оставив между рёбрами сквозную дыру.

– Динка! Доча! – мать упала на колени и поползла к месту, где в последний раз видела дочь. В нос ударил сладковатый запах крови, земля под ногами и руками стала превращаться в кровавую кашу с грязью и человеческими костями.

– Мамочка, мамуш! – маленькая рука гладила лоб матери. – Мамочка, ты что так хрипишь?

– А? Доча!

– Ты так дёргалась и стонала, что я проснулась.

– Спи, доченька. – Мать натянула покрывало на себя и на дочь, а потом бросила тревожный взгляд на кровать Савки. Савка, как всегда, свернулся калачиком под одеялом, спрятавшись с головой. С первого взгляда даже было не понятно, что на постели кто-то спит, но, прислушавшись, мать различила размеренное дыхание сына и облегчённо сомкнула глаза.

Только спустя несколько лет Динка поняла, как сильно рисковал Савка, практически вытолкнувший её из-под колёс поезда, как сильно переживал Мишка, и почему Маша повторяла некрасивое слово «с*ки», глядя в сторону соседского дома. Соседи съехали в то же лето, продав своё скромное жилище алкоголикам, которые в течение всего пары лет превратили его в руины.

Наступила осень, инцидент с поездом почти забылся, и жизнь семьи вошла в своё привычное русло.

                                          * * *

– Знаете… Я ненавижу есть… Вот просто терпеть не могу. – Диана пристально посмотрела в глаза психолога и напряглась всем телом, сжав руки в кулаки.

– Именно поэтому вы лечились от анорексии?

– Да, ведь когда я стала взрослой, у меня появилось право…

– Право на что?

– На то, чтобы не есть. Это снова так по-детски… Навредить себе назло родителям, чтобы они пожалели, что когда-то насильно заставляли нас с Савкой есть. В те моменты я просто хотела исчезнуть. Можно сказать, свой план я осуществила лет через двадцать, становясь с каждым днём всё меньше, всё легче…

– Когда вы заговорили об этой проблеме со мной несколько минут назад, то вы…

– Я ждала вашей реакции. Я впервые в жизни сказала об этом открыто. Даже своему предыдущему психиатру я врала… Просто чтобы меня не закрыли. И есть я стала только из-за того, что у меня появилась мотивация – я не хотела ложиться в психушку. Мне простая-то терапия осточертела.

                                          * * *

– Жрать нечего, как обычно… – отец стоял над кастрюлей и помешивал суп алюминиевой ложкой.

В этот раз он сильно задержался на дежурстве, так что все обязанности по хозяйству матери пришлось выполнять почти в одиночку, и женщина припозднилась с дойкой.

Савка и Динка сидели в темноте зала и аккуратно складывали игрушки в старый портфель, стараясь не издавать лишних звуков. Дети забыли убрать игрушки к приезду отца и были даже рады, когда тот застрял на кухне, занимаясь приготовлением ужина.

Он зашёл в зал только один раз, чтобы сбросить рабочую куртку, но из-за выключенного света не заметил бардака вокруг.

– Есть идите! – из кухни раздался командный голос отца.

Динка и Савка вздрогнули и посмотрели друг на друга, застыв.

– Что сидишь? Пойдём… – шепнул Савка.

На ватных ногах дети вошли на кухню.

– Руки мойте и садитесь, – бросил отец, разливая неприглядное месиво по тарелкам. – Мишку с мамкой пока дождёшься, с голоду подохнешь.

«Как жаль, что мы ещё маленькие, чтобы поить телят вместе с матерью, – пронеслось в голове у Динки. – Мишка-то придёт есть, когда батя уже не будет следить… Хотя какие мы маленькие? Мне уже семь, а Савке целых десять…»

На столе стояли три больших глубоких тарелки, до краёв наполненные жижей, которая должна была быть щами. Крупные куски капусты, картофеля и жирного мяса источали затхлый запах заплесневевшего грязного белья. Дети сели за стол, и отец придвинул к каждому по тарелке, алюминиевой ложке, рваному куску хлеба и кружке чая.

– Ну что смотрите, ешьте давайте. – Отец, потирая ладони, оглядел стол, затем сел на свой стул и принялся за трапезу, громко стуча ложкой и хлюпая.

Динка отщипнула кусок хлеба и сунула его в рот. Савка последовал её примеру.

– А суп кто будет жрать? Лопайте, я сказал, а то и так дохлые, – рявкнул отец.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.