Там, за запретной дверью… Книга 3. «Беспокойный август»

– И почему мы должны везде кому-то что-то доказывать? – устало вздохнул Иоанн.

Он снизу вверх провел ладонями по лицу, голове, и вот перед глазами не верящих братьев стоит уже не пепельный блондин с темно-серыми глазами, а шатен с желтыми. Заклинание мальчик произнес про себя, его никто не слышал, и поэтому Вердан решил:

– Это гипноз!

– Это иллюзия, причем, мгновенная, – возразила Рейна. – Ну, хорошо, а вот это как?

Она щелкнула пальцами перед носом у Малетта, и тот сразу медленно опустил веки, сонно зевнул и пошатнулся.

Рейна снова щелкнула пальцами и парень встряхнулся, быстро приходя в себя.

– Здорово, я почти заснул! – радостно констатировал он.

Похоже, Малетт был олицетворением простого детского энтузиазма и интереса к жизни.

– Не щелкни я пальцами во второй раз, заснул бы ты часов на шесть, – еще больше обрадовала его Зарецкая.

– Это тоже гипноз! – не сдавался Вердан.

Гарат покачал головой.

– Беда с этим молодым поколением, в каком бы мире они не жили! На гипноз, молодой человек, уходит больше времени, а твой брат почти сразу отключился. Как это происходит? Ты должен знать, что в любом воздухе находятся молекулы различных элементов, взвесей, смесей, соединений. Любой маг легко отделит одно от другого. В случае с Малеттом понадобился усыпляющий газ, не знаю, как он в вашем мире называется. А подействовало это только на твоего брата из-за того, что Рейна использовала заклинание, направленное только на него. Ну, а второй щелчок – это нейтрализация первого действия, так сказать, обратное воздействие. Как видишь, все объяснимо и просто, но только для мага.

Кажется, Вердан начал сомневаться в своем неверии, а чародей продолжал:

– Мы можем собрать тучи и вызвать дождь, мы можем сделать так, что на этой прогалине соберется вся живность, обитающая в ваших лесах, вплоть до комаров и червей. Мы можем устроить так, что грибы чуть ли не сами полезут к вам в корзинки, настолько они станут заметными. Ну, какие грибы вы собираете?

– Ну, подосиновики, подберезовики, лисички, мухоморы…

– Все, как и у нас! – умилилась Дэя. – А мухоморы-то зачем, чудики?

– Делаем средство от комаров, – услужливо объяснил блондинке Малетт. – Мы сейчас в лесном домике живем, так сказать, ближе к природе, подальше от городской суеты. Так вот, одолели комары, сволочи. У брата аллергия на химические препараты от насекомых, так что настойка из мухоморов – самое милое дело.

– Понятно. Подводим итог в нашем разговоре: мы можем доказывать свои магические таланты хоть до утра. Но это долго, а времени у нас мало, – потерял терпение Иоанн. – Ну что, покажем им напоследок файерболы?

– Это слишком, сынок. Я думаю, шариков-светлячков будет вполне достаточно.

Аборигены лишь моргнуть успели, а на ладони каждого из странных новых знакомых появилось по небольшому светящемуся шарику.

– Ух ты! – только и смог выдохнуть Малетт, а Вердан так и вообще лишился дара речи.

– Честное слово, странные вы люди, – пожал плечами Ио. – Демонстрируешь вам магию высшего уровня – не верите, показываешь примитив – восторгаетесь, как маленькие дети воздушными шариками. Ну, что же, приятно было с вами пообщаться, но нам пора к работе приступать. Где там наш магоскоп?

– Что?

– Магоскоп?

– Как вы думаете, мы можем перед началом работы немного отдохнуть? – не обращая внимания на вопросы братьев, поинтересовалась светловолосая колдунья. – Я с ног валюсь от усталости. Шутка ли, сначала топать несколько часов по Ксевенаку, потом – переход, потом эти вот Фомы неверующие…

Словно в подтверждение ее слов, Сэнди душераздирающе зевнул, демонстрируя всем маленькую розовую пасть.

– Конечно, – кивнула Рейна. – Сейчас только определим направление скопления магических сигналов, а потом отдохнем.

Иоанн положил на раскрытую ладонь магоскоп и сосредоточился. В принципе, чародеи их уровня вполне могли бы обойтись и без приборчика, но зачем лишние силы тратить? Прогресс, он и в магии хорош.

Небольшой золотистый шарик с торчащей сбоку гнутой проволокой некоторое время никак себя не проявлял. А потом вдруг начал слегка подрагивать, а проволочка – медленно вращаться, постепенно набирая скорость. Сам шарик порозовел, перестал подрагивать, а импровизированная стрелка остановилась.

– Нам туда, – сказала Рейна, махнув рукой в нужном направлении. – Но я все еще ощущаю лишь очень слабые волнения, да и магоскоп вел себя почти спокойно. Давайте-ка отдохнем, перекусим, а потом и пойдем на разведку.

Маги уже не обращали внимания на Вердана и Малетта, занятые своим исследованием. А братья все время работы магоскопа переговаривались, спорили, отчаянно жестикулируя, а потом, решившись, подошли, и Малетт обратился к Гарату, как к единственному взрослому мужчине в группе:

– Простите, что сначала не поверили, но ведь для нас все это так удивительно, а Верд вообще верит лишь в то, что можно доказать научным путем. Позвольте помочь вам разобраться с этими… магическими всплесками. Так интересно! И, может быть, вы примете наше приглашение пожить пока в нашем лесном домике? Он как раз в нужном вам направлении. Вам же негде остановиться, так?

– Так, но решает у нас Рейна – она главная, – кивнул Гарат, умолчав о нарисованном домике из Машиной книжки, из которого легко можно было наколдовать настоящее жилище. Картинка хранилась в сумке, но дружба с аборигенами и их помощь лишними не будут.

– Хорошо, спасибо, – милостиво согласилась Рейна. – Далеко ваша дачка?

– Наше что? – не понял Вердан. – А, домик! Нет, не очень далеко. Пока идем, как раз успеем рассказать о нашей стране. Вам же интересно? А мы с удовольствием послушаем о вашем мире…

– Наша страна называется Иноир, столица – Абмор, – завел рассказ Малетт. – Собственно, в этом городе мы и находимся, вернее, за городом…

– Понятно, – подал голос Сэнди из своей импровизированной переноски на груди Ио. – Это как у нас, Москва – Подмосковье, где мы и живем.

– Ты все правильно понял, – похвалил котенка Малетт. – Ты очень умный для своего возраста.

– Ну а мир? Мир ваш как называется? – нетерпеливо спросил у братьев сын Рейны.

– Ну… – замялся рассказчик. – Мир и мир, я как-то не задумывался, как он называется…

Иноир, как, собственно и большинство государств, технологически развитая страна. Нет, конечно, есть и отсталые регионы и первозданные джунгли, где некоторые племена живут чуть ли не первобытно-общинным строем, но к Иноиру все это не относится.

Активное и безжалостное вмешательство людей в природу, недра земли, экологию, конечно же, не прошло бесследно. Примерно двадцать пять лет назад ведущие ученые Иноира пришли к неутешительному выводу: грядет конец, техногенная катастрофа, смерть всего живого. И подобные ужасы произойдут не спустя тысячелетие, а гораздо раньше. Причем, с каждым годом ухудшения будут расти в геометрической прогрессии.

И вот, президент Иноира кинул клич, а именно издал указ: всем ведущим ученым страны работать над созданием механизма, способного как обнаружить другие миры, пригодные для жизни, так и перемещать в эти миры людей. Конечно же, речь шла не обо всем населении Иноира, а лишь о кучке избранных. Остальные, видимо, должны были погибать вместе с планетой.

Абсурдное, в общем-то, для мира технологий задание. Поэтому большинство ученых занимались лишь имитацией бурной деятельности. Впрочем, кое-кто работал и в заданном направлении, но с мертвой точки так и не сдвинулся.

Но были еще и гении и энтузиасты. Один из них, Роман Кори, великий ученый, который дневал и ночевал в своей лаборатории, буквально жил работой. Это был отец Вердана и Малетта.

Двадцать лет назад ему удалось создать требуемый механизм. Но до испытаний опытного образца дело не дошло. Прибору для полной комплектации не хватало кристалла октиллуса, который можно было найти лишь в горах Никейского архипелага. Роман, его жена, которая работала вместе с ним, да еще несколько энтузиастов отправились в экспедицию. Что там произошло – тайна, покрытая мраком, но группа вернулась без своего руководителя и его супруги. Семейная пара Кори погибла в горах.

Всего этого Вердан и Малетт, естественно, помнить не могли, ибо на момент гибели родителей им было всего по шесть месяцев. О своих замечательных родителях, отце – великом ученом и его самоотверженной жене, мальчики узнали из рассказов родственников Романа, которым детей ученых отдали на воспитание. Дядя с тетей были далеки от науки, в подробностях ничего рассказать не могли.

С тех пор прошло двадцать лет. Лаборатория Романа закрылась и постепенно пришла в запустение. Впрочем, есть подозрение, что власти просто-напросто разрушили секретный объект.

Кстати, неизвестно, что в мире произошло, но ситуация как-то наладилась, а угроза экологической катастрофы потеряла свою актуальность. Нет, мир по-прежнему не был райским уголком, не тронутым цивилизацией, но смерть всему живому больше не грозила. К счастью, люди сделали правильные выводы, научились на ошибках прошлого и сейчас усиленно борются за экологию и стараются сохранять окружающую среду.

Вердан и Малетт окончили школу и поступили в Университет Экологии, где и учатся до сих пор. И если Малетт весел, полон жизнерадостности, временами бесшабашен, активен и живет не только учебой, то Вердан, наоборот, серьезен, с головой погружен в науку, а самая большая его мечта – разыскать в архивах хоть какую-то информацию и продолжить дело отца, создать прибор, который сможет запросто перемещать людей между параллельными мирами.

– Значит, в магию вы не верили, а в параллельные миры вот так вот, запросто? – хитро улыбаясь, спросил Иоанн, которому очень понравились эти дружелюбные, открытые и любознательные братья.

– А разве параллельные миры – это не наука?

– Кто знает, кто знает. Вообще, магия и наука – коллеги. Магия чаще всего не идет наперекор науке, а мудрый, вменяемый ученый никогда не станет отрицать магию. Они работают, так сказать сообща, я имею в виду магию и науку.

– Тебе легко говорить, – вздохнул Малетт. – Ты живешь в мире магии, у тебя мама-чародейка, да и сам ты непростой парень. А в нашем мире магии нет, здесь нет места чуду. Скучная жизнь с обыкновенными и скучными родственниками.

– Зря ты так, – не согласился с ним сын Рейны. – Я тоже тринадцать лет жил вдали от мамы, так уж сложилось. И мне тоже приемные родители казались скучными и недалекими. Но теперь я благодарен им за помощь и любовь, подаренную, ну, скажем так, очень особенному ребенку. И, что самое печальное, сейчас я не могу уже обнять их и сказать, как я их люблю. А насчет чуда… Знаешь, быть чародеем – это очень большая ответственность. И наш мир тоже не так уж волшебен и сказочен, как тебе показалось. У нас тоже развиты технологии и различные науки. Магические способности у людей – большая редкость. Как правило, способности эти минимальны, а учиться почти никто не хочет. Настоящих, проявленных магов мало, а таких, как моя мама, вообще единицы. Но чудо есть в любом из миров! Нужно только не упустить его, верить и уметь разглядеть в мелочах. Разве радуга после дождя не чудо? А преданность домашнего любимца? То, что твои близкие с тобой, не смотря ни на что, тоже чудо. Если твое сердце будет открыто чуду и волшебству, оно произойдет, обязательно произойдет!

– Но у вас есть еще и Ксевенак, – заикнулся было Вердан.

– А Ксевенак – это вообще исключительное явление, – грустно улыбнулась Рейна. – Это не просто параллельный мир, куда любой чародей может попасть. Он возник неожиданно и стихийно. Во Вселенной существуют миллионы параллельных миров и других реальностей, в том числе и тех, где обитают персонажи, созданные писателями, кинематографистами и народными сказителями. Например, какой-нибудь ребенок прочитал сказку, или посмотрел фильм, сюжет запал ему в сердце. И вот, где-то во Вселенной возникает отдельная реальность по этому сюжету. Один раз в несколько сот лет открываются так называемые врата в другие реальности. Чаще всего это явление проходит без последствий и не замеченным. Но иногда происходит сбой, обитатели разных реальностей могут оказаться где угодно, в любом другом мире. Шестнадцать лет назад как раз и произошел подобный сбой, и за моим загородным домом образовался целый отдельный мир, совершенно невидимый для непосвященных. Где-то по дороге обитатели других реальностей самым непостижимым образом перемешались, и теперь Ксевенак населен героями сказок, фильмов, мифов и легенд, любых историй, которые когда-либо слышали дети или просто люди с детской душой и богатой фантазией. И этот мир постепенно стал моим любимым, более родным, чем тот, в котором я жила.

– Здорово! – вздохнул Малетт. – Вы такие счастливые! Хотел бы и я побывать в вашем Ксевенаке.

– У всего есть оборотная, темная сторона, мой юный друг, – очень серьезно сказала женщина. – Ксевенак не вечен. Как неожиданно он появился, также неожиданно может и исчезнуть. В любую минуту, стихийно, без каких-либо на то причин. И не будет у нас с сыном ни любимого сказочного мира, ни Дэи, ни Гарата…

Загородные владения Кори немного напоминали обычную дачу. Именно немного: не было соседей, земельный участок поражал размерами и, в отличие от российских дач, здесь не наблюдалось ни грядок, ни парников, ни теплиц, только клумбы, деревья, кусты.

– Это тетя старается, – пояснил Вердан. – Говорит, что если бы не она, стоял бы дом на пустыре, поросшим одним бурьяном.

– Добро пожаловать в наш скромный домик, – радушно пригласил гостей Малетт.

Скромным строение можно было назвать только от большой, извините, скромности. Добротный, двухэтажный особнячок из серого кирпича. Обычный, в принципе, загородный дом, правда, слишком уж оснащенный. На крыше то здесь, то там торчали антенны, спутниковые тарелки, тянулись провода, почти у каждого окна виднелась коробка кондиционера, и везде были натыканы различные приспособления, о назначении которых гости могли лишь догадываться.

При беглом осмотре дома компьютеры обнаружились в каждой комнате, даже на кухне, а телевизоры даже в ванной. Пищеблок, кстати, изобиловал различными агрегатами, призванными облегчать домашний труд, а разобраться с ними не смогла бы даже Таисия.

– Скромный домик? – покачал головой Ио. – Да у вас здесь шаг шагнешь и на комп наступишь! Мама у меня человек далеко не бедный, да и дом у нас раза в три больше, но компьютер стоит лишь в библиотеке (она же и кабинет), а у всех нас лэптопы.

– Видел бы ты, как здесь было при отце! Мы с дядей и тетей здесь лет семь назад все переделали, попроще захотели, поскромнее, – засмеялся Малетт. – Ну, вы располагайтесь, отдыхайте. Можете устроиться все в большой комнате, можно и в двух маленьких: девочки в одной, а мальчики в другой. А я пойду пока ужин организую. Вы любите, надеюсь, пикарика в сливках?

– Да, – с достоинством кивнула Дэя. – Милое дело на ужин пикариком насладиться. Надеюсь, мы не доставляем вам хлопот? Не стесняем вас?

– Ой, да что вы! – замахал руками Малетт. – Какие хлопоты? Наоборот, мы польщены, ведь не каждый удостоится чести встретиться с пришельцами из другого мира, да еще и помогать им. Будьте спокойны, вы нас никоим образом не стесните. Наши спальни на втором этаже, там же у Верда и кабинет.

– Лаборатория, – скромно поправил брата Вердан. – Раньше она была больше, но с некоторых пор необходимость в размерах и высоком оснащении отпала. Сейчас я занимаюсь разработкой одного состава, такого, чтобы его можно было добавить в источники домашнего и уличного освещения. Он должен будет экономить электроэнергию и, как следствие, помогать тратить меньше ресурсов. В идеале, конечно, вывести бы вещество, которое еще бы и воздух очищало, но с этим сложнее.

– Ты молодец, и все у тебя получится! – похвалила парня Рейна. – Ну что, коллеги, может быть, пока любезные хозяева приготовят ужин, мы выйдем на улицу, и пусть магоскоп еще разочек прощупает округу?

– Я бы не советовал, – сказал Вердан. – Сейчас станет совсем темно. Лучше заняться делами завтра с утра, а мы с братом вам бы помогли.

– Кстати,– опомнился Иоанн. – Как-то у вас странно. Мы появились в начале вашего вечера, уже спускались сумерки. Пока в лесу общались, пока до домика добирались, здесь уже не менее получаса провели, а все еще сумерки.

– А у вас не так? – удивился Малетт. – В наших сутках двадцать четыре часа, светло примерно до четырех часов дня, потом солнце заходит, и до полуночи длится серое время суток, сумерки, как ты выразился. В двенадцать часов ночи резко темнеет, а светает в шесть утра.

– Ну, у нас не совсем так, – поделился юный волшебник. – В сутках те же двадцать четыре часа, но переходы между частями более плавные. А вот светает и темнеет в разное время, это зависит от времени года. У нас их четыре: весна, лето, осень и зима.

– А у нас только два. Полгода лето, полгода зима, причем последняя наступает также резко, как и ночь. Но зато день в день. Сегодня тепло, а завтра – бах, снега навалило. Он у нас такой чудесный, серо-голубой.

Гарат остановил беседу двух новых друзей.

– Нам все-таки лучше сейчас выйти. Чем раньше мы выясним причину магических волнений, тем быстрее их устраним. Темнота нам не помеха. Забыли про наши светящиеся шары?

– Так у нас и фонари есть, – хмыкнул Малетт. – Но в лесу водятся волки. Днем-то они дружелюбные, общительные, мы с братом их овсом с сухофруктами подкармливаем. Но ночью они по какой-то причине звереют. Могут напасть, да так и норовят рогом поддеть. А еще по ночам у нас идут кислотные дожди. Утром их вредное воздействие сходит на нет, но ночью они опасны для здоровья..

– Рогатые волки, которые обожают овес и курагу? – подскочил Иоанн. – Мам, пошли прямо сейчас, а? Интересно же! Фиг с ними, этими кислотными дождями, а с озверевшими волками ты договоришься.

– Так-то оно так, – задумалась Рейна. – Но какой смысл идти прямо сейчас? С рогатенькими познакомимся завтра, да и магические всплески никуда от нас, я думаю, не денутся. До сих пор вреда от них не было, вот и за одну ночь ничего не должно случиться. Все равно мы устали, магические силы ослабли. В таком состоянии от нас толку мало.

– Мудрые слова! – поддержал женщину Вердан. – Отложи дела на утро, так у нас говорят. По ночам надо спать, а не по улицам бегать.

– Если только дело не касается ночных магических ритуалов, – заспорил было Иоанн.

Но тут, словно опровергая последние слова хозяина гостеприимного дома, с улицы донесся долгий и настойчивый гудок. Малетт бросился к окну.

– Вот досада! Досада, досада, досада! – пробормотал он. – Стефик явился со своими клевретами. Принесла же его нелегкая!

– Кто такой Стефик? – требовательно спросил Гарат. – Не хотелось бы, чтобы наш визит стал известен большому количеству людей.

– Да гром побери этого Стефа! – не успокаивался Малетт. – От него не избавиться так просто. Да что я говорю? От него вообще никак не избавиться! Как же, сынок бургомистра Абмора! Поэтому и считает, что ему все позволено.

– Понятно, мажор! – кивнул Ио.

– Кто?

Но объяснить значение непонятного слова мальчик не успел: за дверью гостиной послышались голоса и топот, а потом она распахнулась, явно с ноги. Так и Рейна часто поступала, но она никогда ведь не делала этого из чистого хамства.

В комнату ввалились трое. Двое из них, пожалуй, ничем примечательным не отличались, а вот третий… Невысокий, несколько полный парень с надменным лицом был обряжен в брюки и рубашку, очень похожие на сценический костюм Элвиса Пресли. От юноши за версту веяло богатством и при этом – дурновкусием.

– Здорово, други! – развязно проорал он. – Ну что, заучки, скучаем?

– Гы-гы-гы! – как по заказу подобострастно заржали его сопровождающие. И где здесь смешно?

– Ничего, скуке конец – я приехал! – продолжал мажор. – Ща устроим у вас тут такое веселье, что небу жарко станет! У вас, поди, пожрать ничего стоящего нет? Ну, ничего, закажем из лучшего ресторана еды, выпивки, девчонок позовем…

– Мы не употребляем алкоголь, – сказал Вердан, и было похоже, он повторял эти слова наглому парню не впервые. – Видишь ли, Стеф, ты немного не вовремя. Если ты не заметил, у нас гости.

– Я всегда вовремя! – отмахнулся неприятный парень и только тут заметил четверых незнакомых людей, расположившихся кто на чем. – У вас уже вечеринка? Странно как-то ваши гости одеты… А, костюмированная вечеринка! Класс! Это мы удачненько заехали! А где музыка, веселье? Да и дамочки вроде как староваты. Хотя, очень даже ничего, особенно та, блондиночка пухленькая…

Его прихлебатели снова гаденько заржали, Гарат с Ио в гневе вскочили со своих мест, чтобы вправить нахалам мозги.

Рейна медленно опустила на пол лежащие на подлокотнике кресла длинные ноги, с достоинством поднялась и мило прочирикала:

– Гарат, сынок, успокойтесь. Мальчик пошутил, он не хотел никого обидеть. Так ведь, Стефик?

Ее чириканье ничуть не обмануло Иоанна. Уж он-то знал, что если мама рычит, шипит, фырчит, плюется ядом – это не страшно. А вот когда ласково щебечет… Тут впору описаться. Кажется, пришло время настоящего веселья. Конечно, не стоит демонстрировать свою силу зарвавшимся мажорам, но мамусик, в конце концов, тоже имеет право позабавиться.

– Верд, Мал, это и есть ваш принц? – лениво спросила Рейна, вплотную подойдя к сынку бургомистра. – Нет, Стефик, ты не принц, ты – прыщ!

После того, как чародейка ткнула острым длинным ногтем в рыхлую грудь парня, его лицо стало стремительно покрываться отвратительными гнойными прыщами.

Видимо, он почувствовал, что с его лицом творится что-то ужасное, так как достал из кармана брюк небольшое зеркальце, обозрел свою физиономию и завопил:

– Что за дерьмо? Вот черт!!!

Он тут же осекся, ибо облик Рейны был воистину ужасен: зеленые глаза горят, словно прожекторы, волосы развеваются, как на самом сильном ветру.

– Выражаешься? Поминаешь черта всуе? – голос ее звучал гулко и зловеще. – Пьешь в столь юном возрасте? Говоришь «жрать» вместо «есть»? Ну прямо, как свинья. А свиньи должны хрюкать. Что же, да будет так!

– Хрю-хрю! – Стеф сам ужаснулся изданному им звуку. Он хотел что-то сказать, но изо рта вылетало лишь жалобное хрюканье.

Досталось и его дружкам:

– Ржете без причины, как лошади? Так ржать же вам всю оставшуюся жизнь! Понятно?

Лошадиное перепуганное ржание было ответом на ее вопрос.

– Заклятья моего никому не отменить, не снять и не перебить! Да будет оно в силе во веки вечные! Такова моя воля, да будет так! А теперь вон отсюда! И никогда больше вы не будете досаждать нашим друзьям. Вон!!!

Почти лишившаяся от страха рассудка тройка мажоров чуть ли не кубарем выкатилась из гостиной, а потом и из дома. Под заливистый хохот обитателей дома хрюкающая и ржущая компашка побежала к машине.

– Ой, спасибо, насмешили! – немного успокоившись, простонала Рейна. – Последний раз я так веселилась недели две назад, когда в Доминикане загнала на крышу охамевшего колдуна вуду.

– Это тебе спасибо, Рейна, – от души поблагодарил Малетт. – Наконец-то хоть кто-то сумел поставить Стефа на место.

– Где вы откопали это сомнительное сокровище? – недоуменно спросил Иоанн. – Зачем дружите с таким?

– Да мы с ним и не хотим дружить. Никто не хочет, но он просто навязывается и никуда от него не деться. Стеф учится с нами в Универе. Не по зову сердца, а потому что профессия эколога сейчас крайне престижна. Вот его папаша-бургомистр и пропихнул любимое дитятко, на платной, разумеется, основе. А они так и будут хрюкать и ржать?

– Да нет, я же пошутила, – снова засмеялась Рейна. – Дня через три все пройдет. Где и как получили этот подарочек, они напрочь забудут, но о своем образе жизни и поведении задумаются. А если снова начнут заноситься, опять начнут хрюкать и ржать. Ладно, друзья, давайте все-таки поужинаем – очень уж хочется узнать, что за таинственный пикарик такой. А потом спать – завтра много работы. Надеюсь, следующий день будет более плодотворным, чем сегодняшний вечер…

– Мам! Мама!! Мамусик!!!

Громкий, настойчивый крик с улицы разбудил Рейну утром, а недовольное ворчание подруги под боком не дало хранительнице Равновесия и Гармонии снова погрузиться в сон:

– Вот что у тебя за ребенок такой шумный? Я люблю твоего сына, но, честное слово, от вас иногда сбежать хочется. Как же хорошо, что у меня своих детей нет!

– Без нас твоя жизнь была бы скучной, тихой и унылой, – усмехнулась Рейна. – И почему это у тебя детей нет? У тебя Мирро вместо ребенка.

– Мой брат хоть и неумен, но зато не орет дурным голосом!

Рейна приняла сидячее положение, потянулась, улыбнулась солнышку за окном. Тут ее взгляд наткнулся на тумбочку возле кровати: тарелочка с кексиками, две чашки и грелка в виде ежика, таящая под собой то ли чайник, то ли кофейник.

– Как трогательно! – умилилась она, толкая подругу в бок. – Какие милые мальчики эти Вердан и Малетт! До сих пор мне только Тася завтрак в постель приносила, да и то лишь тогда, когда я больной прикидывалась.