Книга Петра

Развернувшись снова, он сжал кулак и кинулся на обидчика, пытаясь ударить его в лицо со всей силы. Удар для Ника был несложный, он с легкостью выставил блок и ребром той же руки ударил его по шее. Затем последовал удар коленом в корпус и завершающий удар стопы в коленный сгиб. Бита, ничего не понимая, что и как произошло, оказался лежащим на полу и стонущим от боли, которую он с детства не мог по-мужски переносить, хоть и выглядел барным вышибалой. На толпу это произвело взрывной эффект и, что хуже, сигнал к действиям. Теперь, когда их лидер был выпущен из цепких рук, они как будто сорвались с цепи и побежали, поднимая кулаки. Ник отбивался как мог, мы с Меиром ему помогали, но драться, как он, мы, к сожалению, не умели. Перевес сил и замкнутое пространство быстро дали о себе знать. Уже через пару минут мы с Меиром оказались на полу с заломленными руками. Ника же просто взяли числом, и, пока его держали за руки, Танк мстил ему за свой позор как только мог и сколько силы позволяли. Отпустили его лишь тогда, когда встревоженная толпа поняла, что еще несколько таких хлестких ударов их вожака – и на них повесят убийство, а этого никто не хотел. Танка оттащили к двери, едва удерживая втроем. Лицо Ника было не узнать, он едва дышал. Танк с Битой с лицами, полными злости, вытащили щенков из-под кровати, предварительно пнув нас с Меиром. Пушистых схватили за шкирки и с необъятной ненавистью вместе с остальными потащили вдоль по коридору.

Глава 10

Ким

Вытерев насухо голову, Ким принялся надевать свою одежду с преобладанием почти полностью темных тонов. В последние годы перед тем, как попасть сюда, это был его любимый цвет, и других оттенков он не покупал. До конца одевшись, он посмотрел на дверь. Двери были одним из тех пунктов, которые он просто ненавидел в своей жизни. Когда они открывались, он всегда ожидал какого-нибудь очередного неприятного подарка судьбы. Как тогда на крыше или находясь на спецзадании в горячих точках. Но выбора не было, занимать долго место в душевой он не мог, и поэтому, насладившись последними секундами, Ким медленно дошел до двери и открыл ее.

Всего одна секунда ему потребовалась, чтобы понять, что в очередной раз этого делать не стоило и что он еще больше стал ненавидеть деревянные, металлические, пластиковые и другие препятствия, за которыми то и дело таилось что-то неприятное.

Мимо дверного проема проходил один из парней, о котором его предупреждали и нарекали относиться с осторожностью с самых первых дней. Их глаза встретились, и, несомненно, тот широкоплечий верзила тоже узнал его. В его руках стонал от боли черный комок шерсти, жалобно смотревший на него. Остальные щенки в чужих руках упирались ногами в тело, пытаясь укусить того, кто их несет, как будто знали, что их ждет уже совсем скоро.

– О, смотрите, еще один собачник! – надменно сказал Бита. – Я его видел вместе с ними, он один из них.

– Тебе сегодня очень повезло, крепыш, – улыбаясь, сказал Танк, – потому что ты оказался здесь, а не в своей комнате. Но кто знает, может, это было кратковременное везение. – Танк надменно похлопал ладошкой по его лицу.

Ким не отреагировал.

– Так, может, мы попозже еще разок зайдем и проверим, – рассмеявшись, добавил Бита.

– Обязательно зайдем уже совсем скоро и дадим ему обглодать косточки, – они снова зашлись смехом.

Они остановились возле следующей двери после душевой. Это был туалет, последняя дверь по коридору. Первым из них туда зашел Бита, а остальные закинули ему щенков и закрыли дверь, став на стреме и не пропуская никого.

Ким стоял как вкопанный возле душевой. Назад пути не было. Отступишь один раз – и снова жизнь перевернется. Он помнил школу, помнил свои обещания. Но тот момент уже не вернуть, как бы ни хотел и как бы кулаки ни чесались. Решать, куда направить вектор своей жизни, надо было сейчас, и как можно быстрее.

В туалете уже зазвенело железное ведро, после чего донесся отзвук набирающейся воды. Ким начал рассуждать: четыре человека – много, но было и еще больше; две рослые гориллы на полголовы выше его самого, но с огромными пивными животами. Третий маленький и щупленький, скорей всего, просто прибился к сильным. Четвертый набирает воду в туалете и вряд ли успеет к остальным. Действовать придется быстро. Иначе провал.

Ким двинулся в их сторону. В этом выборе он не сомневался ни на йоту. Его вектор уже давно направлял его лишь только в одном направлении.

– Зачем попозже заходить? Сейчас и проверим, – спокойно сказал Ким, подходя к туалету.

Танк стал в стойку, и, судя по выражению его лица, можно было догадаться о скудности его извилин в голове, но тем, что все же присутствовало там, он понимал, что если человек идет, не боясь, на четверых, то он либо полный дурак, либо что-то имеет за спиной. Все же те огромные непропорциональные с телом руки, двигающиеся прямо в его сторону, наполняли его тело страхом, с каждым уверенным шагом приближаясь к нему. Такого бы не случилось, если бы вся их массовка не была такой щепетильной и осталась довести дело до конца. В третий раз выглядеть дураком перед всеми и снова ощутить стыдливый позор он не хотел и потому приготовил свой излюбленный прием.

– Ей, паренек, ну зачем тебе эти щенки? – выдвинувшись на шаг вперед от остальных, добродушно сказал Танк. – Тут дети голодные, тут врачей-то толком нет. А вдруг они заразные какие? Что тогда?

Они сблизились. Этого Танк и ждал. Левой рукой он схватил Кима за рубашку возле воротника, а правую он отвел для самого своего сильного удара в область головы и замахнулся. «Теперь никуда не денется», – подумал он.

– Окружайте его, па-а-а… – Удар его был очень медленный, и Ким без труда нырнул в сторону, изворачиваясь и одновременно нанося еще более мощный удар кулаком в живот. Танк скрючился. Два сильнейших удара в одно и то же место были для него приговором. Дыхание пропало, рубашку пришлось отпустить. Только Ким успел перевести взгляд на остальных, как увидел, что в него уже летит еще один кулак. Пришлось немного отступить. Кулак пролетел мимо. Теперь ответный ход. Нельзя терять ни секунды, замешкаешься – провал и ты легкая добыча для кучи врагов. Легкий нацеленный удар с левой в нос. Всего лишь дезориентирующий, дающий время набрать силу основному, прямому и уверенному. Враг отлетел к стене. Пока не встает. Не будет еще вставать не меньше минуты, потом оклемается. Вспомнил про третьего и тут же выругал себя. В поле зрения нет. Значит, сзади. Толчок в спину и тут же обвитая вокруг его шеи рука. Вот он душит, напрыгнув сзади. Но что еще можно ожидать от щупленького труса? Худосочный и маленький – это хорошо, значит, легко поддастся рывку. Ударом локтя по прессу противника Ким ослабил хватку, затем рывком через правое плечо скинул груз, шмякнув его с изрядной силой о бетонный пол. Этот еще долго пролежит, а вот здоровяк уже собирается встать. Тяжелый хлесткий удар ноги на опережение – вот что сейчас нужно, пока еще не выпрямился и не до конца оклемался. Выбитые зубы так и не поднявшегося Танка отлетели в сторону. Кровь окрасила стену. С этим все. Больше не рискнет. Испугается.

– Что там у вас происходит, что за шум? – донеслось из туалета. Затем приближающиеся звуки ног.

Дверь открылась, одарив недогадливого гориллу сверканием молний в испуганных от неожиданности глазах, после чего боль и стремительное падение с погружением в темноту. Шок.

Ведро с грохотом упало, вода потекла по полу, а мокрый самый темный щенок, выплевывая воду, сразу же рванул к остальным.

«Успел», – подумал Ким.

Испуганные щенки, как один большой комок, зажались возле дальней кабинки. Потребовалось время, чтобы даже рукам того, чей запах для них стал родным и привычным за последнее время, они смогли беспрекословно довериться и поддаться.

Выйдя из уборной, Ким с пренебрежением оглядел всех выродков. Никто не двигался, только поверженные взгляды и страх перед тем, что будет дальше. Злости и гнева больше нет. Теперь у них в глазах только испуг от того, что сейчас он проделает с ними все то же самое.

Спереди по коридору в гущу только что закончившейся драки приближалась еще толпа. Четверо бегущих в авангарде, попавших ему первыми на глаза, скорей всего, были из той же шайки. «Остальные, может быть, зеваки. Но кто знает наверняка? Возможно, просто отстали от основной массы», – рассуждал Ким. Может, кто-то предупредил. Возможно, был еще один стоявший на стреме. Уже неважно. Лирика. Драться сил уже нет. На всех точно не хватит. Их много. Можно лишь запугать. Показать им, что их ждет в случае поражения. Щенков надо опустить ненадолго.

– Я те-те-пя упью, – Танк пытался угрожать, но получалось лишь шепелявить. По губам сочилась кровь.

Он главный, их зачинщик и движущая сила. Самый здоровый и самый разговорчивый. По крайней мере был таким раньше. Теперь сможет снова таким стать только после дантиста. Значит, выбор сделан. Жестокий удар в район лодыжки, снова кровь. Острая боль молниеносно выступила на лице противника, в глазах – мольба о пощаде. Болевой шок. Еще один удар, но по другой ноге. Рядом испуганная побитая горилла поползла наутек. Пытается скрыться в туалете. Толпа замерла в пяти футах. Никто не приближается. Боятся. Теперь последний штрих. Ким расстегнул ширинку. Теплая моча потекла по лицу Танка, стекая в открытый от боли рот. Это сломает его. Больше за ним никто не пойдет.

Теперь два варианта. Либо они изобьют его до полусмерти, у них это, несомненно, получится. Возьмут числом, стоит лишь одному кинуться в бой. Либо будут напуганы и удастся пройти мимо. Их лидер сломлен и уничтожен. Перед их глазами четыре сильно избитых человека. Найдется ли еще один лидер среди них, который сможет ударить первым?

Надо идти, время не ждет. Пока не стало слишком поздно, пока их страх еще живет в их глазах. Ким снова собрал щенков и двинулся вперед.

Толпа расступилась. Некоторые прижались к стене.

Глава 11

Артур

Жизнь в замкнутом пространстве оказалась не так интересна, как ему казалось на первый взгляд. После института, который он закончил менее года назад, его забрали в армию, где уже после полугода учебки он попал на подлодку. Время здесь словно замирало, а в те редкие посещения суши неслось быстрее, чем можно было представить. Здесь не было дедовщины, как в армии, но была малоприятная годковщина, и в ней Артур в связи со своей выслугой еще пока считался «карасем». Убирать ему приходилось посередине субмарины, там, где находился самый большой иллюминатор. С одной стороны, конечно, хорошо, но с другой – там всегда толпилась кучка любознательных пассажиров, пялящихся на него как на какую-то зверушку в зоопарке со шваброй в руках. Хотя одна пассажирка всегда приковывала его внимание. Она была очень застенчивой и в то же время любознательной и очень привлекательной. На ней никогда не было дорогих платьев или костюмов, что только еще больше подчеркивало ее изысканность и легкость. Ей была присуща простота и в то же время необъятное и скрытое присутствие ее внутреннего мира. Как белый пепел, волосы спускались по ее добродушному, юному и непорочному лицу, заканчиваясь на плечах. Он никак не мог понять, как ее зовут. Сначала он думал, что ему показалось. Но когда к ней несколько раз обратилась мать, называя ее по-особенному необычно, сомнения ушли сами по себе. Инсомния. Странное имя. Редкое. Но красивое. Хотя с такой внешностью, наверное, любое имя будет таковым.

Вскоре все разбрелись по своим каютам, и они наконец впервые остались наедине. Она так же пристально наблюдала в иллюминатор, как и в любой обычный день. С той лишь разницей, что сегодня в ее глазах можно было увидеть, как будто ее мир сжался до одного-единственного круглого стекла.

Артур не мог позволить себе упустить возможность хотя бы попытаться с ней поговорить. Отодвинув стул, он подсел совсем незаметно, после чего стал так же пристально наблюдать в иллюминатор, подперев голову руками.

– Как вы думаете, какая рыбка доплывет до косяка быстрее? – улыбаясь, произнес Артур, показывая на двух отбившихся от стаи.

Инсомния немного испуганно обернулась и тут же засмущалась, то и дело бегая глазами по белому столику, затем, не найдя слов, просто покачала плечами, чуточку улыбнувшись.

– А вот мне кажется, что правая, – продолжил разговор Артур, пристально наблюдая завихрения кружащейся и играющей рыбы. Вскоре правая рыбка, обогнав соперника всего на полкорпуса, влилась в стаю и скрылась в сотнях таких же, как и она.

– А вы, похоже, специалист по рыбкам.

– Да нет, ну что вы, просто повезло.

– В какой-то степени нам всем здесь повезло, – тяжело вздохнув, ответила Инсомния. – Иногда нас так трясет и раскачивает в разные стороны, что мне даже страшно представить, что творится там, за пределами этих вод.

– Увы, этого я не знаю, как и вы. Но могу вас заверить: пока мы здесь, мы в безопасности, с нами лучшие адмиралы, опытнее их я еще не встречал. А рано или поздно, будьте уверены, все это закончится. Все утрясется. Вы мне верите?

– Мне очень хотелось бы. Но что мы увидим там, где раньше все было так привычно и несокрушимо? Этого с уверенностью не смогут сказать даже ваши лучшие адмиралы и кто-либо другой здесь. Хотя ваш оптимизм все же внушает доверие. – На ее лице появилось искусственно натянутое выражение спокойствия.

– А вас и вправду зовут Инсомния?

– Да, откуда вы знаете?

– Я случайно услышал, когда к вам обращалась ваша мать. Я думал, мне показалось.

– Нет. У вас хороший слух.

– Как и у всех. Просто приходится часто прибираться здесь.

Субмарина немного накренилась. Так происходило всегда перед тем, как их начинало болтать и крутить, словно маленький бумажный кораблик, попавший под ураганный ветер. Сирены не последовало, а через мгновение лодка выровнялась.

– Иногда я им завидую, – продолжала разговор Инсомния, наблюдая, как косяк стремительно покидал зону их видимости. – Такие свободные и непринужденные, все в их жизни так просто и легко.

– Возможно, и нам следует относиться к этому так же. Не думайте о плохом и о том, что может нас ждать спустя время. Просто плывите по течению. Как вот они.

– Это сложно. Иногда даже невозможно. Я бы так не смогла. Нельзя не реагировать, когда все меняется и твой путь лежит уже в другую сторону. Некоторые события делают из нас тех, кто мы есть сейчас. Так, по крайней мере, утверждает мой отец.

– События делают люди, такие же, как и мы с вами. Я предлагаю вам всего лишь впитывать в себя хорошее и не думать о плохом.

– Это тяжело. Но все же стоит попробовать. Спасибо за беседу. Было очень приятно, – Инсомния приятно улыбнулась ему и встала из-за столика.

– Еще увидимся, – он добродушно кивнул и тоже встал.

Она уже успела дойти до выхода из центрального отсека, а он с неохотой потянулся к потертой ручке деревянной швабры, когда послышалось небольшое звяканье металла о металл.

Артур собирался посмотреть ей вслед и проводить взглядом, но тут же невольно обернулся в сторону иллюминатора. Что-то совсем быстро проскочило мимо окошка, оставляя за собой яркий шлейф. Лодку снова качнуло. Ухватившись за первое, что попалось под руку, они с трудом устояли и испуганно переглянулись. Сирены снова не было. Но почему? Субмарина, насколько знал Артур, была полностью оснащена передовыми системами и датчиками и ни разу за это время еще не подводила их.

За иллюминатором творилось что-то странное: десятки, а может быть, даже сотни объектов странной формы проносились мимо них. Жуткий хлопок откуда-то издалека, такой силы, что устоять уже было невозможно, заставил их удариться о металлический пол и принять горизонтальное положение. Корабль закрутило и понесло, а их начало бросать из одного угла в другой. Инстинктивно Артур ухватился за прикрученную к полу ножку стола. Их подбросило еще раз, но в этот раз он уже смог удержаться, крепко закрепившись под столом. Корабль, поддавшись огромной силе, переворачивался и несся с огромной скоростью в неизвестность. Оставалось только уповать на удачу и крепость внешней обшивки. В иллюминаторе появился дневной свет. Накрывшей волной снова перевернуло в морскую пучину. От удара лицом о поверхность иллюминатора у него потекла кровь.

Корабль всплыл и замер. Осматривая свою голову, краем глаза Артур смог разглядеть, как тысячи огненных шаров дырявили небо. Но было и что-то еще. Что-то, что двигалось совсем иначе и не поддавалось никакому объяснению. И тут же совсем другие мысли врезались в его голову: он совсем забыл о ней. О том, с кем разговаривал и кто остался сейчас в непосредственной опасности без его помощи. Отпустив ручку стола, он быстро пролетел половину зала и подхватил Инсомнию. Подтащил ее и прижал грудью к полу. Волна огромной силы снова въехала в корабль, и он едва сумел удержать девушку.

Отдышался. Перевел дыхание и снова приготовился.

Корабль начало уносить, а значит, возможно, появилась пара секунд на то, чтобы осмотреть ее.

Она не двигалась. Голова разбита, грудь еле колышется. Без сознания. Артур действовал инстинктивно. Он быстро снял тельняшку и обмотал голову, снова прижал к полу, руки подложил к затылку, ногами уперся в стенку.

Когда подбросило, сильно ударился затылком, в глазах потемнело, тело ослабело, но руки все так же держали ее.

Затишье…

Корабль продолжал движение, но не сам. Волны уносили его куда-то вдаль, далеко от всего этого кошмара. Сплошной гул, скрежет разрывающегося металла разносился повсюду. Все тело болело, особенно голова, сердце билось словно бешеное.

Небольшой удар – и снова затишье.

В ожидании очередного толчка прошла как будто вечность.

Неужели все закончилось?

С осторожностью Артур приподнял голову и взглянул в окно. Тихое безбрежное море колыхалось, как и раньше. Над водой шел дождь. Небо было иссиня-черным, но с него больше ничего не сыпалось вниз. Артур встал, голова еще кружилась. Кое-как дошел до аптечки, вытащил нашатырь, снова вернулся к лежащей без сознания пассажирке. Поднес к носу влажную пропитанную вату, добавил к этому пару пощечин.

Наконец Инсомния закашляла. Глаза открылись. Схватилась за голову, и тут же руки намокли от пропитанных кровью волос. Когда вставала, опять чуть не рухнула, но уцепилась за его плечо. В зале появились пассажиры, на лицах непередаваемый ужас, матросы с огнетушителями, бегающие мимо, в динамиках – охрипший голос командира.

…Со временем пожар все же смогли ликвидировать, но позже стало известно, что двигатель восстановлению не подлежит.

Еле держащаяся на плаву субмарина осталась дрейфовать в открытом море.

Следующие дни все словно потеряли дар речи. Никто не знал, что будет с ними в этих тягостных обстоятельствах. Нескольких людей похоронили согласно древним морским обычаям, предав тела морю. В зале, где постоянно шли разговоры и насыщенные беседы, воцарилась тишина. Многие просто стояли и смотрели в окна иллюминаторов, другие днями не выходили из кают. Все это продолжалось так долго, что дни смело можно было считать годами, а недели – столетиями.

Но однажды дно корабля наткнулось на что-то каменное, и он замер. Все были страшно напуганы, но, когда ночная пелена развеялась, вдалеке в окнах иллюминатора показалось не что иное, как замысловатые причудливые горы.

Дождь прекратился. Небо становилось все менее хмурым, хотя иногда и показывало свой характер. Спустя еще какое-то время стало очевидно, что уровень моря уменьшается, и вскоре один из матросов увидел, как над водной гладью выступают полуразрушенные крыши домов.

Глава 12

Алия

Проснувшись от ярких лучей солнца, падающих ей прямо на лицо, Алия снова ощутила одиночество. Самвел всегда вставал раньше нее и уходил собрать новых веток для костра, а заодно и проверить прежде остальных, не прибило ли к берегу что-нибудь полезное или съестное. Иногда это была просто одежда, которую они высушивали и накрывались по ночам. Иногда несколько яблок.

Дождь прекратился уже пару недель назад, и вода потихоньку начала уходить, все больше оголяя верхушки холмов и горных выступов. Тот немногий провиант, добывавшийся с нескольких курсирующих лодок по ближайшим затонувшим поселкам, вскоре подошел к минимуму и не мог полноценно обеспечить всех тех, кто спрятался в горах Конжака. Поэтому даже те, кто не умел раньше заниматься рыбалкой или позабыл, как это делается, мастерили удочки и сидели целыми днями, наблюдая за безвольно плавающими поплавками.

Костер уже почти потух, а все их запасы из сучьев и палок закончились за ночь. Алия еще больше свернулась калачиком, чтобы попробовать сохранить остатки тепла и попытаться уснуть. Когда она снова открыла глаза, костер снова горел, а Самвел заканчивал готовить пойманную добычу. На этот раз ему удалось поймать раненого тетерева, чье крыло было перебито и подрано.

Самвел заметил, как сестра заворочалась, и переключился на нее:

– Как спалось? Я несколько раз просыпался и слышал твой сильный кашель.

– Не переживай, наверно, просто простудилась. Мне кажется, сильно похолодало, а я поленилась встать и принести тряпки, которыми мы накрываемся. Вот и замерзла. Долгое время не могла согреться, – с полузакрытыми глазами ответила Алия.

– Я принес сухих веток, скоро костер разгорится, и ты сможешь согреться.

– Хорошо. – У Алии заворчал желудок, стоило ей лишь подумать о еде.

– Потерпи немного. Скоро я накормлю тебя.

– Здорово. Так хочется есть. – Алия поежилась и потянулась. – Ты встречал кого-нибудь с утра? Есть ли какие-нибудь новости?

– Не вернулся один из охотников. Говорят, он ушел в дальнюю часть хребта.

– Это уже второй пропавший. И что они говорят по этому поводу?

– Ничего вразумительного. В основном байки, в которые поверят лишь сумасшедшие.

– Расскажи, – усевшись возле разгоревшегося костра, попросила Алия.

– Коренные местные, те, кто постарше, говорят, что сама земля забирает их. Что это запретное место, куда заходить нельзя. Предрассудки, усиленные голодом, ничего особенного. Здесь много легенд о гномах и великанах. Наверняка ты слышала и о перевале Дятлова?

– Да, там вся группа погибла, а их тела была изувечены.

– Так вот, он к северу отсюда. Километров 400. Местные называют этот перевал «горой мертвецов». Аномальное место, хотя и здесь не намного лучше. Компас не работает, а в грозу молнии так и норовят поджарить тебя. Наверно, поэтому они и считают, что, забравшись сюда, мы кого-то потревожили.

– Как думаешь, с нами могло бы произойти то же самое?

– Нет, конечно. – Самвел протянул ей кусок поджаренной птицы. – Ешь.

– Но все же с ними что-то случилось. И это факт.

– Как-то по ящику я слышал интервью одного профессора, он говорил, что в таких местах временами может меняться гравитация. По его словам, они могли попасть в некий коридор, где, так сказать, «неведомая сила» начала подбрасывать их и тащить по разным сторонам. Поэтому многие из них и оказались полураздетые в жуткий мороз так далеко от палаток.

– Да уж, умеешь ты успокоить ранним утром, – откусывая кусок мяса, с улыбкой сказала Алия.

– Это всего лишь теория, одна из многих. Например, это могла быть просто лавина. Может быть, что-то еще. Кто знает.

– Как бы там ни было, будь осторожней, не заходи далеко, – попросила Алия. В ее словах звучало беспокойство. Она даже не представляла свою жизнь без него. С самого детства, с пеленок они были всегда вместе. Брат и сестра, которые помогали друг другу во всем и всегда. И пошли бы ради друг друга на все. Если бы он не вернулся, как один из охотников, это бы сломало ее и перевернуло всю жизнь с ног на голову.

– Хорошо. Я всегда осторожен, ты же и так это знаешь.

Днем они часто слышали кашель двух дочек из соседней палатки неподалеку. Их привезли сюда одними из последних спасшихся, посадив на прогулочный катер чуть ли ни с самого верха крыши их дома. Расположились они всего в двадцати футах от них, и иногда их детишки проносились мимо, приветствуя Самвела и Алию, а затем снова уносились в своих безудержных играх. Ворчливый старик из палатки чуть дальше постоянно сетовал на то, что теперь не знает, что ему делать, так как потерял все свое хозяйство и вся живность умерла. Каждое утро он приходил к берегу и вбивал по линии воды колышки, замеряя тем самым, насколько быстро спадает вода. Может быть, в этом он находил хоть какое-то утешение. Одинокий рыболов, что жил немного южнее их, всегда хвастался уловом, но был жутким скрягой и никогда не делился даже кусочком. Остальные, как правило, держались центра и общей группы.

Ближе к вечеру на синем небе появились первые сгустки серых туч, а уже ближе к закату весь горизонт окрасился в черный цвет, поглощая в себя последние солнечные лучи. Кашель Алии с появившимся холодным ветром становился все чаще, состояние ухудшалось и было таковым, что ее кидало то в жар, то в холод. Самвел, заметивший это, уговорил ее сходить в общий лагерь и показаться врачу. В отличие от занимаемого ими места в центре лагеря палатки стояли почти одна на другой, выдерживая промежуток лишь в пару шагов для разведения костра. Врачом была женщина – молодая и неопытная практикантка, спасшаяся, как и они, но не успевшая попасть в бункер. Иногда ей помогала пожилая женщина, специализирующаяся больше на травах и народном лечении, чем на современной медицине.