Проклятый город

Блэк помогает мне встать на ноги, при этом повторяя «тише», но я не виновата в том, что здесь скрипучее доски!

По-моему, маг перенёс нас куда-то… вот только куда? Невообразимо! Сейчас мне и станет известно, как хотя бы выглядела та самая Жизель Коггери.

В комнате стоит полумрак, сквозь книжки виден стол, а на нем масленая лампа, огромный стул и две фигуры. Они о чём-то говорят, но я не вникаю в суть разговора.

– Знакомься, – шепчет чернокнижник, покосившись в мою сторону, – эта девочка – будущая маньячка. Это – Жизель Коггери.

Ого! До конца не понимаю, что поражает меня больше: то, что мы переместились в прошлое или то, что я вижу перед собой знаменитую охотницу на первой ступени её карьеры. Не верю! Она передо мной. Что же хотел сказать мне этим именем Джонатан?

Сглатываю кислый комок, не отрывая глаз от фигур. В комнату кто-то заходит, после чего на пол бросают мальчика. Мое сердце сжалось, точно рёбра уменьшились в сто крат и теснят все мои внутренности… Он весь побитый, еле дышит и даже не пытается встать. Не уж то это они с ним поступили так чудовищно?

– Этот мальчик – маг. Они его поймали и держали в темнице, всячески измываясь над ним. Он её жертва, – меж тем комментирует Балдуин, проясняя ситуацию.

Человек в чёрной мантии что-то кричит, а затем обращается к миленькой девочке, которая еле стоит на ногах, не отрывая глаз с пленника. Все происходит слишком быстро. Я не успеваю вникнуть.

Юная дева берет из рук человека что-то сверкающее и подходит к мальчику, после чего говорит ему в лицо:

– Монстры должны умирать, – и в эту же секунду она безжалостно перерезает мальчишке горло кинжалом.

В шоке от увиденного, я прикрыла рот ладонями, ощущая, как в меня вонзаются сотни иголок. Перед глазами завеса тумана, но только спустя время до меня доходит, что это вовсе не туман, а пелена слез. Мне очень душно. Девочка и мужчина продолжают трепать языками, в то время, как я вся дрожу и покрываюсь гусиной кожей, разглядывая бездыханное тело мальчика на полу.

Она взяла и просто перерезала ему горло. Маленькая девочка. Хрупкая на вид, нежная и безобидная… Охотники настоящие нелюди, они и вправду хуже нас. Они ломают души с детства, коверкают детям сознание, внушают им свои взгляды и позиции. Видимо, раненый оборотень хотел просто предостеречь меня или же… не знаю.

«Не щади. Убивай. Наказывай», – запомнила я слова того человека.

Вот он – девиз охотников. Балдуин обеспокоено глядит на меня, а я стою статуей, поражённая хладнокровностью маленькой девочки. Делаю шаг в сторону и нечаянно задеваю рукой торчащую из полки пожелтевшую, достаточно потрепанную рукопись, отчего она немедленно падает на пол, прихватив за собой ещё парочку свитков.

Сердце ушло в пятки, в крови забурлил адреналин. Один. Два. Три. Три. Два. Один.

– Кто здесь? – крикнул мужчина в мантии.

Вся в холодном поту, с паникой в глазах смотрю на Балдуина, а тот, мгновенно сориентировавшись, со скоростью света хватает меня за кисть и что-то шепчет, кажется, очередное заклинание.

От страха сжимаю веки и со всей силой кусаю губы до крови. Время вновь застыло. До меня доходят грозные приближающиеся шаги охотника, но в это мгновение нас с чернокнижником выбрасывает в чёрную воронку, а страшное место остаётся позади…

Острая боль пронзает тело.

Нас выбросило обратно в лес. Это было… очень больно! И ужасно страшно! Я упала на спину, заработав ссадины и синяки, а Блэк на бок, ударившись о камни.

Господи… Меня до сих пор трясёт. Я видела много мерзкого, страшного, горько за пройденный год, но почему именно эта картина так странно повлияла на меня? Может, потому, что я не могла поверить в бесчеловечность юной девочки?

«Монстры должны умирать», – сказала Жизель.

Неужели она не понимала, что сама в ту секунду, когда кинжал лишил жизни маленького мальчика, стала монстром? Я сажусь на землю и обхватываю свои колени руками, чувствуя тяжесть на душе. Сегодня меня ждёт очередная бессонная ночка…

Балдуин, кряхтя, поднимается на ноги и стряхивает с себя грязь. Воздух наполнен ароматом сухих листьев и еловых веток. Я счастлива, что вернулась обратно, в реальность, потому как в прошлом невозможно было даже нормально дышать.

– Марго, ты в порядке? – протянул мне руку чернокнижник.

Игнорирую его жест и самостоятельно покидаю холодную землю, хмуро рассматривая голубые глаза Блэка.

– Разве путешествие во времени не нарушает равновесие?

Конечно же ответ мне был известен, я всего-то хотела услышать его из уст мага. Можно ли ему доверять?

– Равновесие нарушается в том случае, если мы где-нибудь напортачим в прошлом, отчего бы изменилось настоящее. Но, к счастью, все прошло хорошо… более-менее.

Черт, знала бы сейчас Сесилия, чем я занимаюсь, вырвала бы мне все волосы и просто убила. Вспоминаю минувшие деньки и слегка улыбаюсь, в голове слыша родной голос бабушки. Давно она меня не навещала во снах. Ах, точно, забыла… Она приходит только в кошмары.

Забрав, к моему огромному удивлению, целые наручные часы из ямки, мы не спеша отправились в сторону поместья Крамеров.

Всю дорогу нас преследовало молчание – каждый думал о своём. Время вновь начало свой ход.

Жизель Коггери. Кто же ты? Призрак из прошлого или сон наяву? Мы это обязательно выясним. Но только завтра, сейчас мне необходима расслабляющая ванна. И тишина.

«

W» -

значит, война

Город полон людского звонкого смеха и гула автомобилей, проезжающих быстро по серому шоссе.

Салли Хилл, в особенности по понедельникам, похож на огромный муравейник, на который специально, ради своего извращённого удовольствия, наступил пацан: все куда-то убегают, спешат, не замечая прохожих. Зато я замечаю всех. К сожалению.

Мимо меня проехала машина мистера и миссис Хофман, родителей Урии. После «исчезновении» дочери они превратились в ходячих призраков, и если раньше каждый второй трубил на всю улицу о непристойном поведении леди Хофман и о бесхребетности мистера Хофмана, то сейчас никто не смеет раскрывать рта. Некоторые поговаривают, что они собираются переезжать, поскольку в Салли Хилл их больше ничего не держит, тем более, что гроб дочери пуст.

Открываю ключом входную дверь, ощущая на сердце тяжелую ношу. Странное чувство, возможно, ностальгия, преследующая меня по пятам или очередное плохое предчувствие… Без понятия.

Витрины «Старого гнома» полны книжных новинок и объявлений, когда раньше здесь продавались бабушкины настойки, мази и всякие другие магические штучки, в которые обычные смертные слепо верили. Над проемом звенит колокольчик; только на сей раз этот звук пустой, поскольку вся радость ушла вместе с хозяйкой магазина. Иногда кажется, будто это все сон, и Сесилия жива-здорова, однако вскоре меня переполняют эмоции и я сдаюсь, прекрасно осознавая, что бабушки-ведьмы больше нет… Погибнуть от рук вампиров… Нет, не так она должна была уйти! Рядом с ней должны были стоять мы, её близкие и любимые люди, а не кучка кровососов. Мне так жаль, ведь я не смогла её спасти. Потеря близкого человека – это разрушенная связь и страх потерять кого-то ещё, оставаясь беспомощным. И необязательно, чтобы этот человек был мертв – живых тоже можно потерять.

Запах лака, пыли и книг щекочет мой нос, но эта смесь для меня стала родной и неотделимой, как магия и сумеречный мир. Проводя в помещении все своё свободное время, хочешь не хочешь, но привыкаешь к запаху старости.

Снимаю с плеч сумочку и глубоко вздыхаю, готовясь к рабочему дню, где нужно постоянно улыбаться и советовать людям романы или энциклопедии, рекомендовать лучшие рукописи и пытаться заинтересовать покупателя интересными произведениями. Но неожиданно повторно послышался звон колокольчика над дверным проемом, отвлекая меня от обыденных дел. Стрелки настенных часов показывают 8:30 a.m. – слишком рано для посетителей.

– Простите, мы ещё закрыты, – обращаюсь я к взрослому мужчине, что остановился неподалёку от полок с детской литературой.

Он одет в обычные повседневные брюки с рубашкой, как у лесорубов из мульфильмов (не хватает только шапки-ушанки), а на голове его воронье гнездо рыжего цвета. Вообще-то посетитель очень похож на ирландца. Мужчина оглядывает весь «Старый гном» вдоль и поперёк изучающими глазками, будто только что прибыл из далёкого космоса, чтобы поближе познакомиться с земной цивилизацией, после этого его уже орлиный и слегка встревоженный взгляд застывает на мне.

– Ой, моя вина, я не заметил таблички «закрыто», – с акцентом извиняется он, широко улыбаясь, отчего на щеках выступают не глубокие ямочки.

Кивнув мне, ирландец разворачивается на сто восемьдесят градусов и выходит из магазина, напоследок окинув меня загадочным взглядом, точно я обезьянка в цирке. Что ж… Это было неприятно или скорее даже грубо.

Выбрасываю из головы ненужные мысли и направляюсь в сторону нашего с ребятами пристанища, где витал запах грязных носков и обуви. Ой, черт, и вправду. Я забыла постирать вещи со дня «нападение ворон или как остаться в живых». Максимально игнорируя вонь, принимаюсь рыться в бабушкиных коробках с дневниками, амулетами, книгами, магическими штучками. Да, Сесилия много чего не договаривала, оправдываясь моей неопытностью и не подходящим временем. Кто же знал, что меня захотят убить охотники? Пыли собралось столько, что мои легкие уже кричат о свежем воздухе; короче говоря, я громко кашляю, протирая рукой обёртку книг. Ого! Здесь целая башня дневников моих предков. Стоит подумать о приобретении своей записной книжки…

8:56 a.m.

9:22 a.m.

10:37 a.m.

Мои веки тяжелеют, тянет в сон, как в пучину тьмы. Я, протяжённо зевая, убираю в сторону очередной дневник предка без малейшей полезной информации об охотниках и наугад хватаюсь за следующую потрепанную временем макулатуру. Причём записей все меньше и меньше. Сразу перед глазами проносится вечер перед экзаменами: море зубрёжки и никакой магии, ибо гребаное равновесие нарушать нельзя. Тогда (и сейчас тоже) я не могла понять, в каком месте нарушается равновесие, если я просто с помощью своих магических сил сдам тесты? Увы, ответов нет и по сей день. Я хватаю не знаю какую по счету книжку и рассматриваю её. Дневник отличается от всех предыдущих a) своим объемом – это маленькая брошюра и б) обложкой: по углам переплетаются кусты терновника, а в центре аккуратно изображена буква «Г». Листы шершавые, почерк строгий, а буквы маленькие с наклоном направо. Чернила неплохо сохранились, по крайней мере, читать можно. Тем не менее изучать особо и нечего: записи слишком скудны. Пройдясь глазами по страницам, я дохожу до…

«13 октября. 1675 год.

Моя мать запрещает мне ходить в лес с остальными детьми. Шарлотта говорит, что её родители желают переехать на юг, поскольку здесь, в Салеме, им оставаться страшно. Это значит, что я больше не увижу мою милую Шарлотту.

Приложив руку на сердце, скажу, что и мне оставаться здесь страшно. Часто, слишком часто стали пропадать люди. Семья Рочестеров потеряли одного ребёнка и миссис Рочестер. Семья Уолтеров двух служанок. Мама говорит, что они заболели и ушли, чтобы не заражать весь город, а то от чумы спастись тогда никому не удасться. Наверное, именно чума виновница в гибели домашних скот. Я их видела. У коровы не было второй части туловища, а внутренности её завалили всю землю, как град. Завтра мне исполняется четырнадцать лет. Бабушка говорит, что эта цифра изменит многое…»

Отрываюсь от записей и даю себе время передохнуть. Стоит ли читать дальше? Кажется, здесь также ничего нет. Вдох. Окей, дам ещё один шанс.

«24 октября.

Все больше и больше мне страшно находиться одной в своей комнатке. Старшая сестра говорит, что со мной все хорошо. Что таков мой дар – оживлять мертвые цветы и сбивать с ног злых детей, которые мне докучают. Но дар ли это? Или проклятье? Шарлотта оставила меня. Нет, она не уехала, она поступила хуже – умерла. Её хрупкое тело нашли на опушке леса. У неё не было ног. Так сказали взрослые, сама я того не видела».

«13 декабря.

Быть ведьмой – большая ответственность. Я много учу заклинаний, бабушка и матушка мне в этом помогают. Матушка говорит, что никто не должен знать о моей силе, иначе случится беда. Я поклялась молчать. Моя старшая сестра Марта выходит замуж за местного кузница – Эрнеста. Будет праздник».

«6 августа. 1676 год.

У Марты родилась девочка. Она просто красавица. Её назвали Элизой.

Жаль, что моему отцу никогда не увидеть своих внучек. Он заболел и умер пару месяцев назад. Надеюсь, Господь простил ему его пороки.

Я больше не дружу с Фином. Он не ходит в школу. Кто-то сказал, что его отправили в странный дом с такими же странными детьми, как и он сам. Люди называют их по-разному: кто-то – «одаренными», кто-то – «больными», кто-то – «детьми сатаны». Но вчера я видела Фина. Он изменился. Взгляд у него хищный и железный. Он так смотрит на меня, точно сейчас набросится и съест. Когда я хочу подойти к нему, он расширяет свои глаза и жутко улыбается. А как-то раз я столкнулась с ним у озера, где собирала травы. Он ждал меня.

– Гретта, хочешь я тебе помогу? – предложил он, но я отказалась. – Не бойся, я просто донесу корзину.

Делать было нечего – пришлось повиноваться. Мы шли через лес, я немного впереди, он сзади.

– Как поживает твоя матушка? Слышал о смерти мистера Крупера, сочувствую твоему горю.

Но жалости в его голосе не было. Моя кожа начала покрываться мурашками.

– Спасибо, Фин, – ответила я.

– Ты красивая девочка. Говорят, тебе ищут подходящего жениха на выданье?

– Говорят все, да не всегда правду.

– Ты нравишься моей матушке. Я бы мог на тебе жениться, – внезапно открылся он, и я обернулась к нему лицом, – жаль только, что ты монстр.

Его слова меня напугали. Волна паники пленила мое сознание, и я продолжала стоять с открытым ртом. Лицо Фина стало злым, угрожающим. Он с ненавистью выбросил мою корзину в сторону, а изо спины достал деревянный лук из орешника и острые стрелы с железным остриём. Сердце тогда мое чуть было не выскочило.

– Фин, что ты делаешь?! – закричала я, судорожно вздыхая.

Слезы потекли по горячим щекам.

– Ты – монстр! А монстров нужно убивать!

Когда он начал натягивать стрелы на лук, я поняла, что мальчик не шутит. Рысью побежала по дорожке, пытаясь спрятаться от страшного недруга. В землю, к моим ногам или в дерево летят стрелы, мечтающие попасть в тёплое тело. Далеко слышался голос обезумевшего Фина, который кричал:

– Беги, но от меня тебе не спрятаться, Гретта! Ты все равно умрешь! И семья твоя умрет! Потому что монстры должны умирать!

Я бежала, что есть сил, не замечая веток, кустов и колючек. Тем временем, Фин меня нагонял. Он вновь прицелился и выпустил стрелу, которая сумела задеть мою ногу. От боли я вскрикнула, но больше за мной никто не гонялся».

«10 августа.

Мне очень тяжело писать эти слова. Сил нет даже дышать. Меня постоянно тошнит какой-то слизью. Тело горит, а рана на ноге не затягивается. Матушка молвит, что все будет хорошо, что я просто подхватила тяжелую болезнь, но иногда, когда я претворяюсь спящей, до меня доходит разговор матушки с бабушкой.

– Лучше дать ей покой. Она не выживет, – уговаривала бабушка мою мать.

– Я не могу! Неужели нет противоядия?! Быть того не может! А чёрная колдовство?

– Не смей! Даже думать не смей! Это колдовство опасное, не надежное. Гретте не помочь. Она уже мертва.

Я поняла это ещё с самого начала, когда яд только начал действовать. Почти сразу. Спустя пару часов он дал о себе знать. Фин добился своего – он убил меня».

«11 августа.

Моя кисть больше не может держать перо в руке. Я из последних сил пишу свою последнюю запись. Матушка рассказала, что вчера к нам в дом чуть было не взобрался Фин. Но бабушка разобралась с ним. Он больше не потревожит нашу семью. Также мне поведали, что Фин – охотник, который убивает таких, как мы только потому, что мы необычные. Он даже не знает нашу душу, а делает столь поспешные выводы. От стрел охотников нельзя спастись. Все мрут, как от чумы. Слизь внутри меня вырывается наружу все чаще и чаще, я больше не могу терпеть эти мучения. Поэтому я попросила матушку подарить мне сладкий сон и упокоить мое тело рядом с могилой отца. Я не жалею о своём решении. Все хорошо. Я знаю, что наш род на мне не заканчивается. Маленькая Элиза, а может, позже появятся ещё племянники и племянницы будут гордо нести нашу фамилию. Фамилию Мэнтл».

С шумом закрываю переплёт дневника и тяжело выдыхаю. Значит, Сесилия знала про охотников, но, как обычно, мне ничего не сказала. Как всегда! Ненавижу эти тайны, но они, словно специально, находят меня везде. Удивительно наблюдать за жизнью своих предков сквозь дневники. Гретта – тетя Элизы, Кассандры и Мирабель – ведьм, которые изгнали из Салли Хилл семейство Крамеров, ведьм, которым пришлось оставить свой дом и бежать, ведьм, которые сохранили свою фамилию в секрете… Значит, охотники уже имели дело с моим родом. И, быть может, это как-то все связано? Черт, понятия не имею, уже мозги кипят!

Встрепенувшись, хватаюсь за свой сотовый и смотрю на время. Бог мой! Уже начало двенадцатого. Быстро вскочив на ноги, я второпях бегу обратно в магазин, даже не заметив торчащий листок из последнего не тронутого мною дневника…

* * *

По дому витал аромат лотоса. Солнечные лучи незаметно пробрались в комнаты, освещая помещение и добавляя контрастности; вокруг все сново заиграло красками и закипела жизнь, что, несомненно, было хорошо, ибо дом зачах от прискорбных в нем событий.

Поместье вновь приобрело хозяев, и на этот раз опрятных, а не любителей крови и мебели викторианской эпохи.

В то время, пока Марго Ван де Шмидт отчаянно пыталась найти в дневниках малейшую информацию об охотниках, а потом побежала к прилавку, упаковывая покупку клиентов, юные маг и оборотень хозяйничают в поместье Крамеров, довольствуясь всеми удобствами и роскошными предметами декора. Пять ванных комнат, семь спальных на любой вкус и цвет, два кабинета, библиотека, мансарда и многое другое – абсолютно все принадлежит теперь им. Как всё-таки странно. Только пару дней назад у них не было ничего, а теперь они живут не хуже людей королевских кровей. Загадочный дуэт остался довольным…

Тереза Мун, грациозно проходя по красному ковру, осматривает коридор второго этажа, где ремонт остался нетронутым с предыдущих хозяев. Это небольшое пространство являлось маленьким островком, не подвластным времени – здесь точно сплетается с одной эпохой совершенно иная.

Вид отсюда открывается божественный на мраморный пол и хрустальную люстру. Поистине королевский дворец! Девушка, отметив про себя, что следует на досуге заняться генеральной уборкой, останавливается у приоткрытой двери и с любопытством заглядывает внутрь. Очередная роскошная спальня: в ней и большая кровать из хорошего дерева с резными узорами и мягким матрасом с пятью подушками. Шелковые шторы слегка пропускают солнечный свет, грязные окна распахнуты, а на тёмном комоде с позолоченными ручками лежит стопка вещей, которые подарила новым поселенцам Марго. Увидев это, волчица раздраженно закатила глаза и посмотрела на стройного парня, стоящего напротив большого зеркала к ней полубоком.

Балдуин Блэк застегивает чёрную рубашку на пуговицы, старательно делая вид, будто не замечает игривого взора любопытной подруги и свистит себе под нос. С чего бы это? Терезе сразу не пришлось по вкусу его виртуозный напев вальса Штрауса, он кажется вдохновлённым… Зная характер и привычки Балдуина, она не могла ни заметить эти изменения: обычно он равнодушен и непоколебим; он уравновешен и излучает тьму, а не свет, как многим кажется на первый взгляд.

Тяжело выдохнув воздух из легких через рот, девушка проходит без разрешения в чужую комнату и прыгает на мягкую кровать, раскинув руки в разные стороны. Да, матрас поистине удобный, словно блаженствуешь на пухе или на облаке, в небесах.

Тереза, довольно мыча, пытается зарыться в одеяло, точно мечтает стать её неотъемлемой частью, и широко улыбается. Как бы Балдуин не старался, у него не получилось долго игнорировать свою подругу, и в конечном итоге он сдался.

– Ты перепутала комнату, Тера? – с намеком произнёс маг, обернувшись спиной к зеркалу.

Он застегивает последнюю пуговицу, оставив свои ключицы приоткрытыми, потому что внимательный маг запомнил взор Марго, когда та взглянула не его плечи.

Темноволосая поднимает голову и изучающе оглядывает приятеля, затем вновь падает на кровать.

– И куда это мы собрались? – пропустила она мимо ушей слова Балдуина, рассматривая потрескавшийся потолок, в углу которого заметна паутина.

Чернокнижник не спешит с ответом; он подходит к туалетному столику и хватает одеколон с мягким запахом, пшикнув им пару раз на грудь и шею, после чего растирая пахучую воду рукой.

– Мне нужно к Марго, это не надолго, – наконец, нехотя отвечает Блэк.

Черт, так она и знала. Поведение друга её смутило сразу: рубашка, от которой все девушки без ума, туалетная вода, причёсанные волосы и довольное посвистывание. Тереза опирается локтем на хлопковый матрас и молчала наблюдает за парнем, который наматывает круги от одного угла к другому. Она боится, что её страхи могут быть не напрасными…

– Интересно, зачем? Мы уже все, что было нужно, обсудили.

– Тера, ты как всегда суёшь свой симпатичный нос в чужие дела, – и вновь очередной намёк.

Волчица провела кончиком языка по своим зубам, словно пытается найти застрявшую частичку еды в промежностях и неодобрительно хмыкнула.

Балдуин отлично понимал мотивы всего этого допроса, однако ему никогда не нравилась излишняя опека со стороны кого-либо. Впрочем, никого, кроме Мун, у него не было. Если он делает что-то – значит, так надо. Без лишних вопросов.

– Балдуин, ты, надеюсь, не забыл для чего мы здесь, м? – встала с мягкой кровати Тереза, скрестив руки на груди.

Она расширила глаза и не моргала – признак того, что девушка злится и беспокоится. Маг резко остановился посередине комнаты, взглянув на свою приятельницу, одновременно играясь скулами на бархатном лице.

– Я не забыл, и напоминать мне об этом каждую секунду нет нужды, – выпрямив плечи, сообщил Блэк.

Тереза подходит ближе.

– Тогда что с тобой? Ты ведёшь себя странно, словно… Дьявол, не хочу произносить это вслух!

Правда хоть и эти слова остались на кончике языка волчицы, оба и без того понимали о чем идёт речь.

По рельефной груди чернокнижника прошёлся холодок, и он замер, не решаясь взглянуть Мун в глаза. Стыдно ли ему или неловко? Вовсе нет, ничего из этого он не испытывал, кроме раздражения.

– Балдуин, пообещай мне кое-что, – коснулась смуглой рукой до лица приятеля Тереза, – пообещай, что не влюбишься в эту соплячку.

От реплики девушки, чародей по-детски рассмеялся и убрал со своей щёки её холодную ладонь, не отпуская руку. Улыбка застыла на его лице, а вместе с ней и милая ямочка. Они смотрят друг на друга долго: он насмешливо, она с каменной физиономией. Значит, не шутит.

– Тера, прошу тебя!.. – смеясь, покачал головой Балдуин, пытаясь отмахнуться.

– Серьезно! Пообещай! Ты не видишь себя со стороны, а у меня глаза на месте. Твой взгляд… эти чертики в зрачках, а ваш вчерашний побег в лес? – фыркнул оборотень, – с каких это пор путешествие во времени ограничивается в количестве людей? Ты просто хотел побыть с ней наедине, в особенности подальше от её бойфренда. Ведь так?

Дослушав аргументы Терезы, маг фыркнул и театрально закатил глаза, но внутри него все переворачивалось и в тоже время замирало, словно Медуза превращала его душу в камень. Подруга знает его лучше всех, её обвести вокруг пальца практически невозможно. И все же…

– Чепуха. Я просто выполняю свою работу. Дорогая, – он крепко обнял Мун, пытаясь успокоить и вразумить, – ты мне дороже всех. Ты моя семья, я не стану рисковать нами, ясно? Веришь мне?

Доверять близкому человеку – значит, не отпускать его руку, когда другие скажут сделать это. Подавляя свой внутренний голос, который трубил во всю не верить, Тереза прикусила губу и ответила другу на объятия. А как же иначе? Ведь только они есть друг у друга, только Балдуин был с ней рядом всю жизнь, помогал, оберегал и любил. Он не обманет, не предаст. Это и есть высшая степень доверия.

– Ладно, верю, – они отошли на шаг друг от друга, по-ребячески улыбаясь, – и держись по возможности на расстоянии от Марго. Она меня бесит.