Праздник на выезде

– Я спрошу у руководства, можем ли мы пойти вам навстречу. – Девушка явно тянула время.

– Спросите, я подожду. – Алина держала оборону, как кремень.

И результат не заставил себя ждать: уже через пару минут бронь на двадцать третье была фактически у Алины в кармане. В телефоне, если точнее.

После такой внушительной и разгромной победы починить сломанный гаджет было проще простого. Как будто Арам Давидович своими длинными железными палочками залез в Алинин мозг так глубоко, что сумел наладить какие-то сбитые настройки и вернул Белкину в режим истинного терминатора.

Убедившись, что список дел перечеркнут до последней строчки, и забрав телефон с новеньким дисплеем из ремонта, Алина позволила себе наконец выдохнуть. И зря Глеб талдычил, будто она не умеет расслабляться. Все хорошо в специально отведенное для этого время.

Включив наконец экран, Алина увидела, что Глеб писал ей. Несколько удаленных сообщений. Интересно, он извиниться пытался или позлорадствовать? Белкина хотела было узнать у него, в чем дело, а потом решила не тратить драгоценное время на всяких раздолбаев, которые и сами толком не знают, чего хотят.

До самого дня рождения мини-Глеба Алина болела в свое удовольствие. Да-да, в кои-то веки Белкина поняла, зачем ее одноклассники грели градусники о батарею. Сколько лет Алина просто не торчала дома целый день? Без того чтобы сочинять для Пуджари очередной доклад, печатать отчет или висеть на телефоне, бронируя индусам билеты на рейс до Москвы? Она уже и не помнила. Словно увидела квартиру заново со всеми отметинами на обоях, ворсинками от кисти, намертво прилипшими к покрашенной батарее. Оторвавшись от монитора, Белкина вдруг вспомнила, что и вокруг него тоже есть жизнь. Такое простое и такое ошеломительное открытие! Может, ради этого люди и увольняются из крупных компаний и начинают работать на себя? И, может, Рудаков не так уж сильно испортил ей все, и грандиозное падение было лишь этапом перед вступлением на новую взлетную полосу?

Если уж начистоту, Алине нравился ее новый стиль существования. Без длинных названий препаратов, без попыток доказать кому-то, что она тоже крутой провизор, без постоянной варки в комплексах неполноценности. В мире праздников она была одна-одинешенька, но это ни капли ее не пугало. Алина словно заново родилась, и это чувство белого листа дарило надежду, что все еще впереди.

Забавно, как внутреннее мироощущение меняет не только тебя самого, но и мнение о тебе окружающих. Даже мама как будто стала меньше донимать Алину своими подколками и претензиями. Видно, как-то подсознательно поняла, что противник окреп и так легко по болевым точкам уже не попасть.

– Ну, как дела в «Байзере»? – поинтересовался Пал Семеныч вечером двадцать второго февраля, когда Алина готовила себе какао. – Они тебе больничный-то хорошо оплачивают?

– А она что, теперь в «Байзере» работает? – Марина Олеговна по старой доброй традиции не дала дочери ответить. – Почему я не знаю?

– Потому что ты ее делами не интересуешься, – гордо парировал Пал Семеныч.

– Ничего ж себе… – Марина Олеговна похлопала дочь по спине, отчего та расплескала какао. Впрочем, оно того стоило: в последний раз мать хлопала ее по плечу в день поступления в медицинский. – Поздравляю. Совсем другое дело!

– Да, – улыбнулась Алина. С одной стороны, совесть слегка завибрировала, подсказывая, что хвалят, в сущности, не саму Белкину, а ее ложные достижения. Но с другой стороны – если надо немного приврать, чтобы тебя ценили в семье, то почему бы и нет? – Правда, и ответственности много, и коллектив – как стая волков… Так что уж и не знаю, может, мне уйти в другую сферу…

– Даже не думай! – отрезала мама. – Это лучшее, что вообще есть. Работа мечты! Держись за нее руками и ногами!

– Вот-вот, – Пал Семеныч неожиданно встал на сторону супруги. – Ради «Байзера» можно и потерпеть! Пусть хоть ночью тебя вызывают…

Обычно Алина не верила в кармические бумеранги, в порчу, сглаз и прочие сказки для параноиков. Но сейчас, когда телефон зазвонил секунда в секунду после слов отца про ночные вызовы, какие-то нехорошие сомнения в голову Белкиной все же закрались.

– Добрый вечер! Это Мария, менеджер магазина «Веселая идея», вы у нас делали заказ на оформление праздника двадцать третьего февраля…

– Да-да, все в силе. – Алина прикрыла динамик ладонью на всякий случай и поторопилась выйти из кухни.

– Видишь, – донесся до нее голос отца, – ничего без нее не могут.

– А я всегда говорила, что у нее способности. Это ты ее пихал в педиатрию… – отозвалась Марина Олеговна, но Алина ее уже не слушала, потому что над ней нависла проблема посерьезнее.

– Дело в том, что у нашего курьера сломалась машина, – огорошила Белкину Мария, менеджер магазина «Веселая идея». – И мы утром не сможем доставить шары и украшения. Только после обеда. Или тогда заберите заказ самостоятельно. Разумеется, стоимость доставки мы возместим…

Алина зажмурилась. Нельзя было расслабляться, бесцельно валяясь на диване в объятиях сладких сериальных красавчиков. Нельзя было врать, уж сколько раз ей твердили об этом в детстве! Вот, пожалуйста. Расплату за грехи подвезли моментально, получите и распишитесь.

Сотня зеленых шаров. Не десять и не двадцать – сотня! В масштабах загородного участка не так уж много, но тащить их самой? Даже если взять по дюжине в каждую руку, рискуя взлететь в воздух, то все равно придется бегать туда-сюда не один раз. Нет, хорошо, конечно, что Алине удалось найти магазин неподалеку от Переделкина, но пешком она бы это расстояние несколько раз не осилила. Просить отцовскую машину? Во-первых, придется объяснять, зачем, во-вторых, в багажник все равно много не влезет. И потом, папа так ревностно относится к своей «пантере», что вряд ли разрешит. И уж точно заметит на ней следы подмосковного бездорожья. Нет, тут нужна машина побольше, если не фургон, то хотя бы…

– Алло, Глеб? – Алина собрала волю в кулак, готовая к любым унижениям. Расплата, говорите? Что ж, она всегда платила по счетам. – Мне нужен катафалк.

Глава 9

Глеб знал, что она позвонит. О’кей, может, не так чтобы на сто процентов, но уж надеялся – это точно. Вести дела самому оказалось занятием утомительным.

Взять этих журналистов, которых Глеб пытался пригласить на презентацию. «Что за Елена Минина?» – спрашивали они в один голос. «А у нее есть «Нацбест» или хотя бы «Русский букер»?» Чертовы снобы. Или зал в Экспоцентре. Почему никто не предупредил Глеба, что там требуется огромный задаток? И почему, интересно, сама Минина не дала никакого аванса? Илона Ивановна сказала, что теперь уже просить о деньгах будет невежливо, мол, надо было договариваться заранее. А как бы он это сделал, если на встрече Веригина чуть не кляпом затыкала ему рот? Словом, не бизнес, а геморрой с кедровую шишку.

Неужто Илон Маск или Стив Джобс занимались подобной ерундой? Да ни в жизни. Нет, в компании кто-то один должен генерировать идеи, а кто-то другой – их воплощать. И ведь нельзя сказать, чтобы Глеб не работал. Вкалывал не покладая рук.

Во-первых, он пытался прочитать книгу. Трижды. И трижды засыпал на второй странице. Зато именно так Рудаков понял, что имеет дело с настоящим шедевром литературы, потому что только великие книги действовали на него подобным образом. В «Войне и мире» он вообще дальше первого абзаца не продвинулся, что уж говорить про «Тихий Дон».

Во-вторых, он просмотрел кучу видео с презентациями самых маститых писателей. От Стивена Кинга до Джорджа Мартина. Точнее, только про этих двоих он и посмотрел, но главное – уловил суть. Чтобы мероприятие удалось, нужна сцена, полный зал прессы, зона для автограф-сессии и дорогое шампанское. Чем больше – тем лучше. И ведущий, какой-нибудь крутой и обаятельный, с вопросами вроде «Чем вы вдохновлялись?» или «Какие ваши творческие планы?». Эту роль Глеб готов был взять на себя, а вот с залом и прессой возникли проблемы.

Решить их под силу было только Алине Белкиной. Илона Ивановна самоустранилась и сказала, что явится на презентацию только в качестве гостя. А самому Глебу надо было заняться костюмом и подготовкой речи.

Несколько раз он собирался позвонить Алине. Писал ей, но она не отвечала. Не читала даже. Наверное, включила женский игнор, классический развод новичков. Что ж, подыгрывать ей Глеб не собирался. Стер все сообщения и принялся ждать, пока Алина сама к нему прибежит.

Вселенная услышала его. Есть все-таки в мировом устройстве справедливость. Всего-то и надо было, что дать Алине немного времени и возможность осознать, что без него, без Глеба, она не справится. И она осознала! У Глеба появился шанс доказать ей, что в бизнес, как и в преферанс, в одиночку не играют. Как рыцарь на белом коне, он явился к ней на катафалке в назначенный час, чтобы она воочию убедилась: именно он и есть тот спаситель и лидер, за которым ей следует идти. Ну а кроме того, Глеб рассчитывал получить свой процент с праздника, чтобы внести задаток за аренду зала. И, если она хорошо попросит, он, так и быть, возьмет ее в дело и переложит на нее почетную обязанность организатора презентации.

Никогда еще Глеб Рудаков не просыпался так рано. Алина попросила его подъехать к открытию магазина, и, чтобы продемонстрировать всю свою пунктуальность, Глеб завел будильник на семь утра. С непривычки он забыл и про завтрак, и про парфюм, передвигался как робот, у которого есть лишь одна программа – добраться из пункта А в пункт Б.

Само собой, приехал он гораздо раньше, чем нужно. Катафалк Илоны Ивановны затормозил у «Веселой идеи» за полчаса до открытия, и Глеб решил использовать каждую лишнюю минуту для подготовки к эффектной встрече. Купил в круглосуточной лавочке горячего кофе и пару круассанов, которые и на вид, и на вкус к французской кухне никакого отношения не имели, – выглядели как нечто среднее между слойкой и чебуреком, – зато для красивого жеста вполне годились. Потом Рудаков протер немного капот, чтобы небрежно к нему прислониться. Не будь на дворе зима, он надел бы солнечные очки и снял бы их эдаким вальяжно-элегантным жестом при появлении Алины. Мол, хей, красотка, не желаешь ли прокатиться? Ни одна девушка от тринадцати до шестидесяти от такого приема не устояла бы. Очков, впрочем, не было, пришлось довольствоваться ленивой улыбкой с легким налетом безразличия.

Алина опаздывала, улыбка постепенно примерзала к лицу, и Глеб уже подумывал плюнуть на свою гениальную стратегию и погреться в салоне, как вдруг к нему подбежала какая-то незнакомая девица в веснушках. Что ж, когда поджигаешь бомбу обаяния, будь готов к тому, что та рванет и зацепит случайных жертв в радиусе поражения.

– Простите, я не знакомлюсь, – нехотя бросил Глеб, продолжая высматривать Алину.

– Вы за заказом? – отрезвила его девица, и Рудаков резко перестал улыбаться.

В последнее время ему попадались какие-то неправильные представительницы слабого пола. Одна чуть не кинула с бизнесом, другая вон, вместо того чтобы стрельнуть номер телефона, рассусоливает про какие-то заказы… Может, Алина вообще не собиралась приехать? Вот ведь бесстыжая! Сделала из него курьера, послала забирать свои несчастные украшения… А сама небось уже греется в клиентском доме и потирает ручки в ожидании гонорара. Нет, все-таки женская неблагодарность не знает границ.

– Да, – буркнул он хмуро.

Надо будет вылить кофе, а круассаны отдать бездомным собакам.

– Вы вроде позже должны были… Но не волнуйтесь, у нас все готово. Сейчас вынесу, вы пока откройте машину, – девушка-веснушка вздохнула. – Мои соболезнования.

Вот! Хоть кто-то проявил сочувствие! Не перевелись еще понимающие женщины в этой глуши. Сразу ведь догадалась: не Глебово это дело – забирать всякие там заказы.

– Большое спасибо, – с чувством отозвался он, открывая катафалк.

Девушка метнулась в магазинчик и вскоре появилась на крыльце со связкой белых шаров, укутанных в гигантский целлофановый мешок. Выглядели они не слишком празднично, но чего еще ожидать от Алины? Откуда ей вообще знать, что на детские дни рождения положено радоваться, украшать все яркими разноцветными шариками, веселиться и валять дурака? Фармацевтов-то поди такому не учат. Спасибо, хоть черные не заказала…

Утрамбовывать шары в машину было тяжко. Чуть поднажмешь – лопнут, не додавишь – улетят. Когда с превеликим трудом на пару с девушкой-веснушкой Глебу удалось наконец впихнуть невпихуемое и захлопнуть багажник, на горизонте нарисовалась Алина.

– Прости, – выдохнула она, запыхавшись. – Там электричку перенесли… Я… Я бежала…

– Я уже все загрузил. – Глеб скептически изогнул бровь. – Не благодари.

– Ну слава богу! А то мы и так опаздываем, надо успеть все украсить… – Она открыла дверь и плюхнулась на пассажирское сиденье. – Давай скорее!

Глеб опешил. Нет, он сам, конечно, сказал «не благодари», но ведь любой дурак знает, что это пустая формальность. Ни тебе «спасибо», ни «здравствуй, милый Глеб», ни «как же ты меня выручил». Еще и подгоняет его, как барыня извозчика. Чего бы уж сразу не крикнуть «но!» и не полоснуть по спине кнутом для наглядности?

Настроение испортилось столь же стремительно, сколь и поднялось вчера после ее звонка. Глеб сел за руль и за всю дорогу слова не сказал, лишь источал флюиды презрения и обиды. От Алины, впрочем, флюиды отскакивали, как пули от бронированного стекла. Она вела себя так, словно в салоне катафалка с ней ехал труп, – игнорировала Глеба и как будто бы даже старалась лишний раз на него не смотреть. Вместо этого не отрывалась от своего телефона, все названивала кому-то и проверяла, в порядке ли заказы. Торт, фейерверки, светомузыка, еще какая-то чепуха… Не женщина – андроид.

У высокого забора их уже ждала какая-то перепуганная блондинка.

– Мы точно по адресу? – Глеб пригнулся к лобовому стеклу.

– Ага, это мать именинника. – Алина наконец оторвалась от своего ненаглядного гаджета.

– А вид у нее такой, как будто она потерялась и забыла дорогу домой.

– Ты бы видел ее сына, – мрачно отозвалась Алина. – Если бы я родила кого-то вроде него, у меня бы тоже был такой вид. Двадцать четыре на семь, – она вылезла из машины, и Глебу ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.

– Какой-то странный у вас транспорт… – Блондинка покосилась на катафалк.

– Добрый день, Оксана! Поздравляю с праздником. Как там наш именинник? – Алина улыбнулась так широко, словно минуту назад не она фактически обозвала этого самого именинника чудовищем.

– Глебушка как раз распаковывает подарки… – начала Оксана, и Глеба как электрошокером ударило.

– Глебушка?! – переспросил он и тут же получил локтем в бок от Алины.

– Потом объясню, – произнесла она почти беззвучно, а потом улыбнулась клиентке еще шире, как будто кто-то прицепил к уголкам ее рта веревочки и завязал их на затылке. – Простите, у нас столько клиентов, что Глеб Кириллович иногда путается. Мы сейчас все разгрузим…

– А, так вы и есть тот самый Глеб? – расцвела блондинка, заставив Рудакова слегка растеряться. То есть нет, он и вправду был тот самый, но откуда об этом знать какой-то там Оксане? Появление Глеба часто вызывало восторг, но впервые он искренне не понимал почему. – О вас столько пишут…

Глеб удивленно покосился на Алину, но та только отмахнулась, мол, не сейчас, и открыла багажник катафалка. За сим последовала немая сцена: Алина отпрянула и застыла, Оксана прижала пальцы к губам. Почти как девушка, которой только что протянули заветную бархатную коробочку с кольцом, только без сопутствующего восторга.

Теперь Рудаков запутался окончательно. Куда он попал вообще, что за параллельная реальность? Не мог же он перепутать катафалк и случайно взять чужую гробовозку с чьим-то бездыханным телом? Да нет же, вот и шарики, все, как заказывали.

– Но… – первой подала голос Оксана. – Но я же просила в зеленой гамме…

– Я в зеленой и заказывала, – Алина упрямо мотнула головой, словно от этого жеста шары в багажнике могли поменять цвет.

– Слушайте, мне что дали, то я и взял… – развел руками Глеб. – Нормальные шары! И вообще, белый сейчас в тренде.

– На фоне снега?! – Оксана плавно переходила на ультразвук, воздух сгущался перед надвигающейся истерикой.

– Не волнуйтесь, мы сейчас во всем разберемся, – мягко перебила Алина. – Глеб Кириллович, вы точно забрали верный заказ?

– Ну а какой еще? Давай чек проверим, если хочешь, – он отодвинул Белкину от багажника и разорвал пакет, сдерживающий шарики.

И тут же один вырвался на волю, видно, был плохо привязан, и Глеб лишь в последнюю секунду успел перехватить беглеца. «Помним, любим, скорбим», – гласила витиеватая золотая надпись, а на обороте шара красовался летящий голубь.

– Что за… – От неожиданности Глеб разжал руку, и скорбный белый шар взмыл в морозное небо.

Оксана пискнула, попятилась и обессиленно прислонилась к калитке.

– Ты что привез? – процедила Алина Рудакову в самое ухо.

– Я не… – Глеб настолько не привык оправдываться, что голосовые связки не слушались. Пришлось откашляться и вспомнить, как должен звучать тон уверенного в себе взрослого мужчины. – Она сама спросила: «Вы за заказом?» А зачем еще я б торчал там с самого утра?! И вообще, какой придурок станет покупать на похороны воздушные шарики? Да еще и в магазине «Веселая идея»?!

– А какой придурок, скажи на милость, привезет похоронные шары на детский день рождения?! – прошипела Алина, а потом ущипнула Глеба через пальто, причем довольно ощутимо, и лучезарно улыбнулась клиентке: – Все в порядке, маленькое недоразумение. Это просто другой заказ. Мы сейчас же все исправим, дайте минут двадцать…

– Боже, вы еще и ритуальными услугами занимаетесь?! – Лицо блондинки вытянулось, она схватилась за щеки, и у Глеба появилась догадка, с кого Эдвард Мунк писал свой знаменитый «Крик». – И у вас похороны сегодня? В день рождения моего сына?!

– Нет-нет, это просто путаница в фирме, которая готовила для вас шары. Глеб Кириллович сейчас поедет и лично все уладит. – Алина взяла Оксану под руку и увлекла к дому, предварительно бросив Глебу уничижительный взгляд.

Это было обидно. Взяла и повесила всех собак на него, хотя, по идее, Рудаков здесь был вообще ни при чем. Его о чем просили? Подать машину. Все! Могла бы сама проверить, какие там шары, ведь никто не предупреждал его, зеленые они должны быть или серо-буро-малиновые. Кто виноват, что катафалки делают с тонированными стеклами?

По-хорошему, Глебу стоило просто развернуться и уехать восвояси. Или припарковаться где-нибудь в сторонке, чтобы понаблюдать, как Алина будет носиться со своими шариками. Но, во-первых, чужой заказ ему все равно предстояло вернуть скорбящим, а во-вторых, Рудаков все еще рассчитывал на помощь Алины с презентацией. И ради этого готов был даже исправить ее косяк и прокатиться лишний раз до «Веселой идеи» и обратно.

Во всем этом плане Глеб не учел одного: что и правильных шаров Алине окажется мало. Выгружая на участок клиентки последнюю связку, – кстати, стоило признать, Белкиной удалось подобрать красивое сочетание бутылочно-зеленого с золотым, – он рассчитывал, что она если уж не кинется к нему на шею с поцелуями, то хотя бы пожмет руку, скажет что-то вроде «Я у тебя в долгу» – и отпустит, проводив благодарно-восторженным взглядом.

Не тут-то было. Алина, казалось, всерьез надумала косплеить старуху из сказки про золотую рыбку. До владычицы морской, к счастью, дело не дошло, но в остальном она загоняла Глеба, как какого-то крепостного. То ей помоги торт вынести, то расставить стулья, то развесить украшения…

– Мы не успеваем, не успеваем, – повторяла она без остановки, наворачивая круги по участку и дому.

Глеб помогал, опасаясь, что в какой-то момент Алина перегреется и зависнет, словно старый компьютер, но при этом искренне не понимал, зачем такая спешка. Именинник сидел в груде разодранной оберточной бумаги и самозабвенно рубился в новенькую приставку. Когда-то Глеб и сам был таким же – предпочел бы, чтобы в день рождения его оставили в покое. Все равно устроить вечеринку с друзьями никто бы ему не дал. А то, что мама называла «Глебушкин праздник», навевало такую тоску, что сводило зубы.

Каждый год его день рождения неизменно превращался в деловой ужин Рудакова-старшего. Потому что приглашали на него коллег и бизнес-партнеров Кирилла Андреевича с детьми. И с детьми этими Глеб не то чтобы не дружил, он их даже по именам не помнил. У взрослых ведь как: все, кто младше восемнадцати, – дети, а значит, как-нибудь сами найдут общий язык. И не важно, что один только научился ходить на горшок, а другая вовсю выбирает платье на выпускной. Все развлечения сводились к фразе: «Ну а теперь идите поиграйте». Глебу приходилось вести всю разношерстную компашку, включая няню-филиппинку чьего-то там сынка, к себе в комнату и сидеть там в четырех стенах, глядя, как незнакомые спиногрызы приходуют его новые игрушки.

Возможно, имя все-таки несет в себе какой-то кармический отпечаток. Потому что тезка Глеба тоже не проявлял ни малейшего интереса к предстоящему торжеству. Мочил себе виртуальных фашистов, самозабвенно терзая джойстик, пока две женщины – его мать и Алина – бегали по потолку, чтобы поразить гостей совершенством.

– А ты хоть спросила у него, чего хочет он? – вполголоса поинтересовался Рудаков у Алины, раскладывая на столе салфетки с танками.

– Зачем? – удивленно нахмурилась она. – Нам платит Оксана.

Глеб вздохнул. Нет, приятно было, конечно, что она сказала «нам», но вообще-то он, мечтая об ивент-агентстве, представлял свою миссию немного иначе. Хотел, чтобы каждый мог выразить себя через праздник, раскрыться, запомнить этот день на всю жизнь, а не салфетки под цвет тарелок и вот это вот все. Проще было попросить о помощи маму. Наверняка она бы добавила к общей картине еще цветочные композиции и надоумила Оксану позвать к столу деловых партнеров мужа.

– С днем рождения, тезка, – Глеб присел на корточки рядом с именинником.

– Я не тезка, я Глеб, – буркнул тот, не отрываясь от экрана.

Да, парень был явно не в самом праздничном настроении.

– Любишь играть в войнушку?

– Ага, один, – мелкий наконец удостоил Рудакова взглядом.

– А как же гости? Мама к тебе, наверное, друзей пригласила? – Глеб не мог напрямую спросить, мол, не навязывают ли тебе тоже задрюченных снобов и их нянь-филиппинок.

– Типа того, – именинник набычился. – Всяких там отличниц еще…

– А, ясно, – усмехнулся Глеб. – Думает, если ты будешь с ними общаться, то начнешь лучше учиться?

– Бред, правда? – Мальчик заметно оживился. – Они вообще меня не понимают! Думают, что война – это фигня какая-то. Типа я в солдатиков играю, как малолетка. А сами они такие взрослые! Селфи, инста… Дуры! Мама еще и вас позвала… – Он осекся, сообразив, что чуть не нахамил незнакомцу, который втрое старше и как минимум вдвое сильнее.

– Да все о’кей, – Глеб небрежно отмахнулся, давая понять, что он – свой человек. – Что не так?

– Мама реально хотела как лучше… – Глеб номер два опустил глаза. – Ну, она знает, что я увлекаюсь Второй мировой… Но эти стаканы с танчиками… Мне что, пять лет? Меня ж после этого в школе еще и затроллят! Блин, если б папа не свалил в Вену…

– Глеб, вот ты где! – Алина вынырнула из-за спины Рудакова. – Пойдем, надо подготовить наш сюрприз…

Как специально подкралась, чтобы все испортить! Глеб только-только наладил с тезкой контакт, почти выведал его тайные желания, – в том, что касается дня рождения, само собой, – и Алина разорвала нити доверия в клочья. Пацан тут же опомнился, что сидит тут и изливает душу сомнительному типу, и вернулся к игре. На сей раз, очевидно, с концами.

– Какой на фиг сюрприз? – не выдержал Глеб, когда они с Алиной вышли на крыльцо. Конечно, он злился на Белкину, но устраивать разборки перед клиенткой не стал. – Клоуна ему вызвала, чтобы зеленые шары скручивал в пуделей?

– Чего? – переспросила Алина, подпрыгивая на одной ноге, чтобы натянуть сапог.

– Того! Пацану сколько? Двенадцать? Тринадцать?

– Десять, – она сбежала по ступеням на заледенелую дорожку.

– Не важно! А ты устроила ему детский утренник! – Глеб обогнал ее и схватил за локоть, чтобы не поскользнуться.

– Ну прости, решила, что для мальчишника с бухлом и стриптизершами рановато. – Она вырвала руку с такой силой, что Глеб опасно пошатнулся, но вовремя уцепился за водосточную трубу. Все-таки Алина обладала удивительным талантом выстоять на ногах даже там, где любой другой давно бы прилег.

– Да погоди ты! Ему же нужно какое-то нормальное развлечение! Он реально войну любит! Надо было что-то такое… Крутое! Чтобы его и в школе зауважали…

– На что спорим, ты возьмешь свои слова назад через три, два… – Алина хитро прищурилась и распахнула калитку.

«Один» она так и не сказала, потому что там, за забором, стоял очаровательный фургончик с надписью «Доктор-фитнес» и строгая дама с балетной осанкой и авоськой черных баскетбольных мячей. Пока Алина молчала, растерянно хлопая ресницами, Глеб силился понять, с чего он вдруг решил, будто Белкину вообще можно пускать в сферу ивент-бизнеса.