Пётр Великий в жизни. Том первый

Забелин И. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII ст. Том II. С. 178–179

С давних пор Преображенское и Кремль был настороже один против другого, наблюдая один за другим, подозревая и обвиняя друг друга в воображаемых покушениях. За месяц перед тем, когда Софья приехала к Петру в лагерь по случаю водоосвящения в Яузе, её сопровождали триста стрельцов; через несколько дней, когда Петр приехал в Кремль поздравить с праздником свою тетку, Анну Михайловну, Шакловитый поставил на Красном крыльце для наблюдений пятьдесят верных солдат.

Валишевский К. Пётр Великий. М.: «Образование». 1908. С. 288

Тут-то и дала она понять князю Голицыну, что он должен опасаться, что его враги не удовольствуются тем, что разрушают доверие к ней понемногу, но что они могут ещё ускорить события, принуждая её помимо воли уйти в монастырь, что не может произойти без того, чтобы она не увлекла за собой в своём падении его, его семью и его друзей. Он не смог сопротивляться всем её доводам, и будучи по природе противником всех насильственных советов, он больше не противился её замыслу, но хотел только, перед тем, как она предпримет дело, отправить своего сына в Польшу под предлогом посольства с большей частью своих богатств и найти там защиту от грозы, которая должна была произойти и которая станет концом для него – это он, будучи человеком здравомыслящим, не мог не понимать. Но его увлекло нетерпение царевны, которая убеждала его в том, что нельзя терять ни секунды, и что это бесполезная предосторожность, будучи уверена в исполнении своего намерения.

Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 196

Оставалось или покориться своей судьбе или отважиться на попытку сделать переворот.

Костомаров Н. Исторические монографии и исследования. Царевна Софья. С. 123

Софья приняла вызов брата уже по одному тому, что уступка всё равно не оказала бы ей пользы. Жребий был брошен. Промежуточныя звенья в развитии последняго акта семейной драмы дошли до нас не вполне, и прямых указаний, кто как вёл борьбу, – мы не имеем. Но, несомненно одно, что нападающею стороною с этой минуты стали Нарышкины. Довольно распространённый взгляд, будто Софья, получив отпор брата, решилась на крайния меры и задумала переворот, не останавливаясь даже перед убийством Петра и его родственников, если и может, даже должен быть принят, то с тою лишь оговоркою, что не менее решительными намерениями руководились и Нарышкины, при чём самый тон был дан именно партией Петра. Кроме того, необходимо признать, что как прежде, так и теперь у царевны не было никакого определённаго плана.

Шмурло Е.Ф. Падение царевны Софьи. С. 80–81

Поддержку она рассчитывала найти в преданных ей стрельцах. И вот в Августе 1689 года Шакловитый уже пишет челобитную на имя Софии от имени всех чинов Российского государства о венчании царевны царским венцом. Челобитная произвела своё действие: много нашлось между стрельцами таких, кто с радостию отозвался на воззвание постоять за царевну и извести потешных конюхов. Но нашлись в Стремянном полку и такие, которые, прослышав про намерение убить Петра Алексеевича с матерью, поклялись спасти царя и тотчас же задумали известить его об угрожавшей беде.

Дирин П. Потешные полки Петра Великого. С. 23

Под 6-м числом августа Гордон записал в своём дневнике: «ходят такие слухи, что и пересказывать их страшно».

Погодин М.П. Семнадцать первых лет в жизни императора Петра Великаго. С. 164

Нарышкины насчитывали целый короб обвинений против Софьи и ея сторонников, главным образом Шакловитаго; последние отвечали тем же. И едва ли историк когда-нибудь окажется в состоянии окончательно разобраться в этой путанице.

Шмурло Е.Ф. Падение царевны Софьи. С. 69

Щегловитый в ночь на 5-е (по друг. – на 9-е) августа [1689] собирает до 600 стрельцов на Лыков двор (где ныне арсенал) и дерзкой речью приуготовляет их к бунту противу Петра, который вводит немецкие обычаи, одевает войско в немецкое платье, имеет намерение истребить православие, а с тем и царя Иоанна и всех бояр и проч.

Пушкин А.С. История Петра. Подготовительные тексты. С. 389

Каким образом хотели действовать Нарышкины; как хотели она вырвать власть из чужих рук, – это вопрос иной, и точный ответ на него, может быть, навсегда будет скрыт от истории; но трудно оспаривать, что с 8-го июля атака ведётся с их стороны. Они, несомненно, что-то готовили…

Шмурло Е.Ф. Падение царевны Софьи. С. 81

Шакловитому приписывалось намерение напасть на Петра и побить его друзей, но еслиб такое намерение было, то чтож могло помешать ему? Вероятнее, что партия Софии ожидала какого-нибудь почина со стороны Петра, которому и приготовляла отпор. Почина никакого не было, не встретилось и повода приступить к задуманной расправе; тревога была напрасная.

Погодин М.П. Семнадцать первых лет в жизни императора Петра Великаго. С. 159

Шакловитый хотел было взволновать стрельцов таким же порядком, как делалось прежде, – ударить в набат и поднять тревогу, как будто царевне угрожает опасность, но стрельцы, за исключением очень немногих, сказали, что они по набату дела не станут начинать. Софья ухватилась было за средство, которое ей так удалось в былые времена с Хованским. В царских хоромах «на верху» появилось подмётное письмо, в котором предостерегали царевну, что ночью с 7-го на 8-е августа явятся из Преображенского «потешные» царя для убиения царя Ивана Алексеевича и всех его сестёр… Его [Шакловитого] подручники начали наущать стрельцов, что надобно убить «медведицу», старую царицу, а «если сын станет заступаться за мать, то и ему спускать нечего». Но и это не удалось.

Костомаров Н. Исторические монографии и исследования. Царевна Софья. С. 347

Этот Фёдор пообещал преданно исполнять приказы царевны. Он собрал в замке Кремль, местопребывании царя и патриарха, где находятся все судебные приказы, 600 преданных стрельцов под командованием полковника по имени Резанов. Фёдор встал во главе их и повёл их в Преображенское. Но пока он распоряжался, двое из этих стрельцов, мучимые угрызениями совести, решили, что не омочат свои руки кровью своего монарха, и, скрывшись, бежали, чтобы предупредить Петра [об опасности, которая угрожала ему. Для этого они обратились к князю Борису Алексеевичу Голицыну, двоюродному брату Голицына, о котором мы говорили уже, который сразу предупредил об этом царя Петра], который, в крайней степени удивлённый, поднялся со сна и приказал предупредить своих дядьёв – братьев матери и наскоро приступил к совету о том, что делать.

Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 153

Софья с Шакловитым решились попытаться поднять за себя Россию: это уже значило, как говорится, всё поставить на карту разом.

Костомаров Н.И. Русская История в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Книга II. С. 482

В 1688 году разразилась новая буря, отчего волны бушующей стихии с ещё большей яростью обрушились на москвитян и очень многие из бояр были преданы смерти. Взволнованные стрельцы намеревались даже самих Царей умертвить, почему Иван и Пётр спешили укрыться в Троицком монастыре, который представлял для них более безопасное убежище…

Корб И.-Г. Дневник путешествия в Московское государство. С. 190

Пётр бежит в в Троицкий монастырь

И чрез те интриги дошло до того, что в 7197 (1689) году царь Пётр Алексеевич понужден был в ночи из Преображенскаго месяца майя уйти в Троице-Сергиев монастырь, верхом только с пятью человеки.

Куракин Б.И. Гистория о Петре I и ближних к нему людях. С. 239

Разъяренные стрельцы требуют, чтоб их вели в Преображенское; но двое из них, Михаил Феоктистов и Дмитрий Мельнов, успели прибежать прежде и через князя Бориса Алексеевича Голицына открыли Петру весь заговор.

Пушкин А.С. История Петра. Подготовительные тексты. С. 367

Пятисотный стрелецкого Стремянного полка Ларион Елизарьев с семью другими стрельцами составил замысел предупредить Петра. Двое их товарищей, Мельнов и Ладогин, отправились ночью в Преображенское известить царя, что против него затевается недоброе.

Костомаров Н. Исторические монографии и исследования. Царевна Софья. С. 483

Некоторые историки угадали в них подстрекателей, которые послушались приказания партии, побуждавшей Петра к действию. Это вполне возможно.

Валишевский К. Пётр Великий. С. 289

В нынешнем во 197-м году, Августа против осмаго числа, в ночи, к великому государю царю и великому князю Пётру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержцу, в село Преображенское, с Москвы пришли Стремянного приказу пятидесятник Дмитрей Мельнов да десятник Яков Ладогин, и ему великому государю извещали: сего де Августа против осмаго числа, в третьем часу ночи, пришол к нему Дмитрею, ко двору его, того ж полку стрелец Ондрюшка Сергеев протазанщик, и сказал ему, чтоб ему Дмитрею, оседлав лошадь, ехати в город Кремль, неведомо для чего. И он, Дмитрей, лошадь оседлав, приехал к Кремлю к Николским воротам, и Николския де ворота заперты; а приставлены у тех ворот, для пропуску, того ж полку стрельцы, которые безпрестанно у Фёдора Шакловитова, Филатко Яковлев, Анфиногенко, – а чей словет, – не помнит. И в Кремль его Дмитрея пустили, а лошадь его Дмитрееву велели ему поставить в Кремле на Лыкове дворе. И на Лыкове де дворе увидел он Дмитрей Романова полка Ефимьева стрелцов пятидесятников: Степана Татарченка, Ивана Матвеева, Григорья Микулина, Степана Строговщикова, да сотенного Ивашка Боровкова с товарищи, человек с 200, или и болши. И того ж де полку стрелец Егорко Иванов говорил ему: в Верху де учинилось – шум; а какой, – того ему не сказал. И того ж де часа, от великого государя из походу, из села Преображенскаго, приехал спалник, а сказался у ворот на карауле Фёдор Плещеев; и караулщики, которые в то время, для крепости, сверх караулщиков приставлены, Филатко да Анфиногенко, пропустили его в ворота; и в воротах его столника (sic) того ж полку Стремянного стрелец пятидесятник Микитка Гладкой с товарыщи его столника с лошади стащили, и учали бить и кричали: те де, те надобны! А люди его, столниковы, ушли к Троицким воротам. И у двора боярина князя Якова Никитича Одоевского взяли человека его и посадили на Лыкове дворе за караул; да двух человек потешных конюхов с тем же человеком взяли и посадили за караулом на Лыков же двор. А его столника повели в Верх к Фёдору Шакловитову и, помешкав с полчаса или менши, привели его столника к Николским воротам Романова полку Ефимьева стрелец Ивашко Боровков с товарыщи; а сказали, что его столника Фёдор Шакловитой велел отпустить, а человека его Ивашку и дву потешных велел держать за караулом, у Николских ворот. И того ж де часа у Николских ворот Микитка Гладкой говорил: у спасcкого набату верёвка к языку привязана. И велел он Микитка слушать набату; а как де ударять в набат, идти в Кремль; а для чего, того не сказал. Да он же Микитка, пришед на Лубянку, тое ж ночи и того ж часу, кричал караулным стрелцом, которые стоят на съезжей избе, и велел кликать 300 человек с ружьём к съезжей избе, и велел слушать набату ж. И он де Дмитрей, увидав такой их сбор, того ж полку с стрелцом Якушкою Ладогиным побежали к великому государю в поход, в село Преображенское, и о том известили великому государю. А как побежали извещать, и про то знают: того ж полку пятисотной Ларион Елизарьев, пятидесятник Ипат Улфов, сотенные – Иван Троицкой, Михайло Феоктистов, Фёдор Турка. И хотели они в поход ехать с ними же Дмитреем и Яковом. А как де тое всё было, и тое ночи Фёдор Шакловитой был всё в городе, в Золотой полате. А Стрелецкого де приказу Федка Степанов говорил стрелцом, которые стояли на Лыкове дворе: кого де станут имать в Николских воротех людей, которые едут из походу, и тех де людей Фёдор Шакловитой велел водить во дворец на каменную лесницу, мимо дневалного полковника, к себе в Золотую полату.

А Яков Ладогин сказал те ж речи, а убавил толко, – что он в Кремле не был.

Допрос пятидесятнику Дмитрию Мельнову и десятнику Якову Ладогину 8-10 августа 1782 г. Розыскныя дела о Фёдоре Шакловитом и его сообщниках. Издание Археографической комиссии. Том первый. СПб. 1884. Стлб 1–4

…В то же самое время господин Лефорт с горстью солдат, составлявших защиту более надежную по их верности, чем по их численности, первый прибыл в Троицкую обитель, чем и снискал большую перед прочими милость царя, так что с тех пор государь осыпал его беспрерывными милостями. Лефорт без всякого затруднения получил завидный чин полного генерала и адмирала, которого доныне не достигал еще ни один иностранец. В недавнее время он был ещё первым послом царским при разных дворах европейских государей.

Корб И.-Г. Дневник путешествия в Московское государство. С. 190

Лефорт при первом известии о умысле оном затрепетал, но трепет сей был только, о своём Государе. Он, предводительствуя всеми иностранцами, коих в миг успел он собрать в Литве из первых, прибегает на помощь к Его Величеству. По другим запискам нашим, и которым едва ли не должно дать преимущество, г. Лефорт сопровождал Монарха в сём уходе его в Монастырь.

Голиков И.И. Историческое изображение жизни и всех дел славнаго женевца Ф.Я. Лефорта. С. 49

Преименитый господин Франц Яковлевич Лефорт, первого выборного Московского полка генерал, флота адмирал, родом женевец, лет двадцать тому назад, отыскивая счастье, с двумя товарищами приплыл по Белому морю в Московию и нашёл то, что искал. В восемьдесят восьмом году, во время возмущения стрелковых воинов, иначе называемых стрельцами, когда эти люди в их кровожадной ярости, ниспровергнув общественный порядок, не только без разбору неистовствовали над всеми боярами, нимало не уважая ни справедливости, ни доблестей некоторых из них, но жаждали ещё и царской крови молодых государей, последние принуждены были скрыться от мятежников в Троицкий монастырь. В столь опасное время, когда большая часть лиц, не зная, чем кончится возникшая буря, и смущаясь угрожавшими опасностями, колебались в верности и раздумывали, на чью сторону преклониться, в то время, когда, казалось, сама судьба в недоумении решала ещё, кому владеть столь обширным государством, вышеупомянутый господин Лефорт хотя и был поставлен этим ужасным временем в критическое положение, но, предупреждая своим решением приговор судьбы, а не следуя за оным, поспешил к Троице с небольшим числом своих солдат. За такую преданность, нимало не поколебленную предстоявшими опасностями, Лефорт поднялся на ту степень царской милости, достойным которой принуждены признать его и несправедливейшие из его противников.

Корб И.-Г. Дневник путешествия в Московское государство. С. 232

Между тем из Преображенского решено было послать в город, чтобы узнать, как обстоит дело на самом деле. Один из дядьёв Петра и князь Борис пустились в путь и встретили на пути Шакловитого во главе его стрельцов. Они отъехали в сторону, чтобы пропустить их, а затем обогнали их, чтобы спасти Царя. У бедного Петра осталось время лишь на то, чтобы вскочить в карету со своей матерью, женой и сестрой, и в сопровождении самых преданных своих слуг, он скрылся в сторону Троицы.

Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 153

Далекий всякой мысли об опасности, Пётр жил с матерью в селе Преображенском, предаваясь любимым своим занятиям с потешными, когда в ночь с 7 на 8 Августа 1689 года он узнал о новом заговоре стрельцов и о покушении на свою жизнь. Встав с постели, царь бросился в конюшню, вскочил на коня и ускакал в Троицкую Лавру.

Дирин П. Потешные полки Петра Великого. С. 24

Троицкий Монастырь, есть некий род крепости и убежища Государей во время бунтов.

Аллец П.О. Сокращенное описание жизни Петра Великого… С. 4

Пётр с обеими царицами, с царевной Наталией Алексеевной, с некоторыми боярами, с Гордоном, Лефортом и немногими потешными убежал в Троицкий монастырь (без штанов, – говорит Гордон).

Пушкин А.С. История Петра. Подготовительные тексты. С. 367

7 [августа 1689], среда. Ночной порою много стрельцов собралось в замке, или Кремле, причём никого не допускали, кроме определённых и известных лиц. Сие вызвало такую тревогу среди партии младшего царя, что все, кто смог получить весть об этом, поспешили в Преображенское. Вскоре после полуночи несколько стрельцов и других […] явились в Преображенское и уведомили царя Петра Ал., что множество стрельцов или солдат гвардии по приказу собираются в Кремле, должны с оружием прийти в Преображенское и умертвить разных лиц, особливо Нарышкиных. Предупрежденный об этом, царь поднялся с постели весьма спешно, не надев сапог, [вышел] в конюшню, где велел оседлать коня, и поехал в соседний лес, куда к нему доставили одежду и облачение. Одевшись, он с теми, кто был наготове, во весь опор поскакал в монастырь Святой Троицы.

Гордон Патрик. Дневник, 1684–1689. С. 202

Приехавшие заговорщики повсюду искали Царя, но стрельцы, охранявшие этого монарха, не зная ничего о деле и только поражённые его бегством, сказали их начальнику или главному судье, что его Величество скрылся с великим поспешением.

Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 154

…Не заставили потешные себя звать: чуть свет, проведав об удалении царя и о причине его бегства, они бросились в Троицкую Лавру защищать Петра. По прибытии их, обрадованный Пётр, тотчас же приступил к обороне монастыря. Потешными же, скрытно от стрельцов, провезены были ночью, лесами, пушки, служившие до сих пор одною забавою, но от которых теперь ожидалось спасение царской семьи.

Дирин П. Потешные полки Петра Великого. С. 24

А мать его, царица Наталья Кирилловна, со всем двором, той же ночи бегом понуждена быть последовать туда ж. И в шесть часов скорым походом в тот монастырь пришли. И той же ночи помянутые полки потешные или гвардия туда последовали, также и полк Стрелецкой Сухарев, которой тогда ж в Преображенском гвардию имел, туда прибыл также. И многие бояре и другие чины, принадлежащие к тому двору, туда прибыли.

Куракин Б.И. Гистория о Петре I и ближних к нему людях. С. 239–240

Наступила историческая ночь с 7 на 8 августа 1689 года, светлая летняя ночь, которую затемнили к несчастью противоречия истории и предания. Пётр был внезапно разбужен перебежчиками из Кремля, которые предупредили его, что царевна собрала вооружённое войско, чтобы напасть и убить его в Преображенском. Существование этого покушения ничем не доказано, оно даже, пожалуй, невероятно. Из документов, собранных одним из наиболее осведомлённых русских историков, Устряловым, кажется очевидным, что Софья не думала и не могла даже думать в это время о нападении на Преображенский лагерь. Она знала, что он хорошо охраняется, держится на военном положении, наготове ко всяким неожиданностям. Она боялась, или вернее делала вид, что боялась наступления Потешных полков, очень преданных, очень пылких, горящих желанием отличиться в смелой схватке. У неё была привычка делать вид, что она боится, чтобы возбудить в стрельцах и в населении Москвы желание защищать её. Она так мало была подготовлена к действию, что до утра не знала о последствиях того, что брат был предупреждён.

Валишевский К. Пётр Великий. М.: «Образование». 1908. С. 287–288

А во 197 г. августа [8] в числе был он Федка [Шакловитый] болен, и по него де были с верху присылки, чтоб быть как ни есть в верх для нужнаго дела, и он Федка выбрел в верх насилу, и в[еликая] де царевна изволила говорить, что она обещалась того дни итти в Донской монастырь пешим походом, чтоб для того походу изготовить пеших стрельцов поболши, для того что перед тем временем недели за две изволила в[еликая] государыня ходить в Новодевичь монастырь пешим походом, и в то время на девичье поле перед нею, неподалеку неведомо какие люди зарезали до смерти отставнаго конюха, и чтоб для того походу у тех стрелцов для опасения было ружьё, и он для того походу стрелцов человек со 100 велел нарядить и после того спустя с час г[осударыня] царевна изволила ему Федке говорить, что объявилося у них государей в верху писмо, а в том писме написано, что потешные конюхи собрався в с[еле] Преображенском хотели приходить авг[уста] против 7-го числа на их государевой дом в ночи и их государей побить всех, а против-де 8 числа будут для того кончая и чтоб она государыня брата своего в[еликого] государя Иоанна Ал. и сёстр своих государевых здоровья опасла, и изволила царевна для того опасения собрать в город стрелцов ста 3 или болши, чем бы тот приход возбранить и для того ж опасения по Кремлю все ворота в тое ночь запереть и впредь запирать, и он Федка для того опасения собрал в город стрелцов с ружьём стремянных Ефимьева по 100 чел. и велел им быть на Лыкове дворе да с стенного караулу Андреева полку Нармацкого 50 человек, у задних дворцовых ворот, Дм. полку Жукова 50 чел. у дворцовой лестницы, Семенова полку Резанова с капитаном Филипом Сапоговым 100 чел. на житном дворе и были те стрелцы в тех местех для того опасения во всю ночь, и как ударило за два часа и в то время в[еликая] государыня изволила иттить для моления вместо Донскаго монастыря к церкви казанской Богородицы, а те стрелцы были за нею, государынею, на выходе все окроме Резаного полку, а Резановы в то время отпущены по домам, а болши того из тех и из иных ни из каких полков стрелцом в город и никуды сбору не было и умыслу никакаго к бунту и в с[ело] Преображенское к приходу не бывало, толко посланы были стрелцы для розведыванья за Красную слободу стремяннаго полку на лошадях Федка Турка, Ив. Троецкой, Мишка Феоктистов с товарищи, а кого имяны, того не упомнит и по утру часу в другом дни приехав они в нему Федке на двор сказали, что в[еликий] государь Пётр изволил идти из Преображенскаго в ночи скорым походом в село Алексеевское, а после того с час спустя пришол пристав Родионова полку Остафьева и сказал, что в[еликий] государь изволил итти в Тонинское, а что де в извете капитана Ф. Сапогова о гранатах написано, чтоб ручные гранаты на пути бросить или в сани положить как изволит в[еликий] государь итти в поход, и он Федка таких слов ему Филипу не приказывал и непристойных слов никаких не говаривал, так же и про мать его в[еликую] государыню Наталью Кириловну и чтоб её государыню постричь, никаких слов не говаривал и непристойных же слов Василья Сапогова, Федки Турки, Ивашки Троецкаго не говаривал же, а Оброске де Петрову такие слова говорил: что государя к Троице иттить, чаять наговорил боярин Л.К. Нарышкин да кравчей кн. Б.А. Голицын, и велел ему послать проведать в Троицкой монастырь о государском пришествии и что в монастыре чинитца, а таких слов, что им делать не говаривал, а говорил ему Оброске и иных полков пятисотным, и приставам, чтоб они в полкех своих смотрели на крепко, чтоб в такой в[еликого] государя скорой поход от каких людей словами ли или писмами не учинилося какие шатости и замешанины, а что Оброска в извете сказал, что будто он Федка ему говорил, что будто авг[уста] против 8 числа изволит быть с потешными в. г. государь, и он Федка таких слов не говаривал, а говорил что будут в Москве потешные конюхи.

Из показаний Ф. Шакловитого. Розыскныя дела о Фёдоре Шакловитом и его сообщниках. Издание Археографической комиссии. Том 2. СПб. 1884. Стлб. 333–348

А как в[еликий] государь изволил итти из села Преображевскаго скорым походом, и той ночи Лаврентьева полку Сухарева пятидесятник Алексей Савостьянов в слободе ночевали, и по утру в той слободе почели кликать остаточных и спусковых стрелцов, чтоб шли, в поход. И он Алексей посылал проведывать сына своего, названаго Степана Алексеева на съезжую избу, для чего кличют стрелцов в поход, и десятник ему, Стенке, сказал: для того де кличют, что в[еликому] государю поход в Троецкой монастырь, да тихонко ему сказал, что де в[еликий] государь изволил на Преображенское итти скорым походом в одной сорочке. А он, Стенка, пришед, ему, Алексею, сказал, что де в[еликому] государю поход в Троецкой монастырь, а того ему не сказал, что скорым обычаем поход учинился. Он сказал после бабке своей, и та бабка, вышед в город, сказала своим сёстрам, и от них де услышел погребщик, а как его зовут и какого чину, того он не ведает. И погребщик де извещал в стрелецком приказе Федке Шакловитому; и Федка де тое бабку, и его Стенку, взял в стрелецкой приказ, и десятника, который ему Стенки сказывал, взял и распрашивал.

Из показаний А. Савостьянова. Розыскныя дела о Фёдоре Шакловитом и его сообщниках. Издание Археографической комиссии. Том 2. СПб. 1884. Стлб. 70

Деньщики Шакловитого, Фёдор Турка, Иван Троицкий, Михайло Феоктистов, с товарищи, в доносе своём показали: «Августа против 8-го числа послал их Шакловитый в село Преображенское проведать, тут ли де государь и будет ли де к Москве, и государя де они в Преображенском не застали, а приехали за полчаса до света к Шакловитому на двор, и сказали ему что благочестивого царя из Преображенского согнали, ушёл де он бос, только в одной сорочке, а куда, того не ведомо, и он Шакловитый молвил: «вольно де ему взбесясь бегать».