Идеальная разведка

4. С психологической точки зрения разведчик – это интроверт, вынужденный исполнять роль позитивного экстраверта. Остается только удивляться тому, как это ему удается – превращать собственную сосредоточенность на своем восприятии действительности, индивидуальном переживании этого восприятия, замкнутости на себе, своих ценностях, отсутствии искреннего желания к разностороннему общению, в порой демонстративную активность, открытость, доступность, общительность и энергичность.

Люди чести могут лгать лишь о самых важных вещах.

Джеймс Коми

Добиться такого сочетания достаточно трудно и оно, в каких-то ситуациях, может стать одной из основных причин профессиональной деформации – этой разновидности психологического диссонанса, который должен быть нейтрализован и идеальный разведчик для этого находит исключительно свои собственные психологические механизмы. Обычно это какие-то стойкие интересы, увлечения, о которых он предпочитает не распространяться. Более того, он максимально долго скрывает их, делая достоянием гласности только после окончательного выхода из профессии. Возможно, в этом проявляется истинная интровертированность идеального разведчика, который вовсе не склонен раскрываться, тем более демонстрировать свои интересы, которые никак не относятся к его профессии. Но это может означать и неуверенность разведчика в самом себе, в невозможности в полной мере реализовать себя в разведывательной деятельности, что в какой-то степени указывает на неудовлетворенность разведчика, на определенный диссонанс между разведчиком и его профессией.

5. Принято считать, что смысл разведывательной деятельности настолько очевиден, что он, по умолчанию, осознается разведчиком еще в процессе его подготовки. При этом под смыслом разведывательной деятельности в классической разведке понимается ответ на вопрос: «Зачем?». В то время, как идеальный разведчик пытается найти свой смысл разведывательной деятельности, отвечая на вопрос: «Почему?» И для него различие между этими вопросами имеет принципиальный характер. Он понимает, что ответ на вопрос «зачем?» предлагает иллюзию, правильный ответ в виде его личной правды, но не истины. Причем такая правда настолько убедительна, что не только не вызывает сомнений, но и блокирует какие-либо дальнейшие попытки понять смысл. Именно отсюда преданность, долг, честь, совесть, ответственность и т.п. А ответ на вопрос «почему?» может, нет, не определить смысл, а предложить путь его познания, т.е. движения к истине. Который никогда не заканчивается.

В качестве отправной точки … можно взять такую, не бесспорную, но совершенно необходимую для людей нашей профессии дефиницию: «Смысл жизни в служении делу». Не поклонение, не восхваление, не клятвы, не просто работа, не служба, а служение делу. Эта ступень достигается тогда, когда дело становится неосознанным, недекларируемым стержнем существования, когда каждый шаг сообразуется с интересами дела, когда дело, не вытесняя житейские, духовные, интеллектуальные интересы человека, неприметно формирует их, превращая в ненужное и раздражающее все, что способно помешать делу. Если это «психология винтика», то я винтик – в меру своих способностей мыслящий, видящий свое место в порядке вещей, сознательно принимающий и приветствующий свою принадлежность делу, которое дает смысл моей жизни, и благодарный за это судьбе … Л.Шебаршин

В результате разведчик вновь попадает в состояние противоречия, если отвечает на вопрос – зачем нужна разведка?, зачем он занимается разведывательной деятельностью?, зачем она ему нужна и зачем он нужен ей? и т.п., и получает рациональный, понятный, определенный ответ, который так похож на смысл жизни. Чтобы потом, значительно позже, встретится с другими вопросами – почему существует разведка?, почему он ею занимается?, почему именно в ней он видел смысл своего существования?, и уже не может найти ответы. Слишком поздно. И только идеальный разведчик может вовремя задать правильные вопросы и получить в ответ … неопределенность, сомнения, колебания, новые вопросы и т.п.

И это тогда, когда ему необходимы природная интуиция и обостренное восприятие изменений условий деятельности и выбор адекватной, быстрой, практически автоматической, реакции, с одновременным осознанием происходящего, принятием соответствующих решений и определением плана будущих действий.

6. Идеальный разведчик является глубоко верующим человеком, вера которого искренна, постоянна, как всякая вера, безосновательна и потому способна активно противостоять любым вполне рационально опровергающим ее доводам. Но это не вера фанатика и не вера в мнимые идеи или искусственные ценности. Это вера в свои собственные, личные представления и убеждения, которые проверяются исключительно собственной практикой. Разведчик не делает их предметом социального обсуждения, полагая их основой своего существования, поставленных целей и решаемых задач. Разведчик верит, что его деятельность служит интересам его Отечества, обеспечению безопасности его социума. И это его личный Долг.

В итоге разведывательная деятельность превращается в единственно возможную для него форму существования, источник его проблем и максимально возможного удовлетворения. Он знает, что посвящен абсолютно иррациональной деятельности, но вне этой деятельности он уже не мыслит своего существования. Осознание этого приходит к разведчику постепенно, после понимания и отказа от всех иных вариантов, иных рациональных смыслов, после освобождения из плена сомнений и борьбы противоположных потребностей и устремлений, целей и желаний, предлагаемых социумом идей и личных представлений, избрав единственными своими ценностями ассиметричные иррациональные смыслы своего индивидуального и единичного воплощения в разведывательной деятельности.

Для того чтобы служить делу, надо верить в его правоту, в то, что оно является частью чего-то большего, чем жизнь любого из его участников. Может быть, принять за точку опоры общечеловеческие ценности. Л.Шебаршин

В результате он отдает себе отчет в том, что его ждет бесконечное одиночество и постоянное неукратимое движение не по поступательному переходу от цели к результату, от результата к новой цели, а постоянное стремление к постижению самого себя без какой-либо конечной цели. Это позволяет разведчику избежать неизбежного профессионального цинизма и профессиональной деформации, постоянного возвращения к началу пути, с его естественными иллюзорными ценностями и представлениями. Необходимая искренность, бесконечная преданность самому себе, вера в свой потенциал, радость от соответствия себя своему делу, становятся основой служения своему Долгу. Но эта же вера становится основой его личностного практически мгновенного краха, который наступает по каким-то мизерным причинам. Такая вера изначальна хрупка и не выдерживает удара в самое уязвимое свое место – в основание такой веры не входит … справедливость. И когда она нарушается, вера не может ничего противопоставить этому нарушению.

Удачная карьера, как уголовное преступление, наказывается лишением свободы. Размышляя о превратностях жизни служивого человека, о необходимости кривить душой (это приходилось делать не так уж редко), лукавить, повторять чужую ложь, я сформулировал для себя печальный вывод: «Не может претендовать на интеллектуальную свободу человек, живущий на зарплату». Л.Шебаршин

7. Разведка удивительная государственная структура. Она должна быть абсолютна секретна и, одновременно, о ней знают все и знают значительно больше, чем, например, о министерстве просвещения. Возможно, следствием такой «популярности» разведки является кастовость и порождаемый ею определенный снобизм. Знают и о работе разведчика, которая, как кажется, сопряжена с реальной, практически повседневной опасностью, требующей определенного интеллектуального и эмоционального напряжения, воли и способности преодолевать страх.

При этом разведчик должен скрывать свою работу и от «чужих» и от «своих», фактически ведя «двойную жизнь», что только в самом начале, и то, совсем недолго, может вызывать у кого-то приступы романтизма. И отчасти этот «психологический груз» снимается тем, что у разведчика есть коллеги, которые образуют некую весьма своеобразную социально-профессиональную группу, которая лишь демонстративно и декларативно провозглашает коллективизм, взаимопомощь, участие, поддержку и т.п. общими и едиными ценностями. В окружении этой группы разведчик и совершает действия, которые в других группах вполне обоснованно считаются аморальными, а в ряде случаев и преступными.

Есть еще один, чисто психологический аспект, который играет важную роль в судьбе разведчика. Ведь ему суждено постоянно нарушать большинство библейских заповедей, действовать вопреки всему тому, чему учили с детства. В.Крючков

И вновь разведчик оказывается в парадоксальной ситуации, когда его социальная группа «ждет» от него доверия, искренности, откровенности, включения в решение общих проблем, а его разведывательная деятельность и его погруженность в нее требует абсолютной тайны и одиночества. Он должен подчиняться традициям своей службы, которые практически остаются неизменными, но которые всего лишь демонстрация единства и ритуал, в которым идеальный разведчик не может верить. Разведчик вынужден подчиняться своим руководителям, большинство которых считает его работу службой им лично, а своей задачей выбирают – не доверять, проверять, контролировать и руководить. Причем, это вовсе не связано с индивидуальностью руководителей. Так на эту индивидуальность влияют закономерности разведывательной деятельности. И, как бы в ответ, разведчик не доверяет никому, когда недоверие считается проявлением профессионализма.

«необходимой лжи» и «правдоподобного отрицания фактов» (plausible deniability) в качестве легитимных стратегий мирного времени и на долгое время создали невидимый правящий слой, чей потенциал злоупотреблений как внутри страны, так и за её пределами не сдерживался ни ответственностью, ни подотчётностью.

Сначала его работники были воодушевлены сознанием поставленной задачи – «сохранить западную свободу от коммунистической тьмы» … Преобладающее влияние в ранний период оказывали «аристократия» … братство утончённых англофилов, которые находили убедительное оправдание своим действиям в традициях Просвещения и принципах, закреплённых Декларацией независимости. Ф.Сондерс

Ни присутствие коллег, ни наличие традиций не освобождают идеального разведчика от постоянного и напряженного состояния – исследования окружающей и постоянно меняющейся действительности, когда способность видеть причинность и взаимосвязь частного и общего, умение обобщать отдельные явления, чтобы предвидеть возможность наступления событий, осознавая случайность всего лишь формой проявления необходимости. Только это блокирует привыкание к опасности и формирует способность к демонстрации естественности, искренности, открытости и доброжелательности.

8. И вот, тогда, когда достигнут определенный уровень профессионального мастерства, получены результаты и ясны, казалось бы, перспективы будущего, разведчик оказывается в новой для него очередной парадоксальной ситуации – никто не может реально оценить его работу. Лишь немногие будут в курсе его успехов и неудач, а самые: близкие люди, жена, родители, дети, так никогда и не узнают, что удалось, а что не удалось ему сделать. Только его провал становится известен многим, а платой за него может стать его жизнь…

Да, разведчика могут наградить, повысить в звании или должности, сделать начальником и т.п. И конечно, это будет приятно, но только он сам знает, что стоит за этим и чего стоят его результаты. И никогда его оценки не будут совпадать с оценками окружающих.

При решении вопроса о назначении на высшие руководящие должности в спецслужбах требуется отнюдь не абсолютная компетентность и высочайший профессионализм кандидата, а симбиоз: личной преданности политическому руководителю; полного доверия со стороны политического руководителя к потенциальному руководителю разведки и контрразведки; максимальная гарантия отсутствия в перспективе неожиданных самостоятельных инициатив по тем или иным направлениям разведки и контрразведки, а, следовательно, внешней или внутренней политики, любых возможных несанкционированных действий. С. Лекарев

Идеальный разведчик знает об этом и пытается как-то приготовиться к тому, как будут восприняты результаты его деятельности. Но удается это далеко не в полной степени. И дело не в том, что все оценки субъективны, и не в том, что только разведчик знает свои подлинные результаты и то, сколько он «заплатил» за них. Он знает, что только последствия способны оценить результаты.

Если раньше я работал в интересах правительства, то, сейчас, я работаю в интересах общества. Мне понадобилось около тридцати лет жизни, чтобы осознать, что эти вещи – отнюдь не одно и то же. Вдобавок после этого осознания у меня на работе возникли кое-какие неприятности. Теперь я стремлюсь защитить общество от самого себя, каким я был прежде – то есть от шпиона, работавшего на Центральное разведывательное управление (ЦРУ) и Агентство национальной безопасности (АНБ). Шпиона, который был очередным молодым специалистом в области технологий, предназначенных, как я тогда был полностью убежден, для того, чтобы изменить мир к лучшему. Edward Snowden

Предательство и измена в разведке

И предательство, и измена – кризис эволюции субъекта, который способен разрешиться только через поиск соответствия особенностей субъекта и конкретной жизненной ситуации, т.е. через нахождения выхода во вне. Через противника.

П.Сэлфинг

Предательство и измена постоянно сопровождают любую разведку. Это неизбежно и соответствует ее природе. Поэтому понятно, почему среди самых популярных терминов в разведке предательство и измена, наверное, одни из наиболее распространенных. И это не кажется чем-то странным, т.к. кому, как не сотрудникам разведки, лучше всего известно, что такое предательство и измена, как и почему они возможны. Причем никого не смущает и то, что одно и тоже кто-то называет изменой, а кто-то предательством.

Ничего не меняют и словари, предлагающие считать измену и предательство словами, обозначающими нечто единое, даже при том формальном основании, что подобная тавтология кажется бессмысленной. Удивляет то, что предателями и изменниками становятся те, кто кажутся наиболее преданными, надежными, проверенными и доверенными представителями социума, переходящими на сторону противника и, тем самым, нанося существенный вред своему социуму. Неожиданно и то, что это те, кто работал рядом, кому доверяли, с кем делали одно дело, и на кого полагались, считая их друзьями, коллегами, верными сослуживцами, вдруг оказавшимися «шпионом, среди друзей» (Б.Макинтайр), во что, сначала, трудно поверить, а потом неизвестно, что делать «со вновь открывшимися обстоятельствами».

И все же, в попытке понять причины предательства и измены, следует «разделить» эти два термина, чтобы затем либо отбросить какой-то из них, либо определить, какой из них и что должен обозначать. Первый вариант кажется более прагматичным прежде всего тем, что позволяет достаточно быстро якобы «разобраться» с этим явлением, списав все на неизбежные ошибки и трудности разведывательной деятельности. Вот только за таким подходом стоят субъективные причины – вполне естественное нежелание «копаться в грязном белье», признавать собственное несовершенство, неумение и неспособность к действительному пониманию другого человека и т.п. Вполне понятно и стремление «сохранить честь мундира», попытка поддержать уверенность сотрудников разведки в необходимости их деятельности, доверие в коллективе, взаимоуважение и т.п. Ну и не очень важно, что этот подход «делает» виновным только того, кто перешел к противнику, оставляя нерешенными вопросы о причинах и сущности этого социального явления. Он действительно виновен и заслуживает наказание.

Однако, прежде чем разделить эти термины, возможно следует определиться с тем, что для них является общим. Это общее и вносит путаницу и непонимание двух различных явлений и фактически блокирует саму возможность понять их.

Вербовочный контингент (recruitment contingent)

Учитывая постоянно возникающие скандалы по поводу разоблачения так называемых «кротов» можно уверенно говорить – в любой разведке существует вербовочный контингент противника, который, в зависимости от тех или иных факторах, количественно и качественно изменяется, но никогда полностью не исчезает. И противник, и разведка знают о существовании такого вербовочного контингента.

Вербовочный контингент – та часть социума разведки, представители которой обладают теми или иными разведывательными возможностями и причинами, по которым они, вероятно, согласятся на сотрудничество с противником.

При этом противник осознает, что определить принадлежность сотрудника разведки к вербовочному контингенту достаточно сложно и значительная часть перешедших на его сторону не рассматривались как потенциальные изменники или предатели. Более того, каждое инициативное предложение сотрудником разведки своих «услуг» противнику воспринималось им как неожиданное.

Факторы, определяющие согласие сотрудника разведки на сотрудничество

Противник, в своей работе с вербовочным контингентом в разведке, ориентируется на предшествующий опыт и на … свое знание о социуме разведки. Именно поэтому он ошибается, как в своих действиях, так и в своих предположениях. При всей кажущейся типичности, каждый случай измены и предательства должен рассматриваться, как уникальный, особенный и неповторимый, и не следует, за собственным желанием назвать виновного и обвинить только его в произошедшем, пытаться обнаружить что-то единое. Тем более, что это единое найти довольно легко, вот только при более внимательном анализе обнаруживается существенное расхождение в деталях, в которых и скрывается существо проблемы.

И все же такое единое существует. Вот только оно создает, пусть и весьма значимое, но всего лишь пространство для предательства и измены, не являясь конечной причиной совершенного, того социально-психологический фона, без которого, вероятно, не возможны два этих по сути разных социальных явлениях. Каждый фактор преломляется через особенности субъекта, вызывая разные последствия и потому одни в конкретной жизненной ситуации становятся предателями или изменниками, а другие, при всех для себя негативных последствиях, остаются преданными своем Делу.

Анализ практики позволяет выделить четыре группы факторов –

– профессиональная деформация (professional deformation),

– психологическое выгорание (psychological burnout),

– идеологическая деградация (ideological degradation),

– конкретная жизненная ситуация – ситуация абсолютного состояния (САС) (absolute state situation)ASS

В зависимости от соотношения этих факторов и их характера сотрудник разведки может стать либо предателем, либо изменником. Различение этих явлений необходимо не только для понимания их природы, особенностей их проявления, но и для разработки мер по их блокировки.

Профессиональная деформация сотрудника разведки.

Профессиональная деформация сотрудника разведки – постепенное и неизбежное изменение индивидуальных особенностей сотрудника разведки, его деятельности, отношений и поведения под воздействием закономерностей разведывательной деятельности. Профессиональная деформация проявляется в постепенном доминировании каких-либо качеств над другими, что приводит к деградации этих качеств, независимо от их профессиональной значимости.

Чаще всего она проявляется в формальном, функциональном отношении к партнерам, авторитарности и категоричности суждений, стремлении манипулировать другими, навязывать собственную картину мира. Это может сопровождаться ростом агрессивности, неадекватности в восприятии людей и ситуаций, приводя к утрате способности к эффективному общению, самосовершенствованию, развитию, вплоть до потери вкуса к жизни. Подобное приводит к утрате ценностных ориентаций и принятии спонтанных, кажущихся выверенными, решений.

Профессиональная деформация сотрудника разведки формируется в результате воздействия на него тех закономерностей разведывательной деятельности, которым он не может противостоять и вынужден подчиняться:

– конспиративность поведения, стереотипы реагирования ближайшего окружения, жесткие ограничения «правил игры», постоянный внешний контроль и «двойная жизнь» и т.п.;

– ежедневный, в течение длительного времени, алгоритм действий, неизменность стоящих задач, жесткий контроль и самоконтроль при их решении, неизбежные шаблоны мышления, вынужденная демонстрация «правильного» отношения и т.п.;

– несоответствие особенностей профессиональной деятельности индивидуальным особенностям восприятия и реагирования;

– специфика ограниченного и относительно постоянного состава ближайшего окружения, принятых, и необходимых для исполнения, традиций и ритуалов поведения, требующих обязательного коллективного участия, демонстрации их позитивного восприятия;

– ложное ощущение определенной вседозволенности, социального превосходства, исключительного допуска к тайне и т.п.

Последствия профессиональной деформации разведчика выражаются, и могут быть выявлены окружающими, в формировании и функционировании стереотипов его отношения к собственной деятельности:

– стереотип «приказа», который должен быть исполненным любым способом;

– стереотип «оперативной обстановки», которая всегда противостоит разведывательной деятельности;

– стереотип «виновного», когда всегда кто-то или что-то является причиной неудач;

– стереотип «ролевого поведения», требующего соблюдение принятых жестких правил, традиций и ритуалов;

– стереотип «невозможности» добиться требуемого или желаемого результата при существующей системе руководства;

– стереотип «оценки», которая всегда бывает несправедливой из-за национальных особенностей и традиций, конкуренции, семейственности.

Развитие профессиональной деформации способно привести не только к снижению эффективности деятельности, но и к отказу от основных профессиональных ценностей: долг, патриотизм, уверенность в правоте своего дела и т.п. При этом происходит паталогическая, невозвратная деформация личности, в виде уверенности в своем превосходстве, росте уровня притязаний, безразличия к другим, самолюбования. Этот процесс происходит постепенно и выражается в абсолютном доминировании рационализма, что, на начальных этапах, кажется фактором эффективности деятельности. Обычно это сопровождается карьеризмом, повышением самооценки и неудовлетворенностью от оценки успехов со стороны окружающих.

В случае неконтролируемого развития, абсолютный прагматизм входит в противоречие с иррациональностью работы разведчика, чья деятельность посвящена исполнению долга перед Отечеством и, в принципе, не может быть адекватно оценена, с помощью материальных ценностей или социальной признательности. Возникающее противоречие, некомпенсируемое иными формами деятельности, может приводить к поиску иных способов удовлетворения своих материальных потребностей и завершиться полным разрушением ценностей и мотивов. Причем такое разрушение всегда находит «объективные» причины, обычно связанные с отношением коллег и руководства.

Определение уровня и характера профессиональной деформации сотрудника разведки сталкивается с трудностями, которые практически невозможно преодолеть. К ним относятся распространенные представления о невозможности понять другого, тем более, если он тщательно маскирует свои мотивы и ценности, строго и демонстративно исполняет все требования, ритуалы и предписания, оставаясь «своим», таким же как все.

Идеологическая деградация

Идеологическая деградация личности – постепенное разрушения до примитивного уровня его взглядов, убеждений, ценностей и представлений, приводящее к утрате их способности участвовать в принятии решений и осуществлении идеологически ориентированной деятельности.

В основе идеологической деградации сотрудника разведки лежит естественный и неизбежный процесс разочарования, проходящий одновременно в двух направлениях – разочарование в той идеологии, которая была предложена ему его социумом и которую он в той или иной степени усвоил и принятие идеологии социума противника. Иногда эти процесс совпадают во времени и пространстве, иногда они вообще не воспринимаются и осознаются только по своим результатам, как некое прозрение, открытие, прояснение.