Куратор Истории

– Неужели тебе меня одной мало? Обязательно ещё и подругу брать?

Подобный вопрос сразу значил, что она уже согласна на трио, где двое мужчин и одна женщина. Но и не против позвать в нашу компанию свою или мою подругу. Тут уже зависело от наличия у неё именно нужной знакомой, которая пойдёт на подобную забаву.

Но на вопрос следовало ответить, и я вновь повторил уже не раз сказанное:

– Количество поз для оргазма при наличии ещё одного партнёра или партнёрши сразу удваивается. К примеру…

Примеров у меня всегда хватало с излишком.

– А если нас будет четверо?

– При наличии двух дополнительных партнёров количество поз возрастает в геометрической прогрессии. Иначе говоря – вчетверо.

После чего с воодушевлением, не забывая при этом ласкать и поглаживать где следует (очень важно!), перешёл к описанию иных примеров.

Подействовало. Принципиальное согласие Моники было получено. И мы уже вдвоём приступили к обсуждению возможной кандидатуры и выбору пола предстоящего партнёра. Кстати – тоже весьма приятный и полный предвкушения момент. В особенности если девушка всё-таки решает привести свою подругу.

Следующий вечерний отдых представлялся ещё более насыщенным бурными и страстными эмоциями. Вот она – настоящая жизнь!

Глава 4

Ожидание покаяния

По всем признакам бедняге Грэйхемцену грозила печальная, мучительная смерть в ближайшие дни. Потому что подобных прецедентов уже имелось намного более двадцати. Конкретно: двадцать восемь. Именно столько жертв насчитывала прежняя статистика, учитывающая всех людей, укушенных Вампиром.

Лечения от этого не существовало. Наркотики, даже самые сильные, тоже не помогали убрать болезненные ощущения. Медицина, знахарство и даже нетрадиционные методы оказывались бессильны.

Первые сутки после укуса человек покрывался краснотой и синюшными разводами, начинал опухать. Уже тогда у него возникали порой ощущения, что его кожу рвут на части, протыкая её при этом тысячами иголок. И страх! Сознание человека сковывал жуткий, леденящий страх. В перерывах между всплесками боли он вздрагивал от каждого громкого звука, морщился от говора родных и раздражался от яркого света.

Вторые сутки проходили под усиливающиеся болевые ощущения. Кожа вспухала ещё больше, начинала трескаться и кровоточить. Уже тогда, в большинстве случаев, пациент прекращал всякие самостоятельные работы с клавиатурой, не мог писать, у него всё двоилось перед глазами во время чтения. Ну и паузы некоторого облегчения наступали гораздо реже, доходя постепенно всего лишь до пяти минут в течение часа.

Третьи сутки – начинало вздуваться всё тело. Боли становились постоянными и лишь разнообразились по силе или по месту на теле. Орущая от боли жертва приходила в осмысленное сознание очень редко.

На четвёртые сутки пострадавший, как правило, начинал сходить с ума.

В конце пятых суток вздувшееся чудовище, никоим образом не похожее на человека, с растворившимися в гнили внутренностями и костями умирало.

Никаких врачебных рекомендаций не существовало. Любое вмешательство или попытка облегчить страдание лишь многократно усиливали боли и приближали смерть, сводили в могилу всего лишь за трое суток.

Но одно спасение от болезненных кошмаров всё-таки существовало. Хотя о нём никто из первого десятка «укушенных» не признался даже перед лицом мученической смерти. Называлось оно просто и не витиевато: покаяние. Лишь двенадцатый по счёту, сенатор Чарли Бузинский, на вторые сутки после укуса собрал вокруг себя представителей прокуратуры, нескольких следователей, самых прославленных корреспондентов и операторов ведущих телеканалов. После чего устроил свою предсмертную пресс-конференцию. И начал с самого страшного, но не сразу оценённого для присутствующих предупреждения:

– Если вы утаите хоть слово из моего покаяния, то вас настигнет в течение месяца смерть от руки Вампира. Если кто сомневается в своей совести, ещё имеет возможность уйти.

Тогда никто из тридцати не ушёл, все были взбудоражены предстоящим заявлением и думали примерно одинаково:

«Предвидится сенсация! Сейчас я услышу великие откровения и стану знатоком великих тайн! И чего мне бояться? Тем более что у меня есть начальство, и не от меня всё в этом мире зависит».

Чарли Бузинский частил словами более часа. О том, кого и как он убил лично в своей молодости, кого приказал убить впоследствии, у кого где и сколько украл, какими махинациями занимался в последнее время и прочее, прочее, прочее… И к концу его исповеди очень многие из присутствующих пожалели, что остались и всё это выслушали. Ведь чаще всего от многих знаний – многая печали.

Нет, сенатор всё равно умер в начале шестых суток. Точно так же сгнил и превратился в вонючую жижу, как ранее «укушенные». Только вот последние трое суток он не метался и не орал от боли, а просто тихо умирал с блаженной улыбкой идиота на расползающемся подобии лица. Но с тех пор сразу по всей стране и за её пределами вошло в жизнь многозначительное выражение:

«Покаялся, как Бузинский!» или «Покайся, как Бузинский, иначе…» – и много куч производных словосочетаний от этих, ставших нарицательными.

А вот с теми, кто выслушал исповедь, оказалось ох как не просто. Половина из них затаила материалы или кардинально извратила их. А потом ещё и начала поливать грязью тех коллег, которые донесли миру всё услышанное дословно. Вот эти пятнадцать человек и пали первыми жертвами начавшего убивать Вампира. Он их не кусал, он им просто и весьма показательно сворачивал головы. Невзирая на пол, старость, инвалидность, многодетность или прежние заслуги перед обществом.

Ещё шестерых, оказавшихся честными, принципиальными и начавших раскручивать маховик следствия, убили типы, заинтересованные в их молчании. Но было поздно, всё равно правда стала известна всем. Волна последствий прокатилась по всему миру. Начались аресты, многие лишились своих высоких должностей, многие сменили роскошные пентхаусы или приморские виллы на одиночные камеры. Многих банально растерзали разгневанные мстители, узнавшие, от чьих рук погибли их ближайшие родственники или по чьей вине рухнуло дело всей их жизни.

Но именно с Чарли Бузинского сугубо криминальный характер жутких убийств резко преобразовался в сонм острополитических, экономических и личностных проблем. И вот уже более чем три года каждый «укус Вампира» сопровождался всесокрушающим интересом и пристальным вниманием почти всего мирового сообщества. Потому что порой на свет всплывали такие информационные бомбы, что впору было говорить о резкой смене курса развития всей цивилизации.

А «укушения» с последующими жуткими смертями каждого «укушенного» продолжались довольно регулярно, примерно раз в два месяца. Или чуть реже.

Но это не значило, что каялись все. Тринадцатая по счёту жертва заявила о своей невиновности и умерла в жёстких мучениях. Четырнадцатую жертву попросту взорвали вместе с госпиталем.

Пятнадцатый человек покаялся, умирая затем в блаженстве и покое и проклинаемый всеми своими подельниками и соучастниками преступлений.

Шестнадцатый и семнадцатый покаялись. Следующих троих добили, чуть ли не в первый же день после «укуса». Причём старались больше всех, как это было ни прискорбно, их ближайшие родственники.

Последних восемь жертв охраняли со всем тщанием, не сумев уберечь только одного. Из них покаялись трое, четверо заслужили некоторое уважение своим мужественным молчанием. Но в глазах народа они остались банальными, так и не покаявшимися преступниками. Потому что, сколько бы ни ловили Вампира, в чём бы его ни обвиняли и что бы ему ни инкриминировали, уже сложилось чёткое мнение о жертвах:

«Если его или её укусили, значит, оно: редчайшая тварь, кровавый убийца, мерзкий преступник и циничный ублюдок. И оно полностью заслужило такую смерть!»

Порой добавляли: «Не такую, а ещё худшую смерть!» А убийцу, убивающего таким экзотическим способом явных преступников, называть стали по-разному, начиная от «посланника небес» и заканчивая «палачом геенны огненной». Но больше всего прижилось в народе определение «посланник высшей справедливости». И даже сокращение появилось в быту, звучащее примерно так: ПВС.

То есть Вампир в мыслях обывателей занял весьма почётное и уважаемое место.

На кухнях домохозяйки частенько говаривали:

– Интересно, кто следующий попадёт на зуб к ПэВээСу?

– Да-а… Что-то давно наш ПВС никого не кусал. Зажрался? Или…

– …или все такими честными стали?

Увы, честными становиться никто из преступников не спешил. Пока…

Рома Грэйхемцен оказался в этом списке двадцать девятым. И с первых же минут, после распространения этой новости, реакция всколыхнувшейся общественности оказалась весьма и весьма неоднозначной.

Одни громко вопили и откровенно радовались. Возносили молитвы своим богам и рьяно доказывали, что высшая справедливость на свете всё-таки существует. При этом проклинали Рому и желали ему мучиться годами, а не пять дней.

Другие банально не верили поначалу в случившуюся трагедию. Возмущались поведению первых, самых злорадствующих. Недоумевали странному выбору Вампира и совершенно не верили в виновность Грэйхемцена. Даже начались на второй день стихийные митинги и демонстрации, декларирующие немедленного разбирательства инцидента, поиска виновных, которые явно подстроили покушение, сымитировали, нападение ПВС и таким образом убрали с арены наиболее популярного и наиболее честного миллионера в истории планеты.

Потому что Грэйхемцен таковым и являлся по всем опросам, оценкам, статистикам и общественным мнениям. Вся его биография, каждый его шаг описывался и освещался неоднократно. Его перепроверяли, изучали и пытались поймать на лжи многократно. Ему много раз инкриминировали разные преступления, кражи, даже убийства, но после судебных разбирательств всё это оказывалось наветами. Ему не верили, когда он вкладывал заработанные миллионы в благотворительность. Его презирали, когда он создавал рабочие места для своих соотечественников, теряя при этом очередные миллионы. Созданную им корпорацию пытались разрушить всегда, ежедневно, а то и ежечасно. На него постоянно лилась грязь со страниц газет и со страниц периодических изданий. Его старательно оплёвывали, стараясь порой вообще умалчивать любые позитивные начинания.

Народ в своём большинстве его любил. Народ за него сражался. Роме посвящали не только стихи и песни, ему преподносили великие произведения искусств художники и скульпторы. Его одаривали своим вниманием самые прославленные спортсмены и артисты. К нему стремились попасть на работу лучшие учёные и самые талантливые практики. Да и завидовали ему не со злостью, а с восторгом, приговаривая:

– Вот он какой! Не то что остальные!..

Грэйхемцен создал всемирно известную корпорацию «Пангирро». Только в ней непосредственно работало сорок три тысячи человек. А если считать смежников и прочих им подобных, цифра завязанных на него людей легко перескакивала за миллион. На его миллиарды поддерживались разные общественные программы. Существовали сотни благотворительных фондов. Его силами и влиянием прикрывались и пользовались честные чиновники, борцы с наркотиками, противники военного противостояния, разоблачители воровства и обмана во всех сферах бизнеса, политики и деятели межконфессиональных отношений.

И прочее, и так далее, и тому подобное…

Но в то же самое время господин Грэйхемцен никак не был святым. У него тоже имелись некие человеческие пороки, за которые его нещадно колотила судьба, высмеивали средства массовой информации и со скрежетом зубов выслушивали поклонники и последователи. Общая харизма и эти пороки переваривала и обращала во благо своему носителю, но… Всё равно не справлялась с некоторым негативным мнением.

А именно: Рома оказался совершенно не приспособлен к семейной жизни. Только официально он женился одиннадцать раз, имел от этих браков девятнадцать детей, и спасало его от полного, тотального разорения при разводах лишь скрупулёзное и верное составление брачных контрактов. Иначе его никакие организаторские таланты не спасли бы от нищеты и забвения.

Помимо жен он и кратковременных сожительниц менял регулярно, не удерживая возле себя больше месяца. В итоге частые скандалы, дрязги, склоки, основанные лишь на одной теме супружеской неверности.

О каждой рассказывать – долго и муторно.

И вот всё это кончилось. Слава, богатство, всемирная популярность, развратное сожительство с королевами красоты…

Рома оказался в госпитале своего имени, построенном на его деньги, и готовился к смерти. А вся страна, да и весь мир замерли в ожидании. Всех волновал только один-единственный вопрос: состоится покаяние или нет?

И когда на вторые сутки после «укушения» пронеслась весть, что вскоре в прямом эфире состоится выступление жертвы Вампира, все ринулись к экранам телевизоров. Кто не успевал – собрались перед общественными телеэкранами на площадях. Кто мог – задержался на работе и в офисах, где имелось телевидение. Кто имел – уставились на экраны своих персональных коммуникаторов и телефонов.

Все вздрогнули непроизвольно, когда увидели на экранах ужасно изменившееся лицо всем известного человека. Именно все: и кто любил его, и кто ненавидел, и кто сомневался в нём.

И прежде чем услышать первое слово, каждый подумал:

«Не жилец…»

Глава 5

Покаяние или обвинение?

Внешний вид миллионера вызывал страх, неприязнь и омерзение. Но говорил Рома, как ни странно, твёрдым, решительным голосом, в своей привычной, полной харизмы манере. Ну разве что иногда кривился, видимо, от сдерживаемой с трудом боли:

– Ждёте моего покаяния? Так его нет у меня! Потому что ни в чём себя виноватым не ощущаю. Зато твёрдо уверен: гнев высшей справедливости, которая направляет руку Вампира, на меня обратили специально. Причём сделали это самым подлым и коварным способом, извратив все факты и существующие реалии. А раз мне всё равно умирать, то я постараюсь обрисовать вам всех тех, кто очень и очень заинтересован в моей смерти. А также высветить все мотивы их ко мне ненависти. Итак…

Когда он выговорился, некоторые сильные мира сего пожалели, что ещё вчера не взорвали госпиталь вместе с фундаментом. Ранее они считали себя в отношении Ромы практически безгрешными, ведь конкурентная борьба никогда, по их понятиям, не считалась преступлением. Но это лишь срабатывало в случае двойных стандартов. Зато если смотреть на всю возню и палки в колёсах с точки зрения непредвзятого закона, то если уж не тюрьма, то общественное порицание грозило многим, с кем пересекались пути-дорожки господина Грэйхемцена.

К тому же на само покаяние собирались самые оголтелые, самые фанатично настроенные корреспонденты. Вместе с последними жертвами уже сложился этакий взвод самых отчаянных правдолюбов. Они не только каждое слово «укушенного» доводили до сознания своих читателей, слушателей и телезрителей, они ещё и сопровождали это каждое слово таким потоком развёрнутых комментариев, что некоторым фигурантам впору было стреляться. Или вешаться. Или из окна выпадать, как бы случайно. В последнем случае родственники погибшего имели возможность получить хоть какую-то страховку. Или помощь.

Мало того, в специально выделенном для пресс-конференции зале госпиталя господина Грэйхемцена внимательно слушали с десяток его самых рьяных сторонников и последователей. Присутствовал также контингент представителей прокуратуры, коих пригласили из числа лиц, наиболее непримиримых к несправедливости во всех её проявлениях.

Иначе говоря, уже к середине речи умирающего миллионера становилось понятным: он попытается захватить на «тот свет» как можно больше недоброжелателей. А если и не получится отомстить смертью, то уж седые волосы и погибающие стаями нервные клетки гарантированы большинству упомянутых «незлым, тихим словом».

Не погнушался Рома потоптаться и по государственным чиновникам, замешанным в коррупции, покрытии наркоторговцев и крышевании крупных преступных группировок. Досталось и сенаторам некоторым на орехи. Много, очень много появилось обиженных на жертву вампирского террора.

А ему и плевать было, всё равно недолго осталось мучиться. Как бы…

Потому что перед разрешением задать ему несколько вопросов Грэйхемцен заявил:

– И умирать просто так я не собираюсь. Верные друзья отыскали для меня один из редчайших вариантов излечения. Непроверенный вариант, правда, и не совсем изученный. Но у меня не остаётся выбора, когда остальная медицина бессильна. Поэтому отправляюсь уже сегодня вечером в Непал, в один из древнейших монастырей, где тамошние монахи применят ко мне исцеление, дошедшее к ним из глубины веков. Никаких гарантий мне в полном излечении не дают. Но обещают растянуть предсмертную агонию на некоторое время. И болезненные ощущения в теле у меня постараются убрать до такого уровня, что я смогу продолжить работу посредством Интернета. Если это удастся, то данное моё общение с вами, уважаемые друзья, соратники и поборники за справедливость, не останется последним. Вот… А теперь несколько вопросов, пока у меня ещё осталось чуточку сил давить раздирающие меня болевые ощущения…

Сразу и последовал первый вопрос:

– Но ведь одного из пострадавших, укушенных Вампиром, уже отвозили в Непал. Ему нетрадиционная медицина не помогла. Почему вы согласились?

– Разве у меня есть выбор? – с сарказмом фыркнул Рома. – Подскажете какой? И куда мне обращаться?

– А что с вашими доверенными работницами, которые сбежали? – тут же затараторила известная на всю страну телеведущая. – И много ли они у вас украли?

– Увы… Очень много! Мне только и остаётся надеяться, что полиция проявит ожидаемый профессионализм и отыщет преступниц с минуты на минуту. Пока же их местонахождение неизвестно.

Далее разрешение на вопрос получил один из самых маститых журналистов:

– Господин Грэйхемцен, вы назвали очень многих лиц, которые совершали в отношении вас неблаговидные поступки. Но вы так и не упомянули конкретно того человека, который умудрился направить на вас (по вашим же словам) руку возмездия в виде Вампира. Не говорит ли это о том, что вы оправдываете все преступные деяния Вампира и в то же время продолжаете бояться своего главного врага настолько, что не упомянете его на данной встрече?

– Сложный вопрос… – Рома страдальчески скривился от боли. – И отвечать на него долго… Но я попробую…

Сделал паузу, выпив громадную кружку не то чая, не то травяного настоя, и только потом продолжил отвечать:

– Врагов я не боюсь. Знал бы имя самого главного – объявил бы его во всеуслышание. Да и он себя ничем не раскрыл, хоть я очень и надеялся на его злорадство вчера вечером или сегодня с утра. Но в любом случае судьба его или её обязательно накажет. От возмездия никому не уйти. Потому что понял важную вещь: Вампир – это не просто мститель или посланник некоей масонской ложи, проповедующей справедливость. Нет, он непосредственный исполнитель воли нашей планеты, нашей колыбели всего человечества, нашей великой Матери, называемой чаще всего Природой, вездесущим полем энтропии, неведомой субстанцией разума или тем же Богом.

Подобное откровение вызвало шквал новых вопросов, но состояние пациента резко ухудшилось. Его тело буквально выгнулось дугой от навалившейся боли, затем стало трястись от судорог, и врачи тут же увезли каталку во внутренние покои госпиталя.

Тогда как оставшиеся в зале, начав подниматься со своих мест, вздыхали с сочувствием и жалостью. Какие бы они ни услышали сенсационные заявления от Грэйхемцена, в его печальной участи никто не сомневался. Обращение к монахам какого-то монастыря – не более чем жалкая попытка отсрочить неизбежное. Все признаки гибельных мутаций и начавшегося разложения организма налицо. И двадцать девятый «укушенный» закончит жизнь так же страшно, как и его предшественники.

Да и сомневались многие, что отправка пациента в Непал состоится вообще.

Тем не менее, пока общественность всколыхнулась, резво обсуждая в течение оставшегося дня состоявшуюся пресс-конференцию, упакованное в громадный контейнер тело доставили на личный самолёт владельца корпорации «Пангирро». Причём меры безопасности при этом были предприняты не меньшие, чем при полёте самого президента в очаг международной напряжённости. Самолёт сопровождали во время всего пути не менее чем четыре истребителя ВВС.

Вначале этот факт вызвал резкий всплеск озлобленных насмешек со стороны врагов Грэйхемцена и его недоброжелателей. Дескать, труп боится умереть на пару часов раньше и для этого подкупил чуть ли не всё правительство. Иначе с какой стати такое заинтересованное участие военных коршунов? Ожидалась от них скорей противоположная реакция, ибо много генералов оказались «…причастны, замешаны, измазаны и дискредитированы» после выступления Ромы. Так чего им защищать и прикрывать жертву Вампира? Причина только одна: подкуплены!

Но не успели оппоненты толком «распеться», как мир облетела очередная новость. Да ещё и с видеокадрами воздушного сражения. Когда самолёт с логотипом «Пангирро» пролетал рядом с территорией одной скандально известной державы, его атаковало восемь истребителей. Практически весь воздушный флот той державы, который оказался в тот момент исправен. Правда, качество техники нападавших оставляло желать лучшего – явно устаревшая и годная только к списанию.

Вот истребители сопровождения и порезвились, выпуская антиракеты по вражеским ракетам и лихо сшибая обнаглевших преступников. В итоге многострадальное тело Грэйхемцена всё-таки было доставлено в Непал в относительной целостности и в контейнерной сохранности.

А с державой стали разбираться. И с его руководителями – тоже. Фактически прирученное есть с руки правительство, живущее на финансовые подачки от мощных государств, и виляющая задом военная элита, вели политику профашистского толка. Но при этом нападали всегда на соседей по указке «перста дающего» и ни разу до сих пор не осмелились лаять в другую сторону. Имелся, правда, случай сравнительно недавно: сбили пассажирский лайнер и в ту же секунду подняли вой, что это дело рук соседей. Мол, те только и мечтают насолить новоявленным фашистам, вот и устроили провокацию.

Но сейчас-то подобные отговорки никак не проходили. Требовались повинные головы, чтобы замять международный скандал. Стали выяснять. Полетели первые оправдания: ошибка! Оказывается, самолёт и союзные истребители были приняты за агрессоров. На вопрос: зачем их потребовалось сбивать в чужом воздушном пространстве, тут же объяснили: «Виноват командир эскадрильи!» Оказался под воздействием наркотиков, потому и спутал карты. Начато следствие, ведётся поиск виновных и главного злодея.

А чего его искать-то? Погиб командир эскадрильи весьма бесславно, точнее, с позором. Только два его товарища и спаслись, успев катапультироваться. Остальные пять «виновных» так и остались среди обломков.

Беда. Фатальная ошибка. Истинная трагедия.

Но всем стало сразу понятно: враги попытались уничтожить Грэйхемцена любой ценой и немедленно. Потому и дали команду «Фас!» прикормленным фашистам.

Так что на следующее утро общественность волновало два вопроса: «Дадут ли по сопелкам обнаглевшим фашистам?» и «В каком именно монастыре окажется умирающий от укуса миллионер?».

На первый вопрос от правительства последовало твёрдое заверение:

«Разбираемся! От наказания никто не уйдёт!» Президенту ещё сравнительно верили, так что и тут решили подождать. Да и справиться с фашистской двуличной державой казалось простейшим делом.

А вот на второй вопрос последовало совсем неожиданное заявление:

«Пострадавший глава корпорации «Пангирро» предпринял невероятные усилия по сохранению в тайне места своего пребывания. Этому также способствовали и особые условия монахов, решившихся взяться за лечение пациента. Они категорически не желают сообщать миру о местонахождении своей обители. Но в ближайшие дни это выяснится. Потому что если Роман Грэйхемцен не выйдет на связь в ближайшие часы, то…»

Предположений было много, предсказаний – не меньше. Но час проходил за часом, а от жертвы не поступало никакой информации. Как и о состоянии его здоровья никто ничего не сообщал.

Глава 6

Иллюзия выбора

Наверное, меня можно и нужно называть метаморфом. Потому что данное прозвище Вампир мне страшно не нравится. Да и не соответствует действительности. Кровь я не пью и уж тем более ею не питаюсь. Ведь после моего укуса ни один человек не переродился до сих пор и не стал таким, как я. Хотя в этом, если положить руку на сердце и говорить откровенно, я бы ручаться не стал. Всё течёт, всё меняется, даже мои уникальные способности претерпевают изменения. Порой настолько резко, что мне самому становится страшно.

Ведь ещё совсем недавно я и лечить-то не умел, а сейчас вон какие таланты прорезались. Не только в лечении, но и в определении болезней стал лучше любого консилиума академиков. Могу не только в проходящем мимо меня человеке рассмотреть легкий насморк, но и от запущенного сифилиса вылечить страдальца, от цирроза печени спасти да и от раковой опухоли избавить. Не всегда и не каждого, ибо и тут для меня часто существуют определённые ограничения. Но… Очень приятственно ощущать себя иногда сродни некоей божественной сущности.