Происки Чёрного древа

– Сынок в Красных камнях соизволил остаться, – глухим, безжизненным голосом произнёс Урхмер, смахнув скатившуюся по щеке слезу, – чтобы помочь порядок навести, за местными владыками присматривать и лазутчиков Восставшей падали выслеживать.

– Почему грустишь, Урхмер? Если сын твой в Красных камнях, значит Потухшие свечи ему точно не грозят, а армия Торгового поста не скоро выступит на юг, – Чёрное древо кисло улыбнулся.

– Ты прав, Игер, – Заслон горько усмехнулся, – так сильно сына своего увидеть хотел, что о всех опасностях позабыл, а когда солдаты сказали, что в далёком поселении остался, то мне не по себе стало. Ты прав, друг. Главное, что мой сын в безопасности.

– В отличии от нас, – Тонрус протяжно зевнул и почесал ногтями щетинистый подбородок, – чую, не вытерпят Потухшие свечи и нападут на Осколки. Наёмников намного больше, чем Красных плащей. Они старую крепость с землёй сравняют.

– И что ты предлагаешь? – насторожился Чёрное древо, расположившийся на тулупе, насквозь провонявшем потом и дым-травой.

– Бежать отсюда, – тихо произнёс бритоголовый Тонрус, – сыну Урхмера ничего не угрожает, незачем Заслону сражаться за Эланруса. Своего племянника я в лагере видел. Он служит оруженосцем у старого солдата. Выжду удобный момент и сбегу, мальчонку с собой заберу. А ты, Игер, как поступишь?

– Останусь, – твёрдо сказал Чёрное древо, – жизни близких мне людей зависят от Эланруса Печального, поэтому я гирата не брошу.

– Отважный парнишка, – сонным голосом похвалил Игера бритоголовый Тонрус.

Скрипнула дверь и в проходе показалась худощавая седовласая женщина с кастрюлей в руках. Запахло кашей и мясом, отчего у оголодавших путников почти одновременно заурчали животы. Хозяин хижины, не просыпаясь, пробурчал невнятицу и отвернулся к стене. Не произнося ни слова, женщина прошла к заваленному барахлом столу и поставила на него кастрюлю, из которой валил густой пар. Урхмер, Тонрус и Игер вскочили на ноги и осыпали незнакомку пылкими благодарностями. Грустно улыбнувшись умирающим от голода мужчинам, женщина поторопилась покинуть хижину. Путники, отыскав в груде посуды три деревянные ложки, жадно набросились на горячую кашу с кусочками мяса.

Спустя немного времени прибежал долговязый жилистый подросток, племянник Тонруса, с железным ведром, до половины наполненным прохладной водой. Пока старый солдат по имени Якемрус Недобитый вместе с двумя сотиорами и гиратом продумывал план действий против Потухших свечей, его оруженосец поспешил навестить своего дядю, запертого в охраняемой солдатами хижине.

– Как служба? – бритоголовый Тонрус потрепал племянника за густые кудрявые волосы.

– Иногда приходится тяжко, но мне нравится. Дядя, в походе я видел столько городов, деревень, людей, животных, – озорные глаза подростка заблестели, засверкали от бури ярких воспоминаний, – и настоящих чудовищ! Дядя, однажды мы наткнулись на целую стаю землегрызов! Всех перестреляли! Из самострелов!

Слушая захватывающие и временами заметно приукрашенные рассказы оруженосца, путники опустошили кастрюлю невероятно вкусной каши и вдоволь напились прохладной воды из ведра. Тонрус и мальчишка остались сидеть за столом, а Урхмер и Игер с удовлетворённым стоном разлеглись на мягких тулупах. Заслон вполголоса нахваливал седовласую женщину, накормившую путников по приказу сотиора Кьяндара. Через некоторое время слова Урхмера превратились в неразборчивое мычание, быстро сменившееся громогласным храпом. Чёрное древо долго прислушивался к беседе между долговязым мальчишкой и Тонрусом, которая иногда перетекала в серьёзный спор оруженосца ордена Красных плащей с бритоголовым вышибалой из Подземного рынка, однако короткая перепалка неизбежно сменялась задушевным разговором между племянником и дядей. «Старик Якемрус добрый. Он меня всему научит», – расслышал Чёрное древо перед тем, как провалиться в блаженный сон.

После полуночи в хижину через приоткрытое окно проскользнул слабый ветерок и игриво потрепал Игера за волосы. Молодой человек задрожал от холода и спрятал голову под тёплым тулупом, однако через несколько минут с улицы донёсся беспорядочный топот, мгновенно пробудивший Чёрное древо. Освободившись от приятных оков сна, Игер вскочил на ноги и подбежал к окну, но увидел только хаотично мечущиеся тени. Грязь звонко чавкала под сапогами солдат, бежавших в непонятном направлении. Чёрное древо поёжился от холода и накинул на плечи колючий тулуп. Он прокрался мимо мирно спящего Урхмера, попытался отыскать в хижине Тонруса. «Сбежал», – цокнул языком Игер и вполголоса выругался на бритоголового, исчезнувшего без предупреждения. На устроенной на печи лежанке заворочался хозяин хижины, который, как и его нежеланные гости, проспал остаток дня и весь вечер, изредка просыпаясь, чтобы перекусить и сбегать до выгребной ямы. Чёрное древо на цыпочках подошёл к выходу и приоткрыл дверь. Бойцов, стороживших путников по приказу сотиора Исейдара, поблизости не оказалось, и Игер беспрепятственно покинул хижину и пересёк внутренний двор.

Голоса Красных плащей доносились со стороны булыжного тракта. На том месте, где раньше находились главные ворота, солдаты возвели невысокий земляной вал, у которого столпились бойцы ордена, вооружённые факелами и тяжёлыми арбалетами. Игер осторожно подкрался поближе и спрятался в тени развалин хозяйственной постройки. Приглядевшись, он отыскал гирата Эланруса, взобравшегося на вершину земляной преграды, укреплённой досками. У подножия вала стоял хмурый сотиор Исейдар, нацепивший на голову тяжёлый шлем. Заспанный Кьяндар, командир разведчиков, стремительно прокладывал себе путь к баррикаде через толпу солдат. Неразборчивые голоса Красных плащей неожиданно смолкли. На небритых лицах, освещаемых факелами, застыло обеспокоенное выражение. Немигающие взгляды бойцов ордена пристально следили за земляным валом, на который Эланрус Печальный, протянув руку, помог взобраться вернувшемуся под покровом ночи разведчику:

– Что случилось, Велгер? Потухшие свечи близко?

– Слишком близко, гират Эланрус, – прохрипел страшно запыхавшийся солдат и торопливо доложил, – с юго-востока к Осколкам движется большой отряд. Больше ста пятидесяти человек. Наёмники окажутся здесь задолго до рассвета.

Глава 21. Бойня при Осколках

Гират Эланрус и сотиор Кьяндар повторно допросили разведчика по имени Велгер. Помимо пропавших ворот, каменная стена Осколков имела множество брешей и прочих уязвимых мест, на защиту которых поторопились солдаты ордена Красных плащей. Громадные тени вооружённых тяжёлыми самострелами бойцов метались повсюду. Мужчины в красных плащах поверх кольчужных рубашек переговаривались друг с другом полушёпотом. Их голоса дрожали от волнения. Чёрное древо видел, как гират Эланрус отдал командиру Исейдару приказ, и сотиор, забрав с собой почти два десятка солдат, отправился защищать северную часть стены. Во внутреннем дворе вспыхнуло множество костров. Широкая ладонь неожиданно опустилась на плечо Игера, испугав молодого человека.

– Видел моего племянника? – прозвучал за спиной хрипловатый голос бритоголового Тонруса, – Нужно бежать из Осколков, но я не могу отыскать мальчишку. Куда он запропастился вместе с этим стариком Якемрусом?

– Я не знаю, где они, – Чёрное древо освободился от руки товарища и вышел из тени развалин хозяйственной постройки, – сейчас неподходящее время для побега. Если Красные плащи поймают тебя, то сочтут за лазутчика Потухших свечей и убьют, Тонрус.

– Плевать, – прорычал бритоголовый, спрятавшийся за остатками каменной стены, и до Чёрного древа донеслись отдаляющиеся шаги.

– Игер? – Эланрус Печальный заметил молодого человека и махнул ему рукой. Гират спустился с земляного вала, на котором расположилось семеро солдат с заряженными самострелами, не сводящих глаз с раскинувшейся впереди тёмной равнины.

– Я слышал про Потухших свечей, – отозвался Чёрное древо и подошёл близко к земляной преграде, – остальные разведчики погибли?

– Я понятия не имею, что случилось с Азурганом и Лексорком, – произнёс Велгер и плюнул себе под ноги. Грязь жирными комьями налипла на кожаные сапоги и красный плащ бойца.

– Оруженосец Якемруса рассказал, что твой бритоголовый дружок намеревается сбежать. Ты с ним, Игер? – с вызовом спросил сотиор разведчиков Кьяндар, – Племянник Тонруса остался верен Красным плащам и городу Сердце. Твоя очередь. Сделай свой выбор.

– Я останусь с гиратом Эланрусом, – с несокрушимой уверенностью произнёс Чёрное древо.

– Храбрый юноша, – верховный командир улыбнулся, обнажив верхние клыки, сильно выступавшие вперёд, – держись рядом со мной, парень. Если повезёт, мы сумеем отбросить Потухших свечей.

– Парочки запасных самострелов не найдётся? – Игер увидел Урхмера, ковылявшего в сторону земляного вала. Заслон потирал заспанные глаза. Тонкая соломинка висела на его пышных усах, а на щеке после хорошего сна остался красный след от костяной застёжки тулупа.

– Лишних арбалетов не осталось, – командир Кьяндар окинул бритоголового оценивающим взглядом, – желаешь помочь?

– Желаю не умереть до рассвета, – без промедления ответил Урхмер и посмотрел Игеру в глаза, – но мой сын в безопасности, и я не против того, чтобы он пережил своего старика. Так правильно.

– Тогда следуй за мной, – скомандовал сотиор разведчиков, – мы с Велгером заберёмся на вершину башни, а ты, бритоголовый, останешься у входа.

– Удачи, Урхмер, – перед расставанием Чёрное древо быстро обнял Заслона, крепко обхватив широкие плечи соратника.

– Только не рухнете с башни до начала сражения, – крикнул вслед уходящим бойцам Эланрус Печальный и грустно улыбнулся. Сотиор Кьяндар обернулся и одобрительно кивнул гирату.

Оруженосец командира Исейдара прикатил к земляному валу тележку и торопливо выложил из неё несколько туго увязанных пучков коротких стрел. По бледному лицу запыхавшегося мальчишки обильно струился пот. Оруженосец протянул гирату Эланрусу пустой колчан из кожи и покатил тележку вдоль каменной стены до следующей баррикады, возведённой у широкого пролома, где готовилось к обороне четверо Красных плащей.

Чёрное древо обернулся на внутренний двор и увидел, что к суматохе присоединилось несколько местных мужчин, которые оживлённо помогали солдатам. Резкие выкрики сотиора Исейдара доносились с северной стороны крепости. Полуразрушенная башня Осколков громоздилась над скопищем палаток, её вершина растворялась в темноте. Всюду горели костры, выплёвывая оранжево-красные языки пламени. По развалинам хозяйственных построек и бревенчатым хижинам скользили тени. Дул прохладный ветер, с лёгкостью пронизывая плащи, кольчуги и рубашки бойцов ордена. Чёрное древо плотно укутался в тулуп. Игер представлял себе, как внутри башни по торчащим из стен камням сотиор Кьяндар и разведчик Велгер взбираются к вершине, за их спинами болтаются луки и колчаны стрел, а Урхмер Заслон стоит внизу и смотрит на распростёртое над головой чёрное небо, заменяющее крышу.

– Пятьдесят девять опытных воинов и два десятка простых земледельцев против отряда из ста пятидесяти головорезов, – с горечью произнёс гират Эланрус, – скверный расклад.

– А если все наёмники нападут только с одной стороны? – голос Чёрного древа дрогнул, ноги предательски задрожали. Игер присел у подножия укреплённой досками преграды.

– В таком случае нас попросту сметут и затопчут, – командир Красных плащей расположился рядом с молодым человеком, – но я сомневаюсь, что Потухшие свечи настолько глупы. В стенах крепости очень много брешей. Если я сбегу и доберусь до города Сердце живым, то план Гиадорка и Юдмера Скорбная весть рухнет, поэтому наёмникам придётся окружить Осколки, чтобы никто не проскользнул через одну из неприметных щелей.

– Почему вы, гират, не сбежали сразу после того, как я предупредил об опасности? – Чёрное древо посмотрел в тёмно-коричневые глаза Эланруса Печального, – Под угрозой находится не только ваша жизнь, но судьба всего города Сердце.

– Бросить своих парней? Никогда такому не бывать, Игер, – гират ордена ненадолго задумался, – я охотнее погибну вместе с Красными плащами, чем брошу их ради кучки старейшин из Алого совета, потому что именно Алый совет своей трусостью и бездействием плодит предателей, подобных Юдмеру Скорбная весть, которые ловко переманивают на свою сторону таких наивных и жадных до власти мальчишек, как Гиадорк.

После слов командира Красных плащей Чёрное древо надолго замолчал. Он сидел на земле и смотрел на тучи, медленно, но неотвратимо затягивающие звёздное небо. Игер смаковал каждую возникшую в голове мысль с такой дотошностью, что быстро позабыл о нависшей над Осколками угрозе. Однако вскоре рассуждения Чёрного древа резко прервали прозвучавшие вразнобой возгласы солдат: «Стреляй в него! Давай! Стреляй! Бей!». Игер и Эланрус одновременно поднялись на ноги. Расположившиеся на земляном валу бойцы беспокойно завертели головами в поисках любой угрозы, однако доносившееся с севера выкрики неожиданно оборвались, а спустя несколько минут послышался топот. Из темноты появился долговязый солдат с тёмным родимым пятном на щеке. Отдышавшись, он охрипшим голосом доложил гирату:

– Предатель перелез через стену и попытался сбежать, но дозорные заметили и застрелили его.

– Бритоголовый? – выпалил Чёрное древо, почувствовав, как похолодело в груди.

– Нет, один из Красных плащей, – прочистив горло, бесстрастно ответил боец.

– Обыкновенный трус, – Эланрус Печальный огорчённо развёл руками.

Когда очертания долговязого солдата растворились в темноте, гират закрепил на бедре колчан коротких стрел и вооружился самострелом. Верховный командир и Игер взобрались на земляной вал и расположились рядом с семерыми бойцами в чёрных тяжёлых шлемах. Тусклый свет факелов падал на небритые лица Красных плащей, не сводящих глаз с распростёртой впереди равнины. Чёрное древо долго пялился в темноту, но не видел ничего, кроме густой черноты. Он слышал ровное дыхание Эланруса Печального, который нежно поглаживал приклад заряженного арбалета. «Только не высовывайся, парень, – прошептал гират, слегка наклонив голову к Игеру, – у меня за пазухой лишнего шлема не найдётся, а у тебя запасной головы нет». Через некоторое время к защитникам земляной преграды прибавилось девять вооружённых бойцов, покончивших с укреплением бреши в крепостной стене на северо-западе. Посмотрев на сосредоточенные лица суровых, закалённых в сражениях солдат, Чёрное древо почувствовал смутную уверенность в благополучном исходе грядущей стычки.

– Крадутся падальщики, – прошипел один из бойцов и хрустнул шеей, – видите дикарей, гират?

– Вижу, друг, вижу, – прошептал Эланрус Печальный и поудобнее перехватил арбалет, – подождём, пока наёмники подойду ближе.

Чёрное древо повнимательнее присмотрелся к раскинувшейся перед глазами равнине и заметил огромное чёрное пятно, беззвучно скользящее вдоль булыжного тракта. Волна неописуемого ужаса окатила Игера. Дыхание перехватило, сердце бешено застучало в груди, тело окаменело. Молодой человек зажмурил глаза и прижался щекой к прохладной земле. Дурманящий запах сырости ударил в нос. Поблизости прозвучал голос гирата Эланруса, но из-за нарастающего в ушах звенящего гула Чёрное древо не сумел разобрать слов. Стремясь совладать с беспощадным страхом, Игер глубоко вдохнул и надолго задержал дыхание.

– Крадутся, – прозвучал с правого края земляного вала хрипловатый голос Красного плаща, – волокут свои вонючие туши!

Игер резко выдохнул и поднял голову. Чёрное пятно свернуло с каменной дороги и поползло к Осколкам, по пути распадаясь на расходящиеся по сторонам тени. Гират Эланрус одновременно с солдатами вскинул арбалет и прицелился. Игер прикусил губу, пожирая взглядом множество силуэтов, крадущихся к земляному валу.

– Окружают, – невозмутимо произнёс командир Красных плащей и громоподобным голосом воскликнул, – прогоним дикарей, парни! Стреляй!

– Сдохните! – прорычал один из бойцов и нажал на спусковой рычаг самострела.

Пучок коротких стрел, сорвавшихся с арбалетов, устремился в густую черноту. Впереди раздались яростные вопли. Солдаты быстро перезарядили арбалеты. «Бей падаль!», – рявкнул гират Эланрус и прицелился. Когда верховный командующий выстрелил, Игер увидел рухнувшую на землю тень. Из темноты в сторону земляного вала полетели длинные стрелы с ржавыми наконечниками. Чёрное древо неосознанно пригнул голову, а солдаты Красных плащей огрызнулись в ответ дружным залпом, подкосившим сразу несколько тёмных силуэтов. Доски, которыми укрепили земляной вал, затрещали от череды случайных попаданий. Спереди вразнобой закричали люди. Толпа Потухших свечей бросилась на штурм преграды. В воздухе промелькнули короткие стрелы, большая часть из которых угодила в тела наёмников. Красные плащи озлобленно выругались и перезарядили самострелы. Первый добравшийся до земляного вала воин Потухших свечей замертво повалился у подножия, следующего головореза сразил выстрел Эланруса, остальные атакующие бросились врассыпную. Нечто продолговатое пролетело над головой Чёрного древа и ударило в землю далеко позади. Краем глаза Игер увидел мелькнувшую стрелу, которая воткнулась в грудь Красного плаща. Солдат резко вздрогнул, выронил из рук арбалет и покатился вниз по земляному валу. Трое Потухших свечей огромными прыжками достигли преграды. Доски заскулили под сапогами наёмников. Чёрное древо ползком добрался до арбалета убитого бойца. Крепко вцепившись в заряженный самострел, Игер прицелился в голову взобравшегося на вершину вала головореза и сдавил спусковой рычаг. Тренькнула тетива. Короткая стрела воткнулась в глаз неприятеля, утонув по самое оперение. Наёмник резко запрокинул голову, грохнулся на спину и скатился к подножию, у которого свалились замертво ещё четыре воина Потухших свечей, сражённые Красными плащами. Чёрное древо натянул тугую тетиву, когда вдали раздался громкий хлопок, и находящийся слева от Игера солдат дёрнулся и схватился рукой за разорванный живот, из которого хлынула тёмная кровь. На лице бойца застыло выражение искреннего недоумения, его широко распахнутые глаза померкли.

– Ружья! – застрелив подскочившего к земляному валу наёмника, надсадно крикнул гират Эланрус и вынул короткую стрелу из колчана, – У них ружья!

– Какие ружья? – на глазах Чёрного древа тело солдата, убитого таинственным оружием, скатилось вниз, оставив за собой тёмный кровавый след.

Как только Игер схватил попавшуюся под руку стрелу, на вершину преграды запрыгнул воин Потухших свечей в изношенном сером плащей и с грязной повязкой на лбу. Ударом ноги неприятель выбил арбалет из рук Чёрного древа и замахнулся длинным кинжалом, но выпущенная одним из Красных плащей стрела с чавкающим звуком впилась наёмнику в горло. Игер откатился в сторону, и убитый головорез, скорчившись и харкнув кровью, упал поблизости. «Умрите», – прохрипел матёрый боец ордена, когда брошенное воином Потухших свечей метательное копьё насквозь проткнуло его грудь. Сразу двое наёмников набросились на Эланруса Печального. Чёрное древо, не сумев в суматохе отыскать самострел, с усилием вырвал длинный изогнутый кинжал из цепких пальцев воина Потухших свечей, из залитого кровью горла которого торчал кончик стрелы. Игер поспешил на подмогу гирату.

Высокий наёмник в рваной кожаной куртке взмахнул длинным топором. Командир Красных плащей с помощью самострела парировал атаку. Другой головорез обошёл Эланруса сзади и попытался ударить ножом в спину, но гират вовремя заметил манёвр неприятеля и увернулся. Наёмник рубанул топором. Верховный командующий ордена прикрылся арбалетом, который от сокрушительного удара лопнул пополам. С короткого разбега Чёрное древо толкнул плечом замахнувшегося на гирата ножом воина Потухших свечей, отчего тот потерял равновесие и покатился вниз по земляному валу. Тем временем командир Красных плащей вынул из-за пояса кинжал и, ловко увернувшись от ржавого лезвия топора, с утробным рычанием напрыгнул на неприятеля, повалил его на землю и нанёс несколько ударов в шею. Прошелестела выпущенная из темноты стрела и по касательной зацепила голову гирата, оставив неглубокую царапину на шлеме и отскочив в сторону.

Солдаты в красных плащах, извергая проклятия, продолжали выпускать в наёмников пучки коротких стрел. Не сумев быстро захватить земляной вал, Потухшие свечи к удивлению Чёрного древа отступили назад и разбежались врассыпную, однако лучники неприятелей, подобравшись ближе к укреплению, принялись стрелять гораздо точнее. Гират Эланрус отыскал самострел бойца, грудь и шею которого прогрызли стрелы, и натянул тетиву. Крепко сжимая изогнутый кинжал, Игер низко пригнулся к земле и наблюдал за тем, как извергнутые арбалетами Красных плащей смертельные жала с металлическими наконечниками растворяются в темноте и порой настигают цель. Потухшие свечи отвечали целым градом длинных стрел, половина которых пролетала высоко над головами солдат или врезалась в земляную преграду и сваленную у её подножия груду бездыханных тел. Сбоку от Чёрного древа бородатый солдат вскочил на ноги, вскинул самострел, но не успел нажать на спусковой рычаг. Три выпущенных одновременно стрелы просвистели в воздухе и ударили в плечо, грудь и живот бойца, который со всхлипом втянул ноздрями воздух и упал на колени. До того, как следующий выстрел из темноты угодил бородатому Красному плащу в голову, Игер протянул руку и вырвал самострел из рук соратника.

Чёрное древо, распластавшийся на земле, прицелился в мечущийся из стороны в сторону силуэт наёмника и сдавил спусковой рычаг. Звонко щёлкнула тетива. Воин Потухших свечей пронзительно завопил, схватившись за простреленное бедро, и повалился в тёмную траву. Игер отполз назад, чтобы, укрывшись за гребнем защитной насыпи, натянуть тугую тетиву. Один из бойцов, не глядя, бросил Чёрному древу несколько коротких стрел.

– Умрите! – озлобленно рявкнул гират Эланрус Печальный, стерев с лица брызги крови, – Проваливайте! Мерзкие! Отродья!

Зарядив арбалет, Игер встал на одно колено, прицелился в слишком близко подступившего к земляному валу лучника и нажал на спусковой рычаг. Стрела со свистом устремилась в сторону силуэта неприятеля, однако пролетела в целых двух шагах от цели. Чёрное древо ощутил на себе яростный взгляд лучника Потухших свечей. Глаза наёмника сверкнули в темноте. Игер отпрыгнул в сторону и прижался лицом к земле в тот момент, когда неприятель выстрелил в отместку. Острая стрела пронеслась мимо Чёрного древа, но зато угодила в бок одному из Красных плащей, пробив кольчужную рубаху. Солдат душераздирающе закричал и схватился руками за торчащее древко. Игер бросил свой арбалет, подскочил к раненому бойцу сзади и, вцепившись дрожащими пальцами в капюшон, оттащил его с линии обстрела. «Терпи. Только не умирай», – торопливо прошептал Чёрное древо, однако истошные вопли быстро сменились предсмертным хрипом. Солдат запрокинул голову и закрыл глаза. Клокочущее дыхание Красного плаща оборвалось навсегда. Подчинившись гневу, Игер зарычал сквозь сцепленные зубы, яростно ударил кулаком в землю и потянулся к брошенному самострелу, когда поблизости прозвучала целая череда оглушительных хлопков.

Взметнулись вверх фонтаны земли. От досок, которыми укрепили защитную насыпь, полетели щепки. Прозвучал омерзительный лязг, и один из бойцов ордена грохнулся на спину со сквозной дырой в шлеме. Другому солдату неведомая сила разорвала кисть левой руки. Ещё трое Красных плащей на глазах Игера упали замертво с чудовищными ранами. Тёмно-красная кровь окропила землю. Раздался очередной громкий хлопок, и находящийся рядом с гиратом Эланрусом боец забился в жуткой агонии, хрипя и сжимая пальцами разорванное горло. Нечеловеческий вопль солдата с разорванной кистью смешался с яростной отборной бранью и испуганными вскриками уцелевших Красных плащей. Со стороны тёмной равнины до Осколков донёсся едкий, кислый запах. Командир ордена неразборчиво замычал. Наклонившись, он протянул руку к скончавшемуся в муках бойцу, скользкие окровавленные пальцы которого продолжали сжимать рваную рану на горле. Эланрус Печальный смахнул с мокрого лба бездыханного солдата прядь торчащих из-под шлема волос и прикрыл выпученные от неописуемого ужаса глаза.

– Сдохните! – проревел бородатый мужчина в красном изорванном плаще, выстрелил из самострела, мгновенно натянул тетиву и потянулся за очередной стрелой.

Уцелевшие бойцы ордена, лёжа на вершине защитной насыпи и пряча головы за земляным гребнем, издали неразборчивый боевой клич, на который наёмники из Обречённых земель ответили смесью безумного хохота со звериным рёвом. Осмелевшие лучники Потухших свечей медленно подступали всё ближе к Осколкам, осыпая укрепление Красных плащей градом стрел. С хищным оскалом, гират Эланрус зарядил арбалет и отыскал взглядом Чёрное древо.

Сзади с севера, где держал оборону отряд сотиора Исейдара, доносился шум ожесточённой битвы, а справа у бреши в стене гневно кричали разъярённые солдаты. Казалось, что Красные плащи продолжали отчаянно сопротивляться натиску Потухших свечей повсюду, однако Чёрное древо с леденящим кровь ужасом осознал, что на левом фланге неожиданно наступила полная тишина.