Протокол допроса. Смерть командарма

– Товарищи офицеры, комиссар госбезопасности 3-го ранга Нольман из второго управления НКГБ, сделает доклад по расследованию инцидента с нападением на кортеж командующего 1-го Украинского фронта товарища Вахрушева. Прошу вас. Иван Артурович, – сказал Абакумов.

– Для начала я зачитаю докладную записку полковника Одинцова, которую он закончил за несколько часов до своей трагической гибели.

– Иван Артурович, – сказал Селивановский, – мы все уже знакомы с докладной запиской полковника Одинцова.

– Тогда я кратко сообщу, не зачитывая всего текста, что 29 февраля 1944 года бандитское формирование украинских националистов в составе 90 человек совершило нападение на группу автомашин, командующего 1-м Украинским фронтом генерала армии товарища Вахрушева. Полковник Одинцов и его группа пришли к выводу, что бандгруппа вышла на генерала армии товарища Вахрушева совершенно случайно.

– А ваше собственное расследование, Иван Артурович? – спросил Абакумов.

– Мои выводы полностью совпадают с выводами полковника Одинцова, товарищ генерал-полковник.

– Нам бы хотелось узнать основания для таких выводов, Иван Артурович.

– Как прикажете, товарищ генерал-полковник. У меня в папке есть показания командира соединения УПА «Холодный яр» Евгения Басюка. Это наш агент «Черноморец», внедренный мною в состав УПА.

Нольман достал документ и зачитал:

– Отряд УПА «Перша варта» и отряд «Холодный яр» занимались в районе Гоща-Милятин реквизицией продовольствия. Как вы знаете сотни УПА перешли на запасные стоянки и начали активные боевые действия против наших частей. И им в нынешнее время остро не хватает продовольствия. В районе села Гоща они смогли реквизировать около 12 подвод с припасами которые шли для обеспечения нашей 60-й армии. В лесах в районе Славуты в конце февраля были сосредоточены большие отряды УПА под командой Примака. Если бы готовилась акция против генерала армии Вахрушева, что мешало националистам перебросить сотни Примака в Милятин? Но в район нападения от Примака прибыло всего 12 бойцов для обеспечения переправки продовольствия.

– Это все, Иван Артурович? – спросил Абакумов.

– Никак нет, товарищ генерал-полковник. Наш информатор, который работает при штабе УПА-Север сообщает, что у генерал-хорунжего Боровца никто не знает о планах нападения на генерала Вахрушева. Сотня «Варта», совершившая нападение, подчиняется напрямую генерал-хорунжему Боровцу. Акция не планировалась.

Вмешался полковник ГБ Утехин:

– Но по моим сведениям, акция планировалась Центральным проводом ОУН. И в Луцк непосредственно перед самым покушением прибыл представитель Центрального провода.

Нольман ответил Утехину:

– Георгий Валентинович, Центральный провод ОУН не командует УПА-Север. Все решения по поводу больших акций принимает штаб генерала Бровца. Но после того что произошло, люди из Центрального провода ОУН хотят приписать себе устранение командующего 1-м Украинским фронтом. Они хотят показать местному населению, что они сила.

– Но как же быть с агентурными сведениями, Иван Артурович? – спросил Утехин.

– У меня есть агент в составе руководства ОУН в Луцке, Георгий Валентинович.

– Вот как?

– Да. И этот агент не подтверждает вашей информации. Я могу ознакомить вас, товарищи, с деталями операции «Крыса в норе», которую провело 2-е управление НКГБ в ноябре-декабре 1943 года. Я имею полномочия на это от моего начальника комиссара госбезопасности 2-го ранга Максимова.

Офицеры СМЕРШ были готовы слушать.

Нольман доложил:

– Операция была проведена в ноябре-декабре 1943 года. Для этого нами была отправлена в Ровно лейтенант госбезопасности Елена Николаевна Костина. В город она прибыла под именем Анны Гончаренко, и была направлена в распоряжение резидента Антиквара – Остапа Гнатюка. Переброска Гончаренко прошла без видимых осложнений. Гончаренко начала работать и операция «Краса в норе» начла реализовываться. В декабре 1943 года Анна Гончаренко была «арестована» гестапо в городе Ровно. И начала «сотрудничать» с СД.

– Сотрудничать? – спросил Селивановский.

– Так точно. Офицер, арестовавший Гончаренко, это штурмбаннфюрер Фридрих Вильке. Я знаю его уже давно. Он работал против меня еще в 1941 году в Харькове. Я изучил Вильке довольно хорошо. И потому операция прошла успешно. Гончаренко «сдала» группу «Антиквара» Вильке. На тот момент в условиях наступления наших армий на Ровно группа Антиква там свою задачу выполнила, подлежала расформированию и отправке на другие участки. Так что мы ничего не теряли.

Абакумов просил Нольмана продолжать.

– Гестапо произвело аресты, но наши люди были предупреждены заранее и потому в руки Вильке ни один из ценных сотрудников не попал. Правда, пришлось пожертвовать несколькими курьерами. Это была неизбежная жертва, товарищи офицеры. Но в итоге «Крыса» попала в «нору». И теперь она дает ценную информацию. Если вас, товарищи офицеры, интересуют подробности, то я готов вас с ним ознакомить.

– Не нужно, Иван Артурович, – сказал Абакумов. – Я хорошо знаю, что группа Антиквара работает ныне на других участках. Больших потерь они не понесли и свой ценный актив сохранили. Так что спасибо вам, Иван Артурович.

– А что вы можете сказать по убийству полковника Одинцова, Иван Артурович? – спросил Селивановский.

– Расследованием занимался мой сотрудник капитан госбезопасности Осипов. И отчет о гибели полковника Одинцова со мной. Это работа подполья Украинских националистов ОУН.

– Но ведь у вас есть агент среди этого подполья, Иван Артурович, – заметил Селивановский.

– Так точно, Николай Николаевич. Но Анна Гончаренко не руководит подпольем ОУН в Луцке. И среди этого подполья есть несколько групп. Она просто физически не может уследить за всем. И предотвратить покушение не могла.

– Но вам известно кто совершил убийство?

– У Осипова есть информация по ряду националистов, которые могли это сделать. Но найти их не столь простая задача. Мы только недавно вернули себе эти территории и много еще не знаем. Работа только началась. Но убийство полковника Одинцова напрямую связано с его работой в Луцке в 1942-1943 году.

Абакумов сказал:

– Ваш начальник генерал-полковник Максимов, потребовал наказания майора Кравцова, который занимал пост начальника управления СМЕРШ в Луцке.

– Это так, Виктор Семёнович. И я также вижу ответственность майора Кравцова за смерть полковника Одинцова. Он не обеспечил достаточной безопасности полковнику. Хотя его предупредили о важности миссии Одинцова в Луцке.

Селивановский заявил:

– Майор Кравцов уже снят со своего поста. Он больше не начальник СМЕРШ в Луцке. И он будет наказан за свою халатность. Тем более, что это далеко не первый проступок Кравцова.

– Его доставили в Москву? – спросил Абакумов Селивановского.

– Так точно, Виктор Семёнович.

Нольман вмешался:

– Майор Кравцов конечно виноват, товарищи. Но в прошлом он успешно работал под моим началом. И нам не стоит забывать о его заслугах. В Харькове в 1942 году он «ходил по лезвию» и успешно завершил операцию по полковнику фон Рунсдорфу. Я просил бы вас, Виктор Семёнович, отдать его нам.

– Второму управлению?

– Так точно, товарищ генерал-полковник. Мы снова можем использовать Кравцова на агентурной работе. Мой сотрудник лейтенант Костина допустила в 1942 году досадный промах. И погибший полковник Одинцов требовал для Костиной самого сурового наказания. Я тогда просил не наказывать Костину и оказался прав. Она отлично работает сейчас в немецком тылу. Я уверен, что и капитан Кравцов искупит свою вину.

Абакумов посмотрел на Селивановского.

Тот ответил:

– Я думаю, что понижение в звании до капитана, станет достаточным наказанием для Кравцова.

– Так и решим, – сказал Абакумов. – Забирай его к себе, Иван Артурович. Распорядись подготовить все документы, Николай Николаевич.

– Есть, товарищ генерал-полковник!

Эту партию выиграл Нольман…

***

Киев.

Квартира Лаврова.

15 апреля, 1944 год.

Время -10.10.

Роман Лавров узнал о смерти генерала и понял, что Нольман блестяще провел свою партию. Ему новость сообщила Елена, которая все могла знать через медицинскую сестру, что ухаживала за генералом.

– Он умер утром около 2 часов, – сказала Музыка.

– И теперь я ничего не могу сделать, Лена.

– Ты о чем? Твоей вины здесь нет.

– Боюсь, что я подыграл Нольману.

– Что это значит? Как это подыграл?

– А так. Я был отвлекающим маневром, Лена. Нольман действовал не через меня и не через Евдокимова. Не зря я тогда сомневался в том, что Нольман мог доверить такую миссию Евдокимову.

– Евдокимова убили.

– Именно. И убили его после того, как он должен был проверить ампулы. И я не знаю, сделал это Евдокимов или нет.

– Что теперь говорить, Роман. Что случилось, то случилось. Ни ты, ни я уже ничего изменить не в состоянии.

– Ты, права.

– Тебе стоит подумать о другом. Что теперь делать нам? Ты ведь еще не знаешь, что майора Кравцова отозвали в Москву.

– Как?

– После того как в Луцке погиб полковник Одинцов, он был снят с поста начальника управления СМЕРШ. Но здесь удивляться нечему. Он будет отвечать за смерть высокопоставленного офицера НКГБ.

– Вот и Кравцову досталось из-за меня.

– Не стоит тебе сейчас думать о нем. Я сказала это тебе, чтобы ты начал принимать решения. Нам нужно уходить.

– Ты права.

– Уйти из этой квартиры нам стоит как можно быстрее, Роман. Задерживаться нельзя. Вдруг и за нами придут, как пришли за Евдокимовым…

***

Лавров еще три дня назад подготовил план отхода, хоть и не сказал ничего Музыке. План был рискованный. Но все могло получиться. Люди Нольмана всегда держали их «под прицелом».

– Нам с тобой нужно разделиться, Лена.

– Ты о чем?

– Чтобы выбраться из города нам нужно разделиться. Эта квартира под наблюдением. С той стороны дома женщина с коляской. Если выглянешь из окна, сама увидишь.

– Женщина?

– Я заметил её уже давно. Сначала как и ты не обратил внимания. Ну гуляет молодая мамаша с коляской. Затем выходит из дома мужчина в военной форме и помогает мамаше заносить коляску в дом. А заботливая мама несет на руках младенца.

– И что?

– Этот ребенок никогда не плачет.

– Но откуда тебе это известно? Расстояние большое.

– Я поговорил между делом с консьержкой и она сказала мне, что молодая пара живет здесь всего две недели. И ребеночек у них такой спокойный. Она никогда не слыхала, чтобы малыш плакал.

– Но мне ты ничего не сказал, Роман.

– Я тогда еще не сделал никаких выводов. Но сейчас мамаша с ребенком на месте. Я уверен, что и «муж» рядом.

– Пусть ты прав. Что нам делать?

– Я поднимусь наверх и пройду через крышу. Как раз выйду из того подъезда где гуляет мамаша с младенцем. А ты через двадцать минут покинешь наш подъезд с сумкой. Идешь на рынок.

– На рынок? – удивилась она

– Но мы ведь с тобой «сделали» нашу работу и ждем обещанной «свободы». Нам есть что праздновать. Потому тебе и стоит пойти «на рынок». Закупиться продуктами.

– А потом?

– На вокзалах нас ждут. Поэтому мы выберемся из города другим путем.

– У нас нет других документов, Роман. А с этими нам не пройти и первого патруля.

– Ты меня недооцениваешь, Лена. Вот твой новый паспорт.

Он положил документ перед изумленной женщиной.

Она открыла его и увидела там свое фото.

– Как? Ты что волшебник? Мы сделали фото, но откуда документ? Готовый паспорт!

– Я не терял даром времени. Лена. Наладил кое-какие связи в Киеве. Не даром до войны меня использовали для проникновения в среду уголовников. Навыков я не растерял. И теперь у нас новые паспорта. Никто не подкопается. Отличить их от настоящих можно лишь при детальном исследовании. Мы выберемся из города окольным путем и доберемся до ближайшей станции. Вне Киева сядем на поезд и отправимся на запад. Выйдем в Луцке. А там, через лес, на ту сторону.

– У тебя есть проводник?

– Нет, – сказал Лавров. – Но он есть у майора Лайдеюсера.

– А причем здесь майор Лайдеюсер? Какое отношение он имеет к Луцку и переходу через лес?

– Майор Абвера Лайдеюсер с Луцке, Лена. И я знаю, как его найти. Вернее знаю через кого это можно сделать.

– И он будет тебе помогать?

– Уверен, что будет. Не просто так я не рассекретил его. Знал, что он пригодится нам на свободе.

– Этот майор Абвера Лайдеюсер, с которым ты работал в немецкой разведшколе в Луцке?

– Именно так.

– Но как ты узнал про него?

– Я увидел его на рынке в Луцке.

– Давно? – спросила Музыка.

– Сразу поле того как нам с тобой удалось сбежать из тюрьмы. Помнишь? Я тогда был на рынке, а тебе выходить из дома, где мы прятались, запретил.

– И ты говоришь мне это только сейчас?

– А зачем тебе эти сведения, Лена? Ты сама Лайдеюсера не знаешь.

– Но я думала, что мы доверяем другу другу, Роман.

– Я говорю это тебе сейчас. И это значит, что я доверяю тебе. Я даже знаю его связного в Луцке. Это русский немец Михаил Вернер из Харькова. Лайдеюсер завербовал его в Абвер в 1942 году. Ныне в Луцке он изображает из себя сапожника. И делает это хорошо. Должен признаться. Его лавка пользуется успехом.

– Лайдеюсер в Луцке!

– И это наш с тобой шанс. Если конечно мы сможем уйти из Киева.

– Но ты сам недавно говорил, что это невозможно, Роман.

– Я не хотел, чтобы ты наделала глупостей, Лена. Но я приготовил наш отход…

***

Москва.

Главное управление НКГБ СССР.

17 апреля, 1944 год.

Время – 11.00.

Иван Артурович Нольман принял звонок из Киева. Он был уверен, что операция завершена успешно. Но капитан Осипов доложил ему, что Лавров и Музыка ушли из ведомственной квартиры.

– Как это ушли, капитан?

– Они сбежали. Иван Артурович.

– Сбежали?

– Нами перекрыты все вокзалы и выходы из Киева. Ориентировки на их личности и документы есть у каждого постового. Но боюсь, что это не поможет, Иван Артурович.

– И как это могло произойти, капитан?

– Я не знаю, Иван Артурович. Все было под контролем. Мы получали всю информацию о Кравцове через медсестру. Все было, как вы и предсказали. Но Лавров смог провести охрану у дома и они с Музыкой ушли.

– И Музыка ушла с ним? – удивился Нольман.

– А как иначе? Разве мог Лавров её бросить, Иван Артурович?

– Почему раньше не доложили?

– Я был уверен, что возьму их. Но теперь понимаю, что ошибся! Я виноват, товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга.

– Не нужно себя казнить, капитан. Я тоже недооценил Лаврова.

– Что мне делать теперь?

– Соберите всех и отправляйтесь в Луцк. В Киеве ваша миссия завершена, капитан.

– Есть, товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга…

***

Нольман сразу помчался с докладом к Максимову.

– Владимир Иванович, у нас ЧП.

– Что случилось?

– Лавров сбежал.

– Как сбежал? Но ты сам мне говорил, Иван, что он под надежным присмотром.

– Я и сам пока ничего не могу понять. Почему мой человек не сказал о планах Лаврова? Возможно, есть какие-то новые обстоятельства, о которых мы пока ничего не знаем, Владимир Иванович. Мне нужно срочно вылетать в Луцк.

– Именно тебе?

– Никому этого доверить не могу.

– Но почему именно в Луцк?

– Я думаю, что смогу найти Лаврова в Луцке и не дать ему сбежать на ту сторону.

– Этого допускать нельзя, Иван Артурович.

– Потому я должен лететь лично.

– Хорошо. Что твоя группа капитана Осипова?

– Осипов завтра уже будет в Луцке. В Киеве они больше не нужны…

***

Луцк.

Лавка обувщика.

17 апреля, 1944 год.

Время – 10.00.

Альфред Лайдеюсер был удивлен тем, что его бывший сотрудник Роман Лавров смог его найти в Луцке.

– Вы не перестаете меня удивлять, герр Лавров. Вы пришли сюда один? Без сопровождения?

– Я один.

– И кто еще знает обо мне?

– Я и еще один человек. Но она вполне надежна, герр Лайдеюсер.

– Она?

– Это женщина. Вы знаете её. Елена Музыка. И нам с ней нужна помощь.

– Вам?

– Да. За мной идет охота, герр Лайдеюсер.

– И кто же охотится на вас, герр Лавров?

– Ваш старый знакомый Нольман. Меня уже приговорили, и я должен был умереть в Киеве. Но я посмел провести людей Нольмана и ушел от них. Шансов уйти на ту сторону самому у меня нет. У нас с Леной нет. Но вы сможете нас вытащить если пожелаете.

– А если не пожелаю? Вы сдадите меня Нольману?

– Не думаю, что у меня будет такая возможность, герр Лайдеюсер. Мне просто не дадут этого сделать и заставят замолчать навсегда. Но если я замолчу, то не смогу сообщить вам много чего интересного, что знаю про Нольмана. А вам еще не раз придется столкнуться с этим человеком, герр майор. Если вы еще майор, а не полковник.

– Я все еще майор, герр Лавров. И ваша информация мне интересна. Но я не уверен, что вы говорите искренне.

– Я готов признаться вам, герр Лайдеюсер, что в 1941 году, когда ваши люди захватили меня, я внедрялся в Абвер по заданию старшего майора госбезопасности Нольмана. В 1942 году именно я передал в Харькове людям Нольмана сведения об абвершколе в Братенфурт. Я назвал имена всех преподавателей, направления подготовки, имена и клички известных мне русских курсантов. Все провалы агентов абвершколы – это в большой части моя вина.

– Вы хотите сказать, что все время нашего с вами сотрудничества, вы работали на советскую разведку?

– Да, герр Лайдеюсер.

– Но теперь вас «списали» и вы решил сменить хозяина?

– У меня нет выбора, герр Лайдеюсер. Меня прижали к стенке. Меня и Лену Музыку.

– Музыка тоже агент НКГБ?

– Да.

– И она не Музыка?

– Да. Анастасия Берзенко. Работала под началом полковника НКВД Стерненко, командира отряда «Молот».

Лайдеюсер задумался. Лавров мог ему пригодиться. Тем более что его загнали в угол, и он готов на все, чтобы спасти жизни себе и Музыке.

– Хорошо, герр Лавров. Я помогу вам избежать смерти. Такая возможность у меня есть. Надеюсь, что ваша информация по поводу Нольмана стоит того.

– Можете мне поверить, герр майор. Она того стоит…

***

Луцк.

Управление СМЕРШ.

Тюрьма.

19 апреля, 1944 год.

Время – 15.40.

Роман Лавров был уверен, что Лайдеюсер поможет ему. Он все рассказал Елене, и уже была назначена дата перехода на ту сторону. Но вместо проводника они с Леной наткнулись на отряд СМЕРШ.

Их снова забрали в тюрьму в городе Луцк, из которой они в свое время сбежали…

***

В камеру к Лаврову вошел сам Нольман.

– Иван Артурович? Вы в Луцке? Ради моей скромной персоны? Это большая честь. Неужели вы признали меня достойным противником.

– Нет. Какой вы противник, Роман Романович. Я, конечно, не хочу сказать, что способностей у вас нет. Но против такого игрока как я, вы играть не можете. Уровень не тот.

Нольман сел на табурет напротив Лаврова.

– Признаюсь, не думал, что смогу увидеть вас живым, Лавров. Мне нужна была ваша смерть. Но то, как вы ушли от моих людей из Киева, делает вам честь. И я оценил, что в городе вы были один, и полагаться вам было не на кого.

– Я не выполнил вашего задания.

– Почему же? – спросил Нольман. – Вы все выполнили, Роман Романович.

– Я вас не понимаю, Иван Артурович.

– Благодаря вам, Роман Романович, был разоблачен немецкий шпион доктор Евдокимов.

– А Евдокимов был шпионом? – усмехнулся Лавров.

– Эта информация не афишируется, но Евдокимов был шпионом, которого завербовали ещё в 1941 году, когда он был в плену у немцев.

– Вот как? И что теперь будет со мной?

– Вы помогли нам взять агента Абвера майора Лайдеюсера. Он сидит в камере рядом с вами. А еще в одной камере сидит немецкий агент Михаил Вернер. И признаюсь вам, что они попали в наши сети только благодаря вам, Лавров. Вот именно поэтому вы пока все еще живы.

– Но вы же понимаете, Иван Артурович, что…

– Я понимаю, что все это вы сделали невольно, Ларов. Но сути дела это не меняет. Вы преподнесли мне такой подарок в лице майора Лайдеюсера. И я переменил мнение о целесообразности вашей ликвидации. Хотя бывшего лейтенанта НКГБ Лаврова из списков живых уже вычеркнули. И потому я могу подарить вам новую личность. И новую жизнь.

– Вы говорите серьезно, Иван Артурович?

– Совершенно серьезно, Лавров. Иначе я бы просто не стал с вами разговаривать. Итак?

– А что Елена Музыка?

– А вам есть дело до Музыки, Лавров? Я предложил вам жизнь. А что до неё, то мне она не нужна. Скажу вам больше. Она слишком много знает, чтобы остаться в живых.

– Но…

– Не в вашем положении торговаться, Лавров. Вы принимаете мой подарок? Я не стану предлагать его дважды.

–Я готов согласиться, если Елена останется жить. Я уверяю вас, Иван Артурович, что она не опасна!

Нольман усмехнулся и несколько секунд молча смотрел на Лаврова. Затем он спросил:

– Вы не задумывались, Лавров, отчего я знал о каждом вашем шаге в Киеве?

– Вы подставили Елене медсестру!

– «Тепло», как сказали бы дети при игре в прятки. Но дело в том, что никакой медсестры не было. Никто не сообщал вам никаких сведений из дома раненого генерала.

– Но Лена узнавала информацию. Вы подставили ей кого-то?

– «Холодно! – засмеялся Нольман. – Ну неужели вы так и не догадаетесь сами, Лавров?

– Я вас не понимаю.

– Майор Кравцов, кстати ныне он снова капитан, ведь предупредил вас о Ликвидаторе. Не так ли?

Лавров не ответил.

Нольман продолжил:

– Я знаю, что предупредил. Он сказал вам, что агент Ликвидатор пущен по вашему следу. А теперь внимание – вопрос: Откуда я узнал о том, что Кравцов вас предупредил, если сам Кравцов ничего мне про это не сказал?

– Я не знаю.

– Хорошо, кому вы сами рассказали о Ликвидаторе, Лавров?

Роман снова ничего не понял.

– Ликвидатор все время был рядом с вами, Лавров. Этот тот, с кем вы делились всей информацией. Это была Елена Музыка или Анастасия Берзенко. Я просто проверял вас, когда вы бросились спасать ей жизнь.

– Вы хотите сказать, что Елена Ликвидатор?

– Именно так. И лучший Ликвидатор, которого я знал. Она убила бы вас еще в Киеве. Знаете, что вас спасло, Лавров?

– Информация о Лайдеюсере!

– Именно так. Эта ваша откровенность продлила вам жизнь. И она решила сначала доложить мне. А потом привести приговор в исполнение. Но я отдал приказ ей вас не трогать.

– Но подождите, товарищ Нольман. Если она Ликвидатор, то зачем вы в декабре 1943 года подставили её под удар! Вы не могли знать, что сотник Ястреб захочет её спасти! Или и Ястреб ваш человек?

– Нет. Ястреб не наш. А что до риска быть убитой в лесах службой безопасности националистов, то риск был. Хотя и небольшой.

– Небольшой? Нас с ней арестовали.

– И что? – спросил Нольман. – Ликвидатор – хорошо подготовленный агент. Она убийца, Лавров. Хотя в лесу ей своих навыков демонстрировать не пришлось. Вы и сами справились с хлопцами из СБ.

– А где она сейчас? – спросил Лавров.

– Анастасия Берзенко под другим именем переведена на другой фронт. Она уже в пути. Там услуги Ликвидатора нужны больше. Так что зря вы просили за неё, Лавров. Хотя я оценил этот жест.

– И что теперь?

– Вы получите новое имя и продолжите работать.

– А Кравцов?

– Он отныне снова служит под моим началом во втором управлении в Москве. Правда, на его плечах снова погоны капитана. Но это малая жертва с его стороны.

– Я готов служить, товарищ Нольман.

– Вы приняли верное решение, товарищ лейтенант госбезопасности. Ваше звание вам вернут вместе с новой фамилией, под которой отныне вы будете числиться в списках офицеров НКГБ…

Эпилог

Конец операции.

Берлин.

Принц-Альбрехт-штрассе.

Управление РСХА.

Оберштурмбаннфюрер СС Фридрих Вильке вернулся в Берлин. Задание он мог считать выполненным. Он нашел «Красную вдову». Его ловушка сработала блестяще.

Бригаденфюрер Генрих Танцман ждал его с нетерпением.

– Наконец-то вы прибыли, Вильке. Рейхсфюрер спрашивал про вас.

– Я сразу вылетел в Берлин, как только завершил дела во Львове.

– По телефону вы сказали об успехе.

– Так точно, герр бригаденфюрер. Это наш несомненный успех. Я привез полный отчет об операции.

– Вы сработали быстро, и нашли агента большевиков.

– «Красная вдова» теперь работает под нашим контролем и самое главное, что она ничего не знает про это. И мы можем разработать операцию по дезинформации русских, герр бригаденфюрер. Я уже имею наработки и надеюсь, что вы познакомите с ним рейхсфюрера.