Пётр Великий в жизни. Том первый

Во всё то время хотя доброй порядок был учинён, однако ж с обеих сторон убито с 24 персоны пыжами и иными случаи, и ранены с пятьдесят.

Куракин Б.И. Гистория о Петре I и ближних к нему людях. С. 239–240

(1694 г.) Декабря въ 24 день. По указу в-х г-рей из Стрелецкаго Приказу за приписью дьяка Василья Мануйлова их в-х г-рей жалованья стольннком и полковником: Борису Дементьеву, Дмитрию Жукову, Ивану Озерову, Илье Дурову, подполковником: Ивану Башмакову, Василию Ельчанинову, Михаилу Кривцову, которые в нынешнем в 203 году, будучи на потехе под селом Коломенским, ранены, – полковником: байбереку по десяти аршин, подполковннком: камки немецкой по десяти аршин.

Из «Книги расходная узорочным и локотным товаром Казённаго Приказа 203 году». Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 324

…И хотя гранаты сии были сделаны и из бумаги, однакож многие из полку Лефортова были обозжены и поранены… Сам Лефорт в самое тo время, когда он взошёл на вал, поражён был большою гранатою в лицо, опалившею оное и едва навеки не лишившею его зрения. Шесть дней не мог он различать предметов. Пётр во, всё то время, а паче при переменении пластырей, от него не отлучался; чрез пятнадцать, однако же, дней явился он в Публику к великому обрадованию друзей его и великодушнаго Монарха, наградившаго его тогда достоинством Генерала от Инфантерии.

Голиков И.И. Историческое изображение жизни Ф.Я. Лефорта. С. 84

В меня бросили горшок, начинённый более чем четырьмя фунтами пороху; попав мне прямо в плечо и в ухо, он причинил мне ожог, именно обожжена была кожа на шее, правое ухо и волосы, и я более шести дней ходил слепым. Однако, хотя кожа на всём лице у меня была содрана, всё же я достиг того, что моё знамя было водружено на равелине, и все равелины были взяты… Я безусловно принужден был удалиться в тыл, чтобы перевязать мои раны. В тот же вечер мне была оказана тысяча почестей. Его величество принял в моём злоключении большое участие, и ему было угодно ужинать у меня со всеми главными офицерами и князьями. Я угощал их, несмотря на то, что вся моя голова и лицо обвязаны были пластырями. Когда его величество увидал меня, он сказал: «Я очень огорчён твоим несчастием. Ты сдержал своё слово, что скорее умрешь, чем оставишь свой пост. Теперь не знаю, чем тебя наградить, но непременно награжу».

Франц Лефорт – брату. Октябрь 1694 г. Цит. по: Франц Лефорт. Страницы истории. Сетевая версия книги. http://rusk.ru/st.php?idar=420056

16-го (26-го) января. День рождения одной девицы из низкого происхождения, которой отец, Монс, как говорят, был золотых дел мастером, стал известным, потому что царь почтил оный своим присутствием.

Корб И.-Г. Дневник путешествия в Московское государство. С. 528

[1692] Апреля 8-го, по указу в-х г., дано их в-х г. из Мастерские Полаты, Оптекарскаго Приказу дохтуру Захарью Однажды Царь Яковлеву, сыну Фандельгулстру, за галздук, которой взят у него к великому государю в хоромы, в платёж 31 рубля, денег 10 рублёв. Тот вышеписанный галздук к нему великому государю в хоромы принял и деньги приказал дать постельничий Гаврило Иванович Головкин. (Ст. 200 г. № 296).

Из столпцов дворцовых приказов.

Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 130

[1692] Ноября 7-го, по указу в-го г. ц. и в. к. Петра Алексеевича, в. в. и м. и б. р. с., окольничей Иван Юрьевич Леонтьев приказал к нему великому государю в поход, в село Преображенское, взять из ряду, по торговой цене, шахматы рыбьи и отвезть в поход, не замотчав. И ноября в 7 день взяты в овошном ряду, у торговаго человека у Кузмы Лукьянова, целая игра шахмат рыбьи кости, а по договору доведётся дать ему денег 26 ал. 4 д. А шахматы к нему великому государю в хоромы подал окольничей Иван Юрьевич Леонтьев сего ж ноября 7-го числа. (Ст. 201 г. № 87).

Из столпцов дворцовых приказов.

Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 136

Июля 6-го: велено купить и послать в поход в село Преображенское 2 вешки медных или железных малых, по которым подымать и спускать клетки с попугаи, а буде купить не сыщетца и вместо их прислать кольцо с вертеном ввёртное, образцом против вчерашнего, а вешки подрядить сделать нарочно.

Из «Книги расходная строельных дел». Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 361

Ещё до наступления зимы, новые более занимательные для Царя маневры готовились под селом Коломенским. Огромная крепость строилась за Немецкою слободою, под руководством Гордона. Потешные и солдаты регулярных полков, во время отдыха, данного им после Кожуховского похода, заготовляли бумажные гранаты, и бомбы. Гордон собирал в Москву стрельцов и полки немецкие. Накануне дня, назначенного для маневра, Гордон с двадцатитысячною армиею, составленною из стрельцов занял крепость. На утро противник его Лефорт, выступил с равными силами из Москвы и на рассвете начал атаку. Под прикрытием артиллерии полки Лефорта построились в три отдельные колонны и, по данному сигналу, с распущенными знаменами и барабанным боем с трёх сторон пошли на приступ. Полк Лефорта, как составленный из отборных и лучше обученных людей, шёл впереди, но был отражён. Хотели поправить неудачу и двинули все войска разом. Завязалась схватка серьёзная; бумажные гранаты обжигали лица, деревянные штыки наносили удары. Все забыли, что они не в действительном сражении. Многие из солдат были убиты. К счастию, вскоре знамя первой роты поставлено было в проломе равелина и крепость признали взятою… Коломенским маневром кончились потехи Петра, они заключили забавы юноши и были последним делом Потешных. Все вышесказанное говорит само собою, что Потешные были началом регулярных войск в России. По образцу их переформированы были полки: Бутырский и Лефортов; они же заменяли матросов при плавании Царя по Клещину-озеру. Ещё ранее разделения на Преображенских и Семёновских приучили их к конной службе по европейскому манеру. Итак, Потешные были первые пехотинцы, первые кавалеристы и первые матросы в России.

История лейб-гвардии Семеновского полка 1683–1854. – СПб, в типографии Штаба Военно-Учебных Заведений, 1852. С. 134–135

И так дело превосходно подвигалось вперёд; маленький отряд, с течением времени все более и более усиливался, пока, наконец, из него образовался целый батальон, а потом и несколько полков, таким образом, что этот казавшийся в начале шуточным рассадник вывел, в конце концов, такую новую армию, которая сломила шею старой за её возмущение, утвердила трон царя, и в последствии, доставила ему как внутреннюю безопасность, так и высокое уважение иноземных государств. Поэтому-то царь свою лейб-гвардию, состоящую из 10 000 человек, как опору и защиту государства, более любит и содержит лучше, чем все другие войска. Если теперь к этим 10 000 человек прибавить многочисленные войска, стоящие в Финляндии и Украйне, гарнизоны Петербурга, Нарвы, Риги, Ревеля и пограничных Украинских крепостей, то можно вывести довольно верное заключение, что военная сила царя в действительности должна простираться до ста тысяч обученных, хорошо снаряженных и ещё лучше вооружённых солдат, не считая тут состоящих в царском подданстве Казаков, Татар и Калмыков, ни так называемых чёрных полков, составляющих род земской милиции. Эта военная сила в настоящее время держится в строжайшей дисциплине и весьма порядочно выучена, хотя, по ничтожности жалованья Русских офицеров, она не стоит так высоко у царя, как армии в других странах. Русская пехота не уступит никакой другой, кавалерия же хотя также состоит из истинно достойных воинов, но в ней следовало бы кое-что изменить; при том же лошади в России малорослы, и Русский человек никак не привыкнет надлежащим образом блюсти и беречь своего коня.

Записки Вебера // Русский архив. № 6. 1872. Стлб. 1102

О Лефорте Пётр Великий говорил: «Когда б у меня не было друга моего Лефорта, то не видать бы мне того так скоро, что вижу ныне в моих войсках. Он начал, а мы довершили».

Государь отдавал каждому справедливость и не присвоивал себе трудов и славы посторонних людей. Надлежит знать, что Лефорт учредил роту потешных солдат, а потом и два полка гвардии.

Андрей Нартов. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. Россию поднял на дыбы Т.2. М.: Молодая гвардия, 1987. С. 324

Таким образом г. Лефорт ведая намерения Августейшаго своего Друга, завремянно приуготовлял уничтожение мятежнаго Стрелецкаго, или как называлось оно, надворнаго войска, и приучая новых солдат своих к дисциплине, привёл Монарха в состояние произвесть преоброзование и всего войска своего. Подобное предприятие, преобразовать корпус Янычар, стоило Султану Осману жизни, и ни один из Римских Императоров, даже до Константина не мог, не подвергнув опасности жизни своея, покусится на подобное же преобразование Преторианской гвардии.

Голиков И.И. Историческое изображение жизни Ф.Я. Лефорта. С. 68–69

B одном же из заседаний Совета положено было отправить ко всем Европейским Дворам послов, для возбуждения оных к ревностнейшей деятельности против общаго Християн неприятеля, и для недопущения на Польской Престол Принца Конти, на котораго союзная Туркам Франция силилась возложить корону оныя, да тем безпрепятственно можно бы ему было успеть в произведении предназначеннаго плана, и к Республикам Голландской и Венецианской, для склонения их к вспомоществованию в Вооружении флота нужными материалами. И при сём-то чаятельно случае, как утверждают иностранные Писатели, положено было г. Лефорта послать в Швецию и Данию для политических видов, относительно узнания мыслей Дворов тех о предположенном плане и предотвращения могущих от них последовать препятствий оному.

Голиков И.И. Историческое изображение жизни Ф.Я. Лефорта. С. 116–117

В беседах своих он представлял картину России, вовсе несогласную с описаниями путешественников. Он старался распространить выгодное понятие об этой стране, утверждая, что там можно составить себе очень хорошую карьеру и возвыситься военной службой. По этой причине он пытался уговорить своих родственников и друзей отправиться с ним в Россию. Лефорту было тогда двадцать шесть лет. Все соотечественники заметили в нём большую и выгодную перемену. Он был высокого роста и очень строен. В разговоре являл себя строгим и серьёзным, но с друзьями был шутлив и весел. Можно сказать утвердительно, что он наделён от рождения счастливейшими дарами и талантами, как тела, так ума и души. Он был отличный ездок и в совершенстве владел оружием. Из лука стрелял с такой необыкновенной силой и с такой непостижимой ловкостью, что превосходил искуснейших и опытнейших татар. О военном ремесле говорил очень разумно, и можно сказать по справедливости, что судил о нём как человек испытанный, хотя был младший сын в семействе, которое, конечно, пользовалось почётом, но не имело таких денежных средств, чтобы дать соответственное его дарованиям воспитание. Что касается его чувств и образа мыслей, то никогда и никто не откажется от признания – что и обнаружится впоследствии – что он имел возвышенную и благородную душу. Он был враг лести и тщеславия. Своему государю был непоколебимо предан во всём, что касалось славы его царствования и счастья подданных, и употреблял все усилия содействовать столь справедливым и благородным предначертаниям. Во время пребывания на родине Лефорту делались различные предложения многими именитыми чужеземцами, проживавшими в Женеве. Его заверяли, что он найдёт достойный круг деятельности или во Франции при швейцарских войсках, или в Германии, или у императора, или в Голландии и в Англии. Влиятельные иностранцы старались отговорить его от службы в России, доказывая, что она не только трудна, но и неблагодарна… На все эти знаки благорасположения Лефорт отвечал, что сердце его лежит к России и благодарность обязывает его посвятить жизнь монарху, от которого получил многие благодеяния. Он питал твёрдую надежду – и это были его собственные слова – что если Бог сохранит ему здоровье и дарует жизнь, то свет заговорит о нём и он достигнет почётного и выгодного положения.

Людовик Лефорт, внук Франца Лефорта. Цит. по: Франц Лефорт. Страницы истории. Сетевая версия книги – http://rusk.ru/st.php?idar=420056

[1697] Генваря 20-го, в-кий г. ц. и в. к. Пётр Алексеевич, в. в. и м. и б. р. с., указал по именному своему в. г. указу дать из своей в-го г-ря казны, из серебряной палаты, для посольской службы, генералу адмиралу и наместнику новгородскому Францу Яковлевичу Лефорту, 12-ть блюд серебряных большой руки, а по весу в тех блюдах два пуда, 21 фунт, 64 золотника (Ст. 205 г. № 238).

Из столпцов дворцовых приказов.

Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 156

[1698] Лета 7207 декабря в 1 день, боярину князю Петру Ивановичу Прозоровскому с товарыщи: в-кий г. ц. и в. к. Пётр Алексеевич, в. в. и м. и б. р. с., указал взять из Приказу Большие Казны в Приказ каменных дел к боярину к Тихону Никитичу Стрешневу с товарыщи в столовую полату адмирала Франца Яковлевича Лефорта, на обивку стен, 476 аршин сукна аглинскаго красного. (Ст. 207 г. № 90).

Из столпцов дворцовых приказов.

Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 167

Мой дядя всегда посмеивается, когда я говорю ему, что необходимо откладывать немного про чёрный день. Он говорит: я искал свою фортуну, и мой сын пусть сам ищет её тоже. Дядя говорит, что он постарается научить сына всему, чему сможет, пока жив, а уж затем пусть сын пробивается сам…

Пётр Лефорт (племянник Ф. Лефорта). Письма Франца и Петра Лефортов о "Великом посольстве" // Вопросы истории. № 4, 1976. С. 127

9-го (19-го) октября. Полковник Чамберс устроил дорогой пир, на котором со многими другими был и царь; не знаю, какая буря нарушила веселье, только царь схватил Лефорта, ударил его об пол и топтал ногами. Кто ближе к огню, тот ближе к пожару.

Корб И.-Г. Дневник путешествия в Московское государство. С. 506

Высокий ум молодого государя вскоре указал ему необходимость изменить образ правления, а вместе с тем и весь внутренний порядок в государстве. С этой благотворной целью он решился лично отправиться в чужие края, чтобы самому изучить различные государственные порядки. В 1697 г. он предпринял путешествие как бы инкогнито в свите посольства, главой которого был первый его любимец Франц Лефорт, наименованный генералом и адмиралом.

Миних Б.Х. Очерк, дающий представление об обраэе правления Российской империи. Текст цитируется по изданию: Безвременье и временщики. Воспоминания об "Эпохе дворцовых переворотов" (1720-е – 1760-е годы). Л. Художественная Литература. 1991. С. 31

Петербург, 20 Январа 1721. Бригадир Лефорт на днях пожалован в генерал-маиоры.

Кампредон, Жак де. Донесения из России. Сборник Императорского Русского Исторического Общества, т. 40. СПб. 1884. С. 72

Генерал Лефорт почувствовал вдруг дрожь и лихорадочный жар.

Корб И.-Г. Дневник путешествия в Московское государство. С. 131

Генерал Лефорт почти совершенно потерял рассудок и своим бредом подаёт повод к постоянным о том россказням. То он призывает музыкантов, то кричит, чтобы подали вина. Когда напомнили ему, чтобы он пригласил к себе пастора, то он начал ещё более бесноваться и никого из духовных лиц к себе не допустил.

Корб И.-Г. Дневник путешествия в Московское государство. С. 131

10 марта 1699. В эти дни опасность болезни господина Лефорта беспрестанно увеличивалась. Горячка становилась сильнее, и больной не имел ни отдыха, ни сна; не владея вполне, вследствие болезни, здравым рассудком, он нетерпеливо переносил страдание и впадал в бред. Наконец, музыканты, играя по приказанию врачей в его комнате, усыпили его приятными звуками инструментов.

Корб И.-Г. Дневник путешествия в Московское государство. С. 131

В последния минуты жизни Лефорта, генералы, его соперники и высшие придворные чины наполнили с плачем и рыданиями комнату умирающего. Утомленный этими скорбными излияниями, Лефорт приказал своему камердинеру привести побольше музыкантов, в особенности трубачей и литаврщиков. Оркестр привели. Лефорт приказал капельмейстеру играть, не переставая, на всех инструментах, пока он не испустит дух. Он скончался в полнейшем спокойствии в то время как исполняли одну симфонию.

Анекдоты прошлого столетия. [Извлечение из книг Шерера] // Русский архив, 1877. – Кн. 3. – Вып. 9. – С. 179

К болезням его присоединившаяся гнилая горячка прекратила его страдания, и отняла его у Петра и у России. Он скончался c чувствием Христианина Марта 12 по новому, а 1-го старому стилю, 1699 года на 46 году жизни своея.

Голиков И.И. Историческое изображение жизни Ф.Я. Лефорта. С. 169

12 марта 1699. Генерал-адмирал Лефорт скончался в три часа утра. После кончины его много было разных толков, но об их достоверности нельзя сказать ничего положительного. Говорят, когда пришёл к нему реформаторский пастор Штумпф и стал много объяснять ему о необходимости обратиться к Богу, то Лефорт только отвечал: «Много не говорите!». Перед его кончиной жена просила у него прощения, если когда-либо в чём против него провинилась. Он ей ласково ответил: «Я никогда ничего против тебя не имел, я тебя всегда уважал и любил»; при этом он несколько раз кивнул головой, и так как он более ничего не сказал, то полагают, что этим он делал намёк на какие-то посторонние связи. Он особенно препоручал помнить о его домашних и их услугах и просил, чтобы им выплатили верно их жалование. За несколько дней до его смерти, когда он лежал ещё в чужом доме по привычке, которая сделалась было приятна его сердцу, послышался ужасный шум в его комнате. Жена, испугавшись и думая, что муж, вопреки своему решению возвратившись в свой дом, там так бесновался, послала узнать об этом, но те, которые ходили по её поручению, объявили, что никого в его комнате не видали. Однако же шум продолжался, и если верить жене покойного генерала, то на следующий день, ко всеобщему ужасу, все кресла, столы и скамейки, находившиеся в его спальне, были опрокинуты и разбросаны по полу, в продолжение же ночи слышались глубокие вздохи.

Корб И.-Г. Дневник путешествия в Московское государство. С. 132

По смерти любимца Лефорта государь учинил ему со всеми почестями, достоинству и заслугам его принадлежащими, славное погребение, при котором шёл монарх за гробом до самой реформатской церкви, где при сказывании предики пастором Стумфиусом, когда вычислял он сего мужа заслуги, оказанные им государю и России, его величество обливался слезами, и по окончании оные, повелев снять крышку с гроба, подошёл к покойному генералу-адмиралу, обнял его и прощался с ним в последний раз с таким сокрушением, что все бывшие при сём чужестранные министры с чрезвычайным удивлением смотрели на сие плачевное зрелище. Потом провожающие знатные особы званы были в дом покойного адмирала, где приготовлен был, по тогдашнему обычаю, поминочный ужин.

Андрей Нартов. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. С. 356

Когда родственник покойного генерала приблизился к его царскому величеству, чтобы выразить должное монарху своё глубокое почтение, то ни один из них не сказал ни слова от горести и слез, ни один не мог говорить. Царь обедал у генерала Шереметева, но постоянно был беспокоен; искренняя печаль не давала ему ни на одно мгновение успокоиться.

Корб И.-Г. Дневник путешествия в Московское государство. С. 133

Между тем, как уряжали стол, и государь тогда на короткое время отлучился, то некоторые бояре потихоньку убрались домой, но его величество по возвращении своём, встретя их сходящих с крыльца, воротил назад за собою, вошёл в залу и, с негодованием смотря на них, говорил: «Я вижу, вы спешите для того, чтоб дома веселиться смертию адмирала. Вы боитесь быть при сём печальном пире для того, чтоб ложно принимаемый вид печали скоро не исчез, и радость ваша предо мною не обнаружилась. Боже мой, какие ненавистники! Вы торжествуете теперь, как будто получили великую победу смертию такого мужа, которого я искренно любил и который служил мне столь верно. Я научу вас почитать достойных людей! Верность Франца Яковлевича пребудет в сердце моём, доколе я жив, и по смерти понесу её с собою во гроб».

Андрей Нартов. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. С. 357

Один из тех, кто обязан был класть заряд в дуло (при пушечной стрельбе на похоронах Лефорта), стоял, по глупости, перед отверстием орудия в то время, как должен был последовать выстрел, почему ядром и оторвало ему голову. По окончании погребения царь с солдатами возвратился в дом Лефорта, а за ним последовали все спутники, сопровождавшие тело покойника. Их уже ожидал готовый обед. Каждый из присутствовавших в печальной одежде при погребении получил золотое кольцо, на котором были вырезаны день кончины генерала и изображение смерти. Едва вышел царь, как бояре тоже поспешно начали выходить, но, сойдя несколько ступеней, заметили, что царь возвращался, и тогда и все они вернулись в дом. Торопливым своим удалением заставили бояре подозревать, что они радовались смерти генерала, что так раздражило царя, что он гневно проговорил к главнейшим боярам: «Быть может, вы радуетесь его смерти? Его кончина большую принесла вам пользу? Почему расходитесь? Статься может, потому, что от большой радости не в состоянии долее притворно морщить лица и принимать печальный вид?».

Корб И.-Г. Дневник путешествия в Московское государство. С. 135

Великий сей Государь в одном из писем Своих к Графу Фёдору Алексеевичу Головину, писанном уже в 1704-м году, уведомляя его об одной приятнейшей Ему компании, заключает: что Он впервые ещё по смерти Лефорта был так вeceл. После смерти Лефорта к тому времени прошло пять лет.

Голиков И.И. Историческое изображение жизни Ф.Я. Лефорта. С. 183

Долго помнил он Лефорта и по смерти его, тоскуя по нём, как по весёлом товарище приятельских бесед, незаменимом в искусстве устроить пир на славу. Вот истинный смысл письма Петра Великаго чрез 9 лет по кончине Лефорта, когда, отпраздновав именины новаго любимца, он писал к Князю Меншикову: «День вашего тезоименитства так веселились, что истинно по смерти Г. Лефорта до сего дня такого не было весёлаго дня и уже в третьем часу легли спать».

Н. Устрялов. Лефорт и потехи Петра Великаго до 1689 года. С. 23

Ходит слух, что около двенадцати русских пришли ночью на кладбище, где, как им было известно, погребён генерал Лефорт, и собирались, в надежде получить большую поживу, нарушить святость могилы, но соседи, встревоженные шумом, который производили воры, шепчась друг с другом, прибежали на место, где злодеи явились совершить столь неслыханное преступление, и удержали их от святотатства… Генерал Лефорт, судя по слухам, не оставил после себя столько имущества, чтобы здешний народ имел повод завидовать ему или его наследникам. Даже сам его родственник, прося князя Голицына о пособии, пал ниц перед князем, уверяя, что ему не на что купить даже приличной печальной [траурной] одежды.

Корб И.-Г. Дневник путешествия в Московское государство. С. 132

Изменчивая фортуна насылала иногда и на Лефорта бури и ураганы, тем не менее, однако, мы видели, что царь даже и после смерти этого мужа сохранил, к зависти всех туземцев, высокое уважение к памяти Лефорта. За четыре года до своей смерти Лефорт послал единственного своего сына в Женеву для образования его ума занятиями в изящных науках. Когда уезжал молодой Лефорт, сам государь с главными министрами изволил проводить его несколько миль; затем, когда племянник Лефорта приехал в Московию, царь выехал к нему навстречу почти за три мили и подарил прибывшему свою собственную дорогую одежду. Быть может, генерал Лефорт был бы ещё довольнее, если бы царь выразил ему свое благорасположение и милость иным образом, но, поистине, генерал Лефорт не мог бы даже желать более искреннего изъявления царского благоволения.

Корб И.-Г. Дневник путешествия в Московское государство. С. 233

«Презнающий крестьянин» Антип Панов

Среди своих военных потех не забывал государь и своей мечты о создании флота. Труды Петра на Переславском озере увенчались сооружением корабля, который и был торжественно спущен в озеро, и, побывав в начале 1693 года на Кубенском озере, близь Вологды, Царь в июле того же года поехал в Архангельск, где с живейшим любопытством следил за всеми движениями английских и голландских судов, за ловкостью и искусством матросов, наконец, отплыл сам в Белое море. Поездка в Архангельск продолжалась с 20-го июля по 18-е Сентября; в течение этого времени Царь нанял матросов, мастеров, кораблестроителей из разных государств, заказал архангельскому воеводе приготовить два купеческие корабля для торговли заграницею. Намереваясь следующим летом потешиться на волнах океана со всею своею компаниею и приучить солдат к морским маневрам, заложил ещё два корабля – один собственными руками на вновь устроенной верфи ниже Архангельска на Соломболе; другой заказал амстердамскому бургомистру.