Башня Континуума. Слава Резонансу

– Но что же вы сказали Моримото? – спросил Кит, вернув их к сегодняшнему дню.

– Я объяснил ему настолько вежливо, насколько мог, что не собираюсь вступать с ним переговоры за вашей спиной и не собираюсь давить на вас, заставляя заключить с ним сделку. Хотя на вашем месте, лорд Ланкастер, я бы рассмотрел подобную возможность.

– Как же он отчаялся, что обратился к человеку, убившему его ребенка, – сказал Кит и чуть не застонал в голос. Почему он не мог сначала думать, а потом уже говорить что-то вслух. Но Сэйнт отреагировал на редкость невозмутимо.

– Я не настолько бесчеловечен, лорд Ланкастер, чтобы не понимать его безмерной родительской боли. Однако, если бы отцовская любовь не ослепляла Моримото, он бы понял, что я оказал ему услугу. Жестокость этого сосунка граничила с патологией. Раньше или позже он бы прикончил самого сёгуна и занялся реформированием Синдиката при поддержке самых экстремистски настроенных кругов организации.

– Тех, что устроили этот кошмар с Культом на Луизитании в надежде скомпрометировать сёгуна, верно?

– Да. Так что мир определенно стал лучше без маленького ублюдка. Но вы-то другое дело. Ваш отец…

Кит чуть не упал со стула.

– Вы знали моего отца?

– Нет. Не лично. Мы общались через… посредника. Так получилось, что лет восемь тому назад я оказал ему кое-какую услугу.

– Что? Какую?

– Сейчас это не так важно, Кристофер. Может быть, когда-нибудь я вам расскажу. Факт в том, что он вас действительно любил. И вы этого заслуживали.

Все это прозвучало причудливо и зловеще. Кит ощутил себя деморализованным. Неужто велеречивый пророк именно этого и добивался.

– К чему вы ведете? Вы считаете, что я должен вступить в переговоры с Синдикатом? – почти выкрикнул он, ощущая, как кровь приливает к лицу.

Сэйнт, разумеется, не мог не расслышать ярости, граничащей с бешенством, в его голосе. Чуть подавшись вперед, пророк легонько, успокаивающе похлопал Кита по колену.

– Разумеется, нет, лорд Ланкастер. Синдикат должен быть полностью истреблен. Это даже не предмет для дискуссий. Но нам нужна небольшая передышка для последующей тотальной мобилизации. Пока же мои военные части под блистательным руководством генерала Сабри заняты зачисткой Особых Терри… Третьего Кольца от остатков предыдущей, да и нынешней администраций. А вот потом можно будет всерьез задуматься о куда более масштабных операциях.

Кит не мог не признать его правоту и вынужденно проглотил свой гнев. Как глотают горькую пилюлю.

– Допустим. Но все же я очень сильно не хочу, чтобы мои люди погибали в боях с культистами, лишь бы угодить этому ублюдочному Моримото.

Сэйнт улыбнулся.

– А им и не придется. Потому что вы сами отправитесь туда и под водительством Отца освободите этот исстрадавшийся край.

Кит моргнул. Что за напасть? Зачем он связался с откровенным лунатиком? Неужто Сэйнт и впрямь вознамерился отправить его на Луизитанию, биться с ордами культистов? Ведь существовали тысячи способов прикончить его куда более разумным и стократ менее затратным путем.

– Как?! – только и сумел выговорить он.

– А так, лорд Ланкастер. В своей великой милости Отец наш Аваддон наделил вас поистине невероятной мощью. Скоро вы в полной мере ощутите это сами… перерождение. Пробуждение.

Аудиенция была закончена. Покинув апартаменты Сэйнта, Кит вышел в стальной коридор и попытался ощутить внутри себя хоть немного мощи. Гиблое дело. Он по-прежнему ощущал только деморализацию, к которой теперь присоединились сильная усталость и неприятный, сосущий голод. Кто-то осторожно, почти невесомо дотронулся до его плеча. То была одна из этих порочных весталок.

– Лорд Ланкастер.

– Послушай, солнышко. Я не хочу быть грубым, но, кажется, я достаточно ясно объяснил, что не нуждаюсь в ваших…

– Да. Я поняла. У вас есть невеста. И она, конечно, не захотела бы делиться. На ее месте никто не захотел бы.

Кит не нашелся с подходящим ответом. Вдобавок, у него заурчало в желудке.

– Вот зараза, – пробормотал он.

Она хихикнула, но посмотрела искренне сочувственно.

– Вы голодны?

– Еще бы. Я совсем ничего не ел буквально пять последних минут.

– Подождите здесь, прошу. Не уходите. Я сейчас.

Весталка уплыла белым облачком и вернулась с огроменным пакетом сдобы и двумя слегка промасленными коробками.

– Здесь яблочный пирог, а здесь – со шпинатом. Мы совсем не хотим, чтобы вы голодали.

– Чудесно. Теперь я имею какие-то шансы дотянуть до ужина…

На самом деле это было не так уж забавно. Последние три месяца, как минимум, он почти постоянно испытывал выматывающее чувство голода и до того, как ситуация окончательно покатилась в тартары, даже съездил в загородный госпиталь Корпорации за консультацией. Результаты были… необычными.

– С одной стороны, – сказал ему главный врач, – вы, Кристофер, феноменально здоровы, что даже странно, с учетом того, что не так давно вы пережили тяжелейшее ранение, когда парочка наемных убийц, подосланных к вам нашим мудрейшим, благим Василевсом…

– Я в курсе. Спасибо, что напомнили. А с другой стороны? Что со мной?

– У вас… не знаю, как это сформулировать? Выражусь так – причудливый анализ крови.

– Что это значит?

– Ну…. судя по результатам анализов… ваша кровь на треть состоит из СДФ, и, по видимости, постепенно полностью заменяется этим веществом. Биохимические процессы, сопутствующие этой трансформации, требуют огромные количества энергии, вот почему вы испытываете повышенный аппетит.

Кит не мог поверить своим ушам. За что?

– Как это возможно? Даже если это так, почему я до сих пор жив, раз по моим жилам вместо крови течет непонятная субстанция?! – возопил он.

Увы, но медицинское светило не сумело дать ему внятного ответа на этот вопрос. Кит понял лишь, что превращается в жуткого мутанта. Причем стремительно. Словно бы прочих монстров, окружающих его, было недостаточно.

Прелестное создание опять тихонько потрогало его за локоть, отвлекая от этих мрачных мыслей.

– Лорд Ланкастер, я попрошу, чтобы вам отнесли эти пакеты в ваши апартаменты.

– Это ни к чему. Я могу и сам.

– Тогда позвольте, я вас провожу.

Кит не стал отказываться, потому что все еще не очень хорошо ориентировался в этом подземном царстве. Многие помещения, проходы или переходы в бункерах даже не были обозначены опознавательными знаками или надписями, лишь печатями Триумвирата – стилизованными равнобедренными треугольниками, символизирующими Фатализм, Сопричастность, Антихаос. В сердцевине треугольников была заключена фигурка, вроде бы человечья, но как бы с головой барана. Кит спросил о том у своей проводницы, к сожалению, она знала немногое.

– Господин Сэйнт говорил нам, что это агнец, только не Божий, а человечий.

– Хмм. Глубокомысленно.

Преодолев изрядно запутанную череду коридоров и лестниц, они еще раз свернули за угол и, наконец, пришли. Милая девушка нежно ему улыбнулась.

– Я хочу, чтобы вы знали, – сказала она, когда они остановились возле двухстворчатых дверей его жилища. – Мы все очень, очень счастливы, что вы здесь с нами, лорд Ланкастер.

– Правда? Почему?

– Потому что, когда господин Сэйнт покинет нас, вы станете следующим проводником воли нашего Отца Аваддона и понесете свет его учения по всему миру, пока все народы не сделаются частью Священного Роя, детьми Божественного Улья, Свидетелями Страшного Суда.

3.

Константин был невыносим. С одной стороны, он был напуганным до смерти шестилетним мальчиком, одиноким, потерянным, тяжело переживающим трагическую гибель родителей. С другой стороны, он был наследником Престола и требовал уважения, почитания и преклонения перед своей царственной особой. Как всякий деспот, он постоянно был угрюм, подозрителен, истеричен и всегда и всем недоволен. Свое недовольство он выражал прямо и громко, упирая руки в боки и топая ногами. Если это вдруг не срабатывало, он без стеснения валился на пол и устраивал роскошное подобие эпилептического припадка.

По обыкновению, Шарлотте понадобилась уйма времени, чтобы накормить мальчугана, проследить, чтобы он выкупался, переоделся в пижаму и лег в постель. Ей оставалось лишь надеяться, что он уснет, утомленный впечатлениями от их прибытия в новое место, но какое там. Хоть глазенки у монарха слипались, он не мог упустить шанса в очередной раз хорошенько наподдать своим верноподданным.

– Где князь? – вопросил он Шарлотту.

– Он в гостиной, смотрит выпуск новостей.

– Пусть ко мне зайдет. Позовите.

– Но лорд Ланкастер…

– Я сказал, сейчас!

Шарлотта испугалась, что у Константина сейчас опять начнется припадок, и положила ему ладонь на лоб. Ко всему прочему, у него было не очень хорошо со здоровьем. Если бы человечество не изобрело сильнодействующие антибиотики и лекарства от аллергии, наследник не протянул бы и пары дней, пав жертвой естественного отбора. Ему также настоятельно следовало посетить дантиста. У Шарлотты складывалось впечатление, что, пока наследник не попал к лорду Ланкастеру, он питался исключительно сладостями. От невообразимых количеств сахара зубы у мальчугана почернели и крошились в мелкую мраморную крошку.

– Хорошо, сейчас позову.

И Шарлотта покорно направилась к лорду Ланкастеру. Он сидел в гостиной, забросив ногу на ногу, ел серебряной вилкой пирог со шпинатом, и смотрел новости. Боже мой. До чего он был неправдоподобно хорош собой. Светловолосый, сероглазый, такой элегантный и подтянутый. Засмотревшись в его прекрасное, благородное лицо, она совершенно позабыла, зачем и куда шла. Он обратил на нее взор темно-серых глаз.

– Хотите кусочек пирога?

– Нет, спасибо. Я бы предпочла кусочек вас…

Громкий визг вернул ее в чувство, напомнив о возложенной важной миссии.

– Ой. Простите, но вас хочет видеть Константин.

– Да я и сам отлично слышу эти вопли. В чем его проблемы.

– Малыша надо сводить к дантисту. Я уверена, как только он перестанет мучиться зубной болью, то станет самым чудесным ребенком на свете.

Лорд Ланкастер был настроен скептически.

– Если этот щенок паршивый устраивает подобные концерты сейчас, представьте, что начнется, когда он самую малость наберется силенок. И я уже пытался сводить его к дантисту, когда мы останавливались в Сент-Джеймсе, вы же помните? Он своими гнилыми пеньками покусал меня, моих шестерых охранников, губернатора и вице-губернатора Каенна, главу местного филиала Корпорации… а также самого дантиста. Ах, да. И еще гувернера, которому даже пришлось делать уколы от бешенства, из-за чего этот бедолага застрял на Каенне и прибудет только завтра вечером.

– Пожалуйста.

– Ладно. Утром свожу сопляка в медотсек. Надеюсь, местные специалисты способны на нечто большее, чем пытать имперских солдат и отрезать им головы.

– Пытать? – переспросила Шарлотта, шокированная. – Отрезать головы?

Их милость приподнял брови.

– О? Я сказал, «пытать»? Оговорился. Сэйнтисты щекотали военнопленных перышками и играли с ними в ладушки.

И вновь приклеился взглядом к экрану Три-Ви. Шарлотта тоже посмотрела. На Дезерет демонстрировались пять или шесть Три-Ви-каналов, все – религиозного содержания, посвященные учению Свидетелей Страшного Суда, Отцу Аваддону и, само собой, Сэйнту. Новости же главным образом живописали фантастические военные и политические успехи Свидетелей. Но даже и они не могли обойти вниманием сенсационный триумф Девятьсот Двадцатых.

Прошло уже больше месяца с тех пор, как спин-передатчики с ЧСД поступили в продажу. Тем не менее, потребительский ажиотаж вокруг них не улегся, а словно вышел на новый виток. Около фирменных магазинов продолжали собираться возбужденные толпы, которые стражам правопорядка приходилось разгонять брандспойтами и слезоточивым газом. Люди гибли в давке, умирали от духоты и сердечных приступов – лишь бы иметь возможность приобрести Новинку Тысячелетия. Количество погибших и раненых в результате этого потребительского бума исчислялось четырехзначными числами. Руководство Корпорации каждую неделю выпускало лицемерные коммюнике, где выражались соболезнования родным пострадавших.

– Чертовые лемминги, – проронил лорд Ланкастер.

– Вы про тех людей, что гибнут в очередях? – уточнила Шарлотта на всякий случай. Мало ли что их милость имел в виду.

– О? Да. Я и говорю – лемминги.

Впрочем, эти маленькие визжащие зверушки уже принесли Корпорации фантастический триллион империалов только за первые тридцать дней продаж, и лорд Ланкастер не сомневался, что к концу финансового года, невзирая на революцию, нестабильность, кризисы и галопирующую инфляцию, сумма выручки достигнет четырех-пяти триллионов. Он выглядел очень довольным собой, когда сообщил Шарлотте, что, после того, как возведет на полыхающих руинах Империи новую Империю, получше, все три Имперских Кольца перейдут на новый формат связи, стократ более качественный, надежный и дешевый, чем сейчас. Разумеется, при тотальном внедрении Чипов Стандартного Дружелюбия.

– Да. Все это благодаря нашим славным маленьким друзьями, Чипам Стандартного Дружелюбия, – торжественно закончил он свою речь.

– А я думала, ваши другие друзья, сэйнтисты, очень не любят, когда Особые Территории называют Третьим Имперским Кольцом, – пробормотала Шарлотта.

– Нам всем приходится с чем-то мириться, миссис Лэнгдон, – ответил их милость без тени смущения.

– Ах, вы всегда такой…

– Какой, моя радость.

– Целеустремленный.

Он нахмурился и даже выключил Три-Ви.

– Вас что-то беспокоит? Присядьте. Расскажите мне.

Шарлотта присела и собралась поделиться с любимым своими мыслями, но тут им явился Константин в пижамке с зайчиками и с одеялом, которое он набросил на плечи и которое волочилось за ним, как мантия.

– Почему вы сразу не приходите, когда я зову? – оскорбленно поинтересовался он у лорда Ланкастера.

– Я надеялся, вы устанете голосить, как будто вас ведут на свинобойню, и уснете. Что? Зубы?

– Нет, – ответил Константин, но весь побелел, скривился и схватился за щеку.

Лорд Ланкастер сгреб монарха в охапку и усадил на колено.

– Послушайте, голубчик, – сказал он мягко, но убедительно. – Нельзя до бесконечности оттягивать неизбежное. Нужно, наконец, взять себя в руки и пойти к дантисту. Больно не будет. Вам сделают укол, и вы крепко уснете на пару часов, а, когда проснетесь, вам починят ваши зубы, и вы будете выглядеть… ну просто обалденно.

Константин засопел, уткнувшись ему в рубашку.

– А больно правда не будет?

– Нет.

– А мне что-нибудь дадут?

– Полагаю, пару наклеек с динозаврами.

– Пару?

– Ну, хорошо, за ваш беспримерный подвиг я попрошу, чтобы вам выдали их целую пачку.

– А вы со мной пойдете?

– Ох. Ладно. Так уж и быть. Схожу.

– А вы? – спросил Константин, косясь на Шарлотту.

– Если хотите, конечно, я тоже пойду, – сказала она, искренне взволнованная мыслью, что она, простая девушка, цветочница, занимает хоть какое-то место в жизни их будущего монарха.

Убедившись, что он не останется в жутком одиночестве перед дверью зубоврачебного кабинета, Константин успокоился, пригрелся и вскоре уснул. И тотчас же ему стали сниться торжественные и многоцветные монархические сны. Снились ему парады, и увитые пионами мраморные арки, и казни, и темницы, где непокорных пытают каленым железом. Он улыбался, тихо и нежно дыша, и сладко шептал.

– Обезглавить… четвертовать и колесовать… делегировать полномочия… собрать комиссию… а потом распустить… запретить. Все запретить.

– Может, разрешим хоть что-нибудь? – шепотом спросил лорд Ланкастер.

– Никогда, – отрезал наследник, не просыпаясь.

Лорд Ланкастер хмыкнул, легонько чмокнул наследника в светлую макушку, подхватил на руки и понес в спальню. Шарлотта тем временем все же попробовала пирог со шпинатом. Вкуснотища! Кроме того, к ее удивлению, шпинат был очень свежим, только что с грядки.

– Какой изумительный шпинат, – сказала она лорду Ланкастеру, когда тот вернулся. – Его тоже вырастили здесь, в бункерах?

– Гидропоника, – сказал их милость, закатив глаза.

По абсурдным, неподдающимся пониманию причинам, будучи умнейшим, образованнейшим человеком, их милость считал гидропонику таким же шарлатанством, как машина времени или вечный двигатель. Являясь дипломированным флористом, Шарлотта потратила много времени, пытаясь убедить его в обратном. Кажется, напрасно. По крайней мере, ей было известно, что сэйнтисты добились поистине выдающихся успехов в обустройстве подземных гидропонных хозяйств. Отчасти они использовали технологии Триумвирата, отчасти – свои собственные. Шарлотта была уверена, что их массовое внедрение могло бы почти полностью решить проблемы с продовольствием в самых бедных и отдаленных мирах.

– Но вы ведь понимаете, что гидропо…

– Умоляю. Только не начинайте.

– Но гидропо…

Их милость поведал Шарлотте, что в свое время, этими своими руками вырастил целую уйму овощей, зелени и цветов, великолепно обойдясь при этом без всякой гидропоники, заметьте.

– Вы это всерьез?

– Пойдемте тоже ляжем. Уже поздно, – ответил он.

– Вы что, мне сейчас подмигнули?

– Я? Вам? Подмигнул? За кого вы меня принимаете? Как вам не стыдно. Не выдумывайте, уважаемая миссис Лэнгдон. Хватит. Идемте.

Потом они лежали в обнимку в постели, купаясь в мягких полутенях, отбрасываемых бункерными лампами. Шарлотта испытывала настоящее блаженство от близости его сильного, крепкого, жаркого тела. Она безумно его любила. Как она могла его не любить? Он был целью, смыслом, самой причиной ее существования. Когда он был рядом, все казалось ярким и живым, и она сама ощущала себя живой. Когда же его не было, все ее чувства, эмоции, мысли словно переходили в режим энергосбережения.

– Лорд Ланкастер, я могу вас попросить…

– Вы опять про эту свою гидропонику? – спросил он, впрочем, беззлобно.

– Да, но мне бы так хотелось посмотреть на их гидропонные фермы. Может быть, даже поработать там немного.

– Ну, знаете, они крайне неохотно пускают туда кого-то со стороны. Видимо, охраняют свои ноу-хау. Опасаются промышленного шпионажа.

Шарлотта заверила его, что не собирается шпионить и воровать сэйнтистские секреты, после чего их милость пообещал ей побеседовать с пророком. Потом поцеловал ее, все еще находясь в легкой истоме после их недавней страсти. Которой они старались предаваться негромко, чтобы не разбудить ребенка. Подумав о своем породистом питомце, их милость не удержался от вздоха. Хотя он старался не показывать виду, но сильно переживал, что на текущий момент не в состоянии обеспечить малышу мало-мальски нормальную жизнь и хотя бы подобие настоящей семьи.

– Посмотрю, как он.

Их милость встал, натянул пижамные брюки, набросил халат и пошел проведать свое сокровище.

– Что ж. На этот раз он хотя бы не плачет во сне. Только скрежещет тем, что осталось от его зубов, – с довольно сильной грустью сказал их милость, вернувшись.

Шарлотта потянула его обратно в постель.

– Вы слишком строги к себе. Мальчик жив, сыт, чувствует себя сносно, у него своя комната, битком набитая игрушками, куча охраны… и завтра вернется гувернер.

– Допустим, но Константин ведь наверняка получил ужасную моральную травму во время этого штурма, и я не представляю, чем это аукнется в будущем. Кроме того, ему шесть, он должен начать ходить в школу и научиться общаться с другими детьми… а не только со взрослыми, большинство из которых хочет его прикончить.

– Я уверена, лорд Ланкастер, через какое-то время нам всем, особенно вам, станет лучше. Мы ведь не застряли здесь навсегда, так?

Он погасил свет и лег, прижав ее к себе.

– Нет. Конечно, нет. Через пару-тройку месяцев, думаю, я решу кое-какие проблемки, и мы все сможем вернуться домой.

– Чудесно. К тому времени они как раз закончат.

Он посмотрел на нее, и даже сквозь тьму она увидела мерцающие в его глазах яркие серебряные искры.

– Они?

– Да. Они.

– И что они закончат?

– То, что начали.

– Я не понимаю вас, Шарлотта.

– Ничего страшного. Скоро поймете. А пока засыпайте.

Жутковатые искры в его глазах стали гаснуть, веки начали смыкаться. Шарлотта придвинулась ближе, положила голову ему на грудь и тоже закрыла глаза, слушая мерное, ровное биение его сердца.

– И постарайтесь наладить контакт с генералом Сабри.

– Что? Зачем?

– Затем, что он очень, очень сильно хочет прикончить Сэйнта. А еще он по второму образованию военный биохимик. Возможно, он сможет придумать способ избавить вас от СДФ… прежде чем вы превратитесь в монстра.

4.

День спустя очень ранним утром Кит пил кофе в столовой, когда к нему нагрянул с визитом генерал Сабри.

– Доброе утро, лорд Ланкастер.

– Доброе.

– У вас все хорошо, надеюсь?

– Просто отлично, – сказал Кит, искренне довольный замечательными, стальными, герметичными бункерами. К тому же, вчера Константину починили зубы, и наследник перестал напоминать злобного умпа-лумпу, вкалывающего на Шоколадной Фабрике Вилли Вонки. Генерал тем временем скользнул взглядом по сторонам.

– Вы в курсе, что у вас тут все обклеено динозаврами?

В голове у Кита невесть откуда прозвучало туманное наставление попробовать подружиться с генералом. Он сомневался, что это в принципе возможно. Со своей огроменной саблей на боку Сабри выглядел… слегка страшновато.

– А? Да. У меня осталась еще пара наклеек, хотите?

По лицу генерала было понятно, что он считает Кита полнейшим придурком.

– Эмм… нет. Я тут подумал, не желаете ли пройтись, подышать свежим воздухом. Как раз наступила Семнадцатидневная зима, и мы увидим великолепное полярное сияние над Дисом. Вернее, тем, что от него осталось.

– Пройтись? То есть, выйти наружу? А так можно?

– Отчего и нельзя. Мы же здесь не заключенные… как будто.

Из небольшой кухни, примыкавшей к столовой, выглянула Шарлотта, невероятно очаровательная с деревянной лопаткой в руках, в белом платьице с пышными рукавчиками, фартучке и косынке поверх длинных, каштановых, с рыжеватым отливом волос.

– Мадам, – любезно проговорил генерал с легким поклоном.

– Выпьете кофе? Еще у нас есть омлет, сэндвичи с говядиной и булочки с медом и корицей.

– Звучит неплохо, но я уже завтракал, благодарю.

– Господин генерал любезно пригласил меня на утренний променад, – сказал ей Кит.

Шарлотта перевела на него взгляд своих бездонных синих глаз.

– Вам бы и впрямь не помешало прогуляться, лорд Ланкастер, вы какой-то бледноватый.

– Но я не хочу с ним никуда идти, он такой жуткий. Ох. Я что, сказал это вслух?

– Вы и сами-то не слишком похожи на образчик жизнерадостности, уж извините, – сказал генерал свои приятным, культурным голосом. – Не волнуйтесь. Мы просто пройдемся на свежем воздухе и побеседуем о разных милых пустячках.

– Только возьмите шарф, – нежно попросила Кита Шарлотта, – там ужасно холодно. И еще захватите термос с кофе, я сейчас вам приготовлю.

Через десять минут Кит собрался для моциона, и генерал, раздав ему и его охранникам респираторы и приборы ночного видения, по хитроумной паутине стальных коридоров и лестниц повел их к выходу из бункеров.

– Мы не будем подниматься на центральном лифте? – спросил Кит.

– Там сейчас продолжаются погрузочно-разгрузочные работы, милорд. Я выведу вас через дополнительный выход. Заодно полюбуетесь местными достопримечательностями.

– А они не сожрут нас заживо, эти ваши достопримечательности? – подозрительно поинтересовался кто-то из охранников.

– Если будете вести себя тихо, не орать, не размахивать руками, пулеметами и огнеметами почем зря, все будет в порядке.

Они остановились перед массивной двухстворчатой дверью. Генерал стянул перчатку и прижал указательный палец к сканирующему устройству. Двери разомкнулись, пропустив их в шлюз, и тотчас сомкнулись за их спинами.

– Сейчас будет произведено опрыскивание, – сообщил им из динамиков механический женский голос. – Наденьте респираторы и закройте глаза. В исключительно редких случаях жидкость для опрыскивания может спровоцировать аллергические реакции. Ощутив недомогание, нажмите красную кнопку на панели вызова и немедленно свяжитесь с дежурным…

Кит натянул респиратор и прижмурился, когда из распыляющих форсунок на них опустились облачка особой жидкости, отбивающей человеческие запахи, иначе они рисковали стать ужином для легионов плотоядных насекомых. Впрочем, сейчас из-за наступления Семнадцатидневной зимы бабочки впали в спячку и были относительно безопасны. Хотя меры предосторожности все равно были далеко не лишними.

– Через шестьдесят секунд откроются внешние двери шлюза, – продолжил голос. – Предупреждение! Не делать резких движений. Не повышать голос. Не пользоваться фонарями или оружием без самой крайней необходимости. Ввиду возможного ухудшения видимости и/или отказа навигационных приборов, ориентируйтесь следующим образом: сто двадцать шагов прямо вперед, девяносто семь – вправо. При погрузке подъемник запустится автоматически. При подъеме стойте максимально неподвижно и держитесь за поручни. Слава нашему Отцу, слава Отцу Аваддону!