Пропасть для свободных мужчин

– 

Так ты рацпредложение подписала?

– 

Нет. Написала, что не согласна, и обосновала свой отказ.

– 

Какая ты умная, – восхищенно сказала Нина.

– 

Дальше некуда, – ответила Таня.

Нина больше не делала попыток соблазнить Мишу и вскоре закрутила роман с артистом, у которого брала интервью. Он был моложе Нины на два года, смазлив и капризен, но она была вполне счастлива.

Тем временем год, который врачи определили Мише для реабилитации, подходил к концу. Опять наступила весна, запели птицы, и Миша сбросил с плеч зимнюю депрессию и скуку. Он почувствовал себя здоровым и решил искать работу. Но с его специальностью тренера – преподавателя это оказалось не просто. Приближались летние каникулы, все учебные заведения закрывались до осени. Пришлось ждать сентября и Михаилу. Он уже не хотел учиться в аспирантуре и защищать диссертацию. Он хотел просто работать.

Летом любящие родители решили свозить Мишу на юг, тем более что Хохловы из Сухуми настоятельно звали погостить. Там Мишу ждала чудесная девушка – Лена номер два – это родители тоже имели в виду. Тем более, что вторая Лена ничего не знала о болезни Миши. А тут и в Таниной семье сложились обстоятельства так, что можно было поехать с ними. Во-первых, у неё был отпуск. Во-вторых, Сергей, который не служил в армии, а закончив вуз с военной кафедрой, был призван на месячные сборы – и как раз в военную часть, расположенную недалеко от Сухуми. Через неделю после отъезда родственников Таня взяла билет на самолет. Сына она сначала предполагала оставить с бабушкой Риммой. Но в последний момент передумала и взяла на него посадочный талон. Андрюше тоже будет полезно поплескаться в море.

Маленький сын очень радовался путешествию «к папе». Что такое юг, он не знал, а вот папу хотел видеть. Он набрал было с собой кучу игрушек, но мама разрешила взять только одну небольшую машинку.

– 

А молоковоз? – спросил сын, держа в руках машину с цисцерной «Молоко».

– 

Оставь дома, она большая, в чемодан не влезет. Да и молоко ты не пьешь.

– 

Я буду другим, буду молоко пить, – обещал вдруг повзрослевший Андрей.

– 

Вот когда будешь пить молоко, тогда и молоковоз будем возить с собой, – сказала мама Таня и улыбнулась, вспомнив, как сама в детстве отказывалась пить молоко.

При виде самолета Андрей пришел в восторг, но когда летели на высоте десять тысяч метров, разочаровался.

– 

Почему мы не летим, а стоим на месте, – недоумевал он, глядя на плывущие внизу облака.

– 

Мы летим очень быстро. Только здесь нет ни домов, ни столбов – они не мелькают перед глазами, поэтому кажется, что мы стоим, – объяснила мама.

– 

Домов в небе не бывает, – согласился сын, – только когда же мы полетим?

– 

А вот увидишь, что мы скоро будем в другом городе, на море, – только и смогла ответить Таня не разбирающемуся в теории относительности ребенку.

И вот, наконец, самолет «Як-40» приземлился в Сухумском аэропорту. Таню с Андреем встречали все – и сухумские, и московские, даже папа Сережа, который тут же прихватил сына на руки.

– 

На чем же ты прилетел? – спросил он.

– 

На яксолоке, – невозмутимо ответил сын, называя так «Як-40». Потом он обнял папу за шею и засобирался домой. Что еще тут делать? Папу нашли, и всех родственников в придачу, пора лететь обратно.

– 

А самолет нас подождет? – спросил он.

– 

Мы тут поживем, отдохнем немного, – сказала мама.

– 

Мы что, устали? – удивился сын.

Таня с семьей устроились на турбазе, а Лунины – у Хохловых. Сергей без проблем отпросился в своей военной части на десять дней, пока семья будет отдыхать, чтобы побыть с ними. Андрюше поначалу не понравилось море, он его просто боялся. Не понравилось и турбазовское питание – ел он очень мало, и маме приходилось помучиться, чтобы его накормить. Затащить его в воду тоже стоило немалых трудов. Поэтому родители начали хитрить.

Мама заплывала подальше от берега, а папа с сыном оставались на берегу. Потом папа говорил: «Ой, мама далеко заплыла, вдруг утонет? Пойдем маму спасать». И ребенок, испугавшись за мать, позволил себя окунуть в море пару раз, а потом смекнул, в чем тут дело, и заявил: «Мама большая, много кушает, а поэтому не утонет». Но через пару дней Андрей все-таки полюбил море – он увидел, как купаются другие дети, и решил не отставать.

Пока маленький Андрюшка плескался у берега, а родители по очереди дежурили возле него, Миша с Леной, казалось, отлично проводили время. Они то заплывали подальше, пугая пляжных спасателей, то медленно прогуливались по берегу, беседуя о чем-то сокровенном, то уходили вдвоем пить кофе. Михаил иногда позволял себе кружку пива, а Лена- мороженое в вафельном стаканчике, при этом оба казались абсолютно счастливыми. И все было бы прекрасно, если бы не настало время возвращаться домой. Лена, а также ее родители, ждали от Миши предложения руки и сердца, но не дождались. Миша не сделал Лене номер два предложения, потому что не смог ее полюбить. Провести время – это одно, а жениться – совсем другое.

Лилия Николаевна, мать Лены, высказала свою обиду Таисии Михайловне: «Я думала, что вы все приехали сватать Леночку. А оказалось, что нет…». «Не от нас зависит, – сказала Таисия Михайловна, – если договорятся – сосватаем хоть сейчас». На этом и простились. В аэропорт Лена не поехала – решила поплакать дома.

В августе Миша устроился работать тренером в школу высшего спортивного мастерства. Ему назначили зарплату в 140 рублей в месяц, и он втянулся в обычную жизнь рядового москвича. Болезнь не давала о себе знать, и он почувствовал себя полностью реабилитированным.

Прошел год, который Михаил провел в делах и спортивных тренировках. Иногда его приглашали сыграть в баскетбол за ту или иную команду – и он соглашался, будучи в хорошей спортивной форме. Вокруг него крутились девушки, приходила бывшая одноклассница Людмила, которая надеялась все-таки пробиться к его сердцу. Но тщетно. Ни одной из особ женского пола не удалось его заинтересовать. В середине июля пришло письмо от Оксаны Павловны Ткаченко из Ленинграда. Письмо содержало, казалось, приятную для Миши новость. Лена номер один с подружкой собирались приехать в Москву недельки на две, погулять, посмотреть достопримечательности столицы. Они просили разрешения пожить у Луниных. Таисия Михайловна тут же дала положительный ответ, а Миша не выразил никакой радости.

Ближе к августу Миша сказал домашним, что на работе ему предложили льготную путевку на Кавказ, и он согласился. Таисия Михайловна немало удивилась: «Какая путевка? Лена же приезжает!» «Лена? – переспросил Михаил, – ну и что? Так столица остается на месте. Без меня им с подружкой тут просторнее будет».

Таисия Михайловна нахмурилась и ушла на кухню. Миша отправился за ней.

– 

Мама, ну что ты, обиделась? Встречу я их, девчонок этих, повожу по Москве пару дней – хватит им. А дальше пусть сами ходят, я Кавказ хочу посмотреть. Откажусь от путевки – больше ни за что не дадут. Скажут, не заслужил еще профсоюзную путевку. Трудовой стаж маловат. Я уже такие разговоры слышал. Мне дали эту путевку, потому что кто-то отказался.

– 

Да, конечно, я тебя понимаю. Только перед Леной неудобно, я думаю, она не только Москву едет посмотреть, но и тебя. Когда мы к ним в Ленинград приезжали, она же не уезжала на Кавказ…

– 

Лена едет с подружкой, скучно им не будет.

– 

А ты подумал, почему она едет с подружкой? Ей одной просто стыдно. Скажут, за женихом гоняться приехала. Все-таки ей уже двадцать пять лет. Конечно, между нашими семьями установились доверительные, почти родственные отношения, но это знаем только мы.

– 

Вот и будем родственниками. Жениться я на ней не собираюсь. Не достоин. Вот и все.

Таня рада была встретить Лену, с которой не виделась почти три года. Несмотря ни на что, она всегда испытывала симпатию к этой девушке. На нее приятно смотреть, с ней приятно разговаривать. Теперь Тане есть что показать Лене – свою новую квартиру. Она расскажет ей, что Миша вылечился и вполне адаптировался к жизни. Еще возможен возврат их прежних отношений. Как это ни странно, но ни Лена, ни Миша не нашли замену друг другу. Старая любовь не ржавеет. И Лена правильно поступает, делая первый шаг.

И вот она приехала. Красивая, нарядная, с улыбкой кинозвезды. А ее подруга Инна была полной противоположностью: мала ростом и поразительно некрасива. Неужели Лена специально выбрала такую, чтобы на ее фоне казаться еще привлекательней? Да нет, вряд ли. Скорее всего, дуэт сложился сам собой по неписанным законам природы, когда по какому-то непонятному наитию красивые тянутся к некрасивым, толстые к худым, а низкорослые – к высоким.

Лена уже не работала в должности бухгалтера, с которой начинала свою карьеру, а служила секретарем в Ленинградском облисполкоме, зарплату получала неплохую, будучи проведена по штатному расписанию как бухгалтер-ревизор. Устроил ее туда отец через своих хороших знакомых, и Лена гордилась этим обстоятельством. Она работала в приличном месте, была на виду, и красота ее, наверняка, была замечена. Но все-таки приехала к Мише, не странно ли? А впрочем, что тут странного? Таких видных мужчин, как Миша, немного. И Лена не хочет снижать планку.

Миша встретил подружек, будучи уже в отпуске, поэтому уделил им внимание по максимуму. Работая гидом, он показал им Москву во всей красе – пусть знают, что не только Ленинград хорош, но и Москва не лыком шита. После Красной площади и ВДНХ, о красоте которых они были наслышаны, Миша поразил их панорамой города, открывающейся с Ленинских гор.

Потом они обошли со всех сторон здание Московского Университета, восхищаясь его масштабом и оригинальностью архитектуры.

– 

Ну что же, – сказала Лена, – я согласна жить в Москве.

Инна загадочно улыбнулась, а Миша насторожился.

– 

Разве я не говорила, – Лена лукаво посмотрела на Мишу, – папу переводят в Подмосковье.

– 

Как? – не понял Миша.

– 

Полковник Ткаченко демобилизуется из армии по возрасту и уходит в запас, – пояснила Лена, – и в связи с этим нам дают квартиру в подмосковном городе Жуковском.

– 

Неожиданный сюрприз, – после минутной паузы вымолвил Миша, – а что, полковники в отставке сами себе местожительство выбирают?

– 

Не совсем. Есть у них там какое-то положение о предоставлении местожительства.

– 

Да, хорошо быть полковником. Я вот рядовой, мне ничего не положено.

– 

Как? Ты рядовой? Что же ты сразу не сказал! А я-то размечталась, – пошутила Лена.

– 

Рядовой тоже неплохо, – заступилась за Мишу Инна.

– 

Так вы приехали изучать новое место для жительства? – не без облегчения спросил Миша.

– 

Да, – ответила Лена, – а ты что подумал?

– 

А что я мог подумать? Ко мне, подумал я, едут две девчонки аж из самого Ленинграда. И почему, думал я дальше, взоры всех девушек обращены к этому невзрачному парню, то есть ко мне?

Девчонки засмеялись, оценив очередную остроту Миши. А потом, когда он начал собираться на свой Кавказ, загрустили не на шутку. Пришлось Тане их развлекать, и она вызвалась поводить их в выходные по музеям и театрам, а потом пригласила к себе в гости. Садясь за стол, Таня еще раз поразилась некрасивости Инны. Сергей улыбался и тоже с удивлением переводил взгляд с одной на другую.

– 

Ну, давайте, девушки, за знакомство, – сказал он, поднимая бокал с шампанским, – приветствуем вас в нашем доме.

– 

А мы вас поздравляем с новосельем, – поддержала разговор Инна, – вы свили уютное гнездышко.

Выпив шампанское, девушки почувствовали себя свободней.

– 

Эх, замуж нам пора, – сказала Лена, глубоко вздохнув, – только женихов нет. Инну-то мы замуж выдадим, а вот меня вряд ли.

– 

Это почему же? – заинтересовался Сергей.

– 

Ты такая красивая, – напомнила Татьяна.

– 

Да, красивая, как мухомор. Он тоже всем нравится, но никто его не берет.

Все засмеялись, хотя Лена, похоже,не шутила.

– 

Последний кавалер сбежал, – добавила она.

– 

Кто? Это Мишка-то? Куда он денется – вернется, – с надеждой в голосе заметила Татьяна.

– 

Он нам очень понравился, – снова вступила в разговор Инна, – когда он принес нам кофе прямо к телевизору, мы были тронуты.

– 

Миша – хороший парень, – согласно кивнул Сергей.

Таня начала рассказывать об отдыхе в Сухуми, о надеждах Лены номер два. Ей было интересно, как к этому отнесется Лена первая.

– 

Когда Лилия Николаевна сказала маме, что ждала от нас сватовства, мне даже стыдно стало, – рассказывала Таня, – приехали всей толпой, воспользовались блатным отдыхом и … отказались жениться.

– 

Ну, вы же не виноваты, – удивилась Инна.

– 

Вот если бы она утонула, а он ее спас – тогда бы не отвертелся, – пошутил Сергей. Лена пожала плечами, улыбнулась и промолчала. Не рассердилась, не назвала конкурентку стервой поганой. Нет, она не стала комментировать ситуацию.

– 

А помнишь, как хорошо мы там отдыхали в детстве? – Таня совсем было хотела сказать «вчетвером», но покосилась на мужа и не сказала.

– 

Да, – ответила Лена, – добрые, счастливые времена.

Погостив положенный срок, девушки уехали. Таисия Михайловна вздохнула с облегчением.

– 

Узнав ее поближе, я еще больше разочаровалась, – сказала она Тане.

– 

Почему?

– 

Постель убрать – Инна, посуду помыть – Инна, белье стирать – опять Инна. А Лена – барыня. Она для того и привезла подругу, чтобы та ее обслуживала.

– 

Лена не в состоянии себя обслужить?

– 

Похоже, что она даже трусы себе не стирала.

– 

Странно, не маленькая уже.

– 

Любимый в семье, избалованный ребенок. Почему Оксанка так ее запустила?

– 

А Инне-то зачем это надо? Ей нравится быть прислугой?

– 

Она милая, добрая девочка. И совесть у нее есть. Инна не могла допустить, чтобы все за них делала я.

– 

Лена, наверное, еще не повзрослела. С годами это пройдет.

– 

Я что-то сомневаюсь, – покачала головой Таисия Михайловна, – почему ты у меня уже в пятнадцать лет все делала сама?

– 

Так то я. И ее жизнь заставит, вот увидишь.

Через две недели после отъезда девушек вернулся с Кавказа Миша, загорелый и счастливый.

– 

Я нашел себе жену, – радостно сообщил он.

Родные с удивлением на него посмотрели. В ответ на их молчание Миша подал маме фотографию. Со снимка смотрела миловидная темноволосая девушка с прической а-ля Мирей Матье.

– 

Неплохая девушка, – сказала мама, – и кто же это?

– 

Это Галя. Мы с ней познакомились в туристической группе. Вместе лазали по горам.

– 

И сразу решили жениться?

– 

Да, а зачем ждать, если все ясно. Мне с ней будет хорошо. Она всю жизнь мечтала о таком, как я.

– 

Неужели? Она же тебя совсем не знает, также как и ты ее.

– 

Мы друг друга уже изучили, – возразил Миша, – разве по мне не видно, что я хороший?

– 

У тебя есть свой скелет в шкафу, – заметила Таня, которая специально пришла к родителям, чтобы посмотреть на отдохнувшего Мишу.

– 

Ну и что? Зато у нее никаких скелетов нет и быть не может.

– 

Откуда ты знаешь?

– 

Вижу. Я что, слепой?

– 

Ты так сильно влюбился?

– 

При чем тут влюбился? Я же сказал – мне с ней будет хорошо.

– 

Старуха, – сказала Таня, глядя на фотографию, – сразу видно, что ей не восемнадцать.

– 

Ей двадцать четыре. Ну и что?

– 

Я ничего не имею против, просто констатирую факт.

– 

И когда же ты собрался жениться? – спросил папа.

– 

Выйду на работу, а там договорюсь, когда можно будет за ней съездить. Она живет не в Москве, а в городе Фрунзе – столице Киргизии.

– 

Час от часу не легче, – сокрушалась мама, – а фамилия у нее какая – киргизская?

– 

Галя Гюнтер.

– 

Гюнтер? Еврейка, что ли?

– 

Немка. Я паспорт ее видел. Но она русская, конечно, в Германии никогда не была, немецкого языка не знает. Это ее предки были немцы.

– 

Мне становится все интереснее, – сказала Таня, – а зачем тебе за ней ехать – она что, сама не приедет?

– 

Нет, сказала, дождусь, когда ты за мной приедешь.

– 

Значит, не наглая, – обрадовалась мама, – не хочет навязываться. Хотя родство с немцами меня смущает – совсем недавно мы с ними воевали.

– 

Ну не с ней же ты воевала, мама. Это было совсем другое поколение.

– 

А Лену тебе не жалко, – поинтересовалась Таня, – тоже ведь была любовь до гроба.

– 

Не жаль. Ни первую, ни вторую. Я им ничего не должен, внебрачных детей не оставил. Я перед ними чист.

– 

Спасибо и на этом.

– 

Черт знает что, – сказал Михаил Николаевич, когда Миша ушел в ванную смывать южный загар, – не успеют познакомиться – уже женятся.

– 

Может быть, Галя и правда хорошая девушка. Он сравнивал ее со своими предыдущими пассиями и сделал вывод, – предположила Таня.

– 

Дай-то бог, – согласилась Таисия Михайловна, глядя на фотографию будущей невестки, – во всяком случае, мы не будем ставить ему препоны.

– 

Какие препоны? – ужаснулась Таня, – он у нас с дефектом, пока его берут в мужья, пусть женится.

– 

Миша не хуже этой Гали, – обиделась мама.

– 

Если бы не болел, был бы лучше, а сейчас – не знаю.

Далее выяснилось, что невеста имеет маму – повара, отца – слесаря, а также брата и сестру.

–Большая рабочая семья – это хорошо, – сказала Таня.

– 

Они, наверное, ждут не дождутся, когда она замуж выйдет, – ехидно заметила мама.

– 

И тут подвернулся наш принц с белым баскетбольным мячиком, – продолжила тему Таня.

– 

Вы у меня дождетесь, – сказал Миша, входя в комнату с полотенцем на плечах, – уеду во Фрунзе.

Мама испугалась и тут же благословила сына. И начался роман в письмах.

Роман в письмах. Часть первая.

25.08.1980г. Фрунзе

Мишенька, милый мой, хороший, здравствуй!

Я ужасно по тебе соскучилась. Домой я прилетела только вчера вечером, сутки сидела в аэропорту. Было очень грустно, вспоминала тебя и всех из нашей кавказской группы.

Дома, конечно, беспокоились, что меня долго нет. Сестра Маша два дня встречала меня в аэропорту. Наконец-то я дома. Сегодня целый день разговаривала с родственниками об отдыхе, о дружной группе, показывала фото.

Миша, как страшно мне стало, когда ты скрылся в автобусе, просто ком подступил к горлу. Очень хотелось еще раз прижаться к тебе, поцеловать, обнять, просто посмотреть на тебя. Неужели я тебя так долго не увижу?

Маме я рассказала о наших планах, просто не было сил молчать. Она, конечно, расстроилась, не очень хочет, чтобы я уезжала. Но она мне сказала, что полностью доверяет моим чувствам и желает мне счастья. Стало быть, согласна.

Позавчера, когда я сидела в аэропорту, все время думала о тебе, летела в самолете – думала о тебе, и вот дома ни на миг ты меня не покидаешь. Как же крепко я тебя люблю, милый мой Миша.

Думаешь ли ты обо мне? Твой талисман висит у меня на груди, и от него веет теплом родного, близкого, любимого человека. Я целую его, и мне кажется, что я целую тебя. Смотрю на фотографии – там ты у меня везде без рубахи – такой нежный, добрый, я ужасно хочу к тебе. Расхныкалась, расклеилась, а надо держаться, надо терпеть, надо пережить эту вынужденную разлуку, чтобы уж потом никогда не расставаться.

Завтра обязательно тебе позвоню, счастье мое. Пиши мне почаще, не забывай.

Крепко целую, обнимаю,

твоя Галя.

5.09.1980 г., Москва

Галочка, милая, здравствуй!

Разложил перед собой фотографии, и они вдохновляют меня написать тебе письмо. Просто не верится, что завтра я опять тебя не увижу. Уже две ночи сплю дома, но, просыпаясь, долго не могу понять, где я нахожусь, и что со мной происходит.

Показал фотографии родителям. Когда мама увидела тебя, она сказала, что ты хорошая девушка. Я полностью разделил ее мнение. Сестра заметила, что у тебя такая же фигура, как и у нее, то есть хорошая. А потом вообще пришла в восторг, узнав, что ты играешь на пианино, поешь и любишь картошку.

Первый день на работе мне предоставили на раскачку, заявив, что так скоро они меня не ждали. Сегодня с утра писал очень скучный план работы на сентябрь. Моему начальнику было лень его составить.

Сегодня уже сходил на традиционный французский фильм с Жаном Марэ в главной роли, называется «Тайны бургунского двора». Впечатления – тоже традиционные. Завтра вечером иду на концерт ВИА «Самоцветы». После концерта жду твоего звонка – вдруг и правда позвонишь, как обещала.

После ужасной южной жары я прилетел в дождливый город с температурой за бортом плюс семь градусов. Все спрашивают, где это я так здорово загорел, и восхищаются моим загаром. С какой стороны ни посмотри, получается, что наше путешествие – подарок судьбы.

Очень хочу увидеть тебя, скучаю. Передавай привет Маше, маме, папе.

Обнимаю, целую.

Миша.

07.09.1980 г., Фрунзе

Здравствуй, родной мой Мишенька!

Хотела тебе позвонить, но связи не было. А потом я поехала с учениками в колхоз, письмо тебе пишу уже оттуда. Собираем мы виноград, работа трудная, и ребят очень жалко. Условий никаких, подъем в шесть утра, а окончание работы – в семь вечера. Я здесь буду работать две недели.

Сегодня со мной случилось несчастье – упала, повредила ноги. Наверное, меня сглазили – восхищались, как я красиво загорела, а особенно – ноги. Теперь левая очень сильно болит. И так мне захотелось услышать твою присказку: «У сороки заболи, у собаки заболи, а у Галочки подживи!». Ты находишься так далеко от меня, но я помню, какой ты нежный, добрый, хороший.

Очень обидно, что не было связи. Так хотелось поговорить с тобой. Все время думаю о тебе, о нас. Иногда приходит мысль – «неужели не встретимся?» и становится страшно, ведь разлука очень коварна. Только четыре дня нет тебя со мной, а кажется, что целую вечность. Там, в горах, я не понимала, как это трудно расставаться с родным человеком, а здесь схожу с ума без тебя, тоскую, даже реву, как девчонка.

Я надеюсь, что ты не заставишь меня долго страдать, я обязательно дождусь того дня, когда ты приедешь, и уж тогда все – куда ты, туда и я, и никого мне больше не надо. Я очень сильно люблю тебя, мой симпатичный Миша. Я хочу знать о тебе все – чем занимаешься в свободные часы, как дела на работе, что нового в жизни, не изменилось ли твое отношение ко мне.