Кладбище посреди города

– Это он, – прошептала подруга.

– Да кто, «он»?

– Тот самый, которого я у тебя дома по скайпу видела.

– Да? – присмотрелась Катерина. – Знаешь, а он похож на этого с портрета. Красавца блондина со светлыми глазами.

– Как хорошо, что мы сидим в углу, и он нас не видит, – облегченно вздохнула Надя.

– Ах, интересно, чтобы случилось, если бы он нас заметил?

– Два плюс два сложи! У вас по городу расхаживает проклятый призрак, покупает пирожные, заходит в дома. Вот зачем ему пирожные понадобились?

– А вот и ответ на твой вопрос. Призрак не будет ходить по кафе, и брать сладости. Это обычный человек, правда, очень похож на Ушакова.

– П-ф-ф, – недовольно фыркнула подруга. – Ушел он. Куда еще направимся?

– Давай на кладбище сходим? – предложила Катя. – Посмотрим на его могилу и успокоимся уже.

– Уверена? – задумчиво потерла подбородок Надя. – А пошли.

По дороге Катя зашла в цветочный магазин и купила четыре гвоздики. Надя, посмотрев на подругу, решила не отставать и тоже приобрела революционные цветочки.

– Ого! – завидев размеры кладбища, воскликнула Надя. – Да как мы его здесь отыщем-то?

– Спросим у кого-нибудь… – неуверенно откликнулась подруга.

Им осталось лишь перейти дорогу, как Катя заметила девушку, стоявшую у входа. Снег не спеша ложился на ее непокрытую голову, отчего смоляные волосы казались слегка поседевшими. Одета незнакомка была явно не по сезону. Длинное платье из черного бархата с глубоким декольте и шаль, наброшенная на плечи.

Теребя концы этой самой шали, девушка внимательно смотрела куда-то вдаль.

– Кать, ну мы что встали-то? – нетерпеливо пристукнула ногой Надя.

– Видишь девушку возле ограды?

– Где? Какая еще девушка? – завертела головой подруга.

Тут незнакомка медленно повернулась и в упор взглянула на Катерину черными глазищами. Хороша она была необыкновенно! Глядя на Катю она изогнула в улыбке чувственные пухлые губы и вопросительно приподняла брови, что так походили на крылья чайки.

– Ой! – вздрогнув от неожиданности, Катерина выронила из рук гвоздики.

– Ты чего? – ткнула ее в бок Надя, и присев стала собирать рассыпавшиеся цветы.

Сделав вид, что помогает подруге, Катя зашептала ей на ухо.

– Там девушка стоит, смотрит на меня и улыбается. И мне кажется, я ее откуда-то знаю.

– Креститься надо, когда кажется! Держи свои цветы, и глаза протри. Женщина там стоит. Ну, при всем моем уважении не тянет она на девушку. Я себя-то уже редко девушкой считаю. А этой особе лет пятьдесят точно будет. Правда, красивая очень, что есть, то есть.

– Да ну тебя, – решив, что подруга дурачится, Катя исподволь бросила взгляд в сторону кладбища.

Там действительно стояла женщина… Съехавшая шаль открывала посеребренные темные волосы, сплетенные в тугую косу и уложенную вокруг головы. Длинное серое пальто подчеркивало благородную осанку. Играя снятыми с рук перчатками, она с любопытством разглядывала подруг, застывших по ту сторону дороги.

– Вот те раз, – непонятно кому прошептала Катя.

– Может, уже сдвинемся с места? – Надя уверенно направилась к незнакомке. – Здравствуйте!

– Здравствуйте, – вежливо откликнулась та.

– А вы нам, случайно, не поможете? Мы хотели бы навестить могилу Алексия Ушакова. Вот цветы даже купили, – зачем-то уточнила Надя, кивнув на гвоздики.

– Пойдемте, – сразу согласилась незнакомка и, развернувшись, направилась вглубь кладбища. – Только темные очки наденьте.

– Темные очки? Зимой? – от удивления Надя часто заморгала глазами. – Зачем?

– Здесь так положено. Есть древнее поверье, что через это кладбище нужно ходить в темных очках, чтобы не пробудить духов. А духи бывают разные, как хорошие, так и плохие. И откуда нам знать, кого именно мы призовем в этот мир?

– Боже мой, – ошеломленно прошептала Катя, вспомнив свои прогулки в этом месте. – Если я их не выложила с лета, то должны быть в сумочке, – она почувствовала, как от волнения по спине стали стекать капельки пота.

– Бред какой-то, – скептически выдала Надежда. – Какие очки, какие духи? Вы нас разыгрываете, что ли?

– Надя, я тебе рассказывала, помнишь? Что все через кладбище идут в очках, а потом снимают, – отыскав очки, Катерина быстренько надела их.

– Ты это серьезно? Мда-а-а, – открыв сумку, Надя достала очки и демонстративно водрузила их на нос. – Вот по чистой случайности не выложила, как знала что пригодятся. Теперь мы можем идти?

– Теперь можем, – кивнула женщина.

– Постойте, а вы, почему без очков? – возмутилась Надежда.

– Духи побоятся взглянуть в мои глаза и проникнуть в разум, – усмехнулась незнакомка.

– А-а-а, – протянула Надежда. – Ну, мне в принципе все понятно, – и толкнув подругу в бок, тихонько прошептала. – Сумасшедшая какая-то. У вас вообще очень странный город, как я погляжу.

Странноватая проводница тем временем остановилась перед скульптурой мужчины.

– Вот здесь и покоится последний из рода Ушаковых, – печально промолвила она.

– Ого, какой памятник ему отгрохали, – кладя цветы, то ли восхитилась, то ли удивилась Надя.

– Скончался в тысяча семьсот восемьдесят третьем году. Так давно… Это какой век?

– Конец восемнадцатого века, – тихо прошептала Катя, испытывая неловкость за излишнюю говорливость подруги.

– А что за слухи и легенды ходят вокруг этой семьи? – продолжала сыпать вопросами Надежда. – Вы не знаете?

– Эта семья окутана мрачными тайнами словно паутиной. Но не мне вам об этом рассказывать. Придет время, сами все узнаете, – отозвалась незнакомка, не сводя взгляда с лица скульптуры. – Красивый был мужчина. Красивый и благородный…

– Красавец, это точно, – подтвердила Надя. – Мы в музее сегодня его портрет видели. А вы верите в призраки?

– В призраки? Почему вы спрашиваете об этом?

– Да так. Я его два раза среди живых видела. Даже не знаю, что и думать теперь.

– Призрак среди живых? Говорю же; темные тайны хранит эта семья и это кладбище.

– И вы туда же? – вытаращила глаза Надежда. – Я думала, разубедите нас. Катя возлагай цветы, и пойдем отсюда. Что ты в них вцепилась?

Катерина же, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, облокотилась на кованую оградку и тяжело задышала.

Сердце бухало где-то в голове, перед глазами плыло, в ушах стоял противный комариный писк.

Хлопая по щекам упавшую без сознания подругу, Надя не переставала причитать.

– Очки надень на нее и замолчи уже! – выкрикнула проводница, хищно раздувая ноздри и оглядываясь вокруг таким жутким взглядом, что Надя разом заткнулась и, отыскав отлетевшие в снег очки, быстренько нацепила их на очнувшуюся уже Катерину.

Прижавшись, друг к другу, подруги в ужасе наблюдали, как черной птицей кружится вокруг себя их спутница, словно пытаясь кого-то разглядеть, и размахивая руками, шепчет то ли молитвы, то ли проклятья на непонятном языке.

– Уходите! – приказала она. – И больше не приходите сюда! Никогда! Слышите? – неслось в спину перепуганным девушкам.

Выбравшись с кладбища, Надя вызвала такси. В машине Катя еще раз потеряла сознание и, ревя от испуга, Надежда с телефона подруги позвонила Алексею.

– Леша? – закричала она в трубку.

– Катя? – раздался удивленный голос Алексея.

– Это Надя! Ты где сейчас?

– Дома. А вот вы где?

– Мы на такси домой едем. Выйди, встреть нас. Катьке что-то совсем плохо и мне страшно-о-о! – не выдержав, заревела в голос Надежда.

– Выхожу, – коротко ответил собеседник.

***

Стоял глубокий вечер. Время суток, когда в городке зимой замирает жизнь. Зажигаются фонари, освещая путь припозднившимся прохожим. Редко прошуршит шинами машина, разбрызгивая грязь, которая совсем недавно была снегом. А снежинки все продолжают тихо падать, укрывая город белой пуховой шалью.

Катерина давно спала, а Алексей с Надеждой сидели на кухне, тихо переговариваясь, вспоминая сегодняшнее событие.

– Я чуть с ума не сошла, – все повторяла и повторяла Надя, шумно отпивая горячий чай с мятой и чабрецом.

Испугавшись за подругу, она наревелась так, что заложило нос.

– Ее в такси так трясти начало, ты бы видел. Как в припадке.

– Зачем вы вообще пошли на это кладбище? – Алексей подал девушке половинку феназепама. – Выпей, а то у тебя чашка с чаем в руках прыгает.

– Да? – поставив чашку на стол, Надежда вытянула вперед руки. – Да, тремор присутствует. Выпью. Хорошо, что я их с собой привезла.

– Ну, у нас не глухая деревня, аптеки тоже имеются.

– Ты не понял, это транквилизатор и его только по рецепту врача выдают.

– Ах, вон что, – Алексей подошел к холодильнику. – Пирожные будешь? Купил сегодня. Катя их очень любит. Думал, вечерком посидим все вместе, чаек с пирожными попьем.

– Давай вдвоем попьем, что ж теперь, – шмыгнула Надежда носом.

– Закапай в нос, чего мучаешься?

– Сам пройдет, не простуда, – и она решительно придвинула к себе сладости. – Как Катька не толстеет с них?

– Конституция у нее такая, – улыбнулся Алексей, глядя как гостья аппетитно уминает пирожное.

– Где вы их покупаете?

– В кафе «Вербена». Мы туда часто заходим. Там и покушать можно недорого.

– О! Так мы сегодня с Катюхой там были, после музея. И видели этого… призрака Ушакова, ну или кого-то очень сильно на него похожего.

– Так, давай еще раз по порядку. Где и кого вы видели? И зачем на кладбище пошли?

– Я уже рассказывала, – заканючила Надежда.

– Ты тогда не рассказывала, а орала что-то невразумительное. Извини, но из твоего первого рассказа я мало что понял.

– Значит так; сначала мы были в музее и увидели портрет твоего тезки Алексия Ушакова. И я узнала его! Тогда по скайпу именно его и видела. Как это можно объяснить?

– Не знаю, – пожал плечами Алексей. – Ну, вы же с Катей наверняка придумали какое-нибудь объяснение?

– Думаю, это был призрак не упокоенной души князя или графа. Кем он там был?

– Купцом он был.

– Потом музейная женщина всяких страстей про род Ушаковых наговорила. Катька испугалась, потому что у тебя такая же фамилия, – и Надежда осторожно глянула на жениха подруги. – Это реально твои предки?

– Мои, – немного помолчав, кивнул он.

– А в музее сказали, что Алексий последний из рода.

– Значит, не все знают.

– А-а-а, – поняв по реакции собеседника, что эта тема ему чем-то неприятна, Надежда прекратила расспросы.

– После музея мы зашли в кафе и там я снова этого купца увидела. Он пирожные покупал! Представляешь? Зачем призраку пирожные?

– Наверное, призраки тоже любят полакомиться, – косясь на спальню, тихо рассмеялся Алексей. – А скорей всего, просто кто-то очень похожий.

– Вот и Катька мне так же сказала, – буркнула Надя. – Потом решили сходить на кладбище, чтобы глянуть на могилу Ушакова.

– Зачем? Что бы вам это дало?

– Понятия не имею. Просто пошли и все. Даже гвоздики купили! – гордо заявила она.

– Гвоздики? – Алексей не выдержал и рассмеялся. – Зачем?

– Захотелось…

– Ну, милые барышни… Удивляете меня все больше и больше.

– Ага. Так о чем это я? – нахмурилась Надя.

– О том, как вы заявились на кладбище к незнакомому купцу, почившему много лет назад, да еще и цветы прихватили.

– Ревнуешь что ли? – удивленно покосилась на собеседника Надя. – Он же умер давно, еще в восемнадцатом веке.

– Как вам удалось его могилу отыскать? Там кладбище такое, за день не обойти!

– Нам женщина помогла. Такая странная, если честно… Когда Катьке плохо стало, то эта незнакомка принялась на месте кружиться, и выкрикивать что-то на непонятном языке. И велела нам убираться оттуда и больше никогда не приходить. Кстати, тоже сказала, что Алексий Ушаков последний из рода.

– Можешь описать, как выглядела ваша спасительница?

– Ну, высокая такая. Коса вокруг головы уложена. Волосы темные с проседью и глаза черные такие. Сразу видно, чертовской красавицей была в молодости.

Алексей молча вышел из комнаты. Надежда, пожав плечами, стала гипнотизировать пирожные.

– Я сегодня пережила стресс, значит можно слопать еще одно, – чувствуя, как от таблетки начинают слипаться глаза, она придвинула к себе тарелку.

– Это она? – влетев на кухню, Алексей положил перед девушкой медальон, на котором была изображена та самая незнакомка с кладбища.

– Откуда у тебя ее портрет? – от удивления Надя привстала со стула.

– Это она? Точно?

– Она, она! Ты ее знаешь, что ли? Кто это?

– Неважно. Потом как-нибудь. Я спать, спокойной ночи, – захлопнув медальон, Алексей ушел.

Надя вздохнула и убрала пирожные в холодильник.

– Хватит с меня на сегодня. Что за день такой? Сплошные тайны и загадки, – и выключив свет, направилась в свою комнату, чувствуя, что засыпает на ходу.

***

Катерина спала вторые сутки. Изредка приходя в себя, просила воды, а после снова проваливалась в тяжелый сон.

– Может «скорую» вызвать? – беспомощно произнесла Надя. – Что она так долго спит?

– Не надо «скорую», – прошептала больная, вынырнув из вязкого сна. – Просто хочу спать.

– Катя, как себя чувствуешь? – приложив ладонь ко лбу любимой, спросил Алексей.

– Хорошо, – немного раздраженно ответила та. – Дайте мне поспать.

– Все, все, мы уходим. Отдыхай, – и друзья вышли из спальни.

– Иди на работу. У тебя телефон уже от звонков разорвался, – кивнула Надежда на беспрерывно голосящий сотовый. – Все утро звонят. Езжай, давай.

– Ладно, – растеряно согласился Алексей. – Может она просто простыла?

– Может, простыла, а может, устала. Что ты как маленький? Справлюсь, я медсестра, если ты помнишь, – не выдержав, шикнула Надежда.

– Если что, сразу звони.

– Иди уже!

Выпроводив Алексея, Надежда вернулась спальню и прислушалась к ровному дыханию подруги.

– Так, пока все нормально, – пробормотала она. – Пойду, что-нибудь приготовлю. Куринного бульончика сварить надо, вдруг попросит, – и, оставив дверь чуть приоткрытой, направилась в кухню.

Катерина же бродила в мрачных коридорах сна и не желала оттуда выходить. Ей снилось, что сын жив, и она его просто потеряла. Она смутно помнила, что последний раз видела Сашу садящимся в какой-то расписной автобус, и теперь брела по грязным дорогам, минуя одну деревню за другой, ища тот самый автобус. Но видела только старые заброшенные дома и ни одной человеческой души вокруг.

Унылые пейзажи и дороги меняли друг друга. Долго, долго ходит она… не один десяток лет уже пролетел.

Выйдя на знакомый обрыв, Катерина внимательно осмотрелась. Вот здесь-то она точно была. Когда-то очень давно. И с этим местом связаны светлые и радостные воспоминания.

Оглядевшись еще раз, она заметила столик, одиноко и нелепо стоявший на пустынной полянке…

Под ногами что-то жалобно хрустнуло. Два расколотых фужера, потемневших от времени, лежали в пожухлой траве рядом с засохшим букетом роз. Потянулась было за букетом, но порыв ветра поволок сухоцвет к краю обрыва и безжалостно столкнул его вниз.

На дне каждого фужера лежало по кольцу. Не удержавшись от примерки, Катя очень удивилась. Кольцо пришлось впору. Другое украшение было больше и, несомненно, мужское. Положив его в карман, Катерина попыталась снять примеренную драгоценность, но оно словно вросло в палец и ожило. Потускневшее золото и камни заиграли в лучах невидимого солнца. Солнца, которого Катерина не видела все эти года, бесконечно куда-то бредя в поисках сына.

– Катюша выпей бульончика, – внезапно раздался знакомый голос, и с трудом открыв глаза, она увидела миловидную синеглазую женщину с короткими темными волосами.

Та протягивала ей пиалу и улыбалась. Решив не расстраивать симпатичную незнакомку, Катерина отпила несколько глотков и, укрывшись одеялом с головой, снова очутилась на краю обрыва.

Направившись по тропинке, она заметила разбросанные по поляне скрипки и листы партитуры. Неподалеку стоял лес, и, пройдя сквозь него, Катя вышла к небольшому кладбищу, приютившемуся на окраине деревни.

Блуждая по кривым и убогим улочкам, она наконец-то заметила автобус, стоящий в тупике. Затаив дыхание и стараясь ступать как можно тише, Катя приблизилась ближе.

Это был тот автобус! Правда рисунок почти весь облез и потрескался.

Автобус был пуст. Грязные окна. Обшивка сидений разодранными клочьями свисала с ржавых железок. Все было разбито и раскурочено.

– Приходи сюда, как луна взойдет. Тогда и увидишь сына, – раздался голос позади ее.

Обернувшись, Катя увидела старуху в рваной телогрейке. Та зябко ежилась, кутаясь в старую шаль.

– А сейчас пойдем со мной, – поманив пальцем, старуха повела ее по узким улочкам и вскоре они оказались возле красивого особняка.

Катя застыла, тревожно вглядываясь в знакомые очертания дома.

– Я недавно была здесь, – неуверенно произнесла она. – Но выглядел он совсем иначе.

– Внутрь заходи, – коротко бросила ей старуха, открывая массивную дверь.

Войдя в огромный холл, Катерина чуть не столкнулась с мужчиной, который спешил к выходу.

Странно, но тот не обратил на нее никакого внимания, будто и не заметил. Растерянно обернувшись к спутнице, Катерина обнаружила, что той и след простыл.

– Проклинаю тебя! – раздался женский крик.

По широкой мраморной лестнице стремительно спускалась черноволосая красавица. За ней пыхтя, следовала толстуха в белом переднике, неся на руках мальчика лет пяти.

Мужчина остановился.

– Ты потом все поймешь, – не смея поднять взгляд, произнес он.

«Верно, это муж и жена. Я ее где-то видела… – вдруг вспомнила Катя черноглазую красавицу. – Совсем недавно. Шел снег, она стояла с непокрытой головой и смотрела на меня. Где же я могла ее видеть?»

– Как ты мог? Ведь ты же знаешь про договор и про то, что со мною будет, – закрыв ладонями лицо, прошептала черноглазая.

– Ты потом все поймешь, – повторил мужчина.

– Убирайся, – обессиленно прошептала она и, дождавшись, когда муж скроется за дверью, рухнула на пол.

– Барыня-я-я! – запричитала толстуха в фартуке.

– Мама, – заплакал мальчишка и, подбежав к матери, обнял ее.

– Мой малыш! Прости меня, – мать с силой прижала к себе ребенка, целуя его лицо и маленькие ладошки. – Чтобы ни случилось, помни, что я очень люблю тебя и ни о чем не жалею. Запомнил, Алексий? Запомнил? Ответь мне!

– Да-а-а! Мама… мамочка! Я запомнил.

Катя, не смея шелохнуться, с ужасом наблюдала за разыгравшейся драмой.

– Когда это случится, обещай, что позаботишься о нем, – обернувшись к толстухе, попросила черноглазая.

– Обещаю, барыня, – шмыгая носом, кивнула та.

Барыня начала стареть прямо на глазах. Волосы поседели, появились морщинки, и Катя узнала в ней странную незнакомку с кладбища. Через несколько секунд на месте черноглазой красавицы уже стояла старуха, что привела Катерину в этот дом.

– Дай сюда кольцо, – потребовала она, протянув сухонькую руку. – Да не это, другое – добавила она, глядя на ее тщетные попытки снять украшение с пальца.

Порывшись в кармане пальто, Катя протянула мужское кольцо.

Та же надела украшение ребенку. Мальчик стал стремительно взрослеть и превратился в молодого Алексия Ушакова. Красавца блондина с пронзительными серыми глазами.

– Не-е-е-т! – закричала Катерина и оказалась возле автобуса.

Наступившая ночь выкатила в небо полную луну. Посеребренный лунным светом автобус стоял как новенький. Краска не облупилась, окна блестели, и, припав к стеклам, словно ночные мотыльки, на нее смотрели дети. Много детей…

– Саша! – рванулась было Катя к двери, но та куда-то исчезла.

– Саша! – выглядывая сына, она принялась стучать по окнам.

– Пропустите его! – раздался голос и, обернувшись, Катерина снова увидела старуху.

– Да кто вы такая? Вы что, меня преследуете?

– Вон твой сын, смотри, – кивнула старуха.

– Саша? – задохнувшись от счастья, Катя глядела на родное лицо сына. – Я нашла тебя. Мы теперь всегда будем вместе! Саша выходи! Где эта чертова дверь? Где она?

– Погоди, сейчас камень найду и выбью это стекло! – Катерина завертелась в поисках камня. – Ты только от окошка отойди, мой хороший. Ладно? Ты слышишь меня?

Саша, печально улыбаясь, отрицательно мотал головой.

– Отпусти его, – тихо проговорила старуха.

– Куда отпустить? – похолодела от страшной догадки Катя.

– Он умер, а ты его не отпускаешь. Душа его мучается. Хочешь, чтобы он вечно просидел в этом автобусе?

– Если я его отпущу, то больше никогда не увижу?

– Таким, каким ты его помнишь, уже никогда.

– Не-е-е-т! – закричала Катерина. – Нет, нет, нет! – упав на колени, твердила она. – Что может быть страшнее этого слова? Никогда…

Покачнувшись от ее крика, луна исчезла с темного небосвода. Налетел резкий ветер и, завывая в унисон с несчастной матерью, стал сметать все на своем пути.

– Отпускай мальчишку! – приказала старуха.

– Нет! Я буду приходить сюда. Пусть через окошко, но буду видеть.

– Глупая, ты мучаешь сына…

– Я не могу… не смогу по-другому… – простонала Катя.

Земля под ней вздрогнула и раскололась, и все полетело в эту черную бездну. Автобус с детьми, Катерина и старуха.

Вскочив в кровати, Катя безумным взглядом обвела комнату. Уютно горит зеленый торшер, освещая спальню нежным светом. В кресле, сидя, спит Алексей. Дверь чуть приоткрыта и видно, как на кухне возиться Надя.

– Это всего лишь сон, – облегченно прошептала она и, рухнув на подушку, снова заснула, но уже без сновидений.

Проснувшись посреди ночи, Катерина почувствовала, что проголодалась.

– Целого барана бы сейчас слопала, – прошептала она под нос и потихонечку, стараясь не разбудить Алексея, выскользнула из спальни.

Заметив, что в зале горит свет и, просунув руку в приоткрытую дверь, Катя принялась водить ей по стене, пытаясь на ощупь найти выключатель. Незамедлительно раздался истошный визг и в кисть руки что-то больно ударило.

На диване, сжавшись в комок, сидела Надежда и безумным взглядом смотрела на подругу. На полу возле выключателя лежала книга.

– Ты чего кидаешься? – подняв брошенную книгу, Катя заинтересовано взглянула на обложку.

– Ох, еще и Стивеном Кингом! «Кладбище домашних животных»? Хороший выбор на ночь глядя.

– Ты чего, как привидение? Чуть до инфаркта не довела! – возмутилась Надя. – Там как раз самое страшное началось, а тут слышу бормотание какое-то, и рука по стене ползает. Как думаешь, испугалась я или нет?

– Думаю, испугалась, – присела рядом Катерина. – Извини…

– Ладно, проехали. Как себя чувствуешь?

– Умираю от голода.

– О, привидение, которое умирает от голода, – хмыкнула Надежда.

– Девчонки, вы что тут расшумелись? – раздалось из темного коридора.

И снова пролетев через комнату, произведение короля ужасов бухнулось у ног Алексея.

– Да вы чего книгами швыряетесь? Не стыдно?

– Ой, это чисто инстинктивно, – рассмеялась Катя. – Напугал нас.

– Гляжу, тебе лучше? – Алексей подсел к подругам.

– Лучше, – прильнула та к плечу жениха. – Есть захотела.

– Значит поправляешься.

– Голубки, – фыркнула Надежда. – Что будешь есть, голодное привидение?

– А что есть?

– Ты же с голоду умираешь! Не все ли равно, чем тебя кормить будут? – направляясь на кухню, важно ответила Надежда. – Сюда придешь, или ваше величество желают в зале откушать?

– Иду.

– Полуночницы, – вздохнул Алексей. – Кто Кинга-то читал?

– Я, – отозвалась Надежда, засунув голову в холодильник. – Котлеты с картофельным пюре будешь?

– Спрашиваешь! Конечно, буду, – облизнулась Катерина.

– Как тебе произведение? – не отставал Алексей. – Нравится?

– Еще бы… Дух захватывает, – поставив в микроволновку тарелку с едой, Надежда подсела к друзьям. – Обожаю Кинга. У Катьки все собрание его сочинений.

– Почти все, – кивнула та.

– Кстати, глядя на библиотеку можно вычислить психотип хозяйки, – заявила подруга.

– Хочешь блеснуть знаниями? Давай…

– Я тоже с удовольствием послушаю, – заинтересовался Алексей. – Хочу больше узнать о будущей жене.

Надежда радостно потерла руки.

– Посмотрите на эту садюгу, – фыркнула Катерина. – Чувствую, полетят сейчас от меня клочки по закоулочкам!

– Ну, не настолько я и жестока. Значит так… Каких авторов мы видим у тебя на полке? Есенин, Гоголь, Стивен Кинг, Гарсия Маркес, Булгаков, Рэй Брэдбери, Эдгар По! Что можно сказать о человеке, который любит этих писателей?

– Что?

– То, что он является меланхоликом.

– Ой, какой ужас, – закатила глаза Катерина. – И что сие значит?

– Это значит, что у тебя неустойчивый тип нервной системы. Ты на все очень остро реагируешь. Меланхолику испортить или улучшить настроение можно с помощью нескольких минут общения. И если вокруг тебя меняется окружение или ситуация, ты меняешься вместе с ними. Кстати, Гоголь был явным меланхоликом. И еще меланхолик стоит на втором месте по худобе после холерика! Вот ты затрепала на ночь две котлеты с картошкой и ни в одном месте не отложится. Наверняка еще чай с пирожными попросишь.