Крылатая рать

Потом все сидели вокруг большого, неправильной формы расписного стола и пили чай. Говорили о пустяках, шутили, смеялись…

Рэн снова почувствовал себя «в своей тарелке», и даже украдкой умудрился рассмотреть пальцы Арилье, убедившись, к своему облегчению, что журналист не носит никаких необычных украшений. Тревога Рэна была объяснима – ведь модный репортер слыл большим другом семейства Шапо, хоть и не был им ровней. Он иногда появлялся в свете, но вынужден был сам зарабатывать на жизнь. Впрочем, надо признать, ему это явно удавалось: Арилье модно одевался, снимал квартиру в центре и каждое утро завтракал в элитном кафе «Рандеву» напротив. Рэн знал это потому, что его собственный особняк находился как раз между «Рандеву» и зданием редакции еженедельника «Соловей и роза», с которым удачливый репортер тесно сотрудничал.

Похоже, эти украшения были фамильными драгоценностями. Но как же тогда два из них – медальон и перстень – могли оказаться у матери Рэна?

Рэн нащупал неприятный ответ. Вероятно, мама, когда неожиданно исчезла, не умерла, как все решили, а ушла к другому мужчине. Может, она всегда вела двойную жизнь? Что он мог знать об этом, будучи совсем еще малым ребенком? Не исключено, что теперь перед ним сидит его сестра…

Впрочем, мама и вправду, наверное, тогда погибла. А семья Шапо – его родственники по матери. Ведь никто никогда не говорил ему, откуда родом его мама. Когда он спрашивал об этом отца, тот только злился и кричал на него. А остальные ничего о ее прошлом не знали. И сама она, помнится, никогда не рассказывала сыну о своей семье!

В любом случае получается, что Евжени – его родственница. Знает ли она об этом?

Мучительно хотелось, чтобы она сняла маску, но юноша знал, что это невозможно: снять маску – это все равно, что раздеться догола, если не хуже! Ни одна приличная дама не сделает этого при посторонних. Такое допускалось только в кругу семьи, да и то не в каждом доме!

Арилье вынул из кармана часы. Крышка ярко сверкнула на солнце. Откинув ее, журналист взглянул на строгий циферблат:

– Извините, господа, я должен откланяться – мне поручен репортаж со свадьбы герцога Ланикруа, боюсь не успеть на церемонию обмена масками…

– Заходите вечером, Дэн, – улыбнулась Евжени. – Как раз и спасенная Вами незнакомка проснется.

– Ну да, он, как обычно, заварил кашу, а расхлебывать нам, – невесело усмехнулся Риксандр. – Могу поспорить, он уже и думать забыл о своей дикарке!

– Обязательно вечером буду, – заверил Арилье, – и даже приведу с собой доктора. Надеюсь, вас не очень затруднит дать ей приют, пока она не поправится или пока не отыщутся ее родственники?

– На этот счет не беспокойся, – кивнул Риксандр, – здесь ее не обидят.

– Уж не влюбился ли ты в нее, дружок? – деланно засмеялась Евжени, пытаясь заглянуть в глаза Дэну.

– Непременно влюбился бы, если б мое сердце уже не принадлежало другой, – игриво ответил тот, целуя на прощанье руку хозяйки дома.

Вскоре откланялся и Рэн, тоже обещая зайти вечером – мол, и ему небезразлична судьба незнакомки…

Глава третья. Незапланированные мелочи

Вечером Жене, Саше и Андрею предстояло многое обсудить. А тут навязался в гости этот Рэн Факар. В другое время Женя этому обстоятельству даже порадовалась бы. Наверное. Может быть. А может, и нет. Женя была в смятении. Рэн, конечно, симпатичный молодой человек, девушке в нем многое нравилось. Но еще больше в нем было подозрительного. Прежде всего, конечно, это кольцо. Но и одежда тоже. Даже одежда! Понятия об эстетичном в этом мире были совсем иными! Здесь красивым считалась пестрота. Если в костюме не сочетались по меньшей мере три ярких цвета, то он считался серым и безвкусным. А одеяние Рэна в день его первого визита к Шапо, когда юноша наверняка хотел произвести на них приятное впечатление, было серо-черных тонов. Нормальный человек постеснялся бы в этом и во двор выйти! И потом – он снял маску! Это было в высшей степени смело. И вызывающе неприлично. Если, конечно, не знать других обычаев… Но кто здесь мог иметь представление о других правилах поведения, о других «плохо» и «хорошо»? Кто он такой? – Вопросы оставались без ответа, вопросы повисали в воздухе и оплетали ее мысли, как невидимая паутина.

Женя попыталась поговорить об этом с Сашей, но он и сам был в недоумении. Он не сомневался, что и Рэн заметил сходство колец. Более того – он был уверен, что Рэн надел это кольцо, направляясь в их дом, не случайно. Но что он хотел этим сказать?

Если б он замышлял против них что-то злое и нехорошее, то не стал бы привлекать к себе внимания. И кольцо запрятал бы так, чтоб они о его существовании и догадаться бы не могли. Вероятнее всего, он хотел вступить с ними в контакт. Может, лучше прямо спросить его вечером, откуда он взял это украшение?

Так бы она и гадала весь день, как поступить с Рэном, если бы не случилась еще одна неожиданность, переключившая все ее мысли на другого человека – пришло письмо от барона Зейкрафта. Ла внесла его на разукрашенном пестрыми цветами эмалированном подносе, но на личике ее, едва прикрытом узенькой маской-очками, застыло такое выражение, будто она подносит хозяйке скользкую змею. Сердце Евжени, едва она увидела выполненный в том же стиле, что и визитка Зейкрафта, конверт, сильно забилось. Что принесет ей это: удачное открытие или новые хлопоты? Она быстро взяла красный шестиугольник и жестом отпустила девушку.

В конверте оказалось письмо на разукрашенном вензелями листе и еще одна визитка Зейкрафта – на этот раз голографическая. Письмо было написано витиеватым слогом, да и почерк барона был столь изыскан и кудряв, что некоторые слова было непросто разобрать. К счастью, текст был недлинный. Первое предложение, представляющее собой приветствие, нашпигованное десятком комплиментов, можно было не читать вовсе. Равно как и последнее, мало чем отличавшееся от первого. А вот второе, третье и четвертое были относительно кратки и, похоже, очень важны: «Я знаю, что Вы, прекрасная госпожа, ищете в этом городе, и вожделенное Вами есть у меня. Вы получите все, что желаете, явившись, разумеется, без провожатых, завтра в полдень в мой маленький загородный домик, где я люблю порою уединяться и проводить время в приятных размышлениях (адрес на конверте). Голографический знак, который я Вам с трепетом посылаю, откроет перед Вами все двери в моем поместье, где я обычно никому не позволяю тревожить мой покой».

Женя понимала, что ей предстоит принять непростое решение. Свидание с бароном – это так опасно! Ведь если об этом узнает хоть одна душа, репутация ее будет неисправимо подмочена, ее перестанут принимать в обществе, и даже Андрею придется «искать другую невесту». Но с другой стороны, Зейкрафт обещал ей что-то показать. А если это и вправду именно то, что они ищут? Вдруг он и есть тот самый старик?

Впрочем, в этом случае визит к нему был вдвойне опасен – если он тот самый и догадается, кто они и за чем охотятся, то может оказать серьезное сопротивление. Ловушка? – Не исключено.

Проблема выбора… Как она всегда мучила Женю. И как тут трезво размышлять, когда в душе засели две заносы: Рэн, Оля… Да, и Оля тоже. Саша с чего-то взял, что она потеряла память не понарошку, а на самом деле. Впрочем, этот вопрос скоро разрешится – вот только девушка проснется…

Олю направили им в помощь. Она должна была разыгрывать из себя сумасшедшую, потерявшую рассудок то ли в результате шока при наезде Андреевой лошади, то ли из-за травмы при падении, то ли помешавшуюся еще задолго до этого происшествия. Ее психоз должен был заключаться в маниакальном стремлении видеть лица окружающих. Кто же не простит «бедняжке» сорванную маску? То, что непростительно воспитанным девушкам и юношам из высшего общества, будет позволено этому «несчастному созданию», нашедшему приют в одном из приличных домов Златограда.

Но если Оля и вправду забыла, кто она такая и зачем сюда прислана, то это сильно усложнит выполнение операции «Икар». Да и жаль было бы Олю – она же ее единственная подруга! Женя слышала, что бывают такие случаи, когда психика не выдерживает переброску, и человек все забывает, реже – сходит с ума. При возвращении обычно все восстанавливается, но все же… Да нет, показалось это Саше! – просто он слишком за нее трясется… И не знает, что она та еще артистка! Вспомнить хотя бы, как она всех дурачила, будучи еще подростком – даже мать, и та не догадывалась о том, что дочка влюблена в отчима. Наверное, из-за Олиного таланта и поручили ей эту сложную роль – не каждому по плечу денно и нощно изображать чокнутую. Вот проснется она – и они вместе посмеются над одураченными мальчишками. А пока надо решить, как быть с приглашением Зейкрафта.

Женя встала и направилась в библиотеку, где Саша любил проводить свободное время. Он и сейчас был там. Женя молча протянула другу только что полученное письмо. Прочитав пикантное послание, Саша нахмурился:

– Не нравится мне все это. Выглядит, как ловушка.

– А вдруг он и есть тот самый изобретатель? – последнее слово Женя произнесла совсем тихо, точно ветер прошуршал, но Саша, конечно, его разобрал: нетрудно было догадаться, о чем она могла думать.

– Сомневаюсь. Тот – романтик и мудрец, а этот – старый шут и развратник. Не сходится.

– Молва может ошибаться. Внешность обманчива. Это истина банальна, но не перестает оставаться правдой. И вообще, я где-то читала, что чем интеллектуальнее человек, чем сильнее у него развито воображение, чем изощренней ум, тем сильнее он стремится ко всяким извращениям, то есть к разврату. Так что как раз все сходится.

– Ты права только в одном – мы должны рассматривать все возможности. И, в любом случае, здесь решения принимаешь ты. Даже когда они не тебя касаются. А относительно себя и подавно…

– Я думаю, надо идти. Но при этом как-нибудь обезопасить себя.

– Обезопасить тебя от сплетен мы с горем пополам сможем: купим тебе совершенно невозможное платье, закрытую маску… Зейкрафт, конечно, начнет трепаться – да кто ж ему поверит! Но вот от его приставаний кто тебя защитит? Вдруг он захочет добиться твоей благосклонности силой? Он стар, но, кажется, довольно силен, песок из него еще не сыплется, хоть многим и хотелось бы так думать.

– Я тоже этого побаиваюсь. Я это и имела в виду, когда сказала, что хочу обезопаситься. В смысле – вооружиться. Ты не мог бы, скажем, купить мне кинжал, какой-нибудь совсем маленький, чтобы его легко было спрятать в одежде, но не игрушечный.

– И что, ты хочешь сказать, что сможешь вонзить нож в живое тело?

– Не начинай! Может, и смогу… Все-таки я собираюсь его только остановить, если что, а не убить.

– Хорошо, хорошо… будет тебе кинжал.

Пока Саша бегал по магазинам, проснулась Оля. Об этом Евжени доложила сдержанная Ла. По ее словам, незнакомка была слегка не в себе: не отвечала на вопросы, пыталась узнать, где она, и вообще вела себя слишком беспокойно. И зачем-то попросила Ла снять маску. Несмотря на то что это требование было чересчур своеобразным, Ла согласилась подчиниться ему, после чего гостья стала вести себя немного уверенней. Она с любопытством осмотрела комнату, приветливо улыбнулась служанке и посоветовала сменить зеленый пояс с синим бантом на красный (в тон платью) или хотя бы срезать бант. Если бы на месте Ла была Нада, ее этот совет весьма позабавил бы, у Ла же это вызвало жалость: бедняжка не только испытала нервное потрясение, но, похоже, еще страдала явным отсутствие вкуса.

Сообщив все это, Ла сказала, что гостья выразила желание познакомиться с хозяевами дома.

– Только маску лучше снимите, мадам. Понимаю, Вам это, должно быть, неприятно, но боюсь, иначе она не станет с Вами разговаривать.

– Спасибо, Ла, – кивнула Евжени, – я, пожалуй, последую твоему совету.

Направляясь в комнату, где поселили Олю, Женя думала, как ей лучше себя вести. Если горячо приветствовать подругу, как ей и хотелось, когда та (всякое может быть) ничего не помнит, то Оля только растревожится еще сильнее. Если же сделать вид, что они незнакомы, а с Олей окажется все в порядке, то подруга может и обидеться. Или, вероятнее всего, решит, что здесь что-то неладно, и начнет подыгрывать Жене, так что никто ни за что не догадается, что они знакомы. Даже сама Женя не сразу догадается, что Оля узнала свою прежнюю подругу.

Значит, сейчас Жене надо умудриться вести себя так, чтобы ее поведение можно было истолковать двояко. То есть так, чтобы Оля, если с памятью у нее все в порядке, поняла: подруга ей рада – и выказала бы ответную радость. Но так, что если у нее с памятью проблемы, она увидела бы в поведении Жени только гостеприимство и дружелюбие.

Женя осторожно постучала в дверь, и, услышав знакомый голос: «Войдите!» – повернула ручку. Оля сидела на кровати и робко улыбалась. На ней было то же, что и утром, белое платье, украшенное разноцветными атласными бантами – грязное и рваное.

– Привет! – улыбнулась ей Женя. – Вижу, тебе уже лучше?

– Да, спасибо, – улыбнулась в ответ Оля.

– Я рада, что ты недолго спала. Мне не терпелось поговорить с тобой.

Женя подошла поближе и села на пуфик возле кровати.

– Боюсь, что не смогу рассказать Вам ничего интересного, – извиняющимся тоном сказала Оля. – Я не смогу даже открыть Вам, кто я и где мой дом, потому что сама задаю себе эти вопросы и не нахожу на них ответа…

У Жени оборвалось сердце. Если Оля обратилась к ней на Вы – это конец, она ее и вправду не узнала. А может, она просто не знает, безопасно ли сейчас говорить открыто? Может, боится, что их могут подслушать? Надо как-то дать ей понять, что здесь можно говорить прямо.

– Ничего страшного. Я думаю, вместе мы найдем эти ответы. Главное, чтобы ты поняла – здесь тебе нечего бояться, нечего скрывать. Здесь тебя примут такой, какая ты есть на самом деле.

– Если бы я знала, какая я на самом деле! – Олин голос задрожал. – Это так мучительно, не знать, кто ты. Я даже имени своего не могу вспомнить… – из ее глаз покатились слезы.

Женя обреченно поняла, что Саша был прав: Оля на самом деле ничего не помнила. Может, есть какой-нибудь способ вернуть ей память?

– Давай попробуем вспомнить, как тебя зовут, – предложила Женя. – Я буду называть разные женские имена, а ты меня остановишь, если какое-то из них покажется тебе особенно близким.

– Давайте попробуем, – грустно согласилась Оля.

И Женя начала называть распространенные на Терре имена, вставляя между ними различные варианты имени Ольга:

– Маринала, Ледия, Далена, Вира, Ла, Ольга, Тадара, Ляля, Ритения, Оля, Нада, Салана, Петера, Оленька, Тезара, Светела…

На этом имени Оля ее и остановила.

– Светела? – робко переспросила Оля. – Кажется, сердце у меня забилось чаще, когда ты назвала это имя. Может, так меня и зовут?

– Может, и так, – разочарованно вздохнула Женя.

– Даже если потом окажется, что меня иначе зовут, я пока согласна пользоваться этим именем. Мне оно понравилось – такое чистое и прозрачное…

– Хорошо, – согласилась Женя, – мы так и будем тебя называть. Пока я распоряжусь, чтобы тебе принесли чистое платье. Что-нибудь из моего. Конечно, мои наряды будут тебе чуть великоваты, потом закажем тебе что-нибудь по размеру – готовое платье на тебя не продают, я и на себя-то еле нашла.

– Спасибо, Вы очень добры.

– Не за что. Если что-то будет нужно – зови.

И, с трудом удержавшись от порыва обнять подругу, Женя покинула комнату.

«Вправду говорят, – подумала она, – что беда не приходит одна. И та беда, что приключилась с Олей, пострашнее, чем появление в их доме подозрительного юноши, который ведет себя одновременно так робко и так смело! Быстрей бы возвращался Саша!».

Саша зашел в библиотеку мрачнее тучи. Женя ждала его с тревогой – он ходил к Оле.

– Когда тебе надо в следующий раз выходить на связь? – было его первым вопросом.

– Ты же сам знаешь – еще шесть дней.

– Это слишком долго, придется связаться с центром прямо сейчас.

– У меня не получится. Сейчас Бессмертные смотрят в другие миры. Я не смогу их вызвать.

– Сможешь! Пойми – Оле нужна помощь, с ней случилось что-то непредвиденное. Мы не имеем права ждать.

– Но ведь это уже случилось…

– Возможно, сейчас еще не поздно все исправить!

– Я слышала о подобных случаях, она должна прийти в себя, возможно, еще до возвращения.

– А я слышал о других случаях, когда вернуть сознание можно только в первые часы, а потом уже бывает поздно.

– Хорошо, я попробую этой ночью.

– Нет, сейчас!

– Сейчас слишком опасно, кто-нибудь может заметить, что я занимаюсь чем-то подозрительным, услышать голоса и все такое прочее…

– Я отправлю куда-нибудь Ла и Наду, а сам встану на посту. Муха мимо не пролетит. Только не медли, очень тебя прошу, а то мне придется сделать это самому!

– Успокойся, я же сказала, что сделаю это. И не забывай, она и моя подруга тоже, и мне небезразлична ее судьба. Займись девушками, а я пойду к себе, приготовлюсь. Если честно, мне страшновато…

– Спасибо, – Саша с благодарностью сжал ее ладонь. – Ты все понимаешь.

– Иди, – тихо улыбнулась ему в ответ.

Глава четвертая. Зеркальный лабиринт

В камине полыхал огонь. Женя придвинула кресло совсем близко к очагу. Напротив поставила маленький столик. В центре – обычное зеркало, отполированное до блеска. На пальце у девушки – кольцо из зеркального металла. Это магический материал, который добывают только в нулевой реальности: он никогда не туманится, отталкивая грязь и пыль, не портится от воды и времени, он крепче алмаза и чище льда… Женя опустила ладонь на столик возле зеркала, повернув руку так, чтобы огонь отразился в кольце, а кольцо – в зеркале. Ей надо смотреть туда, в это зеркало, в свое отражение, глаза в глаза, пока она не увидит зеркальные стены, зеркальный пол и потолок. Там ее встретит один из Высших Бессмертных. Он знает все, он подскажет, что делать, беседа с ним вдохнет в нее новые силы… И все будет хорошо.

В дверь заглянул Саша, кивнул, что можно начинать, и встал за дверью. Пора!

Женя впивается взглядом в свое отражение. Только глаза – больше ничего не должно существовать для нее в это время. Заглядывает в глубину своих зрачков, погружаясь в омут своей души. Он всегда темен, даже когда светел – таков закон. Погружение по спирали, сначала медленно, медленно, чуть быстрее, еще быстрее. И вот уже воронка завертелась, стремительно засасывая в себя ее взгляд, а за ним – и ее саму. И вот она на дне. Свет. Свет, отраженный множеством зеркал. Они расположены повсюду, под разными углами. Сияние режет взгляд, но глаза закрывать нельзя. Кружится голова. Сейчас она привыкнет к свету, и головокружение пройдет. В зеркальной комнате – пустота. Никто не встречает ее у входа. Этого она и боялась. Теоретически – их можно найти. Все пути ведут в Храм. Рано или поздно она окажется в центре зеркального лабиринта. Но ей никогда не приходилось ходить зеркальными путями без провожатых. Но не возвращаться же обратно! И она делает стремительный шаг в зеркало напротив. Зеркальный коридор. Зеркальные стены. Можно свернуть в любом месте, войдя в одно из зеркал. Можно лететь вперед, пока не окажешься на развилке. Она движется, несется вперед. Сможет ли остановиться? Скорость нарастает. Дыхание все чаще. Сердце стучит в висках. Пути. Свернула направо, еще направо, теперь вперед, направо, в ближайший из пяти, тупик. Остановиться не получилось. Сквозь зеркало – в новый коридор. Новые пути, новые развилки, новые комнаты, новые зеркала. Все дальше и дальше, дороги назад уже не найти. Почему так пусты коридоры? Голова кружится все сильнее, зеркала мелькают по сторонам, из глаз потекли слезы. Она слабеет. Слишком много потрачено энергии. Сердце сжимает острая боль. Впереди открывается зеркало. Навстречу выплывает женщина. Фигура все ближе. Женя уже узнает ее. Это Элизабет, они уже встречались раньше в зеркальных залах. Элизабет видит, что она в беде, встает поперек пути, распахнув руки: «Женя, остановись». Девушка повисает на своей спасительнице, обхватив ее за шею. «Держи», – женщина запихивает в ее ладонь амулет из красного камня. Камень пульсирует, становится легче дышать. «Ты совсем обессилила, – ласково гладит ее по голове Элизабет, – что-то случилось». Всхлипывая, Женя торопливо рассказывает, как появилась Оля, как она все забыла, как Женя, беспокоясь о подруге, решила внепланово выйти на связь. «И еще этот Рэн Факар свалился на мою голову!» – добавляет она в отчаянии. Элизабет вздрагивает: «Рэн Факар? Что он натворил?».

– У него зеркальное кольцо!

– И только? Оно – мое. Он не знает о его возможностях.

– Но как оно могло оказаться у него? Он наш?

– Этого не знает никто – он еще не встречался со своей смертью. А кольцо осталось у него случайно, я не смогла забрать его с собой, потому что покидала тот мир не по своей воле.

– Мне не следует расспрашивать Вас об этом?

– Если тебе интересно – я расскажу. Я была в том мире наблюдателем. Наблюдатели, в отличие от миссионеров, обычно не покидают мир до самой смерти. Поэтому я решилась завести там семью. Рэн – мой сын. Я любила его отца, у него была куча недостатков, но я любила его именно таким. Мотом и гулякой, и при этом – жутким ревнивцем. Время от времени мне приходилось уединяться в загородном домике, чтобы выйти на связь с Высшими Бессмертными, и как-то раз туда проник один из моих воздыхателей. Тогда я была молода и хороша собой, и многие искали встречи со мной наедине. Он говорил о своей любви, молил о взаимности, уверяя, что мы – родственные души… Но мне было не до его признаний – он ворвался в комнату совершенно не вовремя: как раз тогда, когда я проводила сеанс, докладывая о своих наблюдениях. Я старалась закрыть от назойливого поклонника зеркало спиной, но оно было больше меня, и, вероятно, он мог видеть что-то, чего видеть не должен. Но и это было бы половиной беды. Но в это время в комнату зашел муж… Вероятно, он следил за мной. А тут еще возбужденный кавалер бросился ко мне с объятьями. Я резко оттолкнула его, надеясь, что супруг все же поверит, что между мной и этим воздыхателем ничего не было, и успокоится. Он выстрелил в меня. Просто счастье, что у меня в руке был медальон, с помощью которого я связывалась с зеркальным лабиринтом. Я почувствовала, что кто-то сзади обнимает меня и легонько тянет. Мой неудачливый поклонник пытался убежать через окно, муж погнался за ним, и в это время я собрала все силы и кинула свою душу по зеркальному пути. По всей видимости, мой несчастный супруг так и не нашел, вернувшись, моего тела. Постичь происшедшее его разум оказался не в силах. Воспоминания об этот кошмаре он попытался утопить в алкоголе и быстро опустился. Я простила ему и недоверие, и попытку убить меня. Через кольцо, оставшееся у моего сына – он иногда играл им – мне порой удавалось заглянуть в тот мир. Я знаю, что мой мнимый убийца тяжело переживал из-за всего этого. Он стал много пить… и всю оставшуюся часть своей жизни провел в этой полужизни-полумороке… К тому же он оказался не из числа бессмертных, так что теперь нам не свидеться никогда. Надеюсь, Рэн унаследует мои способности. Я стараюсь наблюдать за ним. Я и сейчас направлялась в ту комнату, которая наиболее тесно связана с тем миром, надеялась, вдруг он вспомнит про мое кольцо и наденет его. Тогда я могла бы видеть все, что видит он, чувствовать его настроение… Жалко, что в последнее время он почти никогда не носит мое кольцо, ведь оно, наверное, по-прежнему не в моде…

– Я скажу ему, чтобы носил, – пообещала Женя. – Я, кажется, ему нравлюсь, так что он послушает меня. Да, кстати, он похож на Вас.

– Только, пожалуйста, без необходимости не рассказывай ему ничего, а то его могут забрать раньше срока, отпущенного судьбой.

– Что Вы! Я не имею права об этом болтать. Иначе нам всем влетит. Я знаю, что здесь грозит болтунам и неудачникам. Черная клетка… на несколько веков. Я же не дура!

– Черная клетка? Думаю, это только страшная сказка, которую рассказывают новичкам. Но муки совести до скончания веков – вполне вероятно. Впрочем, не берусь утверждать, – улыбнулась Элизабет. – Давай я провожу тебя к выходу. Ты и так уже давно здесь, это опасно, тебе сложно будет вернуться в тот мир. Пойдем. Я все расскажу Бессмертным, завтра ночью по твоему времяисчислению тебя будут ждать в пограничной комнате, так что тебе не придется блуждать. И напоследок открою тебе маленький секрет: если хочешь очутиться ближе к центру – используй только настоящие, магические зеркала, даже если это и не так удобно из-за их малого размера, не заменяй их обычным стеклом. Со временем ты, конечно, научишься определять путь интуитивно, но пока не рискуй…

Уходя, Женя заглянула в глаза Элизабет. В них плескалась неисчерпаемая тоска…

Глава пятая. Почти семейный ужин

За дверью послышались грохот и звон разбитого стекла. Саша, не раздумывая, метнулся в комнату. Женя лежала на полу. Похоже, что, падая, она опрокинула столик, и стоявшее на нем зеркало разбилось. Саша кинулся к девушке и осторожно поднял, усадив в кресло. Женя все еще не приходила в себя. Лицо ее было белее бумаги, даже губы казались совсем бесцветными. Саша достал из кармана алый камень и постарался вложить его в руку девушки. Она что-то крепко сжимала в ладони. Саша разомкнул ее пальцы и на пол выкатился маленький бледно-розовый камушек – девушка уже использовала всю энергию этого амулета, но ее явно оказалось недостаточно. Саша быстро вложил ей в ладонь свежий, до отказа наполненный теплом его сердца. Женя вздохнула. Ее широко распахнутые глаза начали обретать осмысленное выражение. Взгляд остановился на Саше: «Слава Богу! Я все-таки вернулась… Так тяжело было вынырнуть… Как никогда», – девушка слабо улыбнулась… Саша облегченно вздохнул… Она могла умереть! Почти навсегда! И все из-за него! Не по-мужски было просить ее об этом. Гораздо честнее было бы отправиться в лабиринт самому. Ну и что из того, что у нее самое крупное зеркало из всей их компании?