Камень молчания. Рассказы и присказки разных лет

За прилавком, глядя на него, стояла милая девушка лет двадцати пяти – та же самая, вспомнил он, что и продала ему несколькими часами ранее пиво и чипсы.

Точно, осенило его. – Это она. Она всё это и проделала. Но вот зачем?

– Привет, – сказала девушка из-за прилавка.

Он даже подпрыгнул на месте, так неожиданно прозвучало это её приветствие.

Словно эхо.

Он ведь только избавился от этого навязчивого слова, звучавшего у него в голове и тут – На тебе. – Снова оно, никуда не делось. – Нате, пожалуйста. – Звучит опять, но уже из-за прилавка.

Он почти разозлился, но быстро взял себя в руки.

Это было необходимо.

Ему предстояло разобраться, зачем эта милая девушка подкладывает в чипсы записки.

– Привет, – выдавил он из себя с трудом, не очень понимая с чего начать.

Помолчал немного и не сдержавшись, добавил:

– Ну и зачем?

– Что зачем? – изобразила она святую простоту.

– Эти ваши приветы! – выкрикнул он.

Возможно чуть громче, чем следовало, ведь он был не совсем трезв.

Она молча пожала плечами и отвела свой взгляд.

Он увидел, что она немного обиделась.

– Ладно, проехали, – смягчаясь, добавил он. – Вы, между прочим, сразу мне очень понравились. Только вот эти приветы….

Она внимательно и удивлённо посмотрела на него.

Он на мгновение осёкся, но очень скоро продолжил:

– Приветы в чипсах, странно как-то, – мямлил он. – Можно же просто взять и познакомиться. Вот меня, например, Игорь зовут.

Она улыбнулась.

– А как зовут вас? – спросил он.

– Маша, – ответила она, всё ещё улыбаясь.

– А давайте Маша после вашей работы…

Она была вовсе не против….

И это, как впоследствии оказалось, был ещё один её коварный план.

За несколько лет они окончательно сблизились.

И хотя официальных отношений по-прежнему не планировали, к тому времени уже давно и безнадёжно были счастливы вместе.

За эти годы она мягко и ненавязчиво заставила его бросить пить.

Его жизнь и, как следствие – её, поменяли своё качество.

Их совместный круг общения за эти годы тоже значительно изменился.

И всё бы было у них хорошо, но на третий год его отношений с ней, в их изменённый круг общения забрёл один тип.

Ей показалось, что этот тип значительно лучше Игоря. А Игорю показалось, что за это он ненавидит Машу.

В итоге они расстались.

Встречаются, правда, изредка, но при встрече говорят друг другу лишь одно и то же единственное слово – «Привет».

Глупость конечно, но, иное, наверное, и не предположить, зная, как начиналась эта история. А начиналась она несколько раньше встречи Игоря и Маши.

И дело было так.

На одном из заводов в российской глубинке, на конвейере по фасовке чипсов работала группа мужчин.

Они приехали в нашу страну на заработки и почти не говорили на русском языке. Лишь один из них кое-как мог объясняться и с большим трудом мог прочесть и написать несколько слов.

Как такое возможно? – спросите вы.

Если честно, не знаю и сам.

Боюсь даже предположить, но думаю, что все они были нелегалами.

Ну да Бог с этим.

Как бы там не было, это были хорошие парни, и им очень нравилась наша страна.

Настолько нравилась, что им очень хотелось хоть как-то, хоть кому-то об этом сообщить.

Думали они, думали и не придумали ничего лучше, чем рассылать в пакетиках чипсов послание.

Брали прямоугольники бумаги – наклейки с оптовых упаковок, на которых с одной стороны была пропечатана непонятная им надпись «Прошло термическую обработку, опасности инфекции нет» и на обороте писали одно из знакомых им слов «Привет».

На каждую тысячу пакетов, приходилось одно послание.

Мужчинам было весело, пока их не поймали за этим занятием и не депортировали, но их «приветы» до сих пор ещё гуляют по свету. – Цепляются за разных людей, вызывая у них удивление, толкая иногда на глупые необдуманные поступки, которые время от времени дают совершенно непредсказуемый результат.

Палка для селфи

Сколько уже написано про этот предмет….

Пресловутая палка для съёмок самого себя.

Кому и зачем она нужна – отдельный вопрос – лично мне требовалось понять, почему я о ней думаю?

Учитывая, что фотографироваться я не люблю, а съёмки самого себя мне даже представить сложно, желание её иметь, по меньшей мере, странно.

Я весь извёлся, отгоняя свои мысли от неё, она оказалась очень навязчивой. Я почти её купил, несмотря на все свои разумные доводы. Почти сдался, рассчитывая, что оставшись дома с ней один на один, смогу разобраться и понять, что этой вещи от меня нужно.

Почти….

Но настал момент, и потребность в ней отпала сама собой.

Теперь она мне не нужна!

Вернее, не так, она мне понадобится один единственный раз для написания этой статьи. Дальше, потребности в ней у меня не возникнет. Но и здесь мне нужна не обязательно реальная палка. Вполне сойдёт и воображаемая.

Как я не понял этого раньше, только мучился зря. Уж, в воображении, этого добра я могу выдумать сколько угодно – любой формы и конфигурации.

***

Воображение мощная сила. Позволяет не только представить или вообразить любой предмет, но и смотреть со стороны. Причём, в различных вариациях – просто на себя, на себя, в какой-либо ситуации, просто на ситуацию, как угодно. – Фантастический инструмент для наблюдения.

Итак, включаем воображение и видим:

Обычного человека, который просто живёт. Ходит на работу, занимается разными стандартными делами, отдыхает…. – Неважно, что он делает, важно, что он находится в потоке жизни.

Это может быть человек, гармонично вписанный в этот жизненный поток. Человек, которому в целом его жизнь нравится, который цепляется за неё, стараясь не отстать. Умеет двигаться по жизни плавно, с нужной скоростью …. – Это идеальный случай и идеальный человек и нам он неинтересен.

Хотя, если быть честным перед собой, мне такие люди симпатичны, я даже, им немного завидую. Они меня не любят, а я им в отместку …. Но кому это интересно и сейчас я хотел рассказать о другом?

Продолжаю.

Второй тип – «торопыги».

Люди, пытающиеся обогнать жизненный поток.

Такие люди были всегда, были «торопыгами» и вымышленные персонажи.

Один из ярких примеров, известный многим – Торопыжка из Солнечного города – друг Незнайки из произведения Н.Н.Носова.

Что сказать о них? – Да, ничего хорошего. – Пытаются обогнать саму жизнь, хотя, могли бы понять, что, будучи сами живыми, являясь фрагментом жизни, пытаться обогнать целое – глупо. Это всё равно как, двигатель машины станет обгонять машину. Или, как какой-нибудь горный хребет планеты Земля, захочет обогнать саму Землю, движущуюся по своей орбите – полная чушь.

Натыкаются на невидимую стену, разбивают носы.

Часто слышат вдогонку: «Куда прёшь»?

Или что ещё хуже: «Ну, что ты вечно лезешь вперёд паровоза»?

Обижаются, но сделать с собой не могут ничего.

Мне… – одинокая слеза стекает на подбородок… – даже немного их жаль.

Шлёпаю себя по щекам, резко говоря, приводя, тем самым, себя в чувство, – Ну ка, не раскисать, отбросить эмоции, тебе ещё писать и писать…! Ещё увязывать написанное с ненавистной палкой для селфи…!

Делаю, как решил – пишу дальше.

Третий тип – «тормоза».

Мой любимый тип, к которому принадлежу и я сам.

Мы неплохие люди и вовсе не медлительные, как считают многие, задумчивые – да, но что тут плохого.

Бывает, встанешь столбом поперёк проспекта – все кричат, ругаются, а тебя там и нет. Задумался, воображение выбросило из реальности, а когда вернёт неизвестно.

Среди нас немало известных людей. Философы, поэты, писатели. Есть даже известные политики. Приводить фамилии не буду – не всем нравится, когда его называют «тормозом».

Мы можем то, что людям, подстроившимся под жизненный поток, а «торопыгам» и подавно, недоступно. – Мы можем, глядя вслед ускользающим событиям, понять их природу. Разглядеть детали, разобраться в них.

Конечно, это непросто. Очнувшись от своей задумчивости, нам приходится догонять события. Это получается не всегда. Бывает, что в том или ином событии для нас уже не оказывается места.

Мы не расстраиваемся, мы уже привыкли к такому, как привыкли и к тому, что наши открытия не очень-то и нужны.

Ничего, переживём, немного обидно, ну да ладно, ничего страшного. Лично я, с этим справиться смогу.

Меня пугает другое.

Как представлю – мурашки по коже.

Ведь может получиться так, что мне, в ускользающем потоке, попадётся на глаза что-то настолько сложное и интересное, что я застыну, задумавшись на очень длительное время. События пройдут мимо меня и скроются за горизонтом, а я безнадёжно отстану от них. Мир начнёт рушиться под моими ногами…. В какой-то момент, мои ноги потеряют опору, и я начну падать в бесконечную черноту….

И вот именно здесь, в этот самый момент, мне и понадобится палка для селфи с прикрученным к ней фотоаппаратом – зафиксировать напоследок своё перекошенное от удивления лицо.

Кузьмич

Началось всё это очень давно. Тысячу лет назад, а быть может и значительно раньше. – В те самые времена, когда были созданы хитрые формулы, позволяющие любому случайно брошенному в подходящий момент слову, обрести невероятную мощь и значение. Этого не помнит почти никто. До наших дней дошли даже не обрывки этих знаний – обрывки воспоминаний о них. Нет больше хранителей, оберегающих эту страшную тайну – сгинули, ушли, покинули нас навсегда, но формулы остались. – Такая вот маленькая подлость оставленная древними магами человечеству. Но, возможно, я напрасно обвиняю их. Ведь чтобы формула, описывающая хитрый закон заработала, нужны особые условия. Множество составляющих должно сойтись в одной точке, а вероятность такого совпадения крайне мала. – Вот маги и не удосужились отменить свои древние законы, оставили свои волшебные формулы, считая, что вряд ли они смогут кому-то навредить.

Суки!

Они-то теперь далеко, а я вот попался.

И виноват в этом только Кузьмич!

Но всё по порядку.

И я буду последователен и начну издалека.

Многие уже, наверное, и не помнят, что было в прошлом веке в конце восьмидесятых годов, но я не забыл. Я до сих пор ясно вижу, как неведомая сила ударила исподтишка сразу по всем направлениям, и в результате рухнуло всё.

Государство – большое, привычное, может быть на чей-то взгляд и неказистое, но родное, казавшееся незыблемым – закачалось, треснуло по всем швам и рассыпалось на тысячи обломков, вывалив наружу то, что было у него внутри.

Неприглядная картина – груда ужасно пахнущих обломков, под которыми те, кто оказался поглазастей и похитрей, смогли разглядеть несметные богатства. – В самый первый момент они оказались ничьи, но мгновение спустя… хозяева уже определились и почти сразу…

Но меня опять куда-то заносит. – Кому интересно слушать про несметные богатства и их хозяев? – Никому. – Лично меня это не касается. – В любом случае мой рассказ не об этом.

Для меня те годы интересны другим.

Они пришли и из магазинов как-то очень быстро исчезли продукты, встали заводы, а само существование поменяло свой смысл.

Миллионы людей растерялись.

Прямая зависимость – работа – деньги – товар, перестала существовать. И хотя работа кое-где ещё оставалась, но денег уже стоила не тех. На те деньги, что за неё платили, стало невозможно ничего купить – они перестали выполнять свою функцию эквивалента. – Продавцы по привычке ещё иногда брали их, но видя, что толку от этого почти нет, судорожно поднимали цены. – Но и это почти не давало результатов. – Смутное время. – Никто ещё не знал тогда, что и как нужно делать – всё было впервые, в диковинку. – Требовалось разобраться. Путаница и неопределённость нарастали. И когда они достигли своего максимума, торговля встала тоже. Наступило время полного экономического штиля. – Остановилось и бездействовало всё.

Многие могут со мной не согласиться и сказать, что это неправда, что никакой такой полной остановки не было и в помине. – Я с ними даже спорить не хочу, пусть помнят, что хотят, а я знаю наверняка. – Остановка была, но была очень короткой – не больше минуты. – Остановка перед началом нового пути. – Всё замерло на старте – перегруппировалось и рвануло вперёд, а люди устремились следом.

Кого-то затоптали, кто-то просто отстал, кто-то, как я – остался стоять на месте и вовсе никуда не побежал – таких было подавляющее большинство.

Мы стояли и смотрели, разинув от удивления рты, как наш привычный, любимый нами мир, уносится от нас куда-то …, оставляя нас на произвол судьбы.

Пытаться догнать? – Не получится.

Стоять на месте столбом? – Нет никакого смысла.

И я потихонечку пошёл.

Шаг, другой, третий. Неуверенно, затем всё смелее и смелей. – Не глядя по сторонам, не ища поддержки. Я просто не знал где её искать в новых обстоятельствах.

Но это аллегория, а если говорить по-простому, всё получилось случайно. – Я как-то раз, вышел на лестницу покурить и нос к носу столкнулся с соседкой из соседней квартиры.

– Что, всё куришь? – спросила она.

– А что ещё остаётся? – Только курить, делать всё равно нечего.

Надо сказать, что за несколько дней до этого, я потерял работу. Контора, где я занимал должность инженера – закрылась, и я совершенно не знал, как жить дальше.

– Делом надо заниматься, – сказала она.

– Да какие сейчас дела? – Работы нет, а где есть – не платят, а где платят – всё равно толку нет – заработаешь копейки, на которые ничего невозможно купить.

– А ты заработай не копейки, а рубли, глядишь и полегче станет.

– Это как? – спросил я.

– Зарабатывать нужно много, – добавила она.

– Интересно! А где-то есть такие возможности?

– А вот пошли завтра со мной, сам и увидишь.

Это было похоже на чудо и в это верилось с трудом, но что мне было терять? – Естественно, я согласился. – Согласился и пошёл вместе с ней, надеясь в глубине души, что есть место, где существует то, на что она намекала.

*

Мы спустились в метро, и приехали на станцию «Гостиный двор». По подземному переходу прошли к эскалатору, и вышли на поверхность у канала Грибоедова. Прошли несколько десятков метров по набережной и оказались у парадного подъезда внушительного пятиэтажного здания.

Я чувствовал себя не в своей тарелке. – Офисное здание в самом центре Санкт-Петербурга, в двадцати метрах от Невского проспекта – я уже начал догадываться, куда и к кому мы пришли.

– Да, не дёргайся ты так, – сказала Лена, видя моё состояние. – Всё будет хорошо. Организация солидная и люди, которым она принадлежит очень серьёзные, но там всё по-простому, главное держись естественно.

– А что за организация?

– А…, так вот, что тебя беспокоит? – Не волнуйся, криминал никто тебе предлагать не станет.

С этими словами она открыла дверь, и мы вошли.

Охранник в камуфляже лет сорока, оказавшийся за входной дверью, отдал моей спутнице честь.

– Знакомься Кузьмич, – сказала она. – Это Володя и, скорее всего, он будет работать у нас. – Прошу любить и жаловать.

– Принято, Елена Николаевна, – ответил он. Осмотрел меня с ног до головы и отдал честь и мне.

Так я в первый раз встретился с этим человеком.

В тот момент я скользнул по нему взглядом и отвернулся. – Мне не был интересен охранник на входе. – Такой же неудачник, как и я сам. – Мне следовало держаться от таких людей подальше, ведь я мечтал перейти в другую категорию.

Мы поднялись на пятый – последний этаж. Прошли по коридору и остановились у двери с золотой табличкой «Заместитель Директора по работе с кадрами».

– Минутку подожди, – сказала Лена и скрылась за дверью.

Действительно прошло не больше минуты, как она вышла обратно.

– Ну что, готов?

Я пожал плечами.

– Если готов – пошли.

Кабинет заместителя директора был огромен и сиял неброской роскошью. Всё в нём казалось новым и дорогим. Несколько шкафов вдоль стен с аккуратными корешками папок, хранящих наиважнейшие документы, чёрный кожаный диван, стол для заседаний из натурального дерева, упирающийся в письменный стол ему под стать. Даже паркет, на который мы ступили, робко перешагнув порог двери, казался исключительным, ходить по нему было неловко.

Мы стояли у входа – перемещаться в этом кабинете без особых причин не следовало.

– Ну что застыли, как не родные? – услышал я голос, доносящийся из глубины кресла, стоящего за письменным столом.

Самого человека я в первый момент даже не заметил. Во-первых, было далеко, а во-вторых, он в своём чёрном костюме, почти сливался с окружающей его обстановкой.

– Подходите ближе, присаживайтесь.

Мы так и сделали, усевшись за стол для заседаний на значительном отдалении от хозяина кабинета.

– Вот, Фёдор Денисович, привела, как вы и просили, – сказала Лена. – Молодой перспективный, без излишних амбиций, инженер. Специальность как раз по профилю – строитель.

– Ну, это мы ещё посмотрим, что он за инженер и что он за строитель, – обратился человек к моей спутнице.

– А вот скажите, что такое «ростверк»? – обратился он уже ко мне.

– Верхняя часть свайного или столбчатого фундамента, объединяющая его в единую конструкцию, как правило, подразумевается, что он из монолитного железобетона, но это понятие несколько шире, – ни секунды не задумываясь, ответил я.

– Неплохо. А что такое «фахверк»?

– Если говорить о металлоконструкциях, то это ограждающие конструкции, встроенные в несущий каркас. Являются основой для монтажа, например, стеновых панелей, если говорить о деревянных конструкциях, то…

– Достаточно, – оборвал меня человек из кресла. – Вижу, что кое-что вы знаете и это хорошо. Можно сказать, что это необходимо, но для моих целей не главное. – Вы бизнесом когда-нибудь занимались? – совершенно неожиданно, без перехода, спросил он меня.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.