Молодость lights, или Время молодых

Мы шальные, как пули, ползли по трубе и забыли про пятого. Мы почти доползли до конца, когда Эрик позвал нас обратно. Я ответил, так как Артур был не в состоянии отвечать, что на сегодня с нас хватит приключений. Мой вечер закончился скучно. У меня ужасно болел нос, а Артур был не тронут и не пострадал вообще, разве что психологически.

На следующее утро я увидел нашего дорогого друга в школе. Его крысиная мордочка была в порезах, но больше это было похоже на неудачное бритье бороды. Хотя какая борода в пятнадцать лет? Ему повезло сохранить лицо. Я думаю, ему помогла безупречная техника выполнения прыжка вперед с приземлением на руки – та самая рыбка. В этом он был хорош.

Мы обменялись дружескими объятиями. Руслан конечно же не признался, что испугался, он сказал, что его переклинило. Тут было бесполезно ставить под вопрос его теорию, так как я знаю, как может переклинить под токсичными веществами. Как то мой одноклассник Стасик пошел с нами дышать бензином на чердак одного из заброшенных домов на районе. Во время процедуры, подвергающей наш мозг выдавать проходы в другие реальности, Стасик аккуратно поднялся с бревна на котором сидел, иногда попукивая в такт своего сердце биения, и очень нежно полил рукав своей кофты бензином, напивая при этом мотив незнакомой мне песни. Затем достал пачку сигарет, купленную на столовые деньги в школе, это был легкий «next» – дешевая марка сигарет всех подростков неудачников. И в предвкушении будущего огня зажег зажигалку, прикурив сигарету. После пары плотных затяжек дыма, поджог свой сочно пропитанный бензином рукав. Мы отвлеклись от процедуры, но никто не встал, не понимая до конца глюк это или реальность. Как только Стасик почувствовал запах дыма от новой кофты, он заорал и принялся плясать по хрупкому полу чердака, размахивая рукой, разгоняя огненные вихри подле наших лиц. Это привело нас к тому, что ветхий пол чердака не выдержал плясок этого народного артиста. Пол обвалился и мы все кубарем полетели вниз. Стасик – единственный, кто приземлился на ноги. Руслан, как ни странно, летел все той же рыбкой. Я упал на голову, а Артур хлебнул бензина из банки и упал на жопу, не пролив ни капли. Самое интересно то, что он не прекратил вдыхать пары этой смеси. Он сидел как сидел, поменялась только декорация. Стасику удалось снять кофту и потушить огонь без видимого ущерба здоровью. Он даже не выронил сигарету из рта.

Закончив диалог с Русланом, я решил дойти до туалета. Так как первым уроком была алгебра, а учитель никаким авторитетом для меня не пользовался, я мог опоздать. Я шел по коридору школы и увидел Лену. Знаете, в таком возрасте, как бы ты ни провел токсично или пьяно вечер, утром ты выглядишь хорошо. Организм настолько быстро регенерируется, что не дает тебе выглядеть паршиво.

Я шел и не мог оторвать от нее взгляд. Она была как маркетинговый ход у больших компаний – привлекала внимания. Красота ее была смело подчеркнута косметикой, а стиль ее – черный. В этом плане мы были похожи: я всегда носил, ношу и буду носить в основном черные оттенки. Ее глаза встретились с моими. Пускай, я не был ярким красавцем в пятнадцать лет, но все же она по-особенному на меня посмотрела. И, в отличие от нашей первой встречи в курилке, она заметила меня. Я не мог оторвать от нее глаз. И в какой-то момент я понял, что это нагло так пристально смотреть на нее. Но она сама шла навстречу и смотрела на меня. Именно тогда я понял, что стоит бороться за ее расположение. Наши взгляды разошлись, только когда мы уже прошли бок о бок. Пройдя еще метров пять я оглянулся и увидел, что она смотрит мне в след. Я тогда не понял, что это означает зеленый свет. Но, придя домой вечером, добавил ее в друзья в ВКонтакте – это было началом.

Глава 3

Я написал ей «Привет». Что касалось переписки в интернете – я всегда был умельцем, так как не видел лица собеседника, а это многое для меня значило. Потому что, как вы помните, я хреново мог общаться с предметом моего обожания. И общение я им выдавал зажатое и скромное, что не очень положительно влияет на представительниц молодого поколения. Девчонки любят тех, кто их не любит. Но таким я был офлайн и трезвый. В интернете и пьяный я мог веселиться. И по отдельности тоже – в интернете и трезвый, и пьяный без интернета.

Также я имел способность выдавать не слабый рассудительный понос из слов. Особенно от этого страдала клавиатура моего компьютера. Ну и собеседница. Собственно, Лена ответила, мы разговорились, в чем по началу я сомневался. Она рассказала, что занималась легкой атлетикой. А я рассказал ей пару басен о том, какой я плохой мальчик, дабы доказать свою крутизну. На ее страничке была музыка, на которую она позже меня подсадила. Ничего особенного, какой-то русский рэпчик и попса в стиле Насти Коменской. Я не мог писать ей сочиненную мною дичь, которая покорила и взорвала умы малолеток. Эту ужасную пошлую наглую ложь. Ей я писал то правду о себе, то полуправду о своих гангстерских похождений. И пускай писанина эта была написана не очень качественно и на скорую руку. Я чувствовал, что она считает меня забавным. Весь вечер мы общались и я ловил кайф с каждого момента нашей переписки. Казалось, что мы одна душа в двух телах.

Очень скоро я перенял ее вкус на музыку. Все, что нравилось ей, в один вечер стало близко мне. И к концу вечера я пригласил ее погулять. Она согласилась, и мой мозг испытал неслабый приток адреналина, вперемешку с эндорфинами. Еще ни одна близкая моему сердцу девушка не соглашалась со мной на свидание так быстро. Поэтому я был в шоке. И через время застал себя за механическими действиями своих рук. Я жестко наминал лицо, с которого не сходила улыбка. Выдавил этими движениями пару прыщей. И мои ладони покрылись выделениями кожного жира. Мои серо-голубые очи смотрели на себя в зеркало и в них отражалось ночное небо. Чувство, что я испытывал, было подростковым счастьем, и я был сильно доволен собой.

Стоя у зеркала, я выругался в похвалу себе. Вернулся к компу, врубил музончик на ее странице и завалился на диван. Сочинил прозу о своей будущей любви в голове. Которую также быстро и забыл, когда поднялся с дивана. Улыбка все не покидала моего лица. Нет, конечно, я уже гулял с девушками, что нравились мне ранее: с Викой, у которой была шикарная задница, у меня почти получилось создать отношения, но там вмешался парень постарше. Мы с ней гуляли и я даже смешил ее пьяный, возле ее дома. По-моему до поцелуя дело не дошло, но позже она поняла, что зря со мной не связалась.

С Катей, подругой Вики, я гулял в основном в компании, но минутка милости между нами все же проскочила. Как-то после дискотеки в школе я провожал ее до дома. Как ни странно Вика на тот момент была с нами. И когда мы подошли к ее, дому Катя сама меня поцеловала. Я даже не лез к ней. Но каково было мое разочарование, когда следующим днем, она сказала, что не видит в нас пару. А тот поцелуй всего лишь пьяный эмоциональный выкидыш ее чувств, так как я слишком много за ней ухлестывал, чтобы это осталось без вознаграждения. Вот так по лепесточку в каждую влюбленность отрывались части моего молодого сердца. Это были происшествия четырнадцати и половины пятнадцати моих лет. А потом произошло знакомство с Леной. Утром школу я проспал. А я очень хотел там появляться, так как девушка, запрыгнувшая в мою жизнь так быстро, находилась там.

Я сидел на уроках и не переставал рассказывать о своем успехе подруге Ксюше. Постоянно пытался ускорить время дрыганьем ног под партой, чтобы пришла перемена. Я нервозно тряс ногами и рассказывал подробности своей переписки. Мне нравилось общаться с Ксюшей, но я был слишком взволнован и ошеломлен предвкушением встречи с темноволосой красавицей. И как только прозвучал гонг на перемену, я вылетел из кабинета, как Тайсон вырвал ухо Холлифилду. Понимаю, что это не лучшее описание момента, но скажу вам, что самое правдоподобное. На полной скорости я врезался в Лену. Наши кабинеты были соседними, такого я никак не ожидал. С ног я ее не сбил, но макияж попортил. Она ударилась красивым личиком в мою костлявую грудь. Больнее было мне, чем ей, мы примерно одинаково весили в то время. Но она так пахла, как в тот первый день, когда я ее увидел в курилке – за этот запах я был готов простить ей любую мою боль. И тут я уже находился в ожидании или пощечины или жесткой полемики с ее стороны. Но о

на сдержалась, хотя ее лицо выражало желание быстрого убийства. Жестко схватила меня за руку, и потащила подальше от кабинетов. Мы оказались у окна, у которого Руслан рассказывал мне про новеньких. И я, не контролируя речь, произнес то, о чем думал.

– А я так спешил тебя увидеть, что врезался в тебя. – Причем я произнес это также быстро, как и бежал, чтобы увидеть ее. Она посмотрела на меня с редким умилением, с которым на меня смотрели только в раннем детстве, когда я был еще мил собой, затем сказала:

– Ты симпатичнее, Тём, чем вчера. – Я смутился от ее слов, так как ничего не понял. Покрылся потом и ответил ей.

– Это все из-за того, что сегодня я не с бодуна.

Ее лицо немного покраснело. Было заметно, что она сдерживала улыбку, но упустила чуток, и улыбнулась на одну сторону. Мы немного покурили с ней в женском туалете, и договорились о том, что вечер мы проведем вместе. В школе делать мне больше было нечего и я пошел домой. На встречу по коридору школы шел Руслан, его лицо издалека выражало ухмылку, не зажившие ранки от стекла покрылись коркой. Подойдя ближе, мы недолго поговорили.

– Видел ты с новенькой говорил. Кадришься?

– Ну да, вот решил погулять с ней, – твердо ответил я. Лицо Руслана вытягивалось вперед, как бы предчувствуя скорое удивления.

– И что скажешь, она согласилась? – удивленно и с призрением спросил Руслан.

– А что тут такого? Красивая девушка не может пойти со мной гулять?

В этот момент я осознал, насколько мало я считаю его своим другом. И насколько много притворяюсь, общаясь с ним. Я явно боялся его после той драки, которая произошла, когда мне было тринадцать. Он что-то тявкнул в ответ настолько низкое, что в моей памяти это стоит под грифом «не открывать». И честно, я не помню слов, но помню чувства.

Я шел домой и чувствовал себя ослабленным, подавленным и оскорбленным. Я шел домой и вспоминал тот летний вечер два года назад и моменты нашей драки. По-моему, был август мы с Русланом в компании старших ребят рвали вкусную черешню – я наслаждался этим вечером. Я был в хорошем настроении и решил подшутить над Русланом, когда он стоял на краю забора и рвал эту красную как кровь спелую ягоду. Я легонько толкнул его, и он упал в палисадник в перепаханную мягкую землю. Упал он на ноги и ничего себе не повредил. На тот момент я его не боялся, да и другом не считал – он был парнем, который гулял со мной в одной компании. И недавно перешел в нашу школу. Как только он оказался в моем классе, я задал ему трепку на уроке истории, потому что он подрался с одним отличником. Я полез разнимать, и он на отмажь ударил меня кулаком в щеку. Удар предназначался не мне. Руслан знал, что я в этом классе Альфа, и не был готов к драке, когда я поменял настрой с миротворческого в боевой. И начал атаку. Он забился в угол кабинета и принимал удары моих ног. Меня оттащили и на этом история закончилась. А продолжилась она как раз в тот летний вечер. Я в шутку убежал от него, но когда мне надоело я прекратил. И тогда он полез бороться со мной. Я честно думал, что эта шутка и пытался поддаваться, чтобы угомонить его. Потому что серьезные уличные драки у меня начинались с удара кулаком в лицо. А я могу вам похвастаться, что у меня был врожденный талант махать руками в такт боя. За всю жизнь я простоял не мало спаррингов по боксу в перчатках и ни одного не проиграл. Так что удары руками были моей фишкой, но что касается смешанных единоборств, борьбы и ударами ног я был похуже, но все же выше уровня Руслана.

Поддаваясь ему, чтобы закончить этот цирк и приняться за поедания черешни, я выскользнул из его захвата и то ли сам потерял равновесие, то ли он опрокинул меня. Я упал на колени, и когда уже хотел встать, я не мог и подумать, что для него этот поединок – не шутка. Он прямо с ноги, как в футболе, ударил мне в лицо. Тут уже удивился я. Этот сценарий отсутствовал в моей голове. За то меня посетили резкие залпы салюта от удара ноги этого парня. Самое интересное то, что эта драка, о которой я и не подозревал до удара ногой, происходила почти возле дома Вики, у которой была прелестная задница. Но на тот момент мне нравилась ее подруга, Катя.

Чувства мои были разрозненны: во-первых, проиграть драку Руслану не входило в мои планы. Во-вторых, я считал себя рыбкой по крупнее и мои все драки в основном были с ребятами постарше. Я щемил одноклассников, но драки за интерес всегда были со старшими парнями, так как одногодки ничего не могли мне противопоставить. А тут конец моему авторитету, ущерб страшный. А вот Руслан наоборот поднялся сразу на высокую ступень. Тот вечер несомненно был лучшим в его молодости. У меня был разбит нос, но такие ущербные увечья не должны останавливать таких амбициозных ребят, как я. Но почему-то тогда я остановился. После этой драки моя жизнь изменилась: я не хотел оправдываться перед людьми, мол я поддавался, и я не оправдывался. Руслан до начала учебного года рассказал всем о своей великой победе. Но не это было страшно. Мы гуляли с парнями старше нас года на три. И они всегда издавались над Русланом. Я же пришел в их компанию недавно и то, что я часто дрался, создавало мне авторитет в их глазах. А тут я проиграл парню, над которым они постоянно шутят и глумятся, и бьют на постоянной основе. Собственно никто из них меня не бил. Скорее всего драка со мной ни к чему хорошему никого из них не привела бы – все это понимали. Но это был год издевательства над моей личностью, а дети могут быть очень жестокими, особенно с поддержкой компании. Время шло и получилось так, что авторитет на улице я потерял. Издевательства терпел, обманывал сам себя. В классе все еще были слишком слабы для меня, тут я чувствовал себя хорошо. Руслан в школе не издевался и не обзывался на меня потому, что тут его никто не мог поддержать в его стремлении. Зато на улице он при каждом удобном случае выдавал партию гнойной гадости в мою сторону. Я все терпел его. Прошел год издевательств, унижения, и моей терпимости. Как-то драки на улице и множество конфликтов со всеми мастями нашего района подняли мою личность на новый уровень и весь второй год после драки с Русланом мой авторитет рос. Но психологическая травма к Руслану у меня осталась, а тот год унижений втоптал ее в подкорки мозга, и как бы я не настраивал себя на то, что нужно набить ему морду, я не мог на это решиться.

Рассуждения об этом закончились как только я подошел к порогу дома. Я вспомнил как на этом месте я стоял с Валей и не видел ее лица в темноте ночи. Мне стало забавно и в дом я зашел уже с настроением, которое поможет мне ни один раз рассмешить Лену этим вечером. Описывая вам весь бардак моей молодости я стараюсь максимально откровенно и честно описать не только саму историю, но и свои мысли, чувства и мотивы. Это сделать сложнее, так как я признаюсь в своих не лучших и грязных поступках, но что более важно – я признаюсь в том, что терпел унижения и отвержение, а для меня это тяжело и больно.

Первый раз мое сердце разбил отец, а далеко не дама, мне было около пяти лет. Тогда я начал плакать по ночам и бояться темноты. Кажется, Фредерик Бегбедер сказал, что у каждого писателя должно разбиться сердце, и чем раньше, тем лучше, иначе это шарлатанство.

Вот я стоял дома, готовился к свиданию с Леной и думал о том, какого мне было бы, если бы отец не ушел от нас. Тогда я был слишком маленьким, чтобы остановить его, но слишком разумным, чтобы прочувствовать всю боль. Я начал мочить кровать по ночам и продолжал ее мочить до девяти или даже десяти лет. Я не мог тогда понять физические это отклонения или психологические. Но у меня было довольно много двоюродных братьев младше меня, и они не писались ночью. Так что это создавало во мне чувство того, что я сломан. Также я был больным ребенком и много раз болел пневмонией, а болезнь, что осталась со мной на всю жизнь – это частые и беспричинные кровотечения из носа. Так что да, я был множество раз отстранен и сломлен. Чувствовал себя не таким как все и от этого было тяжело.

Под грустные мысли незаметно подошел вечер. Сначала я пошел к Эрику в баню, узнать, как у него дела и стрельнуть сигарету. Почти всегда в бане кто-то да сидел и можно было найти сигареты. Заходя в баню с улицы, я заметил, что окно, в которое Руслан прыгнул рыбкой, было затянуто целлофановой пленкой. Оказавшись внутри, в нос ударил резкий запах табачного дыма. А так как я последний раз курил в школе с Леной, мне стало плоховато, закружилась голова. На диване, напротив двери, сидел Эрик с сигаретой во рту. Подле него по правую руку сидела Валя, с которой я выходил ранее курить. На соседнем диване сидел мой друг Леха, и Галя – подруга Вали. В углу в кресле сидел Артур. Я всем пожал руки и по очереди выводил всех на улицу один на один стреляя сигареты. Так, чтобы настрелять по максимуму и не спалиться. Потому что на прогулке с Леной не хотелось выглядеть нищебродом. Я взял со стола, где стоял телевизор, гордо украденный нами на дачах через реку, пустую пачку сигарет. Рассказал всем быструю версию собственной похвалы по поводу свидания с Леной. И выйдя на улицу положил настрелянные сигареты в пустую пачку из-под «LD». Сегодня мне повезло: у всех посетителей этой блат-хаты были сигареты. Я у каждого взял по две штуки и у меня было пол пачки. Правда все курили разные сигареты и у меня было четыре штуки синего «Winston», две штуки «Viceroy» две штуки «Next» и две штуки красной золотой «Явы» – ее курили родители Эрика и почти всегда в бане был этот вид сигарет в свободном доступе. Сигареты были разные и мне не хотелось, чтобы Лена поняла, что это не мои сигареты. Тогда я нашел пустую пачку из под «Winston», и положил туда четыре сигареты «Winston». Приняв решение, что буду давать их Лене, а сам курить все те, что подешевле.

Я подходил к ее дому, солнце уже уходило с неба, оставляя этот день в прошлом. Я простоял около десяти минут, прежде чем решился постучать в окно ее дома. Было страшно, так как я был абсолютно трезвый. Зеленая калитка забора отварилась и в наступающие сумерки шагнула темнота. Лена как всегда была во всем черном, но этот цвет не уменьшал ее блеска в моих глазах. Я помнил всю свою историю жизни, все многочисленные косяки здоровья, особенно психологического. Я боялся, что она узнает об этих вещах. О том, что меня унижали еще год назад. О том, что я мочился в штаны с пяти до десяти лет. О том, что я считаю себя неполноценным. О том, что меня побил Руслан два года назад и о том, что сделало с моими чувствами это поражение. О том, что мое сердце было разбито множество раз. И что я был ужасно бедным, а моя мама прихожанка протестантской церкви. А их в то время провинциальные умы, незнающие истории, называли сектантами. И еще множество разных вещей в моей голове, о которых я думал, если она узнает, она порвет со мной, не начав отношений, а я сгорю со стыда.

Я не подвижно стоял, смотрел и думал об этом всем. А должен был думать только о ее красоте. Она подошла близко и взяла меня за руку. Я почувствовал все те же духи. Мы молчали какое-то время и каждую минуту этого молчания я признавал, что я ошибка. Но диалог все же начался, пускай и с монолога Лены. Она сказала, что ВКонтакте я был смелее. Меня это задело, но я не обиделся, я опять расстроился. Мы шли по улицам нашего района, ночь надвигаясь наблюдала за нашим маршрутом. Мы навернули пару кругов и оказались возле моего дома. Она попросила зайти в туалет, я согласился, но предупредил о том, что у нас только уличный. Это никак не удивило ее. Я подождал ее возле порога, где как-то стоял ночью с Валей. И именно в этом же месте при той же темноте Лена подошла ко мне и обняла за талию. Я посмотрел на нее и разглядел в этой абсолютной темноте каждую нотку ее лица. Эти темные карие глаза, эти выщипанные в тонкую линию брови. Эти маленькие губы с парой суховатых трещин, замаскированные слишком вульгарным красным оттенком. В этот вечер у меня не хватило смелости прикоснуться к ним. Но хватило смелости описать ей их красоту. Мы стояли слишком близко, чтобы не почувствовать, пускай и через легкий осенний наряд, тепло наших тел. Мы стояли так возле порога моего дома и я не отрывал от нее жадных глаз. Молчали, потом, придя в себя, я решил отвести ее домой, всю дорогу она улыбалась. Тогда я спросил ее: «В чем причина улыбки?». Она тихо, не без икринки подхалимства, сказала мне на ухо, при этом подтянув меня маленькими ручонками к себе.

– Причина в тебе.

Я засмущался и перетянул улыбку с ее лица на свое. Я молчал, а она продолжила.

– Ты сегодня молчаливый, но заставляешь меня улыбаться. Ты не сказав ни слова веселишь меня. И я не ожидала от тебя поведения джентльмена.

Я легонько дрожал, мне было приятно слышать ее слова. Они опровергали мои страхи.

– Ты очень красивая, Лен, и если честно, то мне кажется, что я не видел красивее. И, пожалуйста, согласись еще на прогулку со мной. Обещаю, я буду больше тебя веселить словами в следующую встречу.

– Слушай, Тём. Лена достала пачку сигарет и закурила. Сделала пару легких вдохов дыма, не вынимая сигарету из рта.

– Только потому, что ты меня заинтриговал тем, что будешь веселить меня словами, я соглашаюсь еще раз встретиться с тобой. – Сказав это, она сделала пару затяжек дыма и выбросила полсигареты во тьму ночи. Я за вечер так и не закурил. Она взяла мою руку, пожелала спокойной ночи и зашла во двор дома. Я еще какое-то время стоял, не подвижно смотря в звездное небо. И моментами поглядывал, как окурок Лениной сигареты медленно тлеет в осеней траве. Наконец-то я решил закурить. Но спичек у меня не оказалось. Тогда я поднял сигарету Лены, прикурил и разглядел на ее фильтре следы ее губ – те самые две трещинки на красном контуре. Пускай это шизоидное, но я поцеловал ее. От сигареты слабо пахло ее духами. Вы удивитесь, что делают люди, когда думают, что их никто не видит. Я затушил Ленину сигарету и положил ее в свою полупустую пачку «LD».

Глава 4

В романе Эрнеста Хемингуэя «Прощай оружие» он утверждает о том, что все мыслящие люди до одного являются атеистами. Я с удовольствием признал бы его правоту, если бы примером обратного не стала моя мать. Она не только была яркой фанатичной приверженкой веры в Иисуса Христа, она также была по-своему мудра и могла мыслить, как лучшие умы. Иначе как бы вы объяснили то, что она одна прокормила три рта на зарплату в три тысячи рублей в горькие для России нулевые. А мы в это время с сестрой делали все, чтобы свести ее скорее в могилу. Скорее всего все, кто знал меня тогда из людей взрослых, считали мою мать плохой воспитательницей своих детей, так как по детям можно было определить насколько она справляется с бременем материнства. Но в оправдание ей я могу сказать, что все ее дети не стали алкашами и не погибли от наркотиков, пускай и долго пробирались сквозь тернии к звездам, но это не так важно. Важно то, что несмотря на все, что мы ей сделали, она не повернулась к своей вере спиной и не утеряла надежду в нас даже когда мы сами ее не видели. Я подходил к дому, когда увидел мать, стоящую во дворе с поднятым к небу лицом. Она молилась и молитва эта была как ежедневная и главная молитва за души ее заблудших детей. Она увидела меня и улыбнулась.

–Ты сегодня прям сияешь, Артём.

– Да, мам. Сегодня я первый раз хоть немного почувствовал себя на своем месте.

Я подошел к ней и обнял за плечи.

– Я рада, что ты счастлив! Посмотри на небо.

Я посмотрел на небо и достал пачку сигарет. Мама заметила.

– Артём, не кури при мне.

– А то, что я буду курить, когда ты не видишь, тебе все равно?

– Ты сообразительный, плохо, что не учишься.

Я смотрел на небо и убрал пачку обратно в карман.

– А откуда у тебя деньги на сигареты? Опять украл у меня? Тём, у нас и так нет денег, а ты еще берешь у меня.

Я разозлился на нее, но промолчал.

– Артём, ты опять придя со школы разбросал свои вещи.

Она отвернулась от неба и взглянула мне в глаза.

– Тём, ты знаешь, что неряшливость – признак распада личности.

– Мам, а ты знаешь, что абсолютный порядок – признак шизофрении? Что лучше?

Она глубоко вздохнула. И снова посмотрела в небо.

– Лучше, если бы ты иногда меня слушался.

Мама любила договорить и уйти, так она сейчас и сделала. Я проводил ее взглядом и достал заюзанную пачку «Winston». Потом положил ее обратно в карман, потому что решил, что такие сигареты стоит курить в школе, дабы хоть немного показать то, что я не нищий, и пускай сигареты стреляные, главное, они у меня есть. Я закурил красную Яву. В том возрасте красная Ява хорошо шла в дополнение к бутылке водки. А так слишком уж была крепка. Пару жирных, жадных тяг ударили по легким и мозгам. В атмосферу вырвался дым, густым сгустком как выстрел из древних корабельных пушек. Что я могу сказать о своей матери, покуривая стреляные сигареты во дворе ее дома. Я признаюсь – иногда стыдился ее. Нет, не потому что не любил ее, а потому что всю жизнь больше всех любил себя. Свое положение в молокососном обществе – мне было важно, что подумают люди. И пускай они думают, что я пью вино и веду распутный образ жизни, и еще я плохой сын, вор и драчун. Но если они думают, что моя мать сектантка или бедная – это для меня имело значение. Не знаю, почему моя семья была такой. Наверно нам просто не повезло и даже сейчас, когда я взрослый пишу эти строки, на моих глазах накатываются не слабые слезы.