Протокол допроса. Смерть командарма

Лесник-Осадчий задумался…

***

Луцк.

Конспиративная квартира.

Контрразведка.

Февраль, 1944 год.

Анна Гончаренко слышала все, что говорил представитель Степана Бандеры Чепа. Важность данной информации переоценить было сложно, и она не могла доверить это никому. Потому сама через два дня после встречи Чепы и Лесника отправилась к Нольману. Условный знак она передала заблаговременно и знала, что старший майор придет.

Анна вышла из дома с корзинкой, так она делала всегда, когда выходила на рынок за продуктами. Не то чтобы она боялась, что за ней могут проследить, но сам Нольман приучил её к осторожности.

Она посетила рынок и после покупки продуктов направилась обходным путем к конспиративной квартире. Анна наблюдала и «хвоста» не обнаружила.

Нольман уже ждал её.

– Что-то случилось? – спросил он. – Вы сорвали меня с места, Анна.

– Такие новости я должна сообщать срочно.

– Что случилось?

– В Луцк прибыл представитель Степана Бандеры.

– Уже? Я ждал чего-то подобного, но не так скоро. Немцы ещё не отпустили Бандеру.

– Все идет к тому, что скоро отпустят. И вчера я видела Андрея Чепу. Это и есть личный представитель Бандеры. Его привел сам проводник. И я слышала их разговор.

– Что-то важное?

– Да. Чепа привез приказ Бандеры провести громкую акцию по устранению важного военного из состава высшего командования.

– Вот как?

– ОУН хотят громко заявить о себе.

– Они уже выбрали цель? – спросил Нольман.

– Пока нет. Чепа ищет значительное лицо ранга командарма.

– Какими силами?– спросил Нольман.

– Думаю, что они будут использовать Варту. Ведь именно люди Ястреба ликвидировали в мае 1943 года обергруппенфюрера Лютце. На немцев это впечатление произвело. Гиммлер тогда прислал сюда самого Бах-Залевски разбираться с УПА. Чепа уверен, что реакция Сталина будет подобной.

– Это хорошие новости, Анна. Ты даже не представляешь как все это сейчас нужно.

– Что вы сказали? – не поняла Анна.

– Ты принесла важные новости, – поправился Нольман.

Он не мог скрыть радости от её сообщения. Задача, поставленная перед ним комиссаром госбезопасности Максимовым, упрощалась. Бандера сам прислал сюда человека с целью организовать громкую акцию! Как все удачно сошлось! Им нужен видный военачальник Красной армии? Тогда генерал армии Вахрушев подойдет как нельзя лучше. И все будут довольны. Храбрый генерал умрет героем, они с Максимовым выполнят задание, да и люди Бандеры останутся довольны.

Анна задала вопрос:

– Вы сказали, что новости хорошие? Но они готовят серьезный террористический акт!

– Я не о том. Твоя информация по человеку Бандеры в Луцке имеет важное значение.

– Но ведь нужно предотвратить теракт, Иван Артурович.

– Само собой, Анна. Но этим я займусь сам.

– И что вы предпримете?

– Я сказал, что это мое дело, Анна. Ты добываешь информацию. В этом твоя задача.

– И что дальше?

– Пока тебе только наблюдать. Но сама больше со мной не связывайся лично. Это опасно.

– Я соблюдала все меры предосторожности.

– Все равно рисковать тебе не нужно. Все только через связного.

– Связного?

– Да. Этого человека ты знаешь. Но он не знает кто ты.

– Как так?

– Просто. Он будет передавать сведения не только тебе, но еще троим агентам. Он не должен знать о твоей миссии.

– Но затруднит передачу сведений.

– Я знаю. Но так будет лучше. Я не хочу рисковать.

– Думаете, что среди наших есть вражеский агент? – предположила она.

– Я не хочу этого исключать, Анна. И потому нужно сохранить все в тайне. Ибо они могут и поменять исполнителя, и тогда нам будет труднее. А кого они наметили в жертву?

– Из наших военачальников? Мне это не известно.

– А неплохо бы знать и это.

– Я постараюсь…

***

Луцк.

Конспиративная квартира.

Контрразведка.

Февраль, 1944 год.

Майор Кравцов был неузнаваем в старых галифе, солдатских сапогах, потрепанной шинели и шапке ушанке. Он переоделся для дела, которое никому доверить не мог. Руководство СМЕРШ 1-го Украинского фронта, никогда не позволило бы ему заниматься этим. Он решил проследить за Нольманом. Майору было интересно, чем здесь занимается представитель руководства из 2-го управления НКГБ.

А основная задача 2-го управления – контрразведка. И вмешиваться в работу этого отдела было опасно. Но Кравцов хотел узнать, что такое здесь забыл сам старший майор Нольман.

Он вел наблюдение за конспиративной квартирой и в помощники себе он взял недавно сбежавшего лейтенанта Лаврова…

***

Лавров уже составлял план перехода на другую сторону, когда его нашел Кравцов.

– Ты, майор?

– Я. А ты умеешь заметать следы, Лавров.

– Ты же сам меня отпустил.

– Ты сбежал, Лавров.

– Так ты снова по мою душу, майор?

– Нет. Я пришел один и никто о моем визите не знает.

– Что-то случилось?

– Да. Человек из второго управления взялся расследовать твое бегство, лейтенант. А за его спиной стоит Нольман. И я решил узнать, что ему нужно.

– А я здесь причем?

– Мне помощь требуется, Лавров. А я никому не могу довериться в этом деле кроме тебя. Связываться с Нольманом в открытую – себе дороже. Потому действовать стоит тайно.

– И как?

– Я знаю конспиративную квартиру НКГБ. У нас есть приказ, ни под каким видом на этот адрес не соваться.

– И что?

– Будем следить за адресом по очереди, Лавров.

– Но меня ищут!

– Я не дам тебя поймать, Лавров. Я в Луцке начальник СМЕРШ. Легко направлю своих орлов по ложному следу. А тебе я принес новые документы.

– Что за документы?

– Настоящие. Они принадлежат умершему неделю назад сержанту Красной армии, что прибыл в отпуск после тяжелого ранения. Сержант умер, но про это еще никто не знает. Из родни у него не осталось никого. Все погибли.

Майор передал Лаврову документы. Тот развернул военную книжку и посмотрел на фото. Сержант был его возраста. А на выцветшем фотоснимке было трудно разобрать он это или нет.

– А Елена? – спросил Лавров.

– Музыка может уехать из Луцка на один из хуторов, по её выбору. Связи у меня имеются. Там она станет тебя дожидаться, пока мы здесь сделаем дело.

– Ты поможешь ей переправиться?

– Да. С ней ничего не случится. Ручаюсь.

– Хорошо. Я готов тебе помогать, майор…

***

Лавров подошел к дому, сменить Кравцова.

– Готов принять пост.

– Тихо, – сказал майор. – Нольман там.

– В доме?

– Да.

– Давно?

– Около часа. И к нему пришла какая-то женщина.

– Он встречается с агентом, – догадался Лавров.

В этот момент двери отворились, и женщина вышла.

– Он в доме один! – Лавров посмотрел на Кравцова.

– И что?

– Мы сможем его прижать, майор.

– Ты в своем уме?

– А почему нет? Если сыграть ва-банк? Да и я сам могу это сделать. Тебе светиться незачем. А мне терять уже нечего.

– Нет. Так действовать против Нольмана не стоит. Он тебе все равно правды не скажет. Вывернется. А потом начнет копать и докопает и до меня. Можешь быть уверен.

– Тогда что предлагаешь ты, майор?

– Отследить все контакты Нольмана здесь. Тайные контакты. И так мы раскопаем его истинную цель. А затем посмотрим, что нам делать, лейтенант…

***

Нольман на следующий день срочно назначил встречу агенту Черноморцу. Условный знак означал экстренный вызов. Поэтому Черноморец – Микола Басюк явился на конспиративную квартиру.

– Что-то случилось? – спросил Черноморец.

– Да. И дело отлагательства не терпит, Басюк.

– И что это?

– В Луцке представитель Бандеры Андрей Чепа.

– Это не тайна для меня, товарищ Нольман.

– И прибыл Чепа с особым заданием, товарищ Басюк. Ликвидация видного советского военачальника.

– Откуда сведения?

– Сведения проверенные, Басюк. Вы лично имеете выход на Чепу?

– А это нужно?

– Раз я вас спросил, то нужно!

– При случае могу связаться с ним. Но это если есть крайняя необходимость. Мне нужен повод!

– Вы предложите Чепе ликвидацию генерала армии Вахрушева.

– Вахрушева?

– Это командующий 1-м Украинским фронтом36.

– Ликвидировать командующего фронтом? Но это авантюра!

– Вам нужно только внести предложение, Басюк.

– Но это верная смерть! А если Чепа согласится с моим предложением?

– И пусть соглашается. На это вся надежда.

– Но что постом?

– Операция будет возложена не на вас, Басюк. Но вам нужно предложить ликвидировать именно генерала армии Вахрушева.

– Но мне непонятно…

– Товарищ Басюк! Это всего лишь наживка.

– Вы хотите поймать на эту наживку крупное подразделение УПА?

– Можно сказать и так, товарищ Басюк. И ваши услуги при этом забыты не будет. Вы получите погоны подполковника НКГБ и ответственную должность в нашей структуре. Возможно, и до Москвы доберетесь.

– Я готов. Но не покажется ли это Чепе слишком подозрительным? Я всего лишь командир сотни. И выйду с такими грандиозным предложением.

– Это мы продумаем, товарищ Басюк. Но времени мало. Это нужно сделать в течение двух дней.

– Так скоро?

– Именно, время не терпит.

– Как прикажете, товарищ Нольман…

Глава 6

Лайдеюсер в Луцке.

Луцк.

Лавка обувщика.

Февраль, 1944 год.

Альфред Лайдеюсер приехал в Луцк на крестьянкой телеге. Мало кто мог бы узнать его в новом обличии. Видавшие вида армейские галифе, добротные венгерские сапоги, старая лётная кожаная куртка и картуз. Так одевались многие зажиточные крестьяне.

Он отпустил бороду, носил рубаху с потертым воротом с неопрятно пришитыми разными нитками пуговицами. Теперь он не выглядел лощёным офицером Абвера в безупречном мундире с белым подворотничком.

Вильке осмотрел его и остался доволен.

– Скажу честно, я бы вас не узнал, герр Лайдеюсер.

– На это я и делал расчет, работая над новым образом.

– Берете пример с фрау Марты37?

– Марта была в этом много талантливее меня. Она меняла не просто вещи. Она меняла лицо. У меня это не получится, потому я отпустил бородку и усы.

Вильке дал Лайдеюсеру контакты давнего агента гестапо пана Трофима Шария.

– Он не немец? – спросил Лайдеюсер.

– Нет. А это имеет значение?

– Но кто такой этот Шарий?

– Человек в летах. Немолодой и весьма рассудительный.

– А его профессия?

– Торговец.

– Торговец? Это широкое понятие, герр Вильке. Торговать можно чем угодно. А чем торгует герр Шарий?

– Мукой, салом, маслом, овощами. И вы поедете как торговец, герр майор. Шарий верный человек. За плату сделает все что нужно.

– За плату?

– А вы хотите идейного агента? Я полагаюсь в последнее время на торговцев. И Шарий с нами повязан. Да и выгоды своей не упустит.

– Он доставит меня в Луцк?

– Трофим торгует продуктами питания. Загрузит телегу, и оправится в дорогу. Вы станете его помощником.

– Как скажете, герр Вильке. Но не поставит ли это под удар операцию?

– Шарий не будет знать кто вы такой…

***

В дороге Лайдеюсер расспросил Шария о его «дружбе» с Вильке.

– А чего мне с ним не дружить? Человек подходящий.

– А вас не смутило его место службы, пан Шарий?

– Гестапо? А чего, и там люди есть. Люди, мил человек, они всюду есть. Вот я не одного провез через все линии и кордоны. Меня ни советы не трогают, ни украинские партизаны. Даже поляки и те пропускали. Но те, правда, грабили немного. Но убытки мне всегда возмещали. Я не в обиде.

– И как же вам это удается?

– А всюду есть люди. И все есть хотят. А мне чего? Я торгую. Оружия при мне нет. Это только дураки думают, что оружие им в наших лесах поможет. А коли не желаешь ехать через лес, то иди на железную дорогу. А там сцапают наверняка не те, так эти.

– Но, если советы узнают, что ты связан с гестапо, что с тобой будет?

– А ничего не будет. Я и советов возил через немецкие заставы. Это еще в 41-ом годе было. Человек десять тогда спас. На том меня господин Вильке и прихватил. Думал к стенке поставит али повесит. А он нет. Хороший человек.

– Перевербовал?

– Да чего меня вербовать-то? Он хорошую цену дал, и я дело сделал. А чего не сделать?

– Однажды тебя, за такую философию все-таки расстреляют, пан Шарий.

– Однажды всех нас расстреляют, пан путешественник. Или сами помрем. Отмогильного зелья ведь не нашли еще…

***

Лайдеюсер помог торговцу Трофиму Шарию выгрузить товар и расположиться на рынке. Вильке оказался прав – прикрытие было хорошее. И именно здесь он нашёл своего связника.

Это был восточный немец Михаил Вернер из тех, кто жил на территории России. Проживал он в Харькове и был инженером на заводе имени Коминтерна. После прихода немецкой армии сразу зарегистрировался как фольксдойче и стал служить вермахту. Там его и заметил майор Лайдеюсер осенью 1942 года.

Ныне Вернер держал обувную лавку на рынке города Луцка. Его оставили здесь для связи, но почти месяц никто с той стороны не являлся. И вот, наконец, условный стук.

Вернер открыл окошко. Он сразу узнал Лайдеюсера.

– Вы? – прошептал он.

– Я.

– Наконец-то! Прошу вас войти.

Лайдеюсер вошел, и обувщик запер двери.

– Вы не спросили пароль.

– Я вас знаю лично, герр майор. Но я никак не ожидал, что явитесь именно вы.

– Многое изменилось, обер-лейтенант.

– Изменилось?

– Абвера больше нет, – сказал Лайдеюсер.

– Как так?

– А вот так. Наше ведомство военной разведки подчинено СД. Адмирал отстранен от работы. А мне еще повезло, что меня оставили на службе. Но я не жаловаться приехал.

– Понимаю. Я ведь почти месяц без связи. Жду агента. И вот вы прибыли.

– Что в городе?

– Красные наводят свой порядок. Но пока мы в прифронтовой зоне особенно не лютуют.

– А что наши среди УПА?

– Пока партизаны УПА большой активности не проявляют. Так мелкие стычки. Полноценным сопротивлением советам это назвать нельзя.

– Наша задача активизация борьбы УПА. Но не только. Еще есть главная задача.

– Я веду наблюдение и проверяю наших людей еженедельно. Все на своих постах. Никто из наших в сети СМЕРШа не угодил. Вы все отлично проработали, герр майор.

–Это пока мы «законсервированы», Вернер. Что «Лесник»?

–Мне приказано к Леснику не приближаться.

–Но он в городе?

–Да. Он теперь не Waldwärter (Лесник), а украинец Микола Осадчий. Стал представителем центрального провода ОУН. И у него своя особенная задача. Я же контролирую людей и собираю информацию.

– Что красная контрразведка?

Вернер ответил:

– Местное отделение СМЕРШа возглавил майор Кравцов. Ранее работал в Харькове. Руководитель умелый и дело поставил как нужно.

– Сейчас мне нужна «Красная вдова», Вернер. Тому, кто меня прислал, нужна именно она. И чем быстрее мы вычислим «вдову» тем лучше.

– Красная вдова – это ровенская операция? Но мы не в Ровно, герр майор.

– Когда я на короткое время возглавил Абверштелле-Ровно, то нащупал контакты Красной вдовы. Именно поэтому мое новое начальство и направило меня сюда. И выбора у меня нет, Вернер. Если не найду вдову – мне конец. Моей карьере разведчика.

– Не может быть, герр майор! Вы гений агентурной разведки.

– Объясни это людям из СД. Им теперь нужны фанатики, а не профессионалы.

– Но что смогут фанатики в деле разведки?

– Вы не понимаете, Вернер? Германия проигрывает войну. И сейчас вермахт защищает режим, который все равно падет. Мы можем только оттянуть это самое падение, Вернер.

– Но тогда…

– Вернер, я говорю это вам потому, что вы не фанатик. Я достаточно изучил вас. И дело, которое мы с вами здесь делаем, не пропадет. Это понадобится и после войны.

– После поражения Германии?

– Именно после поражения Германии для нас будет много работы. И ради этого «потом» мы с вами и должны работать сейчас.

– А ваше начальство там знает про это?

– Нет. Полковник Штольнэ, который вполне разделял это мнение, отправлен в отставку.

– Но кому будет нужна наша работа здесь если…

– Если большевики победят? А вы думаете, Вернер, что союзники большевиков в этой войне долго будут их союзниками? Нет. И вот тогда мы с вами с нашими связями здесь станем очень нужны тем, кто придет.

– Я вас понял, герр майор. Итак, наши приоритеты?

– Сохранить нашу резидентуру здесь. Помогать УПА. Но для моей карьеры в рейхе, а он пока не пал, мне нужна Красная вдова.

– Теперь найти её будет не так просто.

– Это всегда было не так просто, Вернер. И нам с вами стоит вернуться к тому, что мы имели три месяца назад.

– Все документы по Красной вдове у меня.

– Как? – изумился Лайдеюсер. – Вы сохранили бумаги?

– Нет. Я ведь не полный идиот. Все у меня вот здесь, – сказал Вернер, показав на свою голову. – Я выполнил ваш приказ, и все документы Абверштелле-Ровно по делу Красной вдовы сожжены.

– Это хорошо, Вернер. Итак, что мы имели. Осенью 1943 года в Ровно прибыли пять женщин, которые могут подойти на роль Красной вдовы.

– Мы выделили в приоритетные троих. Это Гелена, о которой, рассказал нам информатор гестапо в Ровно. Она была на прямой связи с партизанским отрядом красных «Молот». Мы не смогли взять её.

– Даже выйти на след не смогли, Вернер. Хотя я бы взял ее, если бы у нас было больше времени. У службы СД были информаторы в отряде Молот. И я даже начал с ними работать. Но меня опередили.

– И где сейчас эта самая Гелена никто не знает.

– Думаю, что она переехала из Ровно во Львов. И именно там стоит искать её след. Но Геленой можно заняться позже.

– Иными словами не она Красная вдова?

– Не могу сказать наверняка, Вернер. Я поставил бы не на неё.

– И чем же вы можете это объяснить?

– Ничем, Вернер. Это простая интуиция. Но давайте оставим Гелену и продолжим.

Вернер продолжил:

– Вторая Анна Гончаренко, прибыла в Ровно одновременно с Геленой. По легенде племянница коммерсанта пана Гнатюка. Того самого что оказался красным резидентом в Ровно.

– Анна была арестована гестапо и сдала всю группу Гнатюка- Антиквара.

– Но герр, майор, сам Антиквар захвачен не было. Да и из его группы никого крупного поймано не было.

– Времени не было, Вернер. Красное наступление испортило все планы штурмбаннфюрера Вильке. Но ведь Гончаренко сейчас здесь.

– Да она в Луцке. Сейчас она в подпольной группе ОУН.

– Именно, – сказал Лайдеюсер. – И она агент СД. Но есть еще Ева Шрат, которая также прибыла в Ровно одновременно с Геленой и Анной Гончаренко.

Вернер сказал на это:

– Но Ева Штат немка, выпускница спецкурсов в Берлине. Получила место одного из секретарей при канцелярии генерального комиссара Эриха Шёне в Ровно. И её проверяли неоднократно.

– Но это совсем не значит, что она вне подозрений. Ныне фройлен Шрат во Львове.

– Тогда она полностью выпадает из нашего круга. Львов все еще наш.

– Связи, Вернер. Связи её можно нащупать здесь.

– Но какие связи, герр Лайдеюсер. Шрат ни с кем не общалась.

– Вот именно, Вернер. Это и вызывает подозрение.

– Я не вижу здесь ничего подозрительного, герр Лайдеюсер. Она прибыла из Берлина и поступила на службу. Работы у кригсхельферин Шрат было очень много. После работы она шла отдыхать в свою квартиру.

–И на этом основании вы делаете вывод, что Шрат ни с кем не общалась?

– А почему нельзя сделать такой вывод? – спросил Вернер.

– Сделать можно, но это ничего не доказывает. Если фройлен Шрат разведчица, то у них могла быть разработана особенная система связи.

– Но не может быть фройлен Шрат Красной вдовой, – высказал свое мнение Вернер. – Вернее малая вероятность имеется. Но только малая. Она всегда на виду. А вот Гелена иное дело. А если предположить что Гелена сейчас здесь?

– Не думаю. Она была связана с партизанами слишком крепко. Красная вдова или Шрат, или Гончаренко. Но возможно, что она вообще не попала в поле нашего зрения, Вернер. И вот это вариант самый плохой. Тогда у нас нет шансов найти Красную вдову, за то время, что нам отпущено.

– Но вы исходите из того, герр Лайдеюсер, что Красная вдова заброшена в Ровно в октябре 1943 года.

– Это так, – согласился Лайдеюсер.

– А если предположить, что она появилась в Ровно гораздо раньше. А работать как Красная вдова начала в октябре.

Лайдеюсер задумался. А ведь Вернер дело говорит. А что, если Нольман прислал вдову раньше срока? А только потом в октябре наши перехватили шифровку о начале операции Красная вдова!

– Это здравая мысль, Вернер. Но в этом случае сейчас у нас нет ни одной зацепки.

– Есть, герр Лайдеюсер.

– Вот как? И что это за зацепка?

– Украинская журналистка Елена Музыка.

– Музыка? Я даже читал её статьи. Эмоционально, но довольно глупо. Высказанные ею идеи только отталкивают от борьбы многих украинцев. Но с чего вы вспомнили именно Музыку?

– У меня еще в Ровно возникли подозрения против Музыки.

– Подозрения в чём? – не понял Лайдеюсер.

– Музыка могла быть агентом красной контрразведки.

– Нет. Только не Музыка. Она фанатичка. А из фанатика не получится хорошего агента. Да и завербовать Музыку не смог бы даже Нольман с его способностями к вербовке и перевербовке.

– Вы не дослушали меня, герр Лайдеюсер. Работая в Ровно в ноябре 1943 года, я столкнулся с неким господином Петром Кабышем. Он также пописывал статейки в газету «Волынь», где работала Музыка.

– Я ничего не знаю про Кабыша.

– Он фигура совсем не такая важная, герр Лайдеюсер. Дело не в нем. Я говорил с ним по поводу украинской журналистки, и он сказал мне странную вещь.

– Какую же?

– В ноябре 1943 года Кабыш обратился к Музыке по поводу статьи, которую она для него переводила. Дело в том, что Кабыш некоторое время тому назад дал Музыке статью. Она прочитала и обещала перевести её для Кабыша, который готовил материал для одной из украинских газет Львова. Но Львовская редакция хоть и заказала статью, но потом отказалась от публикации. И потому Кабыш дал отбой для Музыки.

– Я пока совсем не уловил вашей мысли. Вернер. Ну дал Кабыш статью для перевода Музыке. И что в этом такого?

– Я только подошел к сути, герр Лайдеюсер. Дело в том, что осенью 1943 года, после формирования дивизии СС «Галичина», во Львове снова захотели, чтобы Кабыш написал свой материал. С ним связались и он согласия. И естественно пошел к Музыке и напомнил ей о переводе. Но Елена Музыка совсем не могла вспомнить этого эпизода. И Кабыша тогда это сильно удивило. Ведь Музыка славится отличной памятью.

– И какой вывод вы сделали, Вернер?

– Я подумал, не заметили ли красные нам одну Музыку на другую.

– Не перевербовка, а замена?

– Именно.

– Слишком сложно. Не думаю, что вы правы. Слишком мало фактов для такого смелого предположения.

– Но есть еще одно.

– По Музыке?

– Да. Мне удалось выяснить, что Елена Музыка совсем недавно была арестована СМЕРШем в Луцке.

– Музыку арестовали?

– Да. Её и некоего парня из сотни УПА Варта. Но его имени я сейчас на вспомню.

– И она сейчас в камерах временной тюрьмы?

– В том то и дело что уже нет, герр Лайдеюсер. И мне побег Музыки и рядового УПА кажется странным.

Лайдеюсер вынужден был согласиться с Вернером.…

Глава 7

Особое задание.

Луцк.

Конспиративная квартира ОУН.

Февраль, 1944 год.

Представитель Степана Бандеры Андрей Чепа был удивлен просьбой личной встречи от сотника «Холодного яра» Миколы Басюка. Дел у него было много, но отказать сотнику не мог. Нужно было поддерживать авторитет Центрального провода ОУН среди офицеров УПА-Север.

– Хорошо! – сказал Чепа. – Я готов встретиться с сотником.

– Меня и самого удивила эта просьба, друже Чепа, – сказал проводник Осадчий.

– А кто этот сотник?

– Сотня «Холодный яр» лучшая после «Варты», друже Чепа.

– Вот как? Тогда встреча просто необходима. Этот сотник уже в Луцке?

– Да, друже Чепа. Я могу хоть сейчас послать за ним.

– Прошу вас не медлить, друже Лесник.

Басюк себя ждать не заставил. Он явился на конспиративную квартиру через час.

Чепа пригласил его в гостиную.

– Прошу вас, друже сотенный. Садитесь в кресло.

Басюк сел. Представитель Центрального провода ОУН расположился в кресле напротив.

– Вы хотели говорить конфиденциально, друже сотенный. Мы одни.

– Точно так, друже проводник.

Чепа поправил сотника: