Смерть пахнет конфетками

– Полуночница меня накормила собой и отправила испытывать судьбу. Если бы меня съела болотная рыба, то я бы не стала Полуночницей. Но меня не съела болотная рыба. Скоро я стану Полуночницей…

– Не станешь, – сказал Гжельский.

– Скоро будет совсем поздно, – ответила Вероника.

Гжельский решил продолжить допрос, в то время как один из автоматчиков сложил оружие и стал снимать происходящее на телефон, чтобы задокументировать происходящее не из праздного любопытства, а для дальнейших исследований аномалии.

– Расскажи, что ты знаешь о том мире? – спросил профессор.

– Полуночница была главной силой того крошечного мира, – улыбнувшись, сказала девочка. – А я совсем скоро стану самой главной в вашем огромном мире.

– Почему Полуночница была главной силой того мира? – спросил Гжельский.

– Она защищала людей от болотных рыб и ядовитого воронья. Без неё из-за недостатка пропитания болотные рыбы давно бы выбрались на сушу, а ядовитое вороньё расплодилось бы до того, чтобы навсегда затмить небо, и днём стало бы, как ночью. Небесные светила из-за них и так давно не видели землю. Им приходилось держаться на расстоянии до земли, плотным слоем окружая планету. Полуночница отлавливала их семейства и истребляла. Но теперь ядовитое вороньё будет бороться с болотными рыбами за еду. Против них люди не устоят. А если в том мире начнут часто жечь огонь, то воздух перестанет быть пригодным для жизни.

– Почему она убивала людей?

– Ей нужны были тела, чтобы кормить болотных рыб. Она отравляла их собой, рыбы ими питались и не могли быстро размножаться, эволюционировать. В воде она не могла их настигнуть. Болотная вода для неё неприемлема. Также она таким образом могла проучить тех, кто жёг огонь. Огонь – это зло. Он не только вреден, он раздражает…

– Если ты станешь Полуночницей здесь, то какой будет твоя миссия?

– Этому миру грозит опасность извне и придётся стать балансом этой параллели существования. Но большинство всё равно погибнет, в том числе и от моих рук. Здесь нет моей еды: ядовитого воронья. Пока люди выглядят вкуснее всех. Много вас погибнет, но без меня могут погибнуть все…

Всем присутствующим от этих слов стало не по себе. Всем, кроме Гжельского. Он готов был продолжить разговор, но Кир обратил внимание присутствующих на одно жуткое обстоятельство:

– Глаза! Её глаза чернеют!

– Я стану самой сильной Полуночницей! – прохрипело то, что всё отдалённее становилось похожим на Веронику.

В глазах девочки будто растекались чернила, выливаясь за пределы глазных яблок, будто чёрными тенями закрашивая веки.

– Ты, чудило! – обратился Кир к Гжельскому. – Ты же можешь это остановить?

Гжельский проигнорировал его слова:

– Расскажи подробнее про болотных рыб и ядовитое вороньё…

Антон не дал профессору договорить:

– Останови её превращение!

– Люди, молчать! – приказал Гжельский и все, кроме Кира, послушались.

Вероника начала свой рассказ:

– Болотные рыбы самые древние хищники в том мире, а ядовитое вороньё это…

Но в её повествование вклеился Кир. Он подошёл к девочке и попытался потрясти за плечи, но не смог даже сдвинуть её с места, она стала значительно сильнее.

Гжельский приказал:

– Отойди от неё!

На что Кир усмехнулся:

– Док, ты уже должен понять, что на меня твой гипноз не действует! Я тебе и по морде твоей лощёной дать могу! Но я очень тебя прошу! Умоляю! Если ты не остановишь её превращение, я не знаю, что будет…

– Ты же слышал её, – сказал Гжельский. – Люди могут погибнуть. Скоро тут что-то произойдёт. Кстати, Вероника, а что случится с людьми?

Будущая Полуночница ответила:

– Не зови меня Вероникой. Я уже почти не она. Надвигается угроза из другого мира, но я не понимаю, что это такое. Но чувствую…

– Прошу тебя, исцели девочку! – попросил Кир, подойдя к Гжельскому вплотную. – А вдруг она врёт? А вдруг люди, мы, справимся с этой напастью?

– Она не врёт, – сказал Гжельский. – А про людей… ты слишком веришь в людей…

– Эй, – сказал Кир. – Давай потом поговорим о том, какие мы плохие. Исцели девочку. Будь человеком! Пожалей её…

Все молчали. Даже Вероника перестала рассказывать про хищников того жестокого мира, в котором до появления Полуночницы у внезапно появившихся там людей из другого измерения практически не было шансов на жизнь…

Молчание нарушила Вероника. Вернее то, что говорило за неё:

– Я уже близко, я уже скоро. У тебя не будет власти надо мной…

– Вероника! – строго сказал Гжельский, отвернувшись от колкого взгляда Кира. – Вероника, ты слышишь меня…

– Не называй меня так! – обозлилось существо.

– Я не к тебе обращаюсь, – заткнул нечисть Гжельский. – Вероника, собери все силы и выброси из себя того, кто не должен убить тебя, кто не должен повелевать тобой. Выброси её…

Девочку затрясло, она схватилась за живот, и её буквально сложило пополам. Оказавшись на полу, её вырвало липкой, чёрной слизью, но вскоре её взгляд стал ясным, человеческим, и она успела что-то прошептать своим ещё детским голосом, прежде чем потеряла сознание.

Кир дотронулся до плеча профессора, сказав ему своё тихое «спасибо», на что тот лишь недовольно скривил губы.

Пауза была не долгой, Гжельский быстро принялся дирижировать ситуацией, приглашая Свету, Антона и Кира покинуть комнату, и, буквально двумя жестами, приказывая одному сподручному собрать образцы чёрного материала, а второму унести Веронику подальше из разгромленного номера, к медицинскому персоналу.

– Куда её? – спросила Света.

– В больничный блок, – сначала Гжельский озвучил правду, потом начал делать внушения. – С ней всё в порядке. Ничего не происходило. Антон, скоро тебя переселят в другой номер, в твоём появилась проблема с проводкой. Ничего страшного. Света, возвращайся в свой номер. Антон, подожди снаружи, пока тебя не проводят в твой номер. Потом вы ляжете спать. Всё хорошо…

Антон и Света послушались, а Кир остался стоять рядом с профессором, молчаливо вытирая с лица кровавые подтёки. Кровь не переставала течь, царапины больно жгли и постепенно отпускающая парня тревога, вернулась к нему с новой силой:

– Кристина! – вдруг осенило Кира. – Чёрт, почему она не проснулась?!

Он подбежал к двери её комнаты, но та была заперта. Сначала парень стучал по ней кулаком, потом начал пинать ногой, постоянно выкрикивая имя девушки.

Света и Антон хотели было поинтересоваться причиной шумного поведения Кира, но Гжельский вновь отправил их спать, быстро определив Антона в ближайший свободный номер, где он и закрылся с совершенно спокойной душой, несмотря на то, что почти буквально плачущий кровавыми слезами Кир ломился в комнату его девушки.

Кристина проснулась только тогда, когда Кир уже почти выломал дверь.

– Что случилось? – спросила сонная, растрёпанная девушка.

– Ты в порядке? – обрадовался Кир.

– Я спала, так крепко… а что случилось? Что с твоим лицом? Что с Вероникой?

В разговор вмешался Гжельский:

– С Вероникой всё хорошо, а Кирилл просто порезался, когда брился. Возвращайся в постель. Ещё ночь и нужно спать.

Кристина кивнула и закрыла дверь перед самым носом Кира, на котором тоже была пара неглубоких царапин.

– Порезался, когда брился? – вопросительно скривил лицо Кир, обращаясь к Гжельскому. – Как тебе такое в голову пришло?

Профессор протянул Киру белый платок, чтобы тот вытер кровь. Парень принял подарок и размазал по всему лицу кровавые разводы.

– Тебе надо умыться, – проигнорировал Гжельский вопрос Кира. – Пошли кое-куда сходим.

– Зачем?

– Есть дело, – коротко ответил Гжельский и Кир ему даже поверил.

Не подчинился, а поверил. Но лучше бы он этого не делал.

– Ответь мне, – обратился Кир к профессору после паузы, – что ты такое?

Гжельский проигнорировал и этот вопрос. Несмотря на то, что всё, вроде бы, закончилось, профессор явно куда-то торопился. Пока они шли в соседнее крыло здания, Кир всё никак не мог справиться с одышкой. Но разговорить задумчивого мужчину, одетого в простую, но безукоризненно аккуратную одежду светлых тонов, он посчитал делом чести.

– С таким-то даром, – отметил Кир, – ты мог бы стать хозяином всего мира!

– Мне не нужен ваш мир, – Гжельский не стал на этот раз игнорировать парня.

– То есть, ты не нашего мира ягода?

– Причём тут ягода?.

Но Кира уже больше интересовал другой вопрос, которым он и перебил профессора:

– Ты ведь любую девушку можешь склонить к тому самому, даже не прилагая усилий? Тебе уже, наверное, и не интересно…

– Ты прав, – Олег Рубинович прервал озвучиваемые размышления Кира. – Мне уже мало чего интересно. Прошу тебя зайти сюда.

Гжельский приложил магнитную карточку к замку массивной двери помещения той части здания, где Кир ещё не был.

– Здесь что-то секретное? – спросил Кир, заглядывая в темноту помещения.

– Мне нужна твоя помощь, – сказал Гжельский.

– Ого, – удивился Кир. – Помогу, чем смогу. А что надо делать?

– Девочка каким-то образом смогла открыть дверь к… аномалии. Для Полуночницы, оказывается, нет закрытых дверей. И теперь эта аномалия на свободе. А так как ты моему внушению не поддаёшься…

Олег Рубинович сделал приглашающий жест, и Кир первым зашёл в темноту помещения. Но Гжельский не последовал за ним следом, а наоборот, немного подтолкнул парня и захлопнул за ним дверь, которую Кир тут же попытался выломать, но та была значительно крепче двери номера Кристины…

Не обращая внимания на проклятья Кира, профессор закончил свою речь:

– Так как ты моему внушению не поддаёшься, в отличие от остальных, то толку от тебя в поимке этой аномалии не будет. Сиди здесь и всё у тебя будет хорошо. Скоро этот бардак закончится…

Профессор достал телефон, чтобы связаться со всем силовым персоналом. Ночь обещала быть непростой, но Гжельский был уверен в своих силах.

Киру быстро перестал долбиться в дверь. Он смирился с тем, что от него просто избавились. Хорошо, что не убили. Хотя, кому станет легче от его смерти? Разве только самому Киру, ведь события последних дней сильно подкосили его веру в реальность. Вдруг он сейчас лежит где-нибудь в психушке, крепко привязанный к кровати, и представляет себе всё происходящее. Но боль была настоящей. Болели синяки по всему худому телу, неприятно кололо в области поясницы. И сильно саднили порезы на лице от ногтей Вероники.

В помещении было очень темно. Кир попытался нащупать выключатель, но рядом с дверью была только обклеенная приятными на ощупь обоями стена.

Сердце перестало бешено колотиться в грудной клетке. Мысли начали успокаиваться. Только этот чёртов выключатель никак не хотел находиться.

– Поищи немного ниже, – сказал кто-то.

Ну вот, сразу появился страх, и забилась в сердечной истерике паника. Хотя этот голос не был страшным или нечеловеческим. Вполне обычным. Уставшим, мужским, чуть с хрипотцой.

– Кто ты, мать твою? – спросил Кир.

Ох и не нравились ему эти разговоры с темнотой – он помнил, что это ни к чему хорошему не приводило.

– Свет включи, познакомимся, – приветливо ответил голос.

Кир принялся искать выключатель, а его сознание уже рисовало страшного монстра, обязательно с большими глазами, который уже, судя по звукам копошения где-то в противоположной стороне помещения, приближался к парню…

Выключатель нашёлся действительно чуть ниже положенного уровня. Свет успешно включился, но Кир не торопился оборачиваться к тому, что стояло за его спиной. Хотелось просочиться куда-то туда, за дверь, наружу…

– Я не кусаюсь, – сказал голос.

Кир обернулся. Не сразу, но всё-таки он смог спокойно выдохнуть.

С противоположной стороны помещения было окно, справа от него стоял стол и кровать. У кровати располагалась инвалидная коляска, в которой сидел мужчина. На свои голые ноги он перетягивал одеяло с кровати, и, после успешного выполнения данной операции, хозяин комнаты принялся копошиться в бардаке на столе. В итоге отыскал пачку сигарет.

– Будешь? – сделал предложение доброжелательный мужчина. – Как ты так изранился?

Он был значительно старше парня. Ему было за тридцать, а, может, и около сорока. Обычный мужчина, внешность его была совсем не примечательна, кроме разве сильно худых, не исполняющих своих прямых обязанностей ног.

– Не откажусь, – сказал Кир, оставивший свои сигареты в номере или потерявший их во время потасовки с одержимой. – Да вот, поцарапали меня немного.

Парню был предложен стул, на котором висело полотенце. Обычное полотенце. Всё в номере было обычно, также как и в номере Кира. Только здесь всё было обжито. Холодильник был немного побольше, два низких стола и даже электрическая плитка. В бардаке прикроватного стола под журналами, немытыми тарелками и пустыми пачками сигарет виднелся ноутбук. На полу лежало два больших арбуза. У одного было несколько вырезов, обнажающих спелую мякоть. В приоткрытой двери в соседнее помещение просматривалась обстановка ванной комнаты, оборудованной под удобства людей с ограниченными физическими возможностями.

– Руслан Стахов, – представился мужчина, когда они закурили.

– Кирилл, для друзей просто Кир. Не знаешь, зачем меня здесь запер этот профессор чокнутый?

– Могу предполагать, – задумался Руслан. – Тебе бы умыться сходить. И обработать раны. Тебя будто кошки драли…

– Ах да, – сказал Кир.

Оставив сигарету в массивной пепельнице, он ненадолго сбегал в ванную комнату, прихватив полотенце со стула. Наспех умывшись, чтобы не рассматривать себя в низко расположенном зеркале, он вернулся к никотиновой палочке.

– Слышал твою историю, парни рассказали, – обозначил свою информированность Руслан. – Ты многое пережил.

– А я твою историю не слышал, – недоверчиво ответил Кир.

– Что ж, могу рассказать вкратце…

Но Кира интересовало другое:

– Так какие твои предположения? Зачем меня заперли с тобой? Гжопский сказал, что на свободу выползла аномалия…

– Видишь ли, – собрался с мыслями Руслан. – Раз такое произошло, то дело не очень. Но Гжельский, смешно ты его назвал, обычно со всем справляется. Не слабый мужик. Ходят слухи, что он вообще не из нашего мира, отсюда такие способности. А заперли нас, потому что если выбралась какая-то аномалия, то мы ничем не поможем. Ты его внушениям не поддаёшься, а я маломобильный. Дверь будет заблокирована до утра. Такой у нас уговор на случай чрезвычайной ситуации. Я не смогу её открыть сейчас. Так что отдыхай!

– Не могу, – запротивился Кир. – Объясни по порядку. Как и зачем ты сюда попал? Выпить есть?

– Нет, алкоголь тут запрещён, – сказал Руслан. – Начну издалека. Мне в своё время тоже удалось побыть в другом мире. Только там всё было не так, как у тебя. В том мире был ещё 1996 год, у власти Ельцин, впереди дефолт. А уснув в том мире, можно было попасть в мир третий, где можно было прожить жизнь подростка. Долгая история, очень долгая. Я выбрался оттуда, но потом стал калекой. Жизнь пошла под откос. Да и ещё мёртвый отец мне постоянно видится. Но, к счастью, я нашёл Гжельского. Он меня трудоустроил. Теперь я не обуза для семьи, которая всё равно развалилась, и меня приютили здесь. Я охранник, «на камерах» сижу. Деньги получаю. Здесь изучают мой феномен. Пытаются помочь. Живу в особой комнате. В её стенах, оборудованных какими-то датчиками, придуманными Гжельским, я не вижу своего мёртвого отца. Здесь ко мне он не является. Насколько я знаю о тебе, ты тоже видишь всякие… странные вещи?

– У меня шизофрения, – хмуро сказал Кир, оглядываясь по сторонам, надеясь увидеть эти датчики.

– Мой аналогичный диагноз не подтвердился, – сказал Руслан. – Видимо, у меня призрак настоящий. Вот мы заодно и проверим, что у тебя за видения. Шизофренические или мистические. А знаешь, я тоже не очень хорошо поддаюсь влиянию Гжельского! Нет, себя по его приказу могу один раз ударить, а кого-то ещё – подумаю и не стану, наверное…

– Он заставляет бить людей?

– Нет, это просто тест такой. Он хоть и управляет всеми, но делает это очень деликатно. Люди сами к нему за помощью идут и понимают, что без его присутствия в их жизни будет совсем туго…

– Это просто гипноз такой, – развёл руки в сторону Кир.

– Нет, – твёрдо сказал Руслан. – Это что-то другое…

– Что мне теперь делать, если отсюда не выбраться? – сказал усталый Кир, теребя болячки на лице.

– Лечь спать, – предложил Руслан. – Тут мы в безопасности. Гжельский скоординирует людей, всё будет хорошо.

– Может, всё-таки сможешь выпустить меня…

– Нет, программа не откроет дверь без участия Гжельского. Окно крепкое, там тоже датчики. Шире, чем сейчас, оно не откроется, да и высоко, третий этаж. Но, повторю, мы в безопасности…

– А если я тебя убью? – сказал Кир, затушив бычок.

– Нет, ты не убийца, – уверенно сказал Руслан. – Возьми в шкафу запасной матрас, покрывало и подушку. Ложись спать.

Кир обречённо вздохнул, после чего всё-таки слазил за вещами для ночлега в компактный шкафчик и быстро разложил на полу нехитрую постель. Лёг. Было неудобно, но он почему-то поверил Руслану. Да и не очень-то хотелось ему бороться с аномальными страшилами, какими бы они не были. Наборолся уже.

Руслан ещё немного поковырялся в бардаке стола, вроде бы что-то нашёл. А потом ловко перепрыгнул со своей коляски в кровать.

– Я выключу свет, – сказал Руслан и тут же щёлкнул кнопкой найденного пульта дистанционного управления. – Утром на смену. Рано вставать.

В комнате воцарилась тьма. Кир не успел улечься, как его посетила тревога, которая могла придти к нему значительно раньше, если бы он не был таким тормозом.

И он озвучил свои опасения:

– Блин, там девчонки. И Антон, бандит однорукий. Вдруг с ними что-то случиться…

– Не бойся, – заверил его Руслан. – Он не отправит в самое пекло необученных людей.

– То есть, опасность реальная?

– Каждый день это реальная опасность. Но всё будет хорошо. Если бы запахло бедой, то нас бы эвакуировали. Гжельский и его команда профессионалы. Ты бы знал, какими людьми раньше были те, кто сейчас пользуется особым авторитетом в команде Олега Рубиновича. Ты уже знаешь Катю и Леру? Были обычные девчонки, а теперь они просто те, кем даже не мечтали быть. Как бы это сказать. Успешные. Самодостаточные. Гжельский сделал их теми, кем они хотели стать. Кем они себя попросили сделать…

– А подробнее? – поинтересовался Кир.

– Катя, эта брюнетка. Деловая такая, серьёзная, идеальная такая…

– Видел её, – сказал Кир.

– Так вот. Ей лет девятнадцать было, когда она с парнем познакомилась. Обычным, старше её немного. И в то время пропал у Кати отец, что жил один в деревне. Зима была. Катя, вместе с тем парнем, стали его искать. День прошёл, не нашли. Остались ночевать в доме отца. Метель разыгралась. А парень этот тогда и рассказал ей историю своей жизни, так как его начали тревожить опасения. Рассказал, что отец с матерью развелись, когда он мелким ещё был. Суд постановил, что он должен был остаться с матерью. Тогда отец его украл и увёз в тайгу. Так они в лесу год и жили. Вдали от людей. Нравилось пареньку там, отца он любил. Но в один день этот папаша-здоровяк взял, да и помер в одночасье. Малец тогда собрался, еды и воды взял, решил выйти к людям. Ещё крестик с шеи отца стянул, на память. Плутал он по тайге, забрёл в избушку охотников на ночёвку. А ночью медведь к нему в избу ломиться начал, представляешь? Но потом бац, и кто-то задрал этого медведя. Малец утром только тушу безголовую и выпотрошенную у порога нашёл. Не смог он в тот день уйти далеко от сторожки, опять там ночевать остался. А ночью пришло к избе то, что медведя задрало. Просило оно мальца выйти к нему, да паренёк не вышел. Утром эти просьбы прекратились. Малец, как рассвело, убежал из избы, да ночью встретил это чудо в лесу. Какое-то деревоподобное существо, на котором, как бусы на верёвке, болтались головы зверей и людей. Почти четыре метра ростом чудовище, но… короче, выжил этот парень. Страшилище не тронуло его. Потом малец выбрался из леса, его вернули к матери, которую вскоре кто-то освежевал и лишил головы. И этот кто-то всю его жизнь так и преследовал этого парня. Парень менял места жительства, мотался по командировкам, а потом встретил юную Катю. И решил помочь ей в поисках отца. Была метель, я рассказывал. И парень заподозрил, что то существо нашло отца девушки. Катя не поверила. И пока они коротали вечер в тёплом доме, за пределами которого бушевала вьюга, к ним в дом вломился пьяный сосед. А электричества не было, метель оборвала провода. И этот сосед уронил керосинку. Знаешь, что такое керосинка?

– Да, – сказал Кир, который и не думал засыпать от таких сказок. – Это штука, там огонь горит, который питается от керосина. Источник света такой. Автономный.

– Вот и опрокинул сосед такую лампу, испугавшись, что кто-то вокруг дома ходит и в бревенчатые стены громко стучит. Да, то существо опять выследило парня Кати. От керосинки дом загорелся. Тогда парень отдал крестик, что снял с шеи своего отца, Кате, предполагая, что страшное существо его не трогало только потому, что на нём этот оберег был. Короче, погибли тогда и сосед, и парень этот. А монстр их головы к себе в коллекцию повесил. Катю он не тронул, но тронулась умом сама Катя. Гжельский её из психушки вытащил и быстро привёл в порядок. Очень быстро привёл, смышленая девушка оказалась. Сначала она просто на телефоне штатным психологом его фирмы работала, потом стала совмещать, заняв важную должность в его команде, фактически став его левой рукой…

– А есть и правая? – спросил Кир.

– Правой рукой Гжельского считают Леру. Блондинка такая спортивная. У неё одного глаза нет, повязочку такую белую носит и чёлку на эту сторону делает…

– Да, видел её, – сказал Кир.

– Так вот, – продолжил Руслан. – У неё история проще. Была она очень, ну очень скромной девушкой. Жила с отцом в деревне. Отец тиранил её по-страшному. Забитая была девчонка. Связалась с каким-то мутным типом, который память потерял и с её помощью нашёл настоящий клад, много денег! Но всё было не просто, это были деньги мафии. Кто-то там вышел на Леру, прострелил ей глаз, хотя она ни в чём была не виновата. Потом ещё были истории… короче, девушка была на грани. Сама обратилась за помощью в фирму Гжельского. Олег Рубинович поставил её на ноги, она забыла все кошмары, закончила университет раньше времени и с особым отличием, научилась драться как спецназовец, любого мужика на лопатки уложит. В общем, несмотря на молодость и хрупкость, эта девушка самый успешный, так сказать, продукт Гжельского. О прошлом забыла, в будущем у неё только мысли о том, как помочь спасителю…

– И это нормально? – спросил Кир.

– Понимаешь, она счастлива, – сказал Руслан. – Это заметно. Она теперь не пустое место. Она крутая личность, она кайфует от этой жизни. И таких историй масса. И без гипноза каждый хочет работать на Гжельского. Он реально помогает.

– А что хочет сам Гжельский?

– Есть слух, – вздохнул Руслан, – что он пришёл к нам из параллельного мира. Не знаю, как пришёл и кто его сюда позвал, но он много времени и средств тратит на то, чтобы найти путь домой, в свой мир. Ну и параллельно занимается нашей аномальщиной. Власти его любят, хотя он мог бы их к себе расположить в более удобной для него степени. Но ему и так хорошо. Ему надо домой. Грустит он…

– Слушай, – перебил Кир, – а что ты мне всё это рассказываешь? Я, может быть, смогу ему как-то помешать, натравить журналистов…

– Да кто тебе поверит-то? – усмехнулся Руслан. – Может, один из тысячи людей не поддастся на гипноз Гжельского, и что? Как он будет себя чувствовать в толпе неверящих ему людей? Помешать не сможешь, незачем тебе это. А почему рассказал… настроение хорошее и скучно мне, порой. Люди здесь вокруг будто действительно зомбированы. Есть темы, о которых они не разговаривают. Блоки у них. Но я не хочу им мешать. Они реально счастливы. Я даже завидую им. Предлагал мне Гжельский такой гипноз, чтобы забыть свою глупость, что меня привела в инвалидное кресло, разрушило мою семью – но я отказался. Думаю, это не стоит забывать. Кстати, ты никого не видишь? Как твои глюки?

– Их пока нет, но и не было особых предпосылок, – недоверчиво сказал Кир.

– Неужели ты и в правду видишь так много приведений?

– Знаешь, не хотелось бы. Пусть это лучше будут глюки, чем эфемерные существа из миров параллельных, перпендикулярных или как их там…

– Я считаю наоборот, – сказал Руслан. – Давай спать.

– А можно ещё вопрос? – не унимался Кир.

– Ладно, валяй, – неожиданно для себя разговорившийся Руслан приподнялся с кровати, ища в темноте сигареты в бардаке стола.

– А много аномалий тут обитают? Их реально… загнать обратно в клетки?

– Реально, – сказал Руслан, прикуривая. – Аномалий за все годы удалось собрать не много. В основном, это так называемые домовые. Бестелесные духи, которые изредка прорываются в наш мир, посудой гремят, в окна стучат, все дела. Для Гжельского они скучны, но представляют ценность, потому как непонятно ещё, как они находят путь из другого мира, и почему целиком не материализуются. Они совсем на другой волне. Бесполезное украшение музея ужасов Гжельского. Есть коллекционер голов и… вот это страх, конечно: Аня со своим личным демоном. Коллекционер голов это тот монстр, с которым Кате удалось столкнуться. Не очень разумное создание. Непонятно чего хочет, живёт только из-за своей коллекции. Его надёжно заперли на нижних ярусах, головы отобрали, изучают, почему они не портятся. Катя помогла его поймать, очень и очень отважная девушка, так она заработала особую репутацию. К слову, тот крест она так и не снимает. Что же касается Ани, то она тоже заперта надёжно, как и тот монстр с головами, теперь уже без голов который. Не знаю, как кто-то из них смог сбежать…