Пропасть для свободных мужчин

– 

Я сам скоро умру, и вы все от меня отдохнете, – спокойно возразил Миша.

– 

Ты еще молодой человек, мог бы начать новую жизнь. Сбежала жена – и черт с ней, нашел бы другую.

– 

Не нужна мне жена. Мне одному хорошо.

– 

Оно и видно, что хорошо. Все о тебе думают, беспокоятся – мать, сестра, только тебе на все наплевать.

Миша выдержал атаку спокойно, не возмутившись, не повысив голоса. И кто сказал, что он психически больной? Никаких признаков болезни в этот момент у него не было. Да и где она, эта грань, разделяющая нормальность и ненормальность? Конечно, Сергей был формально прав. Но только формально, а не фактически. Если Миша вел себя именно так, значит, он не мог иначе. На работу у него не было сил, потому что организм был отравлен сильнодействующими психотропными препаратами. Когда Миша наклонялся, чтобы завязать шнурки на ботинках, с него ручьем стекал пот. Такое бывает при слабости сердца или при сахарном диабете. Таня и мама не раз просили Мишу сходить к врачу, провериться, но он отмахивался. А болезнь физическая наряду с душевной, видимо, прогрессировала.

– 

Ты замолчишь или нет, – возмутилась Таня, обращаясь к мужу, – тебе в жизни повезло, с тобой никогда ничего не случалось, поэтому ты не в состоянии понять других. Вот с такой холеной рожей, как у тебя – иди посмотрись в зеркало, иди, иди… Да, да, вот с такой рожей ничего не остается, как другим лекции читать. Да если бы ты пережил половину того, что Миша, хотела бы я на тебя посмотреть!

– 

Да я хотел только… – начал было оправдываться Сергей.

– 

Свое преимущество хотел ты показать, больше ничего, – подвела Таня резюме, – сейчас же извинись, или вылетишь отсюда и никогда больше не войдешь.

Муж опешил от категоричности жены, но спорить не стал. Шампанское из его головы сразу улетучилось.

– 

Извини, Миша, если это тебе неприятно, – сказал он, – я не хотел тебя обидеть. Не пойти ли нам прогуляться к елочке?

– 

Собирайтесь! – скомандовала Таня.

Через неделю, в ночь на рождество, Таня увидела странный сон. Стоит она будто на дороге и видит, что откуда-то издалека идет ее отец. Она знает, что он умер, но стоит, ждет. Он подходит ближе, и вдруг оказывается, что это не отец,а брат Миша. И Тане стало страшно.

Впоследствии, когда уже наступит этот зловещий март, в котором все и приключилось, она вдруг почувствует себя плохо. Ее начнет бить озноб, а перед глазами будут бегать мурашки. «Ты не заболела?» – спросит вернувшийся с работы муж. «Я жду чего-то плохого», – ответит Таня. До смерти Миши оставалась неделя и один день.

Конец.

Таисия Михайловна восприняла смерть сына гораздо тяжелее, чем ожидала Таня. Горе сразило ее, и она существовала только на таблетках, боясь не дожить до похорон. Танина подготовка не пошла ей впрок, стало быть, в плохой конец она не верила и жила последние годы иллюзиями.

После того, как Мишу отправили в морг, Таня привезла полуживую мать к себе домой. И только на следующий день к обеду они поехали в Медведково встречать гроб. Таня уже ничему не удивлялась, ни на что не реагировала, она только хотела, чтобы все поскорее закончилось. Но когда Мишу привезли, оказалось, что гроб некому поднять на четвертый этаж, работники морга этим не занимаются, и ей пришлось звонить мужу на работу, чтобы он что-нибудь придумал. Сергей приехал с бригадой мужчин, и проблема разрешилась. Похороны были назначены на следующий день.

Готовясь к этому скорбному событию, Таня продолжала прибирать и мыть квартиру, потому что просто сидеть и ждать было невыносимо. Тут еще кошка Джастина наделала своих дел, и к запаху гари прибавился едкий запах кошачьей мочи. Она вылезла из- под кровати только тогда, когда Таня провела там шваброй. Джастина, видимо, не могла понять, что происходит. Она ерзала, не находила себе места, мяукала. Но Таню она больше не боялась, потому что та кормила ее рыбой и кормом «кити-кет». Приходили соседи, выражали соболезнования, что еще больше расстраивало Таисию Михайловну. «Кошка уйдет после сорока дней», – сказала Люба. Так и случилось.

Лицо Миши было закрыто марлей, и открывать его было не рекомендовано, потому что после пожара оно было страшно. Мать сидела относительно спокойно, пока не пришел друг Гена. Сначала он позвонил, спросил Мишу. Таня поинтересовалась, кто спрашивает, и ответила, что Миша – умер. «Я это предчувствовал, – сказал Гена, – я вчера приходил, а он мне не открыл». Потом Гена явился лично, посмотрел на гроб и сказал, что марлю надо убрать. Мать тут же с ним согласилась, потому что до последнего надеялась, что в гробу лежит не Миша. Марля была безжалостно сорвана другом Геной, и осмотр состоялся, после чего матери стало совсем плохо. А Гена, в свою очередь, закатил истерику, приговаривая: «Я отомщу за твою смерть, друг! Я этого так не оставлю!». Эти слова произведут впечатление на мать, которая после похорон напишет заявление в прокуратуру.

Любовь Дмитриевна из соседней квартиры, она же Люба из Таниного детства, приняла случившееся близко к сердцу.

– 

Бросили мужика – и вот результат, – сказала она, грустно глядя на бинты, – куда уехали – сами не знают. Выбрал себе жену – фашистку! Галина, я тут ее не понимаю, продолжала ему дурить голову и после отъезда.

– 

В каком смысле? – заинтересовалась Таня.

– 

Ну, как же! Она же ему написала: «ты самый лучший, самый родной мужчина». Зачем? Уехала – и нечего врать, волновать его. Он сам читал мне это письмо, и я видела, в каком он был душевном состоянии. Чтобы получить от него какие-то там бумажки, она дурила ему голову. Та еще стерва! И заметь – как только все бумажки получила, она тут же писать ему перестала.

– 

Она ему звонила каждый год на день рождения.

– 

Да? И на том спасибо. Но его нельзя было оставлять одного. Один раз, помню, он спал на лестничной площадке, потому что не смог открыть дверь. Пришлось нам, соседям, открывать и его в квартиру затаскивать. А я ему всегда помогала. У меня телефона нет, я ходила к нему звонить, поэтому и денег давала в долг, когда ему было совсем плохо. Мать не давала на похмелье – помирай, сынок, как знаешь. А я его жалела.

Татьяна хотела было возмутиться, но не сделала этого, потому что Люба была права. Когда человек зашел слишком далеко, запретами и беседами тут ничего не добьешься. Тут, как больному раком, можно только облегчить состояние, но вылечить уже нельзя. И Таня искренне обрадовалась, когда узнала, что у Любы, кажется, налаживается личная жизнь. Она работала завхозом в ЗАГСе, и там умудрилась встретить своего избранника, который был на десять лет моложе ее. По Таниной теории это не идеальный кандидат в мужья, но где его взять, идеала-то? К тому же жених Любы не беден, ездит к ней на «Мерседесе», зачем же отказываться от своего счастья?

Вот так устроена жизнь – у кого горе, у кого счастье. Таня вспомнила Нину, от которой, как только она уехала за границу, не было никаких вестей. Ее нового адреса тоже не было. Да и что для Тани Нина – разве не могла она обходиться без нее годами, занимаясь своими собственными проблемами? Еще как могла! Тогда почему же образовалась такая пустота, как только она уехала? Почему ее постоянно волнуют вопросы: выживет ли Нина; приедет ли погостить; навестит ли свою старую подругу? Не зря говорят, что каждый человек неповторим, и заменить его уже не может никто.

В день похорон ярко светило солнце, потому что для всех, оставшихся в живых, наступила весна. Гале и Юле о трагедии сообщил Андрей по электронной почте, но они сообщение вовремя не получили, поэтому от них не было никаких вестей. Еще несколько дней Миша оставался для них живым. А потом пришло письмо от Юли.

Апрель 2002г., ФРГ

Любимая бабушка!

Пишу тебе в большом горе. До сих пор не могу отойти от шока – не стало моего папы. Мне так тяжело и больно, что не передать словами. Очень обидело нас, что никто не сообщил нам об этом, только моя подруга Н. Пономарева, да и то неделю спустя.

В тот роковой день я даже не подозревала, что такое может случиться. Я думала, что мой отец будет жить долго, несмотря на тот образ жизни, который он вел. К сожалению, я ошиблась. Мама очень переживает, она его сильно любила, и для нее это большой удар, от которого она не скоро оправится.

Очень страшно мне от той мысли, что я никогда его больше не увижу. Даже на его похоронах я не смогла присутствовать. Бабуля, у нас с тобой похожая судьба, твой отец ведь тоже умер, когда вы от него ушли. Я представляю, как вам было тяжело тогда. И сейчас случилось что-то не менее страшное. Я даже не могу найти слова, чтобы тебя успокоить, потому что сама не могу успокоиться. А маме моей еще тяжелее, чем мне. Боюсь за нее, у нее слабое сердце.

Я прошу тебя, бабуля, живи подольше. И не выбрасывай нашу кошку, хотя бы в память об отце. Он ее очень любил. Когда мы с ним разговаривали по телефону, он всегда рассказывал о ней. И в письмах всегда о ней писал.

Очень нам будет не хватать его писем и открыток. Очень тяжело поверить в то, что его уже нет на этом свете. Тяжело писать это письмо, слезы застилают глаза. Все четыре года, что мы здесь живем, мы его никогда не забывали. Мама мне рассказывала, какой он был хороший, пока болезнь и водка не сломили его.

Целую тебя и скучаю.

Твоя внучка Юлия.

Бабушка Тая все время плакала, ездила на кладбище и никак не могла смириться со смертью сына. Сначала она причитала, что он организовал все сам, потому что не хотел жить. Но Таня усомнилась в самоубийстве, потому что Миша, если бы даже и захотел убить себя, мог бы сделать это попроще. Он хорошо знал, какие таблетки надо пить и в каком количестве. Тогда мама выдвинула другую версию: его убили. Она вдруг вспомнила, что за неделю до смерти у Миши пропали ключи от квартиры, и ей пришлось везти ему запасные. Ключи пропали дома, иначе Миша не вошел бы в свою квартиру. В этот злополучный день Мишу навещали друг Гена и соседка Любовь Дмитриевна. От Гены-то можно всего ожидать, а вот соседке ключи точно не нужны. Да и зачем они вообще кому-то нужны?

Таня вспомнила, что убирала квартиру, но никаких ключей не находила. Она огляделась по сторонам. Особых ценностей, золота, брильянтов и даже видеомагнитофона у Миши никогда не было. На тумбочке стоял новый, купленный матерью телевизор, в шкафу много хороших книг, в серванте – посуда. Все это было на месте, никто на это не позарился. Так куда же могли деваться ключи? Гена, конечно, мог их прихватить, потому что Миша не всегда его пускал. Он скорее всего не знал, что Миша фиксирует замок кнопкой, чтобы и ключом его никто не смог открыть. Потом Гена мог просто забыть о ключах, потому что голова его не всегда была нормальной.

Таисия Михайловна изложила все доводы в заявлении в прокуратуру и просила найти убийцу своего сына. В то же время, немного очухавшись от потрясения, она начала заботиться о наследстве. На семейном совете решили, что мама переедет в Медведково – все-таки поближе к Тане, а однокомнатную кооперативную квартиру она продаст в пользу внучки Юли. Она попросила Таню поскорее написать об этом в Германию, потому что хотела успеть сделать все дела до того, как умрет сама. Таня не возражала, потому что ничего не осталось от брата Миши, только его дочь, да и та в далекой Германии. Конечно, Галю с Юлей пригласили вернуться в Москву, в свою квартиру, хотя и не надеялись, что они согласятся. Ответ от Юли пришел быстро.

Тетя Таня!

Спасибо за письмо. Мы еще не отошли, очень переживаем. Его смерть потрясла нас. Мы не забывали его все эти четыре года, всегда о нем помнили. Мама очень горюет, плачет, рассказывает мне, каким он был хорошим раньше. Я, к сожалению, мало его помню таким, но он был моим отцом, а родителей не выбирают. Я его любила за то, что он мой отец.

Вы пишете, что мы с вами все, пусть косвенно, виноваты в его смерти. Лично я себя виноватой не чувствую. А в чем виновата моя мама? В том, что любила его и свои лучшие годы прожила в этом кошмаре? Уж выто знаете, что это была за жизнь. Она уехала и увезла меня от безысходности и страха. Это очень нелегко – все бросить и помчаться неизвестно куда, так может поступить человек, доведенный до отчаяния. Сейчас, узнав о смерти отца, она все время плачет. У нее больное сердце, и я боюсь за нее.

Теперь о наследстве. Мы никогда не думали об этом, но раз уж встал такой вопрос, то скажу прямо: я не собираюсь от него отказываться. Наш уровень жизни не так уж высок, как может показаться. Маминой зарплаты хватает только на то, чтобы оплатить счета за квартиру, мою учебу, страховки и питание. На все остальное берем кредиты и сводим еле-еле концы с концами. Все время живем в долгах. Мамина сестра и бабушка Генриетта помогают немного, но у них свои семьи и проблемы. Мне приходится на карманные деньги зарабатывать мытьем полов в подъездах и туалетов по вечерам. Мама тоже работает много и тяжело. Мне не хочется жаловаться, но не думайте, что в Германии жизнь – мед. Мед она для тех, кто здесь родился. Мы даже пианино не можем купить, а мебель у нас вся старая. Машина шикарная на фото, что я прислала Андрею, не наша, наша намного скромнее. Приезжайте в гости, и сами увидите, как мы живем.

Сами приехать к вам мы пока не можем, финансовые проблемы не позволяют. Жизнь в Германии, повторяю, не такая уж сладкая, особенно когда женщина одинокая, без языка и без начального капитала. Но у нас дома всегда уютно, чисто. Мама умеет сделать все из ничего, об этом вы тоже знаете. Домой я всегда бегу с удовольствием.

Пусть бабушка живет в Медведково – это ее квартира, а за ту, кооперативную, первый взнос делали мои родители. Какую компенсацию вы мне предлагаете? Если сделка будет честная, то я согласна. Мама сказала, что в этот процесс вмешиваться не будет. Очень обидно, что мы решаем этот вопрос, когда после смерти отца не прошло и 40 дней… но раз вы так решили, я не возражаю.

Передавайте привет бабушке, дяде Сереже, Андрею.

Юлия

Таисия Михайловна расплакалась, прочитав письмо внучки. У Татьяны тоже екнуло сердце, когда она узнала из письма, что Юле приходится мыть подъезды и туалеты. Живя здесь, племянница была нетороплива и несколько ленива даже в таких делах, как уборка квартиры. А там вот нужда заставила.

Однокомнатную квартиру, расположенную в юго-западном районе столицы, тут же выставили на продажу. Хотели продать без посредников, но это не получилось: любое вывешенное объявление тут же попадало им в руки. Недаром же говорят, что в Москве уже давно все схвачено и за все заплачено. Таисия Михайловна установила свою цену и не уступила ни рубля, хотя покупателя пришлось искать долго, почти полгода. Не доверяя никому и опасаясь фальшивок, она повела покупателя прямо в банк, где деньги тут же были переведены в евро и отправлены в Германию. Агент недвижимости с удивлением посмотрел на присутствующую при сделке Таню и спросил: «Она что же, даже тысченку вам не подарила?». «Нет, – ответила Таня, – это деньги для внучки». Откуда было знать агенту, что женщина, прошедшая войну, женщина, для которой когда-то честь была дороже жизни, не будет мелочиться. Она обещала внучке деньги за квартиру, и она их отдала – все до последнего рубля. Даже Юля усомнилась было в этом, бросив в письме фразу «если это будет честная сделка». Но и Юля была на высоте, когда прислала бабушке отказ от своей доли наследства в ее квартире в Медведково – этого документа требовали местные чиновники. Так что сделка состоялась – и она была честной с обеих сторон.

Отправив внучке деньги, бабушка очень надеялась, что она приедет наконец-то погостить в Россию. Но в этом году каникулы у Юли уже кончились, и пришлось ждать следующего лета. Таня с Сергеем после работы делали в квартире бабушки ремонт, чтобы Юле было приятно в ней находиться. Все ждали ее приезда, а она все не ехала. Таисия Михайловна, несмотря на то, что ей уже перевалило за восемьдесят, чувствовала себя неплохо, по утрам делала зарядку, самостоятельно ходила в магазин и на рынок. Она решила во что бы то ни стало дождаться Юлю, дожить до того светлого дня, до которого не дожил Миша. Андрей тоже ждал Юлю, с которой продолжал переписываться и делиться сокровенными мыслями. После окончания юридического института с карьерой у него было все в порядке – он работал в адвокатуре. Вот только личная жизнь пока не складывалась, его девушки все время менялись. Неужели он искал похожую на Юлю?

Наступил новый 2003год, пятый год отсутствия внучки, и бабушка решила, что теперь-то она непременно приедет. Юля писала обнадеживающие письма с обещаниями приехать, но бабушку опять ждало разочарование. У внучки возникли непредвиденные обстоятельства, о чем она написала в письме.

Апрель 2003г., ФРГ

Любимая бабушка!

Получила твое письмо, оно действительно очень грустное, как и все твои письма в последнее время. Но за это не надо извиняться, я тебя прекрасно понимаю. Слишком много тяжелых для тебя событий произошло в последнее время. А тут еще у меня плохие новости.

Ты знаешь, что этим летом я собиралась в гости в Россию. К великому сожалению, у меня ничего не получится. Когда мы приехали в Германию, нам надо было отказываться от российского гражданства. Мы этого не знали, поэтому не сделали. Теперь мы должны заплатить большой штраф. Пока мы его не уплатим, меня не выпустят из страны. Это самое натуральное вымогание денег.

Очень обидно, я уже с таким рвением собралась к вам, но как только пошла оформлять загранпаспорт, меня тут же спустили с небес на землю. Короче, отъезд мой откладывается на неопределенное время. Я постараюсь что-нибудь сделать, но не хочу напрасно тебя обнадеживать.

Ну, ладно, хватит о грустном. В остальном у нас все нормально. Я учусь, учеба доставляет мне удовольствие, никогда бы не думала, что такое может быть. У мамы тоже все нормально, работает на том же заводе.

Очень тяжело от мысли, что я больше никогда не увижу моего папу. Мне он часто снится , живой и веселый. Но потом я просыпаюсь и понимаю, что это был только сон. Грустно от этих мыслей, но ничего не поделаешь. Жизнь порой бывает очень жестокой.

Люблю, целую, скучаю.

Юлия.

– 

Удар за ударом, – сказала Таисия Михайловна упавшим голосом, протягивая Тане письмо.

– 

По-моему здесь что-то не так, – ответила Таня, прочитав послание, – я думаю, вопрос этот может быть отрегулирован.

– 

Удар за ударом, – повторила мать.

К лету Мише надо было ставить памятник, и Таисия Михайловна переключилась на это важное дело. Она долго выбирала, изучая образцы, потом долго ждала, когда привезут белый мрамор, потому что серый ей не нравился. . Когда вместо деревянного креста поставили большой мраморный памятник, Таисия Михайловна попросила похоронить ее, когда придет время, здесь же. Таня обещала.

Она посоветовалась с мужем, и они решили сфотографировать Мишину могилу, чтобы послать фотографию Гале с Юлей, которые не могли навестить ее лично. Вскоре письмо с фотоснимком улетело в Германию, а на следующий день Таисия Михайловна получила ответ из прокуратуры о том, что проведено дополнительное расследование, но криминала в смерти Миши не обнаружено. Подозревали, конечно же, Гену, но он оказался непричастным. А больше соседи у Мишиной квартиры никого не видели. Когда мать написала в прокуратуру, у Тани мелькнула мысль, что следователи могут заподозрить и ее с семьей – скажут, что укокошили родственника из-за квартиры. Но, слава богу, до этого не дошло.

И все-таки, почему Миша умер, обгорел, а квартира не пострадала? Почему не вспыхнули капроновые шторки, хотя огонь был рядом? По итогам медицинской экспертизы причиной смерти назвали «термический шок» и поставили диагноз «ишемическая болезнь сердца». Значит его сердце все-таки было больным и отказало в тот момент, когда Миша испугался огня. Если бы не отказало, он бы успел добежать до ванны. А почему он вспыхнул, Тане было тоже почти ясно. Разговоров с Геной и найденных вещественных доказательств (бутылок и пузырьков) оказалось достаточно, чтобы сделать неутешительный вывод. Пил он в то злополучное утро лосьон, который производители рекомендуют применять наружно после бритья, а не внутрь, поскольку крепость его 60 градусов. И вот Миша трясущимися руками подносит пузырек к губам и пытается выпить, но жидкость разбрызгивается и обливает его голое до пояса тело. Потом он закуривает и вспыхивает в ту же секунду. Он встает, чтобы как-то остановить огонь – в это время его видят соседи из дома напротив – но тут же падает на пол. Все происходит так быстро, что шторки загореться не успевают, а линолеум на полу не обладает большой горючестью.

Да, объяснение вполне правдоподобное. Вот только ключи куда могли деться? Случайно упали в мусорное ведро? Или это шутка Гены? Оказалось ни то и не другое. Делая ремонт, Таня с Сергеем отодвинули старинное трюмо, стоящее в прихожей, и в этот момент что-то звенящее упало на пол. Пропавшие ключи, видимо, застряли между стеной коридора и стенкою трюмо, поэтому Таня и не нашла их, хотя обследовала буквально весь пол. Все прояснилось, но стало ли от этого легче?

К годовщине смерти сына Таисия Михайловна заказала его большой портрет – и теперь он стоял на столе, а она разговаривала с ним, жаловалась ему, просила прощение за то, что не отважилась жить с ним вместе, что не уберегла его, а потом и его любимицу Джастину. На кладбище Таисия Михайловна предпочитала ездить одна, чтобы никто не мешал ей плакать и беседовать с Мишей. Но счастливого дня она все-таки дождалась.

Второго августа, в субботу, когда Таня пылесосила квартиру, сын Андрей подал ей белый конверт с портретом кинозвезды Роми Шнайдер на марке. Она тут же бросила работу, вскрыла конверт, а через минуту захлопала в ладоши.

– 

Вы ничего не знаете? – сказала она своим мужчинам, – Юля приезжает! Приезжает Юля!

– 

Здорово! А что она пишет-то? – спросил ее Андрей.

– 

Читаю. Слушайте.

Июль 2003г, ФРГ.

Здравствуй, Таня!

Пишу тебе я, Галя Гюнтер. Большое спасибо за письма, за фотографию Мишиной могилки, хотя никак не укладывается это словосочетание – «Мишина могилка», поэтому мы с дочерью плачем над фотографией.

Мы тоже увеличили Мишину фотографию, отметили годовщину его смерти; сделали все, как положено, по-русски: Юля собрала своих друзей, а я своих подруг. Мои родственники тоже все помнят и жалеют Мишу, но пока на душе все так же тяжело.

Я вспоминаю, как дружно мы жили много лет, как вместе проводили праздники, понимали друг друга, мне даже было легче с вами, чем со своими родителями. Мне порой очень недостает вас всех.

В том, что так случилось, никто не виноват. Миша был несчастным человеком, а мы волею судьбы оказались рядом и пострадали вместе с ним. Но мы продолжаем жить, а его уже нет. Я его очень сильно любила и сохраню о нем самые лучшие воспоминания. Такого мужчину мне больше не встретить. Я была ему хорошей женой, мне себя упрекнуть не в чем, и он это хорошо понимал, но где-то не мог, а где-то не хотел бороться с собой.

Как там бабушка? Ей, наверное, тяжелее всех, никакие слова утешения тут не помогут. Дай бог ей оправиться от этого удара и жить подольше – мы еще надеемся ее увидеть. Юленька уже собирается в Москву, заказывает билеты, все вопросы мы отрегулировали. Я очень боялась отпускать ее одну, – но в Москву едет муж моей подруги – она прилетит на самолете вместе с ним, так мне все-таки спокойнее. Точную дату сообщим по телефону.

Юлия у меня молодец, хорошо учится, есть стремление получить специальность, голова у нее работает – это лучшее, что у нас с Мишей получилось. Она очень похожа на Мишу и лицом, и умом, и повадками. Красивая девушка, хорошо водит автомобиль, пишет стихи, не курит, не пьет… Молодежь здесь сильно развращенная, а она не поддается дурному влиянию, она – моя гордость.