Полная версия
Английский с Джеком Лондоном. Золотой каньон. Рассказы / Jack London. All Gold Canyon. Stories
But there came a time when the buck’s ears lifted and tensed with swift eagerness for sound (но наступил момент, когда уши оленя поднялись и напряглись в спешном желании /уловить/ звук; to tense – напрягать). His head was turned down the canyon (его голова была повернута вниз к каньону). His sensitive, quivering nostrils scented the air (его чувствительные, дрожащие ноздри нюхали воздух; to quiver – дрожать; to scent – обонять, чувствовать запах). His eyes could not pierce the green screen (его глаза не смогли проникнуть /сквозь/ зеленую завесу; to pierce – прокалывать; проникать; screen – экран; завеса) through which the stream rippled away (через которую вытекал ручей), but to his ears came the voice of a man (но его ушей достиг голос человека). It was a steady (это был ровный), monotonous (монотонный), singsong voice (однообразный голос; singsong – монотонный, однообразный). Once the buck heard the harsh clash of metal upon rock (вдруг олень услышал резкий звук метала по камню; clash – звук, производимый обычно при соприкосновении металлических предметов). At the sound he snorted with a sudden start (услышав этот звук: «при этом звуке» он фыркнул, внезапно вздрогнув: «с внезапным вздрагиванием»; start – вздрагивание, толчок) that jerked him through the air from water to meadow (которое «вытолкнуло» его по воздуху от воды до луга), and his feet sank into the young velvet (и его копыта утонули в молодом бархате /травы/), while he pricked his ears and again scented the air (в то время как он навострил уши и снова понюхал воздух; to prick /up/ ears – навострить уши). Then he stole across the tiny meadow (затем он прокрался через маленький луг), pausing once and again to listen (останавливаясь изредка, чтобы прислушаться), and faded away out of the canyon like a wraith (и исчез из каньона, как видение; wraith – дух /кого-либо/, являющийся незадолго до смерти или вскоре после нее; видение), soft-footed and without sound (легко ступая: «мягконогий» и без звука).
The clash of steel-shod soles against the rocks began to be heard (стук подбитых сталью подошв о камни «начинал слышаться»), and the man’s voice grew louder (и голос человека зазвучал громче). It was raised in a sort of chant and became distinct with nearness (он звучал наподобие напева и стал отчетливым с приближением; to raise – поднимать; запеть, начать /песню/), so that the words could be heard (так, что можно было услышать слова):
“Tu’n around an’ tu’n yo’ face (обернись и обрати свое лицо; to turn) Untoe them sweet hills of grace (к душистым холмам благодати; untoe = to) (D’ pow’rs of sin yo’ am scornin’!). (силы греха ты презри; to scorn – презирать; насмехаться; d’ = the) Look about an’ look aroun’, (оглядись по сторонам и погляди вокруг) Fling yo’ sin-pack on d’ groun’ (брось свой мешок грехов на землю) (Yo’ will meet wid d’ Lord in d’ mornin’!).” (ты встретишься с Богом этим утром; wid = with)
A sound of scrambling accompanied the song (звук «карабканья» сопровождал песню; to scramble – пробираться, карабкаться), and the spirit of the place fled away on the heels of the red-coated buck (и дух этого места исчез прочь следом за красношерстным оленем; to flee – убегать; исчезать; on smb.’s heels – следом за кем-либо). The green screen was burst asunder (зеленая завеса раздвинулась; to burst – взрывать, разрушать; asunder – на части), and a man peered out at the meadow (и человек окинул взглядом луг; to peer – вглядываться, вперять взгляд) and the pool (и заводь) and the sloping side-hill (и пологий склон холма). He was a deliberate sort of man (он был предусмотрительным человеком; deliberate – осмотрительный, осторожный). He took in the scene with one embracing glance (он осмотрел место одним охватывающим взглядом; to take in – смотреть, видеть; to embrace – обнимать), then ran his eyes over the details to verify the general impression (затем бегло осмотрел детали, чтобы подтвердить общее впечатление; to run eyes over smth. – окинуть взглядом, бегло просмотреть). Then, and not until then (тогда, и не ранее «и не до этого»), did he open his moth in vivid and solemn approval (высказал он красочное и торжественное одобрение; to open one’s mouth – заговорить, начать говорить)
“Smoke of life an’ snakes of purgatory (дым жизни и змеи ада; purgatory – чистилище)! Will you just look at that (ты только посмотри на это)! Wood an’ water an’ grass an’ a side-hill (лес, и вода, и трава, и холм)! A pocket-hunter’s delight an’ a cayuse’s paradise (удовольствие для охотника за карманом /горным карманом = за месторождениями/ и рай для кайюса = индейца; pocket – карман; мешочек /в котором хранится что-либо мелкое, носимый подвешенным к одежде/; /горн., геол./ гнездо, карман; cayuse – кайюс /индейское племя/)! Cool green for tired eyes (свежая зелень для усталых глаз)! Pink pills for pale people ain’t in it (розовые пилюли для белых людей не здесь; ain’t = are not). A secret pasture for prospectors (тайное пастбище для золотоискателей) and a resting-place for tired burros, by damn (и место отдыха для усталых ослов, черт возьми; burro – испанск. ослик; damn – проклятие).
"Smoke of life an’ snakes of purgatory! Will you just look at that! Wood an’ water an’ grass an’ a side-hill! A pocket-hunter’s delight an’ a cayuse’s paradise! Cool green for tired eyes! Pink pills for pale people ain’t in it. A secret pasture for prospectors and a resting-place for tired burros, by damn!”
He was a sandy-complexioned man (он был человеком с красноватым цветом лица; sandy – песочный; красноватый; complexion – цвет лица) in whose face geniality and humor seemed the salient characteristics (в чьем лице добродушие и лукавство казались /самыми/ заметными чертами; salient – выдающийся, заметный). It was a mobile face (это было подвижное лицо), quick-changing to inward mood and thought (быстро изменяющееся согласно с душевным настроением и мыслями; inward – внутренний; душевный). Thinking was in him a visible process (размышление было в нем видимым процессом). Ideas chased across his face like win-flaws across the surface of a lake (мысли пробегали по его лицу, как рябь по поверхности озера). His hair, sparse and unkempt of growth (его волосы, редкие и запущенные; growth – рост; unkempt – нечесаный, растрепанный, всклокоченный, взъерошенный; неопрятный, неряшливый), was as indeterminate and colorless as his complexion (были также неопределенны и бесцветны, как и его цвет лица). It would seem that all the color of his frame had gone into his eyes (казалось, что все цвета его тела ушли в глаза; frame – рама, остов, тело), for they were startlingly blue (ибо они были поразительно синие; startling – изумительный, поразительный; to startle – испугать; поразить, сильно удивить). Also, they were laughing and merry eyes (к тому же это были смеющиеся и веселые глаза), within them much of the naiveté and wonder of the child (в них /было/ много наивности и детского изумления; naiveté – фр. наивность, простодушие); and yet, in an unassertive way (и тем не менее, скромным образом; unassertive – застенчивый, скромный; to assert – утверждать; заявлять; обеспечивать, отстаивать, защищать /свои права и т. п./), they contained much of calm self-reliance and strength of purpose founded upon self-experience and experience of the world (они содержали много спокойной уверенности в себе и силы воли, основанных на личном и жизненном опыте; purpose – цель; воля, целенаправленность; to rely – полагаться).
From out the screen of vines and creepers (сквозь стену винограда и ползучих растений) he flung ahead of him a miner’s pick and shovel and gold-pan (он выбросил вперед себя кирку, лопату и лоток для промывки золота; to fling – бросать). Then he crawled out himself into the open (затем он выполз на простор; the open – открытое наземное пространство). He was clad in faded overalls (он был одет в выцветшие штаны; to clothe /clothed, clad/ – надевать) and black cotton shirt (и черную хлопковую рубашку), with hobnailed brogans on his feet (с подбитыми гвоздями башмаками на ногах; hobnail – сапожный гвоздь с большой шляпкой), and on his head a hat (и шляпой на его голове) whose shapelessness and stains advertised the rough usage of wind (чья бесформенность = бесформенность которой и пятна говорили о грубом воздействии ветра; to advertise – информировать, оповещать; stain – пятно) and rain (и дождя) and sun (и солнца) and camp-smoke (и дыма костра; camp – лагерь, место привала, ночевки; smoke – дым, костер). He stood erect (он стоял прямо), seeing wide-eyed the secrecy of the scene (смотря широко открытыми глазами /на/ таинственность пейзажа = на скрытый от глаз людей пейзаж; scene – сцена; пейзаж, зрелище) and sensuously inhaling the warm sweet breath of the canyon-garden through nostrils (и чувственно втягивая теплое сладкое дыхание этого каньона-сада ноздрями; sensuous – чувственный, сладострастный; to inhale – вдыхать), that dilated and quivered with delight (которые расширились и трепетали от восторга). His eyes narrowed to laughing slits of blue (его глаза сузились до смеющихся голубых щелок), his face wreathed itself in joy (его лицо покрылось морщинками радости; to wreathe – покрываться морщинами), and his mouth curled in a smile as he cried aloud (и его рот растянулся в улыбке, когда он закричал громко; to curl – кривить, искривлять; aloud – вслух, во весь голос, громко):
“Jumping dandelions and happy hollyhocks (прыгающие одуванчики и веселые розочки; hollyhock – шток-роза розовая), but that smells good to me (но это пахнет хорошо по мне)! Talk about your attar o’ roses an’ cologne factories (какое там розовое масло и парфюмерная фабрика; attar of roses – розовое масло; cologne – одеколон)! They ain’t in it (они не могут равняться с этим)!”
He had the habit of soliloquy (у него была склонность к монологам; habit – привычка, склонность). His quick-changing facial expressions might tell every thought and mood (его быстро меняющееся выражение лица могли рассказать каждую мысль и настроение), but the tongue, perforce (но язык волей-неволей), ran hard after, repeating, like a second Boswell (бежал следом, повторяя, как второй Босвел[2]).
He had the habit of soliloquy. His quick-changing facial expressions might tell every thought and mood, but the tongue, perforce, ran hard after, repeating, like a second Boswell.
The man lay down on the lip of the pool and drank long and deep of its water (человек лег на край озера и пил долго и глубоко его воду; lip – губа; край). “Tastes good to me (по мне так вкусно),” he murmured, lifting his head and gazing across the pool at the side-hill (пробормотал он, поднимая голову и вглядываясь в склон на той стороне озера), while he wiped his mouth with the back of his hand (пока он вытирал = вытирая рот тыльной стороной руки). The side-hill attracted his attention (этот склон привлек его внимание). Still lying on his stomach (все еще лежа на животе), he studied the hill formation long and carefully (он изучал строение /изгибы/ холмов долго и внимательно; formation – строение; формация). It was a practised eye that travelled up the slope to the crumbling canyon-wall and back and down again to the edge of the pool (это был опытный глаз, который перемещался вверх по склону до края стены каньона и снова вниз к краю заводи; to travel – путешествовать; перемещаться). He scrambled to his feet and favored the side-hill with a second survey (он вскарабкался на ноги и почтил склон вторичным осмотром; to favor – оказывать внимание, любезность).
“Looks good to me (по мне выглядит хорошо),” he concluded, picking up his pick and shovel and gold-pan (заключил он, поднимая кирку, лопату и лоток).
“Looks good to me,” he concluded, picking up his pick and shovel and gold-pan.
He crossed the stream below the pool (он перешел ручей ниже озера; to cross – пересекать; переходить через что-либо), stepping agilely from stone to stone (проворно ступая с камня на камень; agile – проворный, быстрый). Where the side-hill touched the water (где склон соприкасался с водой; side – сторона, бок) he dug up a shovelful of dirt (он выкопал полную лопату земли; to dig up – выкапывать, вырывать; shovel – лопата; -ful – суф., образует существительные со значением количества, соответствующего данной емкости: bucketful – ведро чего-либо и т. д.; dirt – грязь; земля, почва, грунт) and put it into the gold-pan (и бросил: положил ее в лоток для золота; pan – чаша; лоток). He squatted down (он присел на корточки; to squat /down/ – садиться на корточки), holding the pan in his two hands (держа лоток в обеих руках), and partly immersing it in the stream (и частично погружая его в ручей; to immerse – погружать, окунать). Then he imparted to the pan a deft circular motion (затем он /встряхнул/ лоток ловким вращательным движением; to impart to – придавать, наделять; сообщать движение) that sent the water sluicing in and out through the dirt and gravel (которое заставило воду протекать сквозь землю и песок; to send – посылать; приводить в какое-либо состояние; направлять /что-либо куда-либо/ с силой; to sluice – литься, течь; промывать; gravel – галька; золотоносный песок). The larger and the lighter particles worked to the surface (наиболее крупные и легкие частицы /вынесло/ на поверхность; light – светлый; легкий), and these (и их), by a skilful dipping movement of the pan (умелым окунательным движением лотка; to dip – окунать, макать), he spilled out and over the edge (он выплеснул через край; to spill – проливать). Occasionally (время от времени), to expedite matters (чтобы ускорить дело; to expedite – ускорять способствовать), he rested the pan and with his fingers raked out the large pebbles and pieces of rock (он опускал лоток и пальцами выбирал крупную гальку и щебень; to rest – отдыхать; класть, прислонять; to rake out – выгребать, вынимать).
The contents of the pan diminished rapidly (содержимое лотка быстро уменьшалось) until only fine dirt and the smallest bits of gravel remained (до тех пор, пока не остались только мелкая земля и самые маленькие частицы песка; fine – тонкий, мелкий). At this stage he began to work very deliberately and carefully (на этом этапе он начал работать очень медленно и осторожно; at a stage – в /какой-либо стадии/; deliberately – медленно, не торопясь). It was fine washing (это была тщательная: тонкая промывка), and he washed fine and finer (и он промывал /все/ тщательней и тщательней), with a keen scrutiny (с острым внимательным взглядом; keen – острый, проницательный; scrutiny – внимательный, испытующий взгляд) and delicate and fastidious touch (и деликатным и тонким прикосновением; fastidious – тонкий; утонченный, изощренный). At last the pan seemed empty of everything but water (наконец в лотке, казалось, осталась только вода: «лоток, казалось, был не заполнен ничем, кроме воды»; empty – пустой, незаполненный); but with a quick semicircular flirt (но быстрым толчком в виде полукруга: «полукруглым взмахом»; semicircular – полукруглый; flirt – внезапный бросок; толчок, взмах) that sent the water flying over the shallow rim into the stream (который выплеснул воду через отогнутый край в ручей; to send flying – отшвыривать; сообщить предмету стремительное движение; shallow – неглубокий; rim – край какого-либо предмета, имеющего круглую форму), he disclosed a layer of black sand on the bottom of the pan (он открыл/обнаружил слой черного песка на дне лотка). So thin was this layer that it was like a streak of paint (таким тонким был этот слой, что походил на полоску краски). He examined it closely (он тщательно осмотрел его; to examine – рассматривать, исследовать). In the midst of it was a tiny golden speck (в его середине была крошечная золотая крупинка; speck – пятно; крупинка, частица). He dribbled a little water in over the depressed edge of the pan (он влил немного воды через вогнутый край лотка; to dribble – капать, течь тонкой струйкой, сочиться; to depress – подавлять; снижать). With a quick flirt he sent the water sluicing across the bottom (быстрым толчком он заставил воду промывать дно), turning the grains of black sand over and over (/при этом вода/ переворачивала частички черного песка снова и снова). A second tiny golden speck rewarded his effort (вторая крошечная золотая крупинка вознаградила его усилия).
