Происки Чёрного древа

Волна нападавших разбилась о непоколебимую решимость солдат. Люди Белигера отбросили орду атакующих, и стрелы преследовали беглецов вплоть до баррикады.

Царапая пальцами землю, Игер Чёрное древо подполз к Аригеру. Самодельный нож торчал из груди мальчишки. С уголка рта ветвилась тонкая струйка алой крови. Настенный факел, собрат Солнца, отражался в больших зелёных глазах. Игер осторожно вынул нож и положил голову на грудь Аригера, ощутив ещё тёплую кровь на лбу, щеке и кончике носа, и тихо зарыдал.

– Мы достойно похороним его, – Лексорк опустился рядом на колено, закрыл мальчишке глаза и убрал с лица непослушные волосы.

На поверхности поджидала холодная ночь. Для пяти погибших солдат сложили отдельный костёр. Тяжело хромая, Ядовитое море обошёл с факелом вокруг сложенных на деревянных брёвнах тел, равномерно поджигая сухие ветви. Густой дым принялся разносить по округе скорбную весть. В небо ударил невысокий столб кривого пламени. «Теперь, Аригер, и ты отправился к Солнцу. К своему отцу. Туда, где тепло», – прошептал Игер, когда огонь накрыл погибших солдат толстым оранжевым одеялом. Словно в ответ на похоронный костёр, на приличном расстоянии от смотровой башни Сатанитового грота неплотным кольцом вспыхнули десятки факелов. Осада. Братство из Лунных копий незаметно подкралось к порогу обители смертельной болезни.

Лексорк под руку привёл обессиленного Игера к лазарету, где наводили порядок солдаты и добровольцы, а Керисар и две помощницы обрабатывали раны не только своих защитников, но и бунтовщиков. Игер без памяти грохнулся на скрипучую койку. Под утро, когда добросовестные жители прознали о нападении на лазарет и после серии разбирательств выдали солдатам Белигера зачинщиков и участников конфликта, Игер не смог принять участие в правосудии. Недуг лишил его сил.

Глава 7. Холодает

Над кроватью стоял невыносимый жар. Игер широко распахнул рот, сражаясь за каждый вдох. Часто к его губам подносили чашу с холодной водой, но каждый глоток отдавался болью в груди. Протяжным мычанием он благодарил невидимого спасителя за облегчающий страдания уход.

Мальчишка сидел у койки Игера, обстругивал палочку самодельным ножом. Свет единственного факела бил по слипшимся от многодневного сна глазам. Дальше двух метров от Игера предметы теряли очертания и растворялись в темноте. Аригер поправил край плотного шерстяного плаща, под которым красовалась добротная фиолетовая рубаха, подвязанная красным пояском.

– Жив, – беззвучно прошептал Игер и блаженно прикрыл глаза.

– Ты мой друг, – чистым звонким голосом пропел Аригер, – я позабочусь о тебе.

Крепкие кожаные ботинки застучали по утрамбованной годами земле. Мальчишка вернулся с деревянной чашей в руках. В горячий воздух вторгся острый запах лекарственных трав.

– Ты должен выпить это, – искренне улыбаясь, Аригер помог Игеру испить снадобье, аккуратно поддерживая голову друга, – молодец, Чёрное древо.

– Откуда ты знаешь моё родовое имя? – прошелестел сухими губами Игер.

– Теперь я многое знаю, – загадочно произнёс Аригер, и земляной потолок вместе с деревянными балками обрушился вниз, похоронив Чёрное древо во мраке.

Холодная влажная повязка прилипла ко лбу. Дышать стало гораздо легче. Игер поперхнулся, и горькое снадобье потекло по подбородку. Раздался яркий детский смех.

– Ты возьмёшь меня с собой, Игер? – мальчишка наклонился над Чёрным древом, наивно заглядывая в глаза, – в путешествие.

– Обязательно возьму, мой друг, – Чёрное древо, с трудом подняв руку, нежно провёл ладонью по умело подстриженным волосам, – мы пойдём в город Сердце. Вместе. Обещаю тебе, там мы увидим солдат ордена Надёжной руки. В чёрных плащах, в сатанитовых шлемах и с огромными луками в крепких руках. Мы прогуляемся по Артерии и пробежимся по Вене. Как в песне, Аригер.

– Хорошо, – грустно улыбнулся мальчишка и слабым шёпотом добавил, – мне пора, Игер.

– Куда же ты? – Чёрное древо приподнялся на койке, скудное окружение поплыло перед глазами.

Аригер повернулся к Игеру спиной. Фигура смело шагающего в неизвестность мальчишки плавно потеряла очертания и растворилась во мраке.

– Не бросай меня, прошу тебя, – Чёрное древо перевалился через край койки, холодная земля, уложенная отсыревшими коврами, устремилась навстречу и мягко чмокнула горящий лоб.

– Не бойся темноты, Игер, – донеслось слабое эхо, – не бойся темноты.

Аригер не вернулся. Окончательно пробудившись от тяжёлого сна, Чёрное древо долго изучал окружающий мир. Часть двухъярусных коек пустовала. Солдаты в серых одеждах больше не стояли за баррикадой. Но Керисар и его помощницы продолжали ухаживать за остатками больных. Игер самостоятельно поднялся с койки и направился к общему костру.

– Молодой человек, – лекарь подскочил к Чёрному древу и крепко обнял верного помощника, – вы одолели болезнь. Я очень боялся за вас.

Керисар усадил Игера на скрипучий стул и сунул в руки миску с горячей похлёбкой из мяса и овощей. Чёрное древо быстро справился со своей порцией, и внутри приятно потеплело.

– Болезнь отступила, мой друг, – продолжил Керисар. Скатившись по его щеке, маленькая слеза упала на затухающий под ногами уголёк. – Мы победили, Игер. Осталась лишь горстка больных.

– Победили, – шёпотом повторил Чёрное древо, поразившись невесомости произнесённого слова.

– Лунное братство держит Сатанитовый грот в осаде, – стукнув крохотным кулаком по колену, добавил лекарь, – солдаты опасаются штурма.

– Где Лексорк? – Игер жадно вцепился в горлышко погнутой фляги, огромными глотками опустошая сосуд. Керисар промолчал, крепко сжав пересохшие губы. Искры костра застыли в маленьких глазах. – Что случилось?

– В одиночку ушёл на разведку в самый нижний уровень города, в Подполье, – лекарь с трудом сглотнул слюну, – и не вернулся. Прошло часов шесть или больше.

Игер прикусил кулак, оставив бледный след от зубов, глубоко вдохнул, унимая гневную дрожь, резко встал со стула и уверенно направился к баррикаде. Взбудораженный Керисар подскочил к Чёрному древу, вцепившись крепкими пальцами в плечи:

– Ты ещё слишком слаб, – лекарь упёрся в Игера взглядом, – Белигер скоро вернётся и отправит на поиски солдат.

– Они могут не успеть, – арбалет Чёрного древа висел на двух крюках над стойкой для оружия недалеко от баррикады, там же лежали перевязанные верёвкой стрелы, – а я больше не допущу смерти своих друзей.

Керисар, прикусив губу, отступил, наблюдая за Игером. Чёрное древо зарядил арбалет и снял ближайший факел со стены.

– Проводи меня до Подполья, прошу, – он указал пальцем на проходившую мимо помощницу лекаря. Вздрогнув, женщина замерла с пустым тазом в руках, вопрошающе глядя на Керисара, который беззвучно шевелил губами. Маленькие серые глаза молили Игера остаться в лазарете. Чёрное древо подошёл к лекарю, положив ему ладонь на плечо, и твёрдо произнёс, – со мной всё будет хорошо. Не переживайте. Я найду Лексорка.

Керисар долго смотрел в глаза Игера, отыскивая в них хоть каплю сомнения. Он истерически улыбнулся и нервно кивнул наполовину облысевшей головой, одобрительно махнув помощнице жилистой рукой.

Яркий свет факелов и удивительно ясные взгляды спасённых жителей сопровождали женщину и Игера до самого нижнего уровня. Туннели наполнились детским смехом, сплетнями и бранью. Из-за пошарпанных дверей исходил запах свежей похлёбки или каши. Из узких коридоров сквозила жизнь. Однако, крепкий дух болезни сильно впитался в стены подземного города и навсегда врезался в сердца и память людей, переживших горе утраты. Порой смех сменялся плачем по близким, ушедшим к Солнцу, а ругань становилась молитвой.

– Держись вдоль правой стены, возвращайся той же дорогой, – посоветовала помощница, остановившись напротив резко уходящего вниз тёмного туннеля, откуда тянуло мерзким холодом и тоской, – в Подполье опасно, Игер.

– Вижу, нашёлся ещё один герой, – опираясь подбородком на рукоять деревянной трости, неподалёку сидел косоглазый старик, следящий за входом в Подполье, – удачи, смельчак.

Старик проводил Чёрное древо едким смехом и поудобнее закутался в воняющий испражнениями плащ. Для удобности спуск в Подполье оказался выложен наполовину стёртыми каменными ступеньками. Игер осторожно нащупывал ногою каждый выступ. Держать наготове арбалет оказалось неловко с горящим факелом в руке. В конце спуска край ступеньки обломился под ногой Игера. Охнув, он упал на колено, прикусив язык. Чёрное древо замер подобно камню, напряжённо вслушиваясь. Тишина. Только кашель старика доносился сверху. Спуск закончился. Свет факела отрывками выхватывал из темноты стены коридора, брошенный ящик с гнилыми овощами и стол, лишённый двух ножек. Игер плечом прижался к правой стене и двинулся вдоль. Через десять шагов наткнулся на приоткрытую дверь. Выставив вперёд ствол арбалета, Чёрное древо осмотрел пустую комнату и направился дальше. На следующей железной двери висел огромный замок, вокруг которого расходились борозды содранной ржавчины, оставшиеся после попыток неудачного взлома. Игер прислонился ухом к ледяному металлу. Ничего, кроме свиста собственного дыхания, он не услышал. Чёрное древо прошёл чуть дальше, едва не споткнувшись о перевёрнутую скамью, когда впереди раздалось слабое шуршание. Игер упал на колено, прижавшись к стене. Пламя факела бессмысленно билось о преграду темноты. Шуршание прекратилось. Чёрное древо двинулся вперёд. Глаза щипало от напряжения. Он медленно шёл мимо дверей жилых комнат, вслушиваясь в каждый шорох. Там, где коридор поворачивал налево, стена лопнула, словно гнойный прыщик, и комья земли посыпались на пол. Игер затаил дыхание. Кровь бешено застучала в висках. Из трещины показалась огромная когтистая лапа, разгребающая подмёрзшую землю, а за ней и голова чудовища.

Игер крепко сжал зубы и подскочил поближе к трещине. Землегрыз утробно зарычал, когда свет факела ударил в крохотные чёрные глаза. Зверь попытался стремительно выбраться из норы, но Чёрное древо дважды ударил факелом по короткой зубастой морде. Опалённое чудовище с визгом попятилось назад. Игер выстрелил из арбалета. Стрела иглою вошла под глаз землегрыза, и зверь упокоился в собственной норе. Струя густой чёрной крови стекала по уродливой морде. Чёрное древо шумно выдохнул, судорожно сглотнув слюну, перезарядил арбалет, на время воткнув факел в трещину на стене, и продолжил путь.

Коридор повернул налево. Через пару десятков метров, четыре покойника преградили Игеру путь. «Нет, только не это», – свет факела пал на лицо солдата. Он полулежал, прислонившись спиною к стене. Короткое копьё с засохшей на острие кровью валялось в ногах. Серая куртка изорвана на груди. Ткань потемнела, пропитавшись кровью из десятка колотых ран. Однако, не гнев или страх, а некое подобие сожаления застыло на лице Лексорка. Чёрное древо зажмурил глаза, втягивая через сомкнутые зубы холодный воздух, затем утробно зарычал, прикусив кулак, покружился на месте, осмотрев тела трёх убитых солдатом безумцев, с силой пнул одного из покойников по бледному лицу и присел около мёртвого Лексорка, прислонившись к стене и вытянув ноги.

– Я и тебя потерял, мой друг, – прикрыв глаза, обратился к покойнику Игер, – знаю, ты хотел помочь другим, поэтому пришёл сюда, но нельзя забывать про безумие и жестокость людей. Это невозможно искоренить, и страх смерти не оправдывает их деяний. Но ты простил своих убийц.

– Солнце? – эхо нахлынуло на Чёрное древо, – покажись, прошу тебя!

Игер вскочил на ноги. Кровь застучала в висках. Он отложил арбалет в сторону, вцепился в воротник куртки покойного Лексорка и с трудом поволок тяжёлое тело солдата к соседней двери, не выпуская факел из рук. Комната оказалась открытой. Игер затащил покойника внутрь и вернулся за арбалетом.

– Я вижу Солнце, – глубоким голосом провозгласила тьма. Тяжёлый топот ног заполонил коридор. Перепуганный Игер заскочил в комнату. Скрипучий затвор с трудом поддался трясущимся пальцам, и через несколько секунд нечто врезалось в дверь. Приклад оружия упёрся в плечо. Руки дрожали от напряжения, ноги онемели от страха. Чёрное древо сделал глубокий вдох.

– Солнце, где ты? – зычно поинтересовалась тьма, и хрустнула деревянная дверь, – я вижу твой свет. Почему ты не делишься теплом?

– Уходи, – сдавленно крикнул Игер, отступив назад. В ответ последовало три оглушительных удара. Дверные петли взвизгнули, пошатнулся железный затвор. Между косяком и дверью образовалась тонкая щель. Чёрное древо покрепче прижал приклад арбалета, провёл взмокшей ладонью по спусковому рычагу. Некто тяжело хрипел за дверью, готовившись к очередной атаке.

– Солнце, – протяжно произнёс безумец, – прошу, отдай мне…

Утробное рычание оборвало его речь. Безумец коротко вскрикнул и резко замолк. Землегрыз повалил сошедшего с ума человека на пол и вцепился ему в горло. Смачно чавкая, чудовище приступило к трапезе. Игер выронил арбалет из парализованных рук. Шатаясь, он подошёл к телу Лексорка и повалился рядом, упёршись носом в подгнивший ковёр, закрыл глаза, судорожно засмеялся, прислушиваясь к противному хрусту костей и довольному урчанию землегрыза.

– Сохрани жизнь, – тихо прозвенело в ушах Чёрного древа, – прошу, спаси мою дочь.

Огромный ком разного тряпья, спрятавшийся за невысоким шкафчиком в углу комнаты, слабо затрепетал. Широко распахнув глаза, Игер вскочил на ноги и поднёс факел к куче пропахших сыростью одеял и плащей. Женщина с невероятно бледным лицом обнимала укутанного в меховую накидку ребёнка. Маленькие перепуганные глаза жёлтого цвета стеснительно выглядывали из-под огромного капюшона.

– Прошу вас, помогите, – прошептала мать, легонько подтолкнув к Игеру девочку пяти лет, – Эсвидаль. Мой лучик.

Чёрное древо безмолвно кивнул. Девочка вцепилась в одежду матери и беззвучно заплакала. Игер наклонился над покойным Лексорком. «Прощай, мой друг», – прошептал он, затем положил тело солдата на единственную в комнате койку, аккуратно поправил серую с пятном засохшей крови на груди куртку, смахнул со лба прядь волос и сложил холодные руки на животе. Игер на цыпочках подкрался к двери и заглянул в щель. Землегрыз трудился над добычей, разрывая длинными когтями мягкую плоть. Чёрное древо надолго замер, успокаивая дыхание.

– Ступай, лучик, – женщина сильнее толкнула ребёнка, оторвав дитя от груди, – ничего не бойся. Я люблю тебя, Эсвидаль.

Игер проверил арбалет. Девочка подошла поближе к незнакомцу. Чёрное древо, затаив дыхание, отодвинул засов, и с силой толкнул дверь. Землегрыз повернул окровавленную морду на звук. Игер нажал на спусковой рычаг. Стрела вгрызлась в мохнатую грудь, зверь пошатнулся. Чёрное древо бросил арбалет, подхватил ребёнка на руки и ринулся бежать к выходу из Подполья.

Факел погас. Земля норовила выскочить из-под ног, и дыхание иссякло. Игер натолкнулся лицом на стену, едва не выронив ребёнка из рук, и повернул направо. Раненый землегрыз громадными прыжками нагонял обидчиков. Холод волной прокатился по спине. Беспроглядная темнота окружила Чёрное древо. Нечто твёрдое выросло под его ногами. Он запнулся, потерял равновесие и грохнулся наземь, успев отбросить ребёнка в сторону. Ободранный о камни и землю лоб пульсировал жгучей болью. Игер облизнул губы, смакуя вкус крови во рту. По звуку тихого плача он отыскал дрожащую девочку и подхватил на руки.

Крохотное тельце трепетало в руках. Чёрное древо прижал Эсвидаль к груди, свободной рукой нашарил за поясом клинок. Он прислонился спиной к холодной стене, выставив оружие вперёд. Совсем близко хрюкнул, принюхиваясь, землегрыз. Мягкая поступь зверя, затаившегося в непроглядной темноте, сопровождалась приглушённым рыком. Длинные когти царапали утоптанную землю. Клинок в форме ветви дерева разрубил воздух. Со сдавленным криком Игер повторил удар, сразив пустоту. Землегрыз угрожал низким урчанием. Зверь кружил поблизости, не рискуя атаковать человека. Чёрное древо со злобным мычанием описал лезвием дугу перед собой, и чудовище окончательно отступило, издав жалобный стон, который плавно растворился в конце коридора. Нахлынула тишина. «Всё хорошо», – прошептал Игер на ухо дрожащему ребёнку. Эсвидаль всхлипнула, поглубже зарывшись лицом под защиту кожаной куртки незнакомца.

– Живой, – буркнул старик, когда Чёрное древо, шатаясь от безжалостной усталости, вышел из темноты ведущего в Подполье туннеля. Свет факелов настойчиво бил по красным глазам, на которых недавно высохли слёзы. Женщина, помощница Керисара, подхватила Игера под руку и сопроводила до лазарета.

– Вернулся, – ликующе воскликнул лекарь, но, столкнувшись с опустошённым взглядом Чёрного древа, смиренно опустил голову, – видимо, он погиб. Мне очень жаль. Лексорк был добрым и отзывчивым человеком.

Уставший Игер опустился на стул около общего костра, не выпуская ребёнка из рук. Эсвидаль тихо посапывала в объятиях спасителя, периодически всхлипывая. Керисар расположился напротив, уперев кулак в морщинистый подбородок. Лекарь безмолвно изучал хаотичный танец огня. Вскоре явился Белигер с десятком солдат. Ядовитое море шепотом переговорил с помощницей Керисара, подошёл к костру и сел рядом с Игером на землю.

– Как он умер? – разорвав гнетущее молчание, спросил Белигер, – землегрызы чуют запах смерти, роют норы в поисках пищи, а с наступлением холодов падальщики теряют страх. Неужели Лексорк погиб от их когтей?

– Хуже, – бесстрастно ответил Игер, – его убили чудовища, которые гораздо хуже землегрызов. Люди. Я оставил его тело в одной из комнат на кровати.

– Мы найдём и достойно похороним его, обещаю тебе, – Ядовитое море кивнул на спящего на руках Чёрного древа ребёнка, – Кто это?

– Эсвидаль, – ласково произнёс Игер, на мгновение глупая улыбка исказила его лицо, – лучик.

– Думаю, я лично позабочусь о ней, – утвердительно покачал головой Белигер, но неожиданно нахлынувшая печаль смыла мягкую улыбку с его лица, – однако, сейчас есть дела поважнее. Я иду на переговоры с братством из Лунных копий. Нужно убедить их гиарха в том, что Сатанитовый грот победил болезнь.

– Я иду с тобой, – сквозь зубы твёрдо сказал Игер и легонько сдунул прядь светлых волос с перепачканного лица ребёнка, погружённого в тревожный сон, – хватит с меня туннелей.

Холодный воздух прилипал к лицу, обжигая кожу. Каждый вдох отдавался ледяной болью в носу, густой пар валил изо рта. Поздним утром густые облака затянули Солнце, поэтому приходилось внимательнее смотреть под ноги, чтобы не запнуться о камень или обугленную кость, спрятанную под одеялом из пепла. Засохшая трава хрустела под сапогами укутанных в меховые накидки солдат. Больно кусался ветер, сбивая с ног и срывая с голов капюшоны.

Воины братства из Лунных копий полукругом выстроились перед отрядом Белигера. Накидки из бычьих шкур надеты поверх голого торса, кожаные или из грубой ткани штаны заправлены в разношенные сапоги. На длинных спутанных бородах блестел иней. В руках покачивались короткие дубинки с затупленными шипами.

– Я пришёл поговорить с гиархом, – Белигер шагнул вперёд. Безмолвные члены братства презрительно взглянули на Ядовитое море. Никто не ответил ему. Он подождал минуту и повторил свои требования. Воины молча следили за солдатами в серых одеждах.

– Гиарха здесь нет, – члены лунного братства расступились, чтобы пропустить человека в плаще из белого пушистого меха вперёд, – зовите меня Ксимдаром. Я тиорат касты лекарей из Лунных копий, и не собираюсь тратить своё время впустую. Говорите, зачем вы пришли?

– Я требую снять незаконную осаду с моего города, – ветер разносил по округе железный звон слов Белигера, – требую отступления лунного братства. Болезнь покинула Сатанитовый грот.

– Этот недуг невозможно одолеть, – лениво отмахнулся Ксимдар, – каста лекарей из Лунных копий доказала это, и я не собираюсь прислушиваться к мнению самоучек и шарлатанов.

Члены лунного братства нагло усмехнулись, качая небритыми головами. Белигер устало вздохнул. Керисар скользнул мимо Игера, оттолкнул Ядовитое море. Согнутый палец старика утонул в мехе богатого плаща тиората.

– Ты – двуличная тварь, – до скрежета сцепив зубы, выпалил лекарь, – твоя каста – сборище самодовольных глупцов. Вы служите не людям, а гордыне. Не чужие судьбы, а собственное благополучие заботит вас.

– Молчи, старик, – звонко произнёс Ксимдар, когда Игер оттащил Керисара под защиту солдат, – ты сказал достаточно для своей казни. Братья мои, приведите пленника.

Тиорат касты лекарей из Лунных копий поправил белый меховой плащ, под которым слабо зазвенела кольчужная рубаха. Его смеющиеся голубые глаза, словно два тонких лезвия, скользнули по Игеру и Керисару. Лекарь плюнул в сторону членов лунного братства. Ксимдар усмехнулся, прикрыв ясные глаза и задрав острый подбородок к небу. Крохотные хлопья пепла осаждались на его гладкую кожу, изогнутые брови и прямой нос. Три члена лунного братства под руки приволокли человека в серых одеждах с мешком для овощей на голове.

– Этот солдат поклялся в том, что скоро Сатанитовый грот окончательно падёт, – Ксимдар рывком сдёрнул мешок с головы избитого пленника. Тёмная кровь запеклась в густых чёрных волосах. Бардовый узор, нанесённый острым ножом, украшал немолодое лицо. Синяки и ссадины пестрели на скулах. Изо рта между осколками зубов тянулась перемешанная с кровью коричневая слюна. Человек низко опустил голову к покрытой серым пеплом земле. Ксимдар, задрал лицо пленника к небу, ожесточённо вцепившись тонкими пальцами в его волосы.

– Простите меня, – невнятно прогнусавил именуемый Азурганом солдат. Ксимдар швырнул пленника к ногам Белигера.

– Много ли весят слова из уст трусливого предателя? – Ядовитое море удостоил бывшего солдата коротким презрительным взглядом, – я снова требую касту лекарей из Лунных копий снять осаду и отступить. Оставьте Сатанитовый грот в покое.

– Исключено, – весело воскликнул Ксимдар, хлопнув в ладоши, – вы тратите моё время впустую.

– Болезнь побеждена, – сжав кулаки, выпалил Белигер, – штурмом вы Сатанитовый грот не возьмёте.

– Мертвецы не сопротивляются, – звонко парировал тиорат, накинув на голову белоснежный капюшон, – я подожду, пока не сдохнет последний защитник подземного городка, а затем сожгу Сатанитовый грот. За подвиг меня возвысят до гиарха. Прощайте.

Тонкая кость, покрытая обуглившимися кусками мяса, хрустнула под ногой Ядовитого моря. Фыркнув, Белигер развернулся и широкими шагами двинулся к смотровой башне. Солдаты последовали за ним, поливая проклятьями Азургана. «Лжецы и подхалимы», – бурчал Керисар, утопив в широких карманах трясущиеся руки. Игер помедлил над стонущим предателем. Пепел налип на испачканное кровью лицо дрожащего Азургана.

– Со смирением или с надеждой. Умирать всегда одинаково страшно и больно, – чуть слышно проронил Чёрное древо. Азурган вздрогнул, оторвав от земли искалеченное лицо. Игер встретился взглядом с тиоратом и предостерегающе добавил, – холодает.

Непонимание и тревога промелькнули в красивых голубых глазах. Ксимдар судорожно кивнул, опустив голову. Капюшон полностью скрыл чисто выбритое лицо. Ломая ногами не прогоревшие в похоронных кострах ветви и обугленные кости, оставляя глубокие следы сапог на пепельном покрывале, Игер нагнал отряд Белигера у входа в Сатанитовый грот.

Потайной ход извивался, и факел Ядовитого моря часто пропадал из виду. Мутная вода чавкала под ногами, засасывая новые утеплённые сапоги. Подаренная Белигером меховая накидка цеплялась за узкие каменные стены. Чёрное древо беспокойно оглянулся назад.

– Мы должны покинуть Сатанитовый грот, – Керисар слегка подтолкнул Игера вперёд, – болезнь отступила. Больше мы городу ничем не поможем.

– Не беспокойтесь, – эхо повторило зычный голос Белигера, – у тиората не хватит смелости для штурма. Лунное братство скоро отступит.

Потайной ход оборвался. Ядовитое море стоял около подгнившей деревянной лестницы, с усилием уперев руки в потолок. Издав недовольный скрип металлический люк оторвался от земли. Комья грязи и листвы посыпались на лицо солдата. Свежий воздух с запахом разлагающихся растений ворвался в туннель. Лестница затрещала под весом Белигера. Игер последовал за ним, с удивлением прислушиваясь к шуму воды.

– Река Горегонка, – Белигер махнул рукой на извивающуюся в нескольких метрах коричнево-серую ленту, – её исток далеко на востоке, в серых землях. Река впадает в Ядовитое море.

Солдат вытянул походный мешок и сумку лекаря, протянул Керисару руку. Игер пожирал глазами Горегонку. Мутная вода облизывала берег. Плавно худея, река терялась за горизонтом.

– Следуйте на юго-запад вдоль берега Горегонки, через пару недель натолкнётесь на Приют морозов, – Ядовитое море крепко обнял Керисара, – спасибо, лекарь. Вы спасли нас.

Из потайного хода выбирались хорошо снаряжённые солдаты, что скоро направятся в ближайшие крупные поселения с рецептом травяной настойки, сразившей недуг. Один из бойцов протянул Игеру новый арбалет и мешочек со стрелами. Чёрное древо повертел оружие в руках. Тетива давно потеряла упругость, а спусковой механизм сильно прохудился.