Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Роман. Том 1

– Ага! Как архангел из-под облаков, – смеется Парахин, – жарковато тут у вас…

– Как архангел? Может быть… – улыбается Ягунов, – Особенно с комиссарской звездой на рукаве и красным дьявольским огнем в глазах! Точно! Ты как здесь, Иван Павлович?

– Мимо проходил, решил поздороваться… Шучу! По приказу я… К тебе отправили, Павел Максимович! Для помощи в организации обороны. Потому как, чует мое сердце, тут непростая каша заваривается!

– Еще какая! И нам это все расхлебывать… Товарищ старший батальонный комиссар! Все очень неоднозначно… Но то, что ты здесь, это хоть одно здравое решение командования за эти дни! Лучшего бы я и желать не мог! Ты-то мне и нужен!

– Уж прямо я? От меня одного фронт не сдвинется…

– Как знать! Для армии важна личность и талант вести за собой. А у тебя этого в избытке!

– Чего бы то ни было, а одного человека все равно мало. Я так понял, формируется сводный отряд прикрытия? Переправу защитить? Что тут у вас?

– Сводный… Может официально оно и так! А на деле… Солянка! Собираем гвардию из тех, кто здесь по сути случайным образом оказался! И запасники, и пограничники, и разбитые фронтовые отступающие части, и различные вспомогательные соединения! Уже кого только нет…

– Но я особо никого не вижу на позициях. Где они все?

– Рано еще… Здесь только небольшой заградительный отряд больше для разведки. А основные силы у нас за спиной!

– Где? – вертит головой Парахин, – Там же степь голимая, воронками изрытая….

– В местном подземелье, в каменоломнях. Там база и госпиталь. И личный состав размещается. Плюс гражданские от бомбежек спасаются… Там уже целое поселение в недрах земли.

– Брошенные пещеры? Я бывал там пару раз до наступления, там склады были, место мрачное, дикое… Просто греческий Тартар! Как там люди сидят в холоде и мраке?

– Нормально. Главное – надежная защита от обстрелов и налетов авиации. Толща камня, глубина катакомб закрывают как подземная крепость!

– Подземная крепость? Интересно. Такое не предугадаешь… Полная неожиданность! Если все продумать, очень даже ничего получится!

– И противник дезориентирован. С виду ровная пустая степь… Никого нет. А в нужный момент появляются войска прямо из под земли! Эти каменоломни нам здорово сейчас помогают! Без них нас бы уже одними авианалетами бы смели! Так что ждем фрица в гости, Иван Павлович!

– Понятно. И как скоро? Что разведка говорит? Далеко противник?

– Мы и есть своего рода разведка… Там впереди чехарда полная! Все с катушек слетело… По анализу ситуации, я думаю уже утром мы сойдемся с тевтонской броней!

– Успеем собрать нужное количество? В катакомбах много солдат?

– Для этого боя… необходимого числа не найдешь! Тут своя специфика! Ладно, пошли комиссар, окинем свежим взглядом наши новые подземные владения, и подумаем как здесь фашисту ловушку устроить!

…Когда бомбежка ненадолго стихает, полковник и комиссар, где по окопам, где по изрытым взрывами сопкам, по вывороченной горелой земле с удушающим едким запахом, пробираются сначала к поселку Аджимушкай. А потом, спустившись вниз, оврагами и откосами, проходят к малозаметным входам в старые штольни. Миновав посты, они спускаются в черноту проема катакомб. Их сразу же обдает каким-то могильным, хищным холодом, сырой затхлостью и стойким запахом разложения… Но здесь на удивление оживленно. И военные, и гражданские, суетятся как рабочие пчелы в подземном улье… Снуют быстрыми, едва уловимыми тенями. Хмуро и озабоченно проходят воинские подразделения, разные по количеству, от нескольких человек до десятков и сотен. Санитары несут на носилках раненых. Кто-то перетаскивает армейские ящики, какую-то утварь… Где-то вдалеке коптит полевая кухня. Связисты тянут длинные, свисающие провода. Кто-то целыми семьями, тащит весь свой хозяйственный скарб и даже животных – коз, кур, коров, гусей… Горят костры и самодельные факела. С громким лаем скачут собаки, по углам, сверкая своими феерическими колдовскими глазами, сидят кошки. Тут и там носятся дети, затевая, даже здесь свои шальные игры… Все бурлит как живой кипящий котел. И напоминает или огромный цыганский табор или настоящее Вавилонское столпотворение!

Ягунов и Парахин, чуть ли не протискиваются через пеструю толпу, и идут дальше в зловеще шевелящуюся темноту. Проход вглубь под углом вниз кажется чарующим черным водоворотом, утягивающим безвозвратно вниз…

Однако впереди маячит зыбкий мутновато-желтый свет…. Пройдя несколько метров командиры попадают в довольно сносно оборудованный широкий коридор, освещенный электрическими лампочками на расстоянии 10—15 метров… Все это выглядит очень необычно, словно в невнятном рваном сне.

– Откуда свет? – спрашивает Парахин, едва не спотыкаясь на попавшимся под ноги скользком камне, – Никогда бы не подумал! Когда я здесь был, мы с фонарями ходили…

– Время не стоит на месте! – улыбается Ягунов, – прогресс пришел и сюда, в эти заброшенные древние владения Мрака! Вдохнул немного жизни в эти мертвые обители камня… Два трактора работают в качестве генераторов. Вот такой подземный бульвар образовался! Для романтических прогулок… Но не все штольни освещены. Только самые значимые объекты. Большая часть этой подземной системы лежит в полном мраке.

– Ну это понятно! На эти многокилометровые запутанные тоннели никаких проводов, никакого электричества не хватит! Здесь мрак первозданный… Совсем другой мир! Царство нетронутой Тьмы! Как непредсказуемое каменное болото. Чуть не туда – и утонешь! И как такая Громадина в природе образовалась? Неужели одной шахтной выработкой!

– Все верно! Здесь добыча известняка была еще с античных времен – камня ракушечника. Из него строили дома и храмы! Вот за столетия и родился этот сложный многоярусный запутанный Лабиринт, как головоломка! Ее бы еще разгадать…

– Какое средоточие мрака! Поразительно! Я с юности в шахте работал на Донбассе, достаточно долго. Забой – как родной дом! Но такого как здесь не было… Тут он какой-то странный, тягучий, словно живой. И будто сразу в пропасть проваливаешься! И летишь неизвестно куда… В обычной шахте такого нет. Там как-то все рукотворно и осязаемо. Конкретно! А тут все размыто, как в тумане идешь, или в трясине утопаешь…

– Да место специфичное… Но оно нам сейчас просто необходимо. Все эти прелести подземелья нам только на руку! Огромная мощь камня, беспросветная тьма, почти непроходимый лабиринт…. Лучшей маскировки и не придумаешь! Это подземное сооружение рук человеческих и природы впечатляет! Словно смотришь в саму Бездну…

– Все это хорошо, в плане обороны, но вот с остальным, главное сильно не засмотреться! И не забыть, откуда пришли! Мрак коварен, утягивает как голодная топь…

– Ну мы здесь в гостях у бога Аида, и ненадолго! – улыбается Ягунов, – Это, Иван Павлович, временное укрытие! Так что вся Тьма просто не успеет ничего сделать…

– Что ж будем надеяться что наше пребывание здесь ограничится поверхностной экскурсией… А то для длительного обитания здесь совсем уныло и тягостно.

– Выполним поставленную задачу и отойдем на переправу! Все это быстро кончится, даже по всем грубым расчетам. И мрак оставим мраку! Так, вот мы и пришли! Нам нужен этот участок… Здесь находятся воинские соединения, которые еще не знают об отрядах арьергарда. Их нужно срочно включать в наше формирование.

Полковник и комиссар оказываются в достаточном просторном зале, где в полной походной боевой амуниции скопилось большое количество солдат. Ягунов выходит вперед, на возвышающийся выступ скалы… Красноармейцы, заметив в качающейся огромными тенями полутьме прибывшее начальство, быстро поднимаются и начинают строиться в шеренги.

Из смоляной темноты вырастает высокий, крепкого сложения командир, лихо отдавая честь:

– Товарищ полковник! Разрешите доложить?

– Докладывайте… – кивает Ягунов, внимательно вглядываясь в темные смазанные лица, кажущиеся ожившей старой истертой огромной иконой.

– Полк резерва командно-политического состава фронта готов к эвакуации на Таманский берег! Докладывает командир полка капитан Левицкий! Мы готовы выступить…

– Отставить! – сурово гремит эхом голос Ягунова, отражаясь от хмуро нависших скал, в темноте тускло поблескивают стекла пенсне, – Никакой эвакуации не будет… Вы все остаетесь здесь! И поступаете в мое распоряжение.

– То есть как? Не будет… – осекается Левицкий, замирая с полуопущенной рукой, – У нас же был приказ идти к переправе!

По рядам солдат пробегает недовольный гул. Бойцы переглядываются и обмениваются короткими репликами. По силуэтам людей прокатывается бурное колыхание как волна по морской глади.

– Обстановка на фронте быстро меняется, товарищ капитан! У меня приказ командующего фронтом генерал-лейтенанта Козлова… Вот ознакомьтесь! Я – полковник Ягунов Павел Максимович, начальник отдела боевой подготовки Крымского фронта, заместитель начальника штаба фронта. Это мой ближайший помощник – старший батальонный комиссар Иван Павлович Парахин. Согласно приказу, все воинские группы и подразделения, находящиеся в районе поселка Аджимушкай, переходят в наше с комиссаром подчинение. Я назначен начальником этого участка обороны. Мы формируем сводный отряд, в задачу которого входит обеспечение эвакуации войск Крымского фронта! Всех трех армий…

– Так значит арьергард? – тихо выдыхает Левицкий, о чем-то напряженно задумываясь, – Из всех, кто здесь оказался… Только чем это может обернуться?

– Товарищи! – выступает вперед Парахин, – Как вы знаете, враг прорвал линию фронта на Акмонае и рвется к Керчи! Мы не должны допустить, чтобы фашистский сапог топтал землю этого древнего и славного города! Мы должны стать неодолимой каменной скалой, о которую как темные волны разобьются фашистские полчища! На кону стоит самое бесценное – жизни наших товарищей. Мы должны их спасти, дать возможность переправится раненым и бойцам вышедшим из акмонайского пекла, на спасительный Таманский берег… Армия – это прежде всего поддержка друг друга. Это боевое братство! Если мы не в состоянии оказать помощь товарищу в окопе, закрыв собой, то грошь нам цена… От нас зависит многое, если не сказать Все!

Стоять будем до конца, и докажем, что такое Красное Армия! Наше дело правое! Победа будет за нами!

По толпе прокатывается легкий ветер обрывочных фраз…

– Все выполним комиссар! Фашисту рога сломаем… Не в первой!

– Вот и переправились на тот берег… Что ж дальше то будет?

– А почему бы часть войск из порта не повернуть в нашу сторону? Там кого только нет! А мы что – резерв…

– Задача непростая, но мы ее выполним!

– Вот так поворот…

– Наконец-то настоящим делом займемся! Доконало в тылу сидеть…

– С нашим командованием не соскучишься…

– Что у нас вообще происходит? То одно, то другое!

– Все бегут… как зайцы! Видимо одни мы в реальном строю и остались…

– Все здесь перепуталось!

– Насколько нас здесь хватит?

– Теперь хоть что-то ясно становится….

Парахин поворачивается к Левицкому:

– Что за ропот?

– Не обращайте внимание, возраст… У меня народ проверенный, много ветеранов Гражданской войны. Старая закаленная гвардия! Сейчас поворчат немного и успокоятся. Я их знаю, надежней людей нет…

– Что ж, тогда нам повезло, – осматривается комиссар по сторонам, – да, место здесь непростое…

– С людьми повезло, с каменоломнями тоже, – замечает Ягунов, – здесь хорошая база и надежное убежище от обстрелов. В степи сейчас настоящий ад. Так что у нас есть уже большое преимущество. Частично мы уже не видимы для врага. И можем устроить ему массу ловушек. Используем все, что есть… Что с укреплениями наверху, капитан?

– Три линии окопов, но все сделаны наспех, без должной продуманной крепкой системы, и соблюдения требований к полевым укреплениям. Противотанковых заграждений и минных полей нет. По сути – чистое поле… Так и будем фрицев встречать?

Ягунов задумавшись, смотрит в темноту… Потом медленно произносит:

– Это хоть что-то, в отличие от других участков всего полуострова… Есть от чего оттолкнуться!

Парахин достает планшет:

– Может возвести дополнительные укрепления? Солдат хватит…

– Не успеем! – хмуро бросает полковник, – Немцы уже близко. Осмотрим позиции. Распределим людей… Вышлем разведку! Мы должны быть готовы встретить врага в полной боевой готовности и сразу нанести опережающий максимальный урон. Активная оборона, переходящая в неожиданные контратаки! Только так…

И еще… Все отступающие армейские группы разворачиваем и включаем в нашу оборону! Это тоже приказ…

Парахин кивает:

– Сделаем! Только вот отступать уже почти некому… Все кто был, похоже уже на переправе! Лишь совсем малые отряды просачиваются. Основные силы точно в порту! Нам остается только то, что есть в районе катакомб…

– Соберем всех кто окажется на нашем направлении, – поясняет Ягунов, – сейчас нам каждый солдат важен.

– Помимо всего, у нас еще есть проблема, – внимательно и испытующе смотрит Левицкий на командиров, – с боеприпасами и оружием. У меня половина личного состава с одними ремнями на поясе. И пилоткой на затылке… Даже пистолетов нет! Не говоря о гранатах и пулеметах… Мы же к эвакуации готовились, нам никто ничего не выдал! Хоть с голыми кулаками в бой иди! На танки и до зубов вооруженные фашистские легионы… С этим как быть?

Ягунов тяжело вздыхает:

– Да, мне еще так воевать не приходилось! Даже в самые трудные и суровые времена Гражданской! Оружие распределим… У кого что есть! Здесь где-то на складах был запас с иранскими винтовками. Надо проверить. В других частях есть несколько пушек, минометы, пулеметов достаточно… Взводы с ПТР. Справимся!

– Нам хоть немного авиационной и танковой поддержки, было бы надежней! – сдвигает фуражку на затылок залихвастским пацанским дворовым жестом Парахин – привычка рабочей юности, – Да и артиллерии не помешало бы! Тогда бы все повеселее пошло…

– Артиллерия была вся на Акмонае! Стянута к передовой линии, – сообщает Левицкий, – И понятно, что ее уже больше нет! Танковые подразделения сгорели в степи… Остатки говорят, у завода Войкова еще сражаются, вместе с каким-то бронепоездом. Аэродромы все разбомблены, в первые же часы наступления, самолеты даже не успели взлететь! Ближайший к нам – горит в Багерово… С Кубани никакой помощи нет! Мы уже в огненном кольце, и оно все стремительней стягивается. Так что нам придется серьезно покрутиться в в этом тайфуне!

– Кольцо, буря, броня, чтобы ни было! —твердо и со странно-мрачным пылом чеканит Ягунов, – Разорвем… Будь оно хоть из пламени, хоть из железа! Не такие бастионы брали! Нам нужно спасти остатки нашего Крымского фронта и выполнить поставленную нам задачу! Целые дивизии гибнут под фашистскими бомбами в степи, и в порту! Надежда сейчас только на нас…

Глава 13

Первое, что поражает лейтенанта Велигонова, это раздирающий звук, пронизывающий и рвущий изнутри. Это не гром, не грохот, это какое-то проникающее в тебя разрывающее пространство. Вой залпов и свист надсадно режут слух, потом дикое невообразимое сотрясение разрыва, вздыбленные комья земли – все сливается в один умопомрачительный ураган. Пульсация взрывов улавливается кожей, все тело вибрирует как безумная антенна. Земля словно плывет как оторвавшийся с якоря корабль, без управления. Так и происходит любой бой? Все ходит ходуном! Противник где-то только угадывается… И ты вертишься на пятачке с одной мыслью, чтоб тебя не убило шальным снарядом! Как муха с оборванным крыльями. Нет, он все представлял совершенно иначе! Четкие наступающие цепи врагов, где даже можно рассмотреть лица, удобная незаметная позиция, безотказное оружие, азарт победы, ближние продуманные увлекающие схватки! А тут… Горизонт затянут дымовой мглой, откуда вылетают огненные росчерки обстрела, и проступают какие-то невнятные контуры. Что-то понять почти невозможно. Только куда-то бить наугад! К тому же обычное осознание себя сносит напрочь! Все копошится, вязнет как во сне – размытые очертания, коптящие клубы дыма, мелькающие едва уловимые тени. Что это все значит? Все происходит как не с тобой. Где-то далеко. Поэтому страха нет. Есть стойкое непонимание происходящего. Что именно сейчас раскрывается. Все действия механистичные, основанные на инстинктах. Осмотрелся, нырнул в окоп, проверил оружие, удар взрыва – вжал голову в плечи, уткнулся в горячую горькую землю, выполз, увидел истерично полыхающие огни с той стороны – выстрелил, обрушился шквал стрельбы, зарылся в грунт, перекатился, сменил позицию… И опять все тоже по второму, третьему кругу! И кажется этому не будет конца… Разум, привычная логика просто испарились.

Лейтенант щелкает затвором, очередная, зычно, гильза вылетает из винтовки, досылает патрон и пытается поймать цель в кипящем дымовом сумраке. Рядом темными столбами-великанами вздымаются взрывы секут пули и осколки, иногда противно взвизгивающе задевая каску и заставляя замереть – зацепило? Живой? Или…

Что-то грузное опускается сзади. Велигонов резко оборачивается, перехватывая оружие.

– Здрасьте мордасьте… Это я! Не ждал? – смахивает с себя комья земли и вытирает копоть с лица комбат Золкин. Подтягивает ручной пулемет, проверяет… Тут же по краю траншеи прокатываются свистящие земляные фонтанчики прокатившейся очереди.

– Я думал Вы на правом фланге. Также договаривались! Ничего не пойму!

– Все поменялось! Атаки со всех сторон. Линия обороны постоянно меняется… Я там где нужней. Приходится кочевать! И куда товарищи пограничники из 95-го особого полка прикажут… Они в стратегии мастера, не то что мы, шпалоукладчики! Но у каждого своя роль, без нас в другой области не обойтись!

– Зато мы как зайцы по степи не побежали, как многие! Где она бравая пехота? Артиллерия? Авиация? Все к переправе смылись! Только мы железнодорожники здесь и остались! Чтоб фашиста встретить…

– Это верно. Наш батальон показал железную дисциплину, в пример всем! Вон погранцы даже нас оценили, взяли к себе в бой! Это о многом говорит. Мы хоть и в военном деле не первые, а характер у нас есть… Нас как рельсы – не сдвинешь! Кого не подстрелим, кайлом забьем, руками задушим. К нам только в руки попади… У нас силища неимоверная. Каждый день с железом упражняемся.

– Да, силенкой похвастаться, пожалуй, можем. Нам только дотянуться до врага, попасть! И кулаком зашибить можно… Если еще дойдет до рукопашной, Федор Михайлович! А то ведь который час с дистанции фрицы лупят, и мы тоже… А из нас какие стрелки? Только ближнего боя ждать.

– Погоди, все главное еще впереди! Чую я такая заваруха начнется, что только держись! Ну что дождался настоящей войны, лейтенант? Теперь получай по полной. На нас вон танки прут! А у нас ни одной пушки. И не одного нашего самолета в небе. Такой расклад! Будем с гранатами крутится против этих громадных махин. Кто бы из наших еще вспомнил или знал куда точно гранату нужно кидать. Противотанковые ружья у пограничников. Нам не дали. Их мало, они на вес золота. Все равно никто из наших из них стрелять не умеет. Все правильно. Нашим железнодорожникам дай бог из винтовки выстрелить. Огневую подготовку проходили с десятка три- четыре, и то не вспомнить когда, нормативы сдавали. И то кое-как… Никто не думал, что нам воевать придется, еще и на передовой. Мы же специалисты своего узкого профиля!

– Справимся! Тело в такой ситуации само подскажет… Когда враг перед тобой появится, тут уж самый основной инстинкт сработает, умеешь – не умеешь, а выстрелишь куда надо! В секунды все поймешь…

– Это понятно. Как в драке. Только здесь не уличная подворотня, Николай! Здесь умение тоже необходимо. Война – это грамотная стратегия прежде всего и отточенные навыки. А это что у тебя? Ты где такую винтовку надыбал? Что-то я у наших таких не видел.

– Эта? Мне тоже нравится… Иранская!

– Что караван со сказочного Востока пришел? Когда? Я что-то упустил?

– Нет, – смеется Велигонов, – со склада выдали, в последний момент перед боем. У нас же ничего не было, кроме лопат, ломов, молотов и ножей. Укомплектовали часть наших солдат. Когда вы с 1-ротой уже выступили. Хорошая вещичка! Мне нравится… И патроны такие интересные, с восточной вязью, гляньте!

– Хм, занятно, – рассматривает запасную обойму Золкин, – Экзотические штучки! И откуда у нас эти сокровища Али-бабы? Просто восточное волшебство! Тысяча и одна ночь, не иначе…

– Я слышал часть Крымского фронта прибыла из Ирана. С танками и прочим вооружением. Они там в прошлом году фрицев из гор волшебного Востока выгоняли. Фашисты хотели там сделать серьезный плацдарм для нападения на СССР с юга. Но наше командование упредило этот коварный удар. Вот так, Федор Михайлович! Как все переплетается у нас, замысловато, правда, как восточные арабески!

– Что сплетается, это правда! Только больше похоже на тугой морской узел, здесь в Аджимушкае! Все здесь очень непросто складывается, Николай! И неизвестно чем закончится… Будто тучи над нами какие-то адские зависли! И просвета не видать.

– Да с чего вы взяли, товарищ капитан? Переправу прикроем, и опять в тыл! Куда нас еще могут бросить? Здесь и то, оказались по крайней необходимости. Опять будем дороги прокладывать. И вспоминать эти бои под Керчью как самое яркое событие. Опять рутина начнется.

– Ты еще попробуй отсюда выйди, умник! Тут такая петля накидывается, что от нее вряд ли увернешься… Что-то тут происходит помимо всей этой военной катавасии, что-то совсем чужое.

– Не понимаю я Вас, Федор Михайлович! Или Вы тоже что-то мистическое почуяли, как я давеча? – подмигивает Велигонов, – Так Вы стесняйтесь, говорите как есть… Я пойму!

– Да как тебе сказать… Возможно просто предчувствие. Но вот случилось тут кое-что со мной, когда в катакомбу эту заходили. Прямо сюжет из Гоголя…

Сбоку в окопе раздается шум быстрого движения, но какой-то неловкий, прерывающийся, будто спотыкающийся и ищущий дорогу. Командиры поворачиваются, поднимая оружие.

Из облака песка и пыли возникает едва узнаваемая военфельдшер Иевлева. Улыбаясь и откидывая назад выпавшую из-под пилотки челку…

– Так, а это что за мимолетное явление? – хмурится, топорща усы Золкин, – «И гений чистой красоты?»… Ты почему здесь?

– Потому же что и вы. Выполняю свой долг! Что не ясно?

– С ума сошла? – сердится комбат, – Тебе где приказано находиться? В катакомбе! В госпитале! И ждать нас… И откуда вы свалились все на мою голову, безбашенные? Как вы вообще попали в железнодорожные войска? Вам бы в кавалерию или в танковые части. На месте усидеть не могут.

– Я здесь сейчас нужнее! Какой смысл в каменоломне сидеть? Если вовремя не оказать помощь, боец может умереть! Борьба за жизнь на минуты идет… Бой вон не шуточный разгорается… Медиков почти нет на позициях, я заметила. Кто раненых будет перевязывать?

– Найдем кто перевяжет, чай не дети малые здесь… Уж бинтовать то мы умеем. Твоя задача в «Скале» им помощь оказывать, а не на передовой… Марш в катакомбу!

– Не пойду! – упрямо наклоняет голову Иевлева, – Мое место здесь, рядом со всеми! Я – лейтенант медицинской службы, и отвечаю за сохранность батальона. И обязана быть с личным составом! И не прятаться под землей…

– Чего? Ты что девка, белены объелась? Это приказ! Под трибунал захотела?

– Мне все равно, – задумчиво грустно вздыхает Вера, – что там будет сегодняшним вечером или завтра. Вот выживем, тогда хоть куда пойду – или на гауптвахту или под суд! Только сейчас не до этого, Федор Михайлович! Все перемешалось. Немец вон стальной лавиной прет. Нам выстоять эти дни, а потом разберемся со всеми уставами! Воевать надо…

– Тьфу, чтоб тебя! – кусает усы Золкин, – И за что мне такой контингент достался, в самых тихих частях Красной Армии! Все в герои наровят выйти! Да пойми ты, девица-красавица, что здесь война уже настоящая, это не романтика из книжек. Здесь убьют и ахнуть не успеешь! Ты куда лезешь?

– Да, какие герои, товарищ капитан? Мне солдатам помогать нужно. Я и стрелять то не умею! Моя роль скромная – сидеть в окопе, оказывать первую помощь. Что не так? Я не уйду, Вы же мой характер знаете. Если что решила – никто меня не остановит. Мы у Вас все такие. Железные, как рельсы! Сами нас так воспитывали! Вот мы и получились такие строптивые… Прогоните отсюда – вон в соседнем окопе спрячусь, но ребят наших не брошу!

– Вера! Федор Михайлович прав! Нечего тебе здесь делать! – включается Велигонов, – Не хватало еще, чтоб с тобой что-то случилось. Уж такого нам точно не надо!

– Ну ты еще давай, начни, подпевала! Соловей сладкозвучный… Завел свои песни! Нет чтобы поддержать товарища! Сказала – здесь буду! С места не сойду! Хоть что делайте…

– На, каску хоть одень, дуреха! – отечески усмехается Золкин, – Тут пули и осколки свищут как пурга зимой. Чуть высунешься, и головы не будет!

– А Вы как?

– Обыкновенно. Пилотки хватит. У меня башка крепкая, все пули отскочат, как горох! – смеется Золкин, – Меня этой петрушкой не возьмешь! Калибр маловат…. А ты, Вера, смотри в оба! Никуда дальше окопа не лезь, пока все не стихнет. И тут все равно не останешься! Пойдешь на 2-ю линию обороны! И чтоб не высовывалась лишний раз из траншеи! Поняла?