Протокол допроса. Смерть командарма

– А мне представляется, что побег был организован именно вами, майор. Лавров в 1941 году работал в вашем управлении в Харькове, и вы были его начальником. Отношения у вас были самые дружеские. Вот и решили помочь старому другу. И сделали вы это сразу после того, как я прибыл в Луцк. Неужели вы думаете, что я поверю в простое совпадение. Вы предупредили Лаврова.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, товарищ комиссар государственной безопасности 3-го ранга. Ведь Лавров не враг. Он сотрудник НКГБ.

– Был сотрудником, пока не перешел на сторону врага и не стал двойным агентом. Было принято решение о ликвидации Лаврова еще в декабре 1943 года.

– И почему же он не был ликвидирован?

– Случайность. Такое часто происходит на войне. Но если он бежал при вашей поддержке и если он имеет отношение к покушению на Вахрушева, то вы знаете, что вам грозит.

– Я не понимаю, какая связь между Лавровым и покушением на командующего, товарищ комиссар 3-го ранга.

– А я вам все объясню, товарищ Кравцов. На командующего 1-м Украинским фронтом напали бандиты из УПА. А Лавров был в составе отряда УПА «Перша варта». И если завтра выяснится, что в нападении на Вахрушева принимала участие сотня Варта, то вы знаете, что будет. А расследование здесь поручено мне.

Кравцов побледнел. Похоже у Нольмана уже есть весь расклад по покушению на генерала армии. И никакой Абакумов его не вытащит из петли. Если Нольман только пожелает её затянуть…

***

Москва. Управление НКГБ СССР.

Площадь Дзержинского (Лубянская площадь до 1926 года).

2 марта 1944 год.

Комиссар государственной безопасности 2-го ранга Максимов получил всю информацию о состоянии здоровья командующего 1-м Украинским фронтом Вахрушева. 1 марта генералу сделали операцию в госпитале 13-й армии. В Ровно находились начальник санитарного управления фронта генерал-майор медицинской службы Семека и главный хирург Киевского военного округа генерал-майор медицинской службы Ищенко. Они в один голос заявили, что жизни командующего ничего не угрожает.

Максимов понимал, что если Вахрушев выживет, а было похоже на то, что так и будет, Нольман провалил задание по ликвидации. Высшие чины руководства, что были в курсе, молчали и никто Максимову не звонил. Дело вызвало слишком большой резонанс.

Из Москвы к Вахрушеву были направлены заместитель главного хирурга Красной армии генерал-лейтенант медицинской службы Шамов и ведущий хирург московского госпиталя септических инфекций майор Кокин.

«Теперь предпринять уже ничего нельзя, – подумал Максимов. – Любое вмешательство невозможно на таком уровне. Это сразу обнаружат. Вахрушева вытащили из под огня, и врачи поработали на славу. Да еще из Москвы усиление будет. Одно хорошо – все теперь станут молчать. Не полезут они в это дело и меня пока оставят в покое. Главное чтобы Нольман все подчистил. Если в такой ситуации и сможет кто-то разобраться, то это Нольман. Он доделает работу».

Зазвонил телефон.

Максимов поднял трубку:

– Комиссар госбезопасности Максимов!

В трубке послышался голос:

– Здравствуйте, товарищ Максимов.

Максимов встал со стула и сказал:

– Здравствуйте, товарищ Сталин!

– Что там у вас с расследованием нападения на командующего 1-м Украинским фронтом?

– На место отбыл лучший следователь управления, товарищ Сталин.

– И кому вы доверили такое важное дело?

– Следствие поручено комиссару госбезопасности 3-го ранга Нольману, товарищ Сталин.

– Хорошо. Я помню товарища Нольмана. Мне нужен подробный доклад о том, что там произошло.

– Он будет у вас, товарищ Сталин, через несколько дней!

–Я хотел бы знать, товарищ Максимов, что это – простая халатность или работа немецкой разведки? Как вы думаете?

– Товарищ Сталин, я пока не готов докладывать. Следствие ведется и я постоянно в контакте с Нольманом.

– Хорошо, товарищ Максимов, я подожду.

Сталин повесил трубку. Максимов вызвал к себе недавно прибывшего в Москву полковника Одинцова.

– Срочно Одинцова ко мне!

Одинцов не был в понимании Максимова хорошим следователем. Но зато по части составления отчетов не знал себе равных. Да и твердостью обладал завидной, с таким не забалуешь. И Максимов решил использовать способности Одинцова.

Одинцов прибыл к Максимову через двадцать минут.

– Вызывали, Владимир Иванович?

– Проходи, полковник.

Одинцов сел на стул и ждал объяснений Максимова.

– Мне недавно звонили из Кремля, полковник. САМ звонил.

– САМ? – удивился Одинцов.

– Иосифа Виссарионовича интересует следствие по делу покушения на генерала армии Вахрушева. Если это простая случайность, это одно, но если спланированная акция немецкой разведки, то совсем иное.

– Но я знаю, что в Луцк отправился Нольман.

– Это так. Но что он накопает? Ты отвечал за агентурную разведку в Луцке?

– В 1943 году.

– Сейчас только март 1944 года, полковник.

– Но тогда я служил в другом ведомстве, товарищ комиссар госбезопасности.

– Кого это будет интересовать, если дело на контроле на таком уровне, полковник? Ты сам подумай.

– Но я не верю, что покушение на жизнь генерала Вахрушева это работа немецкой разведки. Это случайная акция одного из отрядов УПА.

– И я так думаю, но что накопает Нольман? И потому полковник в твоих собственных интересах отправиться в Луцк. Поможешь Нольману с расследованием.

– Нольман не потерпит меня в качестве помощника, товарищ комиссар. Вы же знаете Нольмана.

– На этот раз он все стерпит. Я лично распоряжусь, полковник. Тебя примут как нужно.

На следующий день 3 марта 1944 года полковник Одинцов вылетел в Луцк…

Глава 10

Игра Нольмана: майор Кравцов.

Сообщения.

3-6 марта, 1944 год.

Заместитель главного врача Красной армии генерал-лейтенант медицинской службы Шамов и хирург майор Кокин прибыли в госпиталь и лично осмотрели генерала Вахрушева. Они поставили Вахрушеву следующий диагноз: «Сквозное пулевое ранение верхней трети правого бедра с переломом бедренной кости. Перелом кости косой, с незначительными смещениями обломков. Кровоизлияния нет. Раны входного и выходного отверстия чистые, из которых выделяется незначительное количество крови. Правая сторона тёплая. Пульс на артерии стопы хороший. Пальцы стопы хорошо подвижны. Общее состояние удовлетворительное. На 8 часов утра температура 37.4. Потеря крови незначительная».

Сталин поинтересовался не стоит ли перевезти генерала в Москву. Но первый секретарь ЦК Компартии Украины Хрущёв доложил, что переезд в Москву не нужен. Он убедил Сталина, что нет необходимости транспортировки раненого в столицу. Все надлежащие условия для лечения будут созданы Вахрушеву в Киеве, куда его уже везут.

– Вы точно в этом уверены? – спросил Сталин.

– Да, товарищ Сталин. Да и сам Николай Федорович настаивает на Киеве. Он желает в скором времени вернуться на свой пост. А здесь все-таки ближе.

– Хорошо, товарищ Хрущев. Пусть будет, по-вашему. Но обязательно доложите, когда генерала привезут в Киев.

– Да, товарищ Сталин.

Через день Хрущёв отправил Сталину такую телеграмму:

«Товарищу Сталину И.В.

Сегодня товарищ Вахрушев прибыл поездом в Киев. Я был у него в вагоне. Температура 38. Самочувствие генерала по его словам плохое. Ухудшилось самочувствие при переезде генерала из Ровно в Киев. В связи с этим я предложил генералу переехать в Москву, но сам Вахрушев отказался категорически. Да и генерал-лейтенант медицинской службы Шамов, начальник санитарного управления 1-го Украинского фронта Семека не советуют транспортировать генерала сейчас пока не улучшится его самочувствие. Все военврачи уверили меня, что жизни генерала ничего не грозит. Потому считаю целесообразным оставить тов. Вахрушева в Киеве. Мы ему здесь создадим все условия для лечения. Прошу вашего согласия на оставление тов. Вахрушева в городе Киев.

6.03.1944.

Хрущев Н.С.»

***

Луцк.

Квартира Нольмана.

1 марта, 1944 год.

Агент НКГБ «Черноморец» из сотни УПА «Холодный яр» (Микола Гнатович Басюк) снова вынужден был принять предложение Нольмана. Сейчас комиссар государственной безопасности 3-го ранга нуждался в его помощи.

– Вы снова выдернули меня в самое неподходящее время, товарищ Нольман.

– Обстоятельства сложились не в нашу пользу, товарищ Басюк.

– Вы сами скрыли от меня истинную цель операции, товарищ Нольман.

– Что вы сказали, Басюк?

– Но я ведь не дурак, товарищ Нольман. И могу сложить два и два.

– И что же у вас получилось?

Басюк ответил:

–Вы не просто так дали наводку на генерала Вахрушева. Ведь представители ОУН здесь не планировали ликвидировать именно его. Сами они остановились бы на командующем одной из армий. На командующего 1-го Украинского фронта они бы не замахнулись.

– И что за вывод вы сделали, Басюк?

– Вахрушев мешал не ОУН, и не немцам. Хотя немцы, наверняка, не против такого поворота, но вот к покушению они отношения не имеют. Если бы вы были со мной откровенны до конца – дело уже было бы сделано. Я лично использовал бы снайпера, и мы уложили бы объект точным выстрелом.

– Я ничего не стану от вас скрывать, Басюк. Мы с вами повязаны в этом деле.

– Вы согласны, что совершили ошибку, товарищ Нольман?

– Нет. Я действовал правильно. Но я пригласил вас, не для обсуждения правильности моих решений.

– Я выполняю приказы, товарищ Нольман.

– Вот и отлично, товарищ Черноморец. По всему видно, что нападение сотни Варта на кортеж генерала было случайностью. Именно случайностью, а не спланированной акцией.

– Так все и выглядит. Именно к такому решению придет следствие.

– Это так, но есть люди, знающие, как обстояло дело. Сотник Ястреб и его офицеры. Они же получили задание о ликвидации именно Вахрушева! А если представители СМЕРШ их возьмут, Басюк? Что будет?

– Они могут развязать языки на следствии.

– Именно так. Они могут начать говорить. И потянется цепочка. Ястреб получил приказ от представителя Центрального провода ОУН Чепы. А Чепе этот совет дал сотник Басюк. И сколько времени будет нужно, чтобы узнать, что Басюк, командир «Холодного яра», и агент Черноморец – одно лицо?

– Вы хотите сказать, что офицеры «Варты» должны умолкнуть?

– Если бы все обстояло так просто, я бы к вам не обратился, Басюк. Убрать их нужно так, чтобы ни у кого не возникло подозрений, что это акция специального подразделения.

– Но ведь есть еще и представитель Бандеры Андрей Чепа и проводник Осадчий. Они также знают, что акция не была случайной.

– Эти двое считают, что акция против генерала Вахрушева это их личная инициатива.

– Значит, вы не намерены их трогать?

– Нет. Чепа спокойно покинет Луцк и отправится с победными реляциями к Бандере.

– О проводник Осадчий?

– Этот работает под контролем и не догадывается об этом. Рядом с ним мой агент. Он не опасен. Мне нужно позаботиться именно об офицерах сотни «Варта».

– Если просто их убрать, то это сложности не составит. Но обставить все так, как хотите вы – дело совсем не такое простое, товарищ Нольман.

– Потому я и обратится к вам, товарищ Черноморец. Сейчас идет спецоперация НКВД против УПА, и бойцы УПА гибнут в стычках каждый день.

– Это так. Но из «Варты» пока не погиб никто в этой чистке.

– Вот этот момент вам и следует исправить, товарищ Черноморец.

– Я вас понял, товарищ Нольман.

– Кого вы намерены задействовать в операции?

– Люди Хуторянина справятся с делом. Они не из этих мест и лишние вопросы задавать не станут.

– Хуторянин? Как далеко он отсюда?

– В Станиславе. Но я пошлю срочную шифровку.

– Пусть прибудет сюда, как можно скорее. И после акции сразу перебрасывайте, Хуторянина обратно. Он пострадать не должен.

– Но дело опасное – ликвидация Ястреба.

– Всем приходится рисковать на войне, товарищ Басюк…

***

Луцк.

Управление СМЕРШ.

3 марта, 1944 год.

Майор Кравцов поднял трубку телефона.

– Майор Кравцов.

– Генерал-майор Осетров!

Кравцову лично звонил начальник Управления НКО СМЕРШ 1-го Украинского фронта.

– Слушаю, товарищ генерал-майор!

– Мне доложили, что ваш участок в Луцке имеет прямое отношение к нападению на кортеж генерала Вахрушева.

– Эти сведения проверяются, товарищ генерал-майор. Но базы украинских повстанцев разбросаны на большой территории Сарненских лесов. И какое подразделение совершило нападение точно неизвестно.

–В штаб фронта прибыл с особыми полномочиями полковник Одинцов из второго управления НКГБ. И его интересует, какие именно вооруженные формирования сейчас действуют в прифронтовой полосе.

–Из наиболее активных это подразделения УПА-Север – «Перша Варта» и «Холодный яр».

–Какова численность этих подразделений на сегодняшний день? – спросил Осетров.

–В настоящее время в каждом около ста человек. В последнее время по нашим сведениям численность повстанческих отрядов сократилась в зимнее время.

–Значит, к лету их число возрастет?

–Значительно возрастет, товарищ генерал-майор.

–Одинцов сказал, что в Луцке действует националистическое подполье ОУН. Что вами сделано для выявления оного, майор?

–В городе только недавно восстановлена советская власть, товарищ генерал-майор. Мы работаем над выявлением связей.

–Мне нужны результаты, майор. Результаты от всех начальников управлений в районе Ровно-Луцка-Славуты.

–Я вас понял, товарищ генерал-майор.

–Полковник Одинцов едет в Луцк.

–Но здесь уже представитель второго управления НКГБ комиссар госбезопасности 3-го ранга Нольман.

–Одинцов и его группа усилят Нольмана. Это приказ Москвы, майор! Жду от вас результативной работы!

Кравцов повесил трубку телефона и посмотрел на сидевшего рядом Нольмана.

–Вы оказались правы.

–Одинцов в штабе фронта? – спросил Нольман.

–Он едет к нам.

–Я хорошо знаю свое начальство, майор. Одинцов был представителем в этом регионе и собирал здесь в Луцке агентурную сеть при немцах.

–И его считают хорошим специалистом?

–Смотря в чем. Как руководитель агентурной сети он посредственность. Но когда нужно составить отчет и прикрыть свой тыл – Одинцов просто незаменим.

–Но как вам с ним работать?

–Просто, – ответил Нольман. – Одинцов отвечал за этот район и спрос с него. Потому он станет стараться на совесть. Но твоя задача, майор – не рассекретить моего агента.

–Но Анна Гончаренко может попасть под удар, товарищ Нольман.

–А нужно сделать так, чтобы ни Анна, ни местный проводник ОУН не попали под удар. Она отлично вписалась и мне она еще нужна.

–Но тогда получается что…

–Я знаю, кто организовал нападение на Вахрушева. И благодаря мне это знаешь и ты, майор. Анна Гончаренко предупредила меня о готовящейся акции. Но слежка, которую организовал ты, отвлекла моих людей от цели. А люди Ястреба сработали быстро. А это значит, что нам нужна версия, которая устроит всех.

–Нападение на кортеж Вахрушева было случайным?

–Именно так. Случайное нападение. Никто ничего не готовил. Да и кто виноват, что командующий фронтом, взял с собой столь незначительное сопровождение? Кто виноват, что пулемет бронемашины заклинило? Разве мы с вами за это отвечаем, майор? Нет. Но за диверсантов в тылу отвечаете вы, Кравцов! И отвечаю я, ибо я был здесь во время подготовки акции! И если узнают, что спланировано все было здесь в городе, то сами понимаете, что будет.

–Но генерал-майор Осетров потребует наказания виновных!

–Повод для репрессий против частей УПА во вверенном вам секторе. Это совсем не повредит, майор.

–А лейтенант Лавров, товарищ Нольман? – задал вопрос Кравцов.

–Чего вы взялись за этого Лаврова? Он вам кто брат?

–Нет. Но он хороший разведчик. И он может пригодиться. К тому же в детали покушения он не посвящен.

Нольман задумался. Если бы Кравцов знал, откуда исходил приказ о ликвидации Вахрушева, он не говорил бы так. Лейтенант Лавров мог быть опасен, ибо был разменной монетой в операции «Крыса в норе». Но посвящать майора в детали Нольман не собирался.

–Хорошо. Я подумаю, как использовать Лаврова в будущем. Но обещать ничего не могу, майор. А сейчас давайте делом займемся.

–Мне нужно срочно сделать доклад Осетрову. И чем быстрее я его сделаю, тем меньше в этом деле станут копаться другие.

–Понимаю, – ответил Нольман. – И я отдам вам все, что у меня есть по этому делу, майор. А, как вы знаете, у меня есть не так мало. Нападение дело рук подразделения УПА «Перша варта».

–Я могу это сообщить?

–Да. Наверняка о задании знали только офицеры Варты. Рядовых они просто вывели на акцию. Им никто и ничего не объяснил. Что вам известно о них?

–Командиром сотни Варта является капитан (сотенный как они называют) по кличке Ястреб.

–Но это только его псевдо. А настоящая фамилия и имя?

–Неизвестно.

–Кто еще?

–Насколько мне известно, сейчас в сотне три офицера. Но только Ястреб имеет в прошлом военное образование.

–Капитан Ястреб и кто еще? – торопил Нольман.

–Поручик Грицай и хорунжий Сом.

–Тоже только псевдо?

–Зацепки по Грицаю у нас есть, товарищ Нольман.

–Какие?

–Донесения агентов. В свое время в 1943 году поручик Грицай совершил нападение на отряд АКовцев в одном населенном пункте. И совершил он его без приказа своего командования. Ибо это его родное село.

–Хорошая зацепка. Нужно отправить туда агента.

–Уже сделано.

–Отлично, майор. Я думаю, что вы отправили агента, а не отряд автоматчиков?

–Агента. Все выведает тайно.

–Хорошо. Нам сейчас шумиха не нужна. Узнаем Грицая, узнаем и остальных. В течение недели все три офицера Варты должны погибнуть в бою, майор. С этим я помогу. Прибыли специалисты именно по устранению людей. Но им нужно показать, кого устранять!

–Я все понял, товарищ Нольман…

***

– Товарищ, генерал-майор? Майор Кравцов у аппарата!

– Майор у вас есть что сообщить?

– Так точно!

– Говорите, майор!

– 29 февраля у села Милятин нападение на кортеж генерала армии Вахрушева совершило подразделение УПА «Перша варта». Численность нападавших около 60 человек. Точно пока не установлено, товарищ генерал-майор.

–У вас есть арестованные по этому делу?

–Пока нет. Но меры по аресту виновных принимаются.

–Это целенаправленная акция или случайность?

–Случайное нападение, товарищ генерал-майор. Отряд из Варты несколько дней дежурил в районе Милятино-Гуща с целю реквизиции продовольствия. Ими было задержано около двадцати подвод и реквизирована часть груза.

–Значит, они не знали на кого напали?

–Нет. Думали что это обычный штабной конвой с секретной почтой. Кто мог знать, что командующий фронтом поедет при такой малой охране.

–Как получили эти сведения?

–Агентурная разведка, товарищ генерал-майор. Мне оказал помощь комиссар госбезопасности 3-го ранга Нольман. У них здесь осталась сеть осведомителей еще с 1943 года.

–Нольман из второго управления НКГБ? Он уже комиссар госбезопасности? Не знал о его повышении. Но сведениям Нольмана доверять можно. Продолжайте работу, майор!

Начальник Управления контрразведки СМЕРШ 1-го Украинского фронта Осетров составил докладную записку секретарю ЦК КП(б)У Хрущёву об обстоятельствах нападения украинских националистов на командующего войсками 1-го Украинского фронта Вахрушева.

«Расследование обстоятельств при которых было совершено нападение на командующего фронтом генерала армии товарища Вахрушева, установлено: 29 февраля 1944 года примерно в 19.00 в населенном пункте Милятын (так в документе) Острогского района бандгруппа численностью в 100-200 человек обстреляла машину командующего 1-м Украинским фронтом генерала армии товарища Вахрушева и машины его сопровождавшие, вследствие чего тяжело ранен в ногу генерал армии товарищ Вахрушев.

29 февраля 1944 года, закончив работу в штабе 13-й армии, товарищ Вахрушев выехал в район расположения штаба 60-й армии в город Славута. Перед отъездом генерала армии товарища Вахрушева, командующий 13-й армией генерал Пухов предложил ехать к Славуте через Новоград-Волынский. Но генерал армии Вахрушев принял решение ехать по маршруту Ровно-Милятын.

Начальник Управления контрразведки СМЕРШ 1-го Украинского фронта генерал-майор Н.А.Осетров»…

Глава 11

Игра Нольмана: «Курьер смерти».

Луцк.

Конспиративная квартира.

6 марта, 1944 год.

Иван Артурович Нольман понимал, что времени у него оставалось мало. Он помнил своего бывшего шефа Шпигельгласса, который никогда не прощал осечек. Задание по ликвидации, если ставилось – должно было закончиться устранением объекта. А сейчас он впервые работы не выполнил. Он положился на отряд националистов. И сейчас в этой обстановке использовать подполье УПА смысла уже не было. Поэтому Нольман решил сыграть ва-банк.

Он приказал тайно доставить на конспиративную квартиру лейтенанта Лаврова. Его только вчера захватили его люди и прятали в подвале дома под усиленной охраной.

И вот они встретились Нольман и Лавров.

– Здравствуйте, лейтенант. Хотя вы уже не лейтенант НКГБ. Вы ведь списаны по смерти. Вы знаете про это?

– Наслышан, – сказал Лавров. – Но вы взяли меня, товарищ Нольман, не просто так.

– Ваши дела совсем плохи, Лавров. Побег из тюрьмы СМЕРШ сейчас. Дезертирство в декабре 1943 года. Хватит для расстрела.

– Дезертирство?

– Но разве вы не покинули свой пост и не сбежали вместе с Еленой Музыкой из Ровно в декабре 1943 года?

–Я сбежал не из Ровно, товарищ Нольман. Но вам, я думаю, это хорошо известно. Не могу отрицать свой побег из тюрьмы СМЕРШ, но к тому меня вынудили обстоятельства.

–Обстоятельства? Как может советский разведчик бежать из СМЕРШ, если он не предатель? Значит, ему есть чего бояться? А чего может испугаться агент НКГБ? Того, что он стал работать на другую сторону. Иными словами вас могли перевербовать.

– Товарищ Нольман, я вам для чего-то нужен.

– Верно. Потому вас не передали в СМЕРШ, но уже не майору Кравцову, а в управление СМЕРШ 1-го Украинского фронта. А там с вами бы церемониться не стали. Можете мне поверить на слово, Лавров, что у генерала Осетрова вы подпишете все. Не сразу конечно, но подпишете.

– Но вам невыгодно передавать меня Осетрову.

– Снова верно. Хотя если вы думаете, что я этого боюсь, то ошибаетесь, Лавров.

– Вам ведь, что-то нужно, товарищ Нольман? Так не тяните кота за хвост. Говорите.

– Поймите, Лавров, для контрразведки вы потеряны окончательно. Вас списали один раз, спишут снова.

– И что вы предлагаете?

– В обмен на выполнение одного задания – жизнь,

– Жизнь?

– Вам и Елене Музыке.

– Но вы сказали, что путь в НКГБ для меня заказан.

– Это так, – подтвердил Нольман. – Обратной дороги в органы для вас нет. По меньшей мере пока. В ближайшие пять лет.

– Но что же тогда вы предлагаете?

– Я дам вам и Музыке сбежать. Вы получите новые документы и отправитесь на ту сторону. Можете, если повезет, добраться до Швейцарии. А это жизнь и для вас и для Музыки. Здесь вас ждет только смерть. Укрыться вы не сможете. Мои люди вас взяли. Несмотря на то, что майор Кравцов пытался вам помогать.

– А что взамен?

– В обмен на жизнь, а стоит она дорого, вы должны выполнить одно задание, Лавров.

– Какое задание?

– Информацию о задании вы получите не от меня, Лавров. Я в это дело вмешиваться не стану.

– И дело, как я понял, опасное?

– В нашей работе все дела опасные. Вам разве привыкать, Лавров?

– Хорошо. Гарантии!

– Мое слово!

– Слово? – усмехнулся Лавров. – И вы полагаете, что этого достаточно, товарищ Нольман? Вы один раз уже сдали меня! Вы знаете, что я не дезертир. Я выполнял ваше задание в Брайтенфурт. Я передал вам информацию по разведшколе и её курсантам. Информацию по преподавательскому составу. Затем я связался с вами осенью 1943 года через партизанский отряд Молот. Но вы сдали меня.

– Это было в интересах дела, Лавров.

– Что вам помешает сделать это снова, товарищ Нольман? Когда я выполню вашу работу?

– Мое слово дорого стоит, Лавров. И если я сейчас обещаю вам жизнь, то вы получите жизнь. А я даю вам слово. Если вы выполните задние.

– Выбора у меня нет?

– Если ответите отказом, я передам вас в управление СМЕРШ фронта. Если попробуете сбежать по пути, вас ликвидируют через один день. И вас и Музыку. Но если справитесь с заданием, то вас пропустят через линию фронта.

– Хорошо. Что мне делать?