Происки Чёрного древа

– Пистолет? – Чёрное древо сунул ножны с кинжалом за пояс и принял от Эланруса деревянную коробку с необычным оружием, удивившись её неожиданно большой тяжести.

– Крайне опасная штука, – кивнул Эланрус Печальный, – поэтому я рад, что отныне владеть этим пистолетом будет по-настоящему хороший человек, спасший далеко не одну жизнь.

– Благодарю, – Игер наклонился над мешком и сунул коробку внутрь, – я всем сердцем признателен Красным плащам за своё спасение.

– Мои солдаты всё ещё помнят, что такое честь, – грустная улыбка промелькнула на суровом лице гирата, – после бойни в Осколках наш орден навсегда останется перед тобой в долгу.

– Хорошо, – задумчиво произнёс Чёрное древо и протянул верховному командующему раскрытую ладонь, – а теперь, прошу тебя, Эланрус, оставь меня наедине с моим другом.

Гират Красных плащей ответил рукопожатием, после чего развернулся и направился в сторону города Сердце, не оборачиваясь. Стоя плечом к плечу, Чернисар и Игер в полной тишине наблюдали, как стремительно отдаляется огонёк факела. Вскоре Эланрус Печальный поднялся на вершину ближайшего холма, а затем исчез из виду. Огненная рука тяжело вздохнул. Воин-гиарх Потухших свечей прикрыл глаза и запрокинул вверх голову, прижавшись затылком к мёртвому дереву. На лице безумного старика застыла блаженная улыбка.

– Настало время прощаться, мой друг, – тихо произнёс Чёрное древо хриплым голосом.

– Пора прощаться, – глухо отозвался Чернисар, – видимо, нашему с тобой знакомству судьба заготовила настолько печальный конец.

– Похоже на то, – пожал плечами Игер, – вижу, ты обрёл свой дом среди Красных плащей?

– Верно, – не колеблясь, ответил Огненная рука, – грядёт война. Скоро армия города Сердце двинется на север, навстречу Восставшей падали. Торговый пост, несомненно, втянет в конфликт Ведьмину клетку, мой дом. Никому не известно, на чью сторону встанет вождь Белисар, но в любом случае он останется моим братом. И только примкнув к Красным плащам, я смогу заступиться за него и за жителей города на Болотах.

Чёрное древо многозначительно кивнул и поднял взгляд на небо, на огромном полотне которого лениво разгорались огоньки звёзд. Слабый тёплый ветерок игриво трепал Игера за волосы и капюшон плаща. Молчание затянулось надолго. Стоя плечом к плечу, товарищи лишь изредка переглядывались, иногда натянуто улыбались друг другу, старались сохранять на заметно посуровевших лицах спокойное, добродушное выражение, однако никак не могли скрыть притаившуюся в глазах горькую печаль.

– Куда ты отправишься? – помявшись, спросил Чернисар, – На севере скоро неизбежно начнётся война, на юге и западе всё ещё пляшет Бледнолицая дева, на востоке свирепствует банда Гиадорка. Сейчас везде беспокойно, нигде нет убежища.

– Нигде нет убежища, – шёпотом повторил Чёрное древо, ненадолго задумался, а потом твёрдым голосом заговорил, – рано или поздно наступает пора возвращаться туда, откуда когда-то трусливо сбежал. Это необходимо. Окрепнув, осмелев, набравшись опыта, нужно вернуться и покончить с незавершёнными делами, с незатянувшимися ранами, с невзгодами, казавшимися когда-то невыносимыми, иначе прошлое будет преследовать тебя до конца жизни.

– Ты направишься на север? К Древней станции? На верную смерть? – Огненная рука ошарашенно посмотрел на Игера и попытался вразумить товарища, – Одумайся, если попадёшься в лапы Волчьего страха, старейшина Энурган без лишних колебаний перережет тебе глотку, порубит твоё тело на мелкие кусочки и скормит псам!

– Пускай, – бесстрастно произнёс Чёрное древо, лицо которого Чернисару казалось совершенно безмятежным, словно мучительная смерть грозила не Игеру, а совсем другому человеку, – пускай предатель мечтает о том, как отрежет мне язык и уши, выколет глаза, отрубит руки и ноги, а в конце, вдоволь насладившись пыткой, выпустит кишки. Мой враг гораздо могущественнее меня, но я всё равно вернусь в Древнюю станцию и отомщу Волчьему страху.

– Ты сошёл с ума, мой друг, – с нескрываемой тревогой произнёс Огненная рука, быстро оглянувшись на безумного воина-гиарха Потухших свечей, который всё также неподвижно сидел под мёртвым деревом.

– Вовсе нет, – парировал Игер и вновь заговорил, медленно и обдумывая каждое слово, – страдания никогда не закончатся. Мы лишь оттягиваем время, сторонимся мучений до тех пор, пока станет невозможно избегать рокового момента, либо пока мы не наберёмся храбрости столкнуться лицом к лицу с той болью, что уготовила нам жизнь, и противостоять ей. Думаю, мой черёд настал, Чернисар. Я готов.

– Каждый человек сам выбирает атаковать ему или отступать, бежать от сгущающейся кругом тьмы или бороться с ней, только он решает, за что сражаться, за что страдать и во имя чего отдать свою жизнь, – твердил Огненная рука, сверля Игера взглядом, – друг мой, ты не обязан обрекать себя на смерть ради мести. Неужели ты правда этого хочешь?

– Таков мой выбор, – утвердительно произнёс Чёрное древо, улыбнувшись товарищу, – кроме возмездия, у меня нет иного предназначения. Я помогал другим людям, спасал чужие жизни, без конца скитался от одного поселения к другому и везде чувствовал себя незваным гостем. Я горел желанием любой ценой добраться до торговой столицы и попросить помощи у гирата Надёжной руки, но после восстания Велгера Чернозубого легендарный орден развалился, а я, оказавшись в стенах города Сердце, наткнулся лишь на жалкий призрак той справедливости, которую искал. Сегодня я осознал, что месть Энургану на самом деле уготована только мне, что изначально расправа над Волчьим страхом является именно моим предназначением. Никто, кроме меня, Чернисар, не покарает убийц и справедливость не восстановит.

Огненная рука безнадёжно покачал головой. Тёплый летний ветер неожиданно налетел на товарищей. Факел потух. Позади всхрапнул безумный воин-гиарх. Чёрное древо отошёл в сторону, тяжело вздохнул и склонился над громоздким мешком, в который недавно положил пистолет павшего в бойне при Осколках гирата Потухших свечей. Чернисар беззвучно шевелил губами, тщетно пытаясь подобрать правильные слова. Крепко схватившись правой рукой за тонкую лямку, Игер закинул мешок за спину и вернулся к товарищу. Заглянув в глаза Чёрного древа, Огненная рука окончательно убедился в решимости своего друга, не взирая на угрозу мучительной смерти, следовать на север.

– Возможно, я бесславно сгину по пути к Древней станции, либо Волчий страх без жалости казнит меня, как предателя, но в последнее мгновение своей жизни я буду знать, что не умру трусом, что погиб на пути к своей цели, что я не сдался, – ночью при тусклом лунном свете обезображенное лицо Игера выглядело ещё более ужасающим, чем днём, – возможно, я покараю своих врагов и дарую власть над городом новому совету старейшин, члены которого будут избраны гражданами Древней станции, только тогда я задумаюсь над тем, что делать дальше. Не пытайся отговорить меня, мой верный друг, другого пути у меня всё равно нет.

– Безумная затея, – вздохнул Чернисар, с силой швырнул потухший факел в сторону города Сердце и неожиданно улыбнулся Игеру, – что ж, надеюсь скоро услышать слухи о том, что на севере объявился праведный герой, бросивший вызов самому Энургану Волчий страх. Каждый вечер в кабаке у Ярриды, как и многие граждане торговой столицы, вместе с Мстидаром и Яросгером я буду осушать кружку самого кислого в мире пойла в твою честь.

– Надеюсь, когда-нибудь мы ещё увидимся, – произнёс Чёрное древо таким хриплым и сдавленным голосом, будто с каждым сказанным словом из его тела вырывали по куску плоти. Он ощутил, как с жутким беззвучным и безболезненным хрустом нечто надломилось у него внутри. У Игера предательски задрожал подбородок и задёргались уголки рта. На глазах навернулись слёзы. В груди защемило, а в горле образовался горький колючий ком, из-за чего улыбка, которую попытался изобразить молодой человек, вышла не обнадёживающей, а мученической.

– Буду с нетерпением ждать нашей встречи, – сказал Огненная рука, а спустя мгновение резко заключил друга в крепкие объятия и тихо прошептал, – прощай, Игер.

– Прощай, Чернисар, – отозвался Чёрное древо, уткнувшись лицом в грудь товарища.

Без факела, освещающего путь, подъём на вершину холма занял у Огненной руки довольно много времени, каждый шаг требовал предельной осторожности, малейшая ошибка грозила болезненным падением на землю. Согнувшись под тяжестью мешка, Игер наблюдал за другом, едва различимый в темноте силуэт которого отдалялся всё дальше и дальше и вскоре превратился в крохотное тёмное пятно. Оказавшись на вершине холма, Чернисар обернулся и махнул товарищу рукой, однако прощального жеста Чёрное древо не разглядел. Когда силуэт Огненной руки пропал из виду, Игер смахнул с щеки одинокую слезу и поудобнее перехватил больно впившуюся в плечо лямку походного мешка.

– Блуждающий, выдвигаться в путь нам пора, – раздался позади зычный голос старика. Молодой человек обернулся. Опираясь на мёртвое дерево, воин-гиарх Потухших свечей поднялся на ноги, оказавшись на целых три головы выше своего юного спутника ростом. В темноте татуировки на наголо обритом черепе создавали такое впечатление, будто голова старика страшно потрескалась в нескольких местах и могла в любое мгновение развалиться на куски. Старик, давно переставший считать прожитые года, посмотрел на Игера покорным взглядом серых глубоко запавших глаз, с лёгкостью подхватил с земли и закинул за спину второй мешок, набитый одеждой и провизией. Борода гиарха Потухших свечей, полностью покрывающая впалую грудь, развевалась по ветру.

– Пора возвращаться домой, – почти беззвучно прошептал Игер Чёрное древо и шагнул вперёд, ступив на невидимую тропу, что без конца извивалась в непроглядной темноте.

Первые лучи Солнца робко коснулись земной поверхности, хранившей следы двух людей, бредущих на север. Рассвет застал таинственных скитальцев в пути. За долгую холодную ночь путники ни разу не остановились, чтобы передохнуть, упрямо шли вперёд, тащили на худых плечах тяжёлую ношу. Молодой, идущий впереди, угрюмо молчал, позади него неустанно шагал девяностолетний старик и читал заученные наизусть проповеди и пророчества, иногда забываясь и переходя на иноземный говор. Посторонних взглядов скитальцы старались всячески избегать. Едва завидев впереди человеческий силуэт, караван или огни крохотного поселения, они резко сворачивали на запад или на восток, на огромном расстоянии обходили чужаков и вскоре вновь возвращались к незримой дороге, ведущей на север. Странных путников между собой связывало нечто неведомое и большее, чем острая необходимость в надёжном попутчике. Безумный старик, полагавший, что давно заблудился во тьме, и уже совсем отчаявшийся найти выход, брёл следом за человеком, в котором когда-то, благодаря внезапно снизошедшему озарению, увидел своё духовное спасение, а молодой, после всех пережитых невзгод и лишений изменившийся до неузнаваемости, шёл на север, движимый единственной заветной целью: вернуться домой.