Проклятье для дракона

– Я раздумываю над этим, – неопределенно отозвался Дарак, задумчиво погладив большим пальцем тыльную сторону моей ладони.

Я тоже задумалась, опустила голову и взглянула на наши переплетённые пальцы. То, что Дарак не ответил непоколебимым «хочу», уже было хорошим знаком. Значит, он успокоился и не горит ярким пламенем мести. Но был также и отрицательный момент: он не сказал «нет». То есть, мысли об этом всё ещё были в его сознании. С одной стороны, это и понятно, всё же такое просто не забывается, но с другой… С другой стороны мне очень не хотелось, чтобы они совершили очередной непоправимый поступок.

В общем, я ничего ему не ответила, просто потому что и сама не знала, что тут сказать. Хотелось произнести что-нибудь вроде «Нужно уметь прощать», а потом поставила себя на его месте.

Если бы меня на целых шестьдесят четыре года заточили на дне океана и я была вынуждена существовать в одиночестве в вымышленном мире, я бы, вернувшись, попыталась убить своего обидчика. Страшно даже представить, что пережили братья Андора, а совершенное им… это было жестоко. Что бы они ни сделали, такая плата была слишком высокой.

– За что он с вами так? – спросила я негромко, потому что за всё прошедшее время так и не получила ответ на этот вопрос.

На что рассчитывала? Я не получила его и сейчас.

– Спросишь у Андора, – решил Дарак и повёл меня внутрь.

Возражать ему я не стала.

Мы гуляли по совершенно пустому замку ещё очень долго, почти целый день. И лишь в конце, когда солнце коснулось горизонта, окрасив всю округу в удивительные насыщенные розово-фиолетовые цвета, Дарак произнёс:

– Мы закончили, – звучало жутко, – сейчас ты ничего не должна бояться, потому что уже всё хорошо, но…

Это «но» мне совсем не понравилось.

– Но что? – напряженно переспросила, уже точно зная, что не услышу ничего хорошего.

Однако Дарак, прежде чем ответить на вопрос, задал свой:

– Ты поняла, что произошло?

– Поняла, – кивнула, подтверждая, – Андор не сдержал себя и начал гореть, а я… видимо, сгорела основательнее, чем он.

Дараку такая трактовка не понравилась. Он выразительно поморщился, бросил на меня возмущенный взгляд, но ругать не стал, а просто объяснил:

– У Андора появилась карики.

Вот, собственно, и всё пояснение, которое я услышала. Я помолчала вначале, терпеливо ожидая продолжения, а когда его не последовало, немного раздражённо напомнила:

– Я не из этого мира, – вздохнула и добавила, – и понятия не имею, что это за кирика такая.

– Карики, – поправил парень с добродушной улыбкой, а потом начал обзываться, – карики – это ты.

– Я не карики, – нахмурилась я тут же, перебив его.

Никогда ещё меня непонятными словами не обзывали. Было странно, но всё равно обидно. А ещё немного волнительно.

Теперь уже Дарак вздохнул, не скрывая раздражения, и нетерпеливо разъяснил:

– Карики – это любимая в переводе с древнего эранийского. Ты теперь любимая Андора. Подозреваю, и так была, но наш тугодум осознал это лишь в тот момент, когда увидел на твоём пальчике родовое кольцо. А дальше случилось закономерное: бунт гормонов, расшалившиеся нервишки и взбесившийся дракон, который слишком давно не видел свободы. Знаешь, я думал, что хоть ваши отношения будут нормальными, но, видимо, в этой семье ничего не бывает нормальным.

В последних его словах слышалась откровенная насмешка.

Мне же было столь же откровенно жутко. Я нормально и с достоинством перенесла появление отца, собственное сжигание в камине, новый для меня волшебный мир, в котором я, оказывается, родилась, его странных существ… Я даже с достоинством выдержала известие о том, что с самого рождения я была помолвлена с императором-драконом, и всё остальное я тоже выдержала.

Но последнее… На последних словах Дарака мои нервы дали сбой.

Медленно отойдя от него, я, наплевав на всё, уселась прямо на светлый подоконник, потрясенно уставившись невидимым взором куда-то перед собой и просто пытаясь всё это переварить.

Итак, что мы имеем.

Мама у отца и я пока не знаю, как с ней связаться. Нужно обязательно озаботиться данным вопросом, вот прямо сразу после своего… пусть будет пробуждения.

Я не знаю, чего ожидать от отца. Это плохо, но… хотелось бы сказать «но не смертельно», но я одёрнула саму себя. Потому что не знала, что от него ожидать, да, а это значит, что ожидать можно всего.

Ещё мы имеем Андора. Звучит несколько неоднозначно, но тут уж ничего не поделаешь. Император драконов, с самого начала чётко обозначивший все свои планы на меня, меня в целом устраивал… Если не брать в расчёт последние события. Гореть в его объятьях мне совершенно не понравилось, как и слова Дарака о том, что они там сейчас пытаются меня к жизни вернуть. Данным вопросом также следуют заняться в обязательном порядке, но это может немного подождать.

Сначала – мама.

– Эй, Эжен, – молодой дракон осторожно тронул моё плечо, вопросительно заглядывая в мои же глаза.

– Когда возвращаемся? – сразу задала я наиболее волнующий вопрос.

Дарак очень странно на меня посмотрел. Недовольство и какое-то непонимание очень отчётливо читались на его лице. Но он всё же ответил, и звучало это довольно жутко:

– Будет… неприятно.

Но ничего не произошло. Мы всё также продолжали сидеть. Точнее, сидеть продолжала я, Дарак же стоял непозволительно близко и продолжал держать свою горячую ладонь на моём плечике, непонимающе заглядывая в мои глаза, будто пытаясь там что-то найти.

– Я готова, – решительно заявила я и задумалась, кого именно из нас двоих пыталась в этом убедить.

Парень посмотрел на меня ещё несколько томительных мгновений, после чего мрачно кивнул, отступил на шаг и медленно развёл в стороны руки.

А в следующее мгновение его белоснежный вымышленный замок затопило непроглядной тьмой, поглотившей всё вокруг.

* * *

Пробуждение было… неприятным.

Такое ощущение, будто я без перерыва бежала несколько километров, не имея возможности остановиться. И теперь у меня ломило всё тело, суставы буквально тянуло куда-то вниз, мышцы выворачивало, хотя я и не шевелилась практически. Голова бессердечно болела. В смысле, болела она сильно, явно меня не жалея, потому и бессердечно.

С трудом подняв непослушные руки, я прижала неожиданно горячие пальцы к болезненно пульсирующим вискам, сжала их, зажмурившись сильнее. Полежала так несколько мгновений, с недовольством отмечая, что фокус не удался и действо не возымело положительного результата.

– Т-ш-ш, – раздался вдруг чей-то мягкий голос, похожий на шепот трав, а затем моей головы коснулись чьи-то уверенные, но осторожные и нежные ладони, а сама я услышала негромкий голос Андора, – потерпи немного, любимая.

Я не знаю, что мне надо было чувствовать в тот момент, когда его руки мягко, но непреклонно убрали мои собственные, а затем ловкие пальцы пробежались по моей откровенно страдающей черепушке, оставляя после себя лёгкую прохладу и отсутствие боли.

Наверно, мне надо было вспомнить всё то, что происходило в зале, и очень сильно испугаться. Закричать, заплакать в конце концов, потребовать что-то вроде «Не приближайся ко мне!», убежать куда-нибудь и спрятаться, позвать мамочку… было много вариантов того, что я могла бы сделать.

Но достаточно было вспомнить о забавном свойстве данного мира понижать ночами температуру до смертельного уровня, или о том, что я всё же просто девушка без средств к существованию, или о том, что я в незнакомом мире, или… В общем, самым благоразумным для меня сейчас было спокойно лежать и позволять Андору забрать мою боль.

Так я и делала, мысленно отслеживая каждое его касание и задумчиво перебирая варианты того, с чего именно начать разговор. Выбирать долго не пришлось, лорд Ракердон сделал это сам.

– Я очень сильно виноват перед тобой, – произнёс он негромко, но в пустой комнате я очень хорошо расслышала его слова, – Мне невообразимо жаль, что всё произошло именно так, и я хотел бы всё исправить, но не могу. Уже не могу. Сейчас я буду говорить, а ты постарайся не нервничать и внимательно меня слушать, хорошо?

И он замолчал, явно ожидая моего ответа. Отвечать было страшно. Меня очень сильно пугала эта неизвестность, и этот его осторожный тон, и всё то, что мне до этого Дарак наговорил, тоже не внушало спокойствия.

Но я всё же кивнула, соглашаясь, потому что сейчас это был самый разумный вариант. Я же разумная, да? Я не истеричка, я не спущусь до того, чтобы биться в припадке где-нибудь на полу, отчаянно сожалея о том, чего уже нельзя изменить. Нет, я не стану этого делать. Я лучше, леденея от ужаса, выслушаю, что конкретно там произошло такого, чего теперь изменить нельзя.

Кровать рядом со мной ощутимо прогнулась. Чуть приоткрыв глаза, я из-под опущенных ресничек взглянула на серьёзное выражение лица севшего рядом дракона. Рук своих от моей головы он всё также не убирал, продолжая осторожно поглаживать теперь уже по волосам.

– Теперь ты – моя карики, – прозвучало немного пафосно и с откровенной гордостью, которой лично я не разделяла пока, и император, заметив это, продолжил уже куда спокойнее, – Это означает любимая, но… это что-то более сильное, чем просто любимая. Это, скорее, нужда. Потребность, жажда, необходимость. Как необходимость дышать.

Звучало всё это более чем просто жутко. У меня от его слов холодные мурашки поползли по спине, пробивая дрожью всё тело. Андор заметил и это, заботливо натянул мне одеяло практически по шею, нежно коснулся кончиками пальцев щеки и, задумчиво рассматривая мои явно бледные губы, продолжил:

– Странно, что процесс нашего объединения затянулся на столь длительный срок. Обычно всё происходит при первой же встречи дракона с его избранницей, наша сущность сама определяет, кто для нас наиболее подходящая… партия. Видимо, – тонкая усмешка над самим собой, – мой дракон на меня всё же обиделся.

Мне вот лично очень интересно стало, на что конкретно он обиделся, но спрашивать как-то боязно было. Решила узнать об этом позднее, а пока приготовилась слушать дальше.

– В общем, наше с тобой объединение слегка затянулось. Печально, конечно, но хорошо, что оно хоть вообще произошло, – его до ужаса странные, но внушающие доверие глаза пытливо заглянули в мои, едва приоткрытые, и тут правитель вновь усмехнулся, – Тебе бы сейчас спросить, что это за объединение такое.

Я подумала и кивнула, полностью согласная с тем, что спросить действительно нужно. Император Ракердон мой жест оценил верно, кивнул в ответ, говоря, что я была услышана, и ответил:

– С помощью ритуала объединения мои предки сливались со своими избранницами – карики. Вначале магически, на второй стадии духовно, а на заключительной – физически.

Я удостоилась нового пытливого взгляда дракона, заметно напрягшегося в ожидании моей бурной реакции. Реакции не последовало. Вот вообще. Было любопытно, интересно, немного страшно, но в остальном я оставалась спокойной.

И это насторожило не только меня.

Андор, сильно нахмурившись, прекратил гладить меня по волосам и взял в свои горячие ладони ту мою руку, на которой красовалось невидимое для всех остальных кольцо, подаренное братом императора. Кольцо, камень в коем сейчас едва заметно мерцал насыщенным алым.

– Что ты видишь? – с оттенком напряжения в голосе спросил у меня мужчина, который лично сам не видел ничего.

– Камень светится, – спокойно сообщила ему, не видя смысла скрывать, а вот спросить надо было, – И что это значит?

– Красным? – уточнил уже о чём-то догадавшийся мужчина, продолжая всматриваться в украшение, которого не мог видеть.

– Да.

Я искренне рассчитывала на его ответ… и император меня не подвёл.

– На тебе заклинание спокойствия, – просто пояснил он и кривовато мне улыбнулся, вновь взглянув в глаза, – и сейчас я очень рад, что мой брат оказался таким догадливым.

«Заклинание спокойствия» – эхом пронеслось в моём сознании, да там и затерялось. Сейчас мне было на это немного наплевать. Если честно, то очень сильно наплевать.

– Так что там дальше с этим объединением?

И без того слабая улыбка мужчины померкла, оставив только серьёзность и вину, которую он целиком и полностью взял на себя. Как благородно. Мой благородный герой.

– В тебе магии не было, – не глядя на меня, произнёс он.

Ох, как мне не понравилось это прошедшее время! Уже зная ответ, я всё же спросила:

– Теперь есть?

И услышала ожидаемое:

– Да.

Ну, что ж… Наверно, это хорошо. В конце концов, во всех книжках пишут о том, что попавшая в магический мир девушка получает в своё пользование магию. И я бы честно порадовалась, вот только тело продолжало ломить, да и в целом мне было абсолютно наплевать.

Но вот один любопытный момент: Андор радостным совсем не выглядел, что наталкивало на определенного рода мысли.

– Это плохо? – прямо спросила у него, точно зная, что услышу честный ответ.

Услышала. С заминкой, явно продемонстрированным нежеланием отвечать, но всё же лорд сказал это.

– Очень.

– Всё интереснее и интереснее, – язвительно заметила я и попросила, – можно мне воды, пожалуйста?

Лорд Ракердон не ринулся исполнять мою просьбу, как я на то рассчитывала. Вместо этого он просто посмотрел куда-то в сторону, а затем к моей большой, мягкой, теплой и вообще очень удобной постельке прямо по воздуху подлетел серебряный поднос.

Поднялся стеклянный графин, пододвинулся к стеклянному же стакану и с весёлым журчанием отлил в него кристально-прозрачной воды. После этого графин встал на место, а стакан же, напротив, взмыл в воздух, но подлетел он не ко мне, а к Андору.

– Я сам, – непримиримо заявил он, приподнимая мою голову.

Спорить я не стала, безропотно позволила императору самолично напоить меня, а потом ещё и уложить обратно на подушки. Я себя такой беспомощной почувствовала, взглядом следуя за улетающим обратно подносом вместе со всем своим содержимым.

– В тебе есть магия, – прозвучало, как приговор, но император, тряхнув головой, оборвал сам себя и продолжил уже куда более жизнерадостно, – Моя магия теперь течёт по твоим венам.

От его широкой улыбки стало тошно. Скривившись, не сдержавшись, я практически взмолилась:

– Давайте откровенно и без показного веселья.

И император улыбаться перестал в тот же миг, став серьёзным, собранным и всё ещё несколько виноватым.

– Самым худшим для тебя вариантом было бы получить именно мою магию. Она плохо поддаётся контролю, на порядок сильнее любой другой и обладает зачатками собственного разума. Пока ты была без сознания, она… кое-что сделала.

Нехороший холодок, вернувшись, скользнул уже по животу, заставляя меня невольно содрогнуться.

– И что она сделала? – не ожидая ничего хорошего, всё же не могла не спросить я.

И Андор, прошептал что-то вроде «Спасибо, Дарак», взмахом руки создал прямо передо мной искрящееся и переливающееся зеркало. Миг, скользнувшая по нему рябь и я увидела себя.

Или не себя?

Умом я понимала, что в зеркале перед своим носом могу увидеть только лишь себя, но в то же время этот же самый ум отказывался верить в то, что это действительно была я.

Я изменилась. Как-то очень быстро, резко, кардинально, и теперь в отражении я с очень большим трудом узнавала себя.

Первым, на что я обратила внимание, были глаза. Мои чудесные миндалевидные глаза тёмно-карего цвета теперь не угадывались ни в чём. Они стали более округлыми, заметно увеличившимися в размере, с мягкими длинными абсолютно чёрными ресничками, но самое ужасное было не это. Радужка в них, также увеличившись в несколько раз, отчего для белков оставалось совсем мало места, переливалась от чёрного к насыщенно-золотистому. Причём буквально переливалась! Я это видела! А зрачки… они были кошачьими. В смысле, вертикальными. И по мере того, как я всё сильнее изумлялась, они всё сильнее сужались, став в итоге просто вертикальной тонкой полоской.

Мне хотелось закричать от ужаса, но это было ещё далеко не полным набором тех изменений, что случились со мной!

Кожа стала бледнее, тоньше, прозрачнее, отчего получила также нежно-розовый оттенок, едва различимое тусклое сияние и полную и безукоризненную ровность. Не было на ней больше родинок, к которым я так привыкла, не было ни единой неровности, даже мои детские маленькие шрамики разгладились.

Черты лица стали тоньше, грациознее как-то и делали моё лицо запоминающимся. Маленький носик, чуть припухшие губы, ставшие ярче и чётче, высокие скулы. Каким-то невообразимым образом я стала серьёзнее, взрослее, даже величественнее, что лично меня очень сильно испугало.

Но одного только взгляда на собственные волосы хватило, чтобы испуг мгновенно трансформировался в искренний ужас.

Мои волосы! Мои прекрасные, любимые, самые прекрасные волосы!.. Нет-нет, они всё ещё были при мне, вот только это больше не были мои волосы! Чьи-то чужие, заметно удлинившиеся, идеально ровные даже после сна, они стали на порядок темнее, но теперь были не просто чёрные, а медно-чёрные. В смысле, среди общей чёрной массы отчётливо проглядывался рыже-алый блеск.

Не веря собственным глазам, которые как бы и не мои теперь были, я зажмурилась и коснулась прядки. Удивительно мягкой, послушной, шелковистой, очень приятной на ощупь, но совершенно точно не моей прядки!

– Яра, – как-то обречённо позвал Андор.

Я не ответила, даже глаз не открыла, теперь уже двумя руками перебирая чужие волосы. Но уже в следующий миг резко глаза распахнула, едва ли взглянула на императора и слетела на пол.

Тело отозвалось неприятной тяжестью. Мир вокруг предательски зашатался, закружился, завертелся перед глазами, норовя меня вот-вот уронить… Не успел. То есть, ронять он меня начал, но Андор оказался быстрее. Мгновенно появившийся рядом со мной император легко и без каких-либо усилий подхватил меня на руки, крепко прижимая к своему горячему телу.

А мне сейчас так хотелось чего-нибудь прохладного!

– Отпустите, пожалуйста, – очень несчастно попросила я.

Удостоилась внимательного взгляда, но на своих ногах всё же оказалась. Правда, лорд Ракердон демонстративно не отходил, готовый вот-вот поймать меня снова. Ладно, пусть стоит, он мне не мешает.

Тряхнув головой, перекидывая все волосы за спину, я выпрямилась и осторожно чуть повернула голову, опустив взгляд.

Мои прежние волосы были чёрными, да, но при этом немного секлись, завивались, что меня очень сильно раздражало, и длиной едва ли доставали до середины спины.

Теперь же они были похожи на водопад. Ровный, блестящий, чёрный водопад с отчётливым алым отливом, ниспадающий вниз, значительно ниже и копчика, и места, что ниже, обрываясь идеально ровными кончиками у самых колен! У колен! У меня волосы теперь до колен!

И это, должна признать, ощущалось, потому что копна густых крепких волос необычно тянула вниз. С ума сойти!

– Вы!.. – потрясенно выдохнула я, собираясь поднять взгляд на Андора и высказать ему всё, что я по этому поводу думала, но тут мой взгляд зацепился за моё, собственно, тело.

Я едва не застонала в голос! Потому что тело теперь тоже было не моё! Оно было чьим-то чужим, принадлежало кому-то другому, кому-то утончённому и хрупкому, тонкому, худенькому, с длинными стройными ножками, что проглядывали из-под кружевной ночной сорочки, с тонкой талией, которую, кажется, я могла обхватить руками, с грудью, ставшей какой-то аккуратной и тоже утончённой, да.

Это была не я. Целиком и полностью – не я!

– Мне жаль, – глухо произнёс император.

Потрясённая, я вскинула голову и взглянула на него. Андор, поджав губы, виновато отвёл взгляд. Замечательно! На меня теперь ещё и смотреть не хотят!

– Знаете что? – старательно сдерживая ярость, звонко воскликнула я.

– Что? – судя по обречённому голосу Андора, он ни на что хорошее не рассчитывал.

– Ваш брат определённо ужасный маг! – искренне произнесла я, глянув на не мерцающее более кольцо.

– Что? – император нахмурился и даже соизволил на меня посмотреть, явно не таких слов от меня ожидая.

Мне не сложно, я любезно повторила:

– Ваш брат – ужасный маг! – но, поскольку некоторые всё ещё не догоняли, показала ему руку и пояснила, – Заклинание спокойствия больше не действует!

Андор как-то совсем странно на меня посмотрел и практически с отчаянием спросил:

– Хочешь, наложу своё?

Я хотела, правда. Очень сильно я этого хотела, хотя бы на несколько часов, пока не смирюсь с мыслью о том, что внезапно появившаяся во мне магия изменила мою собственную внешность.

– Если вам будет несложно, – учтиво кивнула я, принимая помощь императора.

Он, наверно, думал, что я откажусь. Но всё же закрыл глаза, чтобы через миг открыть их, опасно полыхнувшие, и наложить на меня то самое заклинание спокойствия.

Спокойствие это навалилось неожиданно. Оно просто вдруг отрезало все посторонние эмоции, сделав разум кристально чистым, не замутнённым чувствами и вообще ничем, мешающим мне думать.

Вот я и подумала хорошо, а потом спросила:

– Объединение уже завершено?

Андор наградил меня ещё одним странным взглядом и, не отвечая на вопрос, внёс некоторые изменения:

– Мы продолжим разговор за ужином.

Звучало так, что отбивало всю охоту спорить. Да я и не собиралась в принципе, потому как организм был не прочь получить свою законную долю пищи. Уверенно кивнула, принимая предложение императора, которое предложением и не было.

– Жду тебя внизу, – сообщил он и ушёл через двери.

А через пару секунд в эти самые двери вошли сразу четыре служанки. И вот они, присев в реверансах, бросая на меня заинтересованные взгляды из-под опущенных ресничек, доложили:

– Его императорское величество велел умыть и переодеть вас к ужину, ваше величество.

Обращение напрягло. Точнее, в моём безразличном состоянии напряжение мигнуло далёкой звёздочкой и бесследно затерялось, я же решила:

– Идёмте.

Мы пошли. В ванную комнату, что расположилась за дверью в спальне. Она была просторной, но немного темноватой, зато вмещала в себя ванну прямо в полу, выполненную из какого-то светлого камня, затем такую же ванную в полу, только куда больших размеров, похожую на небольшой бассейн, полочки с полотенцами и какими-то камушками, порошочками, стеклянными бутылочками… В общем ванная, которой впору начать завидовать.

– Вы назвали меня «ваше величество»? – уточнила по дороге у служанок, хотя была уверенна в собственном исправном слухе.

– Да, ваше величество, – учтиво склонила голову в кивке идущая рядом со мной довольно молодая девушка.

Но она всё же была старше меня, а в её светлых глазах отчётливо читался опыт прожитых лет. Светлые же короткие волосы она прятала под белым головным убором. Ручки сложила на таком же белом платье спереди.

– Почему? – не могла не спросить я, входя следом за служанками в ванну.

– Приказ императора, – лаконично отозвались они.

Более для разговоров не было времени. Меня раздели, что лично у меня вызвало приступ заторможенного возмущения. В смысле, сначала я слабо возмутилась, а потом мне стало уже безразлично: это не моё тело. Абсолютно не моё. Оно было слишком тонких, слишком хрупким, слишком… идеальным. Даже бледная кожа не имела ни одного волоска. Нигде.

Я стала выше, но в то же время меньше. Ноги были куда тоньше и длиннее, выпирали косточки бёдер и даже рёбра… Раньше я была плотнее. Глянув на руки, поняла, что изменились даже они. Длинные пальцы с обтянувшей косточки бледной кожей, тёмные венки, выделяющиеся сухожилия, стоило только пошевелить пальцами… Чужими пальцами чужого тела. Не моего.

Так что смущения я не испытывала – пусть кто угодно смотрит, если ему так хочется. Тело-то не моё.

Четыре девушки сноровисто наполнили нишу в полу горячей водой, погрузили меня в неё и быстро, но максимально аккуратно вымыли. Полностью. Причём, у них это так хорошо получалось, что я не успела даже заявить, что мыться предпочитаю самостоятельно.

Вся эта процедура заняла не более десяти минут.

Затем меня, высушив порывом тёплого ветерка, нарядили в красивое платье кофейного цвета. Верх его был украшен белым кружевом, многослойная юбка пушистым облаком ниспадала к ногам.

Пока я стояла и позволяла всё это на меня надевать, одна из девушек ловко расправилась с моими волосами. Она их просто тщательно расчесала, оставив прекрасным водопадом спадать по спине вниз, к самым коленям.

– Ваше величество чего-нибудь желает? – спросили напоследок служанки и, получив мой отказ, с поклонами удалились из ванной.

Мне тут тоже делать было более нечего. Не утруждая себя улыбками, я спокойно направилась на ужин, чувствуя странное опустошение в груди и голове. Словно всё, что там копилось столько времени, в одночасье заморозили.

Дорогу нашла легко, просто попросив одного из стражников сопроводить меня. Он и сопровождал, откровенно на меня пялась. Получалось это весьма забавно, поскольку идти ему приходилось впереди, показывая направления, а для того, чтобы взглянуть на меня, мужчине приходилось поворачивать голову и отчаянно коситься.