Кларенс, Принц Удачи

***

Ничего себе! Странные люди, эти волшебники – идите, куда хотите, а меня не тревожьте. Мои невеселые раздумья прервал звонкий голос Барбары:

– Кларенс, иди сюда! Я все собрала в дорогу.

Я повертел головой, чтобы понять, куда она делась. Ага, вон за плитой открытая дверь в кладовку. Перед дверью стояли два дорожных мешка с притороченными наверху одеялами. Подошел, приподнял один, второй – да уж, Барбара подготовилась всерьез, мешки почти неподъемные.

– Так ты сразу решила, что пойдешь со мной? – покопаться, что ли, в мешках, похоже, там много лишнего, судя по весу.

Я открыл мешок, который был заметно тяжелее. Барбара немедленно заявила:

– Не трогай! Это мой!

Вроде мы собирались отправиться в дорогу без вьючной лошади, на своих двоих? Это все придется ведь на своей спине тащить. Не обращая на Барбару внимания, убрал из ее мешка две миски и чайник, хватит и котелка. Так, ложки пусть остаются. Кружки… Ладно, пригодятся. Большую часть еды тоже вытащил, на всю дорогу все равно не напасешься. Барбара сердито таращила на меня разноцветные глаза и только фыркала. Пусть фыркает, зато теперь этот мешок сможет нести и тощая девица вроде нее.

Когда я выкинул из своего мешка сверток с тентом, она рассердилась:

– Тебе нельзя перегреваться.

– В тенечке посижу, – отрезал я. – Успокойся, Барбара, все, что может понадобиться, в дорогу не взять. Ты бы еще переносной дворец положила, на всякий случай.

– А если тенечка не встретим? – ехидно спросила она. – Прямо в лапы к Исидокру отправишься, как в прошлый раз?

– Значит, будем идти ночью.

– Ночью ты в крота превращаешься, – напомнила Барбара. – На твоих коротких лапах далеко не уйдешь.

Она задумчиво посмотрела в потолок и продолжила:

– Хотя тогда я смогу тебя на руках нести.

Я удивился. И что за дурацкие мысли приходят этой девчонке в голову?

– Ночью? Одна?

– А что делать? – вздохнула Барбара. – Пока ты крот, тебя Исидокр не может видеть, ты что, не понял? Он тебя может поймать, только если ты в человеческом облике.

– Так что, твой дед так меня и не расколдует? И стану я королем кротовой удачи, – грустно пошутил я.

Барбара возмутилась, даже ногой сердито топнула.

– Дед не злой, и ему вовсе не все равно, что с тобой! Он просто не успел еще разобраться. Как только поймет, что делать, сразу тебя расколдует.

– Буду надеяться, – сухо заметил я. – Куда ни кинь, везде сплошная невезуха – от солнца прячься, по ночам сиди без ног, иди, куда никто не знает, да еще и по дороге разберись со всеми – с собой, с пропавшим королем Удачи, с королем Невезения, а заодно уж и со своей удачей. Тоже мне, великие герои – крот и девочка.

– Я уже большая, – насупилась Барбара, – я просто невысокая и выгляжу молодо.

Мне стало смешно. Можно было и заплакать, все равно ничего не изменилось бы. Я махнул на нее рукой и уложил оба мешка сам. Вот только выкинуть одеяла не решился – они были легкие, но достаточно теплые. Ну и все, теперь можно идти.

***

– Да? Можно, только мы сейчас идем на рынок. Дед велел как следует одеть тебя, – и Барбара потрясла у меня перед носом увесистым кошельком. – Или ты собираешься пройти всю дорогу в этих тапочках? И в этой пижаме?

При чем тут пижама? Одежда как одежда – штаны да рубаха, чего еще человеку нужно? Потом посмотрел на ноги – да, сапоги, конечно, были бы удобнее. Ладно, на рынок, так на рынок.

Перед входом на рыночную площадь стояла маленькая разноцветная палатка. Рядом сидел слепой и, легко постукивая пальцами по бубну, тихо напевал себе под нос заунывную мелодию. Когда мы проходили мимо палатки, оттуда высунулась старуха, замотанная в пеструю шаль.

– Эй, ребятки, давайте сюда, погадаю.

– Добрый день, тетушка Мелита, – Барбара улыбнулась ей. – Гадать нам не надо, мы и сами знаем, что нас ждет.

Я почувствовал на себе цепкий взгляд гадалки. Она озабоченно покачала головой:

– Да это внучка старого Магрикритса! Давненько мы с ним не виделись. Как он поживает, здоров ли?

– Дед ногу сломал, – ответила Барбара.

– Странно, странно, – старуха не сводила с меня глаз. – С чего бы ему так не повезло? Ой, ребятки, знаете вы, что вас ждет, да не все.

– Как будто можно все знать наперед, – мне не хотелось обсуждать свое непонятное будущее со всеми подряд.

И почему все считают долгом влезать в мои дела? Я и сам справлюсь.

– Дай руку, – приказала старуха. – Денег не возьму, не бойся.

Я протянул ей руку, только бы она от нас отстала поскорее. Гадалка внимательно рассмотрела мою ладонь, отпустила.

– Другую дай!

Да ладно, не жалко, я протянул и другую. После тщательного исследования моих ладоней она развеселилась:

– Барбара, деточка! Все будет хорошо, только берегитесь синей козявки.

– Какой еще козявки? – удивился я.

– Синей, мой мальчик, злой и кусачей! – расхохоталась старуха. – Все, идите по своим делам, идите!

– Возьмите, тетя Мелита, – Барбара протянула ей монету. – У меня на душе стало намного спокойнее. С какой-то там козявкой мы как-нибудь справимся.

– Пусть мне мальчик монетку даст, – неожиданно серьезно сказала старуха. – И кроме козявки у вас будет много дурных встреч, девочка, только далеко они, мне не видно.

Барбара переложила монету в мою ладонь, я протянул ее гадалке.

– Спасибо, дорогой мой. Спасибо за бесценный подарок, – она спрятала монетку в кошелек, висевший на ее шее. – Мне нечего пожелать тебе, пожелай чего-нибудь мне.

– Удачи?

Чего еще я мог ей пожелать? Она улыбнулась и молча кивнула. Я тоже улыбнулся.

– Удачи вам, Мелита!

Слепец подскочил со своего коврика, нащупал мою руку и крепко вцепился в нее:

– И мне! И мне пожелай!

Я посмотрел на него. Да, удача ему не повредит – что еще может помочь несчастному больному человеку? У меня внезапно потеплело на душе. Я пожал ему руку и искренне пожелал и удачи, и счастья, и здоровья в придачу. Еще бы знать, помогут ли им мои пожелания? Гадалка вдруг расплакалась. Я что-то не то сказал?

Барбара потянула меня за руку:

– Пойдем, Кларенс, пора!

– Почему она плачет? – спросил я.

– Не притворяйся дураком, ей пожелал удачи сам принц Удачи!

– Откуда она меня знает?

– Не знает, а чувствует, – Барбара схватила меня за руку и потащила в сторону. – Нам туда, к Запгиру-сапожнику.

Мрачный усатый сапожник, ничего не спрашивая, выставил перед нами пару сапог:

– Бери, не пожалеешь!

Я взял их в руки – высокие, крепкие, легкие – и вопросительно взглянул на Барбару. Она кивнула, я примерил сапоги, после чего они понравились мне еще больше – удобные и почти невесомые. Барбара, не говоря ни слова, протянула сапожнику деньги, тот так же молча взял их, только глянул одобрительно. Когда мы развернулись, чтобы уйти, он бросил нам вслед:

– Привет старику!

– Обязательно, – откликнулась Барбара и потащила меня к следующей лавочке.

С рынка я вышел бывалым путешественником – сапоги, легкий плащ, способный защитить и от солнца, и от ветра, а завершала наряд шляпа с широкими полями. Дома, пока Барбара переодевалась в дорогу, я вынес наши мешки на крыльцо, и присел, дожидаясь ее. Когда из воздуха на ступеньке рядом со мной возник Магрикритс, я и не вздрогнул, успел уже привыкнуть к фокусам старика.

Он положил мне на плечо свою костлявую руку:

– Хочу тебе пару слов сказать перед дорогой.

Я вопросительно взглянул – его лицо было задумчивым. Магрикритс помолчал, потом звонко чихнул, шмыгнул носом и сказал:

– Ты окончательно перестанешь быть кротом, когда найдешь свой меч.

– Неизвестно где и неизвестно когда? – уточнил я. – А что еще мне потребуется найти? Корону?

– Нравишься ты мне, Кларенс. Правильно соображаешь, – засмеялся старик.

– Скажите мне, уважаемый Магрикритс, если все равно, в какую сторону идти, то какая дорога из города будет самой тенистой, хотя бы вначале? Перегреваться мне нельзя, а солнце-то… – я показал на небо.

– Соображаешь, – повторил довольный Магрикритс. – Я и сам хотел вам присоветовать пойти Байкаронским лесом. Дорога приятная, по тенечку доберетесь до перевала, а в горах, сам знаешь, жарко не будет.

– Получается, – раздался из-за наших с Магрикритсом спин голос Барбары, – что мы направляемся к морю? А потом куда?

Ее дед пожал плечами:

– Не знаю, детка. Сами поймете.

– Ну-ну, – фыркнула Барбара. – Ободрил на дорожку. Прощай, дед, когда еще встретимся? Прости, если между нами что-то не так было, у меня характер не идеальный, сама знаю.

Магрикритс поднялся:

– Не кори себя, внучка, твой дед тоже не подарок. Счастья тебе и… Впрочем, я заговариваюсь. Удача и так с тобой. Ну, идите, идите, хватит время попусту терять.

Я помог Барбаре надеть ее мешок, взвалил на плечи свой, махнул старику на прощание, и мы решительно, без оглядки, зашагали искать мое королевство.

***

Стоило выйти из города, как мы почти сразу оказались в лесу, его заросли напористо подступали к самым городским окраинам. Приятная влажная прохлада, легкие тени молодых деревьев, запах цветущих растений были мне внове, я шел, погрузившись в свои ощущения, не думая ни о чем.

Дорога неторопливо поднималась вверх, лес становился гуще, тени – темнее. Синяя сумеречная глубина лесной чащи заливала дорогу волнами запахов от прелых листьев и жухлой травы, волнуя своей таинственной прелестью. Постепенно мне стало казаться, что я не первый раз вижу и такой глухой лес, и чувствую его запах.

Я сказал об этом Барбаре, она немедленно откликнулась:

– Так ты, наверное, из лесовиков! Точно, у них волосы обычно светлые, не то, что у здешнего народа.

– Лесовики – это кто?

– Люди, – улыбнулась Барбара. – Такие же, как и все, только по глухим лесам живут, сутолоки не уважают, городов не любят.

– Может быть, если мы их повстречаем, я смогу что-нибудь узнать про себя?

– Отчего бы и нет? Но в Байкаронском лесу они не живут, так что пока не надейся на встречу, – ответила она. – Да и лес скоро кончится, мы совсем уж высоко поднялись.

Она была права. Лес поредел, деревья стали мельче, стволы их тоньше, а вскоре начались заросли кустарников. Барбара щипала с кустов темные ягоды и с удовольствием их жевала. Мне они не понравились, я попробовал одну и выплюнул – слишком кислые, ну их.

Наш путь пересекал узкий ручеек, я спустился с дороги, крикнул Барбаре:

– Иди сюда, посидим, отдохнем.

– Только недолго, – сказала она, со вздохом облегчения сбрасывая свой мешок. – Скоро выйдем из леса, надо будет успеть до темноты место для ночлега подобрать.

Хорошо, подумал я, только надо посмотреть, не подложила ли ты, голубушка, себе в мешок еще каких-нибудь полезных в дороге вещей? Ладно, позже гляну. Мы умылись, напились, посидели молча. Потом я взвалил на спину свой мешок, а ее перекинул через плечо.

– Тихо! – шикнул я, когда она заверещала и попыталась отобрать у меня мешок. – Ты, конечно, уже большая, но мы выходим на открытое пространство. Скоро ночь, нам костер потребуется развести, так?

– Ну и что? – удивилась Барбара.

– Ничего, – усмехнулся я. – Подбери несколько палок, чтобы хватило котелок вскипятить.

Она успокоилась, но со сбором дров все-таки перестаралась. Из-под собранного пука хвороста виднелась только ее макушка, пришлось разделить вязанку на двоих.

Трава под ногами стала мелкой и низкой, похожей на плотный зеленый ковер. Дорога постепенно превратилась в узкую и местами незаметную тропинку, петлявшую между камнями. Но вскоре исчезла и она, а мы вышли на перевал. Я обернулся – сзади виднелся сплошной лес, и только где-то далеко внизу смутно виднелось светлое пятно города. Впереди возвышались горы, а между ними вдали низко висел розовый шар солнца.

– Времени мало, – озабоченно пробормотала Барбара. – Пастухи говорили, что где неподалеку, сразу за перевалом, есть небольшая сухая пещера, они там ночуют иногда. Посиди, я сбегаю, погляжу.

Я снял свою ношу, устроился на еще теплом камне, и стал смотреть вперед, на солнце. Оно медленно спускалось, цвет его из желто-розового постепенно становился багрово-красным. Спасаясь от легкого, но прохладного ветра, я набросил плащ. И задумался.

Меня отправили в дорогу со странной целью. Я не знал, куда идти, но самое неприятное – понятия не имел, как я пойму, что нашел то, что ищу? Ты узнаешь по цвету тени… Чьей? Моей? Или нет?

Тут я увидел Барбару, которая шустро прыгала между камнями, призывно размахивая рукой.

– Я нашла ее, иди сюда!

Довольно узкая щель в камнях, едва можно пропихнуться с мешком на плечах. Зато внутри действительно сухо, и под ногами не камни, а песок. Правда, воздух слегка застоявшийся, но это ничего, мы привычные. Вот только надо огонь успеть развести до заката, пока мои руки не превратились в лапы.

Барбара сбегала с котелком за водой, успела по дороге найти неподалеку родничок. К ее возвращению я как раз развел костер, вот уж не знал, что и это умею. Барбара занялась приготовлением еды, а я собрался читать тетрадь мадам. Если честно, мне совсем не хотелось этим заниматься.

В дороге почти удалось забыть, что я хоть и не крот, но еще не совсем человек, поэтому возвращение к мыслям о себе и творящемся вокруг не радовали. Но деваться некуда, я вытащил тетрадь из сумки и насторожился. Из-под обложки заструился знакомый голубоватый свет.

Когда тетрадь засветилась в первый раз, появилась собака. Когда я читал ее в склепе, никакого света не было. Похоже, рядом опасность. Я ничего не сказал Барбаре, но вытащил из костра горящую ветку поздоровее и пошел с ней в пещеру. Облазил все закоулки и щели – их было немного, пещера оказалось небольшой. Ничего. Ладно, будем начеку.

Открыл тетрадь – свечение исчезло. Опасность миновала? Ну что ж, тем лучше для нас.

«Кларенс, мальчик мой! Я знаю, ты уже в пути. Надеюсь, Магрикритс рассказал, что по дороге в свое королевство тебе нужно найти свои меч и корону. Я уверена – у тебя все получится. Мне хочется, чтобы ты запомнил – удача не приходит к ленивым и нелюбопытным, она не просто счастливый случай, который сваливается на особо везучих. Нет, удача всегда результат тщательной подготовки».

И все на этом, чистая страница. Вот уж с этой точки зрения я никогда не думал об удаче. Закрыв тетрадь, убрал ее в сумку, подошел к костру. Из котелка вкусно пахло, и зверски хотелось есть.

– Скоро?

– Почти готово, – отозвалась Барбара. – Что ты узнал у Беттины?

– Что удача – результат тщательной подготовки, а не счастливый случай.

– Тебе повезло, – засмеялась она, – суп сварился. В результате моей тщательной подготовки к походу.

Барбара сунула мне в руки миску. Надо признать, она здорово умела готовить. Наверное, устала сегодня, потому что постоянно зевала и поела, по-моему, кое-как. Зато я от души набил живот, после чего стал внимательно наблюдать, как опускается солнце. Вот только самая его макушка горящей точкой сияет из-за горы. Вот последний луч мигнул и погас.

Я грустно улыбнулся Барбаре:

– Пока.

И ночь стала стремительно раздаваться вширь. Камень, на котором я сидел, превратился в неровную площадь, края которой улетели в темноту, а макушка Барбары вознеслась до горных вершин.

– Пока, – вздохнула Барбара, – давай, в пещеру отнесу. Надо успеть порядок навести, пока костер еще светит.

Она расстелила одеяло, устроила меня и вышла из пещеры. Я набросил на себя край теплой тряпки, завернулся уютно, собираясь поразмышлять над словами мадам, но, пригревшись, задремал. Еле слышный легкий шорох рядом заставил меня насторожиться.

– Эй, крот! Ты тут принца не видел? – осведомилось маленькое существо, похожее то ли на паука, то ли на скорпиона, заползая на одеяло перед моим носом.

– Ты кто? – спросонья удивился я.

– Козявка, – ответило существо, деловито подползая поближе.

– Почему козявка?

– Хозяину нравится меня так звать, – прошуршало существо.

– А принц тебе зачем посреди ночи? Может, я подойду? – хихикнул я.

– Шел бы ты подальше, – равнодушно посоветовала козявка. – Мне его надо съесть.

– Зачем?

– Хозяин велел, – объяснила козявка и подозрительно заметила:

– Для крота ты слишком любознателен, приятель.

– Сама подумай – приходит такая козявка и ищет принца, чтобы съесть. Любой крот удивится – как такое маленькое существо может съесть человека?

– Не такая уж я и маленькая, как тебе кажется. Не волнуйся, как только повстречаю, так и съем. Не впервой.

– А чего ты тут делаешь?

– Клад охраняю. Только тс-с-с… Никому!

– Да ладно тебе, – мирно сказал я, закрывая глаза.

Когда я снова открыл их через некоторое время, козявки поблизости не оказалось. Я встал, побродил по пещере – ее нигде не было, уползла. Клад, говорите? Посмотрим, что за клад. Только я улегся, как пришла Барбара. Она завернулась в одеяло, сонно пробормотала:

– Доброй ночи, – и почти сразу уснула.

Я подождал немного, прислушиваясь к звукам – не слыхать ли козявкиного шороха? Нет, только ровное дыхание Барбары в полной тишине и все, ничего подозрительного. Пока выяснял обстановку, продумал план раскопок, чтоб не перерывать всю пещеру. Иначе до утра можно провозиться.

***

Все равно копать пришлось долго. Я зигзагом прошел вдоль пещеры от входа до конца в одну сторону, потом в другую, пока не ощутил знакомое чувство препятствия перед собой. Осторожно раскапывая землю вокруг него, обнаружил ящик, длинный, но невысокий. И не широкий… Интересно, что там могло лежать?

Я выбрался из земли, подошел к Барбаре, толкнул ее.

– Проснись, Барбара.

– Мммм… Что такое? – недовольно пробурчала она. – Я спать хочу.

– Тс-с… Я клад нашел. Пошли, поможешь.

Зевая во весь рот, она вылезла из одеяла.

– Откуда ты узнал про него?

– Тихо, – шепнул я. – Услышит еще. Потом объясню.

Барбара замолчала, я подвел ее к своей находке. Она покопалась во взрыхленной земле, нащупала ящик, потянула на себя.

– Никак…

Пришлось снова закапываться в землю, старательно подрывать ее еще раз под ящиком и по бокам от него. Барбара поднатужилась, вытащила ящик наружу, приоткрыла крышку. Я заглянул внутрь – вот это да! Удача точно со мной!

– Что там? – спросила Барбара. – Темно, я не вижу.

– Меч, – ответил я. – Поразительной красоты меч.

Барбара щелкнула пальцами, над ящиком всплыл слабо светящийся пузырек. Она издала восхищенный стон и вытащила клинок наружу.

– Заверни его в мое одеяло, – сказал я, – сделаем вид, что все осталось на своих местах.

Барбара затолкала ящик в рыхлую землю, потом притоптала ее, чтобы замести следы. Когда она закончила работу, пузырек света лопнул, оставив после себя несколько постепенно растаявших в темноте голубых искр.

Завернутый в одеяло меч Барбара вынесла из пещеры и положила среди камней у входа. Потом мы устроили военный совет. Конечно, ядовитая козявка вряд ли приятная особа, но она не производила особенно опасного впечатления. Стоит ли оставаться здесь, или бежать отсюда вместе с кладом? Может ли она покинуть пещеру или привязана к ней охранным заклятием?

В любом случае, существовала вполне ощутимая опасность, что она нас догонит. Чего от нее можно было ожидать, мы не знали и поэтому все-таки решили уйти. Близится рассвет, я перестану быть кротом. Тогда козявка поймет, что нашла своего принца, зато принц будет в состоянии взять в руки появившееся у него оружие.

Барбара посадила меня на камни рядом с завернутым мечом, а сама принялась укладывать мешки. Я отвернул край одеяла и залюбовался рукоятью. Мне страстно хотелось ощутить ее в своей ладони. Изящная гарда, золотой чеканный узор. Я дотронулся своей кротовой лапой до прохладного металла, пытаясь представить себе, как возьму его в руки. И в тот же миг кувырнулся с камня, на котором сидел – потерял равновесие. Задыхаясь от счастливого избытка чувств, растер шишку на затылке, встал на ноги.

– Это мой меч, Барбара, – воскликнул я дрожащим от волнения голосом.

– А ну, стой! – послышался вопль за спиной.

Я обернулся и обомлел. Маленькая козявка превратилась в огромное, размером со слона, чудовище синего цвета. Ее разинутая слюнявая пасть, высунувшаяся из пещеры, снаружи была окружена длинной жесткой щетиной, а внутри утыкана огромными зубами. Длинное членистое туловище с многочисленными когтистыми лапами извивалось по-змеиному, вынося это страшилище наружу.

Барбара завизжала и кинулась на него, размахивая палкой. Чудище, презрительно фыркнув, махнуло парой лап, и она с воплем отлетела в сторону. Я бросился за мечом. И как меня угораздило завернуть его в одеяло?

Проклятье, быстрее, быстрее! Я путался в тряпке, лавируя между камнями. Все-таки споткнулся и упал, кошмарная пасть нависла надо мной, дохнула смрадом. Как мерзко от нее воняло! Последним усилием я откинул одеяло с лезвия меча и выставил его перед собой резким движением. Ох…

Козявка напоролась на меч и лопнула, как воздушный шар, наполненный водой. Во все стороны, но большей частью на меня полилась слизь ядовито-оранжевого цвета. Я едва успел закрыть глаза. Все лицо было заляпано этой гадостью, а на мече чувствовалась непонятная тяжесть.

Удерживая рукоять, извернулся и локтем стер с глаз мерзкую жижу. Раздался короткий трудный стон, я открыл глаза. На меня рухнуло человеческое тело, проткнутое мечом насквозь. Да нет же, нет, этого не может быть! Откуда?

Я вывернулся из-под лежащего на мне тела, перевернул его на спину, взглянул, по-прежнему не веря своим глазам. Высокий широкоплечий мужчина, заляпанный с ног до головы содержимым кошмарного монстра, с усилием сдерживал рвущийся из горла крик. По его груди медленно стекала ярко-красная струйка крови.

– Мне все-таки повезло, – с трудом проговорил он. – Мой мальчик, ты все-таки пришел. И я смогу умереть в своем обличье, а не в образе мерзкой твари.

– Кт-т-то вы? – стуча зубами, спросил я.

– Бывший Король Удачи Радманакс, – он горько усмехнулся, мне показалось, что для этого ему пришлось собрать последние силы:

– Ты спас мою честь. И я передаю тебе свои права на корону.

– А где же мое королевство? – ослабев от ужаса, я смотрел на него.

Но он смог только застонать в ответ, умирая у меня на глазах. Я собственными руками проткнул его насквозь, и ничем не мог ему помочь.

И тут над моей головой раздался невыносимый, нестерпимый визг Барбары:

– Де-е-е-е-е-ед!!!

Над нами появилось недовольное лицо Магрикритса:

– Просил же тебя! Ах ты, чтоб вас всех… Радманакс!

Из воздуха высунулись обе руки волшебника, он вцепился в плечи умирающего и изо всех сил стал его трясти. По телу короля пошли судороги, оно заискрилось, превратилось в разноцветное бесформенное дрожание звезд, ярко сияющее посреди утренних сумерек. Магрикритс резко дернул короля к себе и исчез вместе с ним. Я разинул рот, меня трясло от ужаса.

Через пару секунд из воздуха снова появилась рука Магрикритса, бросила мне под ноги меч и снова исчезла, оставив после себя нечто вроде сердитого напутствия:

– Шли бы вы все подальше…

Меня трясло и колотило так, что перехватывало дыхание. Кое-как отдышавшись и успокоившись, я услышал рядом тихое всхлипывание. Барбара прижалась ко мне, она дрожала и тихо плакала.

– Я так испугалась, – она шмыгнула носом. – Думала, все, конец, когда эта штука на тебя рухнула.

Вместо ответа я уныло спросил:

– Хотелось бы мне знать, есть ли хоть одно место на земле, где не слышен твой визг? Как дед мог тебя услышать на таком расстоянии?

– Нет, конечно, не мог, – невесело засмеялась Барбара. – С перепугу закричала и внутренним голосом, и… В общем, на полную катушку.

Она немного помолчала и продолжила:

– Рассвело уже, можно было бы пойти дальше, пока свежо. Только ты весь в грязи, придется стирку устраивать. Да и я заляпалась немного. Там, ниже, есть небольшая речушка, давай спустимся.

***

Мы стали собираться, только я никак не мог придумать, куда пристроить меч. Что ни говори, а одеяло – довольно неудачные ножны для хорошо заточенного металла. Таскать же меч в руках не только неудобное, но и довольно опасное занятие. Вдруг кому-нибудь не понравится? Тогда я решил откопать ящик, в котором меч хранился, пока мы его не вытащили.

Отряхнув с ящика песок, я положил в него меч. Не самое удобное хранилище, но лучше, чем ничего. Потом помог Барбаре собрать вещи. К счастью, стирка, хотя и весьма существенная, требовалась в основном только мне да одеялу, в которое был завернут меч. Посуда, оставленная на ночь у костра, тоже пострадала. Недолго думая, я побросал ее на грязное одеяло, затянул его концы и взвалил на спину вместе с мешком. Барбара собрала остальное барахло, и мы двинулись вниз.

Можно было не торопиться – и так ясно, что день пропал. Пока все перемоем, перестираем, пересушим, придет пора искать пристанище на ночь. Тропинка так же, как и на пройденной вчера стороне перевала, вертелась вокруг вросших в землю камней, иногда исчезая под низкорослой зеленью.