Крылатая рать

– А я пока вам порассказываю сказки, я в этом большой мастак, – пообещал Баюн. – Вот послушайте хотя бы сказку про Кощея Бессмертного.

И он поведал им историю, которую совсем недавно услышала из его уст Белороза. Рассказал и о Милаве, и о ключе – он же не давал слова об этом молчать.

Баюн не обманул. Поздним вечером, едва кот закончил свою сказку, портал открылся, и через него к ним устремилась девушка, в которой Паж тут же узнал подругу своей возлюбленной – Мураву.

– Белороза в беде! – произнесли хором Паж и Мурава. – Ее нужно срочно спасать!

Юноша познакомил подругу Белорозы со своими спутниками, и они стали вместе решать, как действовать дальше.

Мурава поделилась с ними своим планом, который несла Дейву. Она думала отпроситься у родителей и нагрянуть в гости к Маркрузам, чтобы проведать подругу, а потом поменяться с ней одеждой и позволить ей уехать вместо себя. А сама она должна была убежать в лес, где ее встретил бы Дейв со своими разбойниками.

– План можно взять за основу, но его придется упростить, предложил Лаверд. – Никому ни с кем не нужно меняться, никому не нужно никуда сбегать. Пусть Мурава просто проведает подругу. Лазарк не решится ее тронуть, так как будет бояться, что она, вернувшись, начнет бить тревогу. Он даже должен будет выпустить из подземелья Белорозу, припугнув ее, чтобы она молчала о том, как он на самом деле с ней обращается. Мураве нужно будет лишь быть внимательной и, независимо от того, будет ли жаловаться ей Белороза на свою жизнь или нет, поднять кипиш по возвращении домой. Я знаю отца Белорозы и уверен, что он не оставит свою дочь в беде. Он и не отдал бы ее замуж за Лазарка, если б только мог предположить, что тот будет ее истязать.

– А если родители не отпустят Мураву в гости к Маркрузу? – поинтересовалась Феникса.

– И вся эта операция займет много времени, – высказал свои опасения Паж. – Похоже, Белороза сейчас в таком положении, что каждый день может оказаться для нее роковым.

– А мне нравится идея с подменой, – неожиданно поддержала Мураву Василиса, которая вроде бы считалась неглупой девушкой. – Только поменяться с Белорозой должна я. Не могу всего рассказать, но у меня есть все основания думать, что я смогу найти подход к Лазарку. Хотите верьте, хотите нет, но я такое могу.

– Может, – встрял в разговор кот Баюн. – И хочет. И должна. Вы, думаете, почему в мире стало так холодно, и все холодает, холодает? Почему все меньше и меньше становится людей, способных мечтать и любить? Ведь Кощей здесь давно, а так холодно не было. Все дело в том, что нарушено равновесие. Вместо одного существа с ледяным сердцем их стало два. Но у Лазарка, Кощеева сына, сердце бьется в живой груди, оно еще живое, и его можно растопить. Но по силам это лишь той, кто полюбит это чудовище, то есть Василисе.

– Что, правда? Ты любишь его? – обступили юную кудесницу друзья.

– Истинная правда, – призналась девушка. – Поэтому и хочу к нему, и знаю, что должна попробовать спасти его душу.

– Только вот Белороза тебя не знает и не станет тебе доверять, – заметила Мурава, обращаясь в Василисе. – Да и лорд Маркруз не пустит тебя в свой дом, с какой стати?

– Пустить-то пустит, только примет не как почетную гостью, а как жрицу Огня, в плохом смысле этого слова, – предупредила Феникса.

– Эх, если б я только могла проникнуть в дом незамеченной! – мечтательно вздохнула Василиса. – Была бы у меня шапка-невидимка!

– Эта что ли? – спросила Феникса, доставая из ранца подарок вороны.

– Она самая! – с восхищением в голосе ответила Василиса, бережно беря из рук подруги потрепанную шапку.

В конце концов, решили, что Мурава приедет в гости к Маркрузам якобы для того, чтобы проведать подругу, но домой заезжать не будет. Лошадей ей дадут разбойники, роль кучера сыграет Дейв, которого лорд Маркруз в лицо не знает, а служанку, если потребуется, – одна из разбойниц, родом тоже не из этих мест. Василиса поедет с Муравой в шапке-невидимке. Девушки найдут возможность остаться наедине и убедят Белорозу поменяться местами с Василисой, надев шапку-невидимку и покинув замок Макруза вместе со своей старой подругой. Тут Василиса пустит в ход колдовские чары и очарует Лазарка.

К реализации задуманного решили приступить с самого утра.

Глава двадцатая. Колдовские чары

Часы пробили полдень, и тут же на воротах замка Маркруза бодро зазвенел колокольчик. Лазарк не ждал гостей: у него не было ни друзей, ни родственников, торговцы в такую глушь не забирались, клерки предпочитали решать его дела в городе, когда он сам к ним за этим обращался. Неужели родители Белорозы уже успели соскучиться по дочке и нагрянули в гости без предупреждения?

Распорядившись пустить гостей и проводить их в холл, сам Лазар поспешил в подвал, чтобы вывести Белорозу на свет солнечный. «Как заставить ее молчать?» – соображал он. Ему даже пришло в голову отрезать ей язык, свалив все на несчастный случай, но с этим он опоздал: рана не успеет зажить, да и выглядеть это будет слишком уж подозрительно. Тут он вспомнил о коллекции лекарственных растений, которые когда-то собирала его мать, а именно – о молчун-траве, настой которой в слабой концентрации подавлял кашель, а в сильной – вызывал временную парализацию языка. Лаборатория находилась рядом с камерой, в которой он держал молодую жену. Он вошел в комнату, в которой не был уже много лет, и где все напоминало ему о матери. Бегло осмотрев запыленные полки, нашел знакомый пузырек. Он был почти полон.

Лазарк поспешил к Белорозе. Она сидела на топчане и прислушивалась, как будто кого-то ждала. Губы у нее были слегка припухшие – накануне он шлепнул ее по рту, обвиняя во лжи. Но припухлость уст молодоженов всегда можно списать на слишком страстные поцелуи. Других следов насилия вроде бы не было. Осталось лишь разжать рот девушки, капнуть в него концентрат молчун-травы и пригрозить страшными пытками, если она вздумает кому-то на что-нибудь жаловаться. После этого он схватил жену под локоть и потащил по лестнице вверх.

– Неужели мама с папой приехали? – мелькнула надежда.

Но оказалось, что приехала Мурава. Это было даже лучше. Белороза не хотела пугать родителей и не знала, как рассказать им о своем несчастье, тем более что почувствовала, что язык у нее онемел. С Муравой они понимали друг друга с полуслова, и перед ней Белорозе было не так страшно открыться. Она обязательно что-нибудь придумает, чтобы Мурава поняла, что медовый месяц у нее оказался не сладким.

Белороза бросилась к подруге и обнялась с ней, не промолвив не слова.

– Привет, дорогая, – ответила Мурава на объятья подруги. – Тебе, наверное, в медовый месяц скучать не приходится, а вот мне без тебя скучно стало, решила проведать.

Белороза посмотрела на подругу благодарным взглядом и еще раз обняла ее, снова не издав ни звука.

– Ты что молчишь, язык проглотила, – засмеялась Мурава, хотя из-за понимания того, что подруга не может говорить, ей стало не до смеха.

– Простыла в дороге, слишком много молчун-травы в чай накапала, – ответил за нее Лазарк. – Пройдет.

– Ну, показывай, как живешь, какая у тебя комната, – деловито потребовала Мурава.

Белороза робко взглянула на мужа.

– В спальне, думаю, посторонним делать нечего, – заметил Лазарк, – веди подругу к себе. А рядом как раз хорошая комната для гостей, пусть располагается.

Белороза поняла, что Мураве разрешено показать ту комнатку, в которую ее поселили в первый день приезда, наверху. Она повлекла подругу с собой.

Как только девушки зашли в комнату Белорозы, Мурава плотно закрыла дверь и быстро произнесла:

– Я буду спрашивать, а ты кивай, да или нет. Он тебя обижает?

Белороза утвердительно кивнула.

– Тогда не теряем времени. Мы пришли тебя спасать. Мы – это я и Василиса. Ничему не удивляйся. Сейчас Василиса снимет шапку-невидимку.

Тут же рядом с Муравой возникла рыжая девушка.

– Завтра шапку-невидимку наденешь ты и уедешь со мной, поняла?

Белороза кивнула. Она хотела спросить, как Мурава догадалась про ее беду, что это у нее за такая чудесная шапка, откуда взялась Василиса и что с ней будет, когда Лазарк обнаружит подмену, но язык не шевелился.

– За меня не бойся, – промолвила Василиса, как будто догадавшись о сомнениях Белорозы. – Я смогу за себя постоять, а после Мурава тебе все объяснит.

Белороза снова утвердительно махнула головой.

Есть с онемевшим языком было трудно и невкусно, но обед Белорозе показался потрясающим. Ее никто не бил, ничего от нее не требовал, а завтра она вообще ускользнет из клетки. Хвала Светилу, Солнце услышало ее молитвы!

Вечером, когда девушки расходились по своим комнатам, Мурава шепнула: «Завтра после завтрака».

В назначенное время Мурава начала собираться домой, ведь нужно было успеть вернуться в город до того, как начнет темнеть. Она попросила подругу, язык которой ее не отошел, помочь ей со сборами, а заодно посмотреть на кое-каеие шмотки, которыми она хотела похвалиться.

Комната гостьи запиралась, и это было очень хорошо.

– Когда мы уйдем, закройся на крючок, чтобы он не сразу обнаружил, что Белороза сбежала, – попросила Василису Мурава.

Василиса сняла шапку и кивнула головой, затем надела волшебный головной убор на Белорозу, и та исчезла.

– Иди всегда первой, чтобы я знала, что не потеряла тебя, – сказала Мурава в ту сторону, где только что была подруга. – Как только я возьму дорожную сумку, направляйся к выходу. И постарайся никого и ничего не касаться.

Спустя четверть часа показалась Мурава со своим небольшим багажом.

– У Белорозы заболела голова, я сказала, чтоб она меня не провожала, – сказала она Лазарку. – И вообще говорят: долгие проводы – лишние слезы.

Лазарк проводил гостью до ее коляски и пожелал счастливого пути. Потом вернулся в дом и направился в комнату Белорозы. Девушки там не было. Он дернул ручку соседней двери, где останавливалась Мурава, – дверь была заперта.

– Отвари сейчас же, – приказал Лазарк, но не услышал ничего в ответ.

Ну конечно, как же она могла ответить, если он сам опоил ее утром новой порцией молчун-травы!

Довольный тем, что все прошло благополучно, и Мурава уехала, ничего не заподозрив, Лазарк испытал приступ великодушия.

– Даю тебе полчаса, – сообщил он жене. – Если не откроешь сама, прикажу выломать дверь. Не доводи дело до скандала, хуже будет.

Белороза знала что-то про ключ – Маркруз был в этом уверен. То, что каждый раз она приводила разные доводы и оговорки, говорило о явной лжи. То она утверждала, что никакого ключа у нее нет, и предлагала мужу еще раз обыскать ее комнату, перетряхнуть все ее вещи, чтобы самому в этом убедиться (как будто сам он не догадался это сделать). То говорила, что ключ есть, но он хранится в ее родительском доме, как будто он мог теперь, после всего того, что с ней сделал, повезти ее в город.

Лазарк начинал подозревать, что ключ, раз магический, может быть не виден всякому, или он может быть вделан в какой-нибудь предмет. Сомнения в том, что его супруга знает что-то о ключе, тоже закрадывались. Возможно, он спрятан в какой-то вещице, имеющей совершенно другое назначение, которой Белороза и пользуется по этому назначению. Может, ее пудреница или шкатулка с драгоценностями имеет двойное дно, или ключик вшит в чехол для маникюрных принадлежностей, куда-то еще. И она на самом деле могла не забрать нужную вещицу с собой, не зная ее истинной ценности и истинного предназначения! Если она и сегодня скажет, что артефакт в родительском доме, он пригрозит ей отрезать язык, чтобы она молчала обо всем, и только после этого отвезти в город, чтобы она могла забрать и отдать ему то, что ему нужно. Интересно, что она тогда запоет?

Конечно, ему нужно было быть с ней более жестким. Если бы он начал пытать ее по-настоящему, она бы рассказала все, что знает, даже его мать не выдержала когда-то этих пыток. Но, во-первых, она от пыток может умереть, не успев рассказать всего (тем более что не отличается крепким здоровьем), во-вторых, в глубине души ему все же было немного жалко эту девушку, которая его боготворила.

В сотый раз размышляя об этом, Лазарк уже начинал подумывать о том, чтобы сменить стратегию. Возможно, Белороза станет с ним более откровенной, если он перестанет ей угрожать, а предложит ей стать его союзницей. Возможно, ему сразу не нужно было открывать карты, начинать обращаться с ней грубо и требовать ключ, а нужно было продолжать претворяться любящим и нежным, а потом ласково попросить о ключе…

И вот сейчас, пребывая в хорошем настроении, Лазарк решился: он попросит у жены прощение, скажет, что это было наваждение, сошлется на какой-нибудь дурман или наследственную болезнь, окружит ее нежностью и заботой (насколько его хватит) и попытается хитростью вытащить из нее информацию об артефакте, которым она владеет, зная или не зная об этом.

Вместо обещанных 30 минут Лазарк дал Белорозе вдвое больше времени, а потом поднялся наверх. Дверь в ее комнату была открыта, и помещение по-прежнему оставалось пустым. Он подергал ручку двери, в которой час назад закрылась его жена, опасаясь, что ее упрямство все же заставит его выломать дверь и отказаться от запланированного примирения. По счастью, замок уже не был заперт.

Белороза сидела за туалетным столиком к нему спиной. На волосы ее был накинут оранжевый ажурный шарфик, из-за чего волосы ее в лучах полуденного солнца казались рыжеватыми. Он подошел к ней и обнял сзади, нагнулся, разворачивая к себе, чтобы поцеловать, и остолбенел – перед ним была не Белороза, а какая-то незнакомка. Она соблазнительно улыбнулась и, как будто догадавшись о том, что он хотел сделать, сама поцеловала его, да так нежно и одновременно горячо, что его тело тут же отозвалось на эту ласку.

Это было какое-то наваждение! Ему не хотелось думать о том, куда делась Белороза и что здесь делает эта дама. Он не переживал из-за того, что вместе с Белорозой исчезла его надежда заполучить ключ от драгоценного ларца. Ему хотелось только обнимать, целовать и ласкать неведомо откуда взявшуюся в его доме девушку, и обладание ею казалось большим счастьем, чем обладание хрустальным яйцом с сердцем его отца.

Он не заметил, как пролетел день и пронеслась ночь. Заснули любовники лишь к утру, изможденные и счастливые, проспали до полудня.

Когда Лазарк открыл глаза, то снова увидел ее. Она сидела за туалетным столиком, расчесывала свои рыжие локоны и загадочно улыбалась. Значит, все произошедшее не было сном. Но туман в голове рассеялся, и соображать Лазарк начал чуть лучше, чем вчера, когда его угораздило заключать в объятия эту жрицу.

– Ты, конечно, хороша, много лучше, чем другие подруги из твоего храма, которые сюда приходили раньше. И я обязательно дам тебе имя, так как заметил, что был у тебя первым. Но сперва я хотел бы узнать, как ты вошла в мой дом незамеченной и куда подевалась моя жена. Она вообще еще в замке? – сказал Маркруз, садясь на кровати и взглядом ища свою одежду. Она оказалась аккуратно сложенной на стульчике возле кровати. То, что его странная гостья позаботилась об этом, было приятно.

– Имя у меня есть, мне его дали родители, – ответила Василиса и, увидев его недоумение, пояснила: «Я не из этих краев».

Чужестранка? Это было интересно и пикантно. Вот почему ночью с ней он ощущал себя так, как будто не знал других женщин – он просто почувствовал в ней какую-то экзотичность, несвойственную местным жителям.

– И как же тебя зовут?

– Василиса.

– Да, необычное имя, – согласился Лазарк. – Но ты не ответила на главный вопрос: где моя жена?

– Не беспокойся, она в безопасности, – ответила Василиса. – Да и не жена она тебе. Светило все видит. И раз не было любви, брак – профанация. Перед ликом Солнца не она, а я твоя суженная. Так что твоя жена – перед тобой.

Девушка кокетливо улыбнулась, обнажив плечико, и Лазарк почувствовал, что снова начинает терять контроль над собой. Эта рыжая бестия, не слишком красивая, но очаровательная, обладала невероятным магнетизмом. Стоило только ему начать гневаться, она улыбалась, и на него накатывала волна не ярости, а страсти и желания. Как будто она на ходу перекодировала его эмоции, меняя знак минут на плюс.

– Я виноват перед ней, но не успел извиниться, – неожиданно для себя объяснил он свое беспокойство об исчезновении Белорозы.

– Ничего, извинишься позже, – успокоила его Василиса. – Она простит, увидев, что ты искренне раскаиваешься в том, что причинил ей боль.

– А ты уверена, что я искренне раскаиваюсь? – криво улыбнулся Лазарк. – А вот сам я в этом не уверен.

– Конечно, уверена. Ты хороший. Ты намного лучше, чем сам о себе думаешь. Это ты придумал про себя, что злой и жестокий, а потом забыл, что это неправда. Вспомни!

Мягкий, но властный голос Василисы прозвучал, как приказ, и Лазарк вспомнил.

– Не играй с ним, – услышал Зарик строгий мужской голос, доносящийся из-за двери кузни, к которой он подошел, чтобы позвать своего нового друга – сына кузнеца Сэма. – Яблоко от яблоньки далеко не падает: мать – рыжая ведьма, отец – хищник, а сам он – хитрый звереныш, и еще покажет свои клыки.

– Нет, Зарик не злой, и с ним интересно, – робко возразил мальчишеский голос.

– Прикидывается он. Не человек он даже, а чудовище – сердце-то у него звериное. Даже близко к нему не подходи, а то выпорю.

Зарик понял, что говорят о нем. Острая обида пронзила сердце. За что его так все ненавидят? Он же никому не делал ничего плохого.

Он повернул от кузни и пошел обратно к господскому замку. Деревенские ребятишки стояли возле дороги и провожали его злобными взглядами. Вдруг один мальчишка поднял с земли камень и швырнул его в спину барчонка.

– Гоните его! – крикнул пацан. – Нечему ему сюда ходить, а то повадился!

В Зарика полетели камни, палки, комья грязи, гнилые овощи.

– Монстр! Чудовище! Зверочеловек! – звенели в ушах злобные детские голоса.

Зарик зажал уши руками и побежал к дому.

Увидев возле замка маму, он подбежал к ней, и, уткнувшись лицом в подол ее платья, заплакал.

– Они говорят, что, я зверочеловек, что у меня звериное сердце, – пожаловался он матери, всхлипывая.

– Ты не зверь, ты хуже, – ответила она, отстраняя сына.

Из глаза Лазарка вытекла слеза. Ему стало неловко и стыдно перед Василисой, что он, взрослый мужчина, который должен быть сильным и хладнокровным, прослезился из-за детских воспоминаний. Но она пересела к нему на кровать и прижала его голову к своей груди. Она гладила, гладила, гладила его по голове, и его окутывало умиротворение. Душевная боль утихла, и он почувствовал, как в груди у него потеплело, как будто оттаяла льдинка. Сладостное тепло разливалось по телу, постепенно переходя в жар плотской любви, низменной и возвышенной одновременно.

Глава двадцать первая. Дракон

Разбойники собрались у костра. Белороза чувствовала себя здесь чужой, но испытывала к этим грубым людям искреннюю благодарность. Ведь это они помогли ее подруге вызволить ее из страшного плена. Но особенно благодарна она была, конечно же, Мураве, искренне восхищаясь ее смелостью и находчивостью.

Язык отошел, и Белороза могла говорить, но обсудить все, что с ней произошло, оказалось невозможным. Мурава предупредила ее дорогой, что всего всем разбойникам знать не нужно. Большинству членам шайки известно только то, что ее вырвали из рук злодея Лазарка Маркруза, но ни про ключ, ни про ларец, ни про портал они ничего не знают. Обсуждение подробностей придется отложить до следующего дня, и для этого посвященные в тайну ненадолго вернутся в Дремучий лес через дупло.

Белорозе понравилась эта идея. Ведь она, невольно став хранительницей ключа, даже не знала, как и где искать это дупло-портал, а поляну, дуб и сундук видела лишь во сне или галлюцинации.

Среди разбойников она увидела Пажа. Он ждал ее и кинулся ей навстречу. И его присутствие, хотя бы косвенное участие в операции по ее спасению было приятно. В темнице замка Маркрузов у Белорозы было много времени на воспоминания и размышления. Многое из того, что было с ней раньше, она переосмыслила. И уже давно она поняла, что Лазарк был всего лишь страстным увлечением юной девушки, которая жаждала познать любовь и которой льстило внимание взрослого мужчины. На самом деле в душе ее жила легкая, нежная, и мягкая привязанность к Пажу. Ей все больше и больше его не хватало. Чувство к нему крепло и разрасталось, постепенно превратившись в настоящую любовь.

И теперь, увидев Пажа в лесу, она бросилась в его распахнутые объятья и долго не хотела их покидать, прижимаясь к его неширокой, но сильной мужской груди, к его ногам и чреслам, с упоением ощущая, как постепенно твердеет его плоть. Казалось, что она может стоять так, обнявшись с ним, вечно.

Когда ей все же пришлось покинуть объятья любимого, чтобы ответить на приветствия других разбойников и познакомиться с ними, она вдруг поняла, что он – рыжий (раньше она этого почему-то не замечала). Ей повезло покорить сердце самого жреца Огня! Какая же она была дура, что не сразу поняла, что именно он и есть ее судьба!

Через портал на чудесную поляну Дремучего леса друзья пришли ближе к полудню. Всех волновала участь Василисы и успешность ее миссии. Поэтому первым делом достали блюдце с яблоком и Паж, как наиболее опытный в использовании этого сказочного устройства, стал катать золотой фрукт по тарелке, думая о Василисе. Вскоре все, собравшиеся за спиной юного жреца, увидели ее. Лазарк стоял перед ней на коленях, целовал ее руку и плакал, другой рукой девушка гладила его по голове. Василиса ласково улыбалась. Очевидно было, что у нее все получилось. Пажу стало немного неловко, что он застал их в столь интимный момент, и он скатил яблочко с блюдца к себе в ладонь. Изображение исчезло.

– Ну что ж! – заметил Лаверд. – Похоже, Василиса растопила сердце своего возлюбленного. Осталось убедиться, что теперь в мире стало чуточку больше тепла. Сейчас чуть за полдень – кажется, самое время сделать замеры.

Феникса и Паж сами уже достали свои кристаллы и настраивали их на Солнце. Однако тепла и сияния внутри их магических камней было по-прежнему мало.

– По-моему, ничего не изменилось, – огорченно проинформировала друзей о результатах эксперимента Феникса.

– И у меня аналогичный результат, – подтвердил ее выводы Паж.

Все дружно повернулись к ученому коту.

Он понял, что от него ждут разъяснений, и промурлыкал:

– Я получил информацию, что пока лорд Маркруз был с холодным сердцем, его отец обрел двойную силу, а Дракон ослаб. Кощей пленил Горыныча, надо его освободить, иначе жара не вернется. Теперь, когда Лазарк перешел на сторону Добра, Кощей стал слабее, с ним справиться стало проще. Снова схватить Дракона он не сможет, но сам себя Горыныч не спасет.

Задав Баяну несколько уточняющих вопросов, друзья поняли, что им нужно найти и освободить магическое существо – Змея Горыныча, урожденного Дракона. Тюремщик Кощей держит своего заклятого врага в ледяной горе, попасть к которой можно только через тайный ход. Находится он в пещере, вход в которую закрыт кованой решеткой и девятью навесными замками. Где эта пещера, никто не знает, тем более что она появляется то тут, то там. Но если кто хоть раз ее нашел, дороги к ней не забудет.

– Вам нужно найти проводника, – посоветовало ученое животное.

– Проводник не нужен, – заверил Паж. – Если твоя формула работает, то я должен сам смочь найти эту пещеру, так как я ее, кажется, уже видел. Но только не знаю, как к ней с этого места пройти. А вот от колодца, наверное, дорогу нашел бы.

– Если раз нашел, снова найдешь, – успокоил Пажа Баюн. – А откуда идти – неважно. Значение имеет цель, а не место старта. Ты, главное, четче ее представляй, и иди куда глаза глядят. Ноги сами приведут вас, куда надо.

Посовещавшись, друзья решили, что Баюну можно верить, несмотря на репутацию лгуна и сказочника. Вероятно, врать в вопросах, от которых зависит судьба мира и всего живого, в том числе и самого ученого кота, ему было не с руки (или не с лапы?). Решили дождаться Василисы и тогда уж двинуться в путь.

Василиса пришла на следующий день, и не одна – с ней был Лазарк. Первым делом он попросил прощения у Белорозы, и было видно, что ему на самом деле безумно стыдно за то, что он творил.

И Пит, и Феникса тоже приняли извинения его извинения.

Впрочем, сам он знал, что помнить о нанесенной им обиде будет всю жизнь, и вечно будет корить себя за то, что причинил многим людям боль и страдания.

Пришел черед представить друг другу Лазарка и тех, с кем он еще не был знаком, в том числе и законного наследника дома Маркрузов – Лаверда. Но когда мужчины приблизились друг к другу для приветствия, все замерли, пораженные невероятным открытием. Они были похожи, как братья. Нет, даже как близнецы, но разного возраста. Не было сомнений, что они были сыновьями одного отца.